Текст книги "Странности любви"
Автор книги: Дженна Питерсен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Она остановилась. Не было никакой необходимости возвращаться к этой части ее сожалений. Для этого было достаточно времени в ее пустой постели, когда она заново переживала каждый украденный миг, проведенный с Тристаном.
Эмили подошла и стала сзади, провела рукой по волосам подруги. Мередит посмотрела на нее, удивленная этим ласковым жестом. Обычно Ана была мягкой, а Эмили строгой. Это входило в ее обязанности.
– Что произошло? – шепнула она. – О чем ты не хочешь говорить?
Мередит вздохнула. Ей очень захотелось рассказать обо всем своим самым близким подругам.
Ана смотрела на нее с искренней заботой:
– Тебе станет легче, если ты поделишься с нами. Она кивнула. Зачем отказываться, если они вместе делают одно дело? Мередит помедлила, собираясь с духом.
– Я… я… – запнулась она, не зная, с чего начать. Как сказать правду? Но существовал только один способ. – Я влюбилась в него. – В первый раз произнеся это вслух, Мередит залилась слезами. Раньше она пыталась сдерживаться, отрицать очевидное. Теперь не скрывалась. – Я влюбилась в предателя.
У Эмили дрогнули уголки губ. Она подняла глаза на Ану:
– Ты проиграла мне фунт.
Мередит нахмурилась:
– Фунт? Подождите, вы поспорили на это? – Подойдя к камину, она скрестила руки на груди. – Неудивительно, что вы так старались узнать правду.
– Не надо, – сказала Эмили. – Ты знаешь, что дело не в этом.
– Мы действительно беспокоимся за тебя! – Ана подошла к Мередит и обняла ее за талию. – Мы догадались, что ты испытываешь особенные чувства к этому человеку, по тону твоих сообщений. Но нас совсем не радует то, что тебе тяжело. Ты понимаешь это, верно?
Мередит взглянула на Ану. Она больше не сердилась. Ведь подруги искренне переживали за нее. – Я понимаю, – ответила она.
– А теперь расскажи нам все, – со вздохом попросила Эмили.
Мередит потерла глаза пальцами. Как она могла объяснить то, чего не понимала сама?
– Я не знаю, как это случилось, – сказала она. – Он нравился мне, когда я была девочкой. Он значил для меня больше, чем друг. Но я никогда не думала, что эти чувства вернутся. Не после той школы, которую я прошла, не после того, как я узнала, в чем он может оказаться замешан.
– Но твои чувства вернулись, – подвела итог Ана с легким вздохом.
Мередит видела, что склонная к романтизму Ана понимает если не ее боль, то ее страсть.
– Да, – призналась она. – Они вернулись. Почти сразу же нас непреодолимо потянуло друг к другу. Но это было больше, чем вспышка желания. Я… Мне все еще нравился Тристан. Мне нравилось разговаривать с ним, я могла рассказать ему то, чего никогда никому не рассказывала.
– Даже нам? – удивилась Эмили.
– Верите или нет, у меня все еще есть – или были – свои секреты. – Мередит покачала головой. – Я поняла, что уже не владею своими чувствами, особенно когда снова и снова находила свидетельства его виновности. Но я все еще играла с огнем, виделась с ним, когда интересы дела совсем не требовали этого. Мы… мы стали близки. Я спала в его постели. Он даже просил меня выйти за него замуж.
Ана и Эмили не могли скрыть изумления.
Мередит кивнула:
– Да, это так. И мне хотелось согласиться. Я хотела забыть обо всем, что мне было известно, и принять предложение, даже если бы это было ошибкой.
Она сдвинула брови. Даже сейчас она не могла рассказать подругам все: о том, что чуть не сожгла письмо Аны с расшифровкой информации, не читая его; что чуть не забыла о долге, поддавшись желанию.
– И что ты чувствуешь сейчас? – мягко спросила Эмили. – Когда знаешь, что Тристан украл картину и в ней ничего не оказалось? Возможно, он спрятал то, что мы ищем, или хуже того – передал Девлину и его людям?
