Текст книги "Двенадцатая карта"

Автор книги: Джеффри Дивер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

ГЛАВА 14

В нескольких кварталах от конспиративной квартиры, у перехода на углу Кэнал и Шестой, Томпсон Бойд ждал, когда на светофоре загорится зеленый сигнал. Он перевел дух и отер взмокшее от пота лицо.

Ни потрясения, ни испуга он не испытывал, а запыхался и вспотел из-за того, что быстро бежал, уходя от облавы. Однако ему было любопытно, как они сумели его найти. Он всегда проверял, нет ли за ним хвоста. Скорее всего дело в оставленных где-то уликах. Да, очень возможно: та женщина в белом, которая проводила осмотр библиотечного зала и напомнила ему гремучника, пришла вместе с группой захвата. Что же такого она нашла в музее? Что-нибудь в «наборе насильника»? Какие-то микроскопические частицы с обуви или одежды?

С подобным профессионализмом он еще не сталкивался. Глядя на поток транспорта, Томпсон вспоминал побег. Когда на лестничной площадке показалась полиция, он сгреб покупки в пакет, схватил пистолет с кейсом и щелкнул включателем, подающим ток надверную ручку. Затем прополз сквозь заготовленный в стене лаз и оказался в соседнем здании. Оттуда выбрался на крышу, повернул к южной оконечности улицы и, спустившись вниз по пожарной лестнице, бросился бежать по заранее намеченному и не раз отработанному маршруту.

Сейчас он стоял, затерявшись в толпе, у пересечения Кэнал и Шестой, ждал, когда загорится зеленый свет, и слушал, как воют сирены патрульных машин, брошенных на его поиски. Лицо было бесстрастным, руки не дрожали. Ни злости, ни паники. Правильно. Он не раз убеждался: многие профессиональные киллеры попадались на том, что теряли самообладание и заваливались на самом невинном вопросе. Либо так, либо они начинали метаться во время работы, оставляли улики или свидетелей. Страх, любовь, злость – любые эмоции всегда приводят к ошибке. От них надо дистанцироваться…

Онеметь…

Увидев, как по Шестой авеню приближается несколько полицейских машин, Томпсон схватился за пистолет, спрятанный в кармане плаща. Не сбрасывая скорости, автомобили свернули на Кэнал. На него устроили настоящую облаву. Неудивительно – в полиции Нью-Йорка за то, что кто-то живьем поджарил одного из их сотрудников, по головке не погладят (правда, Томпсон считал, что коп поплатился за собственную неосторожность).

В трех кварталах от него, резко затормозив, остановилась патрульная машина, и в голове звоночком пропело легкое беспокойство. Полицейские вышли и начали опрашивать прохожих на улице. Затем к тротуару подкатила вторая машина, всего в двух сотнях футов от того места, где он стоял. Они постепенно приближались. Его автомобиль был припаркован на набережной Гудзона, всего в пяти минутах ходьбы. Надо было срочно туда попасть, а на светофоре по-прежнему горел красный.

Над улицей разносился вой еще нескольких приближающихся сирен.

Томпсон огляделся. Люди вокруг пялились на полицейские машины и людей в форме. Надо было придумать что-то для отвода глаз, чтобы, не привлекая внимания, перейти улицу. Хоть что-нибудь… Просто на пару минут отвлечь внимание – поджечь мусор в урне, ударить машину, чтобы сработала сигнализация, разбить бутылку… Есть еще идеи? Он посмотрел влево и увидел большой пассажирский автобус, приближающийся по Шестой авеню к перекрестку, у которого толпились пешеходы.

Томпсон Бойд принял решение. Он придвинулся поближе к краю дороги и встал позади изящной молоденькой азиатки. Хватило легкого толчка в спину, чтобы она оказалась на пути перед автобусом. Резко обернувшись с раскрытым от удивления ртом, девушка соскользнула с бордюра на проезжую часть.

– Она упала! Держите ее! – выкрикнул Томпсон.

Вопль оборвался, когда боковое зеркало автобуса ударило ей в голову и плечо, кувырком швырнув тело вдоль тротуара. На одно из окон автобуса и стоящих поблизости людей брызнула кровь. Визг тормозов смешался с женским визгом в толпе.

