Текст книги "Молчание"
Автор книги: Дженнифер МакМахон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)
Глава 45
Фиби
13 июня, наши дни
Фиби вынесла дневник из тайной комнаты и перелистывала страницы, пока Сэм обыскивал остальную часть подвала.
Конец лета, мне 11 лет
Дорогой дневник,
Сестра говорит, что мы должны заключить сделку с Тейло.
Кажется, что бы я ни делала и как бы я ни пыталась вырваться, он преграждает путь. Даже когда я не вижу его и выдумываю оправдания для сестры, он приходит в мои сны. Он всегда рядом.
У меня есть свой маленький секрет. Я называю его Кошмарным Человеком.
Иногда посреди ночи я просыпаюсь с криком. Дедушка приходит ко мне в комнату и кладет мне под язык горькую таблетку. «Легко возбуждаемый ребенок», – говорит он и смыкает пальцы у меня на запястье. Потом он спрашивает: «Что тебе снилось?»
«Не помню», – говорю я, и он улыбается своей жуткой улыбочкой. Иногда мне кажется, будто мой пульс рассказывает ему историю и передает слова, зашифрованные таким образом, что только дедушка может их понять.
«Что за сделку мы должны заключить с Тейло?» – спросила я сестру по пути в лес. Позднее, оказавшись там, я почувствовала, что все вокруг живое, как будто у деревьев есть глаза и уши, и мы должны быть очень осторожными со своими словами или поступками.
«Если мы пообещаем ему наших первенцев, то он исполнит наши самые заветные желания», – объяснила сестра.
Мое самое заветное желание состоит в том, чтобы мы вообще никогда не встречались с ним.
Если я скажу это вслух, со мной случится что-то ужасное. Я просто знаю это.
Фиби перевернула еще несколько страниц.
Середина лета, мне 12 лет
Дорогой дневник,
Иногда я спрашиваю себя, не моя ли сестра подстроила все это. Не знаю, как она могла это сделать, но все-таки спрашиваю.
Интересно, может ли человек пробудить к жизни нечто, если просто пожелает этого? Но тогда зачем желать, чтобы появилось нечто темное и злое?
Фиби снова перелистала страницы и нашла запись, от которой сердце ухнуло вниз, словно кусок свинца.
– Бог ты мой, Сэм, – сказала она. – Я знаю, чей это дневник.
Сэм отвернулся от коробок с книгами и бумагами, которые он просматривал.
– Чей?
– Вот, послушай:
Середина лета, мне 13 лет
Дорогой дневник,
Я влюбилась. И самое главное… что он тоже любит меня! Но мы должны держать это в секрете. Дедушка говорит, что мне запрещено гулять с мальчиками, и что если он когда-нибудь поймает меня с одним из них, то я больше никогда не выйду из дома. По его словам, мальчики хотят получить только одно. Но насчет Дэвида он ошибается. Дэвид обещал, что женится на мне и заберет меня отсюда, как только мне исполнится восемнадцать лет.
Он работает в универмаге, но хочет поступить в колледж. Он художник и гончар.
Однажды он вручил мне подарок: голубую тарелку с русалкой, нарисованной на дне.
«Она слишком красивая, чтобы есть из нее», – сказала я.
Я налила в тарелку воды, подула так, что появилась рябь, и русалка как будто ожила. Но затем произошло нечто невообразимое, и мне показалось, будто я схожу с ума. Красивое лицо русалки вдруг стало жутким и сердитым: это было лицо Тейло! Потом я услышала смех и ощутила холодное дыхание на своей шее. Он стоял у меня за спиной. Но когда я обернулась, его уже не было.
Потом я рассказала об этом сестре. Она захотела узнать, откуда появилась тарелка, а когда я рассказала ей, то она сразу замолчала.
«Дэвид любит меня, – сказала я ей. – Он говорит, что, когда закончит колледж, а я стану достаточно взрослой, мы поженимся. И уедем далеко отсюда, может быть, в Калифорнию».
Я не стала говорить того, о чем думала. Подальше от Тейло. Подальше от тебя и дедушки.
Сестра улыбнулась и сказала: «Ты думаешь, что сможешь так легко отделаться?»
