Текст книги "Год багульника. Весенняя луна"

Автор книги: Джен Коруна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Она с благоговением протянула щепку Сигарту.

– Вот, возьми – кто знает, может, она спасет жизнь и тебе.

Хэур осторожно взял странный подарок двумя пальцами.

– Но что мне с ней делать?

– Просто носи с собой, а если тебе понадобиться моя помощь, достань и позови меня: через мгновение я появлюсь рядом с тобой. Только учти, ты сможешь вызвать меня лишь один раз – распорядись же им мудро…

Серые глаза Сигарта подозрительно сузились.

– Почему ты так заботишься обо мне? Я ведь не сильф, и даже не эльф.

Несколько мгновений Хега, не мигая, смотрела прямо ему в лицо. Сигарта передернуло от этого взгляда. Наконец, Хранительница улыбнулась и просто сказала:

– Потому что тобой управляет смерть – я вижу это. Она настолько сильна в тебе, что окутывает своим крылом не только тебя, но и тех, кто оказался рядом с тобой. Мое же царство – это жизнь, и я помогаю тебе, чтобы хоть немного восстановить равновесие. Кроме того, мне кажется, каждый лишний день твоей жизни значит очень много – намного больше, чем ты можешь себе представить…

– Это Моав тебе наговорила?! – обозлился хэур. – Она ошибается! Она еще совсем молодая и придает слишком большое значение некоторым вещам.

– Зато ты, по-моему, наоборот, совсем не придаешь значения тому, чему бы следовало. Например, той силе, что связывает вас с Моав: ты хочешь разорвать эту связь, даже не поняв, для чего она тебе дана.

– Я не хочу вмешиваться в то, в чем ничего не понимаю, – твердо, ровным голосом ответил Сигарт. – Эльфийские тайны относятся именно к этим вещам. И еще я не хочу видеть Моав несчастной, а со мной она может быть лишь несчастлива.

– Ты вправе поступать так, как считаешь нужным, однако не следует забывать, что воля Эллар сильна, и раз отступив от нее, ты можешь нарушить предначертанный ход событий.

– По-твоему, было бы правильнее заставить страдать бедное существо, виновное лишь в том, что послушалось своего сердца?!

Хега улыбнулась, не глядя на хэура.

– Мне кажется, ты недооцениваешь свою кейнару… Ее сердце – отражение света самой Эллар, едва ли стоит спорить с ним. Конечно, выбор за тобой, но мне кажется, желая оттолкнуть Моав, ты больше думаешь о себе, нежели о ней.

Она снова подняла на Сигарта прекрасные темные глаза. На этот раз он выдержал ее взгляд.

– Тот, кто не принимает бой, заранее проигрывает, – сказала Хега.

– А тот, кто вступает в битву, зная, что обречен на поражение, губит не только себя, но и тех, кто ему доверился.

Сильфа опять улыбнулась – на этот раз более искренне.

– А ты умнее, чем я думала, – проговорила она своим глубоким теплым голосом – Сигарту показалось, будто его погладила мягкая рука. – Похоже, Моав не ошиблась… Что ж, мне больше нечего тебе сказать – ты давно уже вышел из возраста моих подопечных!

Она рассмеялась тихим смехом. Напряжение, державшее Сигарта все это время, спало – теперь перед ним была всего лишь женщина, всю свою жизнь посвятившую детенышам. Заметив, что он все еще сжимает в руке подаренную щепку, он бережно спрятал ее во внутренний карман куртки, поклонился Хранительнице и зашагал обратно через лес.

***

Прошло еще два дня. Сигартом начало овладевать беспокойство, он не привык подолгу жить на одном месте, особенно без дела. Однажды днем, он, не выдержав, подошел к велларе.

– Моав, здесь очень хорошо, но может, двинемся дальше?

– Но ведь нас будут ждать только через пять недель.

– Я знаю, – не отступал хэур. – Но возможно, мы сможем за это время разузнать что-то о том, куда идти дальше… В любом случае, не стоит тратить время зря.

Эльфа вздохнула, она и сама понимала, что передышка закончена.

