Текст книги "Вкус Евы (СИ)"

Автор книги: Джас Риччи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

20 глава

Ева

– Проблемы какие-то? – отец смотрит внимательно, а глаза искрят весельем, я же бросаю сумку на лавку и сильнее сжимаю телефон в ладони.

– Никаких! А если бы и были, я их сама смогла бы решить. Ты знал о том, что он будет здесь?

– Нет, но спешу тебя успокоить: я тебе говорил, что отвезу тебя в место своей молодости. Рай был одним из заводил того времени.

– Даже так? А как же его братец?

– О, ты и с Михой знакома? С этим экземпляром мы никогда не были приятелями. С Максом проще.

Все понятно, у второго раздутое эго до вселенского размера. Впрочем, и у этого с удочкой оно далеко не укатилось.

Телефон вновь резко завибрировал в ладони, и только сейчас я соизволила посмотреть на входящий звонок. Алька!

– Привет, прости, что сразу не ответила. – Говорю радостно и одной рукой вытаскиваю лотки с едой.

– Я ничего не поняла? А где это ты спозаранку из дому свалила? И почему я об этом не знаю?

– Прости, прости, вчера забыла рассказать о том, что Котов меня решил выгулять на природе. Ты бы видела эту красоту.

– Вообще-то, Карташова, я бы тоже не прочь к вам присоединиться. Но вот стою на лестничной площадке и целую замочную скважину вашей квартиры. Ваши соседи скоро полицию вызовут.

– Алька?! Ты приехала? Как, когда, надолго?

– А это как повезёт. Я вообще-то с чемоданами.

– Ах, ты – тихушница! Боже, папа! Алька к нам приехала! – Прыгаю от ошеломляющей новости, не обращая внимания на то, что кто-то за мной наблюдает.

– Отлично.

Это его всегда первая реакция на хорошие новости. А потом он обычно осознает смысл услышанного и задаёт много вопросов. Вот и сейчас он забросал меня ими.

– Почему она не сообщила?

Из трубки слышен звонкий голосок подруги:

– Сюрприз!

– О да.

Котов критически рассматривает огонь в мангале, пока я слушаю рассказ Алины о том, какой ей попался весёлый таксист и всю дорогу ей травил анекдоты.

– Я заберу Алину. Сама справишься?

– Обижаешь.

Внутри меня ликовало все! Вот теперь жить можно!

– Тебя сейчас папка заберет, можешь расслабиться.

– Вот глупости. Давай я заброшу чемоданы вашим соседям и на такси приеду.

– Аль, вот не выдумывай! Пап, она ждёт. Все! Не скучай! Он едет к тебе!

Котов вымыл рук и выгрузил остатки провианта из багажника.

– Заказов больше никаких не будет? А то я вас знаю.

– Шампанского за встречу?

– Девчонки, девчонки. Будет сделано.

Котов подмигнул, запрыгнул в авто и выехал из зоны отдыха. Я же, критически рассмотрев мангал, решила немного отвлечься от переполнявших меня чувств. Прогулка по небольшой лужайке меня только успокаивала. Я старалась не смотреть в сторону расположившегося неподалёку Раевского. Мне не о чем с ним разговаривать. Да и вообще, все выглядит какой-то дикостью. Теперь мне не будет одиноко. Теперь моему одиночеству пришёл конец.

– Аааа, – кто-то громко взвизгнул слева от меня, раздался всплеск воды и кашель.

Я мчалась к источнику звука и понимала, что кто-то в опасности. Выбежала на небольшую полянку и покрутила головой. Впереди небольшой деревянный мостик на два метра уходящий в воду. Видимо местные рыбаки соорудили. В воде бултыхается девчонка, в которой узнаю Элу.

– Хватайся за доску и не кричи, не трать силы.

Пытаюсь издалека дать ценные указания девочке. Подбегаю и вижу, что она тоже рыбачит. Удочка умело заброшена, а рядом небольшой улов трехлитровый банке. Вот умница. Это ж сколько нужно усидчивости и терпения.

