Текст книги "Ва-банк (ЛП)"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим Вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо. Дженнифер Линн Барнс Ва-банк Естественные - 3 Оригинальное название: Jennifer Lynn Barnes "All In" 2015 Дженнифер Линн Барнс "Ва-банк" 2016 Перевод: Дина Техова Редактор: Анастасия Антонова Русификация обложки: Ксения Левченко Переведено специально для группы: https://vk.com/e_books_vk Любое копирование без ссылки на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО! Пожалуйста, уважайте чужой труд! Три казино. Три трупа. Три дня. После цепочки жестоких убийств в Лас-Вегасе, Кэсси Хоббс и "Естественные" приходят на помощь с расследованием. Но даже команда, обладающая уникальными способностями к профилированию, оказывается сбита с толку этими убийствами: в отличии от большинства серийных убийц, этот каждый раз убивает по-разному. Все жертвы были убиты в людных местах, но убийца не засветился ни на одной записи камер наблюдения. И на запястьях каждой жертвы красуется татуировка - очередность чисел. В этих числах кроется код - и чем ближе "Естественные" приближаются к разгадке тайны, тем опаснее становится дело. В тоже время, Кэсси сталкивается со столь же опасной, но куда более горькой загадкой. Впервые за многие годы в деле её матери случается прорыв. Личных проблем становится всё больше, напряжение в команде растет, шансы на победу Кэсси и "Естественных" невелики - а предстоящий им выбор невозможен. Ты Сосчитать можно всё. Волосы на её голове. Сказанные тебе ею слова. Оставшиеся ей вздохи. Они действительно прекрасны. Числа. Девушка. Твои планы. То, чем тебе суждено стать. ГЛАВА 1 Новогодняя ночь выпала на воскресенье. И это было бы куда менее проблематично, если бы моя бабушка не считала слова "Собери семью на воскресный ужин" незыблемой заповедью, а дядя Рио не взялся бы разливать гостям вино. Вина было много. К тому времени, как мы начали убирать посуду со стола, стало ясно, что ни один взрослый в ближайшее время не сможет сесть за руль, чтобы отправиться домой. А учитывая то, что у моего отца было семеро братьев и сестер, каждый из которых успел жениться и обзавестись детьми, которые были на десяток, а то и больше лет старше меня, "взрослых" было много. В то время как я заносила на кухню гору тарелок, за моей спиной затевалось больше дюжины споров, заглушенных звуками неистового смеха. Со стороны происходящее походило на хаос. Но на взгляд профайлера, всё было просто. Просто понять. Просто найти смысл. Это была семья. Что-то вроде семьи, состоящей из самых разных личностей - таких здесь хватало: заправленные и не заправленные рубашки, тарелки разбивались, но обращались с ними осторожно. - Кэсси, - стоило мне зайти на кухню, как мой двоюродный дедушка одарил меня незлобной, сонной улыбкой. - Ты ведь соскучилась по семье, да? Приехала навестить своего старого дядюшку Рио! Все до единого люди в этом доме считали, что последние шесть месяцев я провела, будучи частью программы для одаренных детей, спонсируемой правительством. Что-то вроде школы-интерната. Кое-что из этого даже было правдой. Кое-что. - Ба! - моя бабушка издала пренебрежительный звук в сторону дяди Рио, забирая стопку тарелок из моих рук и опуская их в раковину. - Кэсси приехала не ради старых дураков, которые слишком много пьют и слишком громко болтают. - Нонна закатала рукава и открыла кран. - Она приехала повидаться со своей ноной. Чтобы извиниться за то, что не звонила, как ей следовало бы. Из двух попыток воззвать к чувству вины, лишь одна угодила прямиком в цель. Дядюшка Рио остался невозмутим. А вот я почувствовала себя виноватой и присоединилась к Нонне у раковины. - Эй, - сказала я. - Давай я. Нонна хмыкнула, но отошла в сторону. Было что-то уютное в том факте, что она осталась в точности такой, какой была всегда: частично домохозяйкой, частично диктатором, управляющим семьей запеченными макаронами и ежовыми рукавицами. Вот только я стала другой. Мне не удавалось сбежать от этой мысли. Я изменилась. У новой Кассандры Хоббс было куда больше