Текст книги "Доверься мне (ЛП)"

Автор книги: Дженнифер Л. Арментроут

Соавторы: Дженнифер Ли Арментроут
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 11

– Давай начнём с «Обители зла», – сказала Эвери, обжаривая креветки. Её волосы спадали свободными волнами до средины спины. Она была одета по-домашнему, в спортивные штаны и свободного кроя рубашку на одно плечо, оголяя полосу гладкой, загорелой кожи и тоненький ремешок.

Девушка понятия не имела, насколько хорошо она выглядела. Я пытался не поддаться искушению приблизиться к ней. Когда я подошел к ней на кухне раньше, она отреагировала странно, замерла и побледнела.

– Девушка моей мечты, – ответив, я поднял два DVD со стола и пошел в гостиную. – Зомби побеждают.

В её присутствии становилось так тепло.

– Что будешь пить? – спросила она.

Я посмотрел через плечо.

– Молоко есть?

– Будешь пить молоко с китайской едой? – поморщившись, спросила она.

– Мне нужен кальций.

Скорчив гримасу, она пошла на кухню и вернулась со стаканом молока и банкой содовой.

– Фу, какая гадость. – Она села, поджав под себя ноги. – Странное сочетание.

– Ты когда-нибудь пробовала? – Я сидел, уставившись на пульт.

– Нет.

– Тогда откуда знаешь, что это гадость?

– Я предположила. – Она взяла свою тарелку, одарив меня ухмылкой.

– До конца года я заставлю тебя попробовать молоко с китайской едой.

Всем своим видом она дала понять, что этому не бывать, а я сидел и улыбался. Когда начался «Обитель зла», мы принялись за еду и обсуждение того, как женщины в зомби-Апокалипсисе могут быть такими привлекательными. Пока Элис боролась с зомби-доберманами, я собрал наши тарелки и отнес их на кухню. На кухне я налил себе еще стакан молока, а Эвери захватил баночку рутбира [2]2
  Корневое пиво (Рутбир, англ. Root beer, также известное как Сассапарилла) – газированный напиток, обычно изготовленный из коры дерева Сассафраса.


[Закрыть].

– Спасибо, – сказала она, ставя шипучку на стол.

Я сел ближе к ней.

– Любой каприз.

Пироженка улыбнулась, и мы продолжили смотреть фильм. Внезапно, зазвонил её мобильный. Я посмотрел на экран айфона и увидел высветившийся на дисплее «Неизвестный номер».

– Не ответишь? – поинтересовался я.

Она быстро наклонилась вперед и, выхватив телефон, выключила звонок. Мне показалось немного странной её жестокая реакция во время этого действия. – Думаю, не вежливо – отвечать на звонок, когда у тебя гости.

Единственное, чем мы занимались – обсуждали фильм. – Я не возражаю.

Пироженка откинулась на спинку дивана, и грызя ногти уставилась в телевизор. Если задуматься, я ни разу не видел ее с телефоном – ни перед занятиями, ни у кампуса. У большинства девушек телефон чуть ли к щеке не приклеен. Она сказала, что в школе была не популярна, и было очевидно, что она не очень и с семьей ладит, но…

Минуты шли, а она все еще грызла ногти, раньше за ней такого не наблюдалось… Я потянулся и взял ее за запястье.

Ее подбородок дернулся вверх, и ее взгляд упал на мою руку. – Что?

– Ты ногти грызёшь последние десять минут. – Держа свою руку на ее запястье, я положил ее руку на бедро. Ее запястье было таким тонким, что обхватив его, подушечки мои пальцев соприкоснулись. – Что случилось?

– Ничего. – Она резко вдохнула. – Я кино смотрю.

– Что-то мне слабо верится, что ты его смотришь. – Наши взгляды встретились. – Что происходит?

Она выдернула свою руку, и я отпустил. Неохотно. – Ничего не происходит. Смотри кино.

Я оставил эту тему, зная, что Пироженку бесполезно о чем-то расспрашивать.

Она сидела тихо, а я взглянул на электронные часы возле DVD-плеера. Было далеко за десять, и я думал, что Эвери вышвырнет мою задницу в любую минуту, но когда я прислонился к дивану, закинув руку вдоль спинки, она всей своей левой стороной прислонилась ко мне.

Я замер и, наверное, мое сердце в буквальном смысле остановилось, в ожидании того, что она улизнет от меня, оставив между нами бездну в два фута [3]3
  2 фута = 60,96 см.


