Текст книги "Следы на песке"
Автор книги: Дженис (Джанис) Мейнард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
2
Еще раз сверившись с адресом, Донна осмотрелась по сторонам и вышла из машины. Исполненная решимости добиться своего, она не желала иметь случайных свидетелей. Хотя принятые ею меры предосторожности исключали для нее любую возможность быть узнанной кем-либо.
Тонкий зеленый шарф, подобранный в тон брючному костюму и завязанный наподобие тюрбана, скрывал золотистые волосы Донны. Огромные темные очки, неотъемлемый атрибут каждой более или менее известной личности, – половину лица.
Идея о подобной маскировке пришла ей на ум прошедшей ночью, когда она ломала голову над тем, под каким предлогом свести знакомство с фотографом из «Стар».
Несколько проведенных без сна часов – и Донна выработала версию, согласно которой ей было необходимо обновить портфолио, чтобы получить роль в очередном фильме. Отчасти это являлось правдой, так как от этой встречи действительно зависела ее будущая карьера.
Здание, где располагалась фотостудия, было высотным, и Донне требовалось подняться почти на самый верх. По мере того как кабина лифта возносила ее к цели, первоначальная уверенность в успехе задуманного предприятия куда-то улетучивалась.
К тому времени, когда двери лифта распахнулись перед ней на нужном этаже, она уже готова была пожалеть о своем решении. Однако вовремя воскрешенные в памяти события недавней церемонии вручения «Оскара» заставили ее отбросить все сомнения…
Без труда отыскав нужную дверь, Донна несколько секунд прислушивалась к доносящимся из студии звукам, а затем, сделав глубокий вдох, собралась позвонить. Но, опережая ее действия, с обратной стороны двери раздались торопливые шаги, щелкнул замок, и на пороге возникла длинноволосая брюнетка в ярком топе и плотно обтягивающих бедра джинсах.
Донна внутренне напряглась. Если эта красотка и есть пресловутый фотограф, то можно с уверенностью поворачивать назад.
Обыкновенно такие цыпочки имеют весьма стервозный характер, особенно по отношению к представительницам своего пола.
Однако девушка, окинув ее беглым взглядом, вполне дружелюбно произнесла:
– Если вы на фотосессии, то вам придется немного подождать. Они скоро закончат.
Брюнетка кивнула в глубь помещения, откуда доносились приглушенные голоса на фоне ритмичной музыки, позволила Донне войти. Сама же, приветливо улыбнувшись, поспешила к лифту, пока тот еще не ушел вниз.
Значит, это просто одна из моделей, с облегчением подумала Донна, затворяя за собой дверь и осматриваясь.
Место, где она оказалась, представляло собой небольшую приемную, видимо специально предназначенную для того, чтобы здесь можно было дождаться своей очереди, не мешая творческому процессу в студии. Этот факт свидетельствовал в пользу фотографа, говоря о его профессиональной востребованности.
Кроме того, развешанные по стенам снимки давали представление о стиле и уровне его работ. Донне они понравились. В них не было нарочитой манерности, которая обычно чувствуется в фотографиях, сделанных на заказ. Каждая заставляла взгляд задерживаться для более внимательного изучения, приглашая проникнуть внутрь художественного замысла…
Покончив с разглядыванием фотографий, Донна вспомнила о цели своего визита сюда и осторожно приоткрыла дверь в студию.
Первое, что она увидела в узкую щелку, это рыжеволосую модель в ярко-зеленом бикини. Девушка стояла на небольшом подиуме, окруженном множеством осветительных и прочих приборов, о назначении которых Донна могла лишь догадываться.
А где же сам фотограф? Чтобы обнаружить его, ей пришлось открыть дверь чуть шире, увеличивая объем обозреваемого пространства и рискуя быть застигнутой за столь неожиданным для кинозвезды занятием, как подсматривание.
В данный момент молодой мужчина, повернувшись спиной к Донне, направлял объектив фотокамеры на модель, поэтому она не могла видеть его лица, зато все остальное предстало ее взору в лучшем виде. Светлые, выгоревшие на калифорнийском солнце волосы, привычный для побережья загар, покрывающий спортивную фигуру всюду, куда мог проникнуть взгляд. Благо сложностей для этого не возникало.
