Текст книги "Ричард Блейд, пророк"

Автор книги: Джеффри Лорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 36 страниц)

С юга на север горные области Майры пересекали несколько могучих хребтов; ближайший из них, граничивший с лесами и степями Иллура, назывался Тарвал. С гор текли реки, которые на равнинах Иглстаза разливались плавными и полноводными потоками. Многие, как понял Блейд, не уступали по ширине Нилу или Миссисипи, но их путь к океану был не долог – десятки, самое большое – сотни миль. Людские поселения-гроны обычно стояли на их берегах и назывались по имени рода с добавкой номера: грон ад’Фра – первый или главный, грон ип’Фра – второй, и так далее. Такая система показалась Блейду весьма странной, напоминавшей обозначения колониальных фортов, но Миот не мог объяснить, откуда она возникла. По его словам, так повелось с древних времен, и, похоже, обитатели Иглстаза никогда не изменяли этому обычаю.

Кстати, их было совсем немного. На длинной полосе плодородной земли, протянувшейся вдоль теплого океана чуть ли не на пятнадцать тысяч миль, обитала всего сотня родов, и десяток самых крупных насчитывал по тридцать-сорок тысяч человек, включая стариков и малых детей. Услышав это, странник в изумлении приподнял брови: Иглстаз мог прокормить в десять, в сто раз большее население!

Не менее удивительными показались ему и познания Миота. Пожилому фра было за пятьдесят, он исходил весь Иллур, и домен тейдов, друживших с фра, и граничные земли кастелов, свирепо враждовавших с ними; он знал горы и лес, реки и озера, океанское побережье и близлежащие острова, он даже ходил на Сухие Равнины, простиравшиеся к западу от главного грона тейдов. Но Миот никогда не видел Канны, восточной окраины материка, ни, тем более, безмерно далекого Сивдар’ата; он не был на ледяном юге и в ущельях Барга, соседнего с Тарвалом великого хребта. Однако эти места были ему известны – то ли из устных рассказов, то ли по неким записям. Когда Блейд задал прямой вопрос, пожилой фра только улыбнулся.

– У тебя своя магия, Талса, у нас – своя. Майра велика, и Иглстаз тоже не мал, но кое-что мы о нем знаем. Не все, конечно, иначе искатели вроде меня остались бы без дела… да, не все, но многое.

– Значит, магия, – с едва заметной насмешкой протянул Блейд. – Какая же, черная или белая?

– Белая, Талса, белая. Нашими родами правят бартайи, мудрые женщины, а они занимаются только белой магией. Другое дело, если власть захватывает дзу, злобный колдун…

– Как у кастелов?

– Да, как у кастелов.

Он перевел разговор на другое, на клотов, которых, видимо, искренне любил. Если бы два зверя, принадлежавших ему и Онте, не были убиты в первую же минуту схватки, кастелам, по его словам, пришлось бы туго. Но их боевые пятерки дело свое знали неплохо и прежде прикончили отравленными стрелами животных, а уж потом взялись за людей.

– Почему же они и вас не застрелили? Блейд потянулся к духовой трубке, осмотрел ее и отложил в сторону. Не лук, конечно, но из такого оружия нетрудно прикончить человека или зверя с десяти ярдов. Однако кастелы предпочли рукопашную схватку.

– Это, – рука Миота легла на трубку, – оружие охотника. Убить из нее человека, воина – позор. Даже кастелы не пойдут на такое! Они безжалостные люди, но не трусы. Нет, не трусы! Они не станут стрелять в спину фра, – он усмехнулся, – особенно когда их пятеро против троих.

Блейд покосился на плотно набитые сумки.

– Я вижу, вы собрались в долгий поход. На разведку?

– Нет.

– Куда же?

– В Иллур, я же тебе говорил.

– Но зачем?

Пожилой фра задумчиво посмотрел на Блейда.

– Об этом, Талса, мы поговорим в другой раз. Время бесед прошло, наступает время отдыха.

– Тогда будем спать.

Он лег у стены, подложив под голову дорожную сумку покойного Онты и завернувшись в его плащ. Он всегда быстрей засыпал, чувствуя за спиной надежную твердость камня.

* * *

Блейд пошевелился, и голоса смолкли.