Автобус пошел юзом и, перегородив движение, замер посреди Кэнал-стрит, где ему предстояло остаться, пока не закончится расследование происшествия. Конечно, пожар в мусорной урне, разбившаяся бутылка, вой автосигнализации – что-то из этого могло и сработать. Но Томпсону показалось, что убить девушку будет куда надежней.

Движение на улице застопорилось, и две полицейские машины, которые приближались по Шестой авеню, оказались отрезаны.

Томпсон неспешно пересек проезжую часть, оставив за спиной растушую толпу. Некоторые плакали, некоторые кричали. Кто-то просто в немом изумлении смотрел на окровавленное тело. Невидящие глаза девушки были устремлены вверх. Никто, кажется, не сомневался, что эта трагедия – всего лишь нелепый несчастный случай.

Со всех сторон к месту аварии сбегались люди, многие принялись звонить в Службу спасения – царила полная неразбериха. Томпсон невозмутимо шел через улицу, петляя между застывшими на месте машинами. Про азиатку он уже забыл и теперь размышлял о делах более важных. Одной конспиративной квартиры он лишился, но по крайней мере успел забрать оружие, покупки, сделанные в скобяной лавке, и книгу с инструкциями. В квартире не осталось ничего, что могло бы вывести полицию на его след или указать на заказчика. Даже та женщина в белом не сможет ничего раскопать.

Томпсон остановился у таксофона и набрал номер автоответчика, где его ждали хорошие новости. Он узнал, что Женева Сеттл учится в школе Лэнгстона Хьюза в Гарлеме. Еще, как оказалось, ее охраняет полиция, что, впрочем, не удивляло. Скоро станут известны другие подробности – возможно, ее домашний адрес. Если повезет, девчонку застрелят без его участия, и делу конец.

Повесив трубку, Томпсон Бойд продолжил путь и вскоре пришел к трехлетнему «бьюику» скучно-синего цвета, непримечательному автомобилю как раз для «серого статиста». Он влился в дорожный потоки, далеко обогнув затор на месте аварии, направился к мосту на Пятьдесят девятой улице. Все его мысли сосредоточились на том новом, что он узнал за последний час, читая книгу с вклеенными на страницы бумажными квадратиками. Он уже представлял, как воспользуется приобретенными умениями.

– Не знаю… не знаю, что сказать.

Совершенно несчастный, Лон Селлитто снизу вверх смотрел на капитана, которого поспешно прислали из управления, как только начальство услышало об инциденте. Селлитто сидел на бордюре: волосы взъерошены, живот перевалился через ремень, в просветах между пуговицами проглядывает розовая кожа, носки потертых ботинок раскинуты в разные стороны.

– Что произошло?

Капитан, лысеющий крупный афроамериканец, держал револьвер Селлитто немного в стороне от себя, предварительно откинув и разрядив барабан, – все, как предписывает инструкция, когда из служебного пистолета был произведен случайный выстрел.

Селлитто заглянул здоровяку в глаза:

– Я облажался.

Капитан кивнул и повернулся к Амелии:

– С вами все в порядке?

Сакс пожала плечами:

– Пустяки. Пуля ушла далеко в сторону.

Селлитто видел, что от капитана не укрылось ее напускное спокойствие, желание подчеркнуть незначительность происшедшего. От того, что она пытается его выгородить, толстяк поник еще больше.

– Но вы были на линии огня, – сказал капитан.

– Да ничего…

– Вы были на линии огня?

– Так точно, сэр, – ответила Сакс.

Пуля тридцать восьмого калибра прошла в каких-то трех футах от нее. Селлитто это знал. Знала и Сакс.

«…далеко в сторону».

Капитан посмотрел на здание склада.

– Если бы этого не произошло, преступнику все равно удалось бы уйти?

– Да, однозначно, – ответил ему Бо Хауман.

– Уверены, что к побегу инцидент отношения не имеет? Все равно об этом станет известно.

Командир спецгруппы кивнул.

– Похоже, объект выбрался на крышу и направился к северной или южной оконечности улицы. Южной скорее всего. Выстрел, – он кивнул на револьвер Селлитто, – прозвучал после того, как все соседние здания были зачищены.

