Текст книги "Дьявол из Блэкрока"
Автор книги: Дженнифер Льюис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Дженнифер Льюис
Дьявол из Блэкрока
ГЛАВА ПЕРВАЯ
– Эй, что ты здесь делаешь? – раздалось рядом.
Сидевшая на корточках Лили Уортон испуганно вскинула голову, и краска смущения тотчас залила ее лицо.
О боже! Деклан Гейтс.
– Подрезаю розы. Видишь, какие вымахали. – Лили указала на высокие стебли, высотой чуть ли не в человеческий рост. Она была настолько погружена в работу, что даже не услышала, как подъехала машина.
– И что, это, по-твоему, веская причина, чтобы вторгаться на чужую территорию.
От агрессивного взгляда Деклана по спине девушки побежали мурашки.
Внешне он мало изменился за эти годы: густые черные волосы, правда аккуратно подстриженные, прямой гордый нос, высокие скулы, крепкий подбородок… Но вот одежда… на нем был отличный костюм, сшитый явно на заказ.
– Я пыталась связаться с тобой вот уже несколько месяцев, – проговорила, немного робея, Лили. – Приношу свои соболезнования по поводу смерти твоей матушки.
Черные брови мужчины приподнялась. Он ей явно не верил.
Ничего удивительного… Его мать в городе Блэкрок, мягко говоря, недолюбливали, и почти все жители с облегчением вздохнули, когда старая ведьма с холма наконец-то умерла.
– Не знаю, сколько раз я оставляла тебе SMS-сообщения. В твоем офисе мне постоянно говорили, что ты находишься в Азии и что тебе обязательно передадут о моем звонке, но ты так ни разу и не перезвонил. А я не могла сидеть без дела. Мне было тягостно видеть пустой и заброшенный дом.
– Ах, да. Я и забыл, что это же дом твоих предков.
Его глаза сияли в солнечных лучах, и на Лили нахлынуло множество, по большей части грустных, воспоминаний. Последние годы она старательно пыталась выкинуть этого парня из головы и из сердца, тем более что откровенная ненависть между их семьями ставила под угрозу даже слабый намек на дружбу между Декланом и Лили.
Но все напрасно: один лишь его взгляд был по-прежнему способен привести ее в трепет.
Уже давно она ждала его возращения. Ведь все ее планы и само будущее Блэкрока находились сейчас в руках этого мужчины. Она, конечно, вряд ли сумеет достучаться до его сердца, и ей оставалось лишь рассчитывать на его внутреннее благородство и чувство чести. Но особых иллюзий не питала, понимая: надежд на удачный исход дела у нее чрезвычайно мало.
Ему было наплевать на ее судьбу. И совершенно безразличны любые досужие сплетни о нем и его семье.
Последний раз, когда она видела его – это было десять лет назад, – Деклан чуть не вышиб плечом ее дверь. Она попыталась как можно быстрее спровадить его, пока мать не вышла на крыльцо. Деклан долго упрямился и ни в какую не хотел уходить. Но потом, видимо, заметил, как она дрожит всем телом и как сильно бьется ее сердце. И тогда он объявил ей, что уезжает из Блэкрока. И что никогда – он так и сказал: никогда! – не вернется назад.
И на протяжении десяти лет он держал свое слово.
Но теперь он был ей нужен. И его возвращение вселило в нее веру, что все может закончиться хорошо.
– А ты ни капельки не изменилась, Лили.
Нет, это вовсе и не комплимент, сразу поняла девушка. Скорее, оскорбление.
– И ты тоже, – машинально отозвалась она, нервно сглотнув.
– А тут ты ошибаешься.
Она крепче сжала стебель розы, который собиралась обрезать. Десять лет – большой срок.
Одно не изменилось в нем. Казалось, этот дерзкий взгляд раздевает ее. Она печально вздохнула.
– Этот дом был вытесан из камня более двух сотен лет назад самыми примитивными инструментами и полит потом большого количества рабочих. С тех пор его можно видеть отовсюду. Он стал своеобразным символом города. И совершенно неправильно, если сейчас он превратится в руины.
Деклан взглянул на широкие каменные стены.
– Этот дом всегда был черен от сажи и копоти. Как тебе удалось его вычистить? – В его голосе слышалось искреннее любопытство.
