Текст книги "Уроки куртизанки"
Автор книги: Дженна Питерсен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
Глава 15
Урок пятнадцатый
Никогда ни о чем не проси
Виктория крепко цеплялась за руку Джастина. Они попали в другой полутемный коридор – еще одно звено в цепи коридоров величественного особняка. Она чувствовала напряжение, охватившее его, но понимала, что Джастин думает совсем не о том, о чем она.
Он думает об Алиссе, Уиттинхеме и Эвенвайсе, о Хлое. О том, как избавиться от надоедливой жены.
А она никак не могла отделаться от мыслей о том, как интимно он обнимал ее во время танца, о его теплой ладони у себя на спине, о том, как успокаивало и в то же время распаляло это тепло. О его неожиданном извинении.
Ее сотрясала дрожь. Она шаг за шагом заходила все дальше и дальше в своих чувствах к нему, и это не было ей во благо. Но знать и уметь с этим справляться – разные вещи.
– А вот и Калеб, – Джастин указал дальше по коридору.
Там и вправду стоял его брат. Он прислонился к стене и лениво попыхивал сигарой. Он поприветствовал их кивком, когда они подошли ближе.
Виктория присмотрелась к молодому человеку. Она раньше не замечала, насколько они с Джастином похожи – и в то же время насколько они разные. У обоих темные волосы, и улыбки у них похожи – дерзкие. Но у Калеба глаза светло-голубые, озорные, нахальные, а у Джастина – такие темные, что способны скрыть любые чувства, даже когда в них полыхают самые темные его желания. Виктория тонула в его глазах, и это не сулило ей ничего хорошего.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Джастин. Его голос вывел Викторию из задумчивости. – И где Шоу? Нам всем нужно поговорить.
Калеб кивнул на дверь позади себя и издал какой-то нечленораздельный звук. Джастин нахмурился, шагнул к двери и потянулся к ручке.
– Возможно, ты не захочешь… – громко прошептал Калеб.
Но не успел.
Дверь распахнулась. Шоу сидел на скамье у широченной кровати, а между его ног на коленях стояла женщина и…
Виктория ахнула, увидев открывшуюся сцену. Женщина удовлетворяла его ртом. Шоу откинулся назад с зажмуренными глазами, его шея напряглась от удовольствия, а молодая женщина делала свое дело с похотливым усердием. Виктория ощутила пульсирующее тепло внизу живота. Она отвернулась. Джастин молча закрыл дверь и уставился на брата.
– Мог бы и предупредить! – прошипел он.
Калеб выпустил еще одно колечко дыма и улыбнулся:
– А я пытался. Меня попросили постоять на страже. Шоу изо всех сил старается увести Элли у нынешнего покровителя. Он не хотел, чтобы ему помешали.
– Что ж, по-моему, он даже не заметил вторжения. – Джастин бросил взгляд на Викторию: – Мои извинения.
Но он ни в коей мере не выглядел раскаивающимся, она видела в его глазах те же возбуждение и голод, что чувствовала сама. Пока Джастин разговаривал с братом, Виктория думала об увиденном. Но только на месте Шоу и незнакомой женщины она представляла себя и Джастина. Интересно, каково это – брать его в рот?
Ее мысли вернулись к той ночи, когда он так же целовал ее. Такая интимная ласка… Никогда в жизни она не испытывала столь же сильных ощущений. Если ее губы могут подарить ему, хотя бы половину этого наслаждения…
– Виктория!
Она отвлеклась от эротических фантазий и обнаружила, что оба мужчины смотрят на нее. Она покраснела и пискнула:
– Да?
– Пошли, – сказал Джастин неожиданно хриплым голосом и взял ее за руку. – Брат присоединится к нам позже, когда исполнит свой долг.
Виктория кивнула и бросила прощальный взгляд на дверь, которую охранял Калеб.
За последние десять минут Виктория не произнесла ни слова. Она сидела напротив Джастина в карете, уставившись в окно, в черноту ночи. Хотя она не смотрела на него, напряжение, висевшее между ними весь вечер, никуда не делось.