«Что со мной?» – вновь подумал Селлитто.

– Почему вы достали оружие? – спросил капитан.

– Не ожидал, что кто-то появится из подвальной двери.

– А из радиообмена вы не слышали, что здание зачищено?

Небольшая пауза, затем:

– Нет, пропустил.

Последний раз Лон Селлитто солгал начальству, чтобы прикрыть новичка, который нарушил инструкцию, пытаясь спасти жертву похищения. То была ложь с благой целью. Сейчас же он врал, чтобы спасти собственную задницу, и слова прозвучали, словно в горле застряла кость.

Капитан оглядел место происшествия. Вокруг толклись несколько полицейских из группы захвата. На Селлитто никто не смотрел, словно им было за него стыдно.

– Пострадавших нет, серьезный ущерб имуществу не причинен. Рапорт я составлю, однако передачу вопроса в комиссию по разбору рекомендовать не буду.

Селлитто мысленно вздохнул. В том, что касалось ущерба профессиональной репутации, от комиссии по разбору непроизвольного применения оружия до расследования Службой собственной безопасности был всего один шаг, и, даже если тебя оправдают, репутация останется запятнанной очень надолго… если не навсегда.

– Нет желания взять маленький отпуск? – спросил капитан.

– Нет, сэр, – твердо ответил Селлитто.

После того что случилось, ничего хуже бездействия нельзя было себе представить. Он знал, что тогда начнет комплексовать, объедаться нездоровой пищей, срываться на окружающих. (Он до сих пор со стыдом вспоминал, как шарахнулся, когда «стрельнул» неисправный двигатель.)

– Не знаю, не знаю…

Капитан имел все полномочия на время отстранить Селлитто от служебных обязанностей. Он даже хотел спросить мнение Сакс, но обращаться к ней с этим вопросом не следовало. Она была начинающим детективом, ниже по статусу. И тем не менее капитан колебался с решением, явно предоставляя ей возможность высказаться самой. Вероятно, ожидал от нее что-нибудь вроде «Лон, а это хорошая мысль» или «Не бойся, мы управимся без тебя».

Но Сакс промолчала, чем, как все понимали, выразила Селлитто поддержку.

– Я слышал, сегодня утром у вас на глазах застрелили свидетеля? Это имеет какое-то отношение к делу? – спросил капитан.

Да… нет… Дьявол!

– Затрудняюсь ответить.

Капитан снова задумался. Что бы ни говорили про «шишек» из управления, о жизни на улице и как она влияет на обычных копов, они там знали не понаслышке.

– Ладно, от дел отстранять не буду. Но обязательно сходите к психологу.

У Селлитто загорелось лицо – ну вот, дождался, к психиатру направляют. Однако вслух он сказал:

– Разумеется. Немедленно запишусь на прием.

– Хорошо. И держите меня в курсе ваших успехов.

– Так точно, сэр. Спасибо.

Капитан отдал ему револьвер и вместе с Во Хауманом вернулся к командному пункту, а Сакс и Селлитто направились к только что прибывшему фургону с экспертным оборудованием.

– Амелия…

– Забудь, Лон. Что случилось, то случилось. Попасть под дружественный огонь не такая уж редкость.

По статистике у полицейского вероятность оказаться подстреленным кем-нибудь из своих была выше, чем пострадать от пули преступника.

Селлитто потряс головой.

– Просто… – Он не нашелся чем закончить.

Какое-то время они шли молча. Наконец Сакс сказала:

– Вот что, Лон. Ты знаешь, шило в мешке не утаишь, но от меня никто ничего не услышит.

Поскольку Райм не имел выхода на полицейскую частоту, узнать об инциденте он мог только от них самих.

– Я ни на что такое и не рассчитывал.

– Конечно, – сказала Сакс. – Просто ставлю тебя в известность, как буду действовать.

И она принялась выгружать оборудование.

– Спасибо, – глухим голосом отозвался Селлитто и тут же поймал себя на том, что левой рукой потирает невидимую кровавую метку на щеке.

– Однако негусто, Райм.

– Подробнее, – прозвучал голос в наушнике.

