Текст книги "Ловкие женщины"
Автор книги: Дженнифер Крузи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Гейб пожал плечами и растворился в ночи. Нелл щелкнула замком, поднялась наверх и забралась в постель к Мар-лен. Та взглянула на нее с невообразимой болью в глазах.
– Ах да, я и забыла, что должна тебе галету.
Нелл вытащила из кармана галету и протянула таксе. Та набросилась на сухарик, словно умирала с голоду.
– Прости, что задержалась, – смутилась Нелл. – Босс явился. Прекрасно выглядит, надо отметить. А я в старой пижаме! Он остался недоволен. Может, купить несколько новых? Пошикарнее?
Марлен скорчила презрительную мину.
– Ты права. Очень сомневаюсь, что он еще раз осмелится показаться здесь в такой час. – Она достала из кармана новую галету. – Хочешь?
Марлен с высокомерным видом отвернулась.
– Не хочешь, не надо, – заявила Нелл.
Марлен тут же взяла галету, легла на спину и тоскливо уставилась в потолок.
– Жуй, – посоветовала Нелл.
Марлен перекатилась на живот, съела галету и тяжко вздохнула.
Нелл похлопала рядом с собой:
– Иди сюда, крошка.
Марлен вытянулась, внимательно рассмотрела предлагаемое место и снова легла.
– Спасибо и на этом. – Нелл подтянула плед к себе.
Марлен испустила протяжный вздох, медленно подняла длинное тельце, сделала несколько шагов и упрямо плюхнулась на плед, но поближе к животу Нелл.
– Разве так не лучше?
Марлен зевнула.
Нелл восприняла это за знак согласия.
– Мы гордые, независимые женщины, Марлен, – сказала она, гоня мысли о Гейбе, окруженном мраком, опасном и манящем. – И никакие мужчины нам ни к чему.
Марлен послала ей взгляд, полный пренебрежения, зарылась мордочкой в плед и заснула.
Глава 9
– Спасибо, – вежливым тоном отозвался Гейб, когда Нелл на следующее утро принесла ему пакет.
Сегодня на ней был ярко-голубой свитер с короткой темно-синей юбкой: ничего похожего на серые костюмы строгого покроя, в которых она щеголяла до сих пор, и уж, конечно, не на тонкую фланелевую пижаму, в которой встретила его вчера ночью. Черт возьми, теперь он никогда больше не сможет смотреть на нее без задней мысли о плюшевых осликах с розовыми бантиками на хвостах. А теперь она еще и вырядилась! Насыщенная голубизна оттеняла медь волос, а короткая юбка открывала точеные ноги.
– Какой-то парень только сейчас доставил это, – сообщила Нелл.
Он мгновенно забыл о ее ногах и взялся за пакет.
– Передайте Райли, что он у меня, – попросил он, разрезая бумагу.
– Что это?
– Протокол полиции по делу о самоубийстве Хелены Огилви и снимки с места происшествия.
– Вот как, – только и сказала Нелл и отправилась к Райли.
Гейб отложил документы и взглянул на кузена:
– Что-то тут не так.
Райли в удивлении вскинул брови:
– Марджи говорила по телефону с Тревором, когда мать пустила себе пулю в лоб. Пистолет был в доме много лет. Наконец, она оставила записку. Что тебя не устраивает?
Гейб упрямо тряхнул шевелюрой. Ему очень хотелось, чтобы самоубийство оказалось подлинным, но теперь он не был ни в чем уверен.
– Не нравится мне, что Тревор говорил с дочерью как раз в тот момент, когда бывшая жена спустила курок. Подозрительное совпадение. Я вообще не люблю совпадений, но от этого просто разит преступлением.
– Не нахожу, – возразил Райли. – Марджи объясняла отцу, что мать ведет себя странно, и он потребовал отвезти ее в больницу. Вполне логично.
– Он позвонил. Как раз в нужное время.
– Может, Хелена подслушала их разговор через отводную трубку и решила, что не позволит упрятать себя в больницу.
– Ценой самоубийства?
Райли пожал плечами: мол, кто ее знает.
Гейб подтолкнул к Райли фотографии. На них нельзя было смотреть без содрогания. Хелена в дорогом шелковом костюме, более уместном на приеме или за карточным столом во время партии в бридж, лежала на полу гаража. Пухлые ручки в бриллиантах беспомощно раскинулись поверх застарелых масляных пятен.
– Хорошенько изучи снимки. Возьми показания у Джека Дайсарта. Клянусь Богом, ему что-то известно.