Минуту-другую он лежал неподвижно, размышляя. Бото, Подземный Страж… беловолосые великаны… карликикерендра… магия… талисманы… Никер-унн, из которого появляются духи! Не они ли нашептали Миоту про Канну, западный мыс, и про Сивдар’ат, мыс восточный? Про ледяные горы близ южного полюса? Возможно, вполне возможно… Похоже, эти духи из никер-унна весьма сведущи в географии… Блейд чувствовал, как в нем разгорается любопытство.

– Проснулся? – рядом раздались шаги Миота.

– Да.

– Кам! Хорошо. Я решил тебя не будить. Вчера был трудный день.

Поднявшись, Блейд сильно потер ладонями щеки. Еще неделя, и у него отрастет борода… Странное, должно быть, зрелище для этих фра! Явное свидетельство того, что их спутник не имеет к Иглстазу никакого отношения! Легенда о неведомых островах на севере Самнира тоже вряд ли пройдет… Разве можно спорить с духами из никер-унна? Раз они утверждают, что в северном океане нет земель, значит, так тому и быть…

– Иди к костру, ешь, – сказал Миот. – Надо идти. Если поторопимся, минуем ан и через два дня дойдем до унги.

Ан значило лес; второе слово было незнакомым.

– Унга? Это еще что? – Блейд озадаченно уставился на фра.

– Такое место… Немного деревьев, немного травы… Холмы тоже встречаются.

Саванна, понял Блейд.

Они быстро поели, затушили костер и тронулись на запад, в лес. Иллима ревела на перекатах за спинами путников, но с каждой сотней ярдов грохот становился все тише, пока, отрезанный стеной деревьев, не смолк совсем. Под зеленым лесным пологом царила приятная прохлада, среди ветвей носились и щебетали птицы, стайка любопытных хатти с пару миль провожала людей, перепрыгивая с ветки на ветку и весело стрекоча.

Блейд коснулся плеча Миота и замедлил шаги. Они приотстали.

– Я слышал, о чем вы с Панти толковали утром у костра, – негромко произнес странник.

– Я знаю, – фра отвернулся, будто скрывая улыбку.

– Много любопытного мне довелось услышать. Не все, правда, понятно…

– Вот как?

С полсотни шагов они прошли в молчании.

– Понимаешь, Миот, я и в самом деле не с Майры. Нет места в вашем мире, которое я мог бы назвать своим… И великаны, чьи кости ты видел на Сухих Равнинах, мне не родичи.

– Откуда же ты, Талса? – впервые искатель спросил об этом прямо.

– Ночью погляди вверх, Миот. Что ты увидишь?

– Звезды…

– Это огромные солнца, такие же, как ваше, но очень далекие, Миот. И рядом со многими есть миры… Как Майра… С лесами и степями, с океаном, с гронами, в которых живут люди.

– О! Случается, духи намекают на это, хотя никогда не дают ясных указаний! Значит, ты пришел оттуда? – искатель взглядом показал вверх.

– Да.

– Пресветлый Арисо! Воистину, ты Пришелец Из Далека! Но зачем надо было преодолевать такой путь, Талса?

– Зачем? А зачем ты бродишь по земле, Миот?

– Я – искатель ставатов. Роду нужны новые талисманы, иначе мы не сможем защититься от врагов и исчезнем, как дым угасшего костра.

– Значит, ты ищешь талисманы?

– Да. Для нашей бартайи, для Лиллы. Она знает, как ими пользоваться. Но кое-что и я умею, – Миот гордо поднял голову.

– Ты путешествуешь, чтобы найти магическое знание, верно?

– Можно сказать и так, Талса.

– И я странствую ради того же. Я тоже искатель, Миот. Я ищу знания.

– И магию?

– И магию тоже, – поколебавшись, согласился Блейд. – Ты видел, я владею магией… другой, не такой, как ваша… но если мы поделимся друг с другом тем, что знаем и умеем, каждый станет сильнее.

– Это правда, – фра положил руку на могучий бицепс Блейда и вдруг прерывисто вздохнул. Мы, Талса, идем в одно тайное место… в стават Иллур… надеюсь, кастелы еще не разыскали и не разграбили его… Нам нужны новые могущественные талисманы – не для нападения, для защиты. Старые, что оставила Лилле мать, наша прежняя бартайя, теряют силу… Но знаешь, о чем я подумал? – его сильные пальцы сжали плечо странника, – Я подумал, а не повернуть ли нам назад, в свой грон в горах Тарвала? Может, ты – самый лучший талисман, который мне удалось отыскать за свою жизнь?