шрамов - как метафорически, так и буквально. - Она становится капризной, если ты не звонишь на протяжении нескольких недель, - сказал мне дядя Рио, кивая на Нонну. - Но ты наверняка была занята? - его лицо загорелось любопытством, и несколько секунд он пристально глядел на меня. - Разбиваешь сердца! - заявил он. - Скольких парней ты утаила от семьи? - У меня нет парня. Уже много лет дядюшка Рио считал, что я прячу от него своих парней. И вот впервые, он оказался прав. - Ты, - Нонна указала на дядю Рио невесть откуда появившейся в её руке лопаточкой. - Выметайся. Он с опаской взглянул на лопаточку, но не сдвинулся с места. - Выметайся! Три секунды спустя мы с Нонной остались на кухне одни. Она стояла, проницательно глядя на меня, выражение её лица слегка смягчилось. - Тот парень, что забрал тебя отсюда прошлым летом, - сказала она, - тот, что с модной машиной... Он хорошо целуется? - Нонна, - я захлебнулась от возмущения. - У меня восемь детей, - сказала мне Нонна. - Я знаю о поцелуях всё. - Нет, - быстро ответила я, вычищая тарелки и стараясь не задумываться о её последних словах. - Мы с Майклом... Мы не... - Ох, - понимающе произнесла Нонна. - Он не слишком хорошо целуется. - Она утешительно погладила меня по плечу. - Он ещё молод. Целая жизнь впереди, есть время научиться. Этот разговор заставлял меня сгорать от стыда, особенно учитывая то, что целовалась я не только с Майклом. Но если Нонна хотела думать, что я так редко звонила домой, потому что мучилась от юношеской любви, пусть так и будет. Такой вариант принять куда легче, чем правду: я стала частью мира мотивов и жертв, убийц и трупов. Меня похищали. Дважды. Иногда я всё ещё просыпалась по ночам от воспоминаний о тугих хомутах, впивавшихся в мои запястья, и звуках выстрелов, звенящих в моих ушах. Иногда, закрывая глаза, я видела блики на окровавленной поверхности ножа. - Ты счастлива в этой своей школе? - Нонна, как могла, старалась звучать непринужденно. Но меня не обмануть. Прежде чем стать частью программы "Естественных", я пять лет прожила с моей бабушкой по отцовской линии. Она хотела, чтобы я была в безопасности и чтобы я была счастлива. Она хотела, чтобы я была рядом. - Да, - сказала я бабушке. - Я счастлива, - я не лгала. Впервые в жизни, я чувствовала, что нашла своё место в этом мире. С моими друзьями из "Естественных", мне не приходилось притворяться кем-то, кем я не являлась. А даже если бы я захотела, я не смогла бы их одурачить. В доме полном людей, замечающих то, чего не видели остальные, скрывать что-то было невозможно. - Ты хорошо выглядишь, - неохотно признала Нонна. - Конечно, после того, как я кормила тебя целую неделю, стало куда лучше, - она снова хмыкнула, а затем ласково отодвинула меня и принялась сама мыть посуду. - Когда будешь возвращаться, возьмешь с собой еды, - заявила она. - Тот парень, что забирал тебя - слишком худой. Может он станет целоваться лучше, если на его костях будет хоть немного мяса. Я прыснула. - Что вы там говорили про поцелуи? - из дверного проема донесся голос. Я обернулась, ожидая увидеть одного из братьев моего отца. Вместо этого, я увидела его самого. Я замерла. Мой отец работал за границей, и мы не ждали его возвращения ещё пару дней. В последний раз я видела его больше года назад. - Кэсси, - отец натянуто улыбнулся мне тенью настоящей улыбки. Я вспомнила о Майкле. Он бы знал наверняка, что означает напряжение в лице моего отца. Но, в отличие от него, я была профайлером. Из горстки крохотных деталей - содержимого чемодана, слов приветствия - я выстраивала большую картину: кем был человек, чего он хотел, как бы он повел себя в той или иной ситуации. Но что значила эта его не-совсем-улыбка? Какие эмоции скрывал мой отец? Чувствовал ли он хоть искру одобрения или гордости, или чего-либо отцовского, глядя на меня? Этого я сказать не могла. - Кассандра, - упрекнула меня Нонна, - поздоровайся с отцом. Прежде чем я успела ответить, Нонна обвила его руками, крепко сжимая. Она поцеловала его, затем пару раз стукнула и снова поцеловала. - Ты вернулся