Напротив, оно только усилилось после того, как они уехали с бала. Щеки Виктории вспыхнули ярким румянцем возбуждения, когда она увидела Шоу и его подружку. Румянец не поблек до сих пор – значит, она вновь и вновь мысленно возвращается к той сцене.
И потому Джастин тоже вспоминал ее. Он не мог думать ни о чем, кроме губ Виктории, как они смыкаются вокруг его члена, как она проводит языком от основания к головке. Прикрыв глаза, он ощутил, как возбуждение растет.
Карету подбросило на булыжнике, и Виктория ахнула от неожиданности. Ее взгляд метнулся к нему, и щеки окрасились еще ярче.
Джастин пробормотал проклятие. Знание того, о чем она думала, ничуть не облегчало его участи.
– Ты сегодня отлично сработала, – сказал он, отчаянно стараясь не смотреть на ее рот.
Она тоже отвела глаза.
– Думаешь? Мне не кажется, что я открыла что-то важное. Мы до сих пор не знаем точно, имеют ли Алисса, Уиттинхем или Эвенвайс отношение к исчезновению Хлои.
Джастин подался вперед:
– Но твои действия помогли заметить их подозрительное поведение. Это очень нам помогло. – Он потянулся к ней и после недолгих колебаний накрыл ее руку своей. – Ты делаешь все, что в твоих силах, Виктория. Ни одна подруга не смогла бы сделать больше.
Она долго смотрела на его ладонь, прежде чем перевести взгляд на его лицо.
– Спасибо, – прошептала она.
Голос ее не слушался.
Ему следовало убрать руку, но он вдруг понял, что это невозможно. Он просто хотел касаться ее. Ощущать тепло ее кожи. Забыть о прошлом и наслаждаться моментом.
– Джастин, – прошептала она. Ее пальцы сжались под его рукой.
Он прочел в ее глазах желание, и впервые это его разочаровало. Не секрет, что Виктория с радостью отдаст ему тело, но, кажется, больше ничего она давать не хочет.
А ему становилось все сложнее и сложнее притворяться, что большего ему и не хочется.
Со вздохом она наклонилась к нему и прижалась губами к его губам с обжигающей страстью, которая покоряла своей безыскусностью и опаляла невиданной мощью. Мысли Джастина поблекли, осталась только острая потребность в ней, которую Виктория разжигала все больше и больше. Если это единственная связь, которую она может допустить между ними, тогда, видит Бог, он сделает так, чтобы она никогда ее не забыла.
Он притянул ее к себе. Она упала в его объятия. Они целовались без уловок и изысков, но удовольствие пульсировало на грани переносимого.
Она развязала его галстук и вытянула рубашку из брюк.
– Ну почему… почему так происходит? – простонала она.
Он покачал головой: ей не требовалась объяснять, что она имеет в виду под «этим».
– Я не знаю, – проговорил он между поцелуями. Его пальцы скользнули в ее скандально глубокое декольте и нашли грудь.
Она протяжно вскрикнула и вцепилась ему в плечи. Задохнулась.
– У тебя всегда так?
Он замер и отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. Черные волосы обрамляли лицо, глаза сверкали от вожделения и еще какого-то чувства, которое она обычно скрывала.
– Нет, – с трудом признался он. – У меня никогда не было ничего подобного. Так – только с тобой.
– Джастин… – прошептала она и наклонилась, чтобы впечатать жаркий поцелуй ему в шею, туда, где отчаянно билась тонкая жилка.
– Да?
– Никогда у меня не было других любовников, – прошептала она ему в шею. – Только ты.
У него перехватило дыхание. Джастин потрясенно смотрел на нее. С тех пор как они впервые занимались любовью в Лондоне, он подозревал, что она не знала других мужчин. По крайней мере, очень давно. Но услышать от нее это признание стократ слаще и важнее собственных догадок. Волна счастья затопила его.
Он был у нее единственным. И он понял, что и хотел остаться единственным.
Виктория мягко улыбнулась и легонько провела губами по его ключице. Джастин широко раскрытыми глазами смотрел, как она опускается ниже. Ее язык обжигал кожу, след от ее поцелуя будоражил нервы. Ниже, еще ниже. Она взяла губами его сосок, повторяя ласку, которую он часто дарил ей. И, как и она в такие моменты, он запрокинул голову и издал низкий стон.
