Текст книги "Дождь над Гамбургом"

Автор книги: Джек Хиггинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

5

На Хардте был темный, подпоясанный кушаком плащ, волосы блестели от дождя. Он обнял Анну и поцеловал в щеку. После этого протянул руку Шавассу.

– Отыскали без проблем? – спросил он.

– Разумеется.

Хардт снял плащ, небрежно кинул его на стул и сел к столу. Анна принесла из кухни чашку и налила кофе. Марк отпил маленький глоток и облегченно вздохнул.

– Дождь как из ведра. – Он посмотрел на Анну. – Есть что-нибудь новенькое?

– Кати Хольдт не явилась сегодня на работу. Я позвонила ее квартирной хозяйке. Та сообщила, что Кати собрала чемодан и была такова.

– Я-то надеялся, что со временем она нас на кого-нибудь выведет, – с огорчением произнес Хардт.

– А как отель на Глюкштрассе? – спросил Шавасс. – Нашли что-нибудь интересное?

– Только то, что Мюллер никогда там не жил. – Хардт вздохнул. – Похоже, что он использовал это место, как почтовый ящик. Оттуда он мог преспокойно забирать почту на свое имя.

– А Отто Шмидт – вы что-нибудь о нем узнали?

– Вдовец, живет один. Квартира на Штайнерштрассе. Это совсем недалеко отсюда.

Шавасс взглянул на часы. Была половина пятого утра.

– Не хотите ли его навестить? Удивительно, сколько можно вытянуть из человека холодным утром, когда над городом занимается рассвет.

– Именно это я и хотел вам предложить. – Хардт встал, но потянувшись за плащом, внезапно застыл, будто что-то припомнив. – Кстати, Анна; ведь ты мне, кажется, говорила будто Мюллер служил в армии?

– Верно, – подтвердила она. – Разве что-нибудь не так?

– Только то, что судя по фотографии, которую Шавасс обнаружил в его пиджаке, Мюллер летал в «люфтваффе».

– Но он служил в армии, – повторила Анна. – У меня есть старый снимок, доказывающий это. – Она схватила свою сумочку, принялась в ней рыться и тут же протянула фотографию Хардту. – Вчера Кати показывала мне снимок, он выпал из ее сумки. Снимок был сделан в сорок втором, когда Кати была еще совсем маленькой.

Хардт взял фотографию, и Шавасс приблизился, чтобы взглянуть через его плечо. Снимок был старый, рваный, погнутый, но все равно можно было заметить гордость в лице девочки, держащей за руку старшего брата, напряженно застывшего перед фотокамерой.

Шавасс получше присмотрелся и вдруг выхватил снимок из рук Хардта.

– Но это не Мюллер, – сказал он Анне. – Вы, наверное, ошиблись!..

Она твердо ответила:

– Да нет же, это он – зачем Кати было врать? В любом случае я могу утверждать, что эта девочка – бесспорно она, и между ней и этим молодым человеком существует явное сходство. Так что это наверняка и есть ее брат.

– Тогда кто же был тот человек в вашем купе? – спросил Хардт.

– Не Мюллер. Сомнений нет.

– Тогда что там произошло?

Шавасс надел плащ и быстро застегнул его на все пуговицы.

– Можно только предполагать. А мне никогда не нравилось этим заниматься. Думаю, что несколько слов с Отто Шмидтом прояснят картину.

– Тогда навестим его немедленно, – выдохнул Хардт и обратился к Анне. – Мы возьмем твою машину. Ключи здесь?

Она быстро достала их из сумочки и протянула Марку. Хардт побежал вперед, а Шавасс дошел до лестницы и оглянулся: Анна стояла в дверях. Она подняла руку в прощальном жесте, губы шевельнулись, будто она хотела что-то сказать. Когда он снова оглянулся, дверь уже закрылась.

Машину они оставили за углом, не доезжая до Штайнерштрассе, а весь оставшийся путь прошли пешком. Хардт без особого труда отыскал нужный дом. Квартира Шмидта оказалась на третьем этаже. Они задержались перед ней, прислушались. За дверью стояла полная тишина. Шавасс осторожно нажал на ручку. Дверь оказалась запертой.