В белом костюме из «тайвека» Сакс обходила по сетке крошечную квартиру. По обстановке было понятно, что квартира конспиративная – такие имелись у большинства профессиональных киллеров. Они служили в качестве «базы» недалеко от места планируемого убийства или как укрытие, если срывалось дело.

– Что там внутри? – спросил Райм.

– Кушетка, голый стол, стул. Лампа. Телевизор, который подключен к камере наблюдения, установленной на лестничной площадке. Система «Видео-Тект», но наклейки с серийными номерами счищены, так что, когда и где он ее купил, сказать невозможно. Я нашла провода и включатель для электроловушки, которую он смонтировал на двери. Электростатические отпечатки обуви соответствуют подошвам туфель марки «Басс». Я проверила все, что можно, на отпечатки пальцев, ни одного не нашла. Носить перчатки даже в собственной конуре! Да что с ним такое?

Райм поделился соображениями:

– Кроме того, что он чертовски предусмотрителен? Вероятно, он не очень дорожил этим местом, знал, что рано или поздно придется его бросать. Эх, найти бы хоть один отпечаток. Определенно где-то он раньше уже засвечивался, и скорее всего не раз.

– Я нашла колоду таро, без ценников и ярлыков. В пачке недостает только одной карты: двенадцатой – той, что он оставил в музее. Пока все, буду искать дальше.

Она продолжала ходить по сетке, хотя квартира была небольшая и ее можно было оглядеть, не сходя с места. Вскоре Сакс обнаружила спрятанную улику. Проходя мимо кушетки, она заметила, что из-под подушки выглядывает белая полоска – сложенный лист бумаги.

– Нашла кое-что. Карта улицы, на которой находится Музей афроамериканской истории. Очень детальная – отмечены все прилегающие переулки, входы и выходы из зданий, разгрузочные зоны, парковочные места, гидранты, люки, телефонные будки. Да он настоящий педант!

Не многие киллеры подходят к делу с такой тщательностью.

– На бумаге есть какие-то пятна и крошки коричневатого цвета. – Сакс понюхала. – Чеснок. Крошки от еды. – Она положила карту в целлофановый пакет и продолжила поиск. – Нашла несколько волокон, похожих на те, что у нас уже есть. Полагаю, от хлопчатобумажной веревки. Еще немного пыли и грязи. Вот, собственно, и все находки.

– Как бы хотелось взглянуть самому, – сказал Райм затихающим голосом.

– Райм?

– Пытаюсь представить себе обстановку, – прошептал он в ответ, потом помолчал и спросил: – Что на столе?

– Ничего нет. Я уже…

– Я не имел в виду, что на нем лежит. Я хочу знать, есть ли на поверхности чернильные пятна, рисунки, зарубки, круги от кофейных чашек. Если наш объект не соблаговолил оставить даже счета за электричество, нам придется довольствоваться тем, что найдем сами, – сказал Райм язвительно.

Очевидно, хорошее настроение улетучилось окончательно.

Сакс внимательно осмотрела поверхность стола.

– Да, есть пятна. Еще мелкие и глубокие царапины.

– Стол деревянный?

– Да.

– Возьми образцы. Сделай несколько соскобов ножом.

Из набора инструментов Сакс извлекла скальпель, который, как и его собратья из хирургической операционной, был стерилизован и запакован в бумагу и целлофан. Она аккуратно соскоблила с поверхности стола несколько чешуек и разложила образцы по пакетикам.

Опустив глаза, боковым зрением она заметила, как у края стола что-то блеснуло, и повернула голову.

– Райм, вижу капли какой-то прозрачной жидкости.

– Прежде чем взять образцы, воспользуйся «Миражом» – сбрызни одну из капель вторым номером. Этот парень – большой любитель разных смертоносных игрушек.

«Мираж текнолоджис» производит удобную в использовании систему для выявления взрывоопасных веществ. С помощью «экспрей-два» определяются вещества группы Б, к которой относится и крайне неустойчивая форма жидкого нитроглицерина. Одной капли этого вещества достаточно, чтобы при детонации оторвало кисть руки.

Сакс обрызгала образец спреем. Если жидкость взрывоопасная, она окрасится в розовый цвет.

