Текст книги "Доверься мне (ЛП)"
Автор книги: Дженнифер Л. Арментроут
Соавторы: Дженнифер Ли Арментроут
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Глава 7
Свежий бананово-ореховый хлеб остывал на барной стойке, наполняя квартиру своим пикантным ароматом.
Я взглянул на часы на плите. Пять минут восьмого.
Запуская пальцы во влажные волосы, я окончательно отбросил идею лечь спать. В гостиной Олли валялся на полу в отключке и храпел, а когда в последний раз я заходил в свою спальню, Джейс лежал, распластавшись поперёк моей кровати. И скорее ад замёрзнет, прежде чем я хоть пальцем прикоснусь к кровати Олли.
Это была не совсем вина Джейса и Олли, что я не спал всю ночь. В любую минуту этой бесконечной ночи я мог бы закрыться в спальне, но мой мозг не смог бы отключиться. Частично причиной была пятничная встреча и пламенная речь доктора Бейла. Я не мог перестать думать о том, как Джейс старался, чтобы всё получилось, после того, как Олли отключился, а Джейс был пьянее всех пьяных, он начал говорить, а я не знал, чем ему помочь.
И я не мог перестать думать о девчонке, живущей по соседству.
Пироженка меня отшила.
Я усмехнулся, думая о том, как собираюсь изменить её решение.
Я повернулся, потянулся к холодильнику и остановился. Что это? Вызов? С момента, как я встретил Эвери, она постоянно от меня убегала, в то время как другие девушки бежали мне навстречу.
Но то, что я сказал ей вчера вечером, о причине моего желания пойти на свидание, было правдой. Эвери меня интересовала. Она не была похожа на девушек, с которыми я тусовался – фигуристых кокеток.
Не то, чтобы с ними было что-то не то, просто Эвери была другой. Она меня веселила. Может, не специально, но мне нравилось смотреть, как она краснеет по поводу и без, а когда она улыбалась?
Пироженка сияла ярче любой другой девчонки, которую я знал.
Возможно, это было связано с брошенным мне вызовом. Я действительно не знал, и в тот момент, когда открыл холодильник и достал пару яиц, меня это вообще не волновало.
Она мне нравилась.
И спать я в ближайшее время не собирался, так почему предмет моего обожания должна спать в воскресное утро?
Как только мне пришла в голову эта идея, я даже не раздумывал. Пироженка, наверно не обрадуется моему плану, но никто – даже она – не может устоять перед бананово-ореховым хлебом.
Собрав всё, что нужно, я побрёл к входной двери. И тут Олли промямлил:
– Без помидоров. Двойной бекон.
– Что за? – я посмотрел на него через плечо. Он все ещё валялся на животе, щека припечатана к брошенной подушке, которую мне дала мама, теперь про неё можно забыть. – Чудик, – пробормотал я, выскальзывая из квартиры.
Подойдя к двери Эвери, я тихонько постучал, чтобы не разбудить соседей, но когда спустя целую минуту не услышал шагов, постучал громче и продолжал барабанить в дверь.
После того, как я, по ощущениям вечность, колотил в ее дверь и оборачивался, чтобы убедиться, не стоит ли кто за спиной, чтобы надрать мне задницу, я наконец-то услышал шаги и дверь открылась.
– Все в порядке? – спросила она самым сексуальным голосом, который я когда-либо слышал.
Повернувшись спиной к двери, я стал рассматривать растрепанную Эвери.
Медно-рыжие, спутанные клубком, волосы свисали на плечи, касаясь загорелой кожи её рук. Не думаю, что когда-нибудь видел её в рубашке с коротким рукавом. Мой взгляд, сам по себе, бродил по её телу и остановился, наслаждаясь тем, как тонкая рубашка обтягивала её вздымающиеся груди. Не знаю, откуда у меня взялось такое чувство воли, но я заставил себя оторвать взгляд и посмотреть на её пылающее лицо.
Внезапно, не понимая какого черта делаю, я криво улыбнулся и сказал. – Нет, но случится через 15 минут.
– Ч-ч-что? – она отошла в сторону, когда я проскользнул мимо неё. Все квартиры были одинаковые, так что я знал, где находилась кухня, но бегло осмотрел гостиную. Мебель выглядела новой – диван и темный журнальный столик. Чёрный стул луна стоял рядом с телевизором. На стенах ни одной картины. Стул, возможно, был самой личной вещью в комнате.