[Закрыть].

Но она этого не сделала.

Нифига себе, она этого не сделала.

Я взглянул на её макушку, стараясь дышать равномерно. В течение следующего получаса, каждая клетка в моем теле ощутила ее вес, ее тепло и глубокое, ровное дыхание.

Мое сердце екнуло, когда ее голова опустилась чуть ниже моего плеча. Спала ли она?

– Эвери?

Когда ответа не последовало, я понял, что она на самом деле уснула на мне. В груди образовалась опухоль, больше и крепче, чем узел, что, казалось, появлялся всякий раз, когда я был рядом с ней. И самое странное произошло, когда я уставился на нее. Части моего тела стали тверже от такой близости, но внутри я весь потек, как растаявшее на солнце мороженное.

Тебе голову сносит, когда дело доходит до этой девчонки.

Эти слова постоянно крутятся у меня в голове. Возможно так и было, но я бы не променял этот момент ни на что на свете. Аккуратно, чтобы не разбудить ее, я убрал руку со спинки дивана и нежно опустил ее голову себе на бедро.

И кое-что чуть чуть севернее увеличилось. Возможно, это была не лучшая идея. Конечно, было заманчиво находиться с ней так близко, но это… Казалось, это правильно, а такого я не чувствовал ни с одной другой девчонкой.

Моя грудь колыхнулась, когда Пироженка прижалась, сложив руки вместе под подбородком. Какое-то время я наблюдал за ней, любуясь ровной линией челюсти, изгибом щеки и этими розовыми губами.

Черт, у меня сносило крышу по-хорошему.

Я попытался сосредоточиться на фильме, но даже не понял, когда он закончился и переключился обратно на телевидение. Мой взгляд снова был прикован к Эвери. Я даже не уверен, что мое внимание когда-либо отрывалось от нее.

Я посчитал, что в комнате прохладно, поэтому стянул со спинки дивана коричнево-зеленое лоскутное одеяло и укрыл её. Оголенный участок плеча привлек моё внимание. Рубашка сползла с ее правого плеча, и ничего, кроме тоненькой лямки больше не было.

Мягкое свечение ее кожи манило меня, и я абсолютно не мог противостоять этому. Дыхание перехватило, когда опустив руку, я коснулся элегантного изгиба ее плеча.

Эвери побормотала во сне, немного поворочалась, но не проснулась. Наверное, было не очень хорошо, что я продолжал касаться ее, но я водил пальцами по ее руке, наслаждаясь этими ощущениями. Остановившись у подола ее рубашки, пробежал весь путь по ее шелковистой коже до щеки.

Я был рад, что она спала, потому что мысль о том, что она знала бы, как бесстыже вели себя мои руки, наверное, ввела бы меня в краску. Боже, руки дрожали так, будто я трогал девушку первый раз в жизни.

Эвери… Черт, она полностью все перевернула внутри меня.

Откинув голову назад на спинку дивана, я закрыл глаза и трудно глотнул, положив руку ей на бедро. Скорее всего, мне хватит двух пальцев, чтобы посчитать сколько раз я проводил вечер с красивой девушкой, которая свернулась рядом со мной и уснула, а я просто был рад быть с ней рядом. Одна половина головного мозга говорила мне, что для этого есть название, но так как оно было просто сумасшествием, я ее проигнорировал.

– Нет, – прошептала она, и я открыл глаза. Она наморщила лоб, но, кажется, все ещё спала. – Я здесь не по этому…

Я наклонил голову в сторону, старясь расслышать, что еще она говорила, но единственное слово, которое я смог уловить было «простите» прежде чем она снова успокоилась.

Мое сердцебиение участилось, когда я прокрутил в голове эти слова. Они не имели никакого значения и, вероятно, ничего не значили, но живот скрутило от чувства беспокойства.

Время пролетело, а я не уснул, не совсем. Я застрял в странном промежуточном состоянии, наполовину бодрствуя, на половину отсутствуя. Но я знал, когда она проснулась. Ее тело сковало, и она медленно сделала глубокий вдох. Прошло какое-то время, и она не пошевелилась, и не заговорила. Я бы себе палец отрезал за то, чтобы прочитать ее мысли.

Пироженка медленно перевернулась на спину, удивив меня и не дав времени отреагировать. Моя рука соскользнула с ее бедра и приземлилась на нижнюю часть живота, пальцы оказались у ремешка ее штанов. Господь знает, я должен был убрать руку, но не сделал этого.

