Текст книги "Переплетенный (ЛП)"
Автор книги: Джена Шоуолтер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
– А знаете, что я вам скажу. Способность, о которой я упоминал – это то, что шестнадцатилетний парень, сидит перед вами сейчас вместо одиннадцатилетнего мальчика. Этот шестнадцатилетний знает вашу…
– Эйден. Достаточно.
Он сглотнул, но опять не позволил доктору сдержать его.
– Вы не дали мне закончить. Мне на самом деле шестнадцать, и я знаю вашу дочь, Мэри Энн. Мы…
– Эйден! – Доктор Грей сжал переносицу. – Ты должен прекратить это. Это не поможет в твоем случае.
– Просто послушай меня. – Что он мог сказать этому человеку, что бы тот поверил? – Я могу даже больше, чем путешествовать во времени, я могу поднимать мертвых. Отведите меня на кладбище, и я докажу вам. Только не приводите Мэри Энн. Она нейтрализует мои способности. Трупы восстанут. Вот увидите.
– В последний раз говорю, достаточно! – Доктор Грей побледнел, синие вены пульсировали под кожей. Он прочистил горло в попытке собраться. – Мне не стоило потакать твоим вопросам о моей дочери. Я не позволю пациенту, даже ребенку, втягивать мою семью в терапию. Ты понял меня?
– Если вы не хотите выводить меня за пределы здания, пусть так. Я могу доказать вам свои возможности по-другому. – Эйдена понесло в порыве отчаяния. – У Мэри Энн есть лучшая подруга по имени Пенни. Однажды она начнет встречать с парнем по имени Такер. – Возможно рассказав доктору о будущем, можно было изменить его так же, как и прошлое. Но Эйден уже не мог остановиться. – Такер – придурок к тому же и вам стоило бы не допустить, что бы между ними что-то началось. Или может ей надо бы с ним встречаться. Я не знаю. Она…
– Ну, все, хватит. Я хочу, что бы ты ушел, Эйден. Немедленно. – Доктор Грей указал на дверь. – Очевидно, ты просматривал мое личное дело. И видимо пытаешься провести параллель своей жизни с ее. Но это не сработает. Я хочу, что бы ты покинул этот кабинет до того, как я сделаю то, о чем пожалею.
Провести параллель его жизни с чьей? Мэри Энн? Или кого-то другого? Кого-то, кто в той же степени близок этому доктору?
– Я не понял. О ком вы говорите?
– Я говорю тебе уйти.
Эйден вскочил на ноги. Колени подкосились, но ему удалось не свалиться обратно в кресло.
– Скажите мне, кого вы имели в виду, и я уйду. И вам никогда больше не придется со мной встречаться. – По крайней мере, не здесь. – Пожалуйста.
До того, как доктор успел ответить, разум Эйдена затянуло темнотой. Нет. Нет, нет, нет. Он еще не закончил, еще столько нужно было спросить, столько услышать. Напряжение нарастало.
– Да ради Бога же, просто скажи…
Слишком поздно.
Туннель засосал обратно, его понесло по кругу и вниз… вниз…
Последней мыслью, пронесшейся в его голове, был вопрос. Останется ли Мэри Энн в его жизни, когда он вернется?
«Скоро мы это узнаем», – мрачно заметил Элайджа.
Глава 15
– Эйден. Эйден, очнись!
– О, слава Богу, он в норме.
– Его же выкинуло из ниоткуда. Разве не так? Разве можно было представить?
– Эйден, ты меня слышишь?
Эйден пытался справиться с последствиями выхода из этого длинного темного туннеля во второй раз, боясь того, что он может обнаружить теперь. В висках стучала кровь, бешено несущаяся по венам. Мышцы затекли, налились тяжестью. По крайней мере, его спутники притихли, также стараясь прийти в себя.
Эйден оглянулся по сторонам сквозь ресницы. Приглушенный солнечный свет проникал из большого окна, оставляя пятна на полу. Хотя свет был приглушенным, он все-таки показался ему слишком ярким, и его глаза заслезились.
– Разойдитесь, – произнес глубокий мужской голос. Райли.
Итак, Райли все еще был частью его жизни. Это должно значить, что и Виктория тоже. Пожалуйста, пожалуйста, пусть это значит, что и она тоже.