На фотографе была белая редкого плетения майка, имеющая весьма символическое отношение к одежде, и такого же цвета джинсы, художественно изорванные в ряде мест весьма смело, что, впрочем, никого не могло удивить в нынешнем сезоне. Такова была модная тенденция.
Когда он приседал или наклонялся вперед, выбирая необходимый для снимка ракурс, сквозь эти прорехи проглядывали шоколадного, как и все тело, оттенка, упругие ягодицы, что свидетельствовало: ему явно нравится загорать голышом. В общем, зрелище не для слабонервных.
Даже Донна, вечно окруженная самыми отборными представителями мужского пола, не смогла не ощутить того напора эротических флюидов, что исходили от стоящего к ней спиной незнакомца.
Словно ощутив ее взгляд, он неожиданно напрягся и обернулся. Донна тут же закрыла дверь, сожалея, что не успела разглядеть его лица, поспешно отошла к дальней стене и принялась сосредоточенно рассматривать какой-то снимок.
Спустя несколько минут боковым зрением она заметила, как из студии появилась недавняя рыжеволосая модель.
Крикнув фотографу: «До скорого!», – девушка торопливо прошла к выходу и скрылась за дверью. Следом за ней в приемную вышел сам хозяин.
Некоторое время он молча созерцал «погруженную» в изучение фотографии гостью, затем тихо сказал:
– Привет, Донна. Чем обязан такому вниманию с твоей стороны?
Услышав свое имя из уст незнакомца, она на миг потеряла самообладание, растерянно обратив к нему удивленное лицо, и поинтересовалась:
– Мы знакомы? Я не называла себя.
– Трудно не узнать мисс Донну Диксон, когда все журналы буквально пестрят ее фото, – сообщил мужчина, подходя ближе.
– Но я думала…
– Что благодаря этой нехитрой маскировке останешься незаметной? – продолжил за нее собеседник. – Возможно, других удалось бы провести, но не меня. Ведь никто не знает о тебе больше, чем я…
Он выжидательно замолчал. И Донна, заинтригованная такими словами, изучающе посмотрела на него. Какие знакомые черты!
Четко прорисованные природой скулы, мужественная ямочка на подбородке, чуть полноватые губы, отчего-то навевающие мысли о поцелуях… и глаза. Серые, подернутые голубоватой дымкой, они напоминали фьорды, которые Донна однажды видела во время съемок в Норвегии. Только у одного человека в своей жизни она встречала такие глаза…
– Сэм? – осторожно спросила Донна, снимая очки и еще не веря, что этот молодой мужчина и есть тот робкий юноша, который целую вечность назад подарил ей любовь на песчаном берегу океана.
Он ничего не ответил, лишь его губы сложились в печальную усмешку.
Да, вне всякого сомнения, это был он, единственный, кому она отдалась без остатка, а затем разбила сердце. Господи, ее долгое время мучила совесть от содеянного, поэтому она и предпочла забыть о нем. И вот теперь эта негаданная встреча…
– Сэм, – произнесла Донна, на этот раз утвердительно, и протянула руку, чтобы коснуться его щеки. – Хороший мой. Невероятно!
Он дернулся в сторону, словно от удара током, и сдержанно произнес:
– Не стоит ворошить прошлое. Мне слишком тяжело далось забвение, после того как ты исчезла, не утруждая себя объяснениями. Только спустя годы я осознал, что ты играла моим сердцем, развлекалась…
– Все совсем не так, Сэм, – запротестовала Донна, пытаясь оправдать старый проступок. – Я искренне любила тебя, просто была слишком молода и не понимала, что делаю.
– После той ночи, когда мы впервые стали близки, я проснулся счастливейшим человеком на свете, но моей возлюбленной уже не было рядом. Я ждал…
Голос Сэма внезапно приобрел взволнованные нотки, лицо исказила мучительная гримаса, взгляд устремился в пространство. Он вновь переживал все, что с ним тогда произошло. Боль прошлого вернулась.