Мередит в задумчивости стояла у окна. Она ждала этого вопроса. И не желала смотреть правде в глаза.
– Прежде чем Тристана увели, он успел сказать мне кое-что. Он сказал, что все обстоит не так, как может показаться на первый взгляд. И я верю этому. Или… или я хочу поверить. – Она закрыла лицо руками. – Я уже ничего не знаю! Я не могу доверять себе самой.
– Почему? – настаивала Эмили.
Мередит приложила ладонь к холодному стеклу.
– Потому что улики указывают на него, но мое сердце, мои чувства твердят обратное. Он не похож на человека, готового продать чью-то жизнь за несколько фунтов. В Кармайкле я все время боролась с этим чувством. И после возвращения в Лондон ничего не изменилось.
– Может быть, тебе нужно увидеться с ним? – предположила Ана.
– Увидеться с ним? – У Мередит замерло сердце. Сколько раз она думала об этом, но боялась, потому что знала, как будет больно.
– Неплохая мысль. – Эмили, размышляя, похлопывала указательным пальцем по подбородку.
Глаза у Мередит широко раскрылись.
– Вы так считаете?
– Увидевшись с ним, ты сможешь лучше понять свое сердце. И проверить, не сыграли ли чувства злую шутку с тобой.
Эмили запротестовала:
– Важнее, что тебе может удаться то, чего не добились Чарли и его люди. Заставить лорда Кармайкла сказать им, где сейчас то, что он спрятал.
Мередит закрыла глаза. Оказаться лицом к лицу с Тристаном было бы ужасно, хотя она знала, что подруги по-своему правы. Ей нужно было увидеться с ним, чтобы избавиться от мучительной любви к нему. Может быть, эта встреча вернет ее к реальности.
К тому же она действительно хотела узнать, где спрятаны свидетельства измены. Без них окажется, что она впустую потратила время.
– Где они держат его? – ровным голосом спросила Мередит.
Ана улыбнулась:
– В доме Чарли, в специальной комнатке. Чарли считает, так дольше можно будет избежать огласки.
Мередит вздохнула:
– Я поеду сегодня же.
– Кому-нибудь из нас поехать с тобой? – спросила Эмили, озабоченно хмурясь.
– Нет, – сказала Мередит. – Я одна начинала вести это дело. Я должна сама и закончить.
ГЛАВА 18
– Лорд Кармайкл, – говорил Айли, – сотрудничество с нами очень облегчит вашу участь. Оно может означать различие между высылкой и смертью.
Тристан смотрел на Чарлза Айли со старательным равнодушием. Странно, он не вызывал у Тристана той ненависти, которую можно было бы ожидать после того, как Айли ворвался в его дом неделю назад и лишил его надежды на отмщение… вообще надежды на любое будущее. За неделю, которую Тристан провел в доме Айли, тот показал себя добросовестным и безупречно ведущим себя тюремщиком.
Но Тристан не мог дать Айли того, что тому было нужно. Чарлз жаждал свершить правосудие сам, безотлагательно, не ожидая окончания медлительных действий правительства.
– Эти два исхода мало для меня отличаются, – сказал Тристан, встречаясь глазами со своим тюремщиком. – Когда о моем аресте станет всем известно, я сделаюсь мертвецом во всех смыслах этого слова. И погублю свою семью.
Он содрогнулся от осознания всего трагизма сказанного. Стоит слову «предатель» приклеиться к его имени, и будущее разрушится, его семья окажется разорена. Его имущество, без всякого сомнения, перейдет к кузену, мать выбросят на улицу. Сестры примут мать, но она никогда больше не сможет показаться в обществе.
Хуже того, никто никогда не поймет, зачем он сделал то, что сделал. Светское общество охотно поверит в худшее. Вожделенные сплетни о таком человеке, как он, который всегда стремился избежать даженамека на скандал, будут приняты с еще большим восторгом. Общество годами будет говорить о его падении.
– Мередит просила меня сохранить ваш арест в тайне. Вы понимаете, Какой это был подарок? И вы готовы лишиться его, отказавшись дать нам информацию о том, где находится спрятанное, или даже о том, что это было… Я не понимаю.