– Возможно, Миот. Только я не умею предсказывать будущее, лечить и вызывать духов. Моя магия – здесь! – он хлопнул по ножнам меча.

– В этом я уже убедился, – губы Миота чуть дрогнули в улыбке. – Так повернем назад?

– Нет. Попытаемся найти твой стават в лесу или в унге. Иначе какие же мы искатели?

Фра одобрительно улыбнулся и промолчал. Они ускорили шаги, догоняя ушедшего вперед Панти. Когда спина юноши показалась меж деревьев, Миот спросил:

– А что мне сказать ему, Талса? Этому любопытному хатти?

Блейд в раздумье наморщил лоб.

– Скажи, что бартайя со звезд прислала меня в помощь роду Фра. Да, могущественная бартайя! – он улыбнулся, представив себе лицо Лейтона.

– Кам! Значит, у вас тоже есть бартайи?

– Да, конечно. Разве можно жить без них?

Бартайи. Колдуньи. Чародейки. Ведьмы!

На Земле их хватало во все времена.

Глава 4

Он слышал голос, протяжный и мелодичный девичий голос, тихо повторявший: «Талзана катори, Талзана асам, Талзана тассана…» И снова: «Талзана катори, асам, тассана… катори, асам, тассана… катори, асам, тассана…» Что это значило? Когда-то, очень давно, он понимал этот язык… Когда? Где?

Он напряг память, вслушиваясь в неясный шепот женщины, который все удалялся и удалялся, превращаясь в эхо, в отзвук эха, долетавшего из безмерных глубин времени и пространства. Громче! Он хотел услышать этот голос громче! Он сознавал, что спит, и надеялся, что это желание исполнится – бывают покорные сны, те, что выполняют все желания.

Сон был покорным, и голос сразу стал ясней, отчетливей, однако слова были другими: «Талса катор, Талса ас, Талса…» Внезапно он понял, что произносит их другой человек; он слышал уже не чистое женское сопрано, а юношеский тенорок. Куда же пропала девушка? Эта женщина, чей голос будил неясные воспоминания?

Блейд очнулся, но продолжал лежать с плотно сомкнутыми веками, пытаясь вновь окунуться в сновидение, восстановить, удержать эти голоса и слова. Какие слова? Он уже не помнил их; мираж сна исчез, рассеялся почти бесследно. Будто бы кто-то звал его по имени? Нет, не по имени… не земным именем во всяком случае… Кто? Девушка. Единственное, что он помнил и знал точно. Девушка! Нежный трепетный голос, полузнакомый… Или полузабытый?

Он усмехнулся и открыл глаза. Разумеется, девушка! Кто же еще мог присниться ему после вчерашних разговоров? И не только разговоров…

В живом зеленом шалаше, приютившем путников на ночь, было тихо, просторно, свежо. Ни искателя, ни его ученика… Только сумки, сложенные у толстенного ствола, да прислоненные к нему мечи. Блейд повертел головой, потом заметил, что духовые трубки и колчаны исчезли; вероятно, фра отправились на охоту. Он поднялся, вытащил из своего мешка флягу и отхлебнул глоток. Пожалуй, хорошо, что Миот с Панти ушли… Можно посидеть в одиночестве, подумать… вспомнить, что было вчера.

* * *

Они шли на северо-запад, пока нижний край солнечного диска не утонул за вершинами деревьев. Лес Иллура был таким же, как за рекой: зеленое царство птиц, огромных ярких бабочек и рыжехвостых хатти, резвившихся среди листвы и цветов. Теперь Блейд знал названия большинства пернатых Миот, исходивший эти джунгли вдоль и поперек, мог ответить на любой из его бесчисленных вопросов. Старший фра не искал тропинок в лесу и вел их прямо дремучими чащобами, лишь изредка поглядывая на солнце да прикасаясь к древесной коре, листьям, ветвям, мху; лес будто говорил с ним, и Блейду, вечному скитальцу, этот язык тоже был понятен. То один, то другой путник срывал на ходу гроздь крупных сочных ягод или похожий на ананас плод – его нежная кисловатая мякоть хорошо утоляла жажду. Они не делали привала днем; сильным мужчинам и юноше не требовался отдых.