– А может быть, и нет, – уперся Райли. – Я голосую за самоубийство.
– Тогда обратимся к независимому мнению. – Гейб позвонил Нелл.
– Больше никаких расспросов Марджи. Я наотрез отказываюсь, – объявила она, войдя в кабинет.
– Подойдите, пожалуйста, – попросил Гейб. – Взгляните на это.
Нелл обогнула стол, заглянула через плечо Гейба и отшатнулась:
– О нет!
– Не будьте кисейной барышней, – одернул ее Гейб.
– Нечего совать мне под нос подобные гадости! – отрезала Нелл. – Предупреждать нужно.
– Это Хелена Огилви, – терпеливо объяснил Гейб.
– Я так и поняла. Дырка в голове, у кого же еще?
– Она написала три предсмертные записки, две выбросила в корзинку для мусора, одну оставила на туалетном столике, надела шелка и драгоценности, расколотила весь фарфор, поговорила с дочерью, пошла в гараж и застрелилась. Как вам такая история? – спросил Гейб.
– Я бы никогда не покончила с собой, будь Джейс дома, – без заминки ответила Нелл. – Нельзя так поступать со своими детьми.
– Всякое бывает, – философски заметил Райли. – Не говоря уже о том, что у нее явно поехала крыша. Взять хотя бы фарфор.
– Нет, историю с фарфором я как раз понимаю, – отмахнулась Нелл. – В этом нет ничего безумного. А вот наряжаться перед смертью…
– В этом тоже нет ничего из ряда вон выходящего, – сказал Райли. – Обычно самоубийцы стараются предстать пред Господом в лучшем виде.
– И это все? – разочарованно протянул Гейб. – Больше вас ничего не настораживает?
Нелл ощутила досаду.
– Видите ли, я лично не знала Хелену. По слухам, она не отличалась большим умом, тем не менее слыла приятной собеседницей, она просто не смогла оправиться после ухода Тревора, что, согласитесь, не редкость.
Она выглядела настолько несчастной, что Гейб пожалел о своей жестокой настойчивости.
– Похоже, ты потрясена. – Райли, подавшись вперед, взял одну фотографию. – Ладно, начнем сначала. Что в этом кошмаре вы оба находите неестественным? Говорите прямо, какими бы идиотскими ни казались ваши заключения.
– Застрелиться в шелковом наряде? В гараже? Не могу выбросить из головы масляные пятна на полу, – начал Гейб. – Она вполне могла запереться в ванной. Гараж – не очень подходящее место для сведения счетов с жизнью.
– Может, не хотела пачкать кровью ванную, – предположила Нелл, морщась.
– Согласен, – кивнул Райли. – Она и в голову прицелилась, чтобы костюм остался чистым.
– И все-таки, – не унимался Гейб. – В гараже так холодно. Могла бы потеплее…
Он осекся, заметив, что Нелл пристально смотрит на фотографию: крупный план входного отверстия пули.
– Хватит, – сказал он и перемешал снимки. Нелл упрямо не сводила взгляд со страшного изображения.
– Где серьги? – спросила вдруг она.
– Что? – удивился Гейб.
– На ней нет серег. – Нелл сглотнула. – Марджи сказала, что мать была увешана драгоценностями.
– А кольца с бриллиантами? – напомнил Гейб. – Вот три кольца: обручальное и венчальное на левой руке и с бриллиантами в круге на правой.
– Недостаточно, – покачала головой Нелл. – Хелена обязательно надела бы серьги. Кроме того, бьюсь об заклад, на ней было колье, а может, браслет или брошь. – Она перебрала снимки и вытащила один. – Пожалуйста, брошка с точно такими же бриллиантами в круге, как и кольцо. Не могла она обойтись без серег, точно.
– Какой кошмар! – Райли ткнул пальцем в кольцо на правой руке Хелены.
Кольцо представляло собой плоский круг с бриллиантами и отверстием посредине. Шинка[16]16
Шинка – ободок, на который крепится оправа кольца (спец.).
[Закрыть] под кругом не проходила. Такое не каждый ювелир придумает.
Гейб присмотрелся к фотографии. Нелл облокотилась на его плечо. Кольцо было чересчур мало для толстого пальца Хелены, и белая плоть выпирала в центре усыпанного бриллиантами круга.
– Уродство, – согласилась Нелл. – И кому стукнуло в голову выдумать такое? Ну, круглая брошка это еще так-сяк. Но кольцо?
