Текст книги "Следы на песке"
Автор книги: Дженис (Джанис) Мейнард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
9
– Дерек, если ты перестанешь истязать меня вопросами, то я куплю тебе… – Донна с высоты своего роста изучающе взглянула на стоящего рядом такого же светловолосого, как сама она, ребенка и задумалась.
Дело было в том, что игрушки, равно как и сладости, совсем не интересовали ее четырехлетнего сына. Он обожал задавать самые сложные вопросы и всегда требовал на них четкие ответы. Взрослому человеку требовалась немалая эрудиция, чтобы угодить мальчугану.
Например, если Дерек спрашивал, почему звезды на небе не видны днем, ни в коем случае не следовало говорить, что они устали и отправились спать. Сказка о маленьком фонарщике, который гасит их рано утром, а вечером зажигает опять, также не подходила. Возможно, другой ребенок и остался бы доволен подобным объяснением, но только не он. В обоих случаях это был верный путь навсегда прослыть в его глазах недалеким человеком.
Поэтому для сохранения авторитета следовало открыть энциклопедию и популярно объяснить ему то, что считается азами астрономии…
Пока Донна напрягала воображение, Дерек терпеливо стоял, задрав голову, и на его личике ясно читалось адресованное ей сочувствие.
– Ладно, – сдалась она. – Я отвечу еще на три твоих вопроса, и ты позволишь мне сделать покупки в сравнительном спокойствии. Идет?
Мальчуган согласно кивнул и тут же спросил:
– А почему именно на три?
Боже, дай мне силы и терпения, мысленно взмолилась Донна. Она уже тысячу раз пожалела о том, что не оставила сына дома с Марией. Но он так умоляюще смотрел на нее, что ей сложно было отказать ему.
Донна вообще находилась в полной зависимости от желаний Дерека, но, следовало отдать ему должное, он пользовался этим лишь в крайних случаях.
Потратив примерно минут двадцать на то, чтобы объяснить сыну, почему она ответит всего на три вопроса, почему у рыбок в аквариуме не слышно голоса, хотя видно, как они открывают рот, и почему у некоторых манекенов в витринах магазина нет рук, Донна смогла облегченно вздохнуть и заняться покупками.
Нынешним летом Антуан собирался взять их с собой во Францию, чтобы они наконец-то смогли увидеть его дом и виноградники.
Со всей ответственностью готовясь к поездке, Донна решила, что ей нужно обновить гардероб. Так, по мелочам: два-три льняных костюма, пару вечерних платьев, еще одно для коктейля, купальник, солнцезащитные очки, яркую индийскую шаль… И еще тридцать два пункта, согласно приготовленному списку.
Она бросила взгляд на часы и с ужасом обнаружила, что ходит по торговому центру уже больше часа, а не купила даже трети из того, что запланировала.
Собираясь наверстать упущенное, Донна покрутила головой по сторонам, а затем, следуя многочисленным указателям, схватила сына за руку и поспешила к эскалатору.
Первым перед ее натиском пал отдел нижнего белья. Потом была галантерея, на память от посещения которой у нее остались тонкие перчатки из лайки, хоть и не указанные в списке, но весьма милые…
Когда Донна обнаружила, а вернее, не обнаружила рядом сына, она с трудом могла вспомнить весь проделанный ею маршрут.
В панике заметавшись между отделами, перепуганная мать принялась выкрикивать его имя, но безуспешно. Дерек как будто испарился.
– Господи, как я скажу Антуану, что потеряла сына? – в отчаянии простонала Донна.
Слезы уже находились где-то на подступах к ее глазам, когда до ее слуха донесся знакомый тоненький голосок, с любопытством спрашивающий кого-то в примерочной кабине отдела мужских сорочек:
– А почему ты не носишь майку? Мой папа всегда носит ее, и я ношу…
– Дерек! – Донна, не раздумывая, резко отдернула шторку, отделяющую ее от сына, и замерла на месте с открытым ртом.
– Донна, почему каждый раз, когда мы встречаемся, у тебя такой удивленный вид? – с улыбкой проговорил Сэм, медленно застегивая на груди рубашку. – В конце концов, как обитателям Голливуда, нам просто предписано судьбой сталкиваться друг с другом хотя бы раз в год.
– О, Сэм! – придя наконец в себя, воскликнула Донна и перевела взгляд на сына, терпеливо дожидающегося ее внимания. – Дерек!