Когда солнечный свет начал тускнеть, Миот вывел их к ручью и большому оврагу за ним, над которым зеленой пеной вздымалась листва. Вначале Блейд решил, что видит древесные кроны; однако то были кусты – гигантские шарообразные кусты с мощными ветками толщиной в руку. Листья росли на них так плотно, что он едва мог разглядеть сами ветви, покрытые гладкой корой; добраться же до ствола показалось ему невозможным. Миот, довольно хмыкнув, опустился на корточки и что-то зашептал, шаря руками по земле, не то поглаживая, не то взрыхляя ее пальцами. Затем он осторожно пополз вглубь куста, протискиваясь меж разошедшихся в стороны веток. Блейд и Панти последовали за ним.

Они продвигались на коленях довольно долго и проползли ярдов пятнадцать. Внутри, за зеленой стеной, было на удивление просторно и чисто – толстый бочкообразный ствол вздымался вверх словно колонна, поддерживающая кровлю этой необычной хижины, землю покрывал слой сухих листьев. На высоте восьми футов ствол расщеплялся на десятки ветвей, шатром спускавшихся до земли; концы их, как показалось Блейду, уходили в почву. Он выпрямился во весь рост и приложил руку к живой стене, которую они только что преодолели. Он не мог продавить ее даже на дюйм! Прутья, отходившие от основных веток, плотно переплелись, закрыв проход, и теперь лишь слегка вибрировали под его ладонью и пружинили, будто батут.

На губах Миота заиграла улыбка.

– Не старайся, Талса, руками тут ничего не сделать. Добрый топор, точильный камень и день работы – тогда ты, возможно, выберешься наружу.

– Как это…

– …называется, – закончил искатель; теперь он ухмылялся во весь рот. – Ты замучил меня сегодня такими вопросами, друг. Давай поедим и побеседуем о чем-нибудь более серьезном.

– Но все же, Миот?

– Мы, фра, называем этот куст шалашником. Здесь можно отдохнуть и поесть, можно выспаться… Здесь безопасно. Только держи свои огненные руки подальше от сухих листьев – костров шалашник не любит.

Раскрыв сумки, они приступили к ужину. Блейд, расправляясь с сушеным мясом, огладывал живую хижину, приютившую их в этот вечер; ему казалось, что их маленький отряд накрыли огромной корзинкой, прутья которой пустили корни и зацвели. Плотная кровля почти не пропускала света, и он едва различал смутно белевшие в полутьме лица и обнаженные торсы спутников. По мере того, как солнце опускалось за горизонт, мрак сгущался, заканчивая трапезу, они уже не видели собственных рук.

– Отличное убежище, – Блейд, прислонившись спиной к стволу, раскупорил фляжку. – Жаль, нельзя зажечь огонь.

– У Лиллы осталось только шесть ратаа, и я не стал выпрашивать один из них, – произнес Миот. Но ничего, говорить можно и в темноте.

– Ратаа? Что это…

– …такое, – снова закончил искатель. Блейду казалось, что он улыбается; видно, игра в вопросы и ответы его забавляла. – Ратаа – Магический Свет, Талса. Только свет, ни жара, ни тепла. Мы могли бы зажечь ратаа, и тут стало бы светло, как днем. Конечно, если ратаа свежий, сильный… некоторые едва тлеют.

– Ничего, – сказал Блейд, – говорить можно и в темноте.

Миот завозился, устраиваясь поудобнее.

– Завтра к вечеру мы выйдем в унгу. Еще через половину дня придем к ставату Тарвал… но там, думаю, уже ничего нет. Однажды мы захватили воина кастелов, и Лилла дозналась, что их дзу нашел это место. Значит, надо идти к северу, искать Иллурский стават… Это пещеры в холмах, и вряд ли Брин их обнаружил. Если только… – он замолчал.

– Если только?.. – подсказал Блейд.

– Если Фра Лайана, мать Лиллы, наша прежняя бартайя, ничего не сказала. Брин захватил ее десять лет назад… после большой битвы, когда почти весь наш клан был уничтожен.

– Думаешь, ее пытали?

– Нет. Бартайи и дзу могут узнать правду другими способами. На то им дарована Сила.

Они помолчали.

– Как началась война? Из-за чего? – ноги у Блейда начали затекать, и он прилег на бок. – Иглстаз – прекрасная страна, а людей тут, судя по твоим словам, мало. Разве роду Кастелов не хватает своих земель?

Миот вздохнул.