– Часть гарнитура? – предположил Райли. – Как дополнение к кольцу?
– Спросите у Марджи, – велел Гейб секретарше.
– Ни за что. Если это кольцо – часть гарнитура, есть другие способы выяснить. Я больше не желаю ее расстраивать.
– А может, она просто забыла серьги, – неуверенно сказал Райли.
– Может быть. – Гейб выдвинул ящик стола и достал телефонный справочник. – Возьми этот снимок и обзвони ювелиров, работавших до семьдесят восьмого года. Поговори с самыми старыми служащими: вдруг кто-то узнает кольцо.
Он нашел нужную страницу и набрал номер.
– Кому вы звоните? – поинтересовалась Нелл.
– Роберту Пауэллу.
– Кому? – переспросил Райли.
– Копу, что вел дело Хелены. По-моему, нам пора поговорить.
Через час в офисе появилась Лу.
– Отец на месте. Только не раздражай его, у него нынче тяжелый день, – предупредила Нелл.
– Никого я не собираюсь раздражать. Наоборот, решила остаться дома и идти в колледж.
– В самом деле? – удивилась Нелл. – Что ж, мы крайне тебе признательны. Что заставило тебя изменить планы?
– В какой-то степени вы! – улыбнулась Лу. – Спасибо.
– Я?
Лу, не удостоив ее ответом, прошла к отцу. Перед тем как дверь закрылась, Нелл услышала:
– Хорошие новости, папочка.
– Я не виновата, – сообщила Нелл компьютеру. Три раза она видела Лу и едва успела перекинуться с ней парой слов, поскольку Джейс…
О нет! Только не Джейс! Они начали встречаться. Джейс, как обычно, порвет с ней, Лу будет в отчаянии, потому что какая девушка не придет в отчаяние, потеряв Джейса? Тогда Гейб…
Нелл схватила трубку, позвонила на квартиру Джейса и нарвалась на автоответчик.
– Это твоя мать, – прошипела она. – Если встречаешься с Лу Маккена, немедленно прекращай. Я не шучу. – И, прежде чем отключиться, добавила: – Я тебя люблю. – Потом швырнула трубку на рычаг.
Из кабинета вышла улыбающаяся Лу, кивнула Нелл и прошептала:
– Он просто счастлив. Просите у него чего хотите.
– Только скажи, что речь шла не о Джейсе, – взмолилась Нелл.
Улыбка Лу стала шире.
– Мне вовсе не обязательно ехать в Европу. Все, что мне нужно, я получила здесь. Честно говоря, вы много потрудились, чтобы вырастить настоящего мужчину. Прекрасная работа.
– Мальчика, – поправила Нелл. – Он мальчик. Вы еще дети.
Лу вздохнула:
– Ох уж эти родители. – Помахав на прощание, она вылетела из офиса.
– О Боже, – пробормотала Нелл.
– Что случилось? – озабоченно спросил Гейб.
Нелл подскочила на добрый фут.
– Вечно вы подкрадываетесь!
– Я просто хотел поблагодарить вас, – озадаченно пояснил Гейб. – Лу сказала, это вы отговорили ее от поездки в Европу.
– Неправда! – возмутилась Нелл. – Абсолютная ложь! Я не имею к вашей дочери никакого отношения.
– Ладно-ладно. Почему вы так раздражены?
– Вовсе нет. Сижу себе и печатаю. Идите работайте. – Она склонилась над компьютером.
– Послушайте, я благодарен вам за то, что вы сумели убедить Лу остаться дома.
– Ничего подобного, – возразила Нелл, не поднимая головы. – Только не я. Уходите. Вы меня отвлекаете.
– Когда-нибудь вы расскажете мне, как все получилось. «Ну да, через труп моего сына!»
– Ну, будь по-вашему. Кстати, завтра в девять у меня свидание с Робертом Пауэллом.
– Понятно. – Нелл открыла файл и зафиксировала предстоящую встречу босса.
Остаток дня она провела в делах, гоня мысли о Джейсе и Хелене.
К тому времени, как она добралась домой, нервы у нее были на пределе. Пришлось сидеть с собачкой на коленях, пока не полегчало. Теперь она искренне не понимала, как люди могут жить без собак. Она даже перестала чувствовать себя виноватой перед Фарнсуортом, вынужденным влачить жалкое существование без Марлен. Недаром он называл ее сучкой! Наверняка не слишком любил.