– Ты не обязана так делать, – выдавил он. – Только потому, что ты видела это…
Она покачала головой и покрыла легкими поцелуями его живот, после чего высвободила из брюк его возбужденное достоинство. Провела языком от основания к головке, чем вызвала еще один хриплый стон.
– Я хочу этого, – тихонько сказала она. – Я хочу тебя.
Он не успел ничего ответить – ее губы сомкнулись на нем. Голова Джастина откинулась на подушки. Его чувства захлестнула волна неземного блаженства… Движения Виктории вначале были неумелыми, но она быстро училась. Она варьировала скорость движений, замедляясь, когда он напрягался, как струна, и вытягивался навстречу ей, и ускоряясь, когда он бессильно вцеплялся в кожаное сиденье.
Он запустил пальцы ей в волосы, и сложная прическа распалась, черные локоны рассыпались по плечам. Она не останавливала ласки, лизала, обнимала губами, покусывала, щекотала языком и всасывала его в себя с той самой силой, которая подводила его к грани блаженства и безумия.
Джастин уже даже не пытался сдерживать стоны наслаждения. Эту ласку дарили ему бессчетное количество раз бессчетное количество любовниц, искушенных и не очень. Но никогда она не захватывала его с такой силой. Всегда он воспринимал это только как приятное развлечение сугубо для его удовлетворения.
Но от Виктории он принял ее как дар.
И он не хотел быть эгоистом. Конец приближался. Он почувствовал, как семя движется в его теле и рвется наружу. Он не позволил этому случиться – схватил Викторию за руки и поднял с такой быстротой, что ее глаза удивленно распахнулись.
Одним проворным движением он повернул ее, поднял юбки и усадил к себе на колени. Когда горячая, влажная плоть с радостью сомкнулась вокруг него, как только что это делал ее рот, они одновременно застонали, и этот звук эхом отозвался в тихом полумраке кареты.
Ему не пришлось говорить Виктории, чего он хочет. Она задвигалась на нем, и ее плоть то сжималась, то отпускала его. Джастин прижался ртом к ее голому плечу. В то время как руки его обвили ее и принялись ласкать и дразнить груди.
С каждым движением тел, с каждым движением кареты они оказывались все ближе к развязке – и к дому. Джастин наслаждался мягкими прикосновениями ее тела и тихими стонами, которые слетали с ее губ, как звуки бесконечной симфонии.
Карета стала замедлять ход и обогнула последний угол перед подъездом дома, где Джастин поселил Викторию.
– Давай же… Сейчас! – прорычал он ей в ухо.
Ее тело изогнулось от наслаждения. Джастин рычал от удовольствия и изливался в нее, а она последними спазматическими сжатиями словно выдавливала из него драгоценную жидкость.
Положив голову ей на плечо, Джастин прерывисто вздохнул. Он не лгал, когда признавался, что ни с кем не испытывал ничего подобного.
И Виктория ничем не походила на женщин, с которыми он был близок прежде. И это таило в себе огромную опасность.
Виктория еще раз пригладила юбку, но складки никуда не делись. Не удалось ей также уложить волосы аккуратно и стереть румянец с лица и груди. Она изо всех сил старалась выглядеть прилично, когда они с Джастином вывалились из кареты и пошли в гостиную. Но все ее усилия были обречены на неудачу.
Теперь они сидели с Марой и Калебом. Когда Виктория осмеливалась поднять на кого-то из них глаза, она встречалась то с понимающим, то с обвиняющим взглядом. Ее подруга знала, чем они с Джастином занимались.
Об этом знали все.
Начиная с гостей на сегодняшнем приеме и заканчивая кухарками, все, кто видел их с Джастином, казалось, точно знали, что эти двое едва сдерживаются, чтобы не начать раздеваться, когда оказываются в десяти шагах друг от друга.
Все думали, что у них очень страстная связь, но никто не замечал того отчаяния, которое накатывало на нее каждый раз, когда Джастин прикасался к ней. Единственный способ утолить тот жгучий голод, который вспыхивал внутри ее всегда, когда они оказывались рядом, – это заняться с ним любовью.