– Так этот малыш и есть твой сын? – поинтересовался Сэм. – Вот уж никогда бы не подумал, что из того молчаливого крохи, которого я когда-то держал на руках, вырастет такой любознательный паренек.
– Иногда я думаю, что была бы гораздо счастливее, если бы он и продолжал оставаться «молчаливым крохой», – со вздохом проговорила Донна и вновь обратилась к сыну: – Дерек, почему ты сбежал от меня? В следующий раз останешься дома с Марией.
– Не стоит ругать его, ведь именно благодаря ему мы снова встретились, – заступился за мальчугана Сэм и предложил: – Что, если в качестве наказания нам заставить его съесть десять тысяч пирожных?
– Десять тысяч! – со священным полувосторгом повторил Дерек, поднимая на взрослых светящуюся счастьем мордашку. – Я столько не съем.
– Съешь, – решительно произнес Сэм и посмотрел на Донну. – Ну так как? Здесь, в центре, на нижнем этаже есть небольшое кафе…
Донна взглянула на ожидающего ответа Сэма, затем на использующего беспроигрышное выражение мольбы на лице Дерека… и уступила.
– Веди, – сказала она Сэму и с грустью подумала о том, что, по-видимому, о дальнейших покупках на сегодня придется забыть.
Взяв Дерека за руки, они уже подходили к кафе, когда со стороны входа в торговый центр раздался оглушительный взрыв. Пол и стены содрогнулись, с потолка посыпалась штукатурка, и находящиеся в здании люди принялись метаться в панике, оглушительно крича.
Мгновение – и Сэм, верно оценив ситуацию, подхватил Дерека одной рукой, второй сгреб Донну и бросился в сторону подсобных помещений. Толкнув ногой первую попавшуюся дверь, он впихнул их внутрь темной комнаты и, повалив на пол, накрыл своим телом.
Тотчас там, откуда они только что убежали, раздалось подряд еще два взрыва, а затем все смолкло…
Первой нарушила тишину Донна. Она приподняла голову от бетонного пола и, сплевывая невесть откуда взявшийся во рту песок, воскликнула:
– Господи, что это было?
– Могу только догадываться, – хрипло ответил Сэм, принимая сидячее положение, и спросил, пристально вглядываясь в темноту: – Дерек, ты как, в порядке?
– Наверное, да, – жалобно отозвался мальчик. – Только коленка болит. Я ударился ею, когда падал.
– Это ничего, – успокоил его Сэм. – Это пройдет. Главное, что мы все живы.
– Что происходит, Сэм? Эй, я у тебя спрашиваю? – В голосе Донны послышались истеричные нотки, а спустя секунду она забилась в рыданиях. – Почему здесь темно? Я хочу выйти отсюда!
– Что с тобой, Донна? – встревожился Сэм, делая попытку нащупать ее руку.
– Не смей трогать меня! – взвизгнула она.
– Это истерика, – с философским спокойствием пояснил Дерек. – Я знаю. Так мне сказал папа. Однажды Мария увидела в кухне крохотного мышонка и стала вести себя точно так же. Тогда папа пару раз ударил ее по щеке, и она успокоилась. – Он помолчал и добавил: – А мышонок был совсем не страшный.
– Думаешь, твоей маме это поможет? – шепотом спросил у него Сэм.
– Наверняка, – так же тихо ответил малыш. – Во всяком случае, попробовать стоит. Мне не нравится, когда она так кричит.
– Мне тоже, – заявил Сэм. Секунду-другую он всматривался в темноту, а затем его рука описала четкий полукруг, завершившийся звонким шлепком. Одновременно с этим звуком рыдания Донны резко оборвались.
– Попал! – с восторгом изрек Дерек. – Теперь еще раз, как папа!
– Я уже в порядке, – торопливо сообщила Донна, стараясь избежать дальнейшего лечения от истерики по методу Антуана.
– Слава богу! – с явным облегчением заметил Сэм. – А то я уже начал волноваться.
– Я ощутила силу твоего волнения, – кисло проговорила Донна. – И все же, как в действительности обстоят наши дела?
– Скорее всего, взрывы – результат теракта, вроде тех, что недавно случились в Нью-Йорке, – высказал предположение Сэм, поднимаясь на ноги, чтобы осмотреть помещение, в котором они оказались. – А остальное сейчас узнаем.