Никаких изменений. На всякий случай Сакс побрызгала ту же каплю спреем номер три. Этот анализ показал бы присутствие нитратов вообще – ключевого элемента в составе взрывных веществ.

– Результат отрицательный, Райм.

Она собрала вторую каплю в стеклянную пробирку и плотно ее закупорила.

– Думаю, что искать больше нечего.

– Хорошо, Сакс. Вези все сюда. Надо хоть что-нибудь выяснить, чтобы получить над ним преимущество. Если он с такой легкостью сумел уйти от группы захвата, значит, и до Женевы скоро доберется.

ГЛАВА 15

Она сдала первый тест.

Влегкую.

Двадцать четыре задания, и все без единой ошибки – Женева Сеттл знала это точно. А письменное задание сделала на семи страницах, хотя требовалось только четыре.

Она взахлеб рассказывала детективу Беллу, как хорошо справилась, а он только кивал – делал вид, будто слушает, а на самом деле следил за окружающей обстановкой. Во всяком случае, с его лица не сходила улыбка, и Женева не очень возражала против такого притворства. Как ни странно, ей было приятно вот так чесать языком: о том, какую уловку учитель ввернул в письменное задание, как Линет Томпкинс пробормотала «Господи!», когда поняла, что выучила не ту тему. Вряд ли ее болтовня была бы интересна кому-нибудь, кроме Киш.

Теперь предстояло справиться с тестом по алгебре. Не самый любимый предмет, но материалом она владела, готовилась основательно и уравнения щелкала без труда.

– Подруга! – Лакиша пристроилась рядом. – Во черт! – Она округлила глаза. – Тебя чуть не пришлепнули, а тебе и заботы нет.

– Хватит жвачкой щелкать – бьет, как кнутом.

Но Киш пропустила замечание мимо ушей.

– У тебя уже высший балл. На фига тебе эти тесты?

– Без этих тестов не было бы и высшего балла.

Киш с неодобрением посмотрела на мистера Белла:

– А вам, если хотите знать, сейчас надо искать того мудака, который чуть не пришил мою подругу.

– Этим много кто уже занимается.

– Много – это сколько? И где они этим занимаются?

– Киш! – шепнула подруге Женева.

Мистер Белл только улыбнулся:

– Да много кто. Щелк, щелк.

– Ну, как сдала «мировую цивилизацию»? – спросила Женева.

– Нет в мире никакой цивилизации. Мир – это полная жопа.

– Ты ведь не прогуляла?

– Я же тебе слово дала. Все пучком, подруга, я постаралась. Думаю, сделала на «удовлетворительно». Может быть, даже на «хорошо».

Они дошли до пересечения коридоров, и Лакиша повернула налево.

– Ладно, увидимся. Звякни мне вечерком.

– Договорились.

Глядя, как ее подруга рассекает по коридору, Женева мысленно усмехнулась. Внешне Киш ничем не отличалась от остальных «сестренок» – те же броские прикиды, убийственные ногти, тугие косички, дешевая бижутерия; она была не прочь поколбаситься под музыку, могла запросто кинуться в драку, не пасовала перед крутыми девчонками и носила с собой нож. Изредка выступала в роли диджея на школьных дискотеках… и даже в некоторых клубах, где вышибалы на входе предпочитали сквозь пальцы смотреть на ее возраст.

Однако образ девчонки из гетто был только маской. Если внимательно прислушаться к Киш, то сказать, что уличный сленг для нее родной, было уже нельзя. В этом она походила на чернокожих эстрадных артистов, которые умело копируют гарлемский диалект, но заваливаются на грамматике.

Или вот еще. Девчонки из местных тусовок часто хвалились, что таскают товары из магазина. Киш никогда этим не занималась, может, стащила разок лак для ногтей и упаковку косичек, и все. Даже не покупала с рук бижутерию, если не была уверена, что ее не сняли с какого-нибудь туриста. А замечая в подъезде подозрительных типов в дни, когда разносят социальные выплаты или пенсии, не задумываясь доставала мобильник и звонила в 911.