– Кэм, что ты делаешь? Сейчас восемь утра.
– Спасибо, что сообщила. Это единственное, что мне никак не дается: угадывать время.
Она плелась за мной, и я чувствовал, как она взглядом прожигает мне спину. – Почему ты здесь?
– Готовлю завтрак.
– А на своей кухне не можешь этого делать?
– Моя кухня не такая интересная, как твоя. – Я положил яйца и хлеб на стойку и повернулся к ней. Протирая глаза, она выглядела так чертовски мило, и хотел бы я быть одет в что-то более приличное, чем треники и футболку, я даже не был уверен, что они были чистыми. – А Олли дрыхнет на полу в гостиной.
– На полу?
– Ага. Лицом вниз, храпит и пускает слюни. Не очень аппетитная атмосфера.
Она быстро улыбнулась и так же быстро улыбка пропала. – Ну, как и в моей квартире.
Я сложил руки, облокотившись на столешницу. – Не знаю, не знаю… – Я позволил взгляду блуждать по её изящному телу. Её набухшие соски, торчащие через рубашку, умоляли, чтобы их касались, облизывали, целовали, и Бог знает, что еще я бы с ними сделал. Во мне проснулась похоть, и я почти сделал шаг к ней навстречу. – Твоя кухня, в эту секунду, очень аппетитно выглядит.
Она покраснела. – Я никуда не пойду с тобой, Кэм.
– Я разве тебя о чём-то сейчас спросил? – усмехнулся я. – Но со временем ты передумаешь.
– Ты бредишь.
– Я полон решимости.
– Это раздражает, – парировала она. Её карие глаза сверкнули.
– Большинство сказали бы, что это удивительно.
Она закатила глаза. – Мечтать не вредно.
– Я бы так не сказал. – Я повернулся к плите. – А еще я принес бананово-ореховый хлеб. Сам испёк.
Повисла пауза. – У меня аллергия на бананы.
Я развернулся. – Ты издеваешься?
– Нет. У меня аллергия на бананы.
– Какая жалость. Ты не знаешь, от чего отказываешься. Бананы делают мир лучше.
– Ну не знаю.
Вот блин. Видимо она смогла противостоять моему бананово-ореховому хлебу. – На что еще у тебя аллергия?
– Кроме пенициллина и парней, вламывающихся в мою квартиру? Ни на что.
– Хорошая шутка юмора. – Я повернулся и нагнулся, открывая ближайшие шкафы. – Сколько слабых, не таких самоуверенных парней погубил твой язычок?
– Видимо не достаточно. – Она громко вздохнула. – Я сейчас вернусь.
Я понятия не имел, что она задумала, но сомневался, что она собиралась сбежать из квартиры. Мурлыкая себе под нос мелодию, я нашёл кастрюлю, чтобы сварить яйца, и налил в нее воды. Поставил её на плиту и зажёг огонь. Я слышал её шаги в спальне, они были тяжелее, чем я думал. Прошло пару минут, и я повернулся к дверному проему. Вполне возможно, что она закрылась в своей комнате.
Чёрт.
– Ты что там прячешься? – громко крикнул я. – Потому что я приду и вытащу тебя оттуда.
– Не смей заходить сюда! – крикнула она.
Я негромко рассмеялся. Как бы мне не хотелось воочию увидеть, чем она там занималась, перспектива оказаться в больнице меня не радовала. – Тогда поторопись. Мои яйца ждать никого не будут.
К тому времени как она вернулась, я нашел тёртый сыр и решил, что она не откажется от глазуньи с сыром. Я молчал, хотя знал, что она сидела сзади, сверля меня взглядом.
– Кэм, почему ты здесь? – наконец-то спросила она.
– Я уже сказал. – Я выложил яичницу на тарелку и поставил ее на маленький столик у стены. – Хочешь тост? Подожди. У тебя есть хлеб? Если нет, я могу…
– Нет. Тост мне не нужен. – Она смотрела на меня, широко раскрыв глаза. – Тебе больше некому надоедать?
– Есть масса людей, которых я мог бы осчастливить своим присутствием, но я выбрал тебя.
Она шевельнула губами, но не сказала ни слова и развернувшись на стуле, уселась, подтянув ноги к груди, и взяла вилку. – Спасибо, – пробормотала она.