– Ева, быстрее, я, кажется, колени опять содрала.

– Что случилось?

– Доска лопнула, и я поскользнулась. Нога болит жутко.

– Не нервничай. Давай руку, сейчас посмотрим на берегу.

Я ловко вытаскиваю Элу на траву и заставляю её прилечь. Неплохо она расцарапала правую ногу. Здесь рану нужно обязательно промыть и смазать антисептиком.

– Не критично, рана неглубокая, так что жить будешь, рыбачка.

Эла пытается смеяться, но нога даёт о себе знать.

– Что здесь случилось?

За нашими спинами гремит голос Раевского. Услышал-таки клич ребёнка. А он метеор, если так подумать.

– Пап, все нормально, – Эла смотрит мне в лицо испуганными и глазами, и я её понимаю, потому что её папаша злой, как сто чертей.

– Ты что-то с ней сделала?

Это вопрос предназначен мне. И зря его Раевский озвучил.

– Ты рехнулся? Вообще совесть потерял?

– Пап, Ева меня спасла. Доска лопнула, и я в воду полетела.

– Покажи, где ещё болит.

Меня бесцеремонно отталкивают или это я так в сторону шарахнулась от Раевского, что меня снесло взрывной волной. Я, не удержав равновесия, падаю на задницу и понимаю, что неплохо приложилась. Теперь моя пятая точка долго будет страдать. В этот момент Раевский стаскивает с себя футболку и прикладывает к ране на ноге дочери. Что-то ей говорит ласковым голосом, но я толком слов не разберу, ибо шумит в ушах.

Черт, черт, только не это! Я пытаюсь подняться, но ноги словно не слушаются меня. Контрольным выстрелом стало то, что я увидела на тренированном животе Раевского такое же тату, как и у его бессмертного братца. Меня словно выключили. Я пялюсь в зону резинки штанов, куда прячется половина татуировки. И, кажется, забываю, как дышать. В голове набатом кричат: а ну очнись! А нет, я же должна опозориться до конца. Зеваю ртом, как птенец, и понимаю, что во рту пересохло.

– Вставай.

Перед носом появляется широкая ладонь мужчины, которую я демонстративно игнорирую.

21 глава

Ева

Какая безвкусица – одинаковые тату. В чем же индивидуальность? Впрочем, мне не понять странности близнецов, и какие у них законы бывают тоже не интересовалась. У меня-то и обычной сестры не было.

Лишь увидев его прохладный взгляд, понимаю, что веду себя, как дикарка. Океюшки, мы девчонка не критично гордая, так уж и быть воспользуюсь помощью. Хотя прикасаться к нему нет желания. Мне вообще желательно его не видеть ближайшие тысячу лет. Так нет же, судьбинушка наградила счастьицем: он – мой препод, мы живем в одном доме, он – давний приятель моего отца. Как это вообще все назвать адекватным?

И вот сегодня какого крестика его нелегкая сюда принесла? Вот чую пятой точкой, которую расшибла нечаянно, что папка за между прочим проболтался о поездке этому нехорошему человеку. Не просто так он здесь появился, чувствую.

Раевский сильно сжимает мою ладонь, рывком поднимает меня на ноги. И только сейчас я замечаю слева, на ребрах мужчины, ещё одну татуировку. Но это не какой-то вычурный рисунок, как на животе. Это обычная короткая фраза на английском.

– Да, у меня есть ещё одно тату, – говорит Раевский, видя направление моего взгляда на надпись. – Первую мы набили в шестнадцать, поспорили с девчонками, что нам не слабо.

– Как банально. И рисунок, как не прискорбно, ну такое себе.

– А мне кажется, на то время выглядело стильно.

– Ах, ну да…ну да… то время. – «Миллион лет до нашей эры», едва ехидно не соскочило с моих губ. – И как удивили девчонок?

– Естественно.

