Текст книги "Дождь над Гамбургом"

Автор книги: Джек Хиггинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

12

В Гамбург машина мчалась на предельной скорости. Пока Шавасс с сэром Джорджем толковали, Анна свернулась комочком в уголке заднего сиденья и закрыла глаза.

– Вы даже не представляете, насколько высоко я оцениваю ваш поступок, – сказал Шавасс.

– Ерунду мелете, молодой человек, – притворно-сердитым голосом сказал сэр Джордж. – Я же сказал, что всегда готов помочь. Но должен заметить, что одежда ваша сегодня еще хуже, чем вчера.

– Компания, в которой я находился последние часы, была ко мне не слишком любезна.

– Есть какой-нибудь прогресс в деле Шульца?

– Я выяснил, что Шульц умер несколько месяцев назад, а рукопись находится у сестры Мюллера.

– У вас есть на нее выходы? – полюбопытствовал сэр Джордж.

– Похоже, что нет. В любом случае сейчас не это главное. Мне бы хотелось, чтобы вы сначала высадили мисс Хартманн у ее дома, а затем мы отправимся в «Атлантик». Я взял на себя смелость организовать в вашем номере встречу с человеком из немецкой разведки. Надеюсь, вы ничего не имеете против?

– Ни в коем разе. Видимо, вас действительно припекло, раз вы решили обратиться за помощью к немцам.

– Да, я обнаружил нечто такое, отчего многим «шишкам» может не поздоровиться. Сейчас, к сожалению, я не могу обсуждать с вами свои открытия: я прежде должен поговорить с человеком из разведки. Их это касается в первую очередь.

– Все понятно, – весело сказал сэр Джордж. – Должно соблюдать формальности – люди с континента всегда были страшно обидчивы. Но не забывайте, если понадобится, я готов сделать все, что в моих силах. – Он вздохнул. – Как жаль, Шавасс, что эта поездка скоро закончится. Ей-богу, я наслаждался запахом опасности.

Пол усмехнулся и поудобнее пристроил ноющее тело. Закрыв глаза, он стал думать об Анне и ее словах. Неужели то, что она сказала, правда? Неужели он и в самом деле что-то типа наемника двадцатого века, которому нравится играть ради самой игры? Ответа не было. Раньше Пол не задумывался, что быть таким человеком, как он, так уж плохо.

Шавасс все еще размышлял над этим, когда машина въехала в пригороды Гамбурга. Сэр Джордж погнал прямо к центру, пересек Альстер по Ломбардсбрюке, а уж дальше дорогу показывал Шавасс. Было без четверти шесть, когда «мерседес» свернул в тихую улочку и остановился возле дома Анны.

Девушка все еще дремала, когда Пол выбрался из машины и открыл заднюю дверцу. Когда он дотронулся до ее руки, она моментально открыла глаза, несколько секунд непонимающе глядела со сна, а потом, узнав Пола, улыбнулась.

– Простите, но я настолько устала, что смогла бы, наверное, целую неделю проспать, – обратилась она к сэру Джорджу. – Могу я прибавить к благодарности Пола и свою? Не знаю, что бы мы без вас делали.

На секунду старик задержал девичью руку; на его лице читалось искреннее восхищение.

– Вы изумительно смелая девушка. Для меня помочь вам – честь.

Анна покраснела и пошла к дверям дома. Шавасс шагал рядом.

– Я хочу, чтобы до моего прихода ты никуда не выходила, – сказал он. – Наверное, это будет довольно поздно, потому что мне придется заняться делом Гауптманна.

Внезапно, как будто тяжесть навалилась на девушку, она словно в мгновение постарела.

– Вряд ли я смогу уйти, даже если очень этого захочу. Выпью чего-нибудь горячительного и с головой залезу под одеяло.

Он легонько поцеловал ее в губы.

– Вот это разумно. К тому же нам необходимо разобраться. Когда вся эта катавасия завершится, мы поговорим о нашем будущем – ты поняла?

Анна слишком устала, чтобы спорить.

– Как хочешь, Пол.

Он проводил ее до квартиры. Уже у дверей она улыбнулась ему, и эту улыбку он унес с собой – доверчивую и трогательную. И он понял, что не может обмануть эту девушку, разочаровать, не оправдать ее надежд. Он отвечает за нее.

– Прелестная молодая женщина, – произнес сэр Джордж, когда он вернулся в машину. – Красавица, попавшая в переплет.

– Все так и даже больше, – с нажимом сказал Шавасс.

– Придал ли я моменту чуток романтичности? – игриво спросил Харви.

– Искренне на это надеюсь. Знаете, я решил после того, как дело Шульца будет закрыто, выйти из игры.

– Разумно. Очень разумно. В конце концов никто не вечен.

Эта мысль отрезвляла. Она постоянно приходила ему в голову все время службы в Бюро. Универсальным человеческим заблуждением является как раз то, что начинаешь думать: ты умнее, хитрее, изворотливее, чем остальные, значит, с тобой ничего не может произойти. Но сколько же замечательных, умных и изворотливых людей не вернулось на Родину с очередного задания? В один прекрасный день настанет и его черед, потому что рано или поздно, но ошибки совершает каждый. Логичнее было бы выйти из игры, пока еще есть возможность как-то влиять на ее ход. Когда машина подъехала к «Атлантику», он все еще размышлял над этой проблемой.

У сэра Джорджа в этом знаменитом отеле был номер в бельэтаже. Когда они шли к лифту, Харви с беспокойством взглянул на часы.

– Простите, но своего немецкого коллегу вам придется встречать самому. В семь часов у меня встреча. Времени в обрез – успеть бы переодеться.

– Так вы идете на бал, который Курт Нагель дает в честь делегатов Мирной Конференции?

Сэр Джордж в удивлении поднял брови.

– Верно, а как вы узнали?

– Прочел в какой-то газетенке, – ответил Пол.

– Конференция обязана своим успехом именно Нагелю, – сказал сэр Джордж, открывая дверь номера. – Вы о нем что-нибудь знаете?

– Не могу похвастаться, ведь за последние годы я практически не следил за происходящим в Германии, а приехал сюда всего несколько дней назад.

Сэр Джордж предложил Полу самому похлопотать о выпивке и исчез в спальне. Шавасс изучил бутылки, стоящие на столике возле окна, налил себе стаканчик брэнди и выбрав сигарету из деревянной шкатулки, удобно устроился в глубоком кресле. Он собирался почитать газету, но зазвонил телефон.

Подняв трубку, он услышал возбужденный голос Анны.

– Это ты, Пол?

– В чем дело? – удивился он. – Что-нибудь случилось?

– Минут десять назад портье принес мне пакет, – сказала она. – Он пришел по почте сегодня утром. Когда я разорвала обертку, то увидела внутри письмо и еще один запечатанный пакет.

Пол догадался, что было в пакете еще до того, как в невероятном волнении задал свой очередной вопрос.

– Дай-ка угадаю… Письмо от Кати Хольдт?

– С первого раза – в яблочко. Пишет, что должна уехать и просит присмотреть за этим пакетом во время ее отъезда. Значит, время, проведенное в «Тадж Махале» не прошло даром. А еще она просит, если я услышу или прочитаю, что с ней произошли какие-нибудь неприятности, переслать пакет адвокатской конторе в Бонне.

– Совершенно ясно, что пакет ты уже вскрыла, – усмехнулся Шавасс.

– Ну, разумеется, – рассмеялась Анна, – ведь будучи женщиной, я не смогла сдержать любопытство. Шульцев манускрипт выглядит внушительно. Если хочешь знать, то здесь почти четыреста убористо исписанных страниц. Никогда не читала ничего интереснее. Принести тебе?

– Нет, сиди, ради всего святого, на месте, – быстро сказал Пол. – Все равно мне придется заниматься делом Гауптманна. Фон Крол пока не появлялся. Жди, я приеду. Как справлюсь – так сразу же. А пока можешь поспать, тебе ведь так этого хотелось.

Анна хихикнула.

– Ну, уж нет. Никогда не чувствовала себя настолько бодрой. Лучше уж я до твоего приезда буду читать эту потрясающую книжку, свернувшись калачиком на диване…

Шавасс положил трубку. Сэр Джордж, подвязывая галстук, стоял в дверях.

– Надеюсь, этот звонок не по мою душу? – спросил он.

– Это Анна, – ответил Шавасс. – Можете верить, можете нет, но рукопись, как ни странно, объявилась.

– Черт побери меня со всеми потрохами! – рявкнул сэр Джордж. – Каким же образом?

Шавасс объяснил про посылку Кати Хольдт.

– Я думаю, что она запаниковала и решила на какое-то время исчезнуть. А если бы ее схватили наши противники, то, узнав, что она оставила рукопись Анне, ее навряд ли убили бы. Отличная страховка. Она всегда могла бы заявить, что как только с ней что-нибудь случится, то адвокатская контора моментально опубликует документ.

– Судя по всему так оно и есть. – Сэр Джордж надел плащ и вздохнул. – Жаль, что как только начинает пахнуть жареным, мне всегда приходится уходить. Надеюсь, вы дадите мне посмотреть рукопись до того, как она исчезнет из поля зрения?

– Это мы сможем устроить, – пообещал Шавасс.

– А теперь мне действительно нужно торопиться, – сказал сэр Джордж. – Если что-нибудь понадобится – звоните обслуге, не стесняйтесь.

Когда он ушел, Шавасс налил очередную порцию брэнди. Его переполняло чувство невероятной бодрости и азарта. Работа была почти завершена. Переправить рукопись в Лондон – обычное дело. Оставалось лишь позаботиться о Гауптманне. Вообще-то им должна была заниматься немецкая разведка, но Пол лично хотел удостовериться, что Штайнеру и Нагелю воздано по заслугам. От этих мыслей его оторвал резкий звонок. Шавасс открыл дверь.

Стоящий перед ним человек выглядел лет на пятьдесят. В одной руке он держал тросточку, был одет в темно-синий плащ с меховым воротником. Лицо его было круглым и кротким, а свежий цвет лица и второй подбородок свидетельствовал об отменном здоровье и привычке к хорошей сытной еде. Очки без оправы дополняли картину респектабельного немецкого бизнесмена. Лишь острые проницательные и подвижные глаза выдавали в нем хорошо выдрессированного наблюдателя.

– Герр Шавасс? – спросил он по-немецки. – Я полковник фон Крол.

– Откуда вы меня знаете? – спросил Пол, закрывая за немцем дверь.

– В нашем архиве на вас заведено досье, – объяснил фон Крол. – Я много о вас слышал, друг мой. Отец – француз, вы – бывший университетский лектор, специалист по языкам. С того самого времени, как вы занялись нашим нелегким делом, вам во всем сопутствовала удача. Сразу же после разговора с нашим общим другом из Лондона я поторопился сюда. Надеюсь, что появился вовремя.

– Судите сами, – мрачно сказал Шавасс. – Как вы считаете, насколько Гауптманн важен для будущего Германии?

Фон Крол закурил длинную черную «черуту».

– Генрих Гауптманн, политик? – Он пожал плечами. – Незаменимых, конечно, нет, но на данный момент Гауптманна заменить некем.

– Сегодня в девять пятнадцать его должны убить, – сказал Шавасс.

Долго, слишком долго фон Крол мерил англичанина взглядом, а затем вздохнул и посмотрел на часы.

– Сейчас почти семь. Это, герр Шавасс, дает нам два часа с четвертью. Предлагаю вам рассказать об этом деле столько, сколько вам известно, и как можно быстрее.

Пол закурил сигарету и принялся расхаживать по комнате.

– Вам известен человек по имени Курт Нагель?

– Стальной магнат? – Фон Крол утвердительно кивнул. – Влиятельная фигура в деловой жизни Гамбурга. Невероятно богат и занимается филантропией. Сегодня в своем доме в Бланкенезе он устраивает бал для делегатов Мирной Конференции.

– На которую приглашен Гауптманн с тем, чтобы произнести речь, – закончил Шавасс.

Впервые за весь разговор с фон Крола слетело его показное спокойствие.

– И вы хотите сказать, что Нагель каким-то образом причастен к этому убийству?

– Он – ключевая фигура в нацистском подполье. Не представляю, насколько велика его организация, но я знаю двух его главных помощников.

– И кто же они? – спросил фон Крол. – Не сомневаюсь, что это очень интересно.

– Врач по фамилии Крюгер, работающий в своей клинике в Бланкенезе, и инспектор габмургской полиции Штайнер.

Фон Крол поднялся на ноги, подошел к столу с бутылками и твердой рукой налил себе большую порцию брэнди. Одним глотком он опорожнил стакан и не мигая уставился в пустую посудину.

– Если бы кто другой, а не вы, Пол Шавасс, рассказали мне подобную историю, я бы в ней сильно усомнился. Вам везет.

– Не мне, а Гауптманну, вы это, наверное, хотели сказать, – произнес Шавасс.

– Как должно произойти это убийство?

Шавасс прикрыл глаза и позволил мыслям перенести его обратно, в камеру замка в Бланкенезе, туда, где умер Мюллер. Этот старый проверенный трюк не раз помогал ему в прошлом.

– Постараюсь точно припомнить инструкции Нагеля, – сказал он и постарался дословно воспроизвести подслушанный разговор.

Когда Пол закончил, фон Крол сидел, словно окаменев, сложив руки на тросточке. Наконец, он медленно произнес:

– Штайнер будет там один. Вы абсолютно уверены в этом?

– Разумеется. Все просто и не вызывает подозрений. В этом сущность плана.

– А простой план можно простенько разрушить, – продолжил фон Крол. – Ну, чем не логика?

– Что вы задумали?

– Мне кажется, что сейчас нашей стране совсем ни к чему некрасивый скандал, особенно такой, который подтверждает, что нацисты в нашей стране все еще живы и мощно организованы. Подобная история очень понравится нашим друзьям-коммунистам.

– Здесь я с вами согласен, – произнес Шавасс. – Но что из того? Куда это нас приведет?

– Прямо к дому герра Нагеля в Бланкенезе, – серьезно сказал фон Крол. – Мне, например, кажется, что двоим мужчинам будет несложно предотвратить любую гадость со стороны нацистов. Вам интересна моя точка зрения?

– Еще как интересна, черт побери, – вскричал Шавасс, – можете не сомневаться.

– Тогда предлагаю выпить за удачу.

Шавасс налил два стакана брэнди и подал один немцу. Фон Крол беззвучно отсалютовал и выпил до дна. Ставя стакан на место, он сказал:

– Знаете, друг мой, в вашей истории есть определенные пробелы, а я человек любопытный и въедливый. Как и природа, я не выношу пустот. Поэтому меня страшно интересует: каким образом вы впервые пересеклись с Нагелем и его друзьями?

Шавасс в это время как раз надевал охотничью куртку, прихваченную в харчевне. Он обернулся и хитро улыбнулся фон Кролу.

– Я думаю, полковник, что это вы знаете не намного хуже меня.

– Главное, друг мой, что мы с вами союзники, – назидательно произнес фон Крол. – Как все было бы просто, если бы вы были со мной абсолютно откровенны. – Он распахнул дверь. – Вперед?

У полковника оказался черный «порш», который фон Крол вел более, чем мастерски, по забитым дорогам гамбургского центра.

Было чуть больше половины восьмого, и Пол повернулся к своему компаньону, чтобы сказать:

– Сколько отсюда до дома Нагеля?

– Минут двадцать, может быть, тридцать. Не больше.

Шавасс быстро смекнул.

– Мне бы хотелось предупредить друга, если вы, конечно, не возражаете. Просто, чтобы она не волновалась, коли я запоздаю.

– Значит, женщина? И долго вы будете ее предупреждать? – иронично спросил полковник.

– Пару минут, не больше. Увидите, это нам по дороге.

После того, как Шавасс сказал ему адрес и они поехали, фон Крол замолчал. Стоял тихий осенний вечер. Слегка накрапывало. Шавасс закурил и открыл окно, ощутив внезапную тревогу. И уверенность. Уверенность в том, что дело движется к концу, и закончится именно так, как ему этого хотелось.

Когда «порш» затормозил перед домом Анны, Пол почувствовал себя по-идиотски счастливым и выбравшись на тротуар, улыбнулся через боковое окошко фон Кролу.

– Пару минут, – повторил он.

Фон Крол усмехнулся, не выпуская из рта «черуту».

– Не спешите особенно, друг мой. В разумных пределах, разумеется.

Перепрыгивая через две ступеньки, Шавасс бежал по лестнице, напевая что-то под нос. Дверь не открывали и он снова с нетерпением позвонил. Тишина. Пол дернул дверь – заперто. Тогда он принялся звонить, не отпуская кнопку, заподозрив, что Анна принимает ванну.

Потом он испугался…

Он заколотил в дверь кулаками и стал звать ее по имени, но ответа все не было, и он внезапно ощутил странную тишину, царившую в квартире, нутром почувствовал – там никого нет.

Пол сбежал вниз и замолотил в дверь консьержа, находящуюся в холле. Сначала никто не открыл, тогда Шавасс пнул дверь ногой. Послышались неохотные шаги.

Консьерж выглянул в щелочку.

– Да, майн герр, в чем дело?

– Мисс Хартманн, – закричал Шавасс. – Молодая женщина, которая живет на втором этаже. Не подходит к дверям, не открывает.

Консьерж оказался пожилым мужчиной с водянисто-голубыми глазами и сморщенным, как печеное яблоко, помятым лицом.

– Это не удивительно, майн герр, – невозмутимо сказал консьерж. – А все потому, что фройляйн Хартманн вышла. Всего час назад.

Шавасс с такой силой налег на дверь, что старика отбросило внутрь квартиры. Когда Шавасс прошел за ним, раздался испуганный вопль, и седовласая женщина, скорчившись в кресле, прикрыла рот рукой.

Шавасс схватил обалдевшего консьержа за грудки и прижал к стене.

– Лжешь! – крикнул он. – Я знаю, что ничто на свете не заставило бы эту девушку уйти сейчас из квартиры. – Он ударил человека по лицу. – Где она?

Голова консьержа беспомощно моталась из стороны в сторону.

– Не могу вас сказать, майн герр. Если я скажу, то распрощаюсь с жизнью.

Шавасс снова ударил его: жестко, вкладывая в удар все свое отчаяние и безнадежность. Женщина, издав пронзительный крик, пронеслась по комнате и повисла у Пола на руке.

– Оставьте его. Я вам все скажу, только не трогайте его больше. Он болен. Он был ранен под Сталинградом.

Шавасс отпихнул консьержа так, что тот рухнул в кресло и повернулся к женщине.

– Ладно, говорите, но сделайте так, чтобы ваша речь прозвучала как можно более убедительно.

Женщина открыла рот, чтобы начать, но тут ее муж со страхом вскрикнул:

– Молчи ты, ради Бога! Вспомни, что он пригрозил с нами сделать, если мы заговорим?…

– Я знаю, что делаю, Вилли, – откликнулась его жена. – Минут двадцать назад у нашего дома остановилась машина. В ней сидело двое мужчин, но вышел лишь один.

– Откуда вы узнали, что их было двое?

– Видела в окно. Тот, который вышел, застучал в дверь, и мой муж ответил. Тому человеку требовалось узнать номер квартиры фройляйн Хартманн. Потом послышался крик, а когда мы выбежали в холл, то увидели, как этот мужчина стаскивает девушку по ступеням лестницы.

Шавасс прикрыл глаза, набрал полную грудь воздуха и не мог выдохнуть.

– Почему вы не вызвали полицию?

– Он запугал нас, майн герр, – ответила женщина просто. – Пригрозил, что меньшим из зол будет увольнение моего мужа.

– И вы ему поверили? – спросил Шавасс с отвращением.

– У этих людей – неограниченная власть, майн герр, – печально ответила женщина. – И они повсюду. Как же такие бедные люди, как мы, можем противостоять такой силе? Они втянули нас в последнюю войну и они же заставят нас снова взять в руки оружие, прежде, чем сгинут с лица земли.

Пол отвернулся от этой женщины, почувствовав внезапную, острую, но совершенно нелогичную ненависть ко всему немецкому. Женщина проводила его к дверям и вручила ключ.

– Этот ключ подходит ко всем замкам в доме, майн герр. Быть может, вы захотите осмотреть квартиру?

Он молча взял отмычку и медленно поднялся по ступеням. Его будто вывернули наизнанку и вытряхнули душу. Пол зашел в квартиру и включил свет.

Она сопротивлялась – это было видно. Ковер был сбит, стол перевернут, телефон валялся на полу. Стол и стул возле окна стояли на своих местах, а тетради и учебники по ивриту лежали раскрытыми, словно Анна лишь на минутку вышла и должна вот-вот вернуться.

Пол заглянул в спальню. Придя домой, она первым делом переоделась в чистое, поэтому нижнее белье валялось на постели. Шавасс поднял нейлоновый чулок, упавший на пол, и замер, уставясь в пространство невидящим взглядом. Через какое-то время он уронил чулок на постель и вернулся в гостиную, где увидел полковника фон Крола, поднимающего опрокинутый стол.

13

– Вас так долго не было, что я начал волноваться. – Фон Крол поднял телефон и поставил его на тумбочку. – Похоже, ваша подруга вышла?

– Да, и я очень боюсь, что она больше никогда не вернется, – безнадежно заметил Шавасс.

– Кажется, здесь развернулась настоящая битва, – сказал немец. – Может быть, вы захотите мне что-нибудь о ней рассказать, друг мой? Предположительно, она должна иметь какую-то связь с тем делом, которым мы сейчас занимаемся…

Шавасс рухнул на стул и спрятал лицо в руках. Когда он поднял голову, глаза его были сухими, а взгляд жестким.

– Все держать в себе не лучший выход, не так ли?

– Не лучший, – согласился фон Крол. – В любом случае, я могу оказаться полезным.

– Вообще-то я так не думаю.

Пол подошел к окну и стал всматриваться в сгущающуюся на улице темноту. Совсем недавно он стоял здесь, глядя на дождь, а теперь кажется, что это было в другой жизни или во сне.

– Я приехал в Германию, чтобы отыскать Каспара Шульца, – сказал он. – Нам стало известно, что он все еще жив и даже написал мемуары.

Глаза фон Крола слегка сузились, но лицо осталось спокойным. Лишь побелевшие костяшки пальцев, сомкнувшихся на рукоятке тросточки, выдавали, насколько его поразили слова Шавасса.

– Оказались ли ваши сведения верными?

– В основном, да. Шульц умер несколько месяцев назад в маленькой деревушке в Гарце. Почти все послевоенные годы он провел в Португалии. Человек по имени Мюллер – бывший камердинер и адъютант Шульца – решил заработать немного денег и прихватил шульцевы мемуары. Он пришел в немецкое издательство и тем самым посадил себе на хвост нацистское подполье. Затем он попытался связаться с британской издательской конторой – и тут уже в игру вступили мы.

– Вы встречались с этим Мюллером? – спросил фон Крол.

– Я присутствовал при том, как его забили до смерти. Забил Штайнер со своим помощником из нагельского замка в Берндорфе.

– Ваш рассказ звучит крайне запутанно, – буркнул фон Крол. – А каким образом та молодая женщина, которую вы надеялись здесь встретить, оказалась вовлеченной в эту историю?

– Она работала на израильскую неофициальную организацию, – объяснил Шавасс. – На тех самых людей, которые в свое время выследили Эйхмана и переправили его из Аргентины в Израиль.

– Понятно, – сказал фон Крол сухо. – Она со своими друзьями тоже выслеживала Шульца. Похоже, что все на свете занимаются этим делом, – буквально все – кроме немецкой разведки.

– Около часа назад эта девушка, Анна, позвонила мне в «Атлантик», – продолжал Шавасс. – Не вдаваясь в подробности, как и где, но в общем, она отыскала рукопись Шульца. Можно даже сказать, что рукопись поджидала ее, когда она пришла вечером домой. Ее прислали по почте.

– Судя во всем, за рукописью и пришли наши противники, – подытожил фон Крол.

– Мне кажется, они искали именно Анну. Рукопись попалась им в руки совершенно случайно.

– Чтение, вероятно, занимательнейшее, – с оттенком мечтательности произнес полковник.

– Я понял так: Шульц стал публично отстирывать грязное белье и называть конкретные имена. Причем людей, которые всегда утверждали, что никоим образом не поддерживали Гитлера – важных людей.

– Наверное, упоминался Нагель…

– Ему, похоже, была посвящена целая глава, – с горечью произнес Шавасс и в то же мгновение зазвонил телефон.

Пол поднял трубку и гаркнул:

– Да. Кто говорит? – уже прекрасно зная, кто именно.

Даже по телефону в голосе Штайнера можно было услышать издевательские нотки.

– Совершенно ненужный вопрос. Я не сомневаюсь, что вы ждали моего звонка.

– Откуда вы узнали, что я здесь?

– А потому, что после нашего ухода я оставил людей наблюдать за домом, – голос звучал уверенно и цинично.

– Прекратим болтать и перейдем к делу, – оборвал его Шавасс. – Что вы сделали с девушкой?

– А знаете, Шавасс, не так уж вы умны, как мне говорили. Вы позволили следить за вашей машиной всю дорогу от Берндорфа до дома, в котором живет девушка. Очень, очень беспечно вы себя вели.

– Рукопись у вас, – сказал Шавасс, – чего же вам еще?

– Ах, да, рукопись. Провидение позаботилось о том, чтобы она оказалась у вашей подруги, когда мы позвонили в дверь. Да будет вам известно, что я только что превратил ее в пепел. В печи учреждения, в котором мы сейчас находимся. Пламя вышло потрясающее.

Шавасс сел. На лбу выступили капли пота, а в горле пересохло. Он закашлялся.

– Вы получили, что хотели, – сказал он, справившись со спазмами в горле. – Почему бы вам не отпустить девушку? Больше она не причинит вам вреда.

– Именно это я и собирался сделать, – воскликнул Штайнер. – С вашей, разумеется, помощью.

Фон Крол присел на корточки возле Шавасса: стараясь приблизиться как можно ближе к трубке. Он выразительно посмотрел на Шавасса.

Пол облизал губы.

– Чего вы от меня хотите?

– Я страшно рад, что вы настолько чувствительны, – обрадовался Штайнер. – Если честно, Шавасс, вы нам страшно надоели. Нам бы хотелось выпереть вас из Германии. Теперь, когда дело Шульца закрыто, вы нам больше не нужны. Рейс на Лондон в десять. Если дадите честное слово, что не будете устраивать нам неприятности – можете убираться вместе с вашей девчонкой на этом самолете.

– А откуда мне знать, можно вам верить или нет? – спросил Шавасс.

– Вам и не нужно этого знать, – откликнулся Штайнер, – но если вы все же захотите рискнуть, то приезжайте к станции Альтона в девять. Там будет ожидать машина, которая доставит вас прямо к девушке.

– Или к тихой могилке, что предпочтительнее для вас, – не унимался Шавасс.

– А уж это как угодно, – прозвучал холодный ответ. – Только решайте побыстрее. У меня не так уж много времени.

Пол взглянул на фон Крола и увидел, что в глазах немца застыла всепонимающая печаль. Тогда тыльной стороной руки он вытер лоб и проговорил:

– Как мне убедиться, жива девушка или нет?

– Это вы можете…

На другом конце провода послышались приглушенные голоса, а затем откуда-то издалека, но совершенно спокойно и ясно Анна произнесла:

– Это ты, Пол?

Неожиданно горло снова сдавил спазм, и Шавасс понял, что не в силах произнести ни слова. Но он тут же собрал всю волю и сказал:

– Прости меня, Анна. Я все испортил.

– Не слушай их, мой милый, – проговорила девушка спокойно. – Они хотят тебя убить.

Послышалась возня, и она закричала, кто-то отнимал у нее трубку. Шавасс смутно слышал звуки борьбы, а затем раздался предостерегающий крик Штайнера:

– Да остановите же ее, идиот! Она сейчас выпрыгнет в окно!

Раздался звон разбивающегося стекла, а затем три выстрела, настолько быстрых, что можно было подумать, что звучал лишь один.

Шавасс поднялся, трубка словно приклеилась к его уху, сквозь тело прошла леденящая волна холода. На другом конце провода раздался негромкий щелчок, а затем голос Штайнера:

– Ставки снимаются Шавасс. Ставить больше не на что, да и обсуждать нечего.

Шавасс уронил трубку на рычаг, не в силах думать или действовать. На его плечо опустилась рука фон Крола.

– Мне кажется, друг мой, что вам все же лучше присесть, – сказал полковник.

Шавасс стряхнул его руку.

– Со мной все в порядке, – резко ответил он. – По крайней мере будет, через минуту.

Пол круто развернулся и прошел в кухню, в отчаяньи принявшись рыться во всех ящиках, пока не обнаружил наполовину пустую бутылку польской водки. Зубами он сорвал пробку и приложился к горлышку, запрокинув голову.

Алкоголь прожег путь к желудку и ударил в голову. Шавасс уселся здесь же прямо на полу. Вскоре объявился фон Крол.

– Полегче?

Шавасс повернулся и невидящим взглядом уставился на него.

– Она сделала это нарочно. Заставила их себя пристрелить. Потому что таким образом мои проблемы решались сами собой.

– Видимо, она была очень смелой молодой особой, – вздохнул полковник фон Крол.

Шавасс грохнул в бессильной ярости бутылкой о раковину и схватил немца за грудки.

– Единственно, чего мне по-настоящему хочется, это добраться до горла Штайнера. Мне наплевать, что со мной случится, но я обязан…

Фон Крол вежливо высвободился.

– Тогда предлагаю ехать. Времени осталось в обрез.

Шавасс послушно последовал за ним, сел в машину и отключился так, что звуки и виды, проносящиеся за окном автомобиля, не достигали его, пока они мчались к Бланкенезе.

Он тупо глядел в ветровое стекло, в ночь, и вспоминал, что в последний раз, когда он следовал этой дорогой, рядом с ним сидела Анна. Въехав в Бланкенезе и миновав станцию, Пол взглянул в направлении Эльбы и увидел кафе на Страндвег и огни на воде. Он вспомнил ощущение тепла женских рук и те планы, которые они строили, сидя в кафе. Все это казалось нереальным, полузабытым сном. Все это было давным-давно. Он понял, что старается представить ее лицо – и не может…

Дом Нагеля оказался огромным импозантным особняком с землями, спускающимися к Эльбе, и дорогой, которая сейчас была украшена вереницей дорогих автомобилей. Фон Крол завел «порш» в темный тупичок, ответвляющийся от основной дороги. Там он остановился и выключил фары.

– Терраса бальной залы находится с задней стороны дома и выходит прямо на реку, – сказал он. – В живой изгороди имеется калитка, которую обычно используют для приема торговцев и разносчиков. Нам туда.

Фон Крол отыскал калитку, и Шавасс последовал за ним через огромную лужайку, прямо к дому. Поместье было ярко освещено, а некоторые окна приоткрыты так, что Пол слышал приглушенный разговор и случайные взрывы беспечного смеха.

Терраса возвышалась в шести футах над землей и ее окружали заросли рододендронов. Все окна с этой стороны были тщательно занавешаны, однако, то тут, то там сквозь драпировки в холодную ночь пробивался одинокий луч света.

Стол и стул они обнаружили в северном конце террасы и Крол и Шавасс подошли так близко, что оказались в кустарнике прямо напротив. Полковник сказал:

– Просто и гениально: Штайнер может стрелять отсюда буквально в упор, даже случайный свидетель, оказавшийся в этот момент на террасе, его не увидит.

Шавасс проверил время. Было без четверти девять, и он присел на корточки возле фон Крола, неожиданно почувствовав себя абсолютно спокойным. Они стали ждать. Сквозь тьму легкий ветерок доносил снизу речной запах, и можно было слышать, как работают моторы прогулочного судна, проплывающего мимо.

Шаги Штайнера Пол услышал прежде фон Крола и встал рядом с ним. Штайнер замер в нескольких футах от засады.

Луч света вырвался сквозь прореху в драпировке и медленно пополз по кустарнику, пока не коснулся земли. Штайнер припал на колено, выхватив пистолет, и в небольшом пятне света проверил предохранитель. Это был «маузер» с луковичнообразным глушителем.

Шавасс тихо произнес:

– Ну, здравствуй, сволочь, – и когда коленопреклоненный человек с тревогой взглянул на него, выбил ударом ноги у него пистолет.

Штайнер медленно поднялся, и его зубы сверкнули в темноте, когда он обнажил их в беспощадной улыбке.

– Еще в поезде, когда я впервые тебя увидел, то понял, что хлопот с тобой не оберешься. Надо было пристрелить тебя еще в Берндорфе, да вот Нагелю захотелось в игрушки поиграть, – он хрипло рассмеялся. – Но девчонку твою я все-таки достал: одну пулю в спину, две в живот.

Ослепнув от ярости, Шавасс сделал выпад, метя в пах, но Штайнер принял удар на бедро и выкинул кулак, попав в правую щеку противника, отчего хлынула кровь из начавшей подживать раны.

Боль пронзила Пола, но он сжал зубы и рубанул Штайнера ребром ладони по шее. Инспектор бросился вперед головой, и они вместе рухнули на землю, причем Шавасс оказался внизу. Он почувствовал, как руки полицейского сомкнулись на его горле и напряг мышцы шеи, отогнув в то же время Штайнеру мизинцы обеих рук.