Фиби закрыла дневник и посмотрела на Сэма. Его лицо было очень бледным.
– Это дневник моей матери, – сказал он.
Она кивнула.
– И хотя я не знаю, что такое или кто такой этот Тейло, но твоя тетя Хэйзел уже очень давно спуталась с ним.
Сэм отвернулся от коробок и пошел к лестнице.
– Стой, – сказала Лиза, когда он поставил ногу на ступень грубой деревянной лестницы. – Нам не позволено ходить туда. Это опасно.
– Дерьмо собачье, – проворчал Сэм, перешагивая через две ступеньки. Фиби сунула дневник в задний карман и последовала за ними. Лиза плелась следом, бормоча себе под нос «опасно, опасно, опасно», словно заклинание.
Фиби гадала, что они могут обнаружить наверху. Короля фей? Дверь в иной мир?
Она мельком вспомнила свой сон в хижине: рука, проникающая ей в живот, раздвигающая плоть, мышцы и кожу.
Перед глазами возникла картина маленького кладбища в саду.
– Сэм, – дрожащим голосом сказала Фиби. – Может быть, пора позвонить в полицию?
Он никак не показал, что услышал ее слова, и торопливо преодолел последние ступени. Фиби ничего не оставалось, как следовать за ним. А Лиза за ее спиной снова и снова бормотала:
– Опасно, опасно, опасно…
Дверь вела в маленькую кухню с ламинированными столешницами и ободранным линолеумным полом, немного липким под ногами. Ближайшая столешница была усеяна пустыми чашками, тарелками и бутылками джина. Осматривая комнату, Фиби испытала жуткое ощущение уже пережитого, так это место было похоже на одну из кухонь ее детства, где разило спиртным и скисшим молоком. На захламленном столе стояла большая бутылка спрея от тараканов. Фиби поежилась. Она как будто вернулась в прошлое, когда могла выйти из кухни и обнаружить свою мать в бесчувственном состоянии на диване в гостиной. И теперь, как и тогда, Фиби ощущала себя робкой маленькой девочкой, бессильной перед чужими демонами.
– Сэм? – Слово прозвучало как влажный выдох. Ей хотелось покинуть это место. Убежать отсюда со всех ног и не оглядываться назад.
Сэм повернул налево и прошел через столовую в гостиную.
Фиби прикрыла рукой рот и нос и подошла к раковине. Среди окаменевших остатков оранжевых макарон с сыром были детские бутылочки и полупустые пакетики испорченной молочной смеси. У Фиби засосало под ложечкой. Она не могла вынести мысли о крошечном младенце, которого держали в таком месте, о котором заботилась женщина, едва способная позаботиться о самой себе. Фиби положила руку на живот и безмолвно пообещала: «Я сохраню тебя живым и здоровым. Я сделаю так, чтобы с тобой никогда не случилось ничего подобного. Ты будешь расти в чистом доме и есть здоровую, натуральную пищу, одобренную Сэмом».
– Сэм, – сказала Фиби и подняла одну бутылочку. – Младенец был здесь.
Сэм оглянулся и мрачно кивнул. Она уронила бутылочку в раковину и последовала за ним в гостиную.
Обе комнаты были грязными и захламленными: пачки старой корреспонденции, книги и журналы на столе и на полу. Переполненные пепельницы. Некогда яркие и живописные туркменские ковры, покрывавшие мягкую мебель, были обшарпанными и запятнанными. Свет горел, но не было никаких признаков жизни.
– Хэйзел! – позвал Сэм. Никто не ответил.
– Сэм, когда ты был здесь последний раз? – спросила Фиби, глядя на очередную бутылку джина, стоявшую на столе, на этот раз опустошенную лишь наполовину. Вокруг нее расплывался кружок водного конденсата.
– В детстве. До того, как исчезла Лиза.
Лиза прошла за ними в гостиную и с широко распахнутыми глазами, судорожно стиснув кулаки, прислонилась спиной к стене.
– С тобой все в порядке? – спросила Фиби, но Лиза как будто не слышала ее.