– Ждал несколько часов твоего возвращения, а потом… Словно одержимый, бегал повсюду, в надежде отыскать хоть какой-то след, пока кто-то не сказал, что видел, как ты садилась в экспресс на Лос-Анджелес.
– Пойми, мне хотелось чего-то достичь в этой жизни, – прошептала Донна, ошеломленная его исповедью. На ее глазах показались слезы раскаяния. – Если бы я тогда не уехала из нашего городка, то навсегда осталась бы никем. Мне так жаль…
Однако Сэма, похоже, мало тронули ее слезы. Он тряхнул головой, будто сбрасывая с себя наваждение прошлого, и деланно спокойным тоном заметил:
– Что ж, я рад, тебе удалось достичь того, о чем ты мечтала. Теперь ты знаменитость и наверняка счастлива сделанным когда-то выбором.
– Ты не прав, Сэм.
Донна печально вздохнула и заговорила о том, что уже давно угнетало ее:
– Я никогда не думала, что известность – синоним одиночества. Смешно. У меня миллионы поклонников по всему миру, но когда я возвращаюсь со съемок домой, там меня ждет лишь престарелая служанка. Я ужинаю, поднимаюсь в спальню и ложусь в свою огромную холодную постель с одной мыслью: быстрее бы наступило утро, новый день. Работа заставляет меня чувствовать себя необходимой до того момента, как наступит очередной вечер.
Донна сделала паузу и попыталась определить, какое впечатление произвели ее слова на Сэма, но его взгляд был непроницаем.
Тогда она задала вопрос, который интересовал ее с той самой минуты, когда она узнала в фотографе своего давнего возлюбленного:
– А как ты жил все это время, Сэм? Вижу, тебя успех тоже не обошел: своя студия и, судя по тому, что мне довелось увидеть, клиентура весьма солидная. Модели и все такое…
– Как ни странно, за это мне надо благодарить тебя, – ответил Сэм, и на его губах возникла слабая улыбка, некое подобие той, что, как драгоценную реликвию, бережно хранила память Донны. – Я ведь тогда отправился за тобой следом, но Лос-Анджелес большой город, и, пока в журналах не стали появляться твои снимки, понятия не имел, где тебя искать. Надо было на что-то жить, и я устроился помощником к одному старому фотографу. Он-то и научил меня всему.
– Но после, когда ты все узнал, почему не пришел ко мне?
Сэм пожал плечами, и это движение также напомнило в нем юношу, которого Донна когда-то знала и любила.
– Как я мог прийти? Ты была знаменита, к тому же замужем. Затем второй раз, третий, а потом я смирился…
Он замолчал. Наступила длительная пауза, во время которой Донна подумала о том, что все, произошедшее с ней за последнее время, не иначе как хитроумный план судьбы, имевшей цель вновь соединить их с Сэмом.
Не потерпи она неудачу на «Оскаре» и не подкинь Бетти Бах ей мысль об участии в съемках для календаря, Сэм так и остался бы лишь дорогим воспоминанием юности.
Кстати, о «Стар». Донна решила не открывать Сэму всей правды о том, что привело ее к нему в студию. Это могло вызвать непонимание с его стороны, а ведь она так хотела вернуть ту любовь, которую он ей однажды уже подарил. Господи, какой глупой она была, когда искала среди множества окружавших ее мужчин того, единственного, даже не подозревая, что он находится так близко!
Внезапное прозрение открыло ей правду, твердя на все лады: «Вот твой любимый, Донна. Скажи ему об этом и будь счастлива».
Импульсивность в чувствах являлась неотъемлемой частью ее натуры, поэтому она не успела даже толком обдумать слова, что, повинуясь душевному порыву, слетели с губ:
– Давай начнем все сначала, Сэм. Так, будто не было между нами расставания на долгие годы. Я наделала много ошибок… возможно, и у тебя их было немало. Но вот сейчас мы здесь, стоим друг против друга. Что толку вспоминать об ушедшем, если жива любовь.