Марлен жалобно застонала, и Нелл пожаловалась ей, как подружке:
– Знаешь, мне тоже сегодня пришлось нелегко. Галету?
Немного позже, когда она резала сладкий перец, поминутно кидая в рот сочные ломтики, позвонил Джейс:
– У меня какое-то бредовое сообщение от тебя на автоответчике. Ты что, заболела, или как?
– Нет, но попаду в больницу, если не будешь держаться подальше от Лу! – рявкнула Нелл. – Повторяю, мне не до шуток, с ее отцом шутки плохи. У него полно пистолетов, черт побери!
– Ма! Остынь! Это дело мое и Лу.
– Да, до тех пор, пока ее отец не узнал. Потом все твои дела закончатся в больничной палате.
– В таком случае не говори ему, – преспокойно посоветовал Джейс. – Вечно ты волнуешься по пустякам.
– Вряд ли это можно назвать пустяками, – парировала Нелл, но, повесив трубку, оглядела свою уютную кухню и подумала: «А вдруг можно?»
А вдруг черные дни действительно прошли? Она выжила первую неделю в агентстве, нашла чудесную квартирку. Отныне все пойдет хорошо. Может, и Линни отыскала местечко получше? Тревор Огилви заплатил, и теперь она живет как в раю?
Нелл ничуть не жалела Тревора. Так ему и надо. Именно он довел жену до самоубийства. Ну и черт с ним!
Они с Марлен долго отдыхали на кушетке, дружно ели салат и собачьи галеты, а потом улеглись на кровать Сюз. Но прежде Нелл расстелила для таксы ее любимый плед, а сама переоделась в голубую шелковую пижаму – подарок Сюз на день рождения.
– Хотела бы я знать, Марлен, когда в моей жизни появятся черные кружева, – мечтательно произнесла она и взяла книгу.
Проснулась она в полнейшей темноте от непривычных звуков. Прошло несколько минут, прежде чем она, полностью очнувшись, поняла, что ее разбудило.
Рычание Марлен. Тихое, едва слышное, скорее злобное, чем ноющее. Нелл впервые увидела не вечно скорбящее, несчастное животное, а настороженную, готовую сорваться в бой собаку.
– Что? – прошептала она.
Марлен припала к пледу и зарычала громче.
Нелл застыла, прислушиваясь, и наконец уловила источник тревоги: едва различимый шорох внизу. Ее передернуло от страха. Кто-то шарил в кухне, открывая и закрывая дверцы шкафов.
– Ш-ш, – велела она Марлен и, схватив трубку, набрала 911.
В ухо ударили пронзительные гудки. Едва диспетчер ответил, она прошептала:
– В мою кухню кто-то забрался.
Она объяснила, как к ней доехать. Диспетчер попросил не вешать трубку, и Нелл, гладя сжавшуюся Марлен, начала молиться, чтобы взломщик оставался внизу до тех пор, пока не явится полиция или пока не найдет то, за чем нагрянул.
Да, за чем он пришел? Чего ищет? У нее нет ни телевизора, ни музыкального центра. Любой грабитель на его месте давно сообразил бы, что здесь поживиться нечем. Если только это грабитель. Если только…
Она прервала контакт с диспетчерской и нажала введенный в мобильник код срочного вызова офиса в полной уверенности, что у Гейба в квартире стоит параллельный телефон.
– Алло? – раздался после третьего гудка злой голос Гейба.
– Здесь кто-то есть, – прошептала она в трубку.
– Что?
– Это Нелл.
– Знаю, что Нелл! – громыхнул он. – Почему вы шепчете в три часа ночи?!
– Ко мне кто-то забрался. В квартиру. Шарит внизу.
– Вызывайте полицию.
– Уже! – рассердилась Нелл. – Вы меня совсем за дуру держите? Я подумала, что, поскольку это бывшая квартира Линни…
Марлен снова зарычала, и Нелл принялась быстро ее гладить, боясь не расслышать чужих шагов.
Расслышала. На ступеньках.
– Что происходит, черт возьми? – крикнул Гейб. – Нелл…
– По-моему, он поднимается по лестнице, – пролепетала она. – Мне страшно, Гейб.
– Включите свет. Немедленно. Дайте понять, что вы не спите. Дверь спальни заперта?
– Нет.
– Попытайтесь придвинуть к двери что-нибудь тяжелое.
– Сейчас.