Сэм поднялся по пестрой, коричнево-оранжевой ковровой дорожке, покрывавшей лестницу в гостиной. Стена была покрыта школьными фотографиями Эви. Там была первоклассница, пухлая и веснушчатая, улыбавшаяся в камеру. Потом пятиклассница с поблекшими веснушками; улыбка сменилась мрачной ухмылкой. На фотографии, сделанной в год окончания школы, она была высокой и сухопарой, с короткострижеными волосами и пронзительным взглядом.
Свет в коридоре был включен. Они прошли мимо репродукций в дешевых рамках и гипсового отпечатка руки Эви в семилетнем возрасте. Фиби положила сверху собственную руку, и пальцы вошли в желобки, оставленные пальцами Эви.
Где она сейчас?
Что произошло с девочками и женщинами из этой семьи?
Первая спальня, принадлежавшая Хэйзел, была пустой. На ночном столике рядом со стопкой журналов «Ридерз дайджест» стоял маленький телевизор. На полу валялась грязная одежда: ночная рубашка, выцветшие розовые трусы огромного размера с эластичными подвязками. Фиби отвела взгляд в сторону.
Сэм прошел по коридору во вторую спальню.
– Господи! – вскрикнул он. Фиби вбежала следом.
– Это комната Эви, – сказал Сэм.
Там была аккуратно заправленная двуспальная кровать. Рядом с кроватью стоял стол. Над ним висел плакат с картой таро «Повешенный».
Кожа Фиби стала холодной и влажной, как будто она вошла в пещеру.
– Знакомо? – спросил Сэм и указал на картинку. Там был изображен человек со связанными руками, подвешенный за ногу головой вниз; другая нога была согнута в колене.
– Это знак Тейло, – сказала Фиби, моментально узнавшая общие очертания повешенного тела.
На столе были разбросаны записные книжки. Сэм взял одну из них, перелистал страницы и нахмурился. Потом взял другой блокнот.
– Там полно записей, но я не могу расшифровать их. Похоже на твой цыплячий почерк, Би. – Сэм вопросительно посмотрел на нее.
– Дай посмотреть.
Сэм протянул блокнот, и она быстро просмотрела его.
– Многие люди пользуются собственной стенографией, – объяснила она. – Чтобы писать быстрее.
– А другие люди не могут прочитать написанное, – добавил Сэм.
– Да, она определенно пыталась сохранить свои записи в секрете, – сказала Фиби. – Но я прекрасно могу прочитать их.
– Правда?
– На самом деле это просто. – Она протянула раскрытый блокнот. – Видишь эти точки? Они обозначают артикль the. Она опустила большинство гласных. И упростила некоторые буквы, например, оставила букву «А» без поперечной черты. А вот эта закорючка – буква «Г». Слово означает «говорить».
Сэм прищурился, глядя на страницу.
– Ты и впрямь можешь это прочитать?
– Конечно, – ответила Фиби. – Она пишет о феях и Тейло, о волшебной двери в Рилаэнсе. – Она отложила блокнот и взяла другую записную книжку, более раннюю, в поношенной и выцветшей обложке.
– Хорошо, – сказал Сэм. – Итак, мы знаем, что Эви помогала Тейло, но кто он такой? Он определенно не выполз из тайного хода в лесу. Кто живет в этой подвальной комнате?
Лиза стояла в дверях, как будто боялась переступить порог. Она залилась высоким, нервным смехом.
– Не знаю, но Эви определенно знает, – сказала Фиби; живот снова перекрутило. – Но я уверена, что она не всегда выступала на его стороне. – Она указала на блокнот. – Послушай, это было в августе, пятнадцать лет назад:
Они держат ее настолько одурманенной, что она не знает, где находится. Видеть ее в таком состоянии – все равно что получить нож в живот. Это убивает меня, но так будет недолго. Ночью я прокрадусь в ее комнату, лягу рядом и пообещаю выручить ее. Я принесу ей шоколад, цветные карандаши и жевательную резинку. Однажды я найду способ разорвать заклятие. Мы сядем на лошадей и ускачем отсюда. Я воспользуюсь волшебным ключом и спасу нас обеих.