– Только силой любви. Слишком много грязи скопилось за два века.
Он медленно повернулся к ней.
– Ты считаешь своим долгом избавляться от грехов прошлого?
– Я бы обязательно попросила у тебя разрешения на очистку дома, если бы ты ответил на мои звонки и письма. Блэкрок пустеет и разрушается на глазах, Деклан. Город нашего детства может исчезнуть уже в ближайшие годы. Я надеялась, что, если вычищу дом, люди поймут: у города началась новая жизнь. Без надежды на завтрашний день рожать и растить детей нельзя.
Она помолчала пару секунд, потом набралась мужества и, глубоко вздохнув, произнесла:
– Я мечтаю восстановить дом и жить в нем, еще мне хотелось бы купить старую мельницу в придачу.
Его взгляд помрачнел.
– Они не продаются.
– Почему? – Ее сердце забилось в тревоге. – Неужели Блэкрок для тебя больше ничего не значит? Старая мельница Гейтсов стояла заколоченной целое десятилетие, а у тебя нет семьи, ты вполне успешный бизнесмен, у тебя своя жизнь. Тебе эта мельница совершенно не нужна.
Деклан громко расхохотался:
– Да что ты знаешь о моей жизни!
Лили растерянно заморгала, не зная, что и ответить. Он и правда был для нее сейчас незнакомцем, который лишь отдаленно напоминал ей старого Деклана, которого она так хорошо помнила.
– Теперь, когда моя мать мертва, ты собираешься восстановить древний и благородный род Уортонов в наследных правах? Чтобы его нынешние представители могли занять принадлежащее им некогда семейное гнездышко Блэкрока? А Гейтсов можно вычеркнуть из истории и памяти жителей города, да?
Его обвинения тяжелым бременем упали на ее душу, но сдаваться девушка не собиралась.
– У меня теперь есть своя компания, которая выпускает занавески и обои. Мельница была бы отличным местом, где я могла бы оборудовать фабрику и заниматься разработкой узоров для тканей и обоев. Я намерена обеспечить жителей Блэкрока работой.
– Боюсь, это невозможно.
– Почему? Что ты намерен делать с домом? – У нее возникли недобрые предчувствия.
– Это мое личное дело. – Его лицо словно окаменело.
Гнев обуял Лили: опять из-за этого человека рушатся все ее планы и мечты.
– Твое личное дело, говоришь? Из того, что я читала о тебе, мне хорошо известно: ты благополучный бизнесмен и занимаешься тем, что скупаешь чужие компании, находящиеся на грани банкротства, а затем поглощаешь их или продаешь по выгодной цене. А слабые тебя не волнуют. Пусть все приходит в запустение и рушится. То же самое ты планируешь сделать и с Блэкроком?
Он нахмурился.
– Кажется, ты хорошо осведомлена о моей жизни, ну что ж, это значит, ты в курсе: дом принадлежит мне. Поэтому я могу делать с ним все, что мне заблагорассудится. Мои родственники давно уже отвоевали его у твоей семьи.
– Обманным путем! – Эту трагическую историю она слышала с колыбели. – После того как мой прапрадедушка в отчаянии покончил жизнь самоубийством, осталась его безутешная вдова. Но твоих родственников это не волновало.
– Я уверен, она по достоинству оценила те вполне приличные деньги, которые получила за дом.
– Деньги, которые твоя семья заработала на черном рынке, торгуя оружием и ворованным ликером.
Деклан, казалось, не обратил никакого внимания на ее резкие и обидные слова.
– У тебя неполная информация. Мой прапрадедушка ездил по стране, продавая ловушки для крыс, до того, как мы поселились тут, в Блэкроке. – Его глаза лукаво блеснули. – Мы, Гейтсы, может, и не родились в рубашке, зато знаем, как добывать деньги, и, когда дело доходит до прибыли, мы ее не упускаем.
– Деньги, прибыли… У тебя только одно на уме. Люди отлично все видят и понимают. И они знают, что такое настоящее счастье! – В душе Лили все кипело от злости.
– Ах, ну конечно! – Деклан злорадно ухмыльнулся. – Тогда скажи, пожалуйста: зачем тебе понадобился мой дом? Чтобы быть счастливой?
