Текст книги "Оникс"
Автор книги: Дженнифер Л. Арментроут
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Он смотрел на меня в упор.
– Ты совершенно не умеешь лгать. Ты хочешь этого. Так же сильно, как и я.
Мой рот открылся, но я не смогла произнести ни слова.
– Ты хочешь этого так же сильно, как… поехать на АБА этой зимой.
Теперь уже моя челюсть оказалась почти на уровне пола.
– Ты даже не знаешь, что такое АБА.
– Американская Библиотечная Ассоциация. Ее конференция – ежегодное событие, которое проводится в середине зимы, – не без гордости проинформировал меня Дэймон. – Я читал в твоем блоге, как ты сходила с ума по этому мероприятию до того, как заболела. Насколько помню, ты сказала, что отказалась бы от первенца, только чтобы туда попасть.
– Да-а, признаться, я писала подобную глупость…
Глаза Дэймона блеснули.
– В любом случае, возвращаясь ко всей этой «ты-меня-хочешь» теме…
Я покачала головой, совершенно оторопев.
– Ты меня хочешь.
Сделав глубокий вдох, я попыталась совладать со своим негодованием и изумлением.
– Ты слишком самоуверен.
– Я уверен в себе в достаточной степени, чтобы поспорить.
– Ты не можешь говорить этого серьезно.
Он усмехнулся.
– Я могу поспорить, что к Новому году ты признаешься, как безумно, глубоко и безвозвратно…
– Вау. Хочешь добавить в этот список еще одно наречие? – Мои щеки горели.
– Как насчет «непреодолимо»?
– Удивительно, что ты вообще знаешь, что такое «наречие», – пробормотала я.
– Перестань меня отвлекать, Котенок. Итак, возвращаясь к нашему спору… к Новому году ты признаешься, насколько безумно, глубоко, непреодолимо и безвозвратно в меня влюблена.
Покачав головой, я задохнулась от смеха.
– И что тебе снятся сны обо мне. – Он отпустил мой локоть и, скрестив руки на груди, вскинул бровь. – Ты признаешься во всем этом. Возможно, даже покажешь мне тетрадь с моим именем, разрисованным сердечками…
– О мой бог…
Дэймон подмигнул мне:
– Да, Котенок. Я весь во внимании.
Развернувшись, я схватила рюкзак и понеслась вдоль рядов, оставив Дэймона в отсеке. Мне нужно было бежать, куда глаза глядят, прежде чем я успела бы сделать нечто безумное. Пока не утратила здравый смысл, не развернулась и не бросилась ему на шею, притворяясь, что все прошедшие месяцы не оставили в моей душе горьких отметин. Потому что я бы притворялась, верно?
Я не остановилась, пока не промчалась почти через всю школу и не оказалась в раздевалке возле своего шкафчика. Потянувшись к рюкзаку, я раздраженно вытащила папку с подготовленными карандашными набросками. Идиотский день. Мало того что с самого утра я не могла сосредоточиться ни на одном из занятий, так потом, вдобавок ко всему, повисла на шее у Дэймона и взорвала компьютер. Мне действительно следовало остаться дома.
Я нервно потянулась к замку, чтобы открыть шкафчик, но прежде чем успела что-либо сделать, механизм щелкнул и дверца открылась сама собой. Вздрогнув, я отпрыгнула назад, и моя папка упала на пол.
Господи, что это?
Такого просто не могло быть… Мое сердце колотилось на грани предынфарктного состояния.
Дэймон?
Для него открыть дверцу шкафа, не коснувшись ее, являлось чем-то обыденным. Неудивительно, если учесть, что он мог выдергивать деревья с корнями. Я оглянулась в сторону сновавших по коридору учеников, хорошо понимая, что не увижу Дэймона, потому что не ощущала его присутствия. Чувствуя панику, я отошла от шкафа на несколько шагов.
– Эй, смотри, куда идешь, – услышала я поддразнивавший голос.
Подавив испуганный возглас, я резко обернулась. Позади меня стоял Саймон Каттерс, сжимавший в массивном кулаке потрепанный рюкзак.
– Извини, – выдохнула я, оглядываясь на шкаф. Видел ли он то, что случилось?