– Сегодня ночью Хранительница обещала показать мне керитры – Цветы слез, не терпящие света; они цветут лишь в новолуние. А завтра утром мы приглашены на танец сильфов в роще у храма – я очень хочу посмотреть. В общем, можем тронуться в путь после обеда…

На том и порешили. Солнце уже село, когда Моав и Сигарт, снова сменившие парадные одежды на свои обычные дорожные костюмы, стояли у стены Мермина. Фанзай провожал их до границы своих владений.

– Может быть, вы все-таки останетесь? – озабоченно предложил он. – Сегодня новолуние – не лучшее время для детей Эллар. Воины недавно видели в лесу сулунгов – эти звери опасны и безжалостны.

– У меня есть надежный защитник, которому не нужна ни луна, ни солнце, – улыбнулась Моав. – Мы и так провели в покое слишком много времени. Прощай, повелитель воздуха! Надеюсь, наши пути еще пересекутся.

– Возможно, даже быстрее, чем ты думаешь, прекрасная дочь луны, – ответил Фанзай и помрачнел.

Взглянув на него, Сигарт подумал, что ван Мермина не говорит и половины того, что думает. Легкая улыбка, а за ней – темные воды тайных мыслей… Только теперь он заметил, как они похожи с Хранительницей. Странно, что он не раньше не обратил на это внимания…

Они простились – через мгновение зеленая стена сомкнулась за путниками, оставив эльфу и хэура одних в темноте леса. Некоторое время они шли молча. Сигарт то и дело хмурил серые брови – уж больно не нравилась ему эта ночь. Он уже почти жалел, что они не вняли совету Фанзая и не переждали безлуние в Мермине. Моав действительно выглядела не лучшим образом – ее движения казались неуверенными, словно она плохо разбирала дорогу. Обычно такая ловкая, она часто оступалась в темноте, а ее веселый голос звучал натянуто и неестественно. Тревожила Сигарта и непривычная тишина – кому как ни рыси знать, сколько разных тварей, больших и маленьких, снуют под покровом ночи; теперь же они словно замерли – рысье ухо не могло уловить ни малейшего шороха под сенью исполинских деревьев. Ощущение опасности, точно червь, точило хэура – не зря умолкли звери. Он нервно поводил головой, пытаясь услышать или унюхать врага прежде, чем он услышит или унюхает их.

Они шли несколько часов. Темнота сгустилась, став плотной, как чернила. Точно живая, она напирала со всех сторон, выныривавшие из нее темные деревья обступали путешественников враждебными тенями, но эльфа не останавливалась. Сигарт ступал бесшумно – Моав то и дело оглядывалась, чтобы убедиться, что он рядом. Сигарт чувствовал, что она сама боится зловещего леса, хотя и старается всеми силами не показывать этого. Он усмехнулся про себя – гордый маленький Кузнечик…

– Фанзай говорил, что к утру мы выйдем к Кайд-Ирилю, – нарочито спокойным тоном начала Моав, для того, чтобы хоть как-то снять повисшее напряжение, но тут же умолкла – в звенящей тишине ее голос казался почти что криком.

Она испуганно взглянула на Сигарта, но даже он выглядел как мрачная тень. В темноте его зрачки расширились, как у ночного зверя, светлые глаза казались теперь почти черными.

– Ты бы поменьше шумела, – понизив голос, сказал он, уставившись во тьму. – Мы здесь явно не одни. Нутром чую – за нами кто-то следит!

Его опасения оправдались. Не успел он договорить, как прямо впереди раздался громкий треск – что-то неслось напролом через чащу. Моментально выхватив лук из-за спины, Моав стала растерянно озираться по сторонам, то ослабляя, но натягивая тетиву рукой.

– Справа! – громко крикнул Сигарт, одним прыжком становясь перед эльфой.

Он узнал этот хриплый глухой рык – такие звуки могли издавать только одни животные – сулунги! Тупые и злобные порождения гор, они удивительным образом пришлись по душе Моррогу: по словам лазутчиков Сиэлл-Ахэль, князь Бурых гор с удовольствием разводил этих тварей за перевалом, прикармливая еще теплым мясом. Правда, до недавних пор это мало кого волновало – в Риане сулунгов видели крайне редко. Однако в последнее время все переменилось: огромные кровожадные волки стали переходить через горную гряду, наводя ужас на местных жителей, их видели даже далеко на юге, в стране людей; видели и боялись как огня, и было из-за чего – и с одним-то сулунгом справится не каждый воин, а уж если они приходили стаей, о спасении можно было и не мечтать.