Фиби вспомнила слова Лизы о том, что Эви освободила ее. Но почему для этого понадобилось пятнадцать лет? Чему она противостояла?
Фиби посмотрела на плакат с повешенным человеком, закрепленный над столом. Больше всего поражало выражение полного спокойствия на лице человека. Повешенный вверх ногами, он выглядел совершенно невозмутимым, а кольцо желтого сияния вокруг головы делало его похожим на святого.
Она вернулась к блокноту и перелистала страницы, пока не остановилась на том, что привлекло ее внимание.
– Послушай еще, – сказала она.
Судя по всему, Эви выписывала выдержки из книги «Таро для начинающих»:
Повешенный безмятежно висит вверх ногами, отказавшись от всех мирских привязанностей. У него есть перспектива лишь с точки зрения человека, свободного от повседневной реальности. Он изгой, который кажется глупцом, но на самом деле он наиболее просветленный из всех остальных. Он понимает неизбежность перемен и полностью открыт для этого. Эта карта говорит о смирении. И о подвешенном состоянии между двумя мирами.
Он ходит между мирами.
Эта карта говорит о смирении.
Когда Фиби положила блокнот, ее взгляд задержался на кучке книг в стороне. Она взяла толстую книгу в желтой обложке под названием «Понимание агорафобии».
– Судя по всему, Эви проводила небольшое исследование.
Она готовилась сыграть роль несчастной и запуганной кузины, которая не может выйти из квартиры. Фиби перелистала книгу и обнаружила два моментальных снимка, заложенных между страницами. На одном из них был дом, где жили они с Сэмом.
– Она следила за нами, – заключила Фиби.
Другой снимок был детской фотографией Эви, Сэма и Лизы на скамейке. Все трое улыбались в камеру. Фиби заметила блестящий новый браслет Лизы на ее левом запястье. Сэм и Эви держали пластиковые пиратские ножи. В самом углу снимка, между детьми и океаном на заднем плане, маячила размытая фигура.
– Кто это? – спросила она, указывая на снимок и гадая, был это настоящий человек или игра света.
– Никто, – ответил Сэм. – Там больше никого не было.
Где-то позади в коридоре скрипнула дверь. Они застыли, глядя друг на друга.
– Он здесь, – просто сказала Лиза.
Фиби посмотрела на Повешенного и пошатнулась, охваченная внезапным головокружением, как будто ее саму подвесили вверх ногами. Желудок вывернулся наизнанку, и тошнота подкатила к горлу. Она поспешно вышла из комнаты и побежала по коридору в поисках уборной, которую нашла как раз вовремя. Фиби вырвало, она прополоскала рот тепловатой водой и посмотрелась в зеркало. На какое-то мгновение в зеркальном отражении появилась туманная фигура, двигавшаяся по диагонали. Фиби быстро обернулась. Никого и ничего.
– Вот дерьмо, – пробормотала она, вцепившись в умывальник. Ей показалось, что ребенок дернулся внутри, словно посох лозоискателя, предсказывающий что-то дурное.
На нетвердых ногах она вышла из ванной комнаты и увидела еще одну закрытую дверь на другой стороне коридора. Фиби медленно подошла к ней, повернула ручку и открыла дверь. Комната была теплой и наполненной сладким запахом, но с кисловатым привкусом.
– Ох, – произнесла она, хотя не собиралась ничего говорить. Перед ней находилась чудесная белая кроватка для младенца и стол для переодевания, нагруженный подгузниками, присыпками, подтирками и кремами от сыпи. На краю стола стояла бутылочка с молочной смесью. Фиби потрогала ее: еще теплая.
– Ты опоздала, – произнес голос. Он был суровым и незнакомым. Волоски на затылке у Фиби встали дыбом. Она попыталась обернуться, но обнаружила, что застыла на месте, как в ночном кошмаре.
Глава 46
Девочка, которая хотела быть королевой
На этот раз он заставил забеременеть их обеих. Он так или иначе хотел получить сына.
Они говорили о побеге. Когда родятся дети, они заберут их с собой и убегут.
– Они никогда нас не отпустят, – сказала королева. Она провела здесь гораздо больше времени и давно рассталась с надеждой.