У моих рук как будто был собственный разум, решавший, что им делать. Мой палец медленно вырисовывал круги вокруг ее пупка. Я наблюдал за ней из-под ресниц и едва не застонал, когда она прикусила свою нижнюю губу. Затем я перевел свой взгляд и смог увидеть затвердевшие кончики ее грудей, проступавшие через тонкий материал. Я снова был возбужден. Ничего удивительного.

Я повернул голову в сторону и улыбнулся оттого, что она глубоко вздохнула. Я стиснул зубы, когда она опрокинула свою голову на мое бедро, подбираясь ближе к моей эрекции.

– Кэм.

Я открыл один глаз. – Эвери?

– Ты не спишь, – произнесла она хриплым и невероятно сексуальным голосом.

– Ты спала. – Я покачал головой из стороны в сторону. – И я спал. – Абсолютная ложь, но сомневаюсь, что ей бы понравилось, что я сидел здесь почти все это время и смотрел на неё.

Она облизнула губы, и черт меня подери, если бы мне не захотелось склониться и поймать кончик этого язычка. – Прости за то, что уснула на тебе.

– Не за что просить прощение.

Ее щеки залились румянцем. – Который час?

– За полночь, – ответил я, уставившись на ее влажные губы.

– Ты даже на часы не посмотрел.

– Я просто знаю.

– Серьёзно? – прошептала она.

– Да.

– Выдающийся талант. – Ее рука сжалась в кулак, лежа на ноге. – Во сколько ты завтра утром уезжаешь?

– Будешь по мне скучать?

Она скорчила рожицу, но ее взгляд озарил меня. – Я не поэтому спрашиваю. Мне просто интересно.

– Я сказал родителям, что буду дома к обеду. – Используя другую руку, я убрал с ее лица пару прядей, а потом положил ее ей на голову.

– Так что, скорее всего до девяти мне надо выехать.

– Рано.

– Да. – Когда она закрыла глаза, мне захотелось поцеловать ее. – Но дорога лёгкая.

– И ты не вернешься до вечера воскресенья?

– Верно. – Я глубоко вздохнул. – Ты уверена, что не будешь по мне скучать?

Она улыбнулась, но обеспокоенно. – Для меня это будет словно отпуск.

Я рассмеялся. – Это было очень грубо.

– Правда?

– Но, я знаю, что ты обманываешь.

– Знаешь?

– Ага. – Я нежно коснулся её щеки. Она моментально открыла глаза, а я улыбнулся в ответ. – Ты будешь скучать, но не признаешься в этом.

Пироженка молчала, когда я провел пальцами от ее челюсти к подбородку, подбираясь все ближе к ее нижней губе. – Я буду скучать.

– Серьезно?

– Да.

Она закрыла глаза и снова расслабилась, лежа на мне. Я продолжал подбираться к ее губе, переваривая ее слова, произнесенные во сне. – Ты говоришь во сне.

Она открыла глаза, и, клянусь, она побледнела. – Серьезно?

Я кивнул.

– Ты издеваешься, потому что если да, то четное слово, я тебя тресну.

Это беспокойство вернулось, и я не был уверен, почему. – Не издеваюсь я, милая.

Она села и повернулась ко мне лицом. – И что я сказала?

– Ничего особенного.

– Не врёшь? – Выражение её лица было настолько серьёзным, что я пожелал, что сказал ей об этом.

Я наклонился вперед, потерев лицо руками. – Ты что-то там пробормотала, я не смог разобрать что. Я посмотрел на неё. – Это было даже мило.

Она взглянула на меня, пытаясь понять говорю ли я правду и потом перевела взгляд на часы. – Твою дивизию, фигово ты умеешь время определять.

Я пожал плечами. Я знал, что уже больше трёх ночи. – Думаю, пора мне домой.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но потом передумала. А потом попробовала снова. – Будь внимателен за рулём.

Я встал и вытянулся. – Буду. – И пока она не успела ничего сказать, я нагнулся и поцеловал её в лоб. – Спокойной ночи, Эвери.

Она сидела с закрытыми глазами и сложенными на груди руками. Когда она заговорила, показалось, что она прошептала молитву. – Спокойной ночи, Кэм.

Я уже дошел до двери, когда она, подскочив, как пружина и вцепившись руками в спинку дивана, окликнула меня:

– Кэм?