Но этого хватало совсем ненадолго. Через несколько секунд после того, как их тела разъединялись, ее снова тянуло к нему. Она нуждалась в нем. И не только в его теле и его прикосновениях.
– После того, чему мы стали сегодня свидетелями, я считаю, мы должны все наше внимание переключить на Александра Уиттинхема, Алиссу Мэннинг и Дариуса Эвенвайса, – сказал Джастин.
Виктория смотрела на него недоуменно. После бурного совокупления в карете он выглядел слегка помятым, но голос его звучал абсолютно спокойно. Неужели его это не взволновало? Он хотел ее, но, кажется, желание не мучило его неотступно, как ее. Даже если он и признался, что ни с одной другой любовницей не испытывал ничего подобного, это не значит, что она стала важна для него за пределами постели, которую они делили.
Калеб кивнул:
– Я думаю, это разумно. У Эвенвайса гнилая репутация в том, что касается женщин. И вы уже выяснили, что Уиттинхем как-то связан с Хлоей. – Он нахмурился. – Но мне совсем не хочется думать, что Алисса как-то замешана в этом деле.
Мара обратила на него пронзительный взгляд:
– А почему это она не может быть в нем замешана?
Викторию этот тон застал врасплох. Судя по вспыхнувшим в ее глазам огонькам. Маре не очень нравилось, что Калеб защищает красавицу куртизанку.
Калеб склонил голову набок и ответил:
– Вы не знаете Алиссу, мисс Мара.
Мара помедлила, прежде чем отвернуться и фыркнуть:
– Зато вы знаете, я уверена, мистер Толбот.
– Алисса всегда производила впечатление порядочной женщины. – Джастин проигнорировал их перепалку. – Ее репутация не запятнана противозаконными делами. Но Виктория почувствовала, что Алисса знает о Хлое больше, чем говорит. И для меня этого достаточно, чтобы взять ее под наблюдение.
Виктория уставилась на мужа. Он только что сказал, что доверяет ее интуиции, даже если это противоречит его прежним представлениям. Она ощутила искреннее тепло к нему.
– Так что нам делать? – мягко спросила она. Странно, вначале их сотрудничество вызывало у нее сопротивление, а теперь она радовалась ему. Джастин как-то сказал, что в этом она может ему довериться, и она начинала понимать, что он не солгал.
Он повернулся к ней:
– Эвенвайс и Уиттинхем будут завтра вечером в опере. Эвенвайс никогда не пропускает представлений. Мать Уиттинхема в городе, а она всегда настаивает, чтобы он сопровождал ее в театр. Я думаю, нам с тобой нужно пойти и выяснить что-то еще об их отношениях с Хлоей.
Мара вскочила:
– Но в оперу приходят самые разные люди, не только развратники со своими любовницами, как на тех собраниях, которые Виктория посещала прежде. Что, если кто-то узнает ее?
Джастин перевел взгляд на Викторию, ею брови слегка поднялись.
– А Мара права. Всегда есть шанс, что кто-то тебя разоблачит. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить тебя.
Виктория вздохнула:
– Я надену откровенное платье, буду ходить иначе и говорить иначе. В Лондоне у меня совсем мало знакомых. Если я увижу кого-то из них, я подам тебе знак, и мы повернем в обратную сторону. – Она посмотрела на Мару: – Если мы сможем найти Хлою, это оправданный риск, я думаю.
Мара поджала губы, и Виктория видела, что подруга ее готова поспорить. Но разве может она спорить, если речь идет о жизни и безопасности Хлои? В конце концов, Мара кивнула:
– Да, ты права. Я просто не хочу, чтобы ты пострадала из-за этого.
Виктория покосилась на Джастина и сказала:
– Не беспокойся. Мара. Я сама не могу этого себе позволить.
Глава 16
Урок шестнадцатый
Не играй с огнем: можешь обжечься
– Боже мой, ты сногсшибательна! – выдохнул Джастин, когда следующим вечером Виктория вошла в холл.
Она оглядела себя. Мара помогла ей одеться в роскошное светло-зеленое платье, по тонкой верхней юбке которого шла вышивка из мелких желтых цветочков. Мара неустанно причитала по поводу неприлично глубокого декольте и обтягивающего корсажа, так что в конце концов Виктория и сама усомнилась в уместности такого одеяния.