В попытке собраться с мыслями, я присела на корточки, чтобы поднять наброски, Саймон сделал то же самое. В воздухе повисла эпическая неловкость, пока мы пытались подобрать все листы, не дотрагиваясь друг до друга.
Саймон протянул мне мои работы с не слишком умелыми набросками цветов. Признаться, я совершенно не обладала художественными талантами.
– Держи.
– Спасибо. – Я поднялась и, положив папку назад в шкафчик, была готова бежать, куда глаза глядят.
– Подожди секунду. – Он схватил меня за руку. – Мне нужно поговорить с тобой.
Мои глаза опустились на его пальцы. У него оставалось пять секунд, прежде чем острый нос моей туфли врежется прямо промеж его ног.
Он, казалось, почувствовал это, потому что опустил мою руку и его щеки вспыхнули.
– Я просто хотел извиниться за все, что случилось в тот вечер. Я пил… в нетрезвом состоянии я часто делаю бредовые вещи.
Я окинула его уничтожающим взглядом.
– Тогда, возможно, тебе следует бросить пить.
– Ну да… возможно, именно это мне и следует сделать. – Он запустил пальцы в коротко остриженные волосы. Свет затанцевал на позолоченных часах с голубым циферблатом на его широком запястье. На ремешке была вырезана какая-то надпись, но я не могла ее разобрать. – В любом случае я просто…
– Ого, Саймон, что ты делаешь? – Рядом с Саймоном нарисовался Билли Крамп, еще один игрок из школьной футбольной команды с бегающими глазами, которые, всякий раз, когда он смотрел в моем направлении, были устремлены исключительно на мою грудь. За ним следом подтянулись и остальные. Билли ухмыльнулся, когда его взгляд остановился на мне. – Эй… кто это у нас здесь?
Саймон открыл рот, но один из парней его опередил:
– Дай-ка я сам догадаюсь. Она пытается снова запрыгнуть на борт?
Несколько парней усмехнулись, толкая друг друга локтями.
Я удивленно заморгала, взглянув на Саймона.
– Прошу прощения?
Скулы Саймона приобрели ярко-красный оттенок, в то время как Билли двинулся вперед, опустив руку на мое плечо. Запах его парфюма чуть не сбил меня с ног.
– Послушай, крошка, Саймон больше не интересуется тобой.
Один из парней засмеялся.
– Как говорит моя мама, зачем покупать корову, когда молоко бесплатно?
Волна ярости опалила мои вены. Что, черт возьми, Саймон наговорил этим отморозкам?
Я сбросила с плеча его руку.
– Молоко не бесплатное. Оно вообще никогда не было для продажи и уж точно не для тебя.
– Это совсем не то, что я слышал. – Билли ткнул Саймона кулаком в плечо. – Так ведь, Каттерс?
Глаза всех друзей Саймона остановились на нем. Он сдавленно рассмеялся и отступил назад, перекидывая через плечо рюкзак.
– Да, так, меня и второй стакан не интересует. Объясняю ей это, но она ничего не хочет слышать.
Мой рот распахнулся.
– Лживый сукин с…
– Что здесь происходит? – окликнул нас тренер Винсент с другого конца коридора. – Разве вы все не должны быть уже в классе?
Смеясь, парни врассыпную направились вниз по холлу. Один из них развернулся, показывая рукой жест «позвони мне», в то время как другой совершал крайне оскорбительные движения, задействовавшие его руку и рот.
Я очень хотела врезать во что-нибудь кулаком. Но не Саймон был сейчас моей самой большой проблемой. Я снова посмотрела в сторону шкафа, и мой желудок сжался от тревожного предчувствия. Дверца снова открылась сама собой.
Глава 4
Вернувшись со школы домой, я не успела застать маму. Все потому, что сегодня ее смена в Винчестере начиналась раньше обычного. Я, конечно, надеялась на то, что она все же задержится, потому что мне очень хотелось поболтать с ней немного, чтобы хоть как-то отвлечься от размышлений об инциденте с замком, но я забыла: сегодня была среда – тот самый день недели, который назывался в нашей семье «Позаботься о себе сам».
К вечеру я начала опасаться, что ноющая боль в области глаз поселилась в моей голове на постоянной основе, словно под веки попало инородное тело. Эти ощущения начали проявляться после того, как я увидела открывшуюся дверцу, и ничто не предвещало того, что боль вскоре стихнет.