Я поднял брови. – Хотелось бы верить, что это искренне.
– Искренне!
Я развернулся к плите. – Что-то я в этом сомневаюсь.
Последовали пару секунд тишины, а потом: – Я благодарна за яичницу. Просто не ожидала увидеть тебя здесь… в восемь утра.
Наблюдая за ней, я ждал, пока сварятся яйца. – Ну, по правде говоря, я планировал завоевать тебя своим бананово-ореховым хлебом, но увы. Так что вся надежда на мою вкуснейшую яичницу.
– Очень вкусно, но этим ты меня не завоюешь.
– О, поверь мне. – Я открыл холодильник и нашёл апельсиновый сок. Взял два стакана, разлил в них сок и поставил один перед ней. – Всё дело в хитрости. Ты просто этого ещё не понимаешь.
Она посмотрела на свою тарелку. – А ты есть не будешь?
– Буду. Я люблю варёные яйца. – Сев напротив неё я подпер подбородок кулаком. Её волосы почти оказались в тарелке. Она постоянно поправляла их. Какой же милой она была. – Так что, Эвери Морганстен, я весь твой.
Она резко подняла глаза. – Ты мне не нужен.
– Очень жаль. Расскажи мне о себе.
Пироженка поджала губы в тоненькую линию. – И часто ты так делаешь? Заходишь в квартиру к первой встречной и жаришь ей яичницу?
– Ну, ты не первая встречная, так что нет. – Я встал, чтобы проверить сварились ли яйца. – Я всегда любил делать сюрпризы девушкам.
Что было не совсем правдой. То есть, если я каким-то образом оказывался в чужой квартире и бодрствовал, то готовил завтрак, но так? Это было впервые. Но ей необязательно это.
– Серьезно? Ты обычно так делаешь?
Я взглянул через плечо. – С друзьями, да, а мы друзья, не так ли, Эвери?
Она пристально осматривала меня некоторое время, а потом положила вилку на стол. – Да, мы друзья.
– Наконец! – прокричал я. – Ты, в конце концов, признала, что мы друзья. И потребовалась всего неделя.
– Мы знакомы всего неделю.
– Всё равно заняло неделю.
Когда я стал поглощать яйца, она поинтересовалась, как быстро я могу перейти в разряд лучшего друга. Вернувшись обратно за стол, я встретил её пристальный взгляд. – Обычно, мне требуется пять минут, чтобы получить статус лучшего друга.
Крохотная улыбка появилась у неё на лице. – Тогда, полагаю, я просто странная.
– Может быть.
– Думаю, для тебя это необычно.
– Хммм? – Я очистил яйцо от последней скорлупы.
– Бьюсь об заклад, девушки сами вешаются тебе на шею. Сотни, наверно, убили бы за то, чтобы оказаться на моем месте, а тут я, с аллергией на твой хлеб.
Я поднял взгляд. – С чего бы? Потому что мое тело совершенно, как у бога?
Она откровенно рассмеялась, и этот дурацкий клубок снова образовался у меня в животе. – Я бы так далеко не заходила.
Пожимая плечами, я хихикал. – Не знаю. На самом деле, не задумывался об этом.
– Ты совсем об этом не думал?
– Нет, – я закинул в рот яйцо и вытер руки о салфетку. – Я думаю только о том, что важно.
Она оторвала свой пристальный взгляд от меня и стала играться со своим стаканом. – Так ты исправившийся бабник?
– С чего ты взяла?
– Слышала, ты был ещё тем ловеласам в школе.
– Серьезно? Кто тебе такое сказал?
– Не твое дело.
Я сделал глубокий вдох. У нее язык острый как бритва. – С твои язычком у тебя не так много друзей, верно?
Пироженка вздрогнула. – Нет. В школе я не очень-то пользовалась популярностью.
Твою мать, теперь я чувствовал себя мудаком. Я бросил яйцо на тарелку. – Черт. Прости. Глупо было с моей стороны говорить такое.
Она покачала головой.
Я наблюдал за ней, когда поднял яйцо и очистил его, тщетно пытаясь её разгадать. – Сложно поверить в это. Ты можешь быть веселой и милой, когда не оскорбляешь меня, и ты симпатичная девушка. Вообще-то, ты очень горячая.
– Эм… спасибо. – Она ерзала на стуле.