Выставив руку вперед, он нащупал одну из стен и, придерживаясь ее, начал двигаться по часовой стрелке, громко рассказывая обо всем, что встречается на его пути.
– Здесь повсюду какие-то коробки… Похоже, они занимают большую часть пространства…
– Что в них? Может, какая-нибудь еда? – спросила Донна, и тотчас до ее слуха донесся звук разрываемого картона.
– Вещи, – сообщил Сэм. – Из них можно соорудить что-то вроде подстилки… Иду дальше. Снова коробки и… Ого! Нам здорово повезло!
– Еда? – опять с надеждой отозвалась Донна.
– Вода! – ответил Сэм. – Теперь мы точно не пропадем. Здесь ее столько, что троим может хватить на месяц.
– Месяц! – с ужасом воскликнула Донна. – Надеюсь, нас найдут гораздо раньше!
– Сэм, – позвал Дерек, – кажется, у мамы опять началась истерика.
– Вовсе нет! – отрезала Донна.
Она заподозрила сына в желании, чтобы к ней опять применили папин «метод», и, стараясь отвести от себя подозрение, с преувеличенным оптимизмом принялась рассуждать:
– У нас есть вода. Вода – это очень хорошо. По крайней мере смерть от жажды нам не грозит.
– А вот это уже хуже, – проговорил Сэм, продолжая свои исследования.
– Вот так всегда. После хорошей новости обязательно следует плохая, – заметила Донна. – Какие проблемы, Сэм?
– Вход полностью завален. Похоже, за пределами нашей комнаты рухнули перекрытия. Самим нам ни за что не выбраться.
– Значит, единственное, что мы можем сделать, это сидеть и ждать, пока нас спасут, – подвела итог его словам Донна, начиная проявлять активность. – В таком случае постараемся создать себе максимально возможный комфорт…
Так как часы на ее руке разбились при падении, Донна не могла с точностью сказать, сколько времени прошло с тех пор, как они оказались замурованы в своем укрытии. Сначала она даже не задумывалась над этим, занятая вместе с Сэмом обустройством спальных мест из коробок и вещей. Однако когда делать стало ровным счетом нечего, начала маяться от тревоги и дурных предчувствий.
Пытаясь заглушить их, а заодно и голод, потому что невесть как оказавшуюся здесь пачку галет они оставили для Дерека, Донна принялась вспоминать все когда-либо сыгранные ею роли.
Господи, ей даже не верилось, что в ее голове хранится столько информации!
Она читала монологи, пела и даже пыталась танцевать, хотя в абсолютной темноте это было весьма непросто сделать.
Здесь, по сравнению с миллионами поклонников, которых собирало каждое ее выступление, у Донны было всего два слушателя, но какие! Ее сын и человек, которого она любила.
И никогда еще ей не доводилось испытывать такого наслаждения от своей игры, как сейчас. Слыша звонкий смех Дерека, живо реагирующего на очередной ее экспромт, Донна впервые поняла весь смысл того, что делает.
Заживо погребенные в каменном склепе, без пищи, со смутной надеждой на то, что помощь обязательно придет вовремя, они еще имели силы весело подшучивать друг над другом, а это значило жизнь…
Ласково перебирая волосы Дерека, уснувшего у нее на коленях, Донна тихо переговаривалась с Сэмом. Соприкасаясь головами, они вспоминали свою юность, когда были полны надежд, смело смотрели в будущее и любили друг друга…
– Знаешь, – после недолгой паузы проговорила Донна, и в ее голосе послышалась ничем не прикрытая тоска, – так не хочется верить в то, что это конец. Мне вдруг вспомнилась Бренда. Теперь я понимаю, что ее пугала не сама смерть, а другое. Слишком рано, не вовремя. Столько еще не сделано… А Дерек? Как все-таки несправедлива жизнь!
Она беззвучно заплакала, и Сэм, догадавшись об этом по вздрагивающим плечам Донны, обнял ее и утешительно сказал:
– Все обязательно будет хорошо. Вот увидишь. Главное, нельзя отчаиваться. – Он замолчал, а потом, неожиданно рассмеявшись пришедшей ему в голову мысли, озвучил ее: – Шутка ли, исчезла сама Донна Диксон! И это тогда, когда она уже названа среди номинантов будущей «оскаровской» церемонии! Да голливудские боссы собственноручно разберут завал, чтобы сделать на этом деньги!