Тристан опустился на маленькую кровать в углу комнатки и задумался, глядя на неровные доски пола. Мередит. Он старался не думать о ней. Когда его мысли невольно обращались к ней, гнев, чувство, что его предали, жестокое разочарование, горевшие в его груди, становились непереносимыми.
Она лгала ему. Использовала его и чувства, которые он испытывал к ней. И все для того, чтобы поставить его на колени, как вот сейчас. Все между ними было ложью. Ее поцелуи, чувства, которые, казалось, он читал в ее глазах, – все было только оружием из ее арсенала.
В Тристане кипел гнев, но он сдержал его. Иначе он еще быстрее окажется в Ньюгейте. Если он даст выход своему гневу, это ничего не изменит.
– Я не просил ни Мередит, ни вас о каких-то поблажках, мистер Айли, – сказал он, нахмурившись, и снова лег, уставившись в потолок. – Я сказал все, что хотел. У вас сложилось неправильное представление. Я пытался рассказать вам о своем брате…
Айли закатил глаза.
– Пожалуйста, не тратьте время, рассказывая мне о вашем плане мести, милорд. У нас другие сведения. Я бы советовал вам рассказать правду вместо того, чтобы путаться в объяснениях своего поведения.
Тристан сжал кулаки. Айли был прагматиком. Он искренне не понимал, к каким последствиям может привести взрыв эмоций или сила ненависти.
– Не вижу смысла двигаться дальше, если вы не желаете выслушать правду, – сказал Тристан.
Разразившись проклятиями, Айли бросился к двери. У самой двери он заколебался:
– Если вы не хотите помочь себе, у меня не остается выбора, как перевести вас из этого достаточно комфортного помещения в настоящую тюрьму. Тогда все станет достоянием публики. Вы понимаете это?
Тристан закрыл глаза, стараясь унять боль.
– Прекрасно понимаю.
Дверь с лязганьем захлопнулась, было слышно, как задвинул и засов.
Вздохнув, Тристан осмотрелся. Комнатка походила на убогую спальню холостяка, но это была его тюремная камера. Она находилась в подвале дома, принадлежащего Айли, в ней не было окон, через которые можно было бы бежать, а дверь заперта снаружи. Комнатка была вполне сносной… по крайней мере, в сравнении с тем, что его ждало в Ньюгейте. Скоро он узнает, каково там.
Что подумают родственники, когда узнают о его аресте?
В темном узком коридорчике за дверью послышались голоса. Он узнал голос своего стража, который обращался с ним так же вежливо, как и Айли, – еще одно преимущество, которого он лишится, когда его отправят в настоящую тюрьму. Но тут он услышал другой голос. Женский.
Мередит. Это была она.
Прагматику Айли не откажешь в уме. Этот человек знал о слабости Тристана, с которой ему теперь предстоит бороться, как и со вспышками гнева. Почему-то ему подумалось, что если рядом окажется предавшая его женщина, скрывать гнев будет гораздо труднее.
При звуках ее голоса Тристан весь подобрался. Разобрать слов он не мог, но мелодичные переливы голоса Мередит он всегда узнавал безошибочно. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы остаться лежать на узкой кровати.
Дверь открылась, и она неуверенно вошла. Он не повернул головы. Краем глаза Тристан следил за ней. Боже, как она хороша. Он-то надеялся, что сможет забыть об этом, но когда она привычным движением убрала со щеки выбившуюся прядь волос, он был сражен.
Мередит оглядела комнатенку и что-то шепнула охранникам. Тристан удивился, потому что охранники вышли и закрыли за собой дверь, оставив их одних.
– Здравствуйте, Тристан, – тихо сказала она.
Его тело отреагировало на ее голос, не сообразуясь с его намерениями. Кровь прилила ко всем местам, до которых она когда-либо дотрагивалась. Он был ошеломлен собственной реакцией. Его тело жаждало ее. Что это с ним, черт возьми?