Нелл дрожащей рукой положила трубку, откинула одеяла, попыталась тихо встать. Нога запуталась в пледе Марлен, и телефон со стуком свалился на пол. Такса обезумела и залилась визгливым лаем. Нелл дернулась, попробовала ухватиться за прикроватный столик, но промахнулась, упала и ударилась о дверную ручку. По лестнице загрохотали торопливые шаги.
– Да тише ты! – прикрикнула она на Марлен, которая разошлась уже не на шутку: рычала, бросалась на дверь, скребла ее когтями, готовая броситься на врага.
Ночную тишь прорезал вой полицейских сирен, по стене заметались пятна света. Хлопнула задняя дверь.
Нелл устало потерла шишку и нашарила на полу телефон.
– Гейб? Все в порядке. Он ушел.
Но ей никто не ответил.
– Спасибо за то, что отняли у меня двадцать лет жизни, – проворчал Гейб после ухода полицейских.
Он сидел в гостиной на кушетке и пил «Гленливет», борясь с бешеным сердцебиением. Черт побери, сто двадцать ударов в минуту! Это уж слишком. И как она ухитрилась довести его до такого состояния? Давно он так не пугался!
– Я думала, вы захотите узнать, – сказала Нелл, – ведь это бывшая квартира Линни…
– А теперь ваша, – перебил Гейб, стараясь не смотреть на нее.
Сегодня на Нелл была пижама из чего-то блестящего, ярко-синего, переливающегося при каждом ее движении. На этом фоне рыжие волосы казались буйным пламенем, особенно по соседству с разноцветной шишкой на лбу. Но Нелл было совершенно наплевать и на пижаму, и на шишку, и на тот печальный факт, что полчаса назад ее хотели убить. Или изнасиловать. Она сидела на кушетке рядом с Гейбом, сосредоточенно поглощая тост из пшеничной булки, намазанный арахисовым маслом и джемом. При данных обстоятельствах подобный аппетит казался прямо-таки неестественным!
Гейб выудил кубик льда из «Гленливета» и протянул Нелл:
– Приложите к шишке. – Он допил виски.
Она прижала лед ко лбу и поморщилась, когда струйка талой воды потекла по руке.
– Спасибо, что сначала позвонили в полицию. – Гейб промокнул воду подушкой.
– Не так уж я глупа.
– Я этого и не сказал. Глупой вас не назовешь. Вот спятившей – вполне. Думаете, это была Линни?
– Не знаю, – покачала головой Нелл. Лицо ее приобрело то самое напряженно-озабоченное выражение, которое неизменно нервировало Гейба. – Нет. Неизвестный сначала шарил внизу и только потом начал подниматься. Значит, искал что-то именно в гостиной. Или на кухне.
– И не нашел. Линни точно знала бы, где что спрятано. – Гейб поставил стакан на столик. – Идемте.
– Куда? – удивилась Нелл.
– В вашу спальню.
– Ваши методы требуют некоторой шлифовки, – съехидничала Нелл и в наказание заставила его ждать, пока не доест последний кусочек тоста.
Гейб встал на пороге и осмотрел спальню. Повсюду раскиданы одежда и книги, на кровати, загромоздившей почти все пространство, – гора одеял, в самом центре на темно-синем буклированном пледе злобно таращилась на гостя Марлен.
– Прелестно, – оценил обстановку Гейб. – Я исследую вентиляционные люки. А вы уберите все с пола. Нужно простучать доски.
Через два с половиной часа он мог похвастаться, что знает верхний этаж квартиры как собственную ладонь. Увы, поиски оказались бесплодными. Нелл поднялась с пола и со стоном потянулась. Гейб невольно отметил, что пижама облепила ее тело, как мокрый купальник.
– Мне хотелось бы остаться и поиграть с вами в сыщиков, но, к сожалению, через час нужно быть на работе.
– Мне тоже, – напомнил Гейб, прислонившись спиной к стене и хмуро озирая комнату. – Большая удача, что в мое отсутствие секретарь тащит на себе весь офис.
– А вдруг она позвонит и скажет, что не сможет прийти?
– Хорошая мысль. Лучше не оставлять квартиру без присмотра, пока мы не разберем ее по щепочке.
– Что будем делать? – спросила Нелл. – Обыщем еще раз?
– Может, у Райли появится свежая идея, – предположил Гейб. – У него глаз зоркий. Ничего не упустит. Кроме того, остался первый этаж.
Он набрал телефонный номер, хмурясь при виде Нелл, еще более бледной, чем обычно. Шишка на лбу налилась чернильным цветом.
– Выглядите кошмарно.