Когда я остановился, моё сердце начало биться с бешеной скоростью. – Что?

Она глубоко вздохнула, и на её лице появилось то искреннее выражение. – Сегодня был замечательный вечер. – Я улыбнулся и удивился, увидев улыбку в ответ. – Знаю. – Открыв дверь, я остановился и обернулся к ней. Эвери все еще стояла на диване на коленях и смотрела на меня. – Увидимся в понедельник.

– Хорошо.

Я не хотел уходить. – С утречка пораньше.

Её улыбка добралась до ее глаз. – Хорошо.

И впервые в жизни, я не хотел идти домой. Мне пришлось заставить себя выйти за дверь.

Глава 12

Прежде чем я выехал из города, Джейс шокировал меня своей эсэмэской о том, что хочет поехать со мной. Его поездки ко мне домой были обычным делом, но я думал, что на эти четыре выходных дня он поедет на ферму.

Он ждал меня в доме, в котором останавливался, когда был не дома – в общаге студенческого братства не далеко от кампуса. Я провел там много ночей, но не в последнее время, отключившись на диване в одной из множества комнат этого трехэтажного дома.

Садясь в машину, Джейс хлопнул в ладоши, потирая их. – Боже, становится чертовски холодно.

– Согласен. – Я завел машину и развернулся. – Ты разве не проводишь…

Он провел рукой по волосам, взъерошив их. – Есть еще бейсболка?

– Только та, что на голове. Дать?

– Нет. – Он сполз по сидушке, вздохнул и убрал волосы назад. – Они решили съездить в Пенсильванию, проведать каких-то там кузенов.

Я украдкой бросил взгляд на него, когда съезжал с главной дороги, направляясь к шоссе. – И ты не захотел ехать?

– Неа.

Что-то там было неладно, потому что Джейс никогда бы не отказался провести время с Джейком, но насколько я знаю Джейса, он чертовски разговорчив, когда готов к этому.

На полпути, Джейс отрубился и проснулся только когда я свернул на узкую дорожку, ведущую к дому моих родителей. Солнечные лучи пробиваясь сквозь листву деревьев, бросали мерцающие пятна на дорогу. Когда мы с сестрой были детьми, играли в прятки в этой роще.

Я проехал по дорожке за домом и припарковался у гаража, который помогал строить отцу во время моего отстранения.

В доме было тихо и тепло, когда мы вошли внутрь через заднюю дверь. В воздухе пахло тыквой, и я улыбнулся. Мама, похоже, что-то пекла. Хотя и было еще очень рано, но ни родителей, ни сестры дома не было.

Мы с Джейсом слопали тыквенный пирог под пиво. С задумчивым лицом он пошел наверх, в гостевую комнату, где обычно останавливался; я не стал к нему приставать и пошел в свою старую спальню.

Мама в ней ничего не поменяла, вот только убралась. Та же кровать стояла у стены посреди комнаты. Все мои трофеи стояли на стеллажах, которые смастерил отец. На телевизоре, который стоял на комоде и столе, которыми я очень редко пользовался, не было ни пылинки.

Я улыбнулся и поплелся в сторону кровати, скинув кроссовки. Было время, после инцидента с Терезиным бывшим парнем, когда я ненавидел эти четыре стены. Я ненавидел этот дом, этот город, этот штат и себя.

Рухнув на кровать, я прилег и закрыл глаза. Сейчас все было по-другому… лучше. Единственная проблема, что приходя домой, невозможно было не думать о том, что произошло в доме почти три года назад на День Благодарения, утром, когда Тереза наконец-то рассказала нам правду. Такой ярости я не испытывал никогда, только читал о ней в книгах.

Убийственная ярость. Она действительно существует и похожа на привкус крови во рту. И эта злость не исчезла ни спустя пару часов после того, как я узнал правду, ни после того, как я нашел этого кретина и отдал ему должок, познакомив с моими кулаками. Позже, этот гнев превратился во что-то неуправляемое, и он поглощал меня, как раковая опухоль.

Сейчас, думаю, я мог бы поступить по-другому в тот вечер, но я все еще ни на секунду не жалел о сделанном. Судья, адвокаты, общественные работы и еженедельные собрания не изменили этого, но когда я думал об Эвери, я хотел бы жалеть. Сомневаюсь, что она захотела бы иметь со мной дело, узнай она правду.