Пытаясь чем-то себя занять, я засунула в сушку кипу белья, после чего обнаружила, что под рукой не оказалось антистатика. Обыскав весь шкаф с химическими средствами для дома, я тоже ничего не обнаружила. Сдавшись, я решила, что единственное, что могло бы хоть как-то спасти остаток дня, – это сладкий холодный чай, который я видела сегодня утром в холодильнике.
Звук разбившегося стекла был подобен грому.
Вздрогнув от испуга, я помчалась со всех ног вниз, уверенная, что кто-то снаружи разбил одно из окон. Хотя… кто бы это мог быть, если учесть, что в нашем дворе крайне редко появлялись посторонние? Не агенты же МО – Министерства Обороны вдруг решили взять на абордаж наш дом?.. При одной только мысли о подобном раскладе мое сердце подпрыгнуло к самому горлу, в то время как взгляд остановился на стойке, находившейся под распахнутым кухонным шкафом. Осколки одного из высоких матового стекла стаканов лежали на столешнице.
Кап. Кап. Кап.
Нахмурившись, я нервно огляделась по сторонам, не в состоянии вычислить источник звука. Разбитый стакан и капающая вода…Тут меня словно молнией поразило. Развернувшись, я распахнула холодильник.
На верхней полке лежала перевернутая емкость с чаем. Крышка была открытой, и коричнево-золотистая жидкость равномерно стекала по полке, просачиваясь вниз. Я снова посмотрела на стойку. Мне хотелось чаю, что подразумевало использование стакана и… да, непосредственно, самого чая.
– Без вариантов, – прошептала я, отступая на несколько шагов назад. Не может быть, чтобы желание выпить чаю вызвало такую реакцию.
Но как еще это можно было объяснить? Вряд ли под кухонным столом укрывался пришелец, скуки ради передвигавший по кухне предметы.
Хотя на всякий случай я все-таки заглянула вниз, чтобы быть до конца уверенной.
Дважды за день случалось нечто, что заставляло вещи передвигаться. Чистое совпадение? Два раза в течение одного и того же дня?
Чувствуя почти суеверный страх, не гнувшимися пальцами я взяла полотенце и принялась ликвидировать беспорядок. Замок шкафа… Он открылся, прежде чем я успела до него дотронуться. Это никак не могло быть связано со мной. Делать подобные вещи могли… пришельцы. Не я. А вдруг где-то произошло небольшое землетрясение или что-то типа того… небольшое землетрясение, опрокинувшее только стакан и емкость с чаем. Сомнительно.
Запуганная больше, чем хотела бы признаться даже самой себе, я дрожащими руками вцепилась в книгу, лежавшую на подлокотнике дивана.
Мама терпеть не могла, когда книги были разбросаны по всему дому. На самом деле, они были разбросаны не по всему дому, а только в тех конкретных местах, где могла находиться я – то есть на диване, в кресле, на кухонной стойке, в прачечной или даже в ванной комнате. Всего этого можно было бы избежать, если бы мама перестала упрямиться и, наконец, заказала широкий, вместительный и, желательно, достигавший до самого потолка книжный шкаф.
Тогда я прибегла к единственному способу, пришедшему мне в тот момент в голову, чтобы в экстренном порядке переключить свои мысли на что-либо другое. Я начала читать. Однако и это не сработало. Отчасти из-за самой книги, в основе которой красной нитью лежала история любви с первого взгляда, ставшей моим проклятьем. Девушка, увидев парня, влюбилась в него практически моментально. И тут понеслось: души, предназначенные друг другу судьбой; умопомрачительные, заставляющие замирать сердце чувства, возникшие между главными героями неожиданно и совершенно непрошено. Он все время отталкивал ее от себя по какой-то только ему известной, паранормальной причине. А она продолжала его любить, и в конце концов он признал свои чувства.
Кого я обманывала? Я была неравнодушна к подобным перипетиям. Дело было вовсе не в книге. Причина была во мне. У меня не получалось абстрагироваться, чтобы как следует погрузиться в сюжет. Понимая, что дальше читать не имело никакого смысла, я взяла с кофейного столика закладку. Я никогда не загибала уголки страниц – для любого книголюба подобные действия приравнивались к вандализму.