– Спасибо. – Нелл села на постель и положила голову на подушку.
– Эта пижама лучше той, с осликами, – утешил он. – Но на ваш лоб просто жутко смотреть.
– Меня ранили при исполнении, – напомнила она, забираясь под одеяла.
– Я же велел вам подержать лед на шишке, – рассердился Гейб, – вместо того чтобы…
– Что? – полусонно пробурчал Райли в трубку.
– Это я. Открой сегодня офис. Нелл не придет.
– Я могу приехать попозже, – промямлила Нелл, борясь со сном. – Только вот…
– И отмени все, что наметил на вечер. В квартиру Нелл кто-то вломился, так что придется обыскать каждую щель.
– Вломился? – Судя по голосу, Райли мгновенно очнулся. – Она в порядке?
– Почти. Все, что ей необходимо, – сон и немного льда, – подчеркнул Гейб, адресуя последнее слово Нелл, но та уже спала. Странно, он и не знал, что ее лицо может быть таким безмятежным. Сейчас она выглядела бледной, хрупкой и изящной, как женщина в стихотворении Ретке, прелесть которой в каждой косточке видна.
– Гейб! – окликнул Райли.
– Буду позже. – Он повесил трубку и осторожно, боясь разбудить, поправил одеяло, укрывавшее Нелл.
Марлен свесила голову через край кровати и заскулила. Гейб вытянул из-под нее плед и бросил на пол. Собака соскочила с кровати, свернулась на пледе клубочком и задремала.
– Вижу, девочки, вас ничем не проймешь, – шепнул он и, в последний раз оглянувшись на Нелл, спустился в гостиную.
Обиталище Пауэлла оказалось аккуратным бунгало, оно располагалось в районе, где могли себе позволить жить только люди состоятельные. Гейб постучал и очень удивился, увидев на пороге мужчину, едва ли не вдвое моложе его самого.
– Роберт Пауэлл?
– Вам нужен мой отец, – пояснил мужчина, протягивая руку. – Я Скотт Пауэлл. А вы, должно быть, Гейб Маккена. Вам туда. – Он показал куда-то за дом. – Па поселился над гаражом, когда ушел на пенсию. Должно быть, это дельце было совсем не простым. Ему не терпится вас увидеть.
Квартира над гаражом была дай Бог каждому. Большие световые люки, пушистый ковер, удобная мебель, а электроники не меньше, чем в «Радио-шэк»[17]17
«Радио-шэк» – магазин, специализирующийся на продаже электронных приборов и компьютеров «Танди».
[Закрыть]. Скотт, очевидно, постарался, чтобы отец пользовался всеми благами цивилизации, и Роберт, надо полагать, наслаждался этими благами.
– Ничего местечко, верно? – спросил он, ухмыльнувшись и весело вздернув мохнатые брови.
Он был похож на медведя, как и сын, и Гейб вдруг понял, что эти двое ему очень симпатичны.
– Местечко что надо, – кивнул он, садясь на предложенный стул. – Спасибо, что согласились поговорить.
Роберт покачал головой:
– Это я очень рад. Вы расследуете самоубийство Огилви?
– Неофициально. Личная заинтересованность.
– Вы родственник Хелены?
– Нет. Скажите, это действительно было самоубийство?
– Сомневаюсь, – вздохнул Роберт. – Видите ли, я не говорю, что она не подумывала об этом. Она вполне могла бы покончить с собой. Но не таким способом.
– Почему вы так считаете?
– У нее были таблетки. Целая куча. Она копила их почти два месяца. Говорила доктору, что нуждается в транквилизаторах и снотворном. Тот выписывал рецепты.
– Неубедительно, – заметил прислонившийся к стене Скотт.
– Мальчик пошел по моим стопам. Тоже служит в полиции, – гордо объявил Роберт.
Гейб почувствовал укол зависти: у Скотта есть отец, который живет рядом. Которого можно видеть когда захочется. Вместе играть в электронные игры. Выпить пивка в день выдачи жалованья.
– Имеется кое-что еще, торопыга, – пробурчал Роберт сыну. – Она написала три предсмертные записки. Словно практиковалась.
– Две из них лежали в мусорной корзине, – процитировал Гейб полицейский протокол.
– Да, но все это только черновики. Вычеркнутые слова, кляксы. Кроме того, на ее письменном столе лежала дорогая бумага. Окончательный вариант так и не был написан.
– Опять-таки неубедительно, – возразил Скотт, но менее категорично. – Серьги. Она была одета с иголочки. А серьги не надела.