– Да, людей мало, земли много. Поэтому, если не считать талисманов, Даров Арисо, люди – самое ценное… Больше людей в клане, больше власти у вождя, больше силы… С давних времен наши роды, и дентры, и латраны, бьются за людей. Одни, побежденные, мельчают, распадаются, исчезают совсем; другие, победители, накапливают мощь. Когда-то в Иглстазе жили две сотни родов, теперь не наберется и ста.

– Разве можно биться за людей? Их что, захватывают в плен и обращают в… в рабов? – Блейд поймал себя на том, что произнес последнее слово на английском: в языке фра такого понятия не было.

– В рабов? – в голосе Миота послышалось недоумение. – Теперь я спрошу, Талса: что это такое?

– Ну, пленные… пленные, которых заставляют трудиться на победителей. Их самих, их детей, внуков и всех потомков.

Искатель хмыкнул.

– Странный обычай! Разве можно доверять подневольным людям? Как добиться от них преданности роду? Нет, Талса, ни один из кланов Иглстаза не будет держать пленных, ни зрелых мужчин и женщин, ни молодежь, ни даже стариков. Если война шла всерьез, их уничтожают, травят в лесах и горах как диких клотов. Пленники – всегда враги.

– Тогда за каких же людей вы сражаетесь?

– За детей, Талса, за маленьких детей, которые быстро забывают, кем они были. Ты же видел, фра и кастелы ничем не отличаются друг от друга… и тейды такие же… Мы носим перья птицы кау, кастелы – ожерелья из хвостов хатти, тейды – маленькие разноцветные диски из своих ставатов. Но внешне мы все одинаковые! – он сделал паузу. – Тогда, десять лет назад, кастелы взяли сотни наших детей… и еще через десять мы будем сражаться с молодыми воинами, что родились когда-то в гронах фра… Но они уже кастелы, Талса! Они не помнят нас, мы им чужие!

Странная концепция, подумал Блейд. Не рабство, а тотальное уничтожение взрослых и ассимиляция детей! Такого ему не приходилось видеть раньше. И в Меотиде, и в Сарме, и в стране монгов шли войны, и захваченных пленных обращали в рабов, рабство являлось естественной и неотъемлемой частью культуры, предпочитавшей решать спорные вопросы огнем и мечом. По существу, в Альбе, Тарне, Катразе и Джедде тоже были рабы – нищие крестьяне, тарниотские цебоиды или хадры, рубившие мрамор в каменоломнях. Но здесь, на этой благодатной земле, протянувшейся меж теплым океаном и горами на тысячи миль, он встретился с чем-то иным, более логичным и, пожалуй, более холодным и жестоким. Подобную систему могла измыслить лишь зрелая культура, вынужденно или добровольно повернувшая вспять.

Голос Миота журчал в темноте, продолжая страшную повесть.

– Наши роды, Талса, возглавляют бартайи, мудрые женщины, владычицы Силы. Дочь наследует Силу от матери, передает своим потомкам, детям и детям детей; Сила бартайи хранит племя. Но иногда она просыпается и в мужчине. Я сам обладаю малой ее частицей, и она есть у Панти, иначе он не стал бы моим учеником. – Фра замолк, и в наступившей тишине Блейд услышал слабое посапывание – Панти, потенциальный носитель магической силы, уже спал. Миот шевельнулся. – Моя Сила невелика, – произнес он, я могу вызвать бото. Подземного Стража, или заставить раскрыться куст шалашника… ну, еще кое-что… Но огонь мне не разжечь! Такого не умеет ни одна бартайя, ни один дзу!

– Я же говорил, у меня своя магия, не такая, как у вас, – заметил Блейд. – Но продолжай! Кажется, ты хотел рассказать мне…