Хардт решительно нажал на кнопку звонка и не отпускал ее некоторое время. Через несколько мгновений раздались шаги. Дверь отворилась на длину цепочки и Шмидт сонно произнес:

– Кто там?

– Полиция! – рявкнул Шавасс на немецком. – А ну, открывай!

Казалось, Шмидт сразу ожил. Цепочка упала и дверь распахнулась. Когда он увидел Шавасса, у него отвалилась челюсть. Прежде чем Шмидт смог закричать, Шавасс надвинулся и впаял кулак в его живот. Шмидт рухнул на колени и стал валиться вперед. Пол поднырнул под него, обхватил за плечи, приподнял и втащил в комнату.

Хардт запер дверь, и Шавасс откинул Шмидта в кресло, как тряпку. Потом закурил и принялся ждать.

Шмидт выглядел ужасно: его лицо в тусклом свете настольной лампы казалось зеленым. Через некоторое время он снова смог нормально дышать. Шавасс придвинул к креслу стул и сел напротив.

– Не ожидали меня увидеть? – спросил он.

Казалось, проводник напуган до смерти. Он облизал губы.

– Вас ищет полиция, герр Шавасс.

– Какая неожиданность. Спасибо за предупреждение, – сказал Пол. Он сделал выпад вперед и резко ударил Шмидта по губам тыльной стороной ладони. – А теперь прекратим любезничать и перейдем к делу. Кофе, который ты принес мне перед самым Оснабрюком, был чем-то приправлен, каким-то наркотиком, не правда ли?

Шмидт сделал было слабую попытку протестовать.

– Понятия не имею, майне герр, о чем это вы говорите!

Шавасс наклонился к нему и холодно произнес:

– У меня не так много времени, поэтому сейчас я расставлю все точки над «и». Даю тебе десять секунд, чтобы собраться с духом. Если признания не последует, боюсь, придется сломать тебе левую кисть. Если и это не поможет, придется то же сделать с правой.

Капли пота покатились у Шмидта по лбу, губы отвисли.

– Но я не смею ничего говорить, майн герр. Если я раскрою рот, он меня прикончит.

– Кто? – спросил Хардт, быстро пересекая комнату и становясь за спиной Шмидта.

Проводник с ужасом посмотрел вверх, и глаза его округлились.

– Инспектор Штайнер, – выдавил он.

– Так я и думал, – произнес Шавасс. – Ну, вот мы и поехали в нужную сторону. – Он снова наклонился к проводнику, и глаза его принялись буравить его перепуганное лицо. – Человек, которого убили в моем купе – это тот, который сел на поезд в Оснабрюке?

Лицо Шмидта конвульсивно подергивалось.

– Нет, майн герр, – торопливо, со странными всхлипами ответил он.

– Тогда кто это был?

Похоже, у Шмидта от страха пересохло во рту, когда он снова заговорил, то из горла вылетел прерывистый шепот.

– Это тот, которого Штайнер и доктор Крюгер втащили на носилках.

– Может быть, было нечто особенное в этом человеке, когда его впихивали в поезд? – спросил Шавасс. Он грубо приподнял Шмидта за отвороты халата. – Ну, отвечай!

– Он был мертв, майн герр! – простонал Шмидт, рухнув обратно в кресло.

Со вздохом удовлетворения Шавасс выпрямился.

– Так я и думал. Была одна деталь, которая не вписывалась в общую картину. Но в то время, когда я его осматривал, я был под наркотиком и не понял, в чем дело. И только, когда мы ехали сюда, я вдруг вспомнил. Пальцы трупа скрючились, и тело было окоченевшим.

– Человек уже несколько часов был мертв? – спросил Хардт.

– Конечно, – воскликнул Шавасс. – Не знаю, кто это. Наверное, какой-нибудь бродяга, труп которого Штайнеру поставил Крюгер. Они с полицейским на Рейне сели в поезд, заставили Шмидта отравить мой кофе и ждали в моем купе, пока в него не вошел настоящий Мюллер.

– Значит, именно Мюллер был тем самым человеком, которого вынесли в Гамбурге на носилках?