– Не в этом дело. Просто это прекрасный старинный дом, который заслуживает того, чтобы его восстановили.
– Прекрасный… да откуда ты это взяла? Ты же не была в нем с тех пор, как мы были детьми.
Она поежилась от его слов. Он прав.
– А ты никогда и не приглашал меня. – Аргумент явно слабоват! Они оба знали, что она никогда бы не пошла к нему в гости, даже если бы он и пригласил. Ее мать бросилась бы на амбразуру, лишь бы защитить свою дочь от этого наглеца.
– А сейчас ты входила в него? – с подозрением спросил он.
– Нет, – честно призналась она. – Дверь заперта, а ключа у меня нет.
Он рассмеялся.
– Ты всегда была откровенной, Лили. – Его лицо тут же стало серьезным. – До сих пор такая.
– Мне нравится этот город, Деклан. Я провела здесь большую часть своей жизни и хотела бы остаться в нем до конца дней. Но сейчас Блэкрок находится под угрозой исчезновения. Тут нет работы вот уже десять лет – с тех пор, как твоя мать закрыла мельницу.
Деклан остановил ее одним взмахом руки.
– Погоди… Тебе жаль, что моя мать прикрыла эту мельницу? Не смеши меня! Я прекрасно помню, как рьяно ты протестовала в свое время против использования этой мельницы, как кричала о загрязнении окружающей природы, об испорченной воде, о том, что мельница нарушает биологический баланс города. Ты, помнится, первой шла в рядах демонстрантов с плакатом в руках. Неужто забыла? – Его ледяные глаза недобро сверлили девушку.
Она сглотнула:
– Да, ты прав. Должно быть, я тогда мало что понимала во всем этом деле. И вот теперь люди остались без хлеба.
Деклан холодно рассмеялся.
– Я помню, один плакат гласил, что серные испарения от нашей мельницы превратили городок в настоящий ад, и на нем еще была картинка: я в обличье дьявола. – Он замолчал, не сводя с нее глаз. – Вот с тех пор я и пытаюсь соответствовать столь выразительному образу.
Краска бросилась Лили в лицо. Она не помнила этот плакат, но тогда она была совсем юной и горячей. В ней бурлила энергия, которая требовала выхода. Да что там: она просто-напросто была идеалисткой!
Лили откашлялась.
– С тех пор я многое поняла. Чистый воздух и вода очень важны, но все же не столь важны, как деньги, на которые можно купить хлеб. Нужно искать и находить гармонию между тем и другим.
– И добрая фея собралась спасать родной город?
– Это было бы правильно. Моя обойная фабрика дала бы жителям города работу.
– Обойная фабрика?.. И как ты себе это представляешь?
– Рабочих рук здесь хватает. Обучу персонал, буду проводить регулярные тренинги. Я планирую оставить старый кирпичный каркас здания, но внутри все полностью переоборудовать. И первым делом избавлюсь от ненужного угольного котла, который буквально закоптил весь город.
– Какая досада, – блеснул он глазами. – Угольная сажа уже стала неотъемлемой частью имиджа города. Это уже будет не тот старый добрый Блэкрок. И выглядеть он будет иначе, и станет вот таким, да? – И он жестом указал на очищенную стену дома, выходившую на сад с кустами роз.
– Правда, он чудесен? Весь город вышел мне помочь.
Девушка гордо выпрямилась при одном этом воспоминании. Когда люди увидели, что она делает, они чуть ли не все пришли к ней на помощь. Мужчины чистили стены и таскали мусор, женщины приносили сэндвичи и лимонад, и к концу дня они устроили вечеринку в честь окончания работы. Холодным пивом и бургерами, поджаренными на огне, жители отметили начало нового этапа истории их города.
Она честно предупредила их о том, что, вполне возможно, их действия будут расценены как нарушение закона и посягательство на частную собственность, но, несмотря на это, люди с радостью пошли на риск.
– Ты бы видел их лица, Деклан. Для них это значило так много – увидеть старый дом, вернувшийся к жизни.
– Иными словами, нужно вымести все следы Гейтсов, которых ты так ненавидишь. – Его голос звучал убийственно спокойно, но она заметила, как на его лице промелькнуло какое-то странное выражение, похожее на отзвук давнишней боли.