– Я знаю людей, – сказала королеве другая девушка. – Есть места, где мы будем в безопасности. Иногда все заканчивается хорошо.
Гензель и Гретель затолкнули ведьму в печь, забрали ее сокровища и вернулись домой. Спящую Красавицу разбудили поцелуем.
Они редко видели Тейло и продолжали слышать ссоры за цветочными стенами. Сердитые слова, вроде «Ты все испортил!», «Как ты мог?» и «Я верила тебе!».
Девочки ждали. Их животы росли. Чтобы скоротать время, они рассказывали друг другу сказки.
Однажды, давным-давно, жила-была маленькая девочка с угольно-черными кудрявыми волосами. Она жила с матерью, отцом и братом на краю леса. Она ела на завтрак кашу и называла ее овсянкой. У нее была книжная полка и волшебные расческа и зеркальце. А еще потайное место на чердаке. Она ходила в школу, ее учили, что надо поступать с другими так, как ты хочешь, чтобы они поступали с тобой. Она любила своего учителя английского языка, который учил ее метафорам и объяснял, что в каждой истории есть завязка, кульминация и развязка.
У нее была кузина по имени Эви, которая говорила: «Больше никогда не ходи в лес».
Эви была права. Надо было послушаться ее.
Глава 47
Фиби
13 июня, наши дни
– Кто такой Тейло? – властно спросил Сэм. Хэйзел стояла посреди детской комнаты и держала в руке высокий стакан с жидкостью, по запаху похожей на джин. Она была приземистой и коренастой, с темными встрепанными волосами, пронизанными сединой. Ее розовые щеки были покрыты паутиной лопнувших красных вен. На ней были голубые джинсы-стрейч, грязные на коленях, белый кардиган и флисовые шлепанцы. Домашняя одежда, сказала бы мать Фиби. Фиби заметила моментальное сходство с Филлис, только это был ее испорченный двойник: темная сестра, крадущая детей.
– Тебе все еще нужно спрашивать об этом? – Слова Хейзел напоминали сбивчивое, пьяное шипение. – После всего, что ты видел? Из всех людей на свете ты-то должен знать правду, Сэмми.
Она махнула стаканом в его сторону, и немного жидкости выплеснулось на пол.
– Какую еще правду? – спросил Сэм. – Мне известно, что ты держала Лизу в подвале. Ты заставляла ее думать, что она находится в стране фей. Это была ты. Ты и какой-то шестипалый ублюдочный насильник, который живет в твоем подвале! Кто он такой, Хэйзел?
– Я делала это, потому что у меня не было иного выбора. Я должна была защитить своих детей.
– Эви? Каким образом похищение Лизы могло защитить ее?
Детей. Она использовала множественное число.
– Он ваш сын, – сказала Фиби. – Тейло – это ваш сын.
Хэйзел хохотнула, внезапно сделавшись больше похожей на жену Санта-Клауса, чем на психопатку и похитительницу детей.
– Нет. Джин – это сын Тейло.
– Кто? – спросил Сэм.
– Темный Человек, – сказала она. – Тейло. – Когда Хэйзел произнесла это имя, по ее лицу пробежала тень. Она подняла дрожащую руку и отхлебнула большой глоток джина.
«Она боится его», – подумала Фиби.
– Кто такой Джин? – осведомился Сэм.
– Твой кузен, – объяснила Фиби. – Старший брат Эви.
– У Эви нет брата. – Он решительно покачал головой.
Бедный Сэм. Иногда он слишком умен. Пока его мозг все оценит и проанализирует, он уже будет на шаг позади.
– Почему? – Фиби обратилась к Хэйзел. – Зачем было прятать его?
– Он ходит между мирами, – ответила Хэйзел. – Он наполовину человек, наполовину волшебное существо.
– Я плевать хотел на ваше волшебное дерьмо! – взорвался Сэм. – Где ребенок Лизы? Что вы, уроды, сделали с ним?
– Я уже сказала: вы опоздали, – спокойно отозвалась Хэйзел, разгладив складку на грязных джинсах. – Они забрали ребенка.