Послышались шаги двух разных людей. Девушка ответила:
– Я не могу. – И потом раскаленные добела, дрожащие руки прижались к его щекам. Он повернул голову, погружаясь в тепло. Над ним склонилась Виктория, темный хвост падал через плечо, щекоча его шею.
Слава Богу.
– Привет, – нежно сказала она. Мягкие пальцы убрали волосы со лба.
– Привет. Как долго я отсутствовал?
Он не был уверен, почему он просто не возвращался через несколько секунд или в ту же минуту когда исчезал, будто бы он никуда и не уходил. Но нет, этого не происходило. Он не знал, почему не появляются новые воспоминания, если бы он в действительности изменил свое прошлое. Но опять таки нет. Путешествие во времени, и вся эта путаница просто сбивали его с толку.
– Как долго? – снова повторил он.
– Несколько часов.
Это не хорошо. Он попытался сесть.
– А Мэри Энн? – Острая боль пронзила его голову, и он застонал.
– Осторожней, – сказала Виктория.
Когда он наконец-то поднялся, то прижал колени к груди и прижался к ним головой. Он задыхался.
– Мэри Энн здесь?
– Я здесь. Что случилось? – спросила она с беспокойством в голосе.
Все его друзья, плюс Райли, остались на месте. Никогда он не чувствовал такого облегчения. А если бы у него были силы, то он бы еще подпрыгнул и обнял их всех.
– Мне нужна минута подумать.
Перед глазами все плыло. И не только от путешествия назад в настоящее, как он подозревал. Никогда еще после возвращения он не чувствовал себя так, что ноги не держали.
Ладно, итак. Что произошло? Совершенно очевидно, что он изменил прошлое. Он рассказал доктору Грей то, чего не рассказывал раньше. Доктор Грей вышел из себя, как и предсказывал Элайджа. Так как Эйден все-таки встретил Мэри Энн, доктор Грей, должно быть, заинтересовался им. Это означало, что одна из душ скоро освободится.
Его губы медленно расплылись в улыбке. Они сделают это. Они в самом деле сделают это.
Изменилось ли что-то еще?
– Я живу на ранчо с Дэном Риверсом? – спросил он Мэри Энн.
– Ты не помнишь?
– Живу? – спросил он еще раз.
– Да. Живешь. – Мэри Энн нервно потерла руки. – Ты пугаешь меня, Эйден.
– Ты немедленно прекратишь ее пугать, – набросился на него Райли. Столько «заботы» в его словах.
– Расскажи нам, что случилось, – попросила Виктория.
Эйден со вздохом произнес.
– Я отправился назад во времени и попал на терапевтический сеанс, когда мне было одиннадцать. – Он поднял голову, борясь с головокружением, пристально посмотрел на Мэри Энн. – Там был твой отец.
Она в смущении заморгала.
– Мой отец? Я не понимаю.
– Некоторое время он был моим лечащим врачом в одной из клиник, где я находился. Не помню, в какой именно. До этого момента я и подумать не мог, что он – твой отец. Он был внимательным, прислушивался ко мне. Он мне нравился. Я, ну, рассказал ему о том, что случилось, что я жил здесь, и ты была моим другом. Что ты встречалась с Такером. Это вроде как взбесило его, он попытался выгнать меня из кабинета.
Эйден не успел закончить, как девушка отрицательно затрясла головой.
– Это не похоже на моего отца. Он бы скорее решил, что ты бредишь, но никогда бы не выгнал пациента.
Эйден пропустил ее слова мимо ушей, зная, что нет смысла настаивать или пытаться бросить тень на образ ее отца.
– Он хранит какие-либо записи о своих пациентах? – спросил Эйден, хотя уже знал ответ. Все доктора это делали.
– Конечно.
– Тогда он должен был делать записи про меня. Хотел бы я почитать его мысли обо мне.
Девушка скрестила руки на груди.
– Это не только незаконно, но и неэтично. Он бы никогда не дал мне файлы пациентов.
Эйден встретился с ее твердым взглядом.
– Я и не собирался просить тебя взять их.
Мэри Энн была возмущена и не знала, что сказать.
– Это была бы кража.
Виктория погладила рукой по его спине вверх, потом вниз, желая поддержать его.