– Получается, Мюллер. Все было сработано чисто и аккуратно. Устранив меня, они наложили лапы на Мюллера. Вероятнее всего, они намереваются спокойно вытянуть у него всю информацию. Да, именно так: спокойно, никуда не торопясь.

– Интересно, куда его оттащили? – пробормотал Хардт.

Шавасс задумался, внезапно ему в голову пришла мысль.

– Может быть, в этом нам поможет наш приятель. – И он за волосы откинул голову Шмидта. – Есть какие-нибудь соображения на этот счет?

– «Скорая» была из частной клиники доктора Крюгера в Бланкенезе, – проговорил проводник, и умоляюще поднял руки. – Заклинаю вас, майн герр, пощадите. Не говорите Штайнеру, что я сообщил вам эту информацию. Он страшный человек. В свое время он был группенфюрером СС.

– Тогда зачем же ты ему помогал? – презрительно бросил Хардт.

– У меня не было выбора, – заплакал Шмидт. – Вы не представляете, насколько могущественны эти люди.

В этот момент на лестнице послышались шаги, и в дверь позвонили. Шавасс выдернул Шмидта из кресла и рывком поставил его на ноги.

– Выясни, кто это, – прошипел он. – Только не пытайся шутки шутить.

Шмидт неуверенно подошел к двери и произнес охрипшим голосом:

– Кто там?

– Инспектор Штайнер! – сквозь тонкую дверь слова слышались отчетливо. Шмидт издал нечленораздельный хрип и в отчаяньи повернулся к Шавассу и Хардту.

– Это Штайнер! – проговорил он затравленно. – Что делать?

– Вы вооружены? – спросил Шавасс Хардта.

– Нет, зато Штайнер наверняка, – отозвался тот.

– Я тоже так думаю. Какая блестящая возможность для этого недобитка одним разом избавиться от вас и меня. Шансов у нас никаких.

Он прошел вглубь комнаты, по пути отстранив Шмидта, цепляющегося за его рукав, и распахнул окно. Чуть в стороне уходила вниз толстая водосточная труба. Тремя футами дальше блестела металлическая пожарная лестница.

Хардт тоже смотрел на нее, прикидывая расстояние. Штайнер изо всей силы замолотил кулаками в дверь.

– Шмидт, открывай, иначе будет худо!

Проводник впился пальцами Шавассу в руку.

– Что же мне делать, майн герр? Он же убьет меня!

Пол, не обращая на него внимания, показал Хардту на пожарную лестницу.

– Кажется, лучшего спуска нам не найти.

Не дожидаясь согласия Марка, он выбрался на подоконник. Дотянувшись до трубы и чувствуя, как костяшки пальцев обдирает грубый, словно наждак, кирпич, – он вцепился в нее обеими руками. На мгновение он задержался, а потом качнувшись, бросил тело вбок и уцепился за металлические поручни пожарной лестницы. Еще секунда и он встал на площадку.

На подоконнике появился Хардт. Он успешно миновал водосточную трубу и прыгнул на пожарную лестницу. Шавасс поддержал его, увидев, что нога Марка соскользнула с перекладины.

Из окна выглянул Шмидт и с отчаяньем прошептал:

– Заклинаю вас, помогите! Он ломится в дверь!

Но Шавасс уже спускался по железным перекладинам лестницы. Хардт спешил следом. Когда они шли по булыжной мостовой внутреннего двора, сверху раздался душераздирающий крик. Приятели взглянули на окна Шмидта.

Проводник повис на водосточной трубе, не смея шевельнуться. В этот момент из окна высунулся Штайнер и потянулся к нему. Шмидт прыгнул к спасительной лестнице, но его рука схватила пустоту. Второй рукой он все-таки успел уцепиться за поручень и целую секунду висел, раскачиваясь, но затем пальцы соскользнули с мокрого железа и он сорвался: тело его в полете повернулось головой вниз, она первой встретилась с булыжной мостовой.

Хардт вскрикнул и рванулся было к проводнику, но Шавасс грубо схватил его за плечо и поволок к выходу на улицу.

– Мы должны думать о том, как выжить, – прошипел он. – Если мы отсюда как можно быстрее не уберемся, Штайнер натравит на нас половину всей гамбургской полиции.