Сэм некоторое время смотрел на нее ошеломленным взглядом, а затем рассмеялся, точно услышал глупую шутку.
– А кто сказал, что это так, Донна? Жизнь – это не кинопленка, ее нельзя перемотать назад. Нельзя, повинуясь сиюминутной прихоти, заново переснять выбранные сцены точно так же, как нельзя заставить сердце забыть о нанесенных ему ранах. Пойми, все в прошлом. И я не собираюсь извлекать из сундука памяти давно сложенные туда воспоминания, как бы милы они ни были. У меня уже давно все в полном порядке, и мне нет нужды что-либо менять. Ты одинока? Но это твоя судьба, и моей вины здесь нет.
– Ты говоришь страшные вещи, Сэм. Безжалостные и жестокие, – прошептала Донна, потрясенная его речью. Вместо ожидаемых объятий она столкнулась с равнодушием. – Неужели в твоей душе больше нет места для любви?
– Почему нет? Она есть, просто принадлежит другой женщине. Пусть моя подруга не так великолепна, как ты, зато я точно знаю, что, проснувшись поутру, всегда найду ее рядом. Каждому свое…
– Замолчи! – перебила его Донна.
Охваченная отчаянной надеждой, она подскочила к нему и принялась барабанить кулаками по его груди, яростно выкрикивая:
– Ты лжешь! Я ведь знаю, что ты любишь меня!.. Меня!
По ее щекам протянулись дорожки слез, но Донна словно не замечала их, а они все текли и текли…
Закрыв глаза, Сэм не сопротивлялся, стоически принимая удары от нее. Так длилось несколько минут. Потом он резким движением перехватил ее руки и задержал в воздухе. Его взгляд, устремленный к ней, наполнился жалостью.
– Пусть так. Пусть ты права. И в моем сердце по-прежнему жива любовь к тебе, но я никогда, слышишь, никогда не смогу причинить боль той, кто помог мне восстать из мертвых после того, как ты меня бросила. Я знаю, каково это: быть покинутым и страдать, поэтому единственное, что я могу предложить тебе, – это дружба.
– Дру-у-ужба-а-а?! – Донна произнесла это слово так, точно оно заключало в себе нечто противоестественное для всего человеческого рода.
Ее глаза моментально высохли. Она вырвала руки из тисков Сэма и, шумно всхлипнув, пошла к выходу. Уже в дверях Донна обернулась и отчетливо произнесла:
– Никогда не говори мне о дружбе, Сэм. Теперь, когда я нашла тебя, ты должен знать: для меня отныне нет другой цели, как вернуть твою любовь. Для этого я сделаю все возможное… и невозможное тоже…
Открыв глаза, Донна некоторое время неподвижно лежала в рассветной тишине, наблюдая, как первые лучи утреннего солнца скользят по потолку, стене, красным простыням…
Красным?! Марию хватил бы удар, вздумай хозяйка застелить постель бельем такого вызывающего цвета, вместо привычных букетиков фиалок на невинном белом фоне. Значит, она не у себя дома. Тогда где?
Легкое движение сбоку заставило Донну повернуть голову… и замереть от внезапно охватившего ее счастья.
Сэм! В одних светлых плавках, отбросив одеяло в сторону, рядом спал Сэм. Она три раза моргнула. Роскошное видение не исчезло, а, наоборот, очень даже реально продолжило посапывать, обняв клубнично-красную подушку руками. Господи, что же это происходит?!
После нескольких неудачных попыток вспомнить все, что предшествовало настоящему событию, Донна поняла: последнее, что осталось в памяти, это ее уход из студии, а далее полнейшая темнота. Ни единого светлого пятна или намека на то, каким образом она оказалась в постели Сэма. Что ж, возможно, он знает больше и сможет просветить ее, когда проснется.
Пока же Донна осторожно, чтобы не разбудить его, выбралась из-под одеяла. И тут ей предстояло пережить новое потрясение. Она не обнаружила на себе одежды, исключение составило кружевное бикини, которое практически ничего и не скрывало.
Неужели это Сэм раздел ее?