На жизнь Киш зарабатывала сама: дома делала на продажу косички, четыре дня в неделю дежурила за стойкой в ресторане (тоже на Манхэттене, но в паре миль южнее Гарлема – чтобы не наткнуться на знакомых из своего района, что могло бросить тень на ее репутацию диджей-дивы со Сто двадцать четвертой улицы). Заработанными деньгами распоряжалась бережно, часть откладывала на нужды семьи.

Был еще один аспект, по которому Киш не походила на своих гарлемских сверстников. Они с Женевой заключили негласное соглашение, так называемый союз одиноких сестер. В том смысле, что никакого секса. (Конечно, подурачиться, пофлиртовать – это можно, но, как выразилась одна из подруг Женевы: «Парням в мои трусики ход закрыт».) Девушки строго держались пакта, хотя почти все их сверстницы в школе Лэнгстона Хьюза уже пару лет спали с парнями.

В Гарлеме девушки делились на две категории, а определяющей разницей служила детская коляска: одни, прогуливаясь по улицам, толкали ее перед собой, у других ее не было. И не важно, читаешь ты Нтозаке Шанге или Сильвию Платт, а то и вовсе читать не умеешь, носишь модную оранжевую майку и наращенные косички или белую блузку с плиссированной юбочкой, – если ты обзавелась коляской с младенцем, считай, что села на поезд, идущий в другом направлении. Конечно, ребенок не обязательно означал конец учебы или карьеры, но все-таки скорее да, чем нет. «Колясочницам» вряд ли приходилось рассчитывать на светлое будущее.

Женева поставила себе четкую цель: при первой возможности вырваться из Гарлема, получить степень в Бостоне или

Нью-Хейвене – и дальше, куда-нибудь в Англию, Италию, Францию. Все, что могло расстроить эти планы, та же беременность например, было попросту неприемлемо. Лакиша страстью к высшему образованию не пылала, но амбиции у нее тоже имелись. Она собиралась окончить какой-нибудь бизнес-колледж и взять Гарлем штурмом, прочно обосноваться в нью-йоркских деловых кругах.

Именно эти общие взгляды и делали двух, казалось бы, столь разных девушек подругами. Но, как обычно бывает в подобных случаях, четкое определение тому, что их связывало, подобрать было сложно. Как однажды сказала Киш: «Да фигня все это, подруга. Главное – результат».

Верно подмечено.

Дойдя с Женевой до кабинета математики, детектив Белл встал у стены рядом с дверью.

– Я постою здесь. Когда закончится тест, жди в кабинете, а я подгоню машину к главному выходу.

Женева кивнула, затем, потоптавшись на месте, снова повернулась к нему:

– Я хотела кое-что сказать, детектив…

– Что именно?

– Я знаю: меня иногда бывает трудно переубедить. Упертая, как выразились бы некоторые, хотя чаще меня называют просто занудой. И все же… хочу вас поблагодарить за то, что вы делаете ради меня.

– Такая уж у меня работа, мисс. Кроме того, половина из тех, кого мне приходится защищать, не стоят и того, что у них под ногами. А достойного человека оберегать вдвойне приятно. Желаю удачи на все двадцать четыре задания.

Женева удивленно моргнула.

– Вы слушали, что я рассказывала? А мне казалось, вы все пропускаете мимо ушей.

– Конечно, я слушал, просто одновременно отслеживал обстановку. Хотя, признаться, два дела сразу – это для меня потолок. Ну, удачи. Я буду за дверью.

– А я обязательно верну деньги за обед.

– А я повторю, что обед за счет городской казны.

– Только деньги вы отдали свои, а чек не взяли.

– А вы, барышня, к тому же весьма наблюдательны.

В классе Женева увидела Кевина Чини, который стоял у дальней стены в компании друзей. Заметив ее, он просиял улыбкой и зашагал к ней. Все до единой девчонки следили за ним, не отрывая глаз, а когда поняли, куда он направляется, на их лицах отразилось недоумение, сменившееся потрясением.

Что, в голове не укладывается? Так-то!

Женева опустила глаза, чувствуя, как горят щеки.

– Привет, подруга. – Кевин подошел совсем близко, она ощущала запах его лосьона. Что, интересно, за бренд? Можно будет узнать, когда у него день рождения, и подарить ему такой.

– Привет… – Голос дрожал, она откашлялась и повторила: – Привет.