Когда они уселись в старенький «фольксваген» и помчались на предельной скорости прочь от дома Шмидта, Шавасс сбил шляпу на затылок и нервно рассмеялся:

– Нас чуть не схватили за задницу. Был момент, я даже усомнился, сможем ли мы улизнуть.

Хардт посмотрел на Шавасса: его лицо казалось серым и страшно напряженным.

– Звук, с которым голова бедняги размозжилась о булыжник, думаю, мне этого никогда не забыть. – Марка передернуло, но он взял себя в руки и сконцентрировал внимание на дороге.

– Все равно Штайнер наверняка бы избавился от Шмидта в ближайшем будущем, – сказал Шавасс. – Уж слишком много он знал.

– Похоже, вы правы, – отозвался Марк.

Дождь прекратился. Машина остановилась возле дома Анны, Хардт выключил мотор и тишина накрыла их, словно шапкой. Марк закурил сигарету и сидел, нервно постукивая кончиками пальцев по рулевому колесу.

Шавасс спросил:

– Ну, так что будем делать дальше?

Хардт выглядел уставшим. Он провел рукой по лбу, словно с трудом соображал, и сказал медленно, с нажимом:

– Думаю, что навестим клинику Крюгера в Бланкенезе.

– Когда мы туда отправимся?

– Лучше всего сегодня вечером, как стемнеет. Посмотрим, что я смогу разузнать об этом местечке за день.

Он открыл дверь и вышел из машины. Шавасс скользнул следом. Они уже добрались до двери дома, но тут Хардт замешкался.

– Вы что, не пойдете? – удивился Шавасс.

– Нет, мне лучше вернуться к себе в гостиницу. Нужно хоть несколько часов поспать. Взять вас с собой не могу – нельзя, но здесь вы будете в безопасности. Анна постелит вам на диване.

– Возьмете машину? – спросил Пол.

– Лучше пройдусь – тут недалеко.

Он устало поплелся прочь, но потом остановился: медленно обернулся. Только-только начал разгораться рассвет, его холодное свечение неторопливо ползло по свинцовому небу. В сероватом свете лицо Хардта казалось одутловатым и больным.

– Я в порядке, – сказал он.

– Знаю, – откликнулся Шавасс.

– Просто меня добил этот омерзительный звук, когда его голова чмякнулась о булыжник. – Лицо Марка исказилось. – Я видел, как умирают люди, сам убил нескольких, но ничего подобного до сегодняшнего дня не испытывал.

– Идите и отоспитесь, – посоветовал Шавасс.

Еще на мгновение Хардт задержал свой больной взгляд на лице Пола, а потом, развернувшись, побрел по мокрой от дождя мостовой. Шавасс долго смотрел ему вслед, а затем резко вошел в парадное и быстро поднялся по лестнице.

После первого же легкого стука Анна распахнула дверь и впустила его. Пока он снимал мокрый плащ, она спросила встревоженно:

– А Марк где?

– Отправился в отель, – объяснил Шавасс. – Он появится после того, как наведет справки о больнице Крюгера в Бланкенезе. Сегодня, как стемнеет, мы нанесем им визит.

Анна прошла на кухню и почти немедленно вернулась с кофейником. Разливая кофе, она спросила:

– Как все прошло? Видели Шмидта?

Шавасс вкратце рассказал о происшедшем. Когда он закончил, Анна поежилась.

– Бедняга. Какая страшная смерть.

– Ему об этом, к счастью, ничего не известно, – брякнул Шавасс. – Смерть наступила мгновенно.

– Зато теперь по крайнем мере мы знаем, кто наши враги, – сказала Анна.

– Если верить словам Шмидта, Штайнер был группенфюрером СС. А Крюгер, видимо, работал лагерным врачом.

– И вы думаете, их имена могли встречаться в мемуарах Шульца?

– Это вряд ли. Считаю, что они просто-напросто активные члены действующего нацистского подполья. А вот те, кто отдает им приказы, наверное, фигурируют в книге Шульца.

– Вы считаете, что Мюллера держат в клинике в Бланкенезе?

– Будем надеяться. – Шавасс поставил на столик чашку и поднялся. – А теперь, если можно воспользоваться вашим диваном, то мне бы хотелось поспать и подольше – часов семь.