– …о дзу. Случается, бартайя рождает сына, одаренного Силой… большой Силой, не такой, как у меня, Талса. Он может стать великим искателем ставатов… или кузнецом, понимающим душу металла… или лечить людей – даже без помощи хатора, талисмана-Целителя… Но он может возжелать власти! И тогда он превращается в дзу, колдуна, – голос Миота дрогнул. – Такое случилось у кастелов, много поколений назад. Да, много поколений… С тех пор они уничтожили пять родов на востоке, а потом пришел наш черед. Клан Фра был сильным и многочисленным, но на каждых трех наших воинов у Брина нашлось пять… точно, как вчера… – Блейд не видел лица искателя, но знал, что тот усмехается – и усмешка та была невеселой. – Мы сражались… Клянусь светлым Арисо, мы бились до последнего! Но мы проиграли, Талса. Наши гроны лежат в развалинах, равнину Иллура топчут патрули кастелов, а наши дети… – Миот судорожно вздохнул. – Тех, кто не попал в руки кастелов и кого не удалось увести в ущелья Тарвала, мы скормили бото. Я сам его вызвал, когда людей моего грона прижали к скалам… Я не надеялся вырваться оттуда, Талса. Страж забрал женщин, детей и стариков, а мы, воины, бились у этих проклятых камней, пока они не покраснели от нашей крови!

Блейд протянул руку, нащупал запястье Миота и стиснул его пальцы.

– Успокойся, дружище. Горе прошлого не должно лишать разума. Придет час, и ты отомстишь.

С минуту Миот молчал, и Блейд, продолжая сжимать руку искателя, невольно отметил частые биения его пульса. Наконец он произнес:

– Да, ты прав, Талса. Горе лишает спокойствия и силы, оно плохой помощник воину.

– Рассказывай дальше, – произнес Блейд. – Значит, люди твоего грона погибли. Что было с другими? И как тебе удалось ускользнуть?

– Меня и еще четверых спас фра Сенда, отец Панти и родич бартайи. Он тоже одарен Силой, и большей, чем у меня. У него был с собой ол-ста… старый, очень слабый ол-ста… Сенда прикрыл нас и вывел в горы.

– Ол-ста?

– Это талисман. Щит Арисо. Весьма полезный, если не растратить его мощь до срока. Ол-ста Сенды был слабым, как я сказал, но он спас меня и других от топоров кастелов. Только шестерых. На большее его не хватило – Миот помолчал. – Мы ушли в горы, в наше тайное убежище, где собрались все, кому удалось бежать. Там мы сейчас и живем, в скалах за быстрой водой…

– Безопасное место? – спросил Блейд.

– Безопасных мест не бывает, Талса. Отряды кастелов ищут наш новый грон, ищут уже десять лет, и когда найдут… Да пребудет с нами милость Арисо! У нас осталось триста бойцов, а у Брина – в десять, в двадцать раз больше. Ни скалы, ни быстрая вода, ни мечи, ни зубы клотов нас не защитят. Только могущественные талисманы…

– Значит, поэтому ты и отправился в стават Иллур?

– Конечно. Мать Лиллы, Фра Лайана, была с войском во время битвы – той битвы, что кончилась нашим разгромом. Лиллу успели предупредить. Она ушла в Тарвал с двумя девушками, помощницами матери… Три девчонки! Многое ли они могли унести! К тому же, самые сильные талисманы Лайана взяла с собой, чтобы бороться с чародейством Брина…

Блейд задумался. Что стояло за всеми этими разговорами о магии и талисманах, дарах светлого Арисо? Он чувствовал, что для Миота они были реальностью, едва ли не частью повседневной жизни. Вероятно, и сам Миот, и другие фра, унаследовавшие крупицу силы, могли пользоваться ими, защищаясь от врагов и всевозможных бед. И сейчас, как вытекало из рассказа искателя, род Фра, уничтоженный на три четверти или на девять десятых, больше полагался на новые талисманы, чем на скрытность горного убежища и свою воинскую мощь.

Талисманы… Пока он не видел ни одного, но Сила, о которой толковал Миот, была продемонстрирована уже дважды, и в ее реальности Блейд не сомневался. Подобной же Силой обладали и жрецы Таллаха, посещенного им в прошлый раз, и некоторые люди его родного мира. Телепатия, телекинез, прекогнистика… Ментальная мощь человеческого мозга, к которой с сомнением относились на цивилизованной Земле и признавали божественным даром на гораздо менее цивилизованном Таллахе! Для Блейда подобные вещи давно уже не являлись предметом слепой веры или столь же слепого и упрямого неверия, он з н ал, что ментальная сила существует. Более того, он сам владел пирокинезом и мог передать этот дар другому!