Значит, его руки прикасались к ней, быть может, даже ласкали… Воображение тут же нарисовало весьма откровенные сцены, от которых Донну бросило в жар. Для нее стоило больших усилий успокоиться и взять свои чувства под контроль. Все скоро выяснится.
Спустив ноги с кровати, она осмотрелась в поисках своей одежды, но безрезультатно. Тогда Донна подошла к огромному встроенному шкафу с раздвижными зеркальными дверцами, занимающему всю стену рядом с входом. Открыв его с левой стороны, она удовлетворенно хмыкнула, обнаружив, что интуиция не подвела ее. Два ряда мужских рубашек самых разнообразных расцветок и фасонов, расположенные друг над другом, радовали глаз.
Донна и не подозревала, что Сэм так следует моде. Хотя, что в этом странного, его работа напрямую связана с рекламой в модной индустрии.
Выбрав творение Тома Форда из шелка кремового оттенка, она с легким мурлыканьем, радуясь прикосновению к коже прохладной ткани, облачилась в него, а затем вернулась в постель.
Сэм сменил позу и теперь лежал, подложив ладонь под щеку. Его рот слегка приоткрылся, будто в ожидании поцелуя, и Донна еле сдерживалась от соблазна почувствовать на своих губах желанную ласку…
Воспоминания суетливым роем окружили ее, возвращая в тот день, когда она впервые испытала радость близости с мужчиной.
Именно Сэм стал тем первым, кому Донна дала сорвать цветок своей девственности. Никогда и ни с кем больше ей не довелось испытывать восторга, равному тому, что наполнял ее душу в ту ночь.
Звезды тогда казались особенно крупными. Точно огни праздничной гирлянды, они протянулись по черному бархату неба, заставляя песок отливать серебром. Океанские волны с монотонным шумом накатывали на берег и, оставляя после себя влажный след, отползали назад, унося в таинственные глубины все, что могли захватить с собой.
Ветер, разносивший по всей округе запах высушенных дневным солнцем водорослей, ласково перебирал золотистые волосы Донны, лежащей в объятиях Сэма.
Сбросив одежду, нагие, как прародители человечества до изгнания из Эдема, они, ничуть не смущаясь, ласкали друг друга, медленно перекатываясь из стороны в сторону. Их страстный шепот, перемежаясь счастливым смехом, наполнял ночь мелодией влюбленных сердец.
– Посмотри, Донна, – тихо произнес Сэм, указывая ей на одну из самых ярких звезд, – я дарю ее тебе. Отныне, глядя на небо, ты всегда будешь думать обо мне.
– Это слишком ценный подарок, Сэм. Я не стою такой щедрости, – с легкой улыбкой заметила Донна, касаясь губами его щеки.
– Ты заслуживаешь гораздо большего, любимая. Ради одного твоего взгляда я готов покорить весь мир! – пылко воскликнул юноша, прижимая ее к себе еще ближе.
– Ты говоришь, словно какой-нибудь завоеватель, одержимый манией власти, – сказала Донна, делая слабую попытку вырваться из его рук и одновременно мечтая, чтобы этот плен никогда не кончался.
– Нет, я просто влюбленный, который счастлив, когда ты рядом.
Сэм посмотрел в ее глаза, наполненные трепетным ожиданием… и Донна очнулась. Видение прошлого растаяло, оставляя по себе легкую тоску и сожаление.
Она давно приучила себя никогда не оглядываться назад, жить лишь настоящим, но в данном случае все было иначе.
О, если бы ей только представился шанс вернуться в прошлое, Донна не раздумывая воспользовалась бы им, чтобы многое изменить!..
«Зачем тебе это, когда все в твоих руках прямо сейчас?» – неожиданно прозвучал внутренний голос, и она внимательно прислушалась к нему.
Будто змей искуситель, обрадовавшись тому, что его слова падают на благодатную почву, он продолжал: «Мужчина всей твоей жизни здесь, с тобой, ты должна лишь убедить его в искренности своих чувств. Ну, давай же, Донна. Вспомни о тех миллионах поклонников, что готовы умереть по одному твоему слову. Неужели этот так отличается от них?»