Мамины объятия были самые лучшие. Ее глаза блестели, и она отстранилась, сдавив мои плечи. Она все ещё была одета в белый халат, пришла домой сразу же после операции. – Вижу, ты нашёл пирог, который я оставила для тебя.

– Мне помогли.

Она расплылась в улыбке. – Джейс приехал с тобой?

Я кивнул и облокотился о стол. – Он спит наверху.

Она убрала назад пару прядей выбившихся из прически. – Уверенна, кое-кто будет очень рад узнать, что ты приехал с ним.

Мои брови взлетели, и я простонал. – Пожалуйста, скажи мне, что она больше не сохнет по Джейсу.

Мама рассмеялась и сбросила свитер, который был ей велик, повесив его на спинку стула. – Думаю, «сохнет» не подходящее слово.

Закатив глаза, я застонал. Когда я был в домашнем заточении, Джейс проводил почти каждую свободную минуту здесь, приводя меня в порядок. А Тереза проводила каждую свободную секунду, шпионя за нами и преследуя Джейса.

– Даже не начинай, – предупредил я, сложив руки. Джейс был хорошим парнем – хорошим парнем с кучей проблем и длинным списком разбитых сердец, которые и в подмётки не годятся моей маленькой сестрёнке. – Где папа? – Спросил я, ловко меняя тему.

– Он всё ещё в офисе, но скоро будет дома. – Она наполнила кофейник водой. – Я подумала, мы все могли бы поужинать «У Джо». Думаю, вам с Джейсом там нравится, там же подают красное мясо…

– Папа будет рад. – Я улыбнулся, отталкиваясь от стола. – Я не против.

– Кофе будешь?

– Конечно. – Я подошел к ней сзади и обнял за плечи. – Я уже говорил тебе, что ты лучшая мама в мире?

Она засмеялась и погладила меня по рукам.

– Я твоя единственная мама, сынок.

– И всё же, – ответил я. – Лучшая мама.

Я отпустил её, она покачала головой и направилась наверх, чтобы разбудить Джейса – ленивую задницу, когда Тереза показалась в дверях.

– Кэм! – она пронзительно завизжала, увидев меня в фойе, и уронила свою сумку для книг на пол. Этот миниатюрный кошмарик, сделав один прыжок, повис на мне.

Смеясь, я поймал ее прежде, чем она сбила меня с ног.

– И тебе привет.

– Ты когда приехал? – спросила она, как только я усадил ее.

– Сегодня утром.

Она ударила меня по руке.

– Надо было написать мне! Я бы пропустила дневные занятия и пришла домой пораньше.

– Я всё слышала! – крикнула мама с кухни.

Тереза закатила глаза, а я рассмеялся. Где-то за последние два года или около того, она выросла из долговязого ребенка в потрясающую молодую женщину. И каждый раз, когда я видел ее, я хотел надеть бумажный пакет ей на голову. Куда бы она ни пошла, парни на неё так и пялились, реально пялились.

Она унаследовала темные волосы и голубые глаза от папы, а от мамы тонкие черты лица. Её красота и миниатюрность вводили в заблуждение, потому что от мамы она получила еще и энергичность и находчивость. Когда они с мамой были вместе, никто не был застрахован.

– Я пропущу сегодня танцы, – сказала она, стягивая резинку с волос. Казалась, что они стали ещё длиннее за ночь, спадая ниже плеч.

– Зачем, – сказал я ей. – Я же буду здесь все выходные.

– Да, но мы опять не побудем вместе! – она надула губки, посмотрев на меня таким взглядом, с помощью которого, скорее всего, она выклянчила немало вещей. – Ты теперь слишком занят и слишком крут, чтобы тусоваться со своей сестрёнкой.

– В точку, – сказал я, улыбаясь.

Она сильно ударила меня по руке.

– Тупица.

Сидя лицом к лестнице, я раньше Терезы увидел, что Джейс спускается вниз. Он был тих, как чёртов ниндзя. Он остановился внизу, весь такой наглаженный, напомаженный, с влажными волосами. Тереза стояла, как вкопанная, хотя Джейс не проронил ни слова. У нее, как и у меня, глаза на лоб вылезли от удивления.

Я пристально на нее посмотрел.

Тереза развернулась с грацией танцора, и я съежился, когда она вскрикнула: – Джейс!