Внутри нее внезапно возникло чувство вины. Будто она предала их старую дружбу.
– Ну зачем ты так говоришь? Таких мыслей у меня и в помине нет.
Деклан распрямил плечи.
– Ты так хочешь вернуть себе этот дом, что забыла о лежащем на нем проклятии. Все эти истории, которые без конца рассказывают в городе, – истинная правда.
– Какая чепуха, – отмахнулась она от наползавшего на нее страха. Дом действительно выглядел все еще довольно мрачно, несмотря на окружавшие его кусты роз. Так легко представить себе, что это старый замок Спящей Красавицы или пристанище одноногого пирата, жуткий призрак которого до сих пор блуждает по его комнатам.
Она откашлялась.
– Я не верю во все эти глупые байки, но даже если проклятие существует, оно касается вашей семьи, а не дома.
– Ах да. Ты имеешь в виду то старое проклятие, согласно которому все мужчины рода Гейтсов – разнузданные распутники.
– Как будто для этого непременно необходимо древнее проклятие, – фыркнула она, но тут же спохватилась. – Прости… Мне так жаль. Приношу соболезнования по поводу твоих братьев.
Лили не знала, что конкретно случилось с его братьями, но они умерли. Умерли до того, как ей исполнилось двадцать пять лет. Неожиданно она задрожала от холода. Морской воздух всегда переменчив. И сейчас он задул в их сторону.
– Да. – Деклан посмотрел на море. Его идеальный профиль отчетливо прорисовался на ярком чистом небе. Он устало провел рукой по лицу. – Не забывай и о моем отце. Убит странным образом на охоте. – Его взгляд уставился в одну точку. – Полагаю, я та самая паршивая отца в стаде, поскольку лишь я один выжил. Он стиснул зубы, и на его скулах заходили желваки. – Учти, тебе не избавиться от меня. Никому это не дано, даже прехорошенькой Лили Уортон.
«Прехорошенькой». От этого словечка она когда-то сходила с ума.
Моя прехорошенькая Лили, луговая лилия.
Вот какими близкими были у них отношения! Высоко на вершине холма они лежали вдвоем на мягкой траве, всматриваясь в плывущие над ними облака. Или бегали по мшистой земле в лесу, смеясь и ловя друг друга. Или плескались в речке, охотились за лягушками, сдували белые парашютики с головок одуванчиков до тех пор, пока не заболят легкие.
Она тяжело вздохнула, пытаясь прогнать нахлынувший поток воспоминаний.
Они были близки, назло всем семейным распрям.
Ты так много значишь для меня, Лили.Наверное, раз сто он повторял ей эти слова. И у него всегда при этом было такое серьезное выражение лица, какое странно видеть в юном возрасте. Сколько им тогда было? Четырнадцать? Пятнадцать? Еще совсем дети…
Она облизнула губы и схватила свои перчатки, которые оставила на земле. Колючая ветка больно царапнула ее, оставив на руке длинную кровавую полосу.
– Больно? – забеспокоился Деклан. Он потянулся к ней, но девушка тут же отпрыгнула назад, словно это была не рука, а змея, готовая укусить ее.
Мужчина нахмурился.
– До сих пор боишься меня?
Она сглотнула, потирая оцарапанное запястье.
– Или своих чувство ко мне? Чувств, слишком темных и примитивных для Уортонов? – ухмыльнулся он, и его глаза превратились в две щелочки.
Давным-давно Деклан открыл в Лили источник неистощимой силы. Это были ее чувства к нему, благодаря которым их общая юность превратилась в удивительное приключение, и она, по всей видимости, до сих пор дорожила им, словно самым драгоценным сокровищем.
Казалось, Деклан всегда умел чувствовать жизнь как-то глубже, чем окружающие его люди, и проживать дни с полной отдачей. Он всегда был готов к чему-то новому. Его все время тянуло на приключения. То охотился на койотов в лесах, то плавал на лодке по быстрым горным рекам, то карабкался по скалам – иными словами, воплощал в реальность такие мечты, о которых другие даже боялись подумать.
Но детство не длится вечно.