– Мы это тоже заметили, – сказал Гейб. – У вас, случайно, не сохранился список вещей из гарнитура? Что она обычно носила, кроме брошки и кольца?
– Дочь не смогла вспомнить, а к тому времени, как я ее допрашивал, Хелену уже похоронили. Вместе с украшениями.
– Со всеми бриллиантами, – скептически хмыкнул Скотт.
– С большими бриллиантами, – подчеркнул Роберт. – Все цацки стоили не меньше ста штук. Но… – Он пожал плечами. – Лично я не поверил, что ее муж позволил погрести все эти булыжники под шестью футами земли, но не стал производить эксгумацию, чтобы посмотреть. Пока мне удалось получить описание и обойти ломбарды, прошла неделя. Ни один человек не объявился и не признался, что видел что-то в этом роде. Впрочем, таких смельчаков вообще не много отыщется.
– Думаете, кто-то застрелил ее и снял украшения? Значит, это было убийство с целью грабежа? – спросил Гейб.
– Нет. Я считаю, убийство было преднамеренным или заказным. Бриллианты прихватили, чтобы поживиться. Уверен, сбыть их с рук оказалось нелегко: уж очень приметные. Такие на каждом шагу не встретишь. Кто-то наверняка бы их узнал. Правда, убийца мог выломать камни и продать отдельно.
Скотт оторвался от стены и оседлал стул.
– Мотив преступления?
– Она не давала мужу развод, – пояснил Роберт. – Этот тупой ублюдок завел любовницу, а та ухитрилась забеременеть. Огилви взбрело в голову на ней жениться. Но жена имела право на половину его доли в адвокатской конторе. Тревору пришлось бы выплатить ей огромную сумму, что наверняка разорило бы и его, и фирму. Судя по тому, что я слышал, жена об этом знала, но не желала идти на уступки.
– Значит, муж, – решил Скотт.
– Или его партнер, – добавил Роберт. – У него не было твердого алиби, и рисковать доходами он тоже не мог. В то время он выплачивал алименты жене и содержал дорогую игрушку. Я говорил с ней. Не слишком приятная особа. Кстати, мистер Маккена, они все еще вместе?
– Джек и Вики? – Гейб покачал головой. – Нет, лет через восемь после самоубийства Хелены он развелся и женился на очередной игрушке. Правда, эта до сих пор ему не надоела.
– Значит, теперь он платит двойные алименты, – ехидно констатировал Роберт. – Он просто олух, а ведь мне он показался одним из тех, кто стремится любой ценой добиться цели, а там хоть трава не расти. Этакий лощеный тип. Но шила в мешке не утаишь, сразу видно, кто есть кто. Я прав?
Гейб немного подумал.
– Правы. Как насчет Тревора?
– Тревора? – вмешался Скотт.
– Муж, – пояснил Роберт. – Он говорил с дочерью по телефону, когда это случилось. Мы проверили. В то время он действительно находился в своем офисе, его видели секретарши и кто-то из сотрудников.
– Предусмотрительно, – усмехнулся Скотт. – А как насчет его дочери? Она что-то унаследовала?
– Довольно жирный кусочек, но ничего выдающегося, – ответил Роберт. – Об ее соучастии можно забыть. Она едва не сошла с ума, обнаружив тело матери. Пару недель ее держали на транквилизаторах. Но и после таблеток она не могла прийти в себя. Нет, она этого не делала.
– А она знает, кто это сделал? – оживился Гейб.
– Может, знала, да теперь ничего не помнит. Клянусь, она не лгала. Просто бедняжка не из тех, кто способен трезво оценивать реальность. По крайней мере тогда была такой.
– Да и сейчас тоже. – Гейб вспомнил Марджи, играющую в хозяйку кафе у Хлои.
– Она все еще замужем за тем сукиным сыном? – поинтересовался Роберт.
– Нет. А Стюарт сукин сын?
– Наглый поганец. Глуп как пробка. Если бы я мог пристегнуть его к этому делу, уж поверьте, постарался бы, но ничего не вышло.
– Так кто же убил?
– Понятия не имею, – вздохнул Роберт. – Никаких улик. На ее руках даже остались следы пороха. Моей единственной надеждой были бриллианты, но их так и не нашли. Значит, дочь развелась со слизняком? Вот и хорошо. Мне она понравилась.
– Марджи? Нет. Семь лет назад Стюарт украл у «Огилви и Дайсарта» что-то около миллиона и смылся.