Задумчивое выражение, которое было до этого на лице Джейса, исчезло, словно ночной кошмар. Он ступил на пол за секунду до того, как моя сестра набросилась на него, приветствуя в той же манере, как и меня. Его взгляд был сосредоточен лишь на ней и, невзирая на мое полнейшее доверие к Джейсу, даже он мог не устоять.

Мне также не понравилось, когда он приобнял ее, предотвращая их падение назад.

– Кэм мне не сказал, что ты здесь! – прокричала она, прилипнув к нему, словно маленькая обезьянка. – Ты тоже остаешься у нас на все выходные?

Джейс улыбнулся, смотря вниз на макушку Терезы – голову, которая теперь приклеилась к его груди. – Да, я здесь, пока Кэм не поедет обратно.

С этого самого момента я знал, что Тереза прогуляет танцы не только сегодня, но и во все выходные. Я тяжело вздохнул.

Тереза сказала что-то, что мог услышать только Джейс, и его улыбка стала ещё шире, от чего я сделал глубокий вдох. Потом он поднял глаза, и наши взгляды встретились. Он посмотрел на меня беспомощно, и я закатил глаза, устремившись вперед.

Ладно, – я схватил её за руки, отдирая её от Джейса. – Думаю, ты можешь теперь его отпустить. Скорее всего, он априори хочет дышать.

Джейс рассмеялся, в то время как Тереза одарила меня смертоносным взглядом и расцепила руки. Я сделал шаг назад на случай, если она попытается снова меня ударить. Моя сестренка была силачкой.

– Кажется, мама хочет видеть тебя на кухне, – сказал я, подталкивая её в нужном направлении.

Она нахмурилась, и улыбка исчезла. – Зачем?

– Наверное, это как-то связано с занятиями, которые ты планируешь пропустить, – подразнил её я.

– Ты прогуливаешь занятия? – спросил Джейс, скрестив руки на груди. – Ты не должна так делать, Тесс. Это выпускной год.

Тесс? Что это ещё за на фиг. Когда появилось это прозвище? Я знал, что эти двое выросли по соседству, но твою ж мать. Джейс раздает такие советы всем, что ли?

Легкий румянец залил её щеки.

– Не часто.

Я был удивлен.

Джейс подмигнул мне.

Наконец Тереза оставила нас, и я затащил Джейса в подвал. Папа создал здесь поистине мужское логово. Бильярдные столы, аэрохоккей и телевизор размером со стену.

Взяв кий, Джейс посмотрел на меня, приподняв бровь.

– Кто рассердил Ваше Величество?

– Тереза сохнет по тебе, – сказал я, зная, что это прозвучало так, словно я лимон проглотил.

Джейс рассмеялся, взглянув на меня.

– Серьезно?

Я метнул в него взгляд, схватив кий.

– Что? – Он снова заржал. – Ты что, удивлен? Это все мое очарование и красивая внешность. Перед ними сложно устоять.

– Что ж, ей лучше устоять.

Джейс смотрел на меня, пока я разбивал шары.

– Приятель, не смотря на то, что твоя сестра сексуальная… прости. – Он поднял руки, когда я выпрямился. – Не смотря на красоту твоей сестры, это твоя сестра. Я бы даже и мечтать не посмел о том, о чем ты беспокоишься.

Я натянуто улыбнулся.

– Рад слышать.

– Ты серьезно думаешь, что я стал бы? Она – ребенок.

– Ей недавно исполнилось восемнадцать, Джейс. Она больше не ребенок. – Я нахмурился, осознав это. Живот скрутило. – Черт, она действительно больше не ребенок.

– Она по-прежнему твоя сестра, – сказал Джейс, указывая на меня кием. – И это никогда не измениться.

«Пойдем со мной на свиданиe.»

Улыбаясь, я положил телефон на стол и ожидал ответа Эвери. Сидя напротив меня, папа изучал свои карты. У него было много седых волос, но ни одной морщинки.

– Теперь в любое время, старик. – Я уселся обратно на стул. – Я не становлюсь моложе.

– Это правда? – Папа поднял взгляд, прищурив глаза. – Нельзя торопить совершенство.

Джейс хихикнул себе под нос. Рядом с ним нависла голова Терезы. У неё не было тренировки, так как это была суббота, так что сегодня это продолжалось весь день. Она бы уже отрубилась, как мама, которая уснула в зале, но я знал, почему она все ещё не спит.

Я мельком взглянул на Джейса, и он вопросительно посмотрел на меня, сделав глоток пива.

Мой телефон завибрировал.

«Приглашение по смс-ке не меняет суть дела.»