– Вот чего ты всегда боялась, Лили? – Он показала на ее царапину. – Боялась, если ты не скроешь свои эмоции и выплеснешь всю страсть, которая бьется в тебе, они под конец выйдут из-под контроля и больно поранят тебя.
Девушка постаралась сдержаться и не поддаться на провокацию, ответ на которую мог бы завести ее невесть куда.
– Ошибаешься, я ничего не боюсь, – тихо ответила она.
– Эти высокие побеги чайной розы действительно нужно обрезать. – Он схватил толстый колючий стебель двумя пальцами. – Иначе они превратятся в уродливое сплетение веток и не дадут бутонов. – Он отпустил стебель. – Но дикие розы – совсем другое дело. Они растут в условиях, которые наверняка погубили бы садовые растения. И они не боятся ни ветра, ни холода, ни пропитанного солью воздуха. Растут себе повсюду, хотя никто за ними не ухаживает.
Лили молчала.
Деклан шагнул к ней, преградив путь к отступлению, и, склонив голову, заглянул ей в глаза.
– Возможно, ты и есть дикая роза, Лили. Ты обретешь себя, если перестанешь обрезать свои ветви-чувства.
Не сразу, но она все же подняла веки и тоже посмотрела ему в глаза. Это был взгляд сильной женщины. А не того ребенка, каким она была когда-то.
– Я была бы тебе очень признательна, если бы ты держал свое мнение при себе, Деклан Гейтс. Не думаю, что мои чувства тебя касаются. – Ее щеки заалели будто розы.
Он помрачнел.
– А я бы, в свою очередь, попросил бы тебя оставить в покое мою собственность.
Девушка судорожно убрала за ухо выбившуюся прядь волос.
Деклан не сдержал улыбки.
Видеть ее смущение – какая для него радость!
Он уже выучил наизусть телефонные номера, с которых она ему звонила. Хотя отлично понимал, что она не хочет видеть его. Он был ей нужен лишь для того, чтобы избавиться от него раз и навсегда. Но у нее этот номер не пройдет!
Ее светлые карие глаза сверкнули решимостью.
– Я заплачу тебе. Это будет выгодная для тебя сделка. Мой бизнес продвигается хорошо.
Точно. Деклан все узнал о фирме Лили, внимательно рассмотрел всю коллекцию ее текстиля и обоев. Лили всегда любила рисовать. И у нее был отменный художественный вкус.
– Этот дом не продается, равно как и мельница.
Лили заморгала, явно не зная, что сказать.
– Ну и что же ты молчишь? – с вызовом сказал Деклан. – Ничего не отвечаешь, ничего не предлагаешь. Играешь обиженную? Ну еще бы, ведь плохой у нас всегда я.
Она отступила назад, смущенная его откровенной враждебностью.
Деклан не отрывал от нее взгляда.
– Боишься, что кто-нибудь нас увидит? А мне неважно, пусть! Ты знаешь меня, Лили. Мне всегда было наплевать на сплетни.
– Деклан, это нечестно. – Ее щеки заалели еще ярче.
– Что нечестно? Что я обвиняю тебя в желании завладеть домом любой ценой? Или то, что я не собираюсь играть роль благородного принца, который отдаст тебе все задаром?
Он злился потому, что чувствовал, как внутри у него разгорается давно, казалось бы, забытая страсть. О, эти прекрасные глаза!.. Лучше бы он в них не смотрел. Эти светлые волосы, и это тело… Ну почему она так красива и желанна! За что ему это вечное искушение?
Ее глаза будто излучали медовое прозрачное тепло. Очень опасно!
Лили вскинула голову.
– Подумай о жителях Блэкрока, – проговорила она, умоляюще сложив руки. – Одно твое слово – и город вернется к жизни, Деклан. Неужели тебе совершенно наплевать на его будущее?
Он колебался, стараясь не замечать пылающих щек Лили. Она всегда была борцом по натуре, защищала слабых, боролась за справедливость, не думая о наградах.
Восхитительная маленькая девушка-лилия, такая чистая, сладкая и добрая ко всем… кроме него.
– Блэкрок и Уортоны были крепко связаны, как два любовника, эдакое счастливое сказочное королевство на побережье Мэна. Но потом пришли Гейтсы и нарушили идиллию. – Он сузил глаза. – Но тебе от нас так просто не отделаться. Я буду до конца сражаться за дом и мельницу.