– Спасибо. – Донна улыбнулась и пожала ему руку. – Тебе всегда удавалось подобрать нужные слова, чтобы развеселить меня. Может, это покажется странным, но я рада, что ты здесь со мной.
– Я тоже, – отозвался Сэм.
Они замолчали, погрузившись каждый в свои мысли. В наступившей тишине стало слышно тихое сопение спящего Дерека. И от этого на душе становилось как-то трогательно хорошо и располагало к откровенности.
– Почему у нас так и не сложилось? – неожиданно спросила Донна, повернувшись туда, где должно было, по ее расчетам, находиться лицо Сэма, как будто надеялась увидеть его глаза.
– Не знаю, – ответил он, правда, не сразу, а через некоторое время. – Наверное, так задумано.
– Кем, скажи? Я хочу знать, кто может быть так жесток по отношению к нам? За что? За какие провинности? – продолжала допытываться у него Донна.
– Возможно, мы сами. Любовь не терпит пренебрежения. Она случается не по желанию разума, а по велению сердца, и уложить ее в какие бы то ни было рамки невозможно. От этого любовь гибнет и всем становится только плохо.
– Всем становится плохо, – эхом повторила за Сэмом Донна и вдруг призналась: – Я часто думаю о «если бы».
– «Если бы»? – удивился он, не понимая, что она имеет в виду.
– Да. Это такая теория, которая однажды пришла мне в голову. Представь, насколько счастливее стала бы человеческая жизнь, не будь этих «если бы», – принялась рассказывать Донна. – Если бы я не уехала тогда от тебя, то мы бы поженились и были счастливы.
– Если бы ты не уехала, твоя мечта о кино так и осталась бы мечтой и мысль об этом до конца жизни мучила бы тебя, – возразил ей Сэм.
– Если бы не болезнь Бренды, она осталась бы жива, – привела Донна еще один веский, на ее взгляд, довод.
– Если бы Бренда не заболела, то я никогда бы не постучал к тебе тем дождливым вечером и у тебя не было бы такого сына, как Дерек, – тихо проговорил Сэм.
Донна не сразу осознала, что он сказал, а когда смысл его слов дошел до нее, не смогла скрыть удивления:
– Ты знаешь?!
– То, что Дерек – мой сын? – Сэм усмехнулся и признался: – С самого первого дня.
– Но как? – Донна все еще не могла прийти в себя. Оказывается, секрет, который она сохраняла в тайне несколько лет, вовсе таковым не является.
– Как я догадался? – переспросил Сэм. – Очень просто. Сначала Бренда высказала мне свое предположение в тот день, когда мы с тобой столкнулись в клинике. А затем… Для меня достаточно было взглянуть на рожденного тобой младенца.
– Но если ты все знал, то почему не стремился заявить о своих правах?
– Зачем? Пока была жива Бренда, это не имело смысла. Я все равно не смог бы жениться на тебе. А после ее смерти ты уже была замужем. Антуан поступил благородно, приняв чужого ребенка, как своего, и мне не хотелось причинять ему лишней боли. С меня было довольно и того, что я мог изредка смотреть на Дерека издалека, когда ты гуляла с ним в парке или же ходила по магазинам. Как-нибудь я покажу тебе снимки, которые сделал во время таких наблюдений. Уверен, они понравятся тебе.
– Господи, Сэм, я ведь обещала Антуану, что ты ничего не узнаешь, – сокрушенно призналась Донна. – Как теперь быть?
– Пусть все остается, как и прежде, – спокойным тоном произнес Сэм.
– Почему ты так добр ко мне? – сквозь слезы проговорила Донна.
– Потому что я люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива.
Сэм поднял руку и, коснувшись пальцами ее лица, нежно обвел его очертания.
– Потому что ты мать моего сына и потому что Антуан будет для него лучшим отцом, чем был бы я.
В эту минуту Донна почувствовала, что весь мир вокруг нее начинает вращаться со страшной скоростью… и потеряла сознание. Сказывалось отсутствие свежего воздуха.
Она не слышала, как спасатели разбирали завал, как звал на помощь Сэм, не чувствовала, как он бережно передавал ее с рук на руки Антуану…
Стоя у окна, Донна видела, как к воротам дома подъехала машина, из нее вышел мужчина и скрылся в доме. Тотчас на лестнице послышались торопливые шаги, и в дверях спальни показался Антуан.