– Вообще-то, это была бы помощь другу, оказавшемуся в трудном положении.
Мэри Энн облизнула губы и посмотрела на Райли, взглядом ища поддержки. Он только пожал плечами. Мысль украсть что-то была пугающей для такой безобидной девушки, ведущей заурядный образ жизни.
– Пожалуйста, Мэри Энн, – умоляюще проговорил Эйден. – Достань эти записи. Что-то в моих словах напомнило твоему отцу о каком-то другом человеке, и я хочу знать, о каком именно. И благодаря моему признанию я мог изменить что-то здесь, в прошлом. Возможно это лишь в его мыслях. Но только так можно узнать наверняка.
Девушка все так же хранила молчание.
Он попробовал зайти с другой стороны.
– Он когда-либо спрашивал тебя о мальчике по имени Эйден?
Она вздохнула, задумавшись на мгновение.
– Имени он не упоминал, но однажды, сразу после того, как я познакомила его с Такером, он усадил меня и стал расспрашивать про моих друзей, есть ли у меня какой-нибудь новый друг, который бы разговаривал сам с собой. Тогда я ничего не заподозрила. Все это показалось мне шуткой. – Она потерла рукой лицо. – Я сделаю это, – тихо прошептала она.
– Спасибо. – Он с облегчением уверенно выдохнул.
– Хотя это и будет трудно, – добавила она. – Старые его записи находятся в хранилище. А те, что он держит в своем компьютере, запаролены.
– Все чего я прошу – это попытаться. – Эйден поднялся на ноги, его слегка пошатывало. Виктория поддержала его. Хотя ему и не нужна была поддержка, чтобы стоять, он оперся на нее. – Сколько сейчас времени?
– Семь восемнадцать, – ответила Виктория.
– Вечера? – парень почти застонал. – Мне нужно вернуться на ранчо. Дэн сказал, что бы я сделал все домашние дела и уроки до того, как лягу спать. Иначе меня больше никуда не отпустят после школы.
– Я пойду с тобой, – сказала Виктория. – Я повлияю на его мнение.
Райли вздохнул, бросив тоскливый взгляд на Мэри Энн.
– Значит и я тоже должен пойти.
Виктория умоляюще посмотрела на него.
– Все будет хорошо. Обещаю. Кроме того, тебе нужно присматривать за этим человеком.
Искоса глянув на Мэри Энн, Райли переступил с ноги на ногу, поджал губы и, наконец, кивнул.
– Хорошо. У тебя есть час на это.
– Спасибо, – сказала вампирша и потащила Эйдена вперед. – Скорее, пока он не передумал.
Они быстро добрались до опушки леса, которая отделяла их от близлежащих окрестностей. Достаточно далеко, чтобы даже кто-то, обладающий супер чутким слухом, как у Райли, не мог услышать их слов.
– Слава Богу, он остался там.
– Знаю, – усмехнулась Виктория. – Я ожидала, что он помешает нам. Ему приказали защищать меня, и если что-то случится со мной, его казнят. – Все с тем же непередаваемым изяществом она пригнулась и подняла несколько желудей. – Мэри Энн, должно быть, нравится ему больше, чем я представляла.
И Эйден был рад этому.
Виктория осмотрелась.
– У нас есть час, до того, как мне надо будет вернуться. Хочешь провести его здесь?
– Дэн…
– Не беспокойся. Я позабочусь о нем.
– Хорошо.
Она остановилась. Эйден тоже остановился, посмотрел ей в лицо. Рассеянные солнечные лучи проникали сквозь верхушки деревьев, оттеняя розовым, фиолетовым и золотым ее бледную кожу.
Кожу, которую нельзя порезать, как он вспомнил.
– Что будет с тобой, если Райли попадет в беду?
– Кто-то кто не любит моего отца, может меня похитить, – сказал она, уронив один желудь. – И будет требовать выкуп. – Еще один желудь упал. – И я могу пострадать. – Оставшиеся желуди со стуком посыпались на землю в кучу.
Ему не понравился этот звук, и он непроизвольно осмотрелся вокруг в поисках любой опасности затаившейся рядом. Но не было ничего подозрительного, даже насекомые затихли, возможно чувствуя, что он и Виктория больше чем люди и поэтому опаснее.