– А что ты собираешься делать с ними? – Ее взгляд вцепился в его лицо.
Деклан пристально всматривался в такое милое женское лицо.
– Пусть все рассыплется в прах и рухнет в море, вместе с теми жуткими воспоминаниями, из-за которых я ненавижу это место.
Лили молча смотрела на него. Потом резко повернулась и побежала прочь. Как всегда. Он так и знал.
А он просто молча глядел ей вслед. Нет, он никогда не понимал, как себя вести с ней.
Тяжелые отношения, тяжелый для него город.
Боже мой… он не был тут целых десять лет!
Деклан вдохнул свежий морской воздух. Что привело его сюда? Неужели эта девушка? Она всегда имела над ним какую-то особенную власть.
Когда-то все шло по ее сценарию. Теперь настала его очередь взять верх над ней.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Лили бодро шагала по тротуару Манхэттена, звонко цокая каблучками по асфальту. Если прибыль единственное, что заботит Деклана Гейтса, она завалит его деньгами. Как и всякий бизнесмен, он не сумеет отказаться от выгодного предложения.
Практичность – ее сильная сторона. Она не позволит мифической семейной или личной вражде лишить Блэкрок будущего.
Как говорится, если гора не идет к Магомету…
Она решилась сыграть ва-банк. Позвонив в компанию и представившись курьером, который заблудился, она спросила секретаря, как ей найти Деклана.
И вот она отыскала нужный дом. Да, здание шикарное. От волнения ее била легкая дрожь. Лишь бы он не оказался на каких-нибудь важных переговорах!
Лили подошла к двери и нажала кнопку звонка, и тут же от неожиданности отпрянула назад, потому что дверь тотчас открылась. И выглянул привратник.
– У меня назначена встреча с мистером Декланом Гейтсом. – Как легко врать, когда надо во что бы то ни стало добиться цели!
– Проходите, мадам.
Привратник провел ее через вестибюль до лифта, нажал кнопку вызова и, когда дверь раскрылась, коротко произнес:
– Третий этаж.
Первое, что она услышала, выйдя из лифта, был звонкий лязг металла. В просторной светлой комнате сражались на шпагах двое мужчин в фехтовальных масках.
Резкие быстрые движения со свистом рассекали воздух. Рыцарство и жестокость в одном флаконе.
Незамеченная, Лили наблюдала за ними еще несколько минут. Один из них вел бой спокойно и размеренно, рассчитывая каждое движение, другой вел себя запальчиво и более агрессивно.
– Есть укол!
– Проклятье, Гейтс! И это легкое прикосновение ты хочешь назвать туше?
– Как хочешь. Все равно я задел тебя. И уже в пятнадцатый раз. По-моему, ты проиграл.
– Моя техника нуждается в шлифовке, но ты так или иначе негодяй, мог бы и поддаться немного.
– Договорились, но в следующий раз.
Мужчина слева снял защитную маску, обнажив черные взъерошенные волосы и сияющие глаза.
И тут увидел ее.
Деклан замер на месте, в то время как его сердце понеслось вскачь.
Лили Уортон собственной персоной стояла в арочном проеме двери. И ленивые солнечные лучи золотили ее волосы наподобие нимба святых. Ну, просто чистый ангел, спустившийся на землю.
Он тряхнул головой, чтобы освободиться от наваждения.
– Так. Прехорошенькая Лили Уортон. Чем обязан столь неожиданному визиту?
– А тебя сложно достать, Деклан. – Ее звонкий голос эхом отозвался в пустом зале.
Он взял свою маску под руку и несколько секунд смотрел на девушку. Отличный костюм. Отличный макияж и укладка. В ушах изящными капельками сверкали серьги-жемчужинки, на шее – тоненькая золотая нить.
– Если ты имеешь в виду уколоть, то да. Но, подозреваю, ты сюда пришла не фехтовать. Познакомься с сэром Чарльзом. – И он махнул рукой в сторону своего напарника, который как раз снимал маску.
Светловолосый Чарльз охотно пожал руку Лили.
– Рада, что Деклан не проткнул вас по-настоящему, – улыбнулась она.