Ее триумф перед классом состоялся, и такое вряд ли забудется. Но сейчас она снова могла думать лишь об одном: нельзя допустить, чтобы он из-за нее пострадал. Надо ему сказать, что быть рядом с ней сейчас опасно. Шутки в сторону. Ну давай же, объясни, что ты за него беспокоишься.

Однако прежде чем она успела открыть рот, Кевин сказал:

– Давай отойдем вон туда. – Он кивнул на дальний угол комнаты. – У меня кое-что для тебя есть.

«Для меня»? Глубокий вздох, и она пошла следом.

– Вот, держи. Подарок.

Кевин сунул ей в руку какой-то предмет из черной пластмассы. Что это? Мобильник? Пейджер? Но в школу такие вещи приносить было запрещено. И все же сердце отчаянно колотилось, она гадала, что такой подарок мог означать. Может, чтобы вызвать его в случае нападения? Или чтобы он сам мог ее найти?

– Клево, – сказала она, разглядывая предмет у себя в руках. Теперь она поняла, что это не телефон и не пейджер, а одна из тех штуковин-органайзеров, вроде наладонника.

– Там все: игрушки, Интернет, электронная почта. Соединение беспроводное.

– Спасибо. Только… Кевин, похоже, это вещь дорогая. Даже не знаю…

– Не бери в голову, отработаешь.

Женева подняла на него глаза:

– Как это – отработаю?

– Короче, ничего сложного. Мы с кентами уже все опробовали. У меня точно такой же. – Он похлопал по карману рубахи. – И между ними установлена связь. Главное помни, лучше держать его между ног, под юбкой. Так будет удобнее. Учителя под юбками проверять не станут – за такое можно в суд угодить. Дальше, значит, жмешь единицу, потом нажимаешь пробел и набираешь номер ответа, сечешь?

– Номер ответа?

– Слушай, дальше самое важное. Надо нажать эту кнопочку, чтобы отправить сообщение мне. Видишь, на ней есть значок антенны? Если не нажать, сообщение не уйдет. Дальше жмешь двойку, набираешь ответ.

– Я не понимаю…

Кевин рассмеялся, удивляясь ее наивности.

– А ты как думала? У нас с тобой договор: я прикрываю твою задницу на улице, а ты мою – в классе.

И вдруг, словно ей дали пощечину, она все поняла и впилась в него взглядом.

– Так ты собираешься жульничать?

У Кевина помрачнело лицо.

– Хорош всякую чушь молоть! Тем более вслух. – Он огляделся.

– Ты просто шутишь, да?

– Шучу? Нет, подруга. Ты мне поможешь.

Не вопрос – приказ.

Ей вдруг показалось, что она вот-вот задохнется или ее стошнит.

– Не надо. – Она протянула органайзер.

– Да что с тобой такое? Ты не первая, кто будет мне помогать.

– Алисия… – шепотом произнесла Женева, медленно качая головой. Ей вспомнилась девушка, с которой они вместе ходили на алгебру, Алисия Гудвин, очень умная, в математике настоящий ас. Недавно вся ее семья переехала в Джерси. С Кевином они были не разлей вода. Так вот, значит, в чем дело: лишившись напарницы, Кевин начал искать ей замену и остановил выбор на Женеве, которая училась лучше своей предшественницы, но была далеко не такая красотка.

Внутри заклокотали обида и злость. Даже утреннее нападение в музее не вызывало такого негодования. По крайней мере тот человек в маске не притворялся ее другом.

Иуда!

– Иметь целый табун подружек, которые скидывают тебе правильные ответы… Какой бы у тебя был без них средний балл? – гневно сказала Женева.

– Я не тупица какой-нибудь, ясно? – зло прошептал Кевин. – Просто мне не обязательно учить всю эту херню. Мой талант – игра в мяч, и мне этого на жизнь хватит. Для всех лучше, если я буду тренироваться, а не голову себе забивать.

– «Для всех»! – Женева язвительно усмехнулась. – Значит, вот откуда твои оценки – ты их крадешь. То же самое, что срывать золотые цепочки у туристов на Таймс-сквер.

– Эй, подруга, следи за базаром, – угрожающе прошипел он.