– Куда? – спросил Сэм. – Что они собираются с ним сделать? Запереть в очередной тайной комнате вроде твоего грязного подвала?
Хэйзел слегка вздрогнула и усмехнулась, показав кривые пожелтевшие зубы.
– Нет. Его отвезут к Тейло. Со временем он соединится с другой, еще не рожденной человеческой девушкой, которая будет воспитана феями. Вместе они изменят этот мир.
– Это безумие, – сказал Сэм. – Ты не можешь на самом деле верить в это.
– Это пророчество, и оно сбывается. Спроси ее, – добавила Хэйзел, покосившись на Лизу. – Она знает правду. Она видела будущее.
Хэйзел заглянула в стакан и сделала еще один щедрый глоток. Сэм покачал головой.
– Лиза не помнит ничего, кроме собственного имени.
Хэйзел рассмеялась.
– Ты все еще думаешь, что это Лиза?
Мысли Фиби двигались по кругу; потом у нее в голове что-то щелкнуло.
– Позволь догадаться, – сказал Сэм. – Это подменыш? Хэйзел, ты извергла из своего больного разума целую кучу безумного эльфийского дерьма и промыла мозги Эви. Ты похитила собственную племянницу. И в довершение ко всему, у тебя есть тайный сынок, который никогда не видел дневного света? Что с тобой стряслось?
Хэйзел покачала головой.
– Сначала я тоже не хотела верить, Сэмми. Но потом я узнала правду. Иногда я хочу… иногда мне хотелось, чтобы все сложилось иначе. Но ничего не получилось. Ты не можешь убежать от своей судьбы. Ты не можешь спрятаться от Тейло, как бы ни старался.
– Куда они увезли ребенка? – Сэм повысил голос и говорил медленно, выделяя каждый слог. – Где Тейло?
– Куда ты идешь, когда больше некуда идти? – произнесла Хэйзел, покачиваясь с пятки на носок. – Домой, Сэмми. Ты идешь домой.
Глава 48
Девочка, которая должна стать королевой
Тейло получил то, что хотел, что обещали сны и пророчества: ребенка мужского пола с густыми темными волосами, матово-бледной кожей, карими глазами и рубиново-красными губами. От него пахло теплым летним дождем. И он перестал плакать, когда сосок оказался у него во рту. Он покатал его, как сладкую вишенку, потом крепко присосался и приступил к работе. Королева была дойной коровой, вырабатывающей молоко и ходящей по коридорам с орущим младенцем, пока одна из стражниц не велела ей заткнуть его. Потом другая стражница прошипела:
– Сама заткнись, пока Тейло не услышал тебя и не поджарил твою шкуру на завтрак! Это принц, о котором ты говорила!
После рождения сына Тейло обстановка стала напряженной. Постоянно возникали споры. Эви боролась со стражницами, противостоявшими человеку, который называл себя Тейло, но на самом деле не был им.
Ребенок второй девушки оказался мертворожденным. Должно быть, она родила слишком рано. Но ее девочка была идеальной во всех отношениях: десять пальцев на руках и ногах, кудрявые и влажные волосы.
Неделю спустя родился сын, ребенок королевы. У королевы были трудные роды, гораздо тяжелее, чем у другой девушки. Столько криков, так много крови. Стражницы пытались остановить кровь.
– Мы должны отвезти ее в больницу, – сказала Эви. Она кричала и умоляла. И плакала настоящими слезами.
– Нет, – отрезала ее мать. – Тейло будет в ярости.
Поэтому они дали ей умереть.
Ее звали Лиза, Королева фей.
Девушка слышала разговоры стражниц. Они говорили, что теперь она стала бесполезной.
– Она совсем спятила, – сказала одна из них. – Долбаная психопатка, вот кто она такая. Даже не мать для собственного ребенка. Просто сиделка, наугад выбранная на улице, потому что Джину показалось, что Лиза слишком одинока. Поэтому он привел эту проклятую наркоманку! Что за подруга для Королевы фей? Отвратительно!
– Уже слишком поздно, – сказала другая. – На самом деле это ты виновата. Ты должна была держать Джина под контролем. Сейчас она служит цели и выкармливает ребенка. Когда девчонка станет не нужна, мы избавимся от нее и позаботимся об уликах.