– Боюсь, он изо всех сил пытался это сделать. На вашем месте я бы поостерегся с ним общаться, – рассмеялся сэр Чарльз.
Деклан не сводил взгляда с Лили.
– Не волнуйся, мы с ней достаточно знакомы, обойдемся без поединка. – В его голосе прозвучало едва сдерживаемое раздражение.
Воцарилась неловкая тишина.
– Ну, я в раздевалку. Увидимся на следующей неделе, Деклан. Всего вам хорошего, Лили. – С этими словами Чарльз направился к лифту. Деклан пробормотал что-то себе под нос, не отрывая взгляда от Лили.
Двери лифта закрылись, и девушка неловко провела рукой по волосам.
– Ну и что же ты на меня так смотришь?
– Я сто лет тебя не видел. Дай насмотреться.
Ее волосы были чуть-чуть растрепаны. Как захотелось ему их потрогать, наверное мягкие, как шелк, на ощупь.
Смущенная его внимательным взглядом, она подошла, стуча каблучками по деревянному полу, к широкому окну и сказала:
– Деклан, у меня к тебе предложение.
Он опустил шпагу.
– Звучит интригующе. Могу ли я надеяться увидеть тебя обнаженной подлунным светом?
Она негодующе выдохнула, но тут же закрыла рот.
– Хочу, чтобы ты назвал свою цену на дом. Любую.
– Я говорил уже, он не продается.
– Ты бизнесмен, а я тоже деловая женщина. Мы оба знаем, что все имеет свою цену. Совершенно очевидно, что в этой ситуации все карты у тебя на руках, поэтому ты и заказываешь музыку. – Она подняла подбородок. – Я готова к серьезным суммам.
И она надула свои розовые губки, видимо желая этим показать, насколько серьезно она настроена.
Деклан едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Лили ошибалась, рассматривая всех мужчин в качестве конкурентов. Она явно думала, что все дело в деньгах.
Сам он так не думал. Для него происходящее было своего рода игрой. Он поднял острый клинок и осмотрел его. Словесное фехтование тоже интересное занятие. Еще бы победить!
– Возможно, я единственный в мире бизнесмен, которого не интересуют деньги. – Его взгляд скользнул по ее стройной фигуре. Живо представив себе, как он стягивает с нее этот костюм, он даже покрылся потом.
Она зря предложила ему деньги. Вовсе не деньги она должна была ему предложить!
Лили распрямила плечи.
– Я даю тебе пять миллионов долларов за дом и мельницу.
– Пять миллионов? – выпалил он на одном дыхании, подавив желание рассмеяться. Наследство, оставшееся ему от матери, составляло по текущему курсу валюты не более двух с половиной миллионов. – Похоже, ты готова на все, лишь бы от меня избавиться, а, Лили? – Он крепко сжал ручку шпаги и прижал кулак к груди. – И это оскорбляет.
Ее светлые, орехового цвета глаза сузились.
– Разве тебя может что-нибудь оскорбить, Деклан Гейтс? У тебя столько же чувств, как у этой шпаги.
Он взглянул на лезвие шпаги, восхищаясь ее совершенной отполированной поверхностью. А еще он гордился тем, что может быть жестким и холодным и что умеет вести бизнес, не примешивая в него ни малейшей доли эмоций.
Странно тогда, почему же кровь закипает у него в венах при одной лишь мысли о том, что Лили Уортон пытается купить его?
Ведь как бизнесмен он должен всего лишь рассмотреть предложение своей подруги детства и потом всю дорогу по пути в банк смеяться над ее наивностью.
Но как мужчина…
Шпага обожгла ему ладонь.
– Пять миллионов долларов – это большая сумма. – Он задумчиво склонил голову.
Она облизнула высохшие губы, и этот почти незаметный жест заставил быстрее бежать кровь в его венах.
– Я знаю, Деклан, для тебя это не так уж и много. Наверняка это стоит больше… но, если ты продашь дом мне за пять миллионов, у тебя будет гарантия, что я смогу потом компенсировать твои расходы, и весьма щедро.
Щедро, это как? Нет, в этой жизни справедливости точно нет, с горечью подумал Деклан.