«Сэм – особенный», – попыталась мысленно возразить она, но ее довод прозвучал жалко и неуверенно.
«Эй, открой глаза шире, – не унимался невидимый собеседник. – У этого парня две ноги, две руки и все остальное такое же, как у прочих. Один твой поцелуй, и старые чувства вернутся с новой силой. Кроме того, ты проснулась в его постели, а это говорит о многом».
«Но я не помню ничего из того, что происходило ночью, – продолжала сопротивляться Донна. – А вдруг это случайность? Мне страшно…»
«С каких пор ты стала такой робкой? Ну же, неужели тебе не хочется почувствовать вкус его губ? Уверяю, он будет просто счастлив…»
Сдавшись под таким натиском, Донна, еще мгновение помедлив, переборола нерешительность и, с гулко бьющимся от волнения сердцем, склонилась над Сэмом.
Но лишь только ее дыхание коснулось лица спящего, он пробудился и, резко отодвинувшись на край кровати, удивленно воскликнул:
– Что ты делаешь, Донна?
– Как «что»? Продолжаю наше ночное приключение, – с лукавой улыбкой сообщила она, медленно подбираясь к нему все ближе и ближе.
– Ну и ну! – проворчал Сэм, заворачиваясь в одеяло с видом весталки, внезапно оказавшейся в кругу распаленных страстью мужчин. – Сначала ты возникаешь из ниоткуда и признаешься мне в любви, затем уходишь, а через несколько часов раздается звонок из бара, управляющий которого умоляет забрать тебя во избежание скандала с полицией. Не знаю, откуда ему стало известно о том, что мы как-то связаны, но, когда я выносил тебя на плече, он готов был прослезиться от благодарности. Но тебе этого мало. Сейчас ты решила обвинить меня в том, чего просто-напросто не могло быть.
– То есть ты хочешь сказать, что я напилась в каком-то баре, а затем ты принес меня сюда, уложил в постель и… и ничего больше?
Донна казалась сбитой с толку. Подобного объяснения своего утреннего присутствия в спальне Сэма она не предполагала.
– Именно это я и пытаюсь втолковать тебе уже несколько минут, – с видимым облегчением произнес он.
– А зачем ты раздел меня? – спросила Донна и неожиданно побледнела. – Только не говори, что это сделала я сама, когда танцевала в баре стриптиз.
– Нет, настолько далеко твое буйство не зашло. Просто одежду я отдал в чистку.
Сэм бросил взгляд на часы и сообщил:
– Кстати, ее вот-вот должны вернуть, но, я вижу, ты уже совершила налет на мой гардероб.
– Прости, – извинилась Донна, и без того смущенная услышанным.
– Пустяки, – отмахнулся Сэм. – Большинство домов мод, с которыми я сотрудничаю, присылают мне вещи из своих коллекций, а я даже не успеваю их носить. Раз в месяц Бренда упаковывает часть и отправляет Армии спасения.
– Бренда – это твоя подруга? – осторожно поинтересовалась Донна. Теперь ей стало понятно, почему в шкафу Сэма, как и во всей квартире, такой безукоризненный порядок.
– Да. Она моя ассистентка, мы живем и работаем вместе. Вчера, незадолго до твоего прихода, ей пришлось отправиться в пригород, чтобы навестить заболевшую сестру, поэтому я здесь один.
Снизу, из студии, раздался звонок. Сэм, как был в одеяле, спустился, чтобы открыть дверь, и вскоре вернулся с вещами Донны, доставленными из чистки.
Пока он отсутствовал, она надеялась на внезапное возвращение Бренды, чтобы предстать перед ней в образе застигнутой на месте любовницы и тем самым устранить ее со своей дороги.
Однако не судьба…
Забрав костюм из рук Сэма, Донна укрылась в ванной и принялась одеваться, одновременно размышляя над тем, что делать дальше. В голове все смешалось, перепуталось, и ясно было одно: она во что бы то ни стало хочет вернуть любовь Сэма. Но вот как этого добиться?