Окинув внимательным взглядом затянутую в черное платье от Прады фигуру жены, он коротко сообщил:
– Сэм ждет в гостиной.
– Почему я обязательно должна делать выбор? – не оборачиваясь к мужу, спросила Донна.
Случайному наблюдателю могло показаться, что она все еще смотрит на улицу, однако на самом деле ее глаза неотрывно следили за отражением Антуана в оконном стекле.
Вот он медленно переступил через порог и, затворив за собой дверь, подошел к ней. Донна услышала усталый вздох мужа и почувствовала, как на ее плечи легли его руки.
– Послушай, мы же все обсудили и пришли к решению… – начал он, и она резко обернулась, оказавшись с ним лицом к лицу.
– Напомню: это решение принадлежит тебе, а я не понимаю, почему должна выбирать между тобой и Сэмом? Это глупо… и несправедливо по отношению ко мне…
Последние слова Донна произнесла срывающимся от волнения голосом, впервые выказав чувства, которые старательно скрывала до этого.
– Пойми, я не могу спокойно жить с мыслью, что однажды ты можешь оставить меня ради него. Мне нужна определенность, иначе я сойду с ума.
– Ты мой муж, Антуан. Именно ты! И Сэм вовсе не соперник тебе.
– Удивительно, – неожиданно усмехнувшись, произнес он и как-то странно посмотрел на нее. – Сэм сказал мне почти то же самое. Точно вы сговорились за моей спиной…
– Прекрати, – оборвала его Донна, вновь отворачиваясь к окну. – Ты начинаешь вести себя как параноик.
– Но ты ведь не станешь отрицать, что любишь его так же сильно, как и он тебя? – Говоря это, Антуан сжал кулаки от осознания собственного бессилия над сердцем Донны.
– Это не имеет ровным счетом никакого значения, – бесстрастно проговорила она и добавила: – Я твоя жена, чего же еще?
– Но ты любишь его! – повторил Антуан с таким видом, будто обвинял ее в страшном грехе.
– Чего ты добиваешься? – спросила Донна. – Если моего признания в супружеской измене, то напрасно. Там, под завалом, между нами с Сэмом ничего не было. Если ты не веришь мне, то можешь спросить у Дерека.
– Тогда почему ты отказываешься сказать Сэму, что не любишь его? – Антуан вернулся к тому, с чего начал.
– Потому что это будет ложью, – печально произнесла Донна. – А ее и так слишком много было в моей жизни.
– Но ты ведь не можешь любить двоих одновременно. Кто-то всегда будет в твоем сердце на вторых ролях, и, сдается мне, это не Сэм. А кому, как не тебе, знать всю унизительность такого положения. Вспомни Бренду…
– Хорошо, – сдалась Донна. – Я сделаю выбор, о котором ты меня просишь.
Она направилась к выходу из спальни, и он тихо проговорил ей вслед:
– Я подожду здесь. Мне слишком тяжело видеть вас вместе.
Когда Донна была уже в дверях, Антуан окликнул ее, заставив оглянуться.
– Послушай… – он старательно подбирал слова, и было видно, как тяжело ему говорить об этом, – если ты вдруг не вернешься, то я все пойму… Я буду знать, что ты ушла с ним…
Донна молча кивнула и покинула комнату. Спустившись по лестнице, она пересекла холл и вошла в гостиную.
Сэм, завидев ее, поднялся из кресла, сделал несколько шагов навстречу и в нерешительности остановился, не зная, как вести себя дальше.
После страшных событий, неожиданно сблизивших их вновь, они увиделись впервые.
– Здравствуй, Донна, – произнес Сэм.
– Здравствуй, Сэм. – Донна улыбнулась, выражая свою радость от встречи с другом.
– Как Дерек? – поинтересовался он, избрав для общения нейтральную тему. – Его не мучают кошмары по ночам?
– С ним все в порядке, – успокоила его Донна. – То, что случилось с нами, он воспринимает как увлекательное приключение. В его глазах ты выглядишь настоящим героем.
Они принялись беседовать о сыне, старательно избегая смотреть друг другу в глаза. Однако вскоре поняли, что уйти от серьезного разговора им не удастся. Первым начал Сэм.