Он с трудом подавил желание. Эта женщина предала его. Он не может позволить, чтобы им руководили инстинкты или эмоции. Это была бы еще более опасная ловушка.
Она прошла дальше, и ему потребовалось усилие оставаться безгласным. Мередит осмотрела стопку книг, лежащих на буфете, потом шагнула к нему.
Тристан повернул голову, чтобы видеть ее, дал знать, что наблюдает за ней. Она смешалась под его пристальным взглядом.
– Вы… У вас измученный вид, – мягко сказала она. – Вы ели?
Желваки заходили на его скулах.
– Вам не все равно?
Это было сказано с горечью, которая дала ей знать, что ее вопрос много для него значил.
– Конечно, не все равно. – В ее глазах было страдание, но настоящее ли? Или еще один обман?
– В самом деле? – Тристан сел и повернулся к ней. Одно быстрое движение – и он шагнул к ней. К его удивлению, Мередит не отпрянула от его гневного наступления, просто стояла и смотрела на него. Настороженная, но не испуганная.
Тристан остановился. Нет. Он больше не доставит ей удовольствия видеть его потерявшим самообладание. Он будет таким же собранным и бесчувственным, как она. Сейчас Мередит просто враг. Не имеет значения, как сильно горячая кровь влечет его к ней.
Он сложил руки на груди.
– Скажите мне, как вы покинули Кармайкл? – спросила она, чуть придвинувшись к нему.
– Все было спокойно, – сказал Тристан и с отвращением фыркнул: – И никто не удивился моему внезапному отъезду?
Мередит помедлила:
– Большинство гостей были разочарованы, но ни у кого не возникло подозрений.
– Даже у Филиппа? – вырвалось у него. Несмотря на оставленную им записку с объяснением, Тристан знал – лучший друг не поверит, будто его внезапное исчезновение связано с бизнесом. С бизнесом, о котором помощник в делах ничего не знал.
Она побледнела, но не ответила. Молчание углубилось, и сердце у него упало.
– Мередит? – услышала она голос Тристана. Она тяжело вздохнула:
– После вашего отъезда Филипп становился проблемой. Он не поверил вашей записке и начал наводить справки. Чтобы сохранить секретность и шанс поймать Девлина, мы… мы изолировали его.
Тристана словно отбросило назад, ужас охватил его.
– Вы арестовали Филиппа?
Она молча кивнула.
– Но Филипп ведь ничего не сделал! – выкрикнул он.
Мередит поджала губы.
– Он знал о том, чем вы занимались. Он помогал вам. Чарли и другие агенты считают, что он мог бы дать информацию, которую вы не желаете сообщить.
Тристан провел по лицу ладонью. При мысли, что его друг оказался в тюрьме из-за него, ему стало нехорошо.
– И что же он? – спросил Тристан.
Мередит нахмурилась:
– Он молчит.
– Дурак! – рявкнул Тристан.
Филипп скорее пожертвует собой, чем выдаст его, Тристана, тайну. Он должен найти способ помочь другу.
– Скажите, а моя мать? Ее вы тоже арестовали?
Мередит побледнела:
– Разумеется, нет! Когда я виделась с ней, она была в полном здравии. Леди Кармайкл удивилась вашему внезапному отъезду, но считает, что это произошло из-за того, что я во второй раз вам отказала. Я не разубеждала ее. – Лицо Мередит исказилось, словно она припомнила что-то тягостное. – Она сразу уехала в Бат и полагает, что вы приедете туда к ней, как только ваши дела будут улажены. Ваша мать даже пригласила меня приехать погостить недели на две.
Он рассвирепел, гнев бушевал внутри его, вырываясь наружу.
– Она не знает, что пустила в курятник лису. – У Тристана непроизвольно сжимались и разжимались кулаки. – Я уверен, вы успокоили мою мать. Дали ей понять, что заботитесь о ней. Какой удар будет для нее узнать, какая вы на самом деле.
Мередит сжалась, будто он ударил ее, но тут же справилась с эмоциями.
– Я на самом деле беспокоюсь за нее, Тристан. Это не ложь.