Разве справедливо, что его отец погиб от пулевого ранения где-то далеко в лесах, оставив сыновей с холодной, не любившей их матерью? Разве справедливо, что его старшие братья так рано ушли из жизни? Разве справедливо, что Лили отталкивает его прочь, предлагая деньги как чужому человеку, словно между ними никогда ничего не было.
Так, значит, вот как будет: у него есть товар, который так нужен Лили. А ему нужна Лили. Напрашивается сделка…
– Десять миллионов. – Он сцепился с ней взглядом, поигрывая шпагой.
Ее глаза округлились. Она шагнула к нему, заметно напрягшись.
– Десять миллионов долларов? Деклан, ты серьезно?
– Да, как никогда.
Мгновение она колебалась, но лишь мгновение.
– Хорошо. Я согласна.
Острая боль пронзила его сердце, когда он понял: она все-таки собирается от него откупиться, чего бы ей это ни стоило.
Нет. Он не сдастся. Засунув шпагу под мышку, он грациозно поклонился, взял Лили за руку; поднес пальцы к своим губам и поцеловал.
Его тотчас охватило желание. И кровь в сто раз быстрей побежала по его венам.
Какая удивительная женщина! Ее фирма была маленькой, и доходы не столь большими. Чтобы собрать десять миллионов, ей придется занять огромную сумму под большие проценты. Либо продать компанию.
Он же поставил на кон собственное сердце.
Деклан снова поклонился ей.
– Буду ждать поступления денег.
И попятился назад, словно средневековый рыцарь, отказывающийся повернуться спиной к даме своего сердца. Горечь грядущей победы жгла ему душу. Если он выиграет, то ему будут принадлежать сразу и женщина, и ее компания, и дом.
– Эти рвачи Гейтсы не способны даже на малейшее проявление благородства, – причитала мама Лили, ставя пустые чашки на поднос, чтобы отнести их на кухню. – Столько богатства – и ни капли доброжелательности.
Лили машинально взяла тарелку с печеньем.
– Но, мам, ты же не можешь упрекать их в этом. Ничего, я еще покажу им, почем фунт лиха.
Она пошла следом за матерью на кухню и положила тарелку с печеньем на стол.
– Лили, ты же знаешь, я обычно одобряю все твои действия. Я горжусь твоими успехами, но, честно говоря, сейчас я ужасно переживаю: ты точно сможешь выиграть это дело?
Лили тяжело вздохнула.
– Мне нравится мой бизнес, мама. Поэтому я и решила ввязаться в это дело. Не будь у меня никаких художественных склонностей, я бы наверняка занялась чем-нибудь другим… скажем, крысиными ловушками. – И она скрестила руки на груди.
И как всегда, мать даже не взглянула на нее.
– Очень смешно. Я знаю, ты считаешь меня старомодной, но я просто придерживаюсь старых традиций. Уортоны всегда гордились своим интеллектуальным преимуществом, особенно познаниями в академических науках. Мы никогда не были дельцами или торговцами. С твоими мозгами ты могла бы…
– Мам, может, не надо опять? Я не хочу быть профессором. Я уверена, мой отец был самым лучшим мужчиной на свете, но я не он. Мне нравится вести переговоры, планировать дела и наращивать обороты своей компании.
– Да, конечно. Я просто считаю, что это не совсем женское дело, – пожала плечами мать, домывая грязную посуду.
Лили поняла, что не в силах победить в этом споре. Мать ей не переубедить!
– Мам, я решила вывести свою компанию на более высокий уровень.
– Что? Ты хочешь сказать, что попытаешься выйти на национальный рынок со своей продукцией? – медленно произнесла мать, словно желая удостовериться, что она правильно поняла дочь.
– Вот именно. Если торговать обоями и занавесками не только в нашем районе, но и по всей стране, а быть может, и за рубежом, я непременно наберу необходимую сумму денег на дом и мельницу.
– Я думаю, что он попросту отказал тебе, и все. – Мать взяла цветное полотенце и принялась протирать чашки.
– Вчера я встретилась с ним еще раз. – Девушка пыталась произнести это как можно проще. Но ей это удалось не слишком хорошо. Со вчерашнего дня у нее внутри оставалось какое-то беспокойное чувство. Возможно, она просто переживала из-за такой огромной суммы – как никак, десять миллионов.