раньше, - Нонна, наконец, оторвалась от блудного сына. Она строго взглянула на него - наверное, так она смотрела на него, когда он в детстве следил грязными ботинками на ковре. - Почему? Мой отец мельком взглянул на меня. - Мне нужно поговорить с Кэсси. Нонна прищурилась. - И о чём же тебе нужно поговорить с нашей Кэсси? - она ткнула его в грудь. Несколько раз. - Она счастлива в своей новой школе, со своим тощим парнем. Я едва расслышала эти слова. Я полностью сконцентрировалась на моём отце. Он выглядел слегка потрепанно, словно не спал целую ночь. И он не смотрел мне в глаза. - Что случилось? - спросила я. - Ничего, - произнесла Нонна, властно, словно шериф, выносящий смертный приговор. - Ничего не случилось, - она обернулась к моему отцу. - Скажи ей, что ничего не случилось, - приказала она. Мой отец пересек комнату и ласково опустил руки мне на плечи. Обычно ты не бываешь так ласков. Я думала обо всём, что знала о нём - о наших отношениях, о том, каким человеком он был, о том, что он приехал сюда. Я чувствовала себя так, словно проглотила свинец. Внезапно я поняла наверняка, что он собирался сказать. И понимание парализовало меня. Я не могла дышать. Я не могла моргнуть. - Кэсси, - мягко сказал мой отец. - Дело в твоей матери. ГЛАВА 2 Между объявленным умершим и действительно умершим человеком есть большая разница - разница между возвращением в гримерку, залитую кровью моей матери, и словами о том, что спустя пять долгих лет, было найдено тело. Когда мне было двенадцать, тринадцать, а затем четырнадцать лет, я каждую ночь молилась о том, чтобы кто-нибудь нашел мою мать, доказав, что полиция ошибалась, что каким-то образом, не смотря на все доказательства, не смотря на всю ту кровь, что она потеряла, она нашлась. Живой. Со временем, я перестала надеяться и начала молиться о том, чтобы правоохранительные органы нашли тело моей матери. Я представляла, как меня попросят опознать её останки. Представляла, как попрощаюсь с ней. Представляла, как похороню её. Но такого я не представляла. - Они уверенны, что это она? - спросила я, негромко, но твердо. Мы с отцом сидели на противоположных сторонах крыльца, в одиночестве - ближайший к уединению вариант, который можно было найти в доме Нонны. - Место подходит, - ответив, он не взглянул на меня, а лишь продолжил глядеть в ночь. - Как и время. Они пытаются сравнить слепок зубов, но вы двое столько путешествовали... - кажется, он понял, что рассказывал мне о том, что я и так прекрасно знала. Найти слепок зубов моей матери будет проблематично. - Они нашли это, - мой отец показал мне токую серебряную цепочку. На ней покачивался небольшой красный камень. У меня перехватило дыхание. Оно принадлежало ей. Я сглотнула, отталкивая эту мысль, словно я могла заставить себя забыть. Отец протянул мне ожерелье. Я покачала головой. Оно принадлежало ей. Я знала, что моя мать почти наверняка была мертва. Я знала это. Я верила в это. Но сейчас, глядя на ожерелье, которое она надела в ту самую ночь, я не могла дышать. - Это улика, - выдавила я. - Полиция не должна была отдавать это тебе. Это улика. О чём они только думали? Я работала с ФБР всего шесть месяцев. Почти всё это время я не принимала участия в открытых расследованиях, но даже я зала, что нельзя вот так просто сломать цепочку улик, ради того, чтобы у наполовину осиротевшей девочки было что-то, принадлежавшее её матери. - На нём не было отпечатков, - заверил меня отец. - Или физических следов. - Скажи им, что им следует оставить его себе, - произнесла я, вставая и шагая к краю крыльца. - Оно может им понадобиться. Для опознания. Прошло пять лет. Раз уж они искали слепки зубов, явно не осталось чего-то, что я могла бы опознать. Одни лишь кости. - Кэсси... Я проигнорировала его. Я не хотела, чтобы мужчина, едва знавший мою мать, рассказал мне о том, что у полиции нет зацепок, что они посчитали нормальным нарушить правила насчет улик, потому что они считали, что дело уже не раскрыть. Прошло пять лет, и они нашли тело. Оно и было зацепкой. Зазубрины на костях. То, как она была