***

Едва Моав успела развернуться туда, куда указал хэур, как из-за дерева выпрыгнуло крупное животное. Отдаленно похожее на волка, оно было покрыто длинной грязно-бурой шерстью, гребнем вздыбленной на спине. Ближе к животу мех редел – мощные лапы были голыми и отвратительными, как у жабы. Омерзительную картину довершала тупая приплюснутая морда и маленькие злобные глазки, не выражавшие ничего, кроме жестокости.

Увидев, что сулунг готовится к прыжку, эльфа проворно отскочила в сторону – челюсти монстра лязгнули как раз в том месте, где она только что стояла. В этот момент ветки снова затрещали, заставив Сигарта похолодеть. Этого он и опасался – сулунг был не один! Вслед за вожаком показались еще три черных громадины, каждая размером со взрослого медведя. Глухо урча, они подошли к старшему и остановились, оценивая обстановку: похоже, двое путников, каждый из которых был намного меньше их по размеру, показались волкам лакомой добычей. Обернувшись рысью, Сигарт весь подобрался – ему еще никогда не доводилось сражаться с таким количеством волков одновременно. Его глаза плоско светились в темноте двумя зеленоватыми огнями.

Внезапно за спиной хэура раздался звук спускаемой тетивы, и один из зверей с воем упал, забив передними лапами – вощеная стрела попала прямо в глаз волку. Крылатый лук и впрямь бил без промаха! Смерть товарища стала сигналом для остальных. Словно по команде, они бросились в сторону, где стояла Моав, но хэур оказался быстрее – он оттолкнул эльфу и на лету мертвой хваткой вцепился в шею одному из нападавших. Сулунг протащил огромную кошку на себе еще несколько шагов, пытаясь сбросить, однако хэур держался крепко. Все глубже вонзая клыки в толстую шкуру волка, он одновременно быстрыми движениями сильных лап полосовал его бок, оставляя на нем глубокие раны. Сулунг странно захрипел – раздался хруст перекушенных позвонков, и зверь тяжело повалился на землю. Сигарт упруго отскочил от поверженного врага, белые баки и грудь были все в крови. Он быстро нашел взглядом Моав. Вооружившись ножом, та стойко оборонялась от сулунга-вожака – благо, остальные звери отвлеклись на Сигарта. Нападавший на Моав волк тряс головой, взмахивал огромной лапой, но эльфа оказалась слишком проворной добычей – ориентируясь скорее на слух, чем на зрение, она снова и снова уворачивалась от страшных ударов, каждого из которых было достаточно, чтобы переломить ее пополам.

Краем глаза Сигарт успел заметить, как еще одна черная тень метнулась в его сторону. Излюбленным кошачьим приемом он быстро упал на спину и выставил лапы. Второй зверь жалобно завыл, не успев затормозить – острые как ножи, когти вспороли голое черное брюхо. Неожиданно к предсмертному вою сулунга присоединился еще один крик – на миг упустив из виду противника в кромешной темноте, Моав не успела вовремя отскочить от разъяренного чудовища. Гигантский волк повалил эльфу на землю и теперь безжалостно терзал ее зубами.

Одним огромным прыжком Сигарт оказался на шее у сулунга. Тот тут же выпустил свою жертву и стал стряхивать с себя неожиданного врага. Острые зубы больно сомкнулись вокруг лапы Сигарта, но тот только сильнее сжал челюсти. Тогда сулунг пошел на хитрость – всем своим весом он повалился на бок, с которого держался Сигарт: придавленный тяжелой тушей, хэур захрипел и разжал зубы. Почувствовав свободу, чудовище подскочило и развернулось к врагу, тряся клыкастой пастью.