Улики.
Очевидно.
В конце концов.
Совсем спятила.
Когда-то, давным-давно, жила-была девочка, которая считала себя особенной, но на самом деле была просто тупой. Плохая девочка, которая прогуливала школу и крала сигареты и бренди у своей матери. Она ушла из дома в шестнадцать лет в надежде на нечто большее. Она жила на улице. Научилась зарабатывать деньги. Было забавно, за что платили некоторые парни. Забавно и странно, а потом не смешно. Так говорила ее мать; иногда она скучала по матери, но в целом нет. Каждый день на улице был похож на промывку золотоносного песка: никогда не знаешь, что найдешь.
Он был одет в черное и выглядел ненамного старше нее. Темные волосы зачесаны назад. Козлиная бородка. Сапоги начищены до зеркального блеска, так что можно было видеть отражения уличных фонарей и облаков. По его словам, он был волшебником. Он дал ей двадцать долларов только за улыбку. Потом она увидела его руки в перчатках с дополнительными пальцами.
На следующий день он пришел с марихуаной и пригоршней таблеток, ярких и разноцветных, как леденцы.
– Что скажешь, если я покажу тебе целый параллельный мир рядом с нашим и докажу, что существа, которые живут там, правят нашей судьбой?
Девушка рассмеялась.
– Знаешь, иногда ты просто сидишь на месте и улавливаешь краешком глаза движение – всего лишь тень, – и недоуменно моргаешь. Уверен, с тобой это случалось.
Девушка кивнула. Она хорошо поняла, что он имеет в виду. Это происходило с ней постоянно.
– Это они, – заявил он.
Она достала косяк и закурила.
– Такие люди, как мы с тобой, понимают, что все остальные живут в мире иллюзий, верно? Дым и зеркала, скрывающие реальную жизнь. Тот парень в рубашке за семьдесят долларов. Женщина с огромной кружкой кофе латте. Но мы с тобой знаем другие вещи.
Девушка пыхнула дымом в его сторону и улыбнулась.
– Что ты имеешь в виду?
– Я могу показать тебе правду. Могу забрать тебя отсюда и навсегда изменить твою жизнь.
Теперь девушка просто устала. Да и больше не была девушкой. Сколько ей лет – двадцать с лишним? Скорее, тридцать с лишним. Время ничего не значило в мире фей. Тело ныло от боли. Болели зубы. Ночью она лежала в кровати и слышала голоса, неслышные для остальных. Они становились громче, потом тише, но всегда присутствовали рядом, как биение пульса. Странное сердцебиение в ушах. Дети Лизы. Ее дети. Голос Лизы: «Я жила рядом с поселком Рилаэнс. Моего брата зовут Сэм. Если я когда-нибудь выберусь отсюда, он будет первым, к кому я пойду».
Когда они посадили младенца на детское питание, она поняла, что все кончено. Однажды ночью Эви пришла в ее комнату и сказала:
– Ты должна уйти. Немедленно.
Эви была добра к ней в эти последние недели. Она тайком приходила к ней и ребенку, когда стражниц не было рядом. Они разъезжали по окрестностям. Эви отвозила ее в библиотеку и даже разрешала выбирать книги. Это было далеко, в таком месте, где никто не мог узнать их.
Но теперь Эви была в панике, потому что открыла окно и помогла ей вылезти наружу.
– Куда мне идти? – спросила девушка.
– Так далеко, как только сможешь, – прошептала Эви.
Девушка протолкнулась наружу и убежала. Но она бежала не ради собственной жизни. Речь шла о жизни Лизы, той девушки, которая была Королевой фей. Для девушки жизнь Лизы была более реальной, более яркой и полной надежды, чем ее собственное прошлое.
Когда-то, давным-давно, жила-была девочка по имени Лиза, она жила в доме вместе с отцом, матерью и братом Сэмми. Она ела на завтрак кашу и называла ее овсянкой. Ее отец был очень болен, и она думала, что может спасти его. Она была хорошей девочкой.
Хорошей девочкой.
Хорошей девочкой.