Донна уже застегнула последнюю пуговицу жакета, но так и не пришла к какому-либо определенному решению.
Поймав в зеркале свой озабоченный взгляд, она подмигнула отражению и произнесла:
– Ничего, я, как всегда, что-нибудь обязательно придумаю.
Когда Донна вернулась в спальню, Сэм, также успевший одеться, сидел на кровати в задумчивой позе. Увидев ее, он поднялся и протянул ей небольшой листок бумаги.
Одного взгляда Донны хватило, чтобы опознать записку с адресом студии и пометкой «Стар», которую Руди написал для нее на вечеринке у Бетти Бах. То, чего она так опасалась, свершилось, и она не знала, что сказать.
Между тем Сэм, внимательно наблюдая за выражением ее лица, заговорил:
– Это вернули вместе с вещами из чистки. Листок нашли в одном из карманов. Теперь мне понятно твое «внезапное» появление в моей студии вчера. Так, значит, ты одна из тех, кто мечтает стать моделью «Стар»? Неужели вчерашняя слезная сцена была всего лишь искусной игрой? Если так, то браво!
Он картинно захлопал в ладоши.
– Ты действительно талантливая актриса.
– Все совсем не так, Сэм, – слегка охрипшим от волнения голосом сказала Донна, умоляюще протянув к нему руки. – Я не знала, что это именно твоя студия.
– В этом году тебе, кажется, достался еще один «Оскар», – заметил Сэм, будто не слыша ее оправданий. – Вижу, что вполне заслуженно.
Донна с надеждой заглянула в его глаза, но увидела в них лишь холодную отстраненность и поняла: он не верит ни одному ее слову.
Она обессиленно опустилась на кровать и устало произнесла:
– Ты ничего… ровным счетом ничего не понимаешь. Моя награда на самом деле означает провал. Я надеялась получить «Оскара» за главную роль, но мне вручили «Второй план».
– Какой удар! – с горьким сарказмом воскликнул Сэм. – Как же я забыл, ты во всем привыкла быть первой. Донна Диксон никогда не бывает на вторых ролях!
– После того как удается достигнуть самой вершины, очень больно падать вниз, Сэм. В Голливуде это пострашнее инквизиции. Превращаешься в парию.
Донна глубоко вздохнула и продолжила:
– Сначала повсюду, где бы ты ни появилась, за тобой следует зловещий шепот, а потом… Потом затихает и он, и вот уже тебя никто не замечает, хотя ты вот она, рядом…
Она подняла залитое слезами лицо и посмотрела на Сэма.
– Я не хочу, чтобы это произошло со мной. Именно поэтому мне так необходимо попасть в «Стар».
Сэм задумчиво молчал, а затем подошел и сел рядом с ней, сжав ее руку в своей ладони. Теперь многое стало понятно, и он больше не мог злиться на Донну.
Откровенно говоря, даже те гневные фразы, что сорвались с его языка, дались ему с великим трудом. Как бы ни пытался Сэм убедить себя в обратном, чувство, которое он испытывал к ней когда-то, все еще жило в самых отдаленных тайниках его сердца.
– Но почему тебе было просто не рассказать мне всю правду? – наконец спросил он, нарушая повисшую в воздухе тишину.
– Я боялась, что ты начнешь презирать меня и заподозришь в корысти.
Донна смахнула с ресниц слезы и грустно заметила:
– Впрочем, все так и случилось.
Она медленно встала и направилась к выходу, подавленная и безучастная ко всему происходящему вокруг…
Двери лифта сомкнулись за ее спиной, и он помчался вниз. Потом – просторный холл, и вот Донна уже на улице растерянно озирается по сторонам, пытаясь сообразить, что делать дальше.
– Постой, Донна! – позвал Сэм, выбегая вслед за ней. Он стремительно нагнал ее и, взяв за руку, развернул к себе лицом. – Я помогу тебе.
– Ради чего? – Она непонимающе взглянула на него.
– Ради той девушки, которую я когда-то любил, – просто ответил Сэм, и Донна склонила голову на его плечо, вдруг ощутив, как невероятное облегчение наполняет ее душу…