– Я хочу знать, каким образом тебе можно причинить вред. – Зная это, он также мог бы защитить ее от беды.
Девушка отступила и прислонилась к стволу дерева.
– Если рассказать кому-нибудь об уязвимых местах вампиров, то это наказывается смертью, причем наказывают и вампира, который рассказал, и того, кому рассказали. Именно по этой причине мою мать заставили покинуть Румынию. Она проболталась о наших секретах человеку, и теперь путь туда ей заказан, до тех пор пока отец не решит каким именно способом ее казнить. – Под конец ее голос дрогнул.
– Сожалею насчет твоей мамы. И не хочу, чтобы что-то подобное произошло с тобой, так что, пожалуйста, не говори мне. – Эйден боялся не столько за себя, сколько за нее. Он сумеет узнать это по-другому. Через Райли, например. Пусть окажет взаимную любезность.
Довольно странно, что его спутники никак не реагировали на ее слова. На самом деле они молчали, все то время как он очнулся в своем новом настоящем. Да, они всегда были молчаливы после путешествия в прошлое, но не так долго. А сейчас им бы стоило уже вернуться к своему обычному состоянию.
Он мог чувствовать их, так что они по-прежнему были в его голове. Но почему они не говорили?
Виктория разглядывала свои ноги. Туфли пропали, и можно было увидеть ее накрашенные черным лаком ногти. Черный. Ха. Ей больше нравилось цветное, он вспомнил ее задумчивую улыбку, когда она рассматривала дом Мэри Энн. Он подумал, что цветная отделка – это против вампирских правил. Если так, то будут ли у нее проблемы, если она покрасит часть волос в синий?
– Я рассказала тебе о наказании за разглашение вампирских секретов не для того, чтобы испугать тебя, – проговорила она. – А для того, чтобы предупредить о том, что может случиться, если ты расскажешь кому-то другому. Даже Мэри Энн.
– Серьезно. Ты не должна мне ничего рассказывать.
– Я хочу. – Девушка глубоко вздохнула и выдохнула. – Уязвимые места вампиров – это глаза и уши, – сказала она, показывая на них рукой. – Они не защищены в отличие от нашей кожи. – Затем она протянула руку. – Покажи мне один из своих кинжалов.
– Нет уж. Мне не нужна демонстрация.
Девушка мелодично рассмеялась.
– Глупый человек. Я не собираюсь выковырять для тебя собственный глаз.
Тогда что же она собралась делать? Дрожащей рукой он протянул ей лезвие.
– Смотри. – Парень не сводил глаз, она подняла оружие и ударила себя в грудь.
– Нет! – закричал он, пытаясь схватить ее за запястье и отдернуть руку назад, но опоздал. Эйден ожидал увидеть кровь, но увидел только дырку на майке. Хотя на коже не было ни царапины, его бросило в пот, а сердце бешено заколотилось. – Никогда больше так не делай, Виктория. Я серьезно.
Вампирша снова беззаботно рассмеялась.
– Ты – милый. Для таких как я и кол не страшен, не беспокойся. А это лезвие для меня – пустяк. – Она протянула ему кинжал, и он увидел, что он погнулся в середине. – Однако убить нас можно, если сжечь нашу кожу и добраться до чувствительных органов и это все, что нужно. – Девушка уронила кинжал и подняла руку, ее опаловое кольцо, которое она всегда носила, сверкнуло.
Держа ладонь вытянутой, она провела большим пальцем по камню, сдвинув опал из оправы и открыв углубление, которое было заполнено густой ярко-голубой пастой.
– Je la nune, – сказала Виктория. – Это… ну, как бы тебе это лучше описать? Это огонь, заключенный в кислоту, затем окутанный ядом и орошенный радиацией. Никогда до этого не дотрагивайся.
В предупреждении не было необходимости. Эйден уже отступил на шаг.
– Тогда почему ты носишь его с собой?
– Не все вампиры следуют за моим отцом. Есть и бунтари, которые только спят и видят, как убить меня. А этим я могу заставить их поплатиться.
– Если это такая едкая штука, то, как кольцо ее выдерживает?
– Как существует огнеупорная защита для человеческих вещей, так есть и металлы, стойкие к je la nune. Не все, но несколько. Мои ногти окрашены одним из таких расплавленных металлов, чтобы уберечь их от окисления.
Она погрузила длинный ноготь в пасту, закрыла ее, затем подняла другую руку и порезала запястье. Плоть зашипела, и кровь тут же брызнула и закапала вниз по руке. Вампирша поморщилась, сжав губы, сдержала стон.
– Зачем ты это делаешь? – выпалил Эйден. – Я же сказал, что мне не нужна демонстрация.
Минуту спустя она смогла проговорить, задыхаясь.
– Я хотела, чтобы ты увидел. И понял ее силу.
Он сжал ее запястье пальцами, пытаясь остановить кровь.
– Вылечишься?
– Да.
Он все еще слышал боль в ее голосе. Из открытой раны все еще текла кровь. Ее кровь была такой красной, яркой и как будто с крошечными кристаллами, что отражали тусклый солнечный свет и искрились.
– Когда?
– Скоро. – Девушка закрыла глаза, но он успел заметить, как она украдкой бросила взгляд на вену, пульсировавшую на его шее. Виктория сжала зубы, оскалившись.
Рана все продолжала кровоточить. Девушка тяжело дышала. Почему не… и тут догадка заставила Эйдена помрачнеть. Она не собиралась ему об этом рассказывать. Просто бы терпела, пока они не расстались.
– Ты сможешь вылечить, если выпьешь крови, так ведь?
Она кивнула, медленно открыла веки, остановилась взглядом на парне. Судорожно вздохнула. Он буквально ощутил силу ее голода. К счастью ее сопротивление было почти сломлено, и он понимал это. Наконец.
Он отпустил ее руку и взял ее лицо в свои ладони.
– Тогда выпей моей крови. Пожалуйста. Я хочу, что бы ты это сделала.
Девушка впилась зубами в нижнюю губу.
– Не беспокойся. Я подкреплюсь позже. Все будет в порядке.
– Я хочу быть тем, кто тебе поможет. Вылечит тебя также, как ты вылечила мою губу той ночью.
Она запустила пальцы в его волосы, на ее лица отразилась мука.
– Что если ты возненавидишь меня за то, что стал моей едой? Что если я стану отвратительна тебе? Что если твоя кровь станет для меня наркотиком, и я буду брать ее каждый день?
О, да. Она была сломлена. Эйден наклонился, медленно, так медленно, что она могла остановить его в любой момент, и прижался своими губами к ее губам.
– Я никогда не смогу ненавидеть тебя. Ты никогда не будешь мне отвратительна. И я был бы бесконечно рад видеть тебя каждый день. Я уже говорил тебе это.
Ее ресницы, такие невозможно длинные, сомкнулись.
– Эйден, – выдохнула она и затем поцеловала его. Ее великолепные губы раскрылись. Он жадно потянулся к ее губам и их языки встретились.
Он ощутил на своих губах вкус жимолости, свежий и сладкий. Она обвила его шею руками, притянув ближе к себе. Она сильно, до боли сжала его в объятиях, но ему это только нравилось. Он запустил пальцы в ее шелковистые волосы. Его первый поцелуй и именно с той девушкой, о которой он столько мечтал, так долго желал и будет желать, возможно, всегда.
Это было все, чего он так хотел, если не больше. Она была такой нежной по сравнению с ним. Весь мир вокруг него замер, и только она имела значение. Она стала его миром, его якорем в этой набирающей силу буре.
Все, что предсказывал Элайджа начало сбываться. Сначала его встреча с Викторией, затем этот поцелуй, после которого он никогда не станет прежним. Он знал, что за ним последует и ждал этого, но он никак не мог бы подготовиться к тому удивительному моменту, когда она оторвалась от его губ, опустила голову к его шее и глубоко впилась в нее зубами. На секунду его пронзила острая боль от укуса, а затем опьяняющее тепло разлилось по телу, будто она ввела наркотик прямо в вену, пока пила его кровь.
– Я в порядке, – предупредил он на случай, если она беспокоилась за него. Он не хотел, чтобы она останавливалась, даже когда почувствовал, как закружилась его голова, а тело стало невесомым, он не хотел, чтобы она останавливалась. Эйден гладил ее по голове, лишь бы она продолжала.
Она поглаживала его затылок, запустив пальцы в его волосы. Ее язык надавливал на его шею, заставляя кровь течь прямо ей в рот. Словно издалека он слышал, как она глотает. Наконец, она отстранилась, часто и тяжело дыша.
Он издал разочарованный стон.
– Ты не должна этого пугаться, – сказал он. Опьянеет ли он и отправится в туннель? Его голос звучал невнятно и как бы издалека. – Мне понравилось. Честно, ты совсем не показалась мне животным.
– Эйден? – ужас прозвучал в ее голосе. И это было последним, что он услышал, перед тем как его колени подкосились, и он рухнул на землю.
Глава 16
Мэри Энн лениво ковырялась в своем обеде – китайской еде навынос, которую принес отец. Он пришел домой полчаса назад. Райли оставался с ней до последнего. Девушка хотела пригласить его пообедать с ними, представить его отцу, но ей пришлось позволить ему перекинуться волком и выпрыгнуть в окно, так как она не была уверена в том, что ее отец готов к встрече с ним. Ее отец мог бы подумать, что они совсем не учебой занимались.
А она уже скучала по нему. По его силе, по чувству защищенности, исходивших от него. Ей было важно его мнение, и в нынешней ситуации она как никогда нуждалась в его совете. Она могла бы подождать и попытаться стащить записи отца, как и предлагал Эйден – что ей совсем не хотелось делать, так это красть у своего собственного отца, ее лучшего друга, человека, который любил свою дочь больше всего на свете и никогда бы не поступил с ней также – или же она могла прямо спросить отца, это могло заставить его спрятать файлы Эйдена куда подальше.
Первое было не этичным, второе – слишком рискованным.
И как же ей следовало поступить?
Окружающие считали ее примерной дочерью, но благополучие ее отца для нее было так же важно, как и Эйдена. Должен быть способ, который устроит их обоих.
– Не голодна? – Отец собрал лапшу в маленькую кучку в своей тарелке. – Я думал цыпленок с апельсиновым соусом и говядина ло-мень соблазнят тебя, даже если ты уже успела перекусить.
Девушка со вздохом отодвинула тарелку.
– Я просто… немного ушла в себя.
Лапша свесилась между зубцами застывшей на полпути вилки.
– Ты о чем-то хочешь поговорить?
– Да. Нет. – Опять вздох. – Я не знаю.
Он засмеялся и положил вилку.
– Ну, что такое?
– Мне нужно поговорить с тобой, но я не хочу.
Улыбка сошла с его лица, и он нахмурился.
– Ладно, звучит серьезно.
Он даже понятия не имел, что происходит. Иначе бы пристально на нее посмотрел, прочитал ей лекцию и, возможно, занес бы ее в файл.
– Я… – Медленно и спокойно. – У меня есть вопрос.
Отец обошел стол и поддерживающе положил свою ладонь на ее.
– Ты же знаешь, что можешь спрашивать меня о чем угодно.
Это они еще посмотрят…
– Это об одном из твоих пациентов.
Его взгляд стал твердым, и он отрицательно замотал головой.
– Что угодно, кроме этого. Пациенты доверяют мне хранить их секреты, Мер. Не говоря уже о том, что обсуждать их – незаконно.
– Я знаю, я знаю. – Она ожидала, что он так и скажет и не позволила сбить ее с толку. – Дело в том, что несколько недель назад, я встретила парня. Мы стали очень хорошими друзьями.
Тишина.
Ее отец облокотился на стул и скрестил руки на груди.
– Хорошо. Почему я только сейчас об этом слышу, и что Такер думает о твоей дружбе с другим парнем?
– Что думает Такер – не важно. Мы официально расстались.
Тотчас же он превратился из допрашивающего отца в я-здесь-с-тобой отца.
– О, дорогая. Как ты себя чувствуешь после расставания? Я знаю, что не всегда одобрял ваши отношения. В том смысле, что рядом нет парня, который был бы достаточно хорош для тебя. Но я перестал выражать свое недовольство, потому что хотел, чтобы ты была счастлива.
– Я в порядке. Мы расстались по моей инициативе. Он изменял мне. – Признать это вслух было легче, чем ей казалось. Все еще сбитая с толку, но не раздавленная.
– Мне так жаль. – Он снова наклонился к ней и взял ее за руку. – Я постоянно консультирую пары, столкнувшиеся с изменой одного из партнеров и обычная реакция пострадавшей стороны, как и у тебя – чувство собственной неполноценности. Чувство, что его использовали.
Даже при том, что Такер больше не был ей нужен, именно так она себя и чувствовала. Она осознавала, что это даже влияло на ее желание быть с Райли. Она автоматически представила, что он думает, что она слишком скучная для него.
– Иногда это просто случайная ошибка, которая больше не повториться и виновный получает важный урок, – продолжил ее отец, – того, что человек, который рядом, важнее мимолетного удовольствия. Хотя многие не делают этого вывода, а претворяются, что могут иметь все и сразу.
– Такер точно претворялся. – В этом она не сомневалась. В конце концов, он же демон. Это все еще поражало ее. Она собиралась расспросить у Райли, что значит быть демоном, но тут Эйден исчез, и они провели несколько часов, обыскивая дом и лес, пытаясь найти его. Райли даже обернулся волком и метнулся на ранчо. С его острым обонянием будет легко его выследить, как он сказал, но даже ему не удалось найти ни следа.
Затем, оставшись одни, они коротали время за беседой. Райли расспрашивал о ее детстве, о ее любимой еде и выслушал ее пятнадцатилетний план без всякого осуждения. Казалось, он был впечатлен ее целеустремленностью.
– Важно понимать, что каждый человек борется за внимание других людей, но то, как они поступают с чувствами, показывает, какие они есть на самом деле, – произнес ее отец. – Ты знаешь ту девушку, с которой он тебе изменил?
Мэри Энн кивнула, но не призналась, кто именно, а только добавила.
– Спасибо за совет. – Родители Пенни могли не знать еще о ее беременности, а Мэри Энн из-за оставшихся к ней теплых чувств не открывала подробностей. – Вообще-то я хотела поговорить с тобой о том другом парне. У него происходили тяжелые события в прошлом, и он сталкивается с такими вещами, которые ни с одним человеком его возраста не происходят.
Ее отец слегка постучал пальцем по подбородку.
– Я понимаю, куда ты клонишь.
Подожди-ка. Что?
– Понимаешь?
– Ты хочешь, что бы я поговорил с ним, помог ему.
– Нет. Я хочу, что бы ты… рассказал мне о нем.
Он непонимающе поднял бровь.
– Я не понимаю. Он же твой друг. Что я могу знать о нем?
– Я думаю… я думаю, он был одним из твоих пациентов. – Ну же. Просто скажи. – Его зовут Эйден Стоун.
Сначала ее отец шумно выдохнул. Затем побледнел. Затем едва заметно напрягся. От нервного напряжения желудок Мэри Энн скрутило, пронзая тупой болью при каждом вдохе.
– Ты же знаешь его, – только и смогла произнести девушка.
Он отвернулся, мускул задергался на его лице.
– Встречался однажды.
– Ты выгонял его из своего кабинета?
Вместо ответа он резко выпрямился. Задетый стул громко проехался по кухонной плитке.
– Уже поздно. – Никаких эмоций в его голосе, только отстраненность – его мысли унеслись в какое-то другое место. – Тебе бы следовало принять душ и немного поспать.
– Я бы лучше с тобой поговорила. Эйдену нужна помощь, пап. Хотя и не такая, как ты думаешь. Так что даже не пытайся запрещать мне с ним видеться. Я люблю его как брата и хочу видеть его счастливым. И единственный способ для него стать действительно счастливым – узнать, как освободить людей…
– Хватит! – он с силой ударил кулаком по столу, так что подпрыгнула посуда. Его взгляд пылал. В нем отразилось не ярость или злоба, а скорее отчаяние. Только один раз она видела у него подобный взгляд. В тот самый день, когда умерла ее мать, и он должен был рассказать ей эту новость. – Хватит, – повторил он решительно. – Мы не будем это обсуждать.
Испуганная она застыла на месте, не смея даже вздохнуть. Что он имел в виду? С чего такая бурная реакция?