Пока я отвечал ей, по лицу расползалась улыбка во все тридцать два.

«Подумал, что стоит попробовать. Что сейчас делаешь? Я выигрываю у отца в покер.»

В то время как отец скинул две карты, она ответила: «Готовлюсь ко сну».

Как бы мне хотелось там быть. И я отослал: «Ты что, голая?»

«Нет!!!» – ответ пришел мгновенно.

Я уже представлял её, лицо пунцово-красное и широко распахнутые глаза, и ухмыльнулся. Даже за километры, я не мог устоять перед тем, чтобы подразнить её. Черт, я не мог перестать думать о ней. Было странно не увидеться в пятницу, а субботу не начать с яичницы казалось просто не правильным. Мы обменялись ещё парой сообщений, а потом я отложил телефон в сторону, пока папа не рассердился и не выкинул его в окно.

Во время следующей партии Джейс попрощался, после чего Тереза быстро исчезла, и игра в покер уже не пошла.

– Как учеба? – спросил папа, стоило нам остаться наедине.

Попивая пивко, я откинулся в кресле. – Хорошо. Выдался очень легкий семестр.

Он кивнул и взглянул на этикетку своей бутылки. – А собрания? Ходишь?

Я поставил бутылку. – Пап, ты бы первым узнал, если бы не ходил. И я разговаривал об этом с доктором Бейлом на этой неделе. Он не возражал.

– Просто хотел убедиться. – Он откинулся назад, закинув ногу на ногу. Если бы кто-то увидел сейчас моего отца во фланелевой рубашке и рваных джинсах, то не поверил бы, что он успешный адвокат. – А что насчет футбола? Думаешь что-нибудь насчет следующего года?

– Пап… Я не смогу присоединиться к команде в Шеферде в выпускной год. – Я пробежался по волосам и уронил руку. – И мне к тому времени будет двадцать два.

А что насчет потом? – спросил он, не желая бросать тему. Мой взгляд упал на холодильник за его плечом. Фотографии меня забивающего голы и танцующей Терезы покрывали почти всю дверь. – Не знаю, пап.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского, – сказал он, сделав хороший глоток.

Я нахмурился. – Разве правильно не, если не пытаться, не добьешься успеха?

– А есть какая-то разница? – он сверкнул ухмылкой. – Кэм, ты чертовски хороший игрок, или, по крайней мере, пылал страстью к игре. У нас есть видео, чтобы отправить тренерам. И ты знаешь, тренер из Шеферда поможет записать тебе новые.

– Знаю. – Кивнул я медленно. – И я продолжаю тренироваться с парнями, когда могу… Не знаю, может в следующем, выпускном году…

– Ну, да. – Он проницательно посмотрел на меня. – Кэмерон… Кэмерон…

Мне было не просто сидеть и болтать о футболе. Я мог бы еще играть, поэтому и продолжал тренироваться, но в данный момент я ничего не мог сделать.

– У тебя есть дама сердца? – спросил он.

Лучше бы он продолжал говорить о футболе. – Пап…

– А что? – улыбнувшись, он допил своё пиво. – Мне хочется знать о жизни моего сына.

Я откинулся назад. – Знать о жизни, ты что пьяный?

– Я прокурор.

Я громко рассмеялся. – Миленько.

– Ты не ответил на мой вопрос.

Дотянувшись до бутылки, я посмотрел на отца, а потом посмеяться над собой, ответ пришёл мне на ум сразу же. – Есть… Кое-кто есть.

– Рассказывай. – Интерес промелькнул в его глазах.

Я улыбнулся и допил последний глоток. – Мы друзья.

– Друзья, как…

– Перестань, пап. – Я застонал, качая головой.

– Что? – склонив голову набок, сказал он. – Можно подумать, я не знаю нынешнею молодежь. Сам был таким.

Меня начало подташнивать. – Мы не такие друзья. Эвери не такая.

– Ооо, у нее имя есть? Эвери?

Блин. Не могу поверить, что сказал, как ее зовут. Я что, пьян? – Мы друзья, пап. И она… Она…

Тёмные брови папы поползли вверх. – Она…?

Идеальная. Красивая. Умная. Весёлая. Гордая. Этот список можно было продолжать. – Я приглашал её на свидание пару раз. – «Пару раз» – это почти целый год. – Она меня постоянно отшивает.

– А ты продолжаешь приглашать?

Я кивнул.