Кто бы сомневался. Брат Раевского до сих пор всех впечатляет девчонок, притом разных возрастов. Даже я, как дура набитая, клюнула на яркую обертку, словно на планете остался единственный экземпляр мужчины и того сейчас на части раздерут. Мерзость. Чувствую к себе что-то сродни неуважения за тот опрометчивый и глупый поступок.

Я вытираю руки об важную салфетку и наблюдаю за тем, как Эля пытается встать. А девчонка шустрая. Вроде бы нас не слушает, но я же понимаю, что ушки у нее на макушке.

– Давай помогу. Уже не болит?

– Немного. Пап, твою любимую футболку испортили.

– Пустяки. Сейчас же принесу тебе аптечку. Кстати, давай рыбачить ко мне. Этот мостик не внушает больше доверия. Я сейчас же заберу все твои вещи.

– Окей.

А вот мне кажется, что девчонка больше воспрянула духом.

– Давай помогу. Держись за руку.

– Вот ещё, здесь царапина, я больше испугалась.

– Дочь, ты уверена?

– Конечно, папуль, я за аптечкой. Не переживай.

– Карташова, притормози.

У меня едва волосы на затылке дыбом не стали от его громогласного «Карташова». Моё лицо тут же вспыхнуло, круто поворачиваюсь к мужчине и негромко произношу каждое слово, но так, что бы Эла не услышала.

– У меня есть ИМЯ!

– Чшшш, зачем так реагировать?

Насмешливо смотрит мне в глаза, а я понимаю, что говорить мне с ним не хочется. Я приблизительно представляю ход его разговора. Мне это совершенно не интересно. К тому же там мои угли догорают, а запас не безразмерный. К приезду отца и Альки хочу все приготовить. А вообще, после такой встречи, была мысль поискать другое место, ведь критически рассмотрев местность, я поняла, что вглубь есть еще несколько песчаных пляжей и небольших полян у берега.

– Мне кажется, мы обо всем поговорили, каждый высказал свое мнение друг о друге. О чем еще говорить?

– Я был не прав. Ты обязана вернуться на мои пары, чтобы у тебя не было ещё больших проблем, чем они созрели на этот момент.

– У меня нет проблем! Вот не хожу к тебе – нормально себя чувствую.

– Прекрати истерику. Ты не девочка пятнадцатилетняя. У тебя прекрасные показатели из предыдущего университета.

– Да? А ты даже соизволил порыться в моем досье? Впечатлен? Вижу по глазам, что да. В голове диссонанс? Как такая, как я, успевает по всем фронтам пробежаться?

– Все высказала?

Максим хмурится, бросает на траву удочку, банку ставит у ног и разворачивается на сто восемьдесят градусов. Он смотрит на камыши, на плавающих лебедей, а я…а я не понимаю, почему до сих пор не послала все подальше и не ушла к своему мангалу. Или его фраза о том, что был не прав, так подействовала? Собственно, если мы здесь задержались, я так уж и быть, доведу этот разговор до логического завершения. Возможно, нам действительно стоит установить какие-то рамки и не реагировать друг на друга.

Алька! Как же я могла о ней забыть! Она так старалась, чтобы попасть к нам! Я даже не представляю, что она наплела родакам, чтобы те пошли на попятную. Да! Только ради неё я должна меньше брыкаться. Это меняет дело. Полностью меняет.

– Ты должен мне кое-что пообещать, если ты конечно искренен в своем желании. Со своей стороны тоже пообещаю ответственного отношения к твоим парам.

– Слушаю.

Раевский поворачивается ко мне, смотрит пытливо, больше не пытается вставить слова. Святая Матрона, сколько видела чертовски привлекательных мужиков, а этот выглядит не хуже тренированных парней. Это же ему столько лет, как и отцу? Ну да, приятели же. А он с братом в отличной форме, хотя теперь мне кажется, что у Макса плечи шире и волосы на груди гуще. Или это уже мои личные фетиши, и я их ищу в каждом высоком, симпатичном парне.

– Ты перестаешь меня замечать на парах, кроме тех моментов, которые требуют конкретной работы по теме.

– Согласен.

Он склоняется, чтобы забрать удочку и банку. Я же довольно ликую, теперь перед Алькой будет не стыдно.

– Ты ничего не забыла? – Слышу вдогонку, ведь на веселой ноте я вырвалась вперед, чтобы заняться полезными делами.

– Ты о чем? – Поворачиваюсь к Максу и поправляю волосы, ведь я действительно запамятовала.

– Ева, обманывать не хорошо, – мне показалось или на его губах появилась едва заметная улыбка.

– А, точно!

Поднимаю руку вверх и, как прилежная ученица, даю обещание.

– Обещаю больше не подстрекать Батурина к рисованию.

Раевский впервые за долгое время искренно рассмеялся.

– Ты же его не подстрекала? – Смотрит внимательно, словно что-то ищет в моих глазах.

– Ну, точно не к такому, это же мерзко.

– Да?

Я уже было хотела идти дальше, но этот вопрос меня застал врасплох. Что он имел в виду? Пытаюсь понять по его взгляду ответ, но сегодня он для меня совершенно не читаем.

– Хорошего отдыха, Максим Викторович.

Какая-то неловкость вдруг зашевелилась внутри под его пристальным наблюдением. Как можно быстрее я постаралась уйти с этого участка, хотя, кажется, спиной чувствовала его взгляд на себе. Я растеряна, потому что все мысли крутились только на том последнем моменте, вплоть до того, как на поляне показался автомобиль Котова.

22 глава

Макс

Впервые я поступил, не как человек, который не переступает через определенные границы своего Я. В этот выходной я намерено приехал сюда, в место, где когда-то бурно проходила наша молодость. Котов как-то неожиданно поделился планами на выходные с дочерью, что я тут же решил воспользоваться моментом.

Ситуация с Евой очень напрягала. И если первую неделю я пытался не обращать внимания на ее отсутствия. То буквально в понедельник я случайно попал на кафедре в момент, когда секретарь сортировала папки с личными делами новичков. Мне сразу на глаза попалась папка с досье на Еву Карташову. Извинился и попросил разрешения, чтобы внимательно изучить. Сидел, листал страницы и злился. На себя. Когда же ты, Раевский, успел так очерстветь? Делаешь поспешные выводы, позволяешь себе говорить с малознакомыми людьми, как с низшим сословием. Теперь я понимаю отчаяние Евы, ее нежелание видеть меня. Поэтому я обязан все исправить.

Первые два раза это не получилось. В университете она растворялась между студентами, едва завидев меня. Догонять при всех не видел смысла. Вчера, в тренажерном зале, ее нежелание говорить проявилось слишком явно, едва успел увернуться лицом, чтобы не схлопотать фингал под глаз. И что же сегодня? А сегодня мы с дочуркой проснулись ни свет, ни заря и собрались и выехали на отдых. Всю дорогу Эла делилась переживаниями, рассказывала о прожитой неделе, о том, что успела подружиться с ребятами из класса.

Я слушал внимательно, изредка перебивал, давал советы и видел восторг в глазах дочери. Она наконец-то ожила, медленно вливаясь в новый ритм. Даже предложение порыбачить восприняла слишком эмоционально, хотя до недавнего времени я не видел искорки в глазах Элы.

– Здарова, Рай, как улов?

Из автомобиля Котов сразу же примкнул ко мне, пожав руку в приветствии.

– Улов для соседских кошек постепенно пополняется. Эла сбежала на мостик, сказала, что поймает больше, чем я.

– Рыбачка, сумел же подсадить дочь на удочку.

– Да она с детства повторяла за мной, вот теперь боюсь проиграть.

Котов искренно рассмеялся, похлопав меня по плечу.

– Стареешь, парень. Детишки сейчас атомные.

– А твоя шустрая где? – Пытаюсь изобразить небрежный тон, хотя и так видел, что Евы нет в машине.

– Лебедей фотографирует.

– О, знакомо, моя мелочь едва успокоилась.

Что же, получается, я не зря проделал такой путь, а значит, возможности поговорить я ни в коем случае не упущу. И она, эта возможность выпала, только совершенно не так, как предполагал это произошло. И мне не нравилось то, что я стал замечать в себе в последнее время.

Несколько раз в офисе михаил пытался начать разговор о Еве, но я каждый раз пресекал его желание пооткровенничать. Задела его юная особа, не иначе. Впрочем, брат никогда не останавливался на полпути. А я лишь догадывался о степени их отношений. Но что-то мне подсказывало, что они у пары были кратковременными. Да и я не вовремя с Элой вмешался, так сказать смазал интимную обстановку.

Вчера я случайно заметил автомобиль Михаила возле университета. Брат внимательно кого-то высматривал в толпе студентов. Но я отлично понимал, кого именно ищут его глаза. Внутри что-то шевельнулось. Какое-то неприятное чувство. Подобного я никогда не испытывал. Неужели меня задевает то, что брат наконец-то смог подобраться ближе к Еве? Ребячество. Мне делить с Михой нечего. Давно прошло то время, когда мы могли сохнуть одновременно по одной девчонке.

Я не стал выяснять причины появления брата у стен университета в разгар рабочего дня. В любом случае этот Казанова выдумает причину, по которой свинтил из офиса.

Перемирие, пусть и сложное, прошло мирным путем. Ева не брыкалась, как делала это вчера. В чем причина? Хотя могу частично догадываться о возможных мотивах. Уже не раз Котов упоминал в разговоре подругу Евы, Алину. И куда-то же поспешно умчался Котяра, услышав радостный визг дочери.

Провожу Еву взглядом и не спешу собрать дочкины снасти. Мои глаза прикованы к стройной фигуре. И почему-то именно сейчас я изучаю Еву не как студентку, ученицу, а как девушку, которая вызывает интерес.

Совсем слетел с катушек, если меня неожиданно привлекла одна из пассий брата. Всегда считал, что нам с Михаилом не стоит ругаться из-за одной девчонки. Теперь же его азарт и вожделение каким-то образом влияют и на меня. Неужели именно так на мне сказывается отсутствие штампа в паспорте. Свобода дает о себе знать тем, что я обретаю желание завязать новые отношения?

К черту! Никаких серьёзных отношений. Мне достаточно было той грязи, в которой меня искупала бывшая.

– Эла, как нога?

– Папуль, всё нормально, уже почти не болит. А я тут поймала на твою удочку ещё рыбешку, но, чур, это будет мой улов.

– Заметано.

Я старался как можно реже смотреть туда, где вертелась Ева. Она полностью растворилась в шашлыках, сервировке стола. Мы же с Элой продолжили наши соревнования.

– Алька, какая ты красивая, – слышим за спиной с Элой и поворачиваем головы.

Из автомобиля Котова вылетает высокая стройная шатенка, звонко визжит и ловит в объятия подругу.

– Какие они смешные, – смеется Эла и довольно жует огромный бутерброд, который тщательно готовила утром, проголодалась девчонка.

– Смешные.

– Рай, присоединяйся к нам с дочкой, у нас здесь праздник, долгожданное пополнение, – косится в сторону шумных девчонок, – моя жизнь уже не будет прежней.

– У тебя есть место, где можно перекантоваться.

– Это ж с какой стороны посмотреть, эти две болтушки и на работе достанут. Поверь, твои пары теперь не будут прежними.

– Они учатся вместе? – Я нахмурился, изредка бросая взгляды на Еву.

– Да, терпения тебе, мой милый друг.

– Вот уж спасибо, – иронично качаю головой и обращаюсь к дочери, – нас пригласили к столу, удивим наших друзей твоими шедеврами.

– Ещё спрашиваешь! Я за сумкой!

Я приблизительно себе моделировал реакцию Евы на наше с Элой вторжение, но то, что увидел в ее глазах, долго не давало мне покоя.

– А вот и ваше шампанское, девчонки, взял две бутылки, но третью припрятал в багажнике.

– Шампанского много не бывает, – салютует фужером Ева и смотрит мне в глаза.

23 глава

Ева

– Это что за красавчик? – Пропела мне на ухо Алька, когда взглядом выцепила Раевского, разговаривающего с Котовым.

– Аль, внимательно посмотри и запомни: это и есть Раевский Максим Викторович.

– Мать твою, Ева, это ты с ним тогда в клубе зажималась?

– Здрасте, приехали, – поджимаю губы и с особым пристрастием грохочу посудой, – ты разве забыла, что их двое.

– Прости, прости, но чес слово, он – настоящий секас, я теперь понимаю твою планку, которая сорвала стоп-кран и лишила тебя рассудка.

– Не напоминай.

– А ну, а ну, посмотри мне в глаза, моя черешенка.

Аля указательным пальчиком прикасается к моему подбородку и поворачивает голову к себе, чтобы пристально изучить выражение моего лица.

– Ты мне многое недоговаривала, ай, ай, как ты могла! Между вами что-то было?

– Ещё чего, он вообще меня считает шлюшкой, после того, как застал меня и брата на своей кухне.

– Этот, получается, слишком правильный? – Аля не отрывает взгляд от Раевского и откровенно нас палит.

– Этот слишком занудный.

– Да ладно не ври, он реально ходячий секс. Теперь охотно верю в то, что ты тогда ку-ку.

– Вот лучше бы не ку-ку, – поджимаю губы и нервно перекладываю салфетки из стопки в стопку до тех пор, пока Аля не хватает меня за запястье.

– Бесит?

– Я к нему две недели на пары не ходила.

– Что? Как ты могла? И молчала? А что теперь?

– Успокойся, мы к вашему приезду заключили перемирие.

– Да у тебя здесь целая мыльная опера назрела, а ты все скрывала. Впрочем, потом поговорим, кажется, к нам идет пополнение, – хихикнула подруга, и отвернулась, подавляя хохот, когда увидела моё лицо, стоило Раевскому согласиться на приглашение отца.

– Ну, папуля, ну удружил!

– Эй, детка, относись к этому попроще. Нервы дороже.

Легко сказать: попроще. Вот хорошо, если Раевский не забудет об обещании и не будет больше ко мне придираться. Впрочем, пусть Аля всё сама видит и делает выводы.

– Эла, познакомься, Аля – моя лучшая подруга, я тебе о ней говорила.

– Привет, а ты красивая, Еве повезло с такой подругой детства.

– И мне тоже повезло, – звонко рассмеялась Аля и обняла Элу за плечи, – ты тоже клеевая, мне очень приятно познакомиться с маленькой подружкой моей подружки.

– Ева меня сегодня спасла, видишь, как я ногу разодрала. А вообще, она меня второй раз спа…

Мои глаза стали огромными, когда на эмоциях малявка проболталась о спасении в ночном дворе. Раевский, который рьяно обсуждал с отцом нюансы рыбалки, напрягся и посмотрел в нашу сторону. Эла прикусила язык и, повернувшись к отцу спиной, зажмурилась от возможного террора отца.

– Эла, повтори, – голос Раевского прозвучал раскатисто над поляной, и все замолчали.

Опять я беру огонь на себя, лишь бы мелкая не попала под грозный рык своего мегатребовательного отца. Мне в такие моменты кажется, что с Котовым мне жилось проще.

– Она случайно упала на площадке, а я помогла ей промыть рану, обработать.

– Ну, эту версию вашего знакомства я знаю, только почему спасение?

Вот же ж противный. Прикопался к словам, и слишком пристально изучает наши лица.

– Пап, я тогда упала не просто так, ко мне пристали парни, – протараторила Эла и спиной прижалась к Алине, которая что-то утешительное шептала на ухо девочке.