Миот называл свои способности магическими. Пусть так! Разве дело в словах? Вероятно, пожилой фра владел некой эмпатией, позволявшей управляться с животными и растениями, подобный парапсихологический эффект относился к тому же разряду «чудес», что и возжигание огня или чтение мыслей. Внезапно Блейд понял, что, толкуя Миоту о своей магии, не такой, как у ведьм и чародеев Иглстаза, он имел в виду совсем не пирокинез или собственные, довольно скромные способности к гипнозу. Он говорил о знании – знании законов природы, машин, механизмов и человеческих душ, которое в этом мире меча и топора могло и в самом деле считаться могущественной магией, совсем иной, чем у зловещего Кастела Брина и Лиллы, бартайи рода Фра.

Лилла, дочь Лайаны… Звучание этого имени казалось ему знакомым. Какая же она? Блейд беззвучно повторил – Лилла, Лилла, Лилла, – прокатывая эти звуки по языку и выпуская в пространство долгое протяжное «лла», словно струйку сигаретного дыма. Да, он наверняка слышал чтото подобное… и то имя тоже принадлежало девушке Лилле? Нет, ее звали иначе…

Внезапно он сообразил, что шепчет имя Лиллы вслух. Дыхание Миота участилось, протянув руку, он коснулся плеча странника

– Лилла? Что ты хочешь знать о Лилле, Талса?

– А что ты можешь сказать, Миот?

– Сказать… хм-м… о бартайе можно сказать многое, даже о такой молодой… Но, быть может, ты хочешь ее увидеть?

Блейд усмехнулся.

– Наверно, я ее увижу – если ты отведешь меня в ваше тайное убежище в горах.

– К чему ждать так долго? – по звукам, доносившимся из темноты, странник повял, что Миот копается в своем мешке. Фра что-то достал из него и спокойно произнес: – Немного терпения, и Лилла будет с нами.

Мрак неожиданно рассеялся, неяркий световой конус с вершиной, упиравшейся в ладонь Миота, дрожал под сводами зеленой хижины. Он был призрачным, туманным и почти не дающим отблесков Блейд с трудом различал фигуру искателя, Панти же, тихо сопевший у стены, оставался совсем невидимым. Конус чуть покачивался в такт дыханию Миота и походил на наконечник огромного хрустального копья, пронзившего крышу хижины.

– Смотри!

В туманной глубине поплыли смутные картины. Горы? Нет, скорее холмы… высокие холмы с нагими макушками… обрывистые склоны, камень, похожий на уснувшего льва, темная щель входа… Пещера?

– Ставят Иллур, – произнес Миот. – Дух никер-унна показывает его, чтобы освежить мою память.

– Я вижу только вход в подземелье, – голос Блейда был спокоен, но сам он дрожал от любопытства.

– Это подземелье и есть стават. Там большой круглый зал, от него расходятся коридоры к другим камерам. В некоторых – странная мебель, в остальных – вещи, которые я не могу описать. Если доберешься туда, увидишь сам.

Картина в световом конусе сменилась и словно бы стала ярче. Полдень, догадался Блейд. Синее небо, сверкающее солнце, блеск водяных струй у подножия черных скал…

– Наш грон, – пояснил Миот. – Там, за этими утесами…

Изображение вдруг прыгнуло вверх, потом – вниз, и Блейд увидел ровную круглую площадку, фасады бревенчатых домов на фоне скалистой стены, вырубленные в камне ступени и карниз, к которому вела лестница. Там кто-то стоял.

– Лилла. Смотри внимательно, Талса.

Блейд затаил дыхание. Конус скользил вверх по ступеням, беззвучно и плавно подкрадываясь к тонкой фигурке девушки. Вот она повернула голову, отбросила пряди темных волос с висков и замерла, придерживая их руками и будто позволяя себя рассмотреть. Темно-карие глаза с золотыми точечками, алые сочные тубы, чуть вздернутый носик, мягкие очертания подбородка… Блейд мог поклясться, что видел раньше это лицо. Да, это, или очень похожее! Но когда, где? Дьявольщина! Он стиснул кулаки, досадуя на память.

Конус погас

– Малая магия, – откашлявшись, сказал Миот. Так, для памяти…

– Опасная память, – заметил Блейд. – Если эта штука достанется врагам – вместе с твоей головой, разумеется, – они многое узнают.

– Нет. Никер-унн всегда здесь, рядом, – он похлопал по мешку, – и перед смертью я успею попросить Духа, чтобы он ничего не показывал кастелам.

– И Дух послушает тебя?

– Конечно! – в голосе Миота звучала убежденность. – Ведь этот талисман найден в ставате нашего рода!