Анна прошла в спальню и вернулась с одеялами и подушкой. Пол наблюдал за тем, как она ловко стелит постель. Разгладив морщины на наволочке и уютно подоткнув одеяло, она сказала:

– Надеюсь, будет удобно. Могу гарантировать, что никто вам не помешает. Я бы и сама с удовольствием поспала недельку.

Она стояла совсем близко, и Пол почувствовал себя уставшим – по-настоящему уставшим.

– Анна, ты очень милая, – пробормотал он.

Она нерешительно подняла руку и провела пальцами по его щеке. Тогда Шавасс наклонился к ней и нежно поцеловал в губы. На какое-то мгновение ее тело подалось к нему, но когда руки Пола оказались на ее талии, Анна вывернулась из его объятий и скрылась в своей спальне.

Несколько секунд Шавасс смотрел на закрытую к ней дверь, а затем вздохнул и стал раздеваться. Усталость навалилась и поглотила его. Он не помнил, как залез под одеяло, вытянулся и погасил настольную лампу.

6

Из глубокого забытья он вернулся в умиротворяющий покой чужого жилища. Бледный осенний свет просачивался в окно, и где-то вдалеке слышался перезвон колоколов. Только тогда Шавасс вспомнил, что сегодня воскресенье.

Он посмотрел на часы и с ужасом обнаружил, что уже половина второго. Пол сбросил одеяло и принялся натягивать одежду. На ночном столике от увидел записку, прислоненную к маленькой вазе с цветами.

Анна сообщала, что решила нанести визит квартирной хозяйке Кати Хольдт, чтобы попытаться что-нибудь о ней узнать. Она обещала прийти самое позднее в три часа.

Пол закурил и вышел на кухню. Он не был голоден и пока кипятился кофе, съел всего лишь рогалик с маслом.

Сначала Пол думал о Хардте. Потом почувствовал какое-то раздражение, волнение и принялся мерить шагами квартиру. Шавасс ненавидел бездействие. Он привык находиться в гуще событий: ехать, бежать, скрываться, отстреливаться, обдумывать ходы противника и сопоставлять их со своими.

Повинуясь желанию действовать, Пол поднял трубку телефона, набрал номер отеля «Атлантик» и попросил соединить его с сэром Джорджем Харви. Вскоре на другом конце провода раздался негромкий щелчок и в трубке прозвучал голос сэра Джорджа:

– Да, слушаю вас.

– Говорит попутчик, – сказал Шавасс.

Голос сэра Джорджа ничуть не изменился.

– Я как раз думал, как было бы хорошо, если бы вы позвонили. Я недавно разговаривал с вашим боссом из Лондона. Он просил передать кое-какую информацию.

– Важную?

– Ничего потрясающего, но она может оказаться весьма полезной.

– Хорошо, тогда нам лучше встретиться.

– Это будет весьма затруднительно, – сообщил сэр Джордж. – Видите ли, я взял напрокат машину и сейчас уезжаю на скачки в Фармзен вместе с другими делегатами конференции. Буквально через несколько минут. Первый заезд начинается в два тридцать.

Шавасс прикинул время на дорогу. Он прежде бывал в Фармзене, смотрел скачки с препятствием. По воскресеньям там бывали забеги на скорость. Решение пришло само собой.

– Встретимся в баре под главной трибуной, возле ограждения второго класса, в три часа. Это вас устроит?

– Не вижу причин, почему бы это меня не устроило. Я легко смогу оставить моих друзей в первом классе, и отлучиться на несколько минут во второй. Если вы, конечно, не боитесь, что вас могут узнать.

– Обо мне не беспокойтесь, – сказал Шавасс. – Я легко затеряюсь в толпе. – Он положил трубку и быстро закончил одеваться.

Он оставил Анне коротенькую записочку, в которой уведомлял, что ненадолго отлучится, потом вышел на улицу и тихими переулками добрался до ближайшей станции метро, где сел в переполненный поезд.