Сигарт едва успел отпрыгнуть в сторону – помедли он хоть миг, сулунг был бы уже у него на шее! Ловко приземлившись на лапы, он тут же снова вскочил и встал напротив соперника. Белые зубы хэура оскалились, кошачьи глаза, не отрываясь, следили за сулунгом. Волк недовольно заурчал – похоже, он не ожидал встретить столь достойного противника. Держась на расстоянии друг от друга, они медленно описали круг по поляне. Переступив несколько раз мягкими лапами, хэур припал к земле – сильное тело вмиг напряглось до предела, на спине буграми вздулись мышцы, острые уши прижалась к голове. Завидев это, волк тоже приготовился к прыжку…

Сигарт бросился первым, лишь на миг опередив противника; в следующее мгновение все было кончено – черный волк жалобно скулил, извиваясь на земле с переломанной шеей. Но он не интересовал хэура – сменив облик, он подскочил к лежавшей на земле эльфе. Ее раны были ужасны – зубы сулунга рассекли бедро почти до кости, разорвали плечо и, что самое худшее, задели шею. Трава под Моав быстро окрашивалась темной кровью, она часто и хрипло дышала. Сигарт склонился над ней – ему показалось, что раны Моав болью отдаются в его собственном теле, но раздумывать об этом не было времени.

Неожиданно эльфа приподнялась и схватила его за руку с силой, какой нельзя было и предположить в раненом теле. Хэур отшатнулся, увидев безумный остановившийся взгляд глаз с расширенными зрачками. Залитая кровью липкая рука Моав еще крепче сжала его запястье.

– Убей меня! Прошу!.. – Сигарт едва узнал в этом хрипе знакомый голос.

В ужасе он не мог пошевелиться. От вида свежих ран кровь бросилась ему в лицо, во рту появился ржавый привкус. Сигарт ощутил приближение знакомой каждому хэуру инстинктивной ярости, распаляющейся при виде крови. Он напряг все силы, чтобы унять это страшное чувство, но оно было на удивление сильным – недавняя драка с сулунгами вывела его из равновесия, невольно раздразнив рысью природу. «Только бы не потерять контроль надо собой! – горело у него в голове. – Только бы не наделать глупостей!» Ему показалось, эльфа тоже заметила его состояние – внимательно взглянув на хэура, она рванулась к нему, заметавшись, точно безумная.

– Добей меня, я ведь все равно не выживу! Дай мне умереть быстро, я не хочу мучиться!

Напрягая последние силы, она кричала, требовала, трясла кейнара, цепляясь за его одежду; в глазах ее не было ничего, кроме отчаянья. Сигарт ничего не понимал – еще никогда он не видел Моав в таком состоянии. Побежденное тревогой за нее, кровавое ослепление слегка отступило.

– Да что ты такое говоришь?! – ужаснулся он. – Может, раны еще и не смертельные!

– Умоляю, убей меня! Убей своей рукой! – голос Моав срывался на крик. – Если ты любишь меня хоть чуть-чуть, исполни мою просьбу!

Она закашлялась, на бледных губах выступила рубиновая полоска, отчего ее дикое лицо стало еще страшнее. Она притянула хэура к себе и впилась в его губы. От вкуса крови сознание Сигарта снова помутилось, серые глаза вспыхнули диким оранжевым огнем. Охваченный ужасом, он из последних сил пытался оттолкнуть от себя эльфу, а из груди его уже вырывалось угрожающее рычание. Его собственная кровь теперь глухим гулом пульсировала в висках, доводя до бешенства; какая-то часть его сознания еще боролась с этим звериным исступлением, но оно захлестывало его все больше и больше.

– Милый, пожалей меня!.. – шептала Моав прямо над его ухом. – Ты ведь любишь меня? Любишь?..

Сигарт вздрогнул – она никогда не называла его так. Они вообще никогда не говорили о своих чувствах… Слова Моав на мгновение выдернули его из кровавого умопомрачения. Ему, наконец, удалось оторвать эльфу от себя. Лицо Моав вдруг перекосилось от ненависти.

– Да ты просто трус! Ничтожество! Ты не хэур, а червяк, копающийся в грязи! – закричала она, и в ее голосе звенела неподдельная злость.

Это стало последней каплей. В голове у него снова помутилось, оранжевые глаза вспыхнули еще ярче. Ему хотелось только одного – убивать, крушить, ломать, рвать на части!.. Сделав усилие, Моав выдернула из перевязи у него на груди нож, быстро вложила ему в руку и сжала окровавленными пальцами. Сигарт почувствовал, как его кости чуть не хрустнули под этой судорожной хваткой. Эльфа крепко ухватила его за запястье второй руки.