Что ж… проигнорировать происходившее не получилось. Неудивительно. Я никогда не стремилась убежать от своих проблем. Кроме того, если уж говорить честно, я очень испугалась, а страх – это не то чувство, на которое не обратишь внимания. Что, если мне только казалось, будто это я передвигала предметы? Во время лихорадки вполне могло расплавиться несколько жизненно важных клеток головного мозга. Подобная мысль заставила меня судорожно глотнуть воздух, и комната завращалась у меня перед глазами. Могло ли такое случиться, чтобы человек стал шизофреником после болезни?
Я покачала головой. Ладно. Конечно, это просто ерунда.
Сев на диван, я прижалась лбом к коленям. Со мной все было хорошо. Что собственно произошло? Для этого определенно существовало логическое объяснение. Я просто не закрыла плотно дверь шкафчика, а от тяжелых шагов Саймона она распахнулась. Стакан стоял на самом краю. И скорее всего, мама забыла закрыть емкость с холодным чаем. И с ней, кстати, достаточно часто это случалось.
Я сделала несколько глубоких вдохов. Причин для беспокойства нет. Все в мире должно поддаваться логическому объяснению. Единственным диссонансом в этой цепочке был тот факт, что сама я жила по соседству с пришельцами. И это точно не поддавалось никакой логике.
Вскочив с дивана, я выглянула в окно, чтобы узнать, стоит ли во дворе машина Ди. Набросив на плечи толстовку, я сделала глубокий выдох и направилась прямиком к двери соседнего дома.
Ди сразу же потащила меня на кухню, в воздухе стоял запах чего-то сладкого и явно подгоревшего.
– Как я рада, что ты заглянула. Я как раз собиралась сама за тобой зайти, – сообщила она и, выпустив мою ладонь, поспешила к стойке, на которой стояло несколько горшков.
– Что ты делаешь? – Я подозрительно заглянула поверх ее плеча. Казалось, что в керамических емкостях была разлита смола. – Хм-м.
Ди вздохнула.
– Пытаюсь растопить шоколад.
– При помощи микроволновых рук?
– Трагическая неудача. – Она потыкала вязкую смесь пластиковой лопаткой. – Никак не могу подобрать нужную температуру.
– Не проще было бы воспользоваться духовкой?
– Пф-ф, ненавижу духовки. – Ди приподняла лопатку, рассматривая то, что к ней прилипло. Часть шоколада все-таки расплавилась. – Упс.
– Замечательно. – Покачав головой, я прошла к столу.
Махнув рукой, Ди отправила горшки прямиком в раковину. Приземлившись, емкости опрокинулись набок.
– Я активно работаю над улучшением результата. – Потянувшись за жидкостью для мытья посуды, Ди взглянула на меня и нерешительно улыбнулась: – Что вы с Дэймоном делали во время ланча?
Что же ей ответить?..
– Мне нужно было обсудить с ним… историю с озером. Я думала, мне это приснилось.
Ди заметно напряглась.
– Нет, все было на самом деле. Он позвал меня, когда принес тебя домой. И, кстати, именно я переодела тебя в сухую одежду.
У меня вырвался нервный смешок.
– Признаться, я на это очень надеялась.
– Хотя, – продолжала она, закатив глаза, – Дэймон несколько раз предлагал свои услуги. Иногда он бывает невероятно предупредительным.
– Это да. Исключительно в удобных для него случаях. И где… где он сейчас?
Она пожала плечами.
– Без понятия. – Ее глаза сузились. – Почему ты все время трешь руку?
– Что? – Мои пальцы замерли, а я ведь даже не замечала, что делаю это. – У меня брали кровь в больнице. Наверное, хотели удостовериться, что я не подхватила бешенство или что-то вроде того.
Хмыкнув, Ди принялась закатывать мой рукав.
– У меня есть бальзам, который ты можешь… – Она запнулась. – Вот черт, Кэт.
– Что? – Я опустила взгляд и шумно втянула воздух в легкие. – Ох!
Вся рука ниже локтя была похожа на перезревшую клубнику. Только зеленого хвостика не хватало. Местами проступали странные темные кровоподтеки.