* * *

В зеленой стене что-то зашуршало, и странник очнулся. Миот, проскользнув в хижину, махнул ему рукой

– Бери сумки, Талса, уходим! Поторопись, пока открыта дорога!

Подхватив мешки, Блейд опустился на колени. Путь наружу оказался ничем не лучше пути внутрь, разве что теперь было немного посветлее. Когда он вслед за Миотом вылез из зарослей, колени кровоточили, а на щеке алела свежая царапина. Позади с чуть слышным шелестом сходились ветви шалашника, закрывая проход.

– Мы подстрелили онката, – объявил пожилой фра. – Огонь в твоих ладонях еще не угас?

– Хватит, чтобы поджарить кусок мяса.

Они двинулись вдоль оврага, ступая по росистой траве. В сотне шагов от куста, приютившего путников ночью, под защитой крутой овражной стены громоздилась куча хвороста. Радом Панти свежевал небольшое животное, похожее на олененка; его изящная четырехрогая голова была покрыта кровью, мертвые глаза, золотистые и кроткие, глядели на людей с молчаливым упреком.

Блейд разжег огонь и сходил к ручью за водой, пока оба фра нанизывали мясо на прутья. Опустив тяжелый мех на землю, он коснулся плеча Миота.

– Дым не виден, но я чувствовал запах. Ты полагаешь, что поблизости нет людей?

– Нет. Птицы и хатти предупредили бы нас.

– Но там, на берегу реки, пользы от них было немного. Похоже, вы напоролись на засаду.

Миот сокрушенно покрутил головой.

– Это все заросли, Талса, проклятью заросли. Помнишь, какой там запах? Животные и птицы его не любят. Мы спустились с гор, прошли лес и напоролись прямо на кастелов… на один из отрядов, что бродят вдоль Иллимы… Нам сильно не повезло! Оба клота и Онта… – искатель помрачнел.

В молчании они приступили к завтраку, потом, закидав костер землей, тронулись в путь. Наступил и миновал полдень, солнце неторопливо начало спускаться к горизонту, лес поредел, появились первые холмы. Вначале эти возвышенности, пологие и вытянутые в широтном направлении, покрывал лес; потом их вершины и северные склоны оголились, короткая жесткая трава сменила деревья и кусты, кое-где торчали камни – крупные валуны, след отступившего некогда ледника. Теперь Миот внимательно изучал местность, прежде чем дать команду к спуску, лицо его было напряженным, лоб прорезали морщины.

– Начало унги, – пояснил он Блейду. – Плохие места; трава по колено, холмы закрывают обзор, и на гребне любого в камнях может сидеть засада.

– Кого подстерегают кастелы? Вас?

– Не только нас, хотя мы посылали в Иллур уже не один отряд. Тут могут бродить разведчики тейдов… Тейды догадываются, что подходит их черед, следят…

– Ты говорил, родами Иглстаза правит мудрые женщины. Велика ли их мудрость, если они не сумели вовремя договориться и ударить на общего врага?

Миот долго молчал, пока они поднимались на очередной холм, затем нехотя пояснил:

– Каждый род сам по себе, Талса. Мы не ссорились с тейдами, но и большими друзьями нас тоже не назовешь. Наши земли были лучше, ставаты богаче… Они живут между Иллуром и Сухими Равнинами, где мало воды и солнце печет так, что прожигает кожу. Может, они думали, что кастелы и фра выпустят друг другу столько крови, что благодатный Иллур совсем обезлюдеет. Но этого не случилось. Смотри!

Миот вытянул руку. Они стояли на вершине холма, прикрытые валунами, а внизу по степи тянулось войско. Шли отряды вооруженных короткими копьями бойцов, шли щитоносцы с большими овальными щитами и секирами, шли метатели дротиков, тащившие на плечах плотные связки снарядов, шли охотники с духовыми трубками и колчанами, полными отравленных стрел. Все – в коротких кожаных туниках без рукавов, в кожаных шлемах и тяжелых сандалиях. Настоящая армия! Они двигались походной колонной по пять в ряд; ее замыкал обоз – два десятка деревянных повозок с запасами и снаряжением, влекомых медлительными крупными тварями, напомнившими Блейду безрогих быков. Войско было небольшим тысячи полторы человек, – но выглядело грозной силой. По обе стороны колонны, сзади и далеко впереди, маячили группы охранения и разведчики.