Текст книги "Объятые пламенем (ЛП)"

Автор книги: Джанин Фрост

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Глава 23

Я закрыла глаза. Демон оказался прав, я – потомок Аникутани и чистокровная ведьма. Что, если он так же прав и в том, что вероятный ключ к разрушению заклинания Мирсея лежит в наследственной магии, которая передалась мне?

– А что за подросток живет с тобой? Лиза, – внезапно спросила я. – Она назвала тебя бабушкой. Если она тоже семья...

– Нет, – оборвала меня Леоти. – Она из уважения зовет меня бабушкой. Я приютила ее с матерью, после того, как их дом пять лет назад сгорел. Вы с Гретхен мои единственные настоящие потомки.

Тогда выходит, живых родственников у нас нет. Я такое подразумевала, но надеялась, что догадки не оправдаются. Отсюда следует еще один вопрос.

– Выходит, ты наш древний предок и чистокровная ведьма Аникутани. Но наследственная магия была передана мне, значит, ты давным-давно должна была ее передать. Зачем ты ее передала, если ее сила, должна быть, легендарна?

Леоти немного мрачно улыбнулась.

– За тем же, зачем и твоя мать. Когда я еще была человеком, мой ребенок умирал от боязни воды, что сейчас называется бешенством. Я могла ее спасти, лишь передав ей свою магию. И в ту же ночь, мой любовник вампир поднял меня как пьющую кровь.

– Зачем? – спросила Гретхен со свойственной ей прямотой.

Леоти моргнула.

– Чтобы поднять меня из мертвых, конечно.

Демон не говорил об этом.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Вы двое и в самом деле ничего не знаете, – пробормотала Леоти. – Когда получаешь наