Текст книги "Русский угол Оклахомы"

Автор книги: Джефф Питерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 8. КАК НАЧИНАЮТСЯ ВОЙНЫ

За решеткой полицейского участка Крофорд-Сити никогда еще не было столь покладистых арестантов.

Один из них лежал на лавке и что-то бормотал во сне. Второй сидел на полу, обхватив колени и положив на них голову, и тоже спал.

Шериф Маккарти не любил содержать арестантов. Их приходилось охранять и кормить, а горнорудная компания весьма неохотно возмещала непредусмотренные расходы. Обычно за решетку отправлялся какой-нибудь перепивший драчун, которого через сутки выпускали на свободу. Пару раз неуютный кров пришлось предоставить воришкам, которых потом федеральный маршал отвез в городскую тюрьму Гудворда.

Судьба арестованного Питера Уолка полностью зависела от его сообщников. Так объявил шериф.

– У меня нет никаких сообщников, – возразил Питер.

– Тебе будет трудно доказать, что инженера Скилларда похитили не по твоему приказу, – заявил шериф. – Все слышали, как ты препирался с ним из-за землемеров. И все знают, что люди Темного Быка работают на тебя.

– Ты долго будешь держать меня здесь?

– Пока все не прояснится, – ответил шериф. – Если ты не виноват, я принесу тебе извинения. Если виноват, тебя увезет федеральный маршал. Я уже послал за ним.

– Похоже, что ночевать я буду здесь, – сказал Питер, оглядывая свое узилище.

– Похоже на то.

– Наконец-то смогу выспаться. – Питер зевнул, потянулся и устроился в углу, моментально заснув.

Крис не вмешивался, предоставив Лысому Маку самостоятельно вершить правосудие, устанавливать истину и сводить личные счеты.

Он не имел права вмешиваться, подсказывать, поучать, потому что он был тут новичком. Но зато у новичка есть право задавать вопросы, которые могут показаться глупыми.

– Слушай, Мак, я что-то не понимаю, а как индейцы могли узнать, что Скиллард поехал за землемером? – спросил Крис как бы невзначай, разбирая револьвер в углу за столом.

– Да он к каждому поезду из Канзаса ездит, раз в неделю, встречает кого-нибудь. То для компании, то для экспедиции. Тут неподалеку шатаются землемеры из Географического общества. Так Скиллард то почту для них получает, то нового человека привезет. Раньше я посылал с ним своих ребят, но он сам отказался от охраны. И вот что из этого вышло. Тут у нас нельзя расслабляться, Крис. Когда видишь индейца, надо быть готовым ко всему. А когда не видишь, это еще опаснее.

– А много охранников работает на Компанию?

– Целая армия. Человек пятьдесят. Да еще прибавь моих помощников. Стволов шестьдесят наберется. Оружия хватает, патронов – море. Нет, если индейцы сюда сунутся, мы их положим всех до единого, никто не уйдет. Без кавалерии разберемся.

– На помощь Фримонта ты, я смотрю, не рассчитываешь. А там, на ранчо, тоже, наверно, целая армия?

– Черт его знает. У него ранчо в такой глуши, что никто из наших там и не был. Да и опасно там появляться. Наверно, у него хватает стрелков, если он не боится тут жить.

– А стадо у него большое?

– Крис, что ты привязался ко мне с этим Фримонтом? Не видел я его стада. Может, оно еще в Канзасе гуляет. Сожрет там всю траву, перекочует к нам, тогда и посчитаем. Если индейцы не пересчитают его до нас.

У шерифа Маккарти было много помощников, но двое из них были особо важными – Лански и метис Чокто1515
  Чокто – оседлые индейцы Юга США, переселенные в Оклахому в 1830 – е годы.


[Закрыть]. Клайд Лански неотлучно находился при шерифе, с блеском исполняя роль адъютанта. Чокто Дженкинс, наоборот, появлялся рядом с Маккарти только в случае крайней необходимости, когда нужно было кого-то выследить и скрутить, либо догнать и пристрелить. Где он пропадал все остальное время, никого не касалось. Принято было считать, что Чокто, сносно владеющий языками сиу, команчей и кайова, подрабатывает тем, что сопровождает белых торговцев на индейских землях. Наверно, торговцы не были слишком щедры с ним, потому что в участке шерифа метис появлялся вечно в одной и той же рубахе до колен, в разноцветных мокасинах и в синей шляпе кавалериста времен Гражданской войны. Маккарти чуть не под дулом винчестера выгонял его мыться и переодеваться, прежде чем брал с собой на дело.

Клайд Лански задумчиво полировал свои ногти, сидя на столе и поглядывая в окно, когда Чокто Дженкинс бесшумно просочился в участок через едва приоткрытую дверь.

– Дайте ему мыла! – заорал Маккарти из другого угла офиса. – И пусть сначала отмоется, а потом докладывает.

– Я уже мылся, босс, – заявил Чокто. – Есть новости. Кайова угнали лошадей компании, украли коляску компании и захватили инженера компании.

– Мы уже знаем, – стараясь не дышать, произнес Лански. – Вот тебе мыло, а умывальник найдешь во дворе, если ты еще не забыл, где у нас двор.

– Мы не отправляемся в погоню, босс? – спросил Чокто, подцепив мыльный брусок кончиком ножа. – Догоним, тогда и помоемся все вместе. А мыло у меня и свое есть.

С этими словами он отправил мыло в карман рубахи.

– Какую погоню? – раздраженно спросил Маккарти. – Гоняйся не гоняйся, никакого толку не будет. Их уже не догнать.

– Я слышал, что назначен сбор вождей, – сказал Чокто. – Волчья Рубаха, босс шайенов, послал на сбор своего сына. Из резервации навахо поехал Тапахонсо. Темный Бык тоже там будет.

– Где?

– У Скалы Белого Мула, на границе Большого Леса. Там мы его и догоним.

– Верно, босс! – подхватил Лански. – Посмотрим, как он будет оправдываться, когда мы налетим.

– Темный Бык думает, что мы побоимся за ним гнаться, – сказал Чокто. – Но мы его догоним и повесим!

– Я побегу, позову ребят, да, босс? – вскочил Лански.

– Там же и повесим, – мечтательно повторил Чокто. – Прямо на Скале Белого Мула. Ее станут называть скалой Темного Быка. Босс, надо взять побольше ребят в погоню, чтобы никому не было обидно!

Оба помощника уже стояли на пороге, но Лысый Мак не торопился отдавать приказ. Он спокойно сидел, задрав ноги на стол, и разминал в пальцах сигару.

– Дженкинс, остынь. Иди мойся, погони не будет, – сказал Маккарти. – Будет суд над сообщниками.

– Пока меня не было, вы уже поймали сообщников? – недоверчиво спросил Чокто.

– Еще не поймали. Мы их ждем.

– А кто это в вашей клетке, босс? О, Светлый Медведь, добрый день!

– Добрый, – отозвался Питер. – Добрее не бывает. Чокто, как там мой фургон, еще стоит? Шериф, разреши мне хотя бы отвезти гвозди домой, пока их не разворовали. Я вернусь, вы же все меня знаете.

Маккарти сделал вид, что не слышит просьбы заключенного. Он подошел к оружейному шкафу, вынул из стойки крайний карабин и кинул его Лански.

– Заряди и держи наготове.

– У нас новый человек? – спросил Чокто, увидев Криса, который сидел в дальнем углу и чистил разобранный револьвер.

– Это для тебя он новый, – сказал Лысый Мак. – Мы с Крисом лет десять знакомы. Слушай, Чокто, если ты сейчас же не помоешься, я отниму у тебя значок.

Он вытолкал Дженкинса во двор и сам вышел за ним. Лански повернулся к решетке:

– Не беспокойся за свои сокровища. С твоим фургоном ничего не случится.

– Сомневаюсь, – буркнул Питер. – Когда я сюда шел, мне казалось, что со мной тоже ничего не случится.

Лански повесил карабин на плечо, поправил шляпу перед зеркалом и вышел на крыльцо.

Крис, до этого сидевший молча, отложил свое занятие и подошел к камере.

– Беда мне с этим шерифом, – сказал Питер, улыбаясь из-за решетки. – Надо было женить его на одной из сестер. Это отец мой не сообразил, поотдавал всех за индейцев да русских. А от них никакой выгоды. Осталась только Энни, но она не согласится за шерифа пойти.

– Что я могу для тебя сделать?

Питер встал, с хрустом потянувшись.

– Отгони фургон домой, пока шахтеры его не растащили.

– Привезти из дома что-нибудь?

– Не надо. Надеюсь, они дадут мне стакан воды. А больше мне ничего и не нужно. Перетерплю.

– Я отгоню фургон и вернусь, – сказал Крис.

– Это необязательно.

– А потом мы вместе вернемся домой.

– Договорились, – Питер протянул руку между прутьями решетки, и Крис пожал ее.

Он вернулся к столу и быстро собрал револьвер. Ему давно не приходилось стрелять из этого «Фронтира», поэтому Крис решил перебрать его основательно. Чаще всего в старых револьверах ломается пружина спускового крючка, и ее пришлось заменить новой – на всякий случай. Он разобрал даже рукоятку, сделанную из оленьего рога, чтобы вычистить грязь, накопившуюся в стыках.

Он хотел быть уверен в своем оружии.

Маккарти, вернувшийся в участок, застал Криса за обработкой патронов: тот стачивал напильником головки пуль, делая их более плоскими и широкими. Остроконечные пули летят дальше, зато тупые валят противника наверняка.

– Ты серьезно готовишься, – одобрительно кивнул Лысый Мак. – Если индейцы узнают, какие люди их туг встретят, они ни за что не сунутся. Надо будет только окна заложить чем-нибудь. Сейчас пошлю парней, пусть набьют десяток мешков опилками.

– Слушай, Мак, а ты уверен, что сюда кто-нибудь придет?

– Конечно, и разговор будет короткий. Они отдают нам Скилларда, мы выпускаем Уолка.

– Но они же не знают, что Уолк сидит у тебя, Мак.

Маккарти почесал переносицу.

– Крис, ты всегда соображал быстрее меня. Не крути, говори прямо. Что ты предлагаешь?

– Я отгоню фургон Уолка к нему домой. Пока доеду до его фермы, уже вся Оклахома будет знать, что он сидит за решеткой и ждет, пока индейцы отпустят Скилларда.

С порога послышался голос Чокто:

– Что? Индейцы отпустят Скилларда? Не будет такого.

Он вошел, осторожно вытирая лицо полотенцем. Вытер руки и, скомкав, швырнул почерневшее полотенце на скамейку.

– Они украли его не для того, чтобы освобождать. Надо было сразу ехать за ним. Пока мы тут сидим и моемся, они, наверно, уже разрезали ему живот вот здесь, – он ткнул себя пальцем под ребро, – зацепили крючком кишку и потихоньку начали ее вытаскивать. Знаете, как орет взрослый мужчина, когда видит собственную кишку? Он пищит, как котенок! Он бы и хотел кричать погромче, но от ужаса у него сжимается горло. И получается такой тоненький, слабый голосок, что все вокруг смеются.

Чокто достал из кармана рубахи гребешок и принялся вычесывать свои длинные волосы.

– К вечеру ваш инженер уже не будет кричать, – продолжал он с удовольствием. – Он будет беззвучно плакать. Пока не кончатся слезы. А его кишки будут лежать у него на коленях, и по ним будут ползать мухи. Собак к нему не подпустят, чтобы не загрызли насмерть. Но мух отгонять никто не будет.

– Хватит тебе, – сердито бросил Маккарти.

– Бедный Скиллард, – проговорил Лански.

– О, ты еще не знаешь, какой он бедный! – ухмыльнулся Чокто. – Ночью его начнут укорачивать. Будут отрезать пальцы, и каждую ранку поливать особым зельем, чтобы кровь не вытекала. Его будут поить кофе с молоком и будут заставлять курить трубку, чтобы он не умер раньше времени.

– Раньше какого времени? – спросил Крис. – Сколько времени занимает эта процедура?

– Три дня, не меньше, – солидно сказал метис. – Если он умрет в первый день, это позор для семьи. Через три дня его оставят висеть головой вниз над костром, а семья снимется с места и отправится кочевать. Очень важно, чтобы он оставался живым, когда они уйдут. Важно, чтобы он умер своей смертью.

– Значит, у нас три дня в запасе, – сказал Крис. – Можно не торопиться. Мак, я тогда и заночую там, на ферме Уолков. Может, узнаю что-нибудь интересное.

– Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя одного? – сказал Маккарти. – Скоро начнет темнеть. Подожди, сейчас соберутся ребята из охраны складов, дам тебе попутчика.

– Нет, Мак. Если все пойдет так, как ты задумал, то у тебя здесь каждый человек будет на вес золота. А я как-нибудь и сам выкручусь.

Крис поправил кобуру, пристегнул ее к бедру, и присел пару раз, чтобы проверить, как держится в ней тяжелый кольт. Свой «смит-и-вессон» он пристроил в наплечной кобуре и спрятал ее под курткой.

– Захвати еще винчестер, – Маккарти снял карабин со стойки. – Положишь в ногах, чтоб не было видно. Бери, бери, у меня такого добра хватает. Дженкинс, принеси-ка из подвала конфискованные стволы. Будем готовиться к обороне по всем правилам. Лански, проводи Криса до развилки. Там заедешь на склады и вернешься с охранниками. Не задерживайся нигде.

– Босс, может быть, послать кого-нибудь на станцию? Наверно, надо дать телеграмму насчет Скилларда в управление, – неуверенно сказал Лански.

– Телеграмму? Ну и что же ты в ней напишешь?

– Что он пропал. Что нам нужна помощь армии.

– Ты хочешь выставить меня полным идиотом, – тяжело вздохнул Маккарти. – Ты хочешь, чтобы меня выгнали. Ты хочешь занять мое место. Ты только об этом и мечтаешь. Я угадал?

– Извините, босс, не подумал, – Лански залился краской.

Крис привязал свою кобылу к заднему борту фургона и взобрался на козлы. Лански ехал рядом, и щеки его все еще пылали.

– Не все понимают шутки Мака, – сказал ему Крис, чтобы успокоить. – А с телеграммой и в самом деле не стоит торопиться. Надеюсь, мы все же обойдемся без армии.

– Да я на него не обижаюсь. Это я для Питера говорил, чтобы он понял, что к чему. Какая армия? – Лански усмехнулся. – Наш шериф свое дело знает. Давно он мечтал засадить Уолка за решетку хоть на пару деньков. Повода не было. И вдруг – такая удача.

– Что они не поделили? – спросил Крис.

– Наш шериф терпеть не может всяких богатеев. Эти Уолки откусили больше, чем могут проглотить. Земля для них, как виски для пьяницы. Если их не остановить, они и всю Оклахому под себя загребут. Чего они только ни придумывали, чтобы записать себе побольше земли! Говорят, Питер соорудил несколько шалашей на захваченных участках, и в каждом шалаше было маленькое застекленное окно. Все для того, чтобы в заявочном клубе можно было под присягой подтвердить: на участке стоит жилой дом, и окна в нем застеклены. Все, с такого участка уже не выселяют, он считается обжитым. Все по закону. И никому в голову не приходит спросить, откуда на этой земле всего за пару дней появилось столько жилых домов?!

– А у тебя есть участок? – поинтересовался Крис

– Конечно. Участок у меня отличный. И дом стоит настоящий. Только я давно там не появлялся, живу в поселке. Когда буду уезжать, продам тому же Уолку. Ему все продают свои участки, когда уезжают.

– Почему уезжают?

– Потому что здесь не растет ничего, вот почему. Мне еще хорошо, у меня постоянная работа, компания платит неплохо. Но как быть тем, кто ничего, кроме плуга, в руках не держал?

Он сказал это с таким высокомерным сочувствием, что Крис с трудом удержался от улыбки. Кроме плуга, любой фермер умеет держать в руках еще сотню инструментов, о которых этот белоручка и не подозревает. А Лански продолжал разглагольствовать:

– Наша семья перебралась сюда из Джорджии вместе со всеми остальными русскими. Думали, что нам тут лучше будет, но ничего из этого не вышло. Сначала отцы решили держаться вместе, как в старину. Общая земля, большая деревня, общее стадо. Потом начали по одному отделяться, потому что земли было много, каждому хватало. Наша семья тоже отделилась семь лет назад. Распахали целину. В первый год у всех были хорошие урожаи, а на следующее лето все выгорело. С мая до осени не было ни одного дождя. Завели небольшое стадо, так коровы наелись какой-то травы и передохли. Пришлось всем мужчинам идти на карьер. Заработали немного и перебрались в Денвер, к родственникам. Я остался, а мои все в Денвере сейчас. И такая история со всеми случается.

– А как же эти Уолки? У них, что, особенная земля?

– У них? – Лански задумался. – У них земли просто очень много. И они сами на ней не работают, нанимают индейцев.

– Разве индейцы могут работать на земле?

– Не знаю. Но он их заколдовал. Спаивает настойкой из кактуса, они за нее сделают все, что прикажешь.

– Ну, пьяный индеец много не наработает, – засомневался Крис.

– Пьяный? В том-то и колдовство, что от той настойки не пьянеют. Говорят, кто ее пьет, на всю жизнь становится рабом Питера. Так оно и выходит. Питер этот хитрец ужасный. Все бедным прикидывается, в лохмотьях ходит, а ему из самого Канзас-Сити в прошлом году привезли, наверно, десяток огромных деревянных ящиков. Говорят, там были новые плуги, бороны всякие и прочая ерунда. Так он из одних этих ящичных досок себе три новых сарая сколотил! Ничего, ничего, скоро вся его хитрость ему же боком выйдет. Вот придут землемеры, мы их направим в Мертвую Долину, чтоб они ее занесли на карту. Мы бы и раньше это сделали, но Питер со всей своей родней туда никого не пускает через свои участки. А в обход идти слишком тяжело, землемеры не пойдут. Зачем им карабкаться по скалам, когда вокруг столько равнин, верно? Этим ученым крысам все равно, какую землю наносить на карту.

– А вам не все равно?

– Конечно! Эта долина появится на карте, компания заявит, что там есть уголь или свинец, и закажет у наших партнеров строительство железной дороги. Земля под дорогу достанется нам бесплатно, и вся эта долина станет полностью нашей.

– Вашей ? И тогда Питеру Уолку придется отсюда убраться, – заключил Крис. – Здорово придумано.

– Может и не убираться. Но пускай он живет, как все!

«Вот в чем дело, – подумал Крис. – Этот Лански не просто завидует Питеру. Он не хочет быть таким же богатым, как Питер. Наоборот, Лански хочет, чтобы Питер был таким же бедным, как он».

– И что теперь? – спросил он. – Теперь нам придется его караулить несколько дней?

– Да зачем его караулить? Он послушный фермер. На ночь запрем участок, и по домам. Куда он денется из-за решетки?

– А кто будет дежурить ночью? А как же ночной патруль?

– Патруль будет сидеть в таверне до самого утра. Не беспокойся, у нас тут свои порядки. Лучше играть всю ночь в покер, чем сидеть взаперти и слушать, как храпят арестанты. Верно, Крис?

Лански остановился у салуна.

– Может, заглянем? Освежимся на дорогу?

– Сделаем так, – деловито сказал Крис. – Ты зайдешь один, а я поеду потихоньку дальше. Посидишь немного, расскажешь, что Питера арестовали. Потом поедешь на склады, как шериф просил. Но постарайся заметить того, кто выскочит из салуна, как только услышит новости. И обязательно расскажи об этом шерифу. Понял?

– Понял! – Лански поправил шляпу и вытер ладони об рубашку. – Думаешь, кто-то выскочит?

– Почти уверен, – сказал Крис почти серьезно.

– Ты думаешь, у Питера и в самом деле есть сообщники?

– Конечно, есть.

– Индейцы? – тихо спросил Лански.

– Пока не знаю, – так же тихо ответил Крис. – Ты обратил внимание, что на улице никого не видно? Попрятались люди. Так всегда бывает перед набегом индейцев.

– Но… У нас никогда не было никаких набегов, – оглядываясь, неуверенно возразил Лански.

– Но вы никогда раньше не сажали за решетку того, кто платит индейцам деньги. А ты сам говорил, что Питер им платит за работу. За любую работу. Будь осторожнее там, в салуне, – сказал Крис и щелкнул вожжами, погоняя сонных мулов.

Ему не нравилось, как действовал Лысый Мак, но он не вмешивался. Мак есть Мак, и его не переделаешь. Он туго соображает, но если уж появится у него какое-то соображение, то он в него вцепится мертвой хваткой и будет отбрасывать все иные мысли просто потому, что они появились позже. Мак нетерпелив. Сначала кидается вперед, по уши увязает в собственных ошибках, а потом тратит все силы, чтобы выбраться. Но если он при всех своих недостатках еще жив, значит, такой способ действий ему подходит.

А указывать на чужие промахи всякий может. Совсем другое дело – исправлять их. Крис решил исправить одну из ошибок шерифа Маккарти, как только увидел ковбоев, выходящих из салуна.

Не оглядываясь, он следил за ними, медленно направляя мулов к выезду из поселка. Ковбои были ему знакомы – он их видел сегодня рядом с коляской скотопромышленника Фримонта. А вот и сам Фримонт. Кони вынесли его коляску из бокового проулка. Интересно, какие дела могли занести этого достопочтенного джентльмена в шахтерский поселок? У кого он провел это время, пока верные охранники ждали хозяина в салуне?

Крис дождался, когда коляска начнет обгонять его фургон.

– Эй, мистер Фримонт! – крикнул он как можно более дерзко. – Тебе не мешало бы почаще заглядывать к шерифу!

Коляска встала, и Крис остановил фургон рядом. Трое охранников окружили его, а Фримонт удивленно оглядывал наглого незнакомца. Его сухое, вытянутое лицо с землистой кожей и голубыми глазами заметно отличалось от обветренных физиономий ковбоев. Вероятно, он занялся скотоводством совсем недавно. На его белых узловатых пальцах Крис насчитал четыре золотых перстня, что говорило о хорошем доходе и ужасном вкусе.

– Я сам знаю, что мне делать, – сказал Фримонт медленно. – Говори, зачем ты меня остановил. У меня мало времени.

– Наши охранники привезли раненого парня, которого никто тут не знает. Его зовут Сэм. Он из команды какого-то Хаммера. Больше ничего не сказал, отключился. Доктор говорит: к утру очухается. Может, заглянешь, посмотришь на него? Вдруг признаешь?

– С каких это пор ваши охранники стали подбирать раненых?

– Сам удивляюсь, – улыбнулся Крис. – Нет бы добить на месте, чтоб не мучился, да?

– Сэм? Был у нас один Сэм, но мы давно его выгнали, – спокойно сказал Фримонт, постукивая тростью по бортику коляски. – А про банду Хаммера тут каждая собака знает. Только никто его не видел. Нет, мне нечего делать у шерифа. Он не вернет моих людей, не найдет убийц, и с Хаммером ему не сладить. От вашего шерифа никакого толку.

– Смотря для кого. Компания его ценит.

– Кроме компании, здесь есть кое-кто еще.

– Никого, кроме компании, – важно заявил Крис, поправляя свой значок. – Все остальные приходят и уходят, а компания остается. И если бы этот Хаммер был опасен, его давно стерли бы в порошок.

– Мое ранчо в десять раз дороже вашей компании, – снисходительно улыбаясь, сказал Фримонт. – И я сам сотру в порошок тех, кто мне мешает.

– Желаю удачи, – сказал Крис, трогаясь с места.

Коляска с грохотом обогнала его, и охранники поскакали дальше, грозно оглянувшись несколько раз. Они оглянулись ровно на три раза больше, чем было нужно, и все для того, чтобы запутать простого помощника шерифа.

Фургон неспешно катил по едва заметной колее среди низкорослых кустов и песчаных проплешин в траве. Крис выбрал дорогу, которую показал ему Лысый Мак. Он знал, что разговор с Фримонтом не окончен, и для его продолжения ему хотелось выбрать наиболее удобное место: подальше от случайных свидетелей и поближе к оврагу или реке. С таких разговоров обычно и начинаются войны между теми, кто не может мирно поделить землю. Сейчас Фримонт был взбешен, хотя и не показывал этого. Он потерял людей, и у него были причины винить своих соседей в их гибели. Наступало время для ответных действий. Для начала не мешало бы взять в плен и хорошенько допросить кого-нибудь из людей этого бестолкового шерифа Маккарти. Например, того, кто беспечно отправился на тихоходном фургоне через прерию, где так часто пропадают люди и скот. Если Фримонт решится на войну, то он не упустит такой выгодный момент.

Но решится ли он? Этот Фримонт не был похож ни на одного из «мясных баронов», которых знал Крис. Он не ездил верхом и не носил оружия, и его голосу вряд ли подчинилась бы хоть одна, даже самая робкая, корова. Он никогда не управлял стадом, но похоже, что он привык повелевать людьми. Он умел оскорбить человека, не повысив голоса и не произнеся ни одного грубого слова. Возможно, это скотопромышленник какой-то новой породы. Он может сидеть в своей конторе, задрав ноги на стол, и глядеть в окно. А за него все сделают наемные работники – ковбои, ветеринары, стрелки, резники, скорняки и рубщики. Он будет курить сигару за сигарой, а за окном телята будут превращаться в бычков, потом они превратятся в мясные туши, потом – в хрустящие банкноты. И только тогда Фримонт оторвет свою задницу от кресла, чтобы пересчитать деньги и сложить их в сейф. Нет, даже это за него сделают бухгалтера и кассиры. Но тогда – зачем он нужен, этот Фримонт?

Крису пришлось прервать свои социалистические размышления, когда он заметил за спиной троих всадников. Как и следовало ожидать, это были охранники Фримонта. Они догнали его и поехали рядом.

– Послушай, приятель, что ты там говорил насчет Сэма? – дружелюбно спросил один из них. – Боссу на него наплевать, но он с нами работал. Ты говоришь, он ранен?

– Тот, кто лежит в участке? Да, ранен.

– А кто его привез?

– Наши стрелки, с карьера.

– Он что-нибудь рассказывал? Как это случилось?

– Лучше поговорите с ним сами, – посоветовал Крис.

– Боссу это не понравится. Как выглядит этот Сэм? Лет сорока, толстый, с длинной бородой и с серьгой в ухе?

– Серьги я не заметил, – честно признался Крис. – Бороду ему мог сбрить доктор. Толстый? Может, он и был толстым, пока не началась гангрена. А сколько ему лет, уже неважно, потому что жить ему осталось дня три, не больше.

– Нет, это не наш Сэм, – сказал охранник.

Двое других немного отстали, но Крис краем глаза следил за ними. Один из них, угрюмый бородач, держал дробовик прикладом на бедре и все время озирался.

«Вот и удобное место, – подумал Крис, когда дорога пошла над краем оврага. – Сейчас они поменяют тему».

– Кобыла у тебя приметная. Дорогая, наверно? За сколько брал?

– Выиграл.

– Да, дорогая лошадка. А ты, похоже, новичок в наших краях, – сказал охранник. – Я знаю всех помощников Маккарти, а тебя раньше не видел.

– Только сегодня начал работать.

– То-то я смотрю, что ты пустился в одиночку за реку.

Крис выпустил поводья из рук и достал сигару из кармана рубашки. Он разминал ее и нюхал, но прикуривать не спешил.

– А что, у вас все ездят тройками? – спросил он насмешливо.

– Не все. А только те, кому жить охота, – грубо ответил охранник, и его рука опустилась на кобуру.

Крис уловил за спиной еле слышный скрип и щелчок. Он понял, что бородач взвел курок дробовика.

Разговор кончился гораздо раньше, чем следовало бы. Крис ожидал, что охранники более подробно расспросят его об условиях содержания Сэма, о его предварительных показаниях, о планах шерифа, наконец. Вместо этого они решили просто прикончить своего собеседника. Что ж, не всякий владеет искусством непринужденной беседы на безлюдной дороге за час до наступления темноты.

Крис оттолкнулся ногами от бортика и повалился на спину внутрь фургона. Выстрелы загрохотали раньше, чем он оказался на полу. Полотно тента трещало и вспыхивало рваными дырами, и сквозь дыры вслед за пулями врывались струи дыма. Крис лежал между ящиками, по которым молотили пули, и считал выстрелы. Как только в пальбе наступила пауза, он приподнял голову.

Сквозь дыры он увидел мелькнувший силуэт, но стрелять не стал. Он ждал, когда они заглянут в фургон.

– Готов, – сказал один из охранников. – Нашпиговали придурка.

– Надо посмотреть.

– Проще поджечь.

– Кобылу я беру себе, я первый выстрелил.

– Мулов тоже заберем.

– Руби постромки.

– Фургон жалко. Может, прихватим?

– Совсем рехнулся. Слишком приметный. Особенно теперь.

Они засмеялись, перезаряжая оружие. Слышно было, как щелкают патроны, прячась в каморы барабанов.

Крис понял, что они не собираются проверять, как выполнена работа. Нет, мистер Фримонт определенно переоценил добросовестность своих стрелков.

Лежа между ящиками с гвоздями, Крис видел острые хребты запряженных мулов и их длинные уши. Мулы застыли, боясь шевельнуться. Один из всадников подъехал к ним и наклонился в седле, чтобы перерезать постромки. Крис прицелился охраннику в бок. Как только тот поднял руку, открыв потемневшую подмышку, Крис нажал на спуск. Всадник привалился к шее коня, его руки обвисли, и он с громким стуком свалился на землю.

– Что за черт! Кто стрелял?

– Он там! Там!

«Конечно, там, где же мне еще быть», – мысленно ответил Крис. Сейчас он не прятал голову. Он не видел противников за продырявленным тентом, но они сами себя обозначили. Выстрел – струя дыма врывается в полумрак фургона вместе с новым лучиком света – воет рикошет – и ответный выстрел Криса попадает в цель, судя по воплю.

Третий охранник неосторожно показался в заднем проеме тента, пытаясь объехать кобылу, привязанную к задку. Это был бородач с дробовиком. Пуля, выпущенная Крисом, сбросила его на землю. Конь взвился на дыбы и отпрыгнул в сторону.

Крис переполз к передку и прислушался. Слева хрустнул песок под копытами, справа хрипел раненый.

Одним рывком перебросив тело через бортик фургона, Крис упал на землю и перекатился под колеса. Ударил выстрел, второй, потом третий. Стрелял всадник, которого Крис ранил сквозь тент. Он зажимал рукой рану на животе, и сквозь пальцы сочилась черная кровь.

Лежа между колесами, Крис поднял револьвер и выстрелил. Всадник запрокинул голову и свалился с коня.

Крис вложил кольт в кобуру и вынул «смит-и-вессон» из-под куртки. Бой не закончен, пока проигравшие не похоронены. Оставался еще бородач с дробовиком, Крис видел, как тот лежал у ног коня, лежал лицом вниз, раскинув руки в стороны, и не шевелился. Но в правой руке его был дробовик, палец неподвижно застыл на спусковом крючке, и курок был отведен.

Чтобы не тратить времени, Крис прицелился и выстрелил по дробовику. Ружье подпрыгнуло и выстрелило само, взметнув тучу песка, – но бородач даже не вздрогнул.

Когда Крис выбрался из-под фургона и осторожно подошел к бородачу, тот давно уже не дышал в луже крови. Двое других охранников Фримонта тоже были мертвы.

Прежде чем тронуться дальше, Крис отогнал лошадей. Они вернутся в конюшню, и Фримонт все поймет. Оружие убитых Крис закопал в овраге, патроны взял себе. На похороны не оставалось времени.