– Не буду я тебе помогать, – пробормотала Женева.

Кевин улыбнулся и посмотрел на нее из-под приопущенных век.

– Да за мной не заржавеет, подруга. Можешь приходить ко мне, когда захочешь, отдеру по высшему классу. Могу даже и полизать, сечешь? Я в этом плане себе цену знаю – не пожалеешь.

– Убирайся к черту! – выкрикнула она. Все, кто был рядом, теперь обернулись на них.

– Слушай меня, – прорычал Кевин, больно схватив ее за руку. – У тебя задница – как у десятилетней сыкухи, а выпендрежа – как у какой-нибудь белой принцессы. Думаешь, ты лучше других? Да такой лохушке, как ты, и выбирать-то не из кого. Где ты лучше меня найдешь?

От такого оскорбления у Женевы на секунду перехватило дыхание.

– Какой же ты мерзкий!

– Ладно, подруга, понятно. Пусть ты фригидная, такое тоже бывает. Тогда я тебе заплачу. Сколько надо? Сотню? Две? Бабки у меня есть. Давай, скажи свою цену – я должен сдать этот тест.

– Тогда сам и учи, – огрызнулась она, швырнув ему органайзер.

Кевин поймал его одной рукой, а другой дернул ее к себе.

– Кевин?.. – раздался строгий мужской голос.

– Зараза… – раздраженно прошипел он, на секунду зажмурился, потом выпустил ее руку.

Подошел мистер Абрамс, учитель алгебры, и забрал у Кевина органайзер.

– Что это такое?

– Он хотел, чтобы я помогла ему жульничать, – сказала Женева.

– Да она попросту долбанутая. Это ее штука. Она…

– Значит, так, сейчас мы с тобой идем ко мне в кабинет, – прервал его мистер Абрамс.

Кевин сверлил ее ледяным взглядом, она отвечала ему тем же.

– Женева, с тобой все в порядке? – спросил учитель.

Она потерла руку в том месте, где Кевин ее схватил. Затем кивнула:

– Да. Только можно мне на пару минут в туалет?

– Конечно, сходи. – Мистер Абрамс повернулся к затихшему классу: – Перед началом теста будет десять минут на повторение.

Затем он вывел Кевина через заднюю дверь в коридор. В классе немедленно застрекотали разговоры, словно кто-то резко включил на телевизоре звук. Немного подождав, Женева тоже покинула кабинет.

Оказавшись за дверью, она посмотрела в сторону мистера Белла, который стоял, скрестив руки на груди, у передней двери. Ее он не видел. Сделав пару шагов, Женева затерялась в толпе спешащих по классам учеников.

Однако направилась она не в туалет, а к выходу на школьный двор, где сейчас не было ни души. Распахивая двери, Женева думала, что никому не позволит увидеть себя в слезах.

Это она! И всего в какой-то сотне футов, не больше.

Сердце у Джакса ёкнуло, когда он увидел Женеву Сеттл в школьном дворе.

Король граффити почти час стоял у выхода из переулка на другой стороне улицы, но на такую удачу даже и не рассчитывал – девушка была совершенно одна. Джакс огляделся по сторонам. Перед школой была припаркована неприметная полицейская тачка, в которой сидел один коп, но от машины до девушки достаточно далеко, да и коп смотрел в противоположную сторону, а если бы даже обернулся, то все равно не смог бы ее увидеть. Все гораздо проще, чем он думал.

«Тогда нечего здесь стоять, шевели задницей».

Джакс вытащил из кармана черную косынку и натянул ее на голову, прикрыв короткие волосы. Затем осторожно вышел из укрытия, на минуту задержался у старенького фургона, чтобы получше оглядеть школьную площадку (она сильно напоминала ему тюремный двор; конечно, без ограждения из колючей проволоки и сторожевых вышек). Он решил, что перейдет улицу здесь, под прикрытием тягача с длинным прицепом, который стоял у обочины с незаглушенным двигателем. Так он успеет подобраться к ней на расстояние двадцати пяти футов, прежде чем она или коп его заметят. А этого более чем достаточно.

После всего, что с ней случилось, она, конечно, будет напугана, и если заметит его, то скорее всего бросится убегать, зовя на помощь.