– Признаюсь, я был немного удивлен тем, что Антуан пригласил меня к вам в дом, – сообщил он Донне.
– Он очень обеспокоен, Сэм. – Донна решила быть с другом предельно откровенной. – Его волнуют существующие между нами отношения. Антуан подозревает нас в любовной связи за своей спиной.
– Так вот в чем дело! – воскликнул Сэм. – А я еще удивился, когда, открыв дверь, он отказался подать мне руку. Каков глупец! Надеюсь, ты все ему объяснила?
– Именно этим я и занималась последние несколько дней, – с печальным вздохом проговорила Донна и покачала головой. – Он не верит мне, Сэм. И это меня волнует больше всего. Как можно жить вместе без доверия?
– Чего же он ждет от нашей с тобой встречи?
– Выбора, Сэм. Моего выбора. Он готов отпустить меня к тебе или же… – Она замолчала, не в силах продолжить.
– Или? – подбодрил ее собеседник.
– Я должна сказать, что не люблю тебя.
– А это единственное, чего ты не можешь сделать, – понимающе кивнул Сэм и, заметив удивление на ее лице, пояснил: – Когда-то подобная ситуация возникла и у меня с Брендой. Она очень ревновала к тебе, а я не мог определиться. Подобная двойственность чувств явление редкое, но, видимо, мы оба составляем исключение.
– Я также не могу оставить Антуана. Это значило бы разбить сердце Дереку, ведь он считает его отцом. Все слишком сложно и выхода нет, – обреченно произнесла Донна.
– Неправда, – покачал головой Сэм. – Выход есть всегда.
– В таком случае укажи, где он? Я, словно слепой котенок, куда бы ни повернулась, утыкаюсь в стену.
– Я приму решение за тебя. Для всех будет лучше, если я навсегда исчезну из твоей жизни, – сказал Сэм и попросил: – Проводи меня.
Они вышли из дома и остановились у подъездной дорожки. Бросив случайный взгляд на окна спальни, Донна заметила Антуана, тайком наблюдающего за ними.
– Вот и все, – с печальной улыбкой сказал Сэм. – Сейчас я повернусь к тебе спиной и уйду, а ты вернешься к Антуану и постараешься быть счастливой.
– Это далеко не так просто, Сэм, – произнесла Донна, чувствуя, как рыдания подступают к горлу. – Ты слишком много значишь для меня. Выбросить тебя из памяти – это все равно что отказаться от части своей жизни.
– Ты сильная, Донна, и обязательно справишься. Я уверен в этом. Черт! – Он внезапно горько рассмеялся. – Такое чувство, точно мы герои какой-нибудь слезливой мелодрамы. Пора переходить к финалу. Сейчас я выйду за ворота, и все будет закончено.
Донна слушала его не перебивая. Ей еще не верилось в реальность происходящего. Но вот Сэм повернулся и медленно пошел прочь.
– Не-е-ет!
Донна даже не поняла, что истошный крик, испуганной птицей взметнувшийся в воздух, принадлежал ей.
Она догнала Сэма и, вцепившись руками в его куртку, потянула назад.
– Нет! Ты не можешь уйти, Сэм. Это неправильно! Вернись! Я уговорю Антуана, он все поймет… Господи, как же ты не понимаешь, я не смогу жить без тебя! – По ее щекам потекли слезы, но Донна даже не пыталась вытереть их.
Сэм подцепил пальцем одну из них, сжал в кулаке, словно надеялся унести с собой, и прошептал:
– Я всегда буду с тобой, любимая. Вот здесь, в твоем сердце. – Он дотронулся до ее груди. – Вот здесь, в твоих мыслях. – Ладонью он нежно погладил Донну по голове. – А самое главное, в нашем сыне…
Склонившись к лицу возлюбленной, Сэм слегка коснулся его губами, а затем, пока она не опомнилась, стремительно удалился.
Слушая, как постепенно затихают его шаги, Донна еще некоторое время стояла неподвижно, с закрытыми глазами. Ей хотелось как можно дольше сохранить ощущения, оставшиеся от его прикосновений.
Но вот все смолкло, и она, в последний раз с сожалением вздохнув, вернулась в дом, поднялась по лестнице и вошла в спальню.
Антуан сидел на кровати, уронив голову на руки. Донна дотронулась до его плеча и, когда он взглянул на нее, как-то по-будничному сообщила:
– Сэм ушел…