– Этот кретин что-то украл? – удивился Роберт. – Не может быть. Да он не способен перевести деньги с собственного счета!
– В самом деле? А вот это интересно. В «О и Д» уверены, что это он.
– В таком случае ему кто-то помог. И весьма основательно. У него был сообщник?
– Установить не удалось. Нам не поручали это расследовать.
– А вы проверьте, – посоветовал Роберт. – За его спиной скорее всего кто-то стоял и подсказывал, что делать. Но сейчас это не так важно. Значит, у вас личный интерес в деле Огилви?
Гейб подумал, не уклониться ли от ответа, но неожиданно для себя признался:
– Мой па был другом Тревора. Думаю, он что-то знал. Но отец умер в восемьдесят втором и унес тайну с собой в могилу.
– Маккена, – протянул Роберт. – Мы не допрашивали никого по фамилии Маккена.
– Может, его вызывали позже, – предположил Гейб. – Не знаю.
– Или не хотите знать, – уточнил Роберт.
– Мой отец не заслуживает пустых подозрений.
– Если боитесь копнуть глубже, значит, считаете его виновным.
– Что-то в этом роде, – сказал Гейб, чувствуя себя последним подлецом.
Они распрощались. Скотт проводил его до машины.
– Слушайте, если понадобится помощь, позвоните мне.
– Спасибо, – удивился Гейб.
– Знаете, старик хочет быть в курсе.
– Потрясающий старик, ничего не скажешь. – Гейб кивком показал на гараж. – Самый лучший в мире.
Скотт с легкой завистью оглядел «порше»:
– Отличная машина. Какой год?
– Семьдесят седьмой.
Глаза Скотта чуть сузились.
– Выпущен за год до самоубийства Хелены. Есть какая-то связь?
– Тревор продал его отцу за доллар через две недели после смерти Хелены.
Тревор присвистнул:
– Когда вы узнали?
– Неделю назад.
– Плохая неделя, – покачал головой Скотт.
– И лучше не становится, – согласился Гейб.
Вечером, пока Райли и Гейб обыскивали кухню, Сюз и Марджи помогали Нелл распаковывать вещи.
– Так что они опять ищут? – спросила Сюз.
– Сами не знают. – Нелл протянула ей очередной фарфоровый раритет, завернутый в пластиковую упаковку. – Они считают, что все поймут, как только найдут.
– До чего же волнующе! – воскликнула Марджи. – Детективы. Подумать только!
– Ха! – Сюз развернула упаковку и застыла в изумлении. В ее руках оказалась маленькая белая чашка на человеческих ножках в голубых носочках в горошек и черных туфельках. Марджи держала еще одну такую же, только носочки были в черную полоску, а туфельки – желтые. – Это еще что такое?
– «Уокин веа»[18]18
«Уокин веа» – букв.: гуляющая посуда (англ.).
[Закрыть]. Авангардный фарфор семидесятых. Я и забыла, что у меня он есть, пока мы при разводе не позвали оценщика, а когда пришло время делить фарфор, я не смогла с ним расстаться.
– В жизни ничего подобного не видела, – сообщила Марджи. – А ведь в семидесятых я была в курсе всех современных веяний.
– Сервиз английский, – пояснила Нелл, разворачивая сахарницу с длинными скрещенными ногами в огромных желтых туфлях. – Если помните, моя ма была англичанкой. Мы ездили к ее родным каждый год, недели на две. Эти штучки показались мне ужасно смешными, вот тетка и бабушка и начали посылать их мне на дни рождения и Рождество.
Сюз достала чашечку с расставленными, словно на бегу, ногами.
– А это называется «Раннин веа»[19]19
«Раннин веа» – букв.: бегущая посуда (англ.).
[Закрыть], – улыбнулась Нелл, но тут же испуганно встрепенулась, услышав грохот на кухне. – Где Марлен?!
Такса подняла с кушетки длинную узкую головку, явно надеясь на угощение. Нелл ее разочаровала:
– Проверка слуха, деточка.
Марлен вздохнула и сунула нос в мягкий плед.
Сюз поставила чашку на пол рядом с собой. Чашка, казалось, вот-вот сорвется с места.
– Просто чудо! Они все такие?
– Носки и туфли разного цвета. Думаю оставить их на кухне, если, конечно, после сегодняшнего у меня будет кухня. – Нелл развернула чайник с полосатыми носочками и черными туфельками с перепонками. – Горка забита «Клариссой» и «Сузи».