– И ты думаешь, она однажды согласится?

Немного улыбнувшись, я опять кивнул.

Папа наклонился вперед, скрестив руки на круглом, дубовом столе. – Я когда-нибудь рассказывал, сколько раз меня отшила твоя мама, прежде чем согласилась погулять со мной? Нет? Много.

– Серьезно? – Я этого не знал.

Папа кивнул. – Я был немного… гулящим парнем в колледже. Имел определенную репутацию.

– Он слегка улыбнулся, обнажив ямочку на левой щеке. – Твою маму не так-то и просто было уломать.

– И как ты её всё-таки «уломал»?

Он пожал плечами. – Она была тайно влюблена в меня с самого начала, но знаешь что? Мне пришлось гоняться за ней, и честно говоря, если ты не добиваешься женщину, она, вероятно, не стоит усилий. Понимаешь, о чём я?

Не совсем. Была велика вероятность, что мой папа просто гонял слова по воздуху, но я кивнул в ответ. Но следующие его слова будто озарили меня.

– Сюрприз, – сказал он, подмигивая. – Удиви девчушку. Сделай то, на что она не рассчитывает. Всегда удивляй её.

Удивить? Я многое мог бы сделать, что удивило бы Пироженку, но сомневаюсь, что он говорил об этих вещах. Как только я пожелал папе спокойной ночи и начал подниматься по лестнице, то знал, что сделаю.

И я хотел это сделать.

Улыбаясь, я поднимался по лестнице, перешагивая по две ступеньки. Когда я добрался до второго этажа, то увидел, как Тереза проскальзывает в свою спальню. Я открыл рот, чтобы окликнуть ее, но она закрыла дверь прежде, чем я успел вымолвить слово.

Ладно.

Качая головой, я направился в гостевую комнату, где остановился Джейс – зеленая комната. По крайней мере, так её называла мама из-за стен, выкрашенных в темно-оливковый зеленый.

Дверь была сломана, и я открыл ее толчком. Джейс сидел у подножия кровати, наклонившись немного вперед, руки разместил на бедрах, уткнувшись лицом в ладони.

– Привет, приятель. – Я вошел в комнату, обеспокоенный. Что-то случилось дома? – С тобой все в порядке?

– Да. Да, – ответил он, встав и запустив обе руки в волосы. Он подошел к своей сумке и достал пару нейлоновых шорт. – Я просто чувствую себя… хреново. Пиво как-то не пошло, понимаешь? Что случилось?

Разве он не выпил всего две бутылки пива? Я наблюдал за тем, как он кинул шорты на кровать, его спина была напряжена. – Я думал над тем, чтобы изменить планы.

– Да? – Он подошёл к тумбочке, вытащил телефон и бросил его в шкафчик. – И что у тебя на уме?

– Я раздумываю над тем, чтобы уехать рано утром, – ответил я. – Где-то в пять. Ты не против?

Он расслабился. – Да, дружище, просто отлично. Только разбуди меня.

– Супер. – Уходя, я остановился в дверном проеме. – Уверен, что все нормально?

– Замечательно, – ответил он, снова усевшись на кровать. – Увидимся утром.

Когда я захлопнул за собой дверь, то осознал, что все время пока я был в комнате, Джейс не смотрел мне в глаза.

Было немного за девять, когда следующим утром я стоял напротив квартиры Эвери и постучал. Надеясь, что совет папы «удиви ее» не обернётся в «отпугнуть ее».

Сомнение быстро разрасталось, словно огонь по деревянному дому, и я развернулся, собираясь ринуться обратно домой. Но дверь распахнулась так широко, словно она пыталась снять ее с петель.

– Кэм?

Сделав глубокий вдох, я повернулся к ней лицом и криво улыбнулся. В руках у меня был пакет с едой. – Я проснулся около четырёх сегодня утром и подумал, что съел бы пару яиц. А кушать яйца с тобой гораздо приятнее, чем с моей сестрой или отцом. К тому же мама испекла тыквенный хлеб. А я знаю, как ты его любишь.

С широко распахнутыми глазами и приоткрытыми губами она медленно отступила в сторону, позволяя мне зайти. Она была в шоке. Это уже хорошо. Но она не произнесла ни слова. Я отнес пакет на кухню и положил на столешницу. Закрыв глаза, я выругался про себя. Может это была плохая идея. Я снова ощутил боль в груди, но на этот раз совсем другую, ощущение укола.