В Фармзене Пол, смешавшись с толпой, устремился к воротам, ведущим на ипподром. Проходя мимо турникетов, он заметил нескольких скучающих полицейских, переговаривавшихся между собой. Пол не обратил на них внимания и быстро пробрался к ложам второго класса, обогнув огромную дугу беговых дорожек.

Заканчивался первый заезд, Шавасс увидел две легкие двухколесные коляски, раскачивающиеся на поворотах, и жокеев, угрюмо повисших на поводьях, удерживающих лошадей, которые неслись к финишной линии на невероятной скорости. Толпа издала приветственный рев и через мгновение результат заезда объявили по радио.

Пол взглянул напротив на ложи первого класса и проверил время. Оставалось десять минут до назначенного свидания. Он протиснулся сквозь толчею и зашел в бар. На мгновение в очереди образовалась брешь, и Полу удалось заказать выпивку. Пока он нес пиво к свободному столику, в дверях показался сэр Джордж Харви.

Он сразу же увидел Шавасса и подошел. Сел рядом.

– Вам не кажется, что вы сами нарываетесь на неприятности, по-наглому показываясь на публике?

– В толпе легче спрятаться, – успокоил его Шавасс.

– И все-таки мне кажется, это чересчур рискованно, – сказал сэр Джордж. – У вас, наверное, стальные нервы. Однако, вы все-таки здесь и теперь можете рассказать, что же произошло в этом проклятом поезде. Зачем вам понадобилось убивать Мюллера?

– Я его не убивал, – ответил Шавасс. – Насколько я понимаю, пока он еще живой и трепыхается. – И он пустился в объяснения того, что же на самом деле случилось.

Когда Шавасс закончил, сэр Джордж откинулся на спинку стула и задумался. Вид у него был озадаченный.

– Это самое невероятное дело, о котором мне когда-либо приходилось слышать. Значит Штайнер со своим приятелем Крюгером предположительно работают на нацистское подполье?

– Судя по всему, дела обстоят именно так.

– Что же касается того, второго парня, – продолжил сэр Джордж, – ну, того, что спрятал вас от полиции… мне представляется, что он работает на организацию, выкравшую Эйхмана из Аргентины и переправившую его в Израиль…

– Что-то в этом роде, – подтвердил Пол.

Сэр Джордж в изумлении покачал головой.

– Знаете, даже во время войны, когда сотни подобных дел проходили через мои руки в департаменте разведки, даже тогда я не слыхал ни о чем подобном. Черт побери, дружище, мы шесть лет продирались сквозь ад и все только для того, чтобы воздать этим людям по заслугам, а теперь вся эта мразь начинает поднимать головы и что больше всего бесит – почти безнаказанно!

– Ну, это ненадолго, – успокоил его Шавасс. – Сам факт, что они сидят в глубоком подполье, уже обнадеживает. – Он прикурил. – Итак, у вас есть для меня новости.

– Верно, – пробормотал сэр Джордж. – Простите, я забылся. Ваш шеф просил передать, что они вышли на Мюллера. Выяснили о нем кое-какие детали. Оказывается, он в свое время был у Шульца вестовым. На «гражданке» же – камердинером. Семья его жила в Гамбурге и была у него сестра. Все его родные погибли в сорок третьем при бомбардировке. Помогут ли вам эти факты?

– Не очень, – вздохнул Шавасс. – Единственное, чего я до сих пор не знал, это то, что Мюллер служил у Шульца адъютантом. Теперь можно понять, что их связывало. Сестра Шульца жива. До вчерашнего дня мы знали ее местопребывание, но теперь, к сожалению, след ее потерян.

– Но вполне возможно вы отыщете ее вновь, – сказал сэр Джордж. – По крайней мере, должны постараться. Она может оказаться ключом ко всему делу.

Шавасс возразил:

– Мюллер – вот ключ. Вот кого мы должны в первую очередь отыскать. – Он заторопился. – Похоже, мне пора.

– Разумное решение, – поддержал сэр Джордж. – Я провожу вас до ворот.

Они выбрались из бара и стали огибать длинную стенку беговой дорожки. Пока они шли, Шавасс спросил:

– Кстати, вы что-нибудь сообщили шефу о заварухе в поезде?

Сэр Джордж энергично замотал головой.