– Я серьезно. Ты сказала, что у тебя строгие родители. Они не разрешали тебе веселиться в школе? – Я проглотил ещё одно яйцо, нуждаясь в дозе протеина. – Всё равно, не могу представить, что ты не была популярной в школе. У тебя есть три главных качества – умная, веселая и горячая.
– Я не была. Понятно? – она поставила стакан, начиная дергать резинку на шортах. – Совсем наоборот.
Не уверенный в том, как расценить этот комментарий, я очистил третье яйцо. Я видел её в кампусе с девчонкой, с которой учился в одной школе, и Джейкобом Месси. Было не похоже, что она не умеет заводить друзей. – Мне жаль, Эвери. Это… отстой. Школа – это важный период.
– Да, так и есть. У тебя было много друзей?
Я кивнул. У меня было безумно много друзей.
– Все ещё общаешься с ними?
– С некоторыми. Мы с Олли вместе учились в школе, но он первые два года учился в Университете Западной Вирджинии и перевелся сюда. А с некоторыми я пересекаюсь в кампусе и дома.
Она вжалась в себя, выглядя невероятно маленькой. – Есть сёстры или братья?
– Сестра, – я потянулся за последним яйцом, улыбаясь. – Она младше меня. Только что исполнилось восемнадцать. Выпускается в этом году.
– Вы близки?
– Да, мы близки. – Мне нравилось, что она задает мне вопросы, но разговоры о сестре вызывали мысли совсем о другом. – Она много для меня значит. А что насчёт тебя? Есть ли старший брат, о котором мне стоит беспокоиться? Который придёт и надерет мне задницу за то, что я здесь?
Один уголок её губ приподнялся.
– Нет. Я единственный ребёнок. Есть старший двоюродный брат, но сомневаюсь, что он так поступит.
– Хорошо, – я закончил с последним яйцом, отклонился назад и погладил живот. – Откуда ты? – Когда она не ответила, я решил что просто так это не оставлю. Я хотел узнать её, а для этого было необходимо обмениваться информацией. – Ладно. Очевидно, ты знаешь откуда я, если слышала о моих внеклассных занятиях в школе, но я просто подтвержу это. Я из района Фронт Хилл. Никогда не слышала? Большинство людей нет. Это рядом с Моргантауном. Почему я не пошёл в Университет Западной Вирджинии? Все хотят об этом знать. Просто хотел уехать подальше, но быть поближе к семье. И да, я был… очень активный в школе.
– А теперь нет?
– В зависимости от того, кого ты спросишь, – я засмеялся. – Не знаю. Когда я был первокурсником… первые два месяца в окружении девушек постарше? Наверно, я уделял больше сил им, нежели занятиям.
Она усмехнулась. – А теперь нет?
Я покачал головой и вернулся к тому, что хотел знать. – Так откуда ты?
Пироженка простонала. – Я из Техаса.
– Техаса? – Я склонился над столом. – Серьезно? У тебя нет акцента.
– Я родилась не в Техасе. На самом деле, моя семья из Огайо. Мы переехали в Техас, когда мне было одиннадцать, и у меня нет склонности к перениманию акцента.
– Из Техаса в Западную Вирджинию? Огромная разница.
Наши взгляды встретились на долю секунды, а потом она встала, забирая тарелку и кастрюлю. – Я жила в той части Техаса, где был стрип-молл, а кроме этого, там также как и здесь.
– Я должен сам убрать, – я начал подниматься. – Я навел беспорядок.
– Нет. – Она одарила меня серьезным взглядом. – Ты готовил. Я убираю.
Наблюдая за тем, как она моет посуду, я не мог ничего поделать и думал насколько это был интимный момент – я готовлю, она убирает. Невзирая на то, что я готовил до этого завтрак для девчонок, это было совершенно по-другому.
И я на самом деле не был уверен, как относиться к этому.
Повернувшись к хлебу, я убрал фольгу. – Почему ты выбрала это место?
Она закончила мыть маленькую сковородочку, которую я принес, прежде чем ответить на вопрос. – Просто хотела убраться подальше, как и ты.
– Всё же, должно быть тяжело.
– Нет. Решение далось невероятно легко.
Серьезно? Не могу представить, чтобы я переехал так далеко от семьи. Я был вполне уверен, что мама выследила бы меня, если бы я сделал это. Я отломил полбуханки. – Ты – загадка, Эвери Моргенстен.