Он недоверчиво засмеялся:
– Вы беспокоитесь за меня, беспокоитесь за мою мать. Вы заявляете о таких трогательных чувствах к нам, после чего губите нас, а также всех других членов семьи.
Пришла ее очередь излить гнев. В глазах Мередит полыхал огонь, напомнив ему, какими были у нее глаза в минуты высшего наслаждения. Он отбросил предательскую мысль. С этим покончено.
– Если кто и погубил вашу семью, то это вы сами, Тристан, – выпалила она. – Ваши, а не мои поступки стали причиной того, что вы оказались здесь.
Тристан сжался. В этом утверждении была своя правда. Много правды. И он долгое время готовил себя к возможности оказаться в таком положении. Он всегда знал, что его могут поймать. Посадить в тюрьму.
Но Тристан не был готов к тому, что женщина, которую он любил – или думал, что любил, – станет причиной его поимки. Что та, за которую он больше всего тревожился, сделает все, чтобы он оказался в самом бедственном положении.
То, что Мередит не верила ему, разъярило Тристана не меньше, чем ее ложь. В своих мыслях она уже обвинила его. Только улики имели для нее значение, а не их близость. Стоит ли в таком случае пытаться защитить себя?
Если не для себя, то для семьи – стоит. Он набрал в грудь как можно больше воздуха и посмотрел ей прямо в глаза.
– Скажите мне правду. – Тристан оторвал от нее взгляд, подошел к угасающему камину. Кочерги и щипцов не было, их убрали как предметы, способные послужить оружием, так что Тристан не мог помешать угли. – Вы ведь явно часть всего того, что происходит. Скажите мне, как это случилось. Почему?
Когда он взглянул на нее через плечо, у Мередит перехватило дыхание. Она долго молча смотрела на него, размышляя над вопросом.
Наконец она кивнула и села на один из неудобных деревянных стульев, оставленных в комнате.
– Я должна дать вам некоторые объяснения, да, – призналась она. Голос ее был тихим, но не слабым. – После смерти мужа мне нужно было найти себе занятие. У меня не было желания снова выходить замуж…
Тристан нахмурился, вспомнив о том, что она отказалась от его предложения. Теперь он окончательно понял причины отказа.
– Но у женщины моего положения небольшой выбор, если у нее нет детей и мужа, – продолжила она. – Я собиралась целиком погрузиться в благотворительность, когда появился Чарли.
– Мистер Айли? – спросил Тристан.
Мередит кивнула:
– Да. Он сказал, что есть дама, занимающая очень высокое положение и собирающая группу женщин для помощи вдовам и сиротам, которые не могут прокормиться. Она желала остаться анонимной и думала, что я могу оказаться хорошей помощницей. Мне нельзя было не согласиться, ведь я сама была и вдовой, и сиротой. Я понимала, как мне повезло, что я не оказалась в тяжелом финансовом положении. – Лицо Мередит помрачнело. – После того как я оказалась втянутой в эту работу, я обнаружила, что планы Чарли простирались гораздо дальше, чем мне представлялось вначале. Он рассказал, что его таинственная дама собрала не просто группу для помощи бедствующим, но группу женщин – тайных агентов.
Гнев и разочарование Тристана на время уступили место удивлению. Женщины-агенты. Чем больше он думал об этом, тем яснее ему становились преимущества такой группы.
– Женщинам легче проникнуть туда, куда не допустят мужчину, – произнес он больше для себя, чем для нее. – Им сообщают сплетни и выбалтывают секреты, которые не откроют значительному лицу. И, конечно же, никто не подумает, что леди способна на такую смелость.
Мередит кивнула и на краткий миг почувствовала себя польщенной тем, что он оценил их возможности. Потом она опомнилась, и улыбка исчезла с ее лица.
– Да, совершенно верно. Леди М. учла все. Жизнь тайного агента опасна и непредсказуема. Но после того как я прошла обучение, меня все больше вдохновляла мысль, что я смогу помогать своей стране, делать что-то реально необходимое.