– Но он же говорил тебе, что однажды мы с ним встретимся, и он станет моим другом. Даже ты не можешь отрицать, что он не был обычным душевнобольным маленьким мальчиком, а…
– Я же сказал – хватит. Отправляйся в свою комнату. И это не просьба, это приказ. – С этими словами он развернулся и вышел. В коридоре громко хлопнула дверь. Дверь в его кабинет, как она догадалась. В кабинет, в который он никогда ее не впускал.
Ее отец помнил Эйдена. Это было очевидно. Но что именно он помнил? Из-за чего ее обычно мягкий отец вдруг превратился в такое озлобленное существо?
***
Эйден очнулся от толчка. Он понял, что сидит и ему тяжело дышать, майка на груди промокла от пота. Диким блуждающим взглядом парень осмотрелся вокруг… он был в своей спальне, как оказалось. Нахмурившись, он подумал: сколько уже времени? Через окно светила нарастающая луна – значит уже глубокая ночь. В доме было так тихо, до звона в ушах. Все спали.
Он был дома, хотя понятия не имел, как попал сюда. Он так и не занялся домашними делами и не поговорил с Дэном. Последние, что помнил – он стоял посреди леса с Викторией и ее зубы, вонзающиеся в его шею.
Он резко осмотрелся по сторонам. Где же…
– Шшш. – Виктория вдруг оказалась сидящей рядом с ним. Она прижила палец к губам. – С тобой все хорошо. Тебе не о чем беспокоиться. Я обо всем позаботилась. Я убрала в конюшне и накормила лошадей, хотя они и не рады были меня видеть. Я убедила Дэна и остальных, что ты вернулся во время. Дэн даже думает, что вы мило поболтали о твоей учебе.
Медленно его одеревенелые мышцы приходили в норму. Он сгорбился и почувствовал боль в шее. Он потрогал место укуса, но не обнаружил никаких его следов. Должно быть, она залечила раны. Так же как сделала это с его губой?
– Спасибо, – пробормотал он, несколько смутившись от того, как много она для него сделала. Он был парнем, а она девушкой. Это он должен был заботиться о ней. – Райли сильно разозлился?
– Нет. Я вернулась, как мы и договорились, а он, в свою очередь, отвел меня домой. Затем он снова отправился к Мэри Энн, а я улизнула обратно к тебе. Прости, я выпила так много твоей крови, Эйден. – Она схватила его за запястье, с такой силой, что могла бы сломать ему руку. Но он даже не подал виду. Он был рад любому прикосновению Виктории. – Мне следовало остановиться, я должна была остановиться, но твоя кровь была такой приятной на вкус, гораздо вкуснее, чем у кого-либо другого, и все о чем я могла думать – что хочу больше.
Несмотря на боль, Эйдена передернуло от воспоминания. У него пересохло во рту.
– Я же говорила, что я как животное, – расплакалась вампирша.
– Это не так. – Чем бы она его не накачала, когда укусила… Боже. Он хотел этого еще. – То, что ты сделала… Я бы соврал, если бы сказал, что мне это не понравилось.
– Да, но…
– Никаких но. Тебе нужна кровь, для того чтобы жить, и я хочу давать тебе ее. Пока я жив, я хочу, чтобы именно ко мне ты приходила, если почувствуешь голод. – Большим пальцем он провел по гладкой коже ее запястья. Ее пульс участился.
Девушка всхлипнула.
– Ты так говоришь, как будто не всегда будешь рядом, как будто знаешь, что скоро исчезнешь.
Стоило ли рассказать ей про видение Элайджи?
Эйден закинул свободную руку за голову и уставился в потолок. Если он расскажет ей, она может решить уйти из его жизни, навсегда. Обреченный парень – не самый лучший вариант для бойфренда. Еще она может попытаться спасти его – что бесполезно и только принесет ей боль. Пытаться изменить видение Элайджи – все равно, что пытаться остановить прилив волн. Да, можно построить плотину, но в конечном итоге ее прорвет, и последствия будут еще хуже.
Только однажды Эйден попытался спасти человека, смерть которого он предвидел. Он не дал сесть в машину одному из своих докторов, которая в его видении должна была попасть в автомобильную катастрофу. К несчастью, она избежала аварии, но все равно умерла чуть позже в тот же день. Арматура упала на нее с верха здания и прошила ее насквозь. Вместо того чтобы мгновенно умереть за рулем, она умирала медленно и очень мучительно. Он содрогнулся от воспоминания.