Она облокотилась на столешницу. – Не совсем. А вот ты, похоже, да.
– Это как?
Она указала на меня и наполовину съеденную буханку хлеба.
– Ты только что съел четыре вареных яйца, доедаешь половину буханки хлеба, и у тебя мышцы, как в рекламе тренажеров.
Я улыбнулся во все 32, а то и шире.
– Ты оценивала меня, не так ли? В перерыве между твоими пылкими оскорблениями? Чувствую себя желанным мужчиной.
Она засмеялась, и смех был таким мягким и милым.
– Заткнись.
– Я растущий мужчина.
От этих слов её брови поползли вверх, и я расхохотался. В последовавшей тишине, я рассказал ей больше, чем девушкам, с которыми я дружил годами.
– Мой отец адвокат, возглавляет собственную фирму дома. Так что, скорее всего, ему хотелось, чтобы я пошел на юридический.
Она так и стояла возле кухни.
– Почему не пошел?
– Юриспруденция не для меня. Мама врач – кардиолог – и прежде чем ты задашь вопрос, медицинский тоже не для меня.
Её правая рука потянулась к браслету, нервная привычка, как я начал понимать.
– А спортивная реабилитация – твоё?
– Футбол – это мое. Поэтому, если я могу поддержать команду, помогая её игрокам, то я счастлив. – Я сделал паузу, переместив вес с ноги на ногу. – Или я бы с удовольствием стал тренером, возможно, в какой-нибудь школе или где-то ещё.
Ее пристальный взгляд опустился в пол, когда она двинулась вперед. Она напомнила мне испуганного животного, которому прежде причинили боль, и оно с подозрением относилось к тем, кто её окружал. Комок в моей груди стал ещё шире, и ужасное покалывание вернулось снова, говоря мне о том, что я не хотел слышать.
– Почему ты не играешь в футбол? – спросила она.
А это тема, которую я не хотел затрагивать, но она задавала вопросы и я ни в коем случае не мог её оттолкнуть. – Это длинная… запутанная история, но я не могу заниматься этим сейчас.
Она стояла рядом со столом, паря возле стула. – А потом?
– Потом… Потом, возможно, получиться. – И это была правда. Если я останусь в форме, буду связан с игрой, кто знает? Я просто не позволял себе об этом много думать. – Так, ты полетишь домой на осенние каникулы или День Благодарения?
Она фыркнула. – Скорее всего нет.
– Другие планы?
Эвери пожала плечами и стала расспрашивать меня о футболе. Прошли часы, и я был уверен, что она была так же хорошо осведомлена о футболе, как и когда-либо будет в будущем. Близилось к полудню, когда я встал. На самом деле, я не хотел уходить, но я занял все ее утро.
Вертя в одной руке маленькую сковородочку, и неся банановый хлеб в другой, я остановился напротив её двери.
– Итак, Эвери…
Она облокотилась на диван. – Итак, Кэм…
– Что ты делаешь во вторник вечером?
– Не знаю. – Она настороженно подняла брови. А что?
– Как насчет свидания со мной?
– Кэм, – вздохнула она.
– Это не «нет».
– Нет.
– Тогда, это «нет», – признал я.
– Да, это нет. – Она отошла от дивана, хватаясь за дверь. – Спасибо за яичницу.
Я отступил назад, неустрашимый. – Как насчет вечера среды?
– Прощай, Кэм.
Пироженка закрыла дверь, но я успел увидеть её улыбку, и я знал, что скоро она согласиться.
Глава 8
Видимо, я серьезно просчитался с тем, сколько времени «намного дольше» займет на самом деле.
Лето наконец-то плавно перетекло в осень. Дни превратились в недели, а листва дубов сменила окраску на красно-золотую. Небо начало с каждым днём темнеть всё раньше, а облака и ветер, задувающий с Потомак, предупреждали, что зима уже на подходе.
Я приглашал Эвери на свидание минимум два раза в неделю. Она постоянно отказывала, а я становился всё более решителен. В какой-то момент посреди лекции по астрономии, когда она торопливо записывала информацию, а я рисовал Импалу Винчестеров, я понял, что вызов в этой ситуации теперь в общем-то отсутствует.
Глядя на неё, наблюдающей, как Драгэ ходит туда-сюда по аудитории в своих мраморных джинсах, я расплылся в нежной улыбке.