С этими словами Мередит подняла глаза, и они засверкали, как сапфиры. Тело Тристана немедленно отозвалось, волна тепла пробежала по нему, как ни приказывал он себе не реагировать на ее красоту, ее взволнованность. Ведь именно они привели его в заточение.
– Около месяца назад Чарли поручил мне новое задание. – Ее возбуждение улеглось. – Он рассказал о краже в галерее Джермана, о том, что в полотна могла быть спрятана секретная информация, которая не должна попасть в чужие руки. – Мередит помолчала несколько мгновений, словно переведя дух. – И еще он сказал, что вы являетесь главным подозреваемым в этом деле. Мне предстояло выяснить, виновны вы или нет, и отыскать картину прежде, чемто, что могло быть спрятано в ней, будет передано во вражеские руки.
Тристан содрогнулся от того, как спокойно и последовательно она объясняла свою роль. Создалось впечатление, что ей это далось легко, что это просто часть ее повседневной жизни. Ужасно.
– Ну, все же лучше, чем то, в чем подозревал вас Филипп, – насмешливо сказал он. – Вам вменялось в обязанность погубить меня, но вы не из команды Девлина.
Ее отшатнуло.
Успокоившись, он продолжал:
– Единственное, о чем я хочу спросить: почему для этого выбрали вас, а не другого агента, будь то мужчина или женщина?
Мередит сглотнула:
– Потому что мы знали друг друга раньше.
– Потому что мы были знакомы в детстве? – спросил Тристан, не в силах удержаться от язвительности тона. – Потому что я спас вам жизнь?
На этот раз она не встрепенулась. Ее поведение изменилось, но в нем не чувствовалось печали или раскаяния. На этот раз в глазах снова запылал гнев.
– Да, Тристан, именно так. – Голос Мередит был таким же жестким, как его собственный. – Вас злит, что я использовала наше прежнее знакомство в целях расследования?
– Да, черт возьми! – со злостью сказал он, наконец, позволив себе показать свои чувства, и хлопнул ладонью по каминной полке. Тристану хотелось разгромить все вокруг. Показать, какую ярость у него вызывает она, все, что происходит, он сам.
Она сжала кулаки и вскочила на ноги:
– Прекрасно, меня тоже все это возмущает! Я злюсь, что вы вынудили меня к таким действиям. Я злюсь, что вы поставили меня в такую ситуацию. Что вы оказались врагом самого себя, всего, во что я верила. И для чего?
Тристан, сам того не замечая, двинулся к ней. На этот раз он не смог удержаться от того, чтобы притронуться к ней. В тот миг, когда он поймал ее руки и притянул ее к своей груди, его гнев испарился. Что бы ни случилось, исходящее от нее тепло было тем же. И прежней была его реакция. Мередит пыталась сопротивляться, но он целовал ее, пока ей самой не захотелось еще и еще поцелуев.
– Я ничего не сделал! – настаивал Тристан, выпуская ее. Это было трудно. Он сгорал от желаний, которые, теперь он знал, никогда не сможет удовлетворить. – Я ничего не сделал!
Она отшатнулась и побледнела. Обхватила себя руками, не замечая, что дрожит мелкой дрожью.
– Нет? – спросила она дрожащим голосом. – Тогда как в вашем доме оказалась украденная картина? Объясните.
Тристан вздохнул и пристально посмотрел на нее. Он пытался рассказать правду Айли, и тот не поверил ему. Но Мередит была в его постели. Она призналась, что отчасти ей потому поручили расследование, что она знала его. Может быть, ему удастся убедить ее, и она поверит, что он говорит правду.
Но тогда Тристану придется открыться ей до конца. Рассказать, что у него на душе. Он колебался – рассказывать ли все женщине, которая оказалась обманщицей. Откуда ему знать, не использует ли она его признание против него?
Что же. На этот раз ему остается только поверить. В последний раз. Ему уже нечего терять.
Тристан закрыл глаза и с силой втянул в себя воздух, чтобы успокоить внезапно застучавшее сердце.
– Это началось со смерти моего брата.