Ди осторожно провела пальцем по воспаленной коже.
– Болит?
Я покачала головой. Кожа саднила, но боли не было. Я опустила руку.
– Слушай, они точно с тобой ничего не делали, помимо того, что взяли кровь?
– Да, – кивнула я, все еще разглядывая руку.
– Это очень странно, Кэти. Как будто у тебя проявилась реакция на какой-то препарат. Подожди, я принесу алоэ. Это должно помочь.
– Да, конечно. – Я нахмурилась, обдумывая слова Ди.
Реакция на препарат? Что могло бы вызвать подобную реакцию?
Ди вернулась с баночкой прохладной вязкой жидкости и намазала раздраженную поверхность. Зуд немного утих. Я опустила рукав, и Ди, казалось, забыла о моей руке. Я провела с ней еще несколько часов, наблюдая, как она уничтожала горшки один за другим. При этом я так смеялась, что у меня начали болеть мышцы живота. Особенно, когда Ди наклонилась к очередной раскаленной под ее ладонями емкости так близко, что футболка вспыхнула огнем. Она выразительно посмотрела на мою еще более пышную грудь, словно хотела сказать, что посмотрела бы на меня в такой же ситуации. Я расхохоталась еще сильнее. Видимо, начали сказываться последствия стресса.
В конце концов Ди признала свое поражение, но только после того, как у нее закончился весь шоколад и пластиковые лопатки. Шел одиннадцатый час вечера. К тому моменту я уже чувствовала себя совершенно выжатой, поэтому пожелала ей спокойной ночи и направилась домой. День был слишком долгим и крайне странным, начиная с самой школы… хотя, я, конечно же, не жалела, что вечер, в конечном итоге, завершился в компании Ди.
Закрыв за собой дверь, я увидела Дэймона, который переходил дорогу. Меньше чем через секунду он оказался на ступенях рядом со мной.
– Котенок.
– Привет. – Я старательно избегала смотреть в его яркие глаза и видеть его лицо, потому что… скажем так, мне было крайне трудно не вспоминать о том, как чувствовались его губы на моих. Я глубоко вдохнула, пытаясь собраться с мыслями. – Ладно, м-м… чем занимался?
– Патрулировал. – Он поднялся на крыльцо. И хотя я полностью сконцентрировалась на щели в деревянном полу, я чувствовала его взгляд на своем лице и тепло, исходившее от его тела. Он стоял близко… слишком близко. – На западном фронте без перемен[2]2
«На Западном фронте без перемен» (нем. Im Westen nichts Neues) – знаменитый роман классика ХХ века Э.-М. Ремарка, написанный в 1929 г.
[Закрыть], Котенок.
Мои губы дрогнули в улыбке.
– Хорошее сравнение.
Когда он заговорил, его дыхание танцевало поверх моих волос у виска.
– Это моя любимая книга, между прочим.
Я так резко вскинула голову, что едва о него не стукнулась. В моем голосе звучало плохо скрытое удивление:
– Я и не знала, что ты читаешь классику.
На его губах появилась ленивая улыбка, и я могла поклясться – каким-то образом он смог придвинуться ко мне еще ближе. Наши ноги соприкасались. Его рука задевала мое плечо.
– Скажем так, обычно я предпочитаю книги с картинками, где мало текста, но иногда случается, я выхожу за рамки… привычного мировоззрения.
Не в силах сдержаться, я рассмеялась.
– Позволь догадаться… твоим любимым видом книг являются те, в которых ты можешь раскрашивать?
Дэймон подмигнул мне:
– И я всегда вылезаю за границы.
Честное слово, только он мог выдать нечто подобное.
– Ну, разумеется. – Я отвела взгляд в сторону, сглотнув. Иногда было так легко увлечься, перекидываясь с ним дружескими шутками… мне было слишком легко представить, как мы делаем с ним это каждую ночь. Дразним друг друга. Смеемся. От этих мыслей голова шла кругом. – Мне нужно… идти домой.
Он развернулся.
– Я провожу тебя.
– Да? – Мои брови взлетели вверх. – Я живу прямо здесь, Дэймон. – Вряд ли он забыл об этом.
Снова вернулась эта его ленивая усмешка.