Чем больше я проводил времени с Эвери, тем больше я хотел находиться рядом с ней, это притом, что мы с ней всего лишь общались. Проводить время с девушкой без каких-либо физических утех, была неизведанная территория для меня. В то время, как я должен желать большего, намного большего, я был счастлив просто находиться с ней рядом. Это было для меня в новинку.
Каждое воскресенье я приходил к ней с яйцами и разнообразной выпечкой, довольно быстро поняв, что всё шоколадное беспроигрышный вариант. Во второй раз, когда я к ней зашёл, она была мне рада так же, как и в первый раз, но быстро вышла из роли. Она играла, потому что увидев, как потеплели её карие глаза, когда она меня увидела, я понял все, что она не хотела мне говорить.
Каждый раз, когда мы были вместе, она была осторожна, но через некоторое время, начинала расслабляться и тогда появлялась настоящая Эвери.
Профессор Драге сделал паузу в своей лекции, и Пироженка перестала писать, сжав правой рукой запястье, как будто пыталась сделать из него узел.
Кинув ручку на колени, я не думал, что делаю. Когда дело касается Пироженки, мой мозг отключается. Возможно, в этом и была проблема.
Пироженка ахнула, когда я забрал у нее из рук ручку и положил на тетрадь. Она резко повернулась ко мне, подняв брови. – Ты что это делаешь? – тихо спросила она.
– Ничего, – пробормотал я, пододвигаясь к ней.
Грудь Эвери поднялась, когда я положил руки на её правую. – Ты что делаешь?
– Шшш. – Я прижал большими пальцами её руку, нежно продвигаясь вверх, по мизинчику и между пальцами.
У неё округлились глаза, взгляд метался от наших рук к моему лицу. – Что… что ты делаешь?
– А на что это похоже? – прошептал я, переходя к безымянному пальцу, а потом к среднему, пробегаясь по длине её тонких косточек. – Было похоже, что твою руку судорога свела. Я свершаю благой поступок сегодняшнего дня.
– Но…
– Просто помолчи. – Мой палец скользнул между ее указательным и большим, и Эвери громко вздохнула. – Из-за тебя у нас будут неприятности.
Её щеки порозовели. – Это ты ко мне прикасаешься.
– А ты – издаешь звуки.
Она замолчала, а я перевернул руку, занимаясь ладонью. Она сделала глубокий вздох, а потом расслабилась в кресле, её рука и тело стали не такими напряженными. Я наблюдал за ней из-под ресниц, и когда она закусила нижнюю губу, это послало импульс по моему телу. Мой член подпрыгнул, и я внезапно осознал, что то, что я делаю не совсем хорошая идея. Нет ничего более неловкого, чем стояк во время занятий.
Но её кожа согревалась под моими прикосновениями, гладкая и мягкая, как сатин, и Дэвид Бэкхем мог бы послать мне мяч в голову, а я был бы не в силах его остановить.
Мои пальцы направились вверх к её запястью, проскальзывая под рукав её легкого свитера. Там её кожа была ещё более мягкой, тоненькая синяя венка образовывала линию, по которой мне бы хотелось пробежаться губами, а потом языком.
Боже, мне хотелось попробовать её кожу на вкус. У меня было ощущение, что мои джинсы ужались на три размера в области паха. Не было никаких сомнений, что меня к ней влечет, но иногда, как, например, сейчас, притяжение было почти болезненным. Мне было интересно, если бы я мог её поцеловать, заметил ли бы кто-нибудь, если бы я притянул её руку к губам? Мы сидели так далеко, что Драге не имел бы понятия, чем мы занимались, даже если бы я её поцеловал… или запустил руку между этими симпатичными бедрами.
Но что-то… это чёртово покалывание вдоль затылка заставило отклониться назад… Не имея ни малейшего понятия, откуда у меня появился такой самоконтроль, я заставил себя положить её руку и откинуться назад до того, как сделал какую-нибудь глупость. Через пару секунд моё дыхание замедлилось, и я смог на неё посмотреть.
Пироженка глядела на меня, полными загадки, глазами. Наши взгляды встретились и между нами проскочило что-то, искра, клянусь, я почти её увидел.
Боже, я рассуждал как баба.
– Спасибо, – затаив дыхание, сказала она, подбирая ручку.
