Текст книги "Хозяйка ранчо"

Автор книги: Джекки Мерритт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Не знаю… – Голос ее звучал тихо и напряженно. – Дай мне пройти, мне нужно домой.

Клео, конечно, ошиблась, когда положила руку ему на грудь: Чанс крепко прижал ее к себе и теперь девушка ощущала волнующий жар его тела.

«Жизнь казалась такой простой, пока в нее не ворвался Чанс Саксон», – подумала она и тяжело вздохнула. Прежде ее ничто не волновало, ничто, кроме ее маленькой Рози, и она была счастлива, о Господи, как же она была счастлива! Так что пусть теперь сколько угодно обливается холодной водой! Так ему и надо!

Но что сильнее всего беспокоило Клео, так это она сама: что бы они ни говорили друг другу, оставшись наедине, она чувствовала, как в ней пробуждалось неподвластное ее воле желание. И она понимала: одно слово, одно неосторожное движение – и Чанс заключит ее в свои объятия. Возникшая в сознании Клео картина заставила ее вздрогнуть. По коже пробежал сладкий холодок, дыхание участилось.

А Чанс продолжал легонько поглаживать ей руку. В его глазах Клео читала мольбу: «Согласись, Клео! Разреши… Я хочу тебя!»

И она не смогла больше противиться их общему желанию. Клео закрыла глаза и медленно склонила голову на грудь Чанса.

Затаив дыхание, Чанс привлек ее к себе и робко поцеловал в губы. Затем, не совладав с порывом страсти, принялся покрывать поцелуями ее лицо.

– Клео… – Охрипший голос Чанса трудно было узнать.

Желание обладать стоявшей рядом женщиной поглотило все прочие чувства, ни одна женщина не возбуждала его так сильно. Нелепо рассуждать о самообладании, когда в его объятиях находилась Клео. Он не мог, да и не хотел сдерживаться.

На всякий случай Чанс решил запереть дверь. Услышав щелчок запора, Клео вздрогнула. Это произойдет сейчас и здесь, и она не в силах ничего изменить… Не может и не хочет…

Они начали поспешно раздевать друг друга. Чанс снял с нее через голову вязаный свитер; державшая волосы лента упала, и шелковистые пряди волос рассыпались по плечам, закрыли лицо. Чанс приподнял голову Клео и снова нежно поцеловал девушку в губы. Его язык проник во влажную глубину ее полуоткрытого рта. Застонав, Клео слегка приподнялась и обвила ногой его бедро, прижавшись к уже вздыбившейся ширинке его брюк.

На мгновение они оторвались друг от друга, чтобы раздеться, но тут же снова обнялись, забыв обо всем на свете. Клео успела лишь прошептать:

– Презерватив есть?

– Да, да… – Он нетерпеливым движением рванул джинсы. Вскоре он уже вновь прижимал ее к себе. Ни на секунду не прекращая целовать Клео, Чанс поднял ее и, когда она обхватила его бедра ногами, прижал к стене и со стоном наслаждения вошел в нее.

Клео уткнулась ему в плечо, стыдливо пряча лицо.

– Посмотри на меня, – выдохнул он, и до самого конца их любовной игры его горящие страстью глаза властно удерживали ее взгляд. Хотя Клео и ощущала сладострастную дрожь Чанса и слышала у своего уха тяжелое прерывистое дыхание, ее внимание было сосредоточено на охватившем все ее существо наслаждении, и с каждым движением Чанса они оба стремительно приближались к экстазу.

Стоны Клео перешли в непрерывное, идущее из самых глубин сознания счастливое бормотание:

– Чанс… Чанс…

Желание целиком захватило Чанса, неудержимо требуя выхода. Он еще выше приподнял Клео и мощными и частыми ударами бедер довел их обоих до оргазма. Сладкий восторг одновременно охватил тесно прижавшихся друг к другу мужчину и женщину, и от всепоглощающего чувства блаженства слезы потекли из их глаз. На миг они застыли, затем Чанс, ощутив внезапную слабость в ногах, опустился на колени, бережно поддерживая Клео.

– Ты победил… снова! – хрипло воскликнула она.

– Разве мы соперники? Взгляни на меня, Клео!

Она подняла на него полные слез глаза.

– Я не могу с тобой бороться. Бессмысленно…

– И не нужно бороться, Клео. Даже когда мы просто встречаемся друг с другом, в нас рождается желание. Я теряю покой и самообладание, едва завидев тебя. Ни одна женщина до сих пор не завладевала так моими мыслями и моим воображением.

Клео подавленно вздохнула, она испытывала то же самое, что и он. И как ни пыталась заставить себя не обращать на него внимания или даже вовсе не встречаться с ним, однако постоянно думала о нем, его теле, руках, губах…

Для душевного равновесия – поняла она – просто необходимо уехать на пикник, побыть одной и все обдумать. Рози ей не помешает.

– Перестань хмуриться, – мягко прервал ее размышления Чанс.

Стоило Клео только намекнуть взглядом ли, жестом, словом, и он был бы готов все повторить сначала. Уже не столь, возможно, бурно и страстно, а более спокойно и нежно. В его глазах вновь блеснул огонек желания.

– Давай переберемся на кровать. Я так хочу, проснувшись ночью, почувствовать тебя рядом.

– Что за фантазии! – Голос Клео сделался строже. – Рози осталась одна. Мне нужно возвращаться.

Так как Чанс продолжал молча смотреть на нее, она поспешно добавила:

– А если Рози придет сюда за мной?

Клео прекрасно понимала: Рози никогда не придет сюда без приглашения. Однако Чансу это было знать вовсе не обязательно. Клео просто испугалась, что снова уступит Чансу, ибо она, бесспорно, лучше других знала силу его убеждения и свою собственную слабость!

Имя Рози остановило Чанса. Он ни в коем случае не станет как-то влиять на отношения Клео и Рози, ибо всегда восхищался привязанностью и любовью Клео к дочери, поскольку сам вырос без матери.

– Да, – спокойно и уверенно поддержал он ее. – Ты должна идти.

Он в последний раз ласково, с безграничной нежностью поцеловал Клео в губы и, заметив ее удивленное лицо – она явно не ожидала такой податливости с его стороны! – растроганно улыбнулся.

– Теперь ты поверишь наконец, что небезразлична мне?

Но Клео по-прежнему была уверена лишь в одном: Чанс хочет заниматься с ней любовью и, пока она живет на ранчо, не оставит ее в покое. А поверить в то, что их отношения могут вырасти в нечто большее, чем просто секс, она не могла.

Клео молча освободилась из его объятий и, повернувшись спиной к Чансу, стала одеваться.

– Почему ты не ответила на мой вопрос?

Клео повернулась:

– Мне кажется, тебя интересует лишь одно.

– Объясни.

– Что тебе объяснить, Чанс?

– То, что ты сказала.

Клео натянула свитер и заправила его в джинсы.

– Хорошо, – резко ответила она. – Мне кажется, я похожа на кусок пластилина в твоих руках. Стоит тебе дотронуться, как я размякаю и веду себя как безмозглая шлю…

– Замолчи! – прокричал Чанс, обрывая готовое вырваться у нее грубое слово. – Черт возьми, неужели ты и впрямь считаешь меня сволочью?!

Клео собрала волосы в пучок и оглянулась в поисках ленты.

– Все вы готовы затащить первую попавшуюся женщину в постель, полагая, будто это свидетельствует о вашей мужественности и сексуальности. Все мужчины! – В голосе ее прозвучала горечь. – А как называют легкодоступных женщин, сам знаешь.

– Тебя нельзя назвать легкодоступной.

– Кто бы говорил! – цинично воскликнула она, вскинув брови. – И как ты тогда меня назовешь? Какое определение дашь женщине, что готова лечь с тобой, как только ты сожмешь ее в объятиях?

– Для тебя и я могу найти тысячи определений, но ни одно из них не будет оскорбительным. Красивая, чувственная, умная…

– Ну да, это я-то умная! Чудненько… – саркастически усмехнулась Клео и, отыскав ленту на полу возле одного из книжных шкафов, нервным движением затянула узел на затылке. – То, что здесь произошло, называется любовным приключением, Чанс. И не пытайся скрыть правду за красивыми словами.

– Все женщины, с которыми я встречался раньше, всегда предпочитали красивые слова.

Она метнула на него злобный взгляд.

– У меня нет ни малейшего желания слушать о твоих былых победах.

Внезапно Клео осознала, что Чанс все еще не одет. Так до сих пор и не застегнутые джинсы выглядели столь вызывающе привлекательно, что она стиснула зубы: почему, черт его побери, он не может привести себя в порядок!

Слово «победы» вызвало у Чанса кривую усмешку, он знал и других женщин, но к победителям себя никогда не причислял.

Заметив искорки веселья в его глазах, Клео вышла из себя:

– И что такого смешного я сказала? Поделись, посмеемся вместе.

– О чем ты говоришь, Клео! – уже с некоторым раздражением отозвался Чанс. – Ты слишком все драматизируешь. Мы с тобой обыкновенные мужчина и женщина, понравившиеся друг другу. Может быть, я излишне самонадеян, но, мне думается, ты тоже увлечена мной. А уж про меня и говорить нечего, хоть веревки вей!

– Не больно ты обыкновенный. Зачем прибедняться! Вряд ли сыщется здесь второй ранчеро с таким же прошлым, как у тебя. Да, пожалуй, и во всем этом чертовом штате! По крайней мере я ничего похожего не слышала.

Чанс, слегка прищурившись, посмотрел на нее.

– Откуда ты знаешь, кем я был до того, как приехал сюда. Не спорю, моя семья жила обеспеченно и ни в чем не нуждалась. Однако позволь мне кое-что тебе сказать, Клео. Ни единого цента, ни одной минуты своей жизни я не потратил на то, чтобы создать это богатство. Как, впрочем, и мои братья. Наш семейный капитал – заслуга деда. Так что мне нечем гордиться! Я презираю свое прошлое точно так же, как и ты свое. Наше отличие в том, что я – оптимист, а ты нет. Все мои вчерашние ошибки остались навсегда в прошлом, а я живу в настоящем, с надеждой на будущее. Бери с меня пример. Ведь все твои проблемы, страхи, комплексы сейчас и гроша ломаного не стоят!

Слова Чанса тяжелым камнем ложились на душу Клео, и больнее всего ее самолюбие ранило то, что он очень точно определил ее внутреннее состояние. Да, она действительно жила прошлым, до сих пор ощущая бремя вины за запретную любовь к женатому мужчине. И то, что она ничего не знала о брачных узах Джейка, ей не казалось достаточным оправданием – могла бы догадаться, могла бы узнать!

От внезапного смущения сдавило в висках, и Клео судорожно сжала их пальцами. Чанс прав: отвергать физическую близость с мужчинами после этой истории с Джейком ее заставлял не здравый смысл, как казалось ей раньше, а ощущение собственной греховности. Чанс сумел пробить стену, за которой она отгородилась от мира. Осталось теперь понять тайный смысл происшедшего. Одно из двух: либо природа потребовала своего, либо она просто устала жить в одиночестве и сделалась менее требовательной к себе и к окружавшим людям.

– Прости, Клео, – участливо проговорил Чанс: уж слишком потрясенной выглядела девушка. – Я не хотел тебя расстраивать.

Он подошел к ней, намереваясь взять Клео за руку, но та резко ее отдернула и бросилась к двери.

– Клео, постой!

Напрасный труд! Девушка даже не оглянулась.

Нахмурившись, Чанс выскочил вслед за ней в темный коридор.

– Когда же это кончится, Клео? Тебе не надоело от меня бегать?

Глава восьмая

Чтобы не испортить Рози радость от поездки, всю дорогу до Чистого озера Клео старалась выглядеть веселой. Они горланили любимые песни, дурачились, играли. Особенно нравилось Рози складывать цифры – кто быстрее! – на номерах проносящихся мимо машин, а еще придумывать всякого рода загадки.

Они набрали с собой вдоволь провизии, запаслись одеялами, сменой одежды и рыболовными снастями. Захватила Клео и несколько книг – для себя и для Рози. И, разумеется, не забыли о самом главном – о купальниках: Рози обожала купаться.

– Мы ведь остановимся на берегу, да, мам?

– Если получится, милая. Иногда там все места заняты.

– Хорошо, если бы отыскалось местечко: хочется выйти из машины – и сразу бултых в озеро!

Клео рассмеялась.

– Думаю, если придется слегка пробежаться – тоже ничего страшного.

– А ты предлагала Чансу поехать с нами?

Клео, на мгновение забыв о дороге, удивленно взглянула на дочку.

– Нет. А что? Тебе хотелось бы, чтобы он поехал с нами?

Рози вздохнула.

– Понимаешь… у него ведь нет никого, с кем бы он мог поехать отдохнуть в кемпинг. Наверняка ему сейчас скучно и одиноко. Я уверена: он не отказался бы.

– Пит тоже не ездит. И Джо.

– Но они могут поехать вместе, разве не так?

Рози не беспокоилась ни за Пита, ни за Джо – вдруг совершенно ясно поняла Клео. Обаяние Чанса действовало неотразимо, как колдовские чары. Как на мать, так и на дочь.

– Давай-ка споем еще одну песенку, про лодку, а? – предложила Клео, стараясь переменить тему разговора.

– Только ты начнешь, – улыбнулась Рози.

К озеру они добрались к полудню. Выйдя из машины, Клео направилась в регистрационную контору, Рози увязалась за ней. Их встретил пожилой мужчина с приветливой улыбкой на лице.

– Здравствуйте, – заговорила первой Клео.

– Бьюсь об заклад, вы живете где-то в наших краях, – произнес он в ответ.

– Вы правы. Много туристов в этом году?

– Не очень. Вам нужно место для стоянки?

– Рядом с озером, если возможно.

Мужчина с понимающей улыбкой посмотрел на Рози.

– Сдается мне, кому-то очень хочется поближе к озеру. И похоже, этот кто-то – вы, маленькая леди?

Рози смущенно улыбнулась.

– Да, это я.

Мужчина расхохотался.

– Ну что ж, есть тут у меня совершенно случайно одно местечко, чуть подальше отсюда влево.

С этими словами он вытащил регистрационную карточку и положил ее на стойку перед Клео.

– Заполняйте карточку, и оно – ваше.

Пока мать оформляла документы, Рози молчала, но, как только они вышли из конторы, она вне себя от радости издала победный клич индейцев и вприпрыжку помчалась к машине. Смеясь, Клео поспешила за ней. Сев в машину, они отправились на поиски своего участка.

Он оказался даже лучше, чем они могли надеяться: много деревьев, почти у самой воды и достаточно далеко от других стоянок. Рози собралась уже надеть купальник и плюхнуться в воду, но Клео ее удержала:

– Вначале – дело.

«Дело» состояло в том, чтобы закрепить несколько колышков и натянуть на них полотнище палатки, а также сетку от насекомых. Сооружение называлось почему-то «аризонским домиком», хотя купила его Клео в Монтане вместе с машиной. Впрочем, какая разница, как и почему именно так, а не иначе назывался их разборный домик, главное – он был очень удобен для подобных поездок, как и для всяких неожиданных происшествий, которые порой случаются в дороге. В нем можно было не бояться ни нашествия насекомых, ни ветра. Он защищал от ночной сырости и дождя, в общем, создавал столь необходимые в походной жизни удобства.

Закончив сборку домика, Клео и Рози расставили внутри стол и стулья. Кузов фургона превратился в настоящую кровать. Клео проверила, как работает портативный холодильник. Убедившись, что все в порядке, она, желая подразнить немного Рози, спросила с деланным простодушием:

– Ну что, может быть, искупаемся?

С радостными криками Рози бросилась за купальником. Начался настоящий праздник!

Они ловили рыбу, барахтались в прохладной воде озера, бродили по берегу, лакомились конфетами и постоянно смеялись – целых два дня! К ночи Клео порядком уставала – и все же долго не могла уснуть. Рози уже мирно посапывала рядом, а Клео лежала в темноте и думала. О Чансе. О себе. О Рози. О ранчо. О своей жизни, о нынешней и прошлой. О Джейке. О родителях, дяде и тете. И снова о Чансе.

Все оказалось так просто, стоило лишь посмотреть правде в лицо, признать очевидное: она влюбилась. Все просто – и одновременно мучительно. Именно этого и боялась она больше всего с самого начала, с первого дня его приезда. Именно с этим она упорно боролась.

Правда показалась Клео довольно горькой: ее отношения с Чансом слишком напоминали то, что когда-то произошло у нее с Джейком, – секс, один лишь секс, лишенный будущего. Без всякой надежды на нечто большее.

Нет, она обязана уехать с ранчо. И чем скорее, тем лучше. Остаться – значит еще сильнее усложнить ситуацию. Все обещания Чанса оставить ее в покое – слова. Пустые слова. Вполне возможно, он и сам искренне верит в них, достаточно мимолетной встречи наедине, чтобы она тут же утрачивала всякую силу воли и способность к сопротивлению и полностью отдавалась его власти.

Ей придется действовать решительно. В понедельник они вернутся, и она объявит Чансу, что увольняется и уезжает. Если спросит куда, она что-нибудь придумает. Можно сказать – в Биллингс или в Миссулу, да в любое место! Для него вряд ли ее новый адрес будет иметь особое значение до тех пор, пока ему не захочется ее отыскать. Правда, она сомневалась, чтобы такое желание у него когда-либо возникло. «С глаз долой – из сердца вон», – с горечью и злостью думала она.

Утром Клео и Рози отправились прогуляться по берегу. Часам к двенадцати они вернулись обратно. Рози побежала играть с другими ребятишками, родители которых расположились неподалеку, а Клео занялась обедом.

Она делала сэндвичи, когда услышала крики Рози:

– Чанс! Ты приехал!

Клео нагнулась к одному из окошек и с замиранием сердца выглянула наружу. Какой-то человек шел к их дому, держа за руку Рози, его лица вначале видно не было, но потом, приглядевшись, она узнала – Чанс! Он и Рози оживленно болтали друг с другом и смеялись как старые приятели. Лицо дочери сияло, будто рождественская елка.

Клео стиснула зубы так, что, когда Чанс, пригнувшись, вошел в палатку, не смогла заставить себя даже поздороваться.

Однако Рози была любезна за десятерых.

– Садись, Чанс. Хочешь, на мой стул. Мама готовит обед. Ты можешь поесть с нами. А ты привез с собой что-нибудь, в чем плавать?

– Конечно, милая, – ласково ответил Чанс, поглядывая на Клео. – Привет!

– Здравствуй, – с трудом сумела выговорить Клео.

Голос ее прозвучал холодно, почти враждебно. Рози с изумлением посмотрела на мать, потом на Чанса, и снова на мать.

– Мама, разве ты не рада тому, что приехал Чанс?

Клео постаралась взять себя в руки.

– Конечно, рада. Садись, поешь с нами.

Она разложила сэндвичи на бумажные тарелки и разлила по стаканам лимонад. Рози тут же забыла о непонятном для нее поведении матери.

– Мы уже купались целых пять раз! – похвасталась она, полностью переключив внимание на Чанса. Схватив со стола тарелку и стакан, она решительно заявила ему, что сядет на пол, а он – на ее стул.

– Он может сесть и на мой стул, милая. Давай-ка садись за стол!

– Эй, вы о чем толкуете обе?! Если кто-то и сядет на пол, так это я! – вступил в разговор Чанс, так уморительно шевеля бровями, что Рози залилась смехом. Чанс подхватил тарелку, стакан и с довольным видом уселся на пол.

Клео никак не могла решить, что же ей теперь делать. То, что Чанс уселся на пол, почему-то так ее смутило, что она чуть не подавилась сэндвичем. Сделав большой глоток лимонада, она немного пришла в себя.

– А как ты нас нашел?

– Это было нетрудно. Ты сказала – Чистое озеро, а такое на карте только одно. – Он перевел взгляд на Рози. – Купались пять раз, да? А вода теплая?

– Просто божественная – парное молоко, – как-то по-взрослому ответила Рози.

Клео удивленно взглянула на дочку.

– Откуда ты набралась таких слов?

Рози растерялась.

– Не знаю.

– Не волнуйся, милая, все в порядке, я просто никогда не слышала раньше от тебя таких выражений, – поспешила успокоить девочку Клео.

Чанс хмыкнул, довольный.

– Если вода просто божественная, то не буду откладывать удовольствие, пойду поплаваю. Эй, лягушонок, – обратился он к Рози, кинув украдкой взгляд на Клео, – хочешь научиться плавать кролем?

– Да, да! – завопила Рози.

– Вот и отлично. Как только мама разрешит тебе искупаться, я покажу, как это делается.

– Ешь, Рози, и не отвлекайся. Кроме того, надеюсь, ты помнишь правило?

Рози вздохнула и покорно принялась доедать сэндвич.

– Мне придется подождать часик после обеда. – Во взгляде девочки мелькнула тревога. – Но ты ведь еще побудешь здесь?

– Обещаю, – кивнул Чанс.

Во время обеда и весь положенный час Рози не отходила от Чанса ни на минуту. Она была явно обрадована его приездом и болтала без умолку. В глазах Чанса Клео видела желание побыть хоть миг с ней наедине, но это желание не мешало ему целиком посвятить себя Рози.

Они бродили вдвоем по песчаному берегу, бросали плоские камушки, считая их «прыжки» по воде, беседовали о рыбалке, о чем угодно, что интересовало Рози. Краем уха Клео слышала, как Чанс рассказывал о ловле рыбы в Австралии, и не могла не отметить, что Рози ловила буквально каждое его слово.

Рози всегда была общительным ребенком, но Клео ни разу не видела, чтобы она когда-нибудь вела себя так оживленно в присутствии взрослых; хотя Клео и раньше замечала какую-то особую теплоту в отношениях Рози и Чанса, сегодня их привязанность друг к другу проявлялась настолько очевидно, что внутри ее все болезненно сжалось. Если она не порвет с Чансом, и как можно быстрее, то Рози придется испытать боль первой разлуки, с тревогой подумала Клео. Чем дольше она будет откладывать отъезд, тем труднее потом будет решиться на него.

Час прошел, и Чанс с Рози занялись изучением кроля. Клео вежливо отклонила приглашение присоединиться и уселась на берегу не раздеваясь, тогда как Чанс в черных плавках и Рози в своем розовом купальнике плескались в воде. Когда Рози удалось проплыть немного только что изученным способом, она пришла в такой восторг, что Клео, заразившись ее энтузиазмом, захлопала в ладоши.

Они плавали, играли, бегали в воде друг за другом и снова повторяли движения кроля. Вскоре Клео наскучило сидеть одной на берегу и любоваться на их возню. Она уже собралась надеть купальник и принять участие в их веселье, но в последнюю минуту передумала: одного Чанса в плавках вполне достаточно! Не хватало еще, чтобы она тоже появилась в полуголом виде – его фантазии и так зашли слишком далеко.

Около трех часов Клео принесла охлажденный напиток и печенье.

– Кто-нибудь хочет перекусить?

Разбрызгивая воду, к ней подошел Чанс.

– Выглядит совсем неплохо!

Немного позже к ним присоединилась и Рози.

– Ты видела, как я плавала, мам? – спросила она, растянувшись на песке возле матери.

– Конечно, милая. Просто здорово!

Передавая Чансу стакан содовой, она посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты хороший учитель. Спасибо…

– Я сам получил огромное удовольствие, но все равно спасибо за комплимент.

Заметив чуть поодаль на берегу какую-то девочку, Рози вскочила.

– Это, кажется, Сюзи. Пойду расскажу ей, как я умею плавать. Мама, можно я схожу?

– Иди, иди.

– Она – чудесный ребенок, Клео, – проговорил Чанс, наблюдая, как Рози вприпрыжку мчится по берегу. Затем он перевел взгляд на Клео. – Видимо, оттого, что у нее чудесная мать.

– Мы с Рози понимаем друг друга.

– Это больше, чем простое понимание, Клео. Ты любишь ее, и она, зная это, отвечает тем же. Из тех детей, которых я встречал раньше, ни один не видел такой заботы и ласки.

– Да, я ее люблю.

– В мире не было бы столько так называемых «трудных» детей, если бы родители воспитывали их так же, как ты Рози.

– Может быть, – согласилась Клео.

Она оторвала взгляд от озера и посмотрела на Чанса.

– Я должна сказать тебе кое-что.

– И что же? – Чанса охватило какое-то тревожное предчувствие, и он весь напрягся.

– Я собираюсь уехать с ранчо.

– Клео… – в его голосе послышалась беспомощность. – Но почему?

– И ты еще спрашиваешь?! – рассердилась Клео. – Считай, что я официально прошу дать мне расчет; другими словами, работать у тебя на ранчо я больше не буду. Мне понадобится несколько дней, чтобы упаковать вещи и перевезти мебель, но я останусь здесь не дольше чем до конца следующей недели.

Пока Клео говорила, Чанс угрюмо смотрел на нее.

– Я этого не хочу. В твоем отъезде нет никакой необходимости.

– Ошибаешься. – Клео заметила, что печенье в ее руках начинает крошиться, и положила его обратно на тарелку. – Пит вполне может заменить меня. Управляющий тебе на ранчо не нужен – пустая трата денег. Используй их лучше на что-нибудь другое.

– Не пытайся свести весь вопрос к деньгам, Клео. Ты хочешь убежать потому, что напугана, и мы оба это знаем. Все меняется, и вокруг, и в тебе самой, и ты боишься этих перемен. Боишься настолько, что готова вести себя как последняя эгоистка. Ты подумала, что будет с Рози, если ты нарушишь привычный ход ее жизни?

– Ты ведь только что говорил, что я хорошая мать, – усмехнулась Клео.

– Ты действительно хорошая мать. Прости, мне не следовало упрекать тебя за твое решение. И куда вы поедете? – спросил он после секундной паузы.

– Ну… в Денвер.

– А почему ты выбрала именно Денвер? Что там хорошего?

Почему у нее с языка слетело «Денвер», Клео затруднилась бы объяснить и себе самой. Впрочем, эта ложь была ничем не хуже другой, и не его дело, в конце концов, куда они едут!

– Вот я как раз и собираюсь это выяснить, – резко ответила она.

– У тебя там есть знакомые?

– Хватит задавать вопросы, Чанс, – оборвала его Клео. – Куда я собираюсь и что я буду делать – мои заботы.

– Только не в Денвер. Я думаю, что ты просто собираешься исчезнуть, уехать куда-нибудь подальше, к черту на кулички, так ведь? – Чанс наклонился ближе. – Клео, ты можешь отправиться хоть на край земли, но это не изменит того, что произошло между нами. Ты даже сейчас думаешь об этом точно так же, как и я. Ты помнишь и тот день в машине, и ту ночь в кабинете.

– Да, помню, – вскипела Клео. – И именно поэтому уезжаю. Не пытайся убедить меня в том, что одна ошибка не может повлиять на всю жизнь. Ты не имеешь права судить, потому что ты моя вторая ошибка!

Чанс прищурился.

– Так, значит, я вторая ошибка? То есть после отца Рози у тебя никого не было?

– Я говорила совсем не об этом, но раз уж зашел такой разговор, то пожалуйста: да, это правда!

Чанс задумчиво потер подбородок.

– И почему я? Если ты обходилась без мужчин целых восемь лет, то что случилось на этот раз?

Клео почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. «Потому что я была настолько глупа, что влюбилась в тебя!» – пронеслось у нее в мозгу. Она отвела глаза.

– Представления не имею.

Слегка отодвинувшись от нее, Чанс о чем-то напряженно размышлял. Что-то безжалостно-неодолимое уже успело их крепко связать друг с другом, и, похоже, навсегда. Эта тяга к общению и безумное желание близости, может быть, и есть то самое чувство, которое заставляет мужчин предлагать женщинам руку и сердце?

Эта мысль привела его в замешательство, ведь он никогда не думал всерьез о женитьбе, хоть и бывал не раз на свадьбах у друзей и даже выступал на нескольких в качестве свидетеля.

Он поднялся, рассеянно пересыпая песок из ладони в ладонь. Никогда раньше ему не приходилось сталкиваться с подобными ситуациями, но, подумал он, вдруг, скорее всего, такое поведение Клео объясняется тем, что она хотела бы иметь не любовника, а мужа? Он прокашлялся, пытаясь избавиться от какого-то странного кома в горле, и посмотрел на сидевшую в той же позе Клео.

– Мне бы хотелось, чтобы ты не торопилась с отъездом. Подожди, подумай еще.

– За эти дни я успела обо всем подумать, – холодно бросила ему в ответ Клео. – Это наилучший выход.

– Для кого?

Клео подняла голову и взглянула на Чанса.

– Для всех нас.

– И для Рози тоже?

В ее глазах вспыхнула злость.

– Пошел к черту! Прекрати впутывать в наши отношения Рози. Это касается только нас двоих, и больше никого, а ее – особенно!

В этот момент он хотел ее, как никогда за все время их знакомства. Ему с трудом удалось взять себя в руки и подавить желание подхватить ее на руки и отнести в машину. Она бы сразу смягчилась, оттаяла, как это уже случалось раньше. И через несколько секунд сама стянула бы с него плавки и стала бы целовать его тело. Она всегда жадно принимала ласки и сторицей возвращала их.

Однако сейчас был разгар дня и они находились в довольно людном месте. Совсем рядом играла с подружкой Рози. Бродили отдыхающие, смеясь и болтая друг с другом. Лаяли собаки. Слышались звуки радио.

– Когда вы возвращаетесь на ранчо? – холодно поинтересовался он.

– Завтра к вечеру.

– Ну, тогда и поговорим еще раз.

– Не стоит. Разговаривать больше не о чем.

«Как бы не так!» – подумалось ему, и в его глазах блеснула надежда.

– Поговорим завтра. Не забудь!

Чанс залез в машину, снял еще влажные плавки и оделся.

Клео сидела не двигаясь, обхватив поднятые колени обеими руками. Глаза и кончик носа щипало от невыплаканных слез. Она знала, что обрекает себя на душевную боль, которая еще долго не отпустит ее. Никакое расстояние не сможет вытравить чувство утраты того, что сделалось смыслом ее жизни. Ей придется жить с этой болью. Нигде, кроме этого ранчо, не ощутит она себя дома, куда бы ни завела ее дорога.

Чанс вышел и, не обращая внимания на Клео, направился по берегу к Рози.

– Я уезжаю, лягушонок. Увидимся завтра!

– А тебе очень нужно уезжать?

– Да, очень. Сегодня было здорово! Потренируйся еще – и когда-нибудь будешь участвовать в Олимпийских играх!

– Чего ты дразнишься! – засмеялась Рози.

Чанс опустился на колено.

– Я взаправду. Давай обнимемся на прощанье.

Когда Клео увидела, как ее дочка обвила руками шею Чанса и поцеловала его в щеку, ее сердце готово было разорваться на мелкие кусочки.

Чанс вернулся, и она встала.

– Спасибо за сегодняшний урок кроля.

– Не за что.

Чанс заглянул Клео в глаза.

– Зайди на минуту в машину.

– Зачем?

– Я хочу кое в чем убедить тебя.

– Нет! – прерывисто выдохнула Клео.

– Тогда завтра.

– Нет, – прошептала она ему вслед.

Клео поняла, что он имел в виду. Если не поторопиться с отъездом, она пропадет!

Ранним утром следующего дня Чанс и Пит начали перегонять коров в специально подготовленный загон у дороги на Неттлтон. В воскресенье вечером позвонил Джим Кэндлберри и сообщил, что будет ждать их там с машинами не позже одиннадцати.

Почти до самого рассвета Чанс не мог уснуть и поэтому находился теперь в довольно мрачном расположении духа. Его терзала мысль о том, что Клео сразу после возвращения начнет собирать вещи и готовиться к отъезду. Он решил, что не позволит Клео так просто уехать с ранчо, и пусть его обвинят в эгоизме, но слишком многое значила для него эта женщина.

По тому, как Клео вела себя в его присутствии, он понял, что тоже далеко не безразличен ей. В последний раз, раздраженно подумал Чанс, я ведь собирался вполне серьезно поговорить с ней о будущем, но почему-то не стал. Если будущее рисовалось Клео в виде семейной жизни – ну что же, он вполне согласен круто изменить свою жизнь.

В этот момент одна из коров отбилась от стада и устремилась в сторону от дороги.

– Я догоню ее, – крикнул Чанс, пришпоривая лошадь.

Корова бежала по полю, вдоль края еще не возделанного участка. Чанс так и не научился до сих пор управляться с лассо, как это умели делать опытные ранчеро, тем не менее решительно закрутил и метнул веревку.

Петля упала слишком далеко от коровы, и Чанс вполголоса выругался. Корова, не останавливаясь, резко повернула вправо, и Чансу вновь пришлось ее догонять. Краем глаза Чанс видел, как из травы то и дело взлетают какие-то маленькие птички, и даже узнал в них полевых куропаток. Внезапно стайка птиц вспорхнула прямо из-под копыт его коня, тот шарахнулся в сторону от неожиданности, а затем, громко заржав, встал на дыбы. Чанс не смог удержаться и упал на землю, сильно ударившись спиной.