похоронена. Место, в котором убийца её упокоил. Должно было найтись хоть что-нибудь. Крохотный намек на то, что произошло. Он пришел за тобой с ножом. Я проскользнула в восприятие моей матери, в очередной раз стараясь понять, что произошло в тот день. Он застал тебя врасплох. Ты сопротивлялась. - Я хочу увидеть место преступления, - я обернулась к отцу. - Место, где нашли тело. Я хочу увидеть его. Именно мой отец позволил мне записаться в программу для одаренных агента Бриггса, но даже он понятия не имел о том, какое "образование" я там получала. Он не знал, чем именно была программа. Он не знал о моих способностях. Убийцы и жертвы, Н.О. и тела - вот мой язык. Мой. А произошедшее с моей матерью? Так же принадлежало мне. - Не думаю, что это хорошая идея, Кэсси. Решать не тебе. Я подумала об этом, но не произнесла вслух. Спорить с ним не было смысла. Если я хотела получить доступ - к месту преступления, к фотографиям, к каким-либо остаткам улик - просить о нём стоило не Винсента Баттаглию. - Кэсси? - мой отец встал и неуверенно шагнул в мою сторону. - Если хочешь поговорить об этом... Я обернулась и покачала головой. - Я в порядке, - сказала я, прерывая его предложение. Я проглотила ком, возникший в моём горле. - Я просто хочу вернуться в школу. Говоря "школа", я преувеличивала. Программа "Естественных" состояла всего из пяти учеников, а наши уроки скорее походили на применение на практике. Мы были не просто учениками. Нас использовали. Элитная команда. Каждый из нас пяти обладал особыми навыками, способностями, отточенными до идеала жизнями, которые нам довелось прожить. Ни у одного из нас не было нормального детства. Я не прекращала думать об этом, снова и снова, даже четыре дня спустя, стоя на подъездной дорожке к дому моей бабушки, ожидая, когда за мной заедут. Будь всё иначе, мы не стали бы "Естественными". Вместо того чтобы думать о моём детстве, о том, как я переезжала из города в город с матерью, обманом заставляющей людей считать её экстрасенсом, я думала о других - о психопате-отце Дина и о том, как Майкл научился читать эмоции, чтобы выжить. О Слоан и Лие и о тех моментах из детства, о которых я догадывалась. Думая о моих друзьях из "Естественных", я почти скучала по дому. Я хотела, чтобы они были рядом - все или любой из них - так сильно, что не могла дышать. - Танцуй, - погрузившись в воспоминания, я практически слышала голос моей матери. Я видела её, облаченную в васильковый шарф, её волосы были влажными от снега и холода, в тот миг, когда она включала радио в машине и делала музыку громче. Это был наш ритуал. Каждый раз, когда мы переезжали - из одного города в другой, с одной точки на карте к следующей, от одного выступления к другому - она включала музыку, и мы танцевали, сидя в машине, пока не забывали обо всем и всех, кого мы оставляли позади. Моя мать была не из тех, кто подолгу скучал по чему бы то ни было. - Выглядишь так, словно погрузилась в размышления, - негромкий, серьёзный голос вернул меня к реальности. Я оттолкнула воспоминания - и потом эмоции, что шли за ними. - Привет, Джадд. Мужчина, нанятый ФБР, чтобы присматривать за нами, несколько секунд внимательно изучал меня, затем поднял мою сумку и опустил её в багажник. - Собираешься попрощаться? - спросил он, кивая в сторону крыльца. Я обернулась и увидела стоящую там Нонну. Она любила меня. Неистово. Сознательно. С момента нашей встречи. Я задолжала ей слова прощания. - Кассандра? - когда я подошла, Нонна оживилась. - Ты что-то забыла? Многие годы я верила в то, что я сломлена, что моё умение любить - неистово, сознательно, свободно - умерло вместе с моей матерью. На протяжении нескольких последних месяцев я поняла, что ошибалась. Я обвила бабушку руками, а она изо всех сил сжала меня в объятьях. - Я должна идти, - после нескольких секунд произнесла я. Она потрепала меня по щеке, чуть сильнее, чем следовало бы. - Позвони, если тебе что-нибудь понадобиться, - приказала она. - Что угодно. Я кивнула. Несколько секунд она молчала. - Мне жаль, - осторожно сказала она. - Насчет твоей матери.