Сползая вниз по сиденью, я раздвинул бедра, надеясь облегчить боль, но подозревал, что буду идти по универу со стояком. – Эвери? – прошептал я.
– Кэм? – прошептала она в ответ.
– Сходи со мной на свидание.
Она сглотнула и немного улыбнулась. – Нет.
Облокотившись головой о спинку кресла, я усмехнулся.
В среду, я должен был быть на курсах Правильного Спортивного питания, вместе с Олли и Джейсом, но был не в настроении тащить свою задницу аж до Корпуса Батчера. Если бы я поехал на машине, то потерял бы парковочное место, и это было бы оочень паршиво.
И я был рядом с «Логовом», по совпадению, примерно в тоже время, когда Эвери обедала с друзьями. Не то чтобы это было связано с Пироженкой.
Кого блин я обманываю? Я точно знал, почему моя белая задница стаяла напротив «Логова». Я стал подниматься по лестнице, когда двери книжного магазина распахнулись.
– Кэм!
Я обернулся на крик и увидел Сьюзен и Салли. Или это были Молли и Мэри? Не имел понятия. Эти двое выглядели для меня одинаково. Одна была платиновая блондинка, а другая шатенка с высветленными прядями. Обе были загорелые. У обоих сногсшибательное тело, и думаю, я как-то сосался с одной из них.
Или обеими.
– Привет, – сказал я, улыбаясь. – Что делаете?
– Ничего, – ответила блондинка. Она подпрыгнула вверх по лестнице, внимательно наблюдая за своей подругой. Именно тогда я понял, что это была Сьюзен, значит вторая, должно быть, Салли. – Не виделись уже целую вечность.
– Очень давно, – подтвердила Салли. – В последнее время не ходишь на вечеринки.
Это было правдой. Я не ходил на вечеринки братства уже несколько недель, если не месяцев. Я пошел вверх по лестнице. – Я был занят.
Сьюзен надула губки и запрокинула волосы через плечо. – Это грустно. Всем тебя не хватает.
Интересно, кто же были эти все. Я прошел через балкон и открыл сине-золотые двойные двери, ведущие в «Логово». – И много веселья я пропустил?
– Много. – Сьюзен каким-то образом оказалась передо мной. Мы стояли у диванов, расположенных вокруг телевизора. Она положила руку мне на грудь, а я осматривал столики, стоявшие за ней. – Уверенна, мы с Салли помогли бы восполнить пробелы.
– Да что ты? – рыжая макушка появилась в поле зрения, и я узнал темнокожего парнишку, сидящего напротив нее. Девочки что-то там болтали, но я не обращал внимания. Улыбнувшись им, я отошел назад. – Слушайте, мне надо бежать. Как-нибудь потом свидимся.
Я не стал дожидаться ответа, пробираясь через группу людей, направился к осеннему солнцу. Джейкоб широко улыбнулся, заметив меня. Он что-то сказал Пироженке, и она заметно напряглась. Я не удивился. Это было ожидаемо. Каждый раз, когда мы встречались, вынуждены были начинать все сначала. Даже я удивлялся своему терпению, когда подходил к ней.
– Привет, Кэмерон! – очень радостно сказал Джейкоб. – Как делишки?
– Привет, Джейкоб, Бриттани. – Я сел рядом с Пироженкой и толкнул ее в плечо. – Эвери.
Она еле слышно поздоровалась и спросила, – Что тебя сюда привело?
– Ну, знаешь, зло и хаос.
– Это так напоминает мне «Гарри Поттера», – мимолетно улыбаясь, сказала Брит. – Надо перечитать.
Мы все уставились на нее.
Когда она убрала с лица волосы, показались её красные щеки. Я не очень хорошо был знаком с Бриттани, но знал, что мы учились в одной школе, и она казалась прикольной девчонкой. – Что? – спросила она. – Мне не стыдно признаться, что иногда некоторые вещи напоминают мне о «Гарри Поттере».
– Тот парень похож на Снегга, – сказал я, кивая в сторону соседнего стола. – Так что я понимаю.
Бриттани расплылась в благодарной улыбке.
– А вы чем, ребятки, заняты? – заёрзав на стуле, я ногой коснулся Пиреженки. – Играетесь с конфетками?
– Да, и готовимся к экзамену по истории на следующей неделе. – Нам нужно нарисовать карту Европы, – объяснил Джейкоб.
– Ауч. – Я толкнул Пироженку ногой.