– Эй, я пытаюсь быть галантным. – Он предложил мне руку. – Позволишь?
Удивленно рассмеявшись, я покачала головой. Но ладонь ему все же протянула. В следующее мгновение Дэймон сгреб меня в охапку и подхватил на руки. Мое сердце подпрыгнуло к самому горлу.
– Дэймон…
– Я говорил тебе, что в ту ночь, когда тебе стало плохо, я нес тебя на руках домой от самого озера? Думала, это был сон, а? Нет. Реальность. – Он спустился вниз на одну ступень, в то время как я смотрела на него во все глаза. – Дважды за одну неделю. По-моему, у нас это становится традицией. – Тут он сорвался с порога так резко, что из моей груди вырвался изумленный вскрик, поглощенный шумом шелестевшего ветра. Уже через секунду он стоял у двери моего дома, глядя на меня с усмешкой сверху вниз. – В прошлый раз я был быстрее.
– Серьезно? – От пережитого шока я не сразу смогла заговорить. – Ты… собираешься меня опустить?
– М-м-м. – Наши глаза встретились. В его взгляде читалась нежность, которая согревала и пугала меня одновременно. – Ты, конечно же, думала о нашем споре, верно? Хочешь сдаться прямо сейчас?
С ума сойти. Неужели я действительно только что думала о нежности?
– Опусти меня на землю, Дэймон.
Он поставил меня на ноги, но его рука все еще оставалась вокруг моей талии, и я не имела ни малейшего представления о том, что ему сказать.
– Я думал о нашем споре.
– О господи… – выдохнула я.
Его губы дрогнули.
– Ты знаешь… условия спора не слишком справедливы по отношению к тебе. К Новому году? Черт, я получу твое признание в вечной любви уже ко Дню благодарения.
Я закатила глаза.
– Уверена, что продержусь до Хэллоуина.
– Он уже прошел, Котенок.
– Вот именно, – пробормотала я.
Тихо рассмеявшись, Дэймон потянулся вперед, чтобы убрать прядь волос за мое ухо. Костяшки его пальцев коснулись моей щеки, и мне пришлось сжать губы, чтобы подавить вздох. В области груди предательски потеплело, но эта реакция вряд ли была связана с простым прикосновением. Зато она определенно имела прямое отношение к той тоске, которую я видела в его взгляде.
Через мгновение Дэймон отвернулся, запрокинув голову назад. Несколько секунд прошли в полном молчании.
– Звезды… Сегодня они особенно яркие.
Я проследила за его взглядом, немного смутившись от столь резкой смены темы. Ночное небо было темным, но среди чернильной мглы мерцали сотни ярких точек.
– Да, и правда красиво. – Я закусила губу. – Они напоминают тебе о доме?
Последовала пауза.
– Мне бы хотелось, чтобы напоминали. Воспоминания, даже горькие, лучше, чем ничего, так ведь?
Мою грудь сжало тисками. Зачем я его об этом спросила? Знала ведь, что он ничего не помнил о своей планете.
Снова заправив за ухо волосы, я стала рядом с ним, вглядываясь в ночное небо.
– Старейшины… они помнят что-нибудь о Лакс?
Он кивнул.
– Ты когда-нибудь просил их рассказать тебе… о ней?
Он явно хотел ответить, но потом рассмеялся:
– Вроде бы все так просто, верно? Но… я всегда старался держаться как можно дальше от колонии.
Его можно было понять, но я все равно не могла уловить истинной причины этого решения? Дэймон и Ди крайне редко упоминали о Лаксенах, которые оставались жить в колонии среди лесов, окруженных горами Сенека.
– А как насчет мистера Гаррисона?
– Мэтью? – Дэймон покачал головой. – Он никогда не говорит об этом. Думаю, для него это слишком болезненно… война, потеря всей семьи.
Оторвав глаза от звезд, я взглянула на Дэймона. Выражение его лица было жестким и одновременно тревожным. А я ведь не слишком задумывалась о том, как тяжело им пришлось. Всем Лаксенам. Война превратила их в беженцев. Земля являлась для них практически враждебной планетой, если учесть, в каких условиях им приходилось жить. Дэймон и Ди не помнили своих родителей и потеряли брата. Мистер Гаррисон с самого начала остался совсем один и, бог знает, сколько еще Лаксенов разделили с ними ту же участь.