– Конечно, нет. Я подумал, возможно вы сами хотите утрясти все неприятности.

Они прошли мимо стоянки автомобилей. Народ все еще потоком вливался на ипподром. Шавасс стал благодарить сэра Джорджа, но тот внезапно перехватил его руку и жестко крутанул на сто восемьдесят градусов.

Возвращаясь туда, откуда пришли, Шавасс с изумлением спросил:

– Что случилось?

– У ворот Штайнер с полдюжиной полицейских, – пробормотал сэр Джордж.

На мгновение Шавасс заколебался, но потом бросил через плечо беглый взгляд. Видимо, Штайнер со своими людьми только что прибыли, полицейские стояли вокруг начальника, получая инструкции. Шавасс увидел, как они стали рассредотачиваться, занимая указанные позиции, перекрывая все ходы и выходы.

– Ради всего святого, идемте же, – умоляюще прошептал сэр Джордж и потянул Пола на стоянку автомобилей.

Пока они шли между машинами, Шавасс сказал:

– Должен же быть другой выход из этого чертова места!

– Об этом можете не беспокоиться, – произнес сэр Джордж, когда они остановились возле шикарного «мерседеса». – Я лично вывезу вас за ворота.

– Ни в коем случае, – запротестовал Шавасс. – Я не позволю вам рисковать.

Шавасс хотел остановить сэра Джорджа, но тот с удивительной силой схватил его за руку. Лицо его пылало, и когда он заговорил, голос дрожал от негодования.

– За кого, интересно, вы меня принимаете? – потребовал он ответа. – Предлагаете мне встать в сторонке и смотреть, как кучка проклятых наци арестует вас? Вы ляжете сзади на пол, накроетесь ковриком, и я выеду через главные ворота. Надеюсь, все понятно?

Казалось, годы растаяли и в этот момент сэр Джордж снова стал молодым полковником, ведущим своих людей на вершину Сомма.

Он открыл заднюю дверцу «мерседеса» и рявкнул голосом, не терпящим возражений:

– Забирайтесь!

Еще какое-то мгновение Шавасс колебался, а затем полез в машину, лег на пол, а сэр Джордж покрыл его ковриком и запер дверцу. Через секунду они тронулись со стоянки.

Вскоре машина остановилась, послышались приближающиеся шаги. Когда подошедший заговорил, Шавасс задержал дыхание. Он услышал, как в разговор встрял Штайнер:

– Оставьте это мне! Возвращайтесь на свой пост! – Потом он, судя по всему, наклонился к окошку и произнес на аккуратном, «подрезанном» английском:

– Прошу прощения за беспокойство, сэр Джордж.

– А, это вы, инспектор Штайнер? – произнес англичанин. – Кого на сей раз ловите?

Шавасс так и увидел характерное, словно топором вырубленное лицо бывшего наци.

– Так, ерунда. Просто повторяем старую полицейскую уловку: раскидываем сеть в толпе. Авось кто-нибудь да попадется. Удивительно: каким жирным бывает улов. Прошу прощения за то, что вас потревожили.

Машина стала набирать скорость. Еще некоторое время Шавасс не поднимался с пола, а затем откинул коврик и сел на заднее сидение.

– Удивительно, что он не засек меня.

– Лично я не волновался ни секунды. – Сэр Джордж счастливо и возбужденно рассмеялся. – Столько лет я живу размеренной, обыденной жизнью, что уже успел позабыть, что значит ставить все на карту.

– На сегодня нам риска достаточно, – ответил Пол. – Можете остановиться, где вам будет угодно и высадить меня. В город я доберусь на метро.

– Ничего подобного, мой мальчик, – весело возразил сэр Джордж. – Я отвезу вас туда, куда вы скажете.

– А как же ваши друзья? – напомнил ему Шавасс. – Они будут волноваться.

Сэр Джордж тряхнул головой.

– Вы совершенно правы. Тогда где мне вас высадить?

– Мы въехали в Хеллброк, – посмотрел в окно Шавасс. – Давайте к станции метро. Оттуда я уж как-нибудь сам.

Машина притормозила возле обочины, и Пол выбрался на тротуар. Он склонился к окошку и улыбнулся.