– Ты поможешь мне, правда?.. – уже почти без сил лепетала она.

Она повернула голову набок и приставила острие ножа к едва пульсирующей жилке на тонкой шее. Глаза ее закатились; тяжело дыша, она прошептала:

– Пожалуйста… сделай, как я прошу. Так будет лучше…

Сигарт не мог оторвать хищного взгляда от беззащитной шеи, полной свежей крови. Не в силах больше противиться накатившему исступлению, он замахнулся ножом; эльфа инстинктивно вздрогнула и сжала его левую руку, за которую все еще держалась… Сигарт резко отбросил нож в сторону, не донеся лезвие до шеи – украшенный гномьими рунами клинок беспомощно звякнул о камень, рысьи огоньки в глазах погасли. Он устало опустил голову.

– Я не могу…

В ответ послышалось сдавленное рыдание. Сигарт схватил Моав за плечи и привлек к себе – силы покинули эльфу, теперь она покорно всхлипывала у него на груди, словно потерявшийся ребенок.

– Тогда спаси меня! – жалобно взмолилась она. – Я не хочу… не хочу умирать…

Ее голос стал слабым и тихим. Ослепление, захватившее хэура, в мгновение рассеялось – судорожно пошарив в кармане куртки, он выхватил из него белую щепку.

Глава 11. Озеро Мертвых

Уже почти сутки Хранительница боролась за жизнь Моав. Она часами неподвижно стояла у ее постели, твердя заклинания, пока похожие на тени сильфы обрабатывали раны снадобьями. Не отходил от нее и Сигарт – сам он отделался пустячной раной на ноге. Странно, но вид крови больше не производил на него прежнего впечатления, лишь вызывал жалость и огромное, отчаянное желание помочь: он выкапывал из памяти все рысьи заклятья, призванные облегчать боль, но раны эльфы были слишком серьезными.

К вечеру у Моав началась горячка. Перекатывая по подушке голову с растрепавшимися, мокрыми от пота волосами, она в бреду звала Сигарта, говорила что-то на эллари, твердила незнакомые имена. Казалось, ее разум блуждает где-то далеко, за пределами видимого мира, и лишь тонкая нить все еще связывает его с истерзанным телом.

К утру эльфа успокоилась – только продолжала дышать часто и неглубоко. За ночь она осунулась, и без того острые скулы на бледном лице стали более явными. Сигарт молча сидел у ее кровати – он сделал все, что мог, и теперь был настолько обессилен, что с трудом мог подняться на ноги. Даже думать, и то было тяжело – едва возникнув, мысли тут же рассыпались от усталости и тревоги. Время от времени в его памяти всплывала ужасная сцена в лесу, куцыми обрывками мелькали вопросы. Почему Моав просила убить ее?! Неужели она была так уверена в том, что ее раны неизлечимы? Странно, но раньше она намного больше верила в свою удачу – когда везла его, умирающего, к лунному источнику, и даже когда чуть не умерла в Имране… Откуда же взялась эта обреченность? И эта странная перемена – только что просила смерти, а в следующий миг вдруг стала умолять спасти ее… Сигарт устало потер пальцами покрасневшие глаза. Бедная девочка. Наверное, это все их вечные ссоры – они вконец расшатали ей нервы. Надо было ему быть с ней помягче…

В этот момент Моав тихо застонала, Сигарт вздрогнул, подался к ней, заглянул в похудевшее личико.

– Все будет хорошо, – тихо сказала за его спиной Хега, спокойная и невозмутимая, как всегда. – Ее душа вернулась, теперь осталось зарубцевать раны.

Сигарт вспомнил, как он лечил маленькую эльфу в Имране, когда она в одиночку вышла навстречу бушующему урагану: теперь ему казалось странным и диким, что тогда ему было почти все равно, выживет ли она… Что, если бы она умерла?! Он бы никогда не узнал, как свежи ее прохладные бледные губы, как нежны ее объятья! Никогда бы больше не услышал ее голоса! – одна мысль об этом заставила хэура похолодеть. Его размышления прервала сама Моав: снова застонав, она вдруг приоткрыла щелочки глаз, облизала сухие желтые губы и попросила пить… Сигарту показалось, это был самый счастливый момент в его жизни.

***

То ли благодаря заботам Хранительницы, то ли с помощью хэурских заклятий, Моав удивительно быстро шла на поправку. А может, просто ее молодое тело на поверку оказалось куда более крепким, чем на вид. Во время этого выздоровления Сигарт почти постоянно был рядом с ней – он приходил в ее комнату с самого утра и с небольшими перерывами проводил здесь почти целый день.

Однажды утром эльфа, как обычно, завтракала. Она полулежала на подушке, белый бинт скрывал худенькое плечо, гладкие волосы были аккуратно расчесаны, синие глаза смотрели почти весело, как это обычно бывает, когда выздоравливает тяжелораненый. Внезапно она оживилась и привстала, на губах затеплилась радостная улыбка. Через миг в комнату вошел Сигарт. На нем снова была походная одежда, за плечом – сумка. Лицо Моав стало испуганным, хэур же, наоборот, широко улыбнулся.

– Ну, как поживает наша больная?

– С каждым днем все лучше…

Ее лицо все еще выглядело изможденным, а кожа отливала желтизной, но это был уже тусклый отблеск жизни, а не холодные краски смерти. Хэур снова не смог сдержать улыбки.

– Ты так храбро сражалась с этим сулунгом – я просто горжусь тобой!.. – начал он, однако, взглянув на Моав, умолк: лицо эльфы выражало уже совершенно явную тревогу.

Пришлось говорить напрямик. Взъерошив волосы, Сигарт протянул:

– Слушай, мне тут одна идея пришла в голову: чего зря терять время – в ближайшие несколько дней ты ведь все равно не сможешь никуда идти. Вот я и подумал – не сбегать ли мне к Синв-Ирилю, пока ты будешь поправляться…

К его изумлению, при этих словах Моав болезненно вздрогнула, упала на подушку и резко отвернулась к стенке. Такой реакции Сигарт не ожидал; крайне озадаченный, он сел на кровать и взял худенькую ладошку эльфы. Тонкие пальчики вцепились в его руку, словно пытаясь удержать. Его осенила догадка.

– Ты не думай, – поспешно заверил он, – я не собираюсь бросать тебя здесь, воспользовавшись твоей беспомощностью Просто, так мы сможем сэкономить время, а я, наконец, сделаю то, что должен. Тем более что тут до Озера совсем недалеко: пяти дней не пройдет, как я вернусь – она нога здесь, другая там… Ну а твои друзья немного подождут – ты ведь все равно еще слаба, чтобы идти. Ну, что думаешь?..

Моав медленно повернула к нему голову – такого несчастного взгляда Сигарт не видел никогда в жизни. Не говоря ни слова, она бросилась ему на шею и крепко-крепко прижалась к нему, заставив всерьез испугаться.

– Да ты чего?! – удивился он. – Я вернусь, обещаю тебе. Вот увидишь!

Он не знал, что еще сказать. Несколько мгновений оба молчали. Сигарт ласково гладил эльфу по белым волосам. Наконец, до него донесся тихий сдавленный голос:

– Ты, правда, вернешься?..

– Ну, конечно! Не бойся ничего, Кузнечик!

Он еще несколько раз провел ладонью по ее голове.

– Так мы договорились? Пять дней…

Моав чуть заметно кивнула; Сигарту показалось, что она стала еще бледнее, чем когда он вошел.

– Ну, вот и отлично! – с нарочитой бодростью ответил он. – Тогда я выдвигаюсь немедленно – раньше уйду, раньше вернусь. Прощаться не будем – мы ведь скоро увидимся…

С этими словами он осторожно взял эльфу за плечи и попытался уложить ее обратно в постель, но она снова вцепилась в его рукав. Огромные синие глаза бегали в безумном отчаянии, по обвивающему плечо бинту начало расплываться пятно крови.

– Подожди… – с неожиданной страстью прошептала она. – Посиди со мной еще. Пожалуйста! Пока еще есть немного времени…

Хэур недоуменно посмотрел на нее.

– Хорошо, хорошо, только успокойся – видишь, у тебя уже и рана раскрылась! Я посижу, сколько ты захочешь, а потом пойду. Но только чтоб тогда без истерик, договорились?

Моав благодарно обняла его. Они сидели, обнявшись, некоторое время. К эльфе снова вернулось ее обычное настроение – она все время говорила, смеялась, подшучивала над хэуром. В какой-то миг Сигарту показалось, что это веселье – показное, но он тут же укорил себя за подозрения. Наконец, решив, что для недолгой разлуки такого прощания более чем достаточно, он бережно, но решительно отстранил от себя Моав. Она стала удивительно тихой и послушной.

– Чтоб к моему возвращению была здорова, ясно? – шутливо нахмурился он.

– Ясно, – тихонько отозвалась она. – Ты только возвращайся. Возвращайся, что бы ни случилось. Обещаешь?!

– Обещаю.

И, последний раз поцеловав ее, Сигарт направился к двери.

– Я буду тебя ждать! Здесь! – крикнула ему вслед Моав.

Сигарту стало грустно – маленькая веллара так сильно переживала разлуку. Однако долг есть долг – рано или поздно каждая рысь должна взглянуть в мертвые воды. К тому же, они расставались ненадолго… Успокоенный этими мыслями, он откинул полог, вышел из зеленой комнаты и быстро зашагал к границе Мермина.

***

Поход через лес обошелся без нападений. К утру следующего дня хэур вышел на битую тропу. Здесь он чувствовал себя гораздо спокойнее – он ходил по ней уже много раз, да и не он один: полотно дороги было утоптано сотнями сапог лазутчиков, постоянно курсировавших между Сиэлл-Ахэль и Галлемарой. Однако сейчас путь Сигарта вел не в Цитадель – пройдя немного по дороге, он свернул на чуть заметную тропинку, уходящую вправо; она была настолько неявной, что лишь опытный следопыт смог бы заменить ее. Хотя, наверное, другие к озеру Мертвых и не ходили…

Сигарт заночевал в лесу – настроение у него было лучше некуда. Снова один! Несмотря на всю приятность общества эльфы, он нуждался во временном одиночестве: оно было необходимо, чтобы собраться с мыслями и привести душу в равновесие. Ощущение свободы, сопровождавшее Сигарта с тех пор, как он покинул Цитадель, снова заполнило его. Рысью он поймал на ужин жирного зайца и, не церемонясь, съел сырым. Довольно урча, он разрывал белыми клыками еще теплую тушку – при Моав он едва ли мог себе позволить такое… Углубление между корнями стало отличной постелью – хэур забился туда и, положив тяжелую голову на один из корней, тут же уснул.

Меньше чем за день он добрался до Кайд-Ириля и пошел вдоль его берега. Все складывалось как нельзя лучше – погода была жаркой и безоблачной, как и полагалось летом, до Озера оставалось совсем немного. Спасаясь от палящего солнца, Сигарт с наслаждением купался в попадавшихся по пути озерцах и больших ручьях, иногда прямо в одежде – она еще некоторое время приятно холодила тело. Постепенно лес становился все более редким, чаще попадались скалы и россыпи камней. Наконец, хэур дошел до места, где Кайд-Ириль сливался с Белой рекой. Последняя очерчивала владения озерных эльфов, или же ирилай, получивших свое название от эльфийского слова «ириль» – «вода». Где-то там, за рекой, среди каменистых холмов скрывалось озеро Мертвых…

С того места, где стоял Сигарт, Айлит-Ириль выглядел очень грозно. Озадаченный, хэур смотрел, как пенные валы закручиваются вокруг острых заколов – одиноких камней посреди быстрины. Не случайно его назвали Белой рекой – сбегающие с гор буйные воды были настолько вздыбленными и взбитыми, что казалось, это не вода, а молоко; о том, чтобы перейти такой поток, не могло быть и речи. Но ведь тропа вела прямо сюда – стало быть, те, кто ее протоптали, как-то смогли переправиться.. Сигарт присмотрелся к прибрежным валунам и издал радостный возглас. Вот оно! – Некоторые из них были стерты явно больше, чем другие – Сигарт двинулся по этому, отполированному сотней ног, пути. Перепрыгивая с одного камня на другой, он вышел к небольшому ?улову – куску спокойной воды у берега: он был настолько спрятан за скалами, что увидеть его можно было, лишь подойдя вплотную. Здесь тропа обрывалась. Не колеблясь, Сигарт шагнул в воду… Переправа прошла успешно. Вскинув сумку поудобнее и не отжимая намокшей в реке одежды, хэур бодро двинулся дальше.