В моем горле образовался ком.
– Мне жаль… что все так случилось.
Голова Дэймона качнулась в моем направлении.
– Почему ты вдруг извиняешься?
– Я… мне просто очень жаль… вам всем пришлось пережить слишком много. – Каждое слово эхом отзывалось в моем сердце.
Какое-то мгновение он удерживал мой взгляд, а потом отвел глаза в сторону, тихо рассмеявшись. Но в его смехе не чувствовалось веселья, и я начала опасаться, что сказала что-то лишнее. Возможно, так и было.
– Продолжай говорить в том же духе, Котенок, и я…
– Ты что?
Дэймон спрыгнул с порога на землю. Его улыбка была сдержанной.
– Я решил обойтись с тобой… мягче, чем хотел изначально, поэтому оставляю в качестве предельной черты канун Нового года.
Не дав мне возможности ответить, Дэймон исчез так стремительно, что я даже не успела проследить за траекторией его движения. Прижав руку к груди, я стояла там, на пороге, пытаясь осмыслить все то, что только что случилось. В какой-то момент… совершенно сумасшедший момент, я чувствовала, что между нами возникло нечто большее, чем просто физическое влечение.
И это пугало меня.
Я прошла в дом, усилием воли загоняя мысли о Дэймоне на второй план. Взяв телефон, я бродила из комнаты в комнату в попытке поймать связь, а потом набрала маму, оставив ей голосовое сообщение. Когда она перезвонила, я рассказала ей о своей руке. Она, конечно же, решила, что просто обо что-то ударилась, хотя я не чувствовала боли, а покраснение не превращалось в масштабный синяк. Она пообещала купить на обратном пути мазь, а я уже чувствовала себя гораздо лучше только оттого, что просто слышала ее голос.
Сев на кровать, я попыталась забыть о странных событиях, происходивших в моей жизни, и постаралась переключиться на домашнюю работу по истории. В понедельник предстояло сдать экзамен. Сесть за уроки в пятничный вечер, конечно, было полным отстоем, но… лучше это, чем провалить тесты. К тому же история была одним из моих любимых предметов.
Пару часов спустя я почувствовала в области затылка тепло, ставшее для меня теперь уже жутко привычным. Закрыв тетрадь, я спрыгнула с кровати и осторожно подошла к окну. Лунный свет заливал ночной двор тусклым серебристым светом.
Приподняв рукав рубашки, я взглянула на руку – кожа все еще саднила и оставалась покрасневшей. Могла ли быть связь между моей болезнью и тем, что случилось с замком моего шкафчика, разбитым стаканом и моими отношениями с Дэймоном?
Я снова начала осматривать темный двор. Но никого не заметила. Сострадание переполняло мою грудь. Я сильнее раздвинула занавески и прижалась лбом к прохладному стеклу. Я не могла понять или объяснить, как это происходило, но я точно знала, что где-то там, укрытый в тени, находился Дэймон. Каждая часть меня хотела… нуждалась в том, чтобы пойти к нему. Тоска, которую я видела в его глазах… Между нами происходило так много, слишком много всего. Гораздо больше, чем я могла осмыслить.
Отрицать влечение к нему было самым сложным, но я все же позволила занавеске выскользнуть из моей руки и снова вернулась к кровати. Открыв историю, я сфокусировалась на новом параграфе.
Канун Нового года? Никогда в жизни.
* * *
Понедельник оказался тем самым днем, когда хотелось кинуть что-то в стенку, потому что, если бы я что-либо разбила, мне стало бы намного легче. Лимит восприятия странностей, заполнивших мою повседневную жизнь, зашкаливал.
В субботу душ включился раньше, чем я успела войти в ванную. В воскресенье вечером дверь моей спальни распахнулась в тот самый момент, когда я к ней подходила, ударив меня наотмашь по лицу. Сегодняшним утром, в довершение ко всем радостям моей жизни, я проспала, пропустив два первых урока. Но это, конечно же, было не все, потому что пока я лихорадочно пыталась решить, что на себя натянуть, все содержимое шкафа услужливо вывалилось к моим ногам.