– Спасибо за все. За это вам полагается медаль.

Сэр Джордж фыркнул.

– Прекратите говорить со мной, как с ребенком. Просто запомните: понадобится помощь – звоните немедля. – Он хохотнул. – Знаете, вы словно оживили меня. Не думаю, что в последние годы я нравился самому себе.

Огромный автомобиль круто развернулся и взревев, покатился обратно в Фармзен. Какое-то время Шавасс смотрел ему вслед и думал о сэре Джордже. Да, это настоящий мужчина, в этом можно не сомневаться. Когда машина скрылась за поворотом, Пол быстро вошел на станцию Вандсбек.

Была половина пятого, когда он позвонил в квартиру Анны Хартманн. Почти мгновенно дверь распахнулась, и девушка со взволнованным лицом втянула Шавасса в прихожую.

– Где ты пропадал? – потребовала она ответа. – Я чуть с ума не сошла.

– А в чем, собственно, дело? – удивился он, снимая плащ.

– Я беспокоилась. О твоем приключении в поезде не было ни единого упоминания. Я ежечасно слушала сводки новостей. Не могу ничего понять.

– Ты чересчур впечатлительна, – сказал Шавасс. – Видимо, Штайнер уговорил свое начальство отдать ему это дело «на откуп», чтобы вести, как ему хочется. Ведь он не может позволить, чтобы кто-нибудь другой схватил меня – я же могу черт знает чего наговорить. Ради спасения собственной шкуры ему необходимо первому до меня добраться.

Он потянул Анну за собой и усадил на диван.

– Удалось узнать что-нибудь насчет Кати Хольдт?

– Ничего. Квартирная хозяйка даже не видела, как она выезжала. Она просто оставила в конверте деньги за аренду и записку, что ее неотложно вызывают в другой город. И разумеется, никакого адреса там и в помине не было.

– Какая жалость. Она могла оказаться полезной, – пробормотал Шавасс. – Но теперь мы точно знаем, каким образом Мюллер был повязан с Шульцем. – Анна не могла скрыть своего изумления и Пол быстренько поведал ей о поездке в Фармзен.

– Какого черта подвергаться таким опасностям? – закричала девушка, когда он закончил рассказывать. – Неужели сэр Джордж не мог передать сообщение по телефону?

– Думаю, что мог, но я был не в силах усидеть на месте. Мне необходимо двигаться. Не тревожься на мой счет. А Хардт – он не появлялся?

– Звонил, – ответила Анна. – Встречаемся в ним вечером в Бланкенезе, в кафе возле Эльбы. Я знаю это кафе. Кроме всего, он разузнал все, что может понадобиться о Крюгере и его клинике.

– Звучит прекрасно. А когда встреча?

– В девять. Уже стемнеет.

– Значит нам придется убить около пяти часов. – Пол взял Анну за руки и поднял с дивана. – И чем же мы, черт побери, займемся?

Она вспыхнула и отстранилась.

– Вон газета. Можешь почитать, пока я приготовлю что-нибудь поесть.

Она пошла на кухню, а он двинулся следом.

– Лучше уж я на тебя посмотрю.

Она повернулась, хотела что-то ответить, но внезапно лицо ее как-то по-детски беззащитно смялось, она двинулась к нему и попала в крепкие объятия.

– Ох, Пол, Пол, я так сегодня испугалась за тебя, – сказала она, всхлипывая. – Тебе ни за что не понять, насколько я испугалась.

Он обнимал ее, ероша ей волосы, шепча что-то утешительное на ухо, а глаза его смотрели в окно, и сам он в полном смятении не знал, как объяснить происходящее. С того момента, когда Пол увидел Анну в «Тадж Махале», стоящей в дверях кабака в платье-униформе клубных шлюх, его захлестнула волна непривычных для него эмоций, трепетной нежности, от которой некуда было деваться.

Поднимая ее заплаканное лицо к свету, он с иронией вообразил, как бы на это отреагировал шеф, а когда поцеловал ее в губы, то позабыл обо всем на свете: о Мюллере, Штайнере, рукописи Шульца – обо всем… кроме этой девушки. Когда ее руки сомкнулись на его шее, он поднял Анну и понес в комнату…