Наутро третьего дня он, наконец, увидел вдалеке круг черной, как смола, воды – это было озеро Мертвых. Оно лежало в углублении между холмами, и напоминало потухший кратер вулкана. Несмотря на то что день выдался солнечным, ни один блик не оживлял поверхности Синв-Ириля: оно было похоже на огромную дыру, зияющую в земле – только склонись, и тут же засосет тебя черная пустота… Сигарт ускорил шаг – цель его была почти достигнута и чем быстрее он узнает то, за чем пришел, тем скорее вернется к Моав!

Когда он подошел к низкому каменистому берегу, солнце клонилось к закату. Вблизи вода казалась еще более омерзительной – ни один цветок не оживлял берега, ни одна птица не пролетала над темными водами. Прямо посреди озера возвышалась странная конструкция, похожая на плавучую хижину, соединенную с берегом хлипким подвесным мостом. Остров Ушедших Душ – догадался хэур. Честно говоря, он представлял его более внушительным… Он с опаской ступил на шатающийся плетеный мостик.

Покосившаяся дверь хижины распахнулась с жалобным скрипом, и Сигарт застыл на пороге – то, что предстало его глазам, впечатлило бы даже того, кто давно привычен к магии. Вместо тесной хижины хэур стоял на краю огромного каменного зала – его высокий потолок терялся в недосягаемой темноте, а вместо пола качалась черная вода; лишь под стенами тянулся узкий каменный уступ, мокрый и липкий от набегающей грязной жижи. Повисшую в воздухе гробовую тишину нарушал только приглушенный плеск озера. «Виртуозная работа с пространством», – заметил про себя Сигарт, оглядывая зал. Он осторожно попробовал ногой поверхность камня – вроде, держит… Он собрался было ступить на скользкую полку, как вдруг над самым его ухом раздался скрипучий голос. От неожиданности хэур едва не полетел в воду: прямо за его спиной стоял Турид, маг Мертвой воды, хранитель авлахии. Его бородатое лицо, казалось, не имело возраста, а прищуренные глаза блестели затаенной лукавинкой.

– Что, на эльфа своего пришел полюбоваться? – с ехидной улыбкой спросил он, хотя более бессмысленный вопрос придумать было трудно.

Сигарт смотрел на него, еще не совсем придя в себя. Турид тем временем продолжал:

– Ну-ну… Что-то вы в последнее время зачастили сюда – к войне готовитесь, так?

Похоже, он был рад случаю поговорить – мертвая тишь утомила бы кого угодно, – но Сигарт молчал, и маг напустил на себя важный вид.

– Не хочешь говорить, тогда за дело, – он грубо подтолкнул хэура к тропинке, которую то и дело облизывали смолистые волны.

Держась за стену, они вместе дошли до небольшой площадки, обрывавшейся у воды. Сигарт остановился на ее краю и с тревогой посмотрел на мага – неужели придется нырять в эти помои?! От черной, как ночь, воды пахнуло холодом и гнилью.

– Ну чего стал, пей давай! – нетерпеливо крикнул Турид.

– Что пить? Эту дрянь?!

От трупного запаха, идущего с поверхности озера, хэура начало тошнить.

– Нет, сейчас тебе молока парного принесу! – с издевкой сказал маг.

Он вздохнул и взглянул на хэура утомленно и с укором, точно на нерадивого ученика.

– Озеро все знает, только чужому ничего откроет, – терпеливо стал объяснять он – видно было, что ему не впервой уговаривать брезгливых посетителей. – Надо стать частью воды, и тогда сможешь узнать то, что в ней скрыто. А теперь давай пей, да побольше! Больше выпьешь – больше увидишь. А то бывает, глотнут полкружки, толком ничего не рассмотрят, а потом идут косить правых и виноватых!..