– То есть ты считаешь, что отец об этом не должен знать?

– Но ничего же не случилось! – Вскрикнула девочка и вырвалась из рук моей подруги, – Вот поэтому я тебе не хочу ничего говорить! Ты постоянно видишь во мне плохое! Ты во всех видишь чаще плохое, чем хорошее!

– А ну вернись! Тебе мало сегодняшнего происшествия?!

Раевский соскочил с лавки и попытался догнать Элу.

– Па, придержи его. – Говорю отцу, а сама прошу Алю поговорить с Элой и утешить, пока я разберусь с её борзым отцом.

– Макс, остынь, ты посмотри на нее, она же напугана.

– Она скрывает от меня правду.

– А почему она это делает? – Логично ведет допрос папка, за что его уважаю.

– Научилась врать, вот и пользуется знаниями.

– Па, оставь нас наедине.

Я едва сдерживаюсь, чтобы при Котове не начать бузить, как невоспитанная хамка. Меня трясет от негодования. Раевский слишком строг к дочери, а порой допрашивает её так, словно она в суде.

– Ты не имеешь морального права так говорить с дочерью, Раевский. Ты разве не видишь, как она одинока?

– Ей грех жаловаться на жизнь, другие дети живут в разы хуже. Она имеет все в своем возрасте.

– Она одинока! – Пытаюсь достучаться до его сознания.

– Это неправда, у нее много друзей, у неё есть я. Только почему-то эта девчонка не считает правильным говорить мне всё в открытую.

– Да я бы сама не хотела такому, как ты, изливать душу. Да она в прошлый раз едва не рыдала от отчаяния. Ты ее запугал.

– Что ты этим хочешь сказать? – Грозно чеканит каждое слово Раевский и приближается ко мне. – Я никогда не хотел сделать Эле плохо. И считаю, что сокрытие всей правды может вылиться в кучу проблем. Она же девочка, и если ей грозила опасность, я должен был об этом знать.

Он в какой-то мере прав, я его полностью поддерживаю. Но почему-то же Эла решила скрыть от отца всю правду.

– А может проблема не в ней?

Хмыкаю и кручу в ладошке фужер с шампанским, иронично рассматривая взбешенное лицо Макса.

– Кто к ней приставал?

Раевский слишком близко ко мне подошел, этого мне только не хватало. Пусть только попробует ко мне прикоснуться, в этот раз точно руку сломаю.

– А я откуда знаю, шпана местная, но можешь быть спокоен, они больше в нашем дворе не появлялись.

– И что же ты им сделала?

– Пообещала руку сломать, – залпом выпиваю остатки вина и пальцами тянусь к кусочку мяса.

– Они ничего себе лишнего не позволили?

– Нет. Поверь, если бы было что-то сверх ужасное, я бы их лично скрутила и вызвала полицию. А так ребятки новенькую увидели и малость берега попутали. Пришлось объяснить, что к чему. Кстати, Максим Викторович, бросай свои диктаторские замашки, займись дочерью. Она действительно нуждается в тебе. Мне уже больше двадцатника стукнуло, и я всё равно переживала из-за развода родителей. А ей всего тринадцать. Не теряй дочь. Сегодня она тебе это не сказала, а завтра вообще начнет с дому сбегать. Ты что её будешь в батарее привязывать?

– Она была не права.

– Вот ты упертый, а, – фыркаю и вытираю руки салфеткой, – тебе говорили, что ты – нудный и противный.

– Не приходилось слышать.

– А ну да, ты же у нас руководитель фирмы, препод, куда уж обычным смертным твою корону трогать своими липкими руками.

– Считаешь, что я слишком требовательный?

– Считаю, что ты слишком самоуверенный и не видишь дальше своего носа.

– На себя намекаешь?

– Ну, это отдельная история, о которой я говорить с тобой не буду.

– Отлично, тогда предупреждаю, как отец: больше в Эле не подходи. Я понятно высказался?

– Вот ты дурак, Раевский. Да пошел ты к черту!