Но, стоя рядом с Джастином и читая в его глазах одобрение, она чувствовала себя красавицей.
– Спасибо, – сказала она и зарделась.
– Пойдем? – Джастин махнул в сторону двери.
Она позволила ему накинуть ей на плечи легкий плащ, и они вышли в теплую летнюю ночь. Виктория не без колебаний шла к карете. Ее мысли вернулись к их последней поездке, когда ее распутство повело за собой страстное совокупление.
Судя по довольной улыбке, которая играла на губах Джастина, когда он усадил ее в карете напротив себя, думал он о том же самом. Между ними повисло напряжение, потом он улыбнулся и разорвал пелену желания.
– Волнуешься? – спросил он. Она пожала плечами:
– Мне кажется, с моей стороны глупо было бы не волноваться. И Мара не особенно помогла мне: она все время твердила о том, как ужасно все может обернуться.
Джастин закатил глаза:
– Не обращай на нее внимания. Велика вероятность того, что вечер вообще пройдет непримечательно.
Она улыбнулась в ответ на утешение, хотя мысль эта показалась ей безрадостной – учитывая причины, по которым они направлялись в оперу.
– Надеюсь, ты ошибаешься и мы выясним что-нибудь, что, в конце концов, сможет привести нас к Хлое.
– Возможно, – ответил Джастин, хотя, судя по его лицу, он не особенно в это верил.
Виктория вздохнула. Нет смысла и дальше накручивать себя. Так что она не стала развивать эту тему, а склонила голову и заметила:
– Знаешь, я никогда не бывала в опере.
– Никогда? – изумился Джастин.
Она покраснела от своей неискушенности и покачала головой:
– В Бэйбери не бывает подобных представлений.
– Н-но… Когда ты прежде приезжала в Лондон…
Она нахмурилась и посмотрела в окно.
– Ты же помнишь, у меня не было светской жизни. Отец организовал нашу помолвку еще до моего первого бала. Я не успела насладиться забавами столицы.
Некогда она тосковала об этом. Время, страдания и ответственность, в конце концов, загнали эти желания очень глубоко.
Джастин присвистнул.
– Ты многое пропустила, тебе столько всего стоит попробовать…
Виктория качнула головой:
– Это не увеселительная поездка. Хлоя для меня сейчас важнее всего, И после того как мы найдем ее… – Она не стала прислушиваться к едкому голосу, который прошептал, что они могут ее вообще никогда не найти. – Когда мы ее найдем, я думаю, что уже не буду возвращаться в Лондон.
– Ах да, у тебя же много важных дел в деревне, я забыл, – тихо сказал Джастин и вернулся к созерцанию города за окном.
Она подавила вздох – опять между ними выросла стена. Она тоже разглядывала улицу. Фонари и огни в домах весело сверкали. Если бы она приехала сюда ради забавы, она многое попыталась бы наверстать и сделать. И Джастин очень любит город. При других обстоятельствах, она не сомневалась, он оказался бы непревзойденным гидом по местным развлечениям.
Но она давно уже научилась не жить мечтами, ибо подобные мысли неизбежно вели к разочарованию.
Карета замедлила ход. Виктория выглянула в окно – там блистал и переливался огнями оперный театр.
– Боже мой, как красиво! – выдохнула она, застигнутая врасплох.
Джастин придвинулся ближе и наклонился, чтобы посмотреть из-за ее спины.
– Да. И из моей ложи великолепно видно сцену, так что ты по меньшей мере сможешь насладиться представлением.
Она покосилась на него. Уголки его рта опустились вниз, на лице отпечаталось гораздо более серьезное выражение, чем обычно.
– Уверена, что мне понравится, – тихо сказала Виктория. – Даже если это только часть нашего собственного спектакля.
Он отодвинулся от нее – дверца кареты распахнулась.
– Тогда начнем спектакль.
Джастин положил ладонь Виктории на сгиб своего локтя. Начался антракт, и они вышли из его ложи в многолюдный холл. Он ощутил, как ее пальцы сжимают его бицепс с нервной дрожью, и накрыл ладонью ее руку, чтобы немного приободрить.
Его поразило ее самообладание. Она флиртовала, шутила и воплощала собой очарование. Несмотря на опасения по поводу того, что кто-то ее узнает, она смотрела в глаза тем, кого встречала, и вела себя так, будто чувствует себя здесь не хуже, чем любая женщина, которую любовник вывел в свет.
И как он и предсказывал, никто не выказал подозрений, что Виктория – не та, кем притворяется. Все видели то, что должны были видеть. Джастин готов был биться об заклад, что, если привести ее сюда через месяц в приличном платье и представить как леди Бэйбери, никто из тех, с кем он познакомил ее сегодня, и глазом бы не моргнул.
Восприятие имеет так мало общего с действительностью.
Джастин предполагал, что, когда в ложе погаснет свет, его будут одолевать эротические фантазии. И одолевали, потому что невозможно оставаться равнодушным, когда Виктория так близко, и тем не менее впервые желание смотреть на нее было сильнее потребности прикоснуться. Она сидела, подавшись вперед, и ловила каждую ноту, каждый жест актеров. Его мысли вернулись к тому признанию, которое она сделала в карете, – что ей недостает опыта светской жизни.
Он видел, какое огромное удовольствие она получает от оперы, и хотел показать ей весь Лондон и континент. Хотел отвести ее в Британский музей. Хотел увидеть, как она засияет от удовольствия и удивления, увидев Рим и Париж.
Но как она уже сказала, когда они найдут ее подругу, она уедет, чтобы скорее всего никогда уже не вернуться. И хотя это в точности соответствовало тому, чего Джастин, по его словам, хотел, факт этот не доставлял ему особой радости.
Пальцы Виктории сжались снова, выводя его из задумчивости. Он взглянул на нее – она напряженно смотрела куда-то в толпу. Он проследил за ее взглядом и обнаружил, что в нескольких футах от них стоит Дариус Эвенвайс и рассматривает его жену с явным интересом в недобро сверкающих глазах.
Джастину отчаянно захотелось подойти к нему и схватить ублюдка за горло. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не сделать этого.
– Мне надо с ним поговорить, – шепнула Виктория.
Он остолбенел. Инстинкт велел ему оттащить ее как можно дальше от этого человека, но, памятуя о том, где они находятся, он только пробормотал:
– Нет.
Она повернулась к нему с наигранной, кокетливой улыбкой, которая задела его за живое.
– Джастин, у нас нет другого выбора. И ты это знаешь. Ты будешь в десяти футах от нас и сможешь наблюдать за мной все время. – Она твердо сжала его руку. – Пожалуйста.
Джастин нахмурился. Она, конечно, права. После тех резкостей, которыми он обменялся с Эвенвайсом в ночь, когда объявил Викторию своей любовницей, им всем нужно поберечься от него, но его интерес к Виктории может обеспечить им новые сведения.
Он сжал кулаки.
– Хорошо. Но не приближайся к нему сама. Когда я отойду за напитками, он сам подойдет.
Она взглянула на него с удивлением:
– Откуда ты знаешь?
Джастин на мгновение задержал на ней взгляд, впитывая яркую красоту ее глаз, оттененную бледно-зеленым платьем, плотно облегающим фигурку. Темные волосы обрамляли лицо соблазнительными завитками, идеально гармонируя с ее нежной, будто подсвеченной изнутри кожей. Не говоря уже о том, как низкий вырез платья открывал для обозрения ее прелестную высокую грудь.
– Он будет дураком, если не подойдет к тебе, – пробормотал он, поднося ее руку к губам. – Любой, кто станет сопротивляться тебе, будет дураком.
Она хотела что-то ответить, но он не дал ей – ушел прочь.
Впереди очень-очень долгий антракт.
Виктория проводила Джастина взглядом. Его комплимент согрел ее до глубины души, и впервые с того момента, как они вышли из роскошного экипажа, ее нервозность испарилась.
– Добрый вечер, Рия.
Глубокий баритон позади нее заставил Викторию замереть. Она обернулась – Джастин оказался прав в своих предположениях. Дариус Эвенвайс стоял подле нее и улыбался хищной улыбкой, которая не оставила и следа оттого тепла, которое Виктория почувствовала рядом с мужем.