Она в долгу не осталась.
– Но Эвери, замечательная, Эвери… – Улыбнулся Джейкоб, а Пироженка одарила его проницательным взглядом. – Она помогала нам готовиться к зачёту.
– Это она умеет. – Бриттани переглянулась с Джейкобом, и мой интерес достиг своего пика.
Джейкоб наклонился вперед, подперев подбородок рукой. – Перед тем как мы начали заниматься, я говорил Эвери, что ей следует чаще носить зеленый цвет. В сочетании с её рыжими волосами это очень сексуально.
– Тебе нравиться, когда она в зелёном, Кэм? – спросила Брит.
Я не заметил во что она была одета, но повернулся и взглянул на её зелёный свитер. – Цвет отличный, но она каждый день красивая.
Щёки Пироженки налились румянцем, и она вздохнула.
– Красивая? – переспросила Брит.
– Красивая, – повторил я, опять толкая ее коленку. – И как, выучили уже что-нибудь?
– Думаю, прогресс есть, – сказала Пироженка.
– Все благодаря тебе. – Джейкоб с Бриттани опять переглянулись. – Эвери придумала песенку, чтобы мне легче было запомнить расположение стран.
– Спой ему песенку. – Бриттани так толкнула ее локтем, что она отскочила на меня.
– Какую песенку? – спросил я.
– Не буду я опять петь эту песню. – Покачала она головой.
– Это песня про Хорватию. – Улыбнулся Джейкоб.
У Эвери было такое убийственное выражение лица.
Я засмеялся. – Песня про Хорватию? Чего?
– Нет, – повторила она. – Не буду я ее петь опять. Я в этом профан.
– А в чем ты профи, какие у тебя таланты? – после этого вопроса она посмотрела на меня своими невероятно большими глазами.
– Колись, – сказал Джейкоб.
– Таланты – это весело, – поддержала его Брит.
– Бывает и такое. – Я опустил взгляд и начал думать обо всех моих талантах, которыми я бы хотел с ней поделиться. Между нашими губами было небольшое расстояние, и ее мягкое дыхание будоражило мою кровь. – Расскажи мне о своих талантах, милая.
– Милая, – вздыхая, пробормотал Джейкоб.
– Танцы, – сказала она. – Я раньше танцевала.
Мне стало дико интересно. Ну а вдруг? – И что это были за танцы?
– Не знаю. – Она схватила пакетик «Скиттлз» и высыпала себе целую горсть. – Балет, джаз, чечетка, контемп и всякое такое.
– Да ладно? – удивленно спросил Джейкоб. – Я отбивал чечетку лет в шесть, около месяца, а потом решил, что хочу быть пожарником. Это было очень трудно.
Брит хихикнула. – Я тоже пыталась танцевать, но поняла, что у меня нет ни координации, ни грации, могу только задом трясти. Ты добилась каких-нибудь успехов?
Пироженка пожала плечами, пристально смотря на конфеты. – Занималась лет десять, были и концерты, и сольники.
– Значит, ты была хороша! – воскликнула Брит. – Уверена, ты делала все эти виражи и трюки.
Я смотрел на нее и не мог поверить. Она была танцовщицей. Никогда бы не подумал, потому что все танцоры, которых я знал были чертовски в себе уверенны. Но это объясняет ее накаченные ножки.
– Моя сестра танцует лет с пяти. – Немного изумленно, сказал я ей. – До сих пор танцует. Думаю, она прирежет любого, кто попытается ее остановить.
Кивая, она доела пачку «Скиттлз». – Танцы затягивают, если они тебе нравятся.
– Или если у тебя хорошо получается, – добавила Брит.
Я подтолкнул ее плечом, чтобы привлечь внимание. Она так долго танцевала, и я удивился, что теперь говорит об этом в прошедшем времени. – Почему бросила?
Она смотрела в никуда, и я знал, где бы сейчас она не была, то явно не в настоящем. Я частенько видел этот взгляд, и мне всегда было интересно, где она находится в такие моменты.
Наконец-то, она пожала плечами и принялась за пакетик с «Эм-энд-Эмс».
– Наверное, просто устала. – А твоя сестра участвует в конкурсах?
Я ей не поверил. Ни на йоту. Танцы были у нее в крови, но я не давил. – Она много путешествует, а на лето получила стипендию в школе «Балета Джоффри».