Либо я превращалась в инопланетное создание, которое вот-вот выберется из моего живота, либо я теряла рассудок. Единственное, что меня хоть как-то утром успокоило, рука больше не чесалась.
По дороге в школу я пыталась понять, что делать дальше. Происходившее больше нельзя было списывать на случайные совпадения. Мне следовало пересилить себя и, наконец, взглянуть проблеме в лицо. Во мне что-то изменилось. С этим нужно было что-то делать. Срочно. Прежде чем я успела кого-либо рассекретить или покалечить. Даже одна мысль о подобном исходе оставляла во рту горький привкус. К Ди я не могла пойти ни при каком раскладе, потому что обещала Дэймону молчать о том, какую роль в моем исцелении сыграл он. У меня не оставалось другого выбора, кроме как снова идти к нему же, чтобы в очередной раз повесить на него свою проблему.
По крайней мере, именно так это выглядело со стороны. В первые же дни моего переезда сюда от меня были одни неприятности: подружилась с его сестрой, задавала слишком много вопросов, чуть не отправила себя на тот свет… дважды. Вдобавок вычислила их тайну и каждый раз начинала светиться.
Хмурясь, я вышла из машины и захлопнула за собой дверь. Неудивительно, что все эти месяцы Дэймон не высказывал особой приязни. Я была проблемой. Точно так же, как и он. Но это, конечно же, меня не оправдывало.
Опаздывая на биологию, задыхаясь, я мчалась по пустому холлу в надежде, что успею занять свое место в классе до того, как в аудиторию войдет мистер Гаррисон. Я уже потянулась к ручке тяжелой двери, когда она распахнулась прямо передо мной, с силой ударившись о стену. Грохот эхом прокатился по гулкому коридору, привлекая внимание тех немногочисленных учащихся, которые так же, как и я, опаздывали на занятие.
От моего лица отхлынула кровь. Капля за каплей. Я услышала удивленный возглас позади себя, понимая, что меня только что поймали с поличным. Сквозь мой онемевший мозг пронесся миллион мыслей, и ни одна из них не стоила и гроша. Закрыв глаза, я чувствовала, как страх кислым молоком обволакивал мой желудок. Что со мной было не так? Что-то происходило… что-то очень, очень нехорошее.
– Эти ужасные сквозняки, – произнес мистер Гаррисон, откашлявшись. – Они могут любого довести до предынфарктного состояния.
Мои глаза распахнулись. Мистер Гаррисон поправил галстук, сжимая коричневый портфель в правой руке.
Я открыла рот, чтобы поспешно с ним согласиться. Это было самым правильным.
Да, конечно, эти ужасные сквозняки.
Но… у меня ничего не получилось. Я просто стояла у распахнутой двери, как немая рыба. Открывая и закрывая рот.
Голубые глаза мистера Гаррисона сузились, и выражение его лица приобрело такую жесткость, что мне стало казаться, что его глаза вот-вот прожгут на моем лице клеймо.
– Мисс Шварц, разве вы не должны быть уже в классе?
– Да, извините, – умудрилась выдавить я.
– Тогда, пожалуйста, проходите. – Он протянул руку в направлении аудитории. – И это – опоздание. Уже второе.
Пытаясь вспомнить, как именно успела заработать первое, я прошла внутрь, пытаясь игнорировать смешки со стороны тех учеников, которые слышали полученный мною выговор. Мои щеки загорелись.
– Подстилка, – бросила в мою сторону Кимми, прикрыв ладонью рот. Последовала новая череда смешков с того ряда, где она сидела, но прежде чем я успела как-то отреагировать, Лесса пригвоздила блондинку уничтожающим взглядом.
– Разве это не ты в прошлом году во время спортивных танцев забыла надеть нижнее белье?
Лицо Кимми приобрело пунцовый оттенок.
– Прекратить разговоры. – Мистер Гаррисон предупреждающе нахмурился. – Достаточно.
Благодарно улыбнувшись Лессе, я заняла место рядом с Блейком и достала из сумки тетрадь. Мистер Гаррисон приступил к перекличке, помечая каждого присутствовавшего своей излюбленной красной ручкой. Он пропустил мое имя, и я была почему-то уверена, что сделал он это намеренно.