Каким-то неведомым образом ей удалось улыбнуться, протягивая ему руку.
– Добрый вечер, мистер Эвенвайс. Как я рада снова вас видеть.
С опасной улыбкой он запечатлел поцелуй на ее перчатке. Она едва не содрогнулась, отнимая руку.
– Взаимно, милая леди, – ответил Эвенвайс.
Улыбка Виктории несколько померкла.
– Мы не виделись с того вечера, когда прогуливались вместе по галерее. Должен признать, меня расстроило то, что вы поощряли мои ухаживания, когда уже приняли покровительство лорда Бэйбери.
Виктория проглотила ком в горле.
– Должна извиниться за свое поведение. Я не имела уверенности в намерениях Бэйбери. Я не планировала ввести вас в заблуждение.
– И все же не всегда получается так, как мы планируем.
Эвенвайс отпил из бокала, который держал в руке. Виктория изучала его необычное лицо, но не могла понять; в ярости ли он, смущен ли или ему попросту все равно?
– Я уверена, что ваше разочарование вскоре улетучилось, – отважилась она. – Джентльмен вашей внешности и положения не должен иметь проблем в поиске женского общества.
Он медленно перевел на нее взгляд. Она затаила дыхание. Он разглядывал ее. Он что-то искал, хотя намерения его оставались неочевидными.
Виктории хотелось отвернуться, но она не шелохнулась. Любой жест мог оказаться для нее столь же опасным, сколь и для Хлои.
– Лишь две женщины посмели мне отказать, – проговорил Эвенвайс. – Одной из них были вы.
– А кто та другая, что имела глупость отвергнуть вас? – прошептала Виктория лишь чуть-чуть дрогнувшим голосом.
Эвенвайс склонил голову набок и придвинулся поближе. Она чувствовала его дыхание на своей коже, чувствовала дремлющую силу, заключенную в его огромном теле. Хотя он выглядел как истинный джентльмен, он отнюдь не казался слабосильным. Он мог бы причинить ей боль, если бы захотел.
– Какая ирония, что вы спрашиваете об этом. Уверен, вы сами ее знаете.
Виктория не сдержалась – ахнула. Не может быть, он не мог узнать о ее отношении к…
– Хлоя Хиллсборо, – с самодовольной усмешкой сказал Эвенвайс.
Он просто проверяет ее. Играет с ней. Возможно, отслеживает ее реакцию в рамках собственного расследования. Но как она ни старалась держать себя в руках, кровь все равно отхлынула от щек, а ладони задрожали.
– Но кто… кто вам сказал, что я знакома с Хлоей?
Он улыбнулся.
– А разве нет? Я слышал, вы ее искали.
Но как он узнал? За пределами узкого круга людей, звавших ее настоящим именем, только Алиссе и Уиттинхему было известно, что она некогда дружила с Хлоей.
– Я… я…
Она замолчала. Если она и вправду хочет помочь подруге, она не имеет права сломаться от такого неожиданного поворота обстоятельств.
– Мы были знакомы недолго и давно, мистер Эвенвайс, – проговорила она, довольная тем, что голос ее наконец-то стал относительно спокойным.
– Хм-м, – мурлыкнул он. – Надеюсь, если вы столкнетесь с ней, дадите мне знать. А вот и ваш покровитель. Мы же не будем ждать, пока Бэйбери снова взревнует, не так ли? – Он попятился. – Доброго вам вечера, моя дорогая.
– Доброго вечера, – повторила Виктория.
Когда Эвенвайс растворился в толпе, она прерывисто выдохнула – почти в тот самый момент, когда подошел Джастин.
– Ты бледная. Он что, угрожал тебе? – Он взял ее под локоть и обнял за талию.
Она оперлась на него. Как бы ей хотелось просто раствориться в его объятиях! Поплакать у него на плече. Но сейчас не время и не место.
– Я не знаю, он ли похитил Хлою, – прошептала она. – Но если так, то она, возможно, мертва.
Она бросила взгляд на Джастина. Он содрогнулся от страха, который плескался в ее глазах.
– И я думаю… Возможно, он хочет, чтобы я стала следующей.
Туман ярости встал перед глазами Джастина и застил все вокруг. Мысль о том, что Эвенвайс угрожал его жене – его жене! – поколебала его закаленное самообладание. И только ужас в ее глазах, который она не сумела скрыть, сдержал его.
Сейчас он очень ей нужен.
– Я не дам тебя ему в обиду, – прошептал он ей на ухо. – Я не дам тебя в обиду никому.
Она повернулась к нему. В ее глазах стояли слезы.
– Джастин… – пробормотала она. И тут ее глаза распахнулись еще шире – что-то за его спиной привлекло ее внимание. – Боже милосердный, Джастин, мой… мой отец! Там мой отец, и он идет к нам!
Джастин остолбенел. Ее слова проникли в его сознание и затмили все остальное. Он посмотрел на ее лицо. Оно отражало такой же ужас, какой чувствовал он. Похоже, внезапное появление отца потрясло ее.
– Он смотрит на тебя? – прошипел Джастин.
Она не ответила. Виктория не сводила взгляда с отца. Ее губы стремительно бледнели. Он стиснул ее руку и шепотом одернул:
– Виктория!
Она моргнула.
– Н-нет. Он смотрит тебе в спину. Наверное, ему не видно меня из-за твоего плеча.
– Я повернусь. А ты потихоньку ускользнешь в мою ложу, если удастся. Я поговорю с ним. Встретимся там.
– Но…
– Давай же! – приказал он. – Я не могу допустить, чтобы ему в руки попала еще одна моя тайна!
Ее глаза удивленно распахнулись. Джастина передернуло. Признание сорвалось с губ помимо его воли. Но Виктория не стала ни о чем расспрашивать его, просто развернулась и нырнула в толпу, предоставив ему разбираться с отцом. Это некоторым образом успокоило его. Если ее не будет, она не получит возможности вмешаться в перепалку. Возможно, это значит, что ей и не хочется.
Он надеялся, что это так.
– Вот ты где, Бэйбери, – проворчал Мартин Рид вместо приветствия.
Джастин сверлил его взглядом. Он так долго ненавидел этого человека… Время не пощадило его – за три года он стал тучнее, лицо побагровело от злоупотребления спиртным. Когда они в последний раз разговаривали – у дверей супружеской спальни в первую брачную ночь, – его волосы начинали редеть, теперь их почти не осталось. Кроме зеленых глаз, мрачно сверкающих, Джастин не заметил никакого его сходства с Викторией. И очень этому обрадовался.
– Какого черта ты здесь делаешь? – поинтересовался Джастин, демонстрируя скуку. Он старался ничем не выдать своего острого интереса к внезапному появлению тестя.
– Где моя дочь? – вопросил Рид не очень отчетливым, но весьма громким голосом.
Джастин схватил его за руку и оттащил в угол, прежде чем тот не поставил весь холл на ноги и не разоблачил Викторию.
– Придержи язык! – прорычал Джастин.
В глазах Рида зажегся нехороший, жестокий огонек.
– Да, мальчик, тебе нужно, чтобы я держал язык за зубами. Если я заговорю…
Джастин оборвал его, схватив за горло и прижав к стене. Он огляделся. Большинство театралов уже вернулись на свои места, а те, кто продолжал слоняться вокруг, не могли его видеть за высоким растением в кадке.
– Если не будешь осторожнее, тебе нечего станет держать за зубами. – Он наклонился вперед, чтобы можно было говорить вполголоса. – Не смей дразнить меня, ни сегодня, ни потом. Что ты делаешь в Лондоне?
Он ослабил хватку, чтобы Рид мог говорить. Тот захрипел, набирая воздух в легкие, и уставился на Джастина ненавидящим взглядом.
– Я слышал, моя дочь приехала в столицу, – пояснил он, потирая красное горло. – А еще я слышал, что у тебя новая шлюха и ты поселил ее в одном из своих домов. Прямо под носом у Виктории, Бэйбери.
Джастин с отвращением покачал головой:
– Избавь меня от нравоучений, Рид. Мне доподлинно известно, что ты в последний раз разговаривал с дочерью через несколько месяцев после свадьбы – в первый и единственный раз, когда ты навещал ее в поместье, так что не прикидывайся, что тебя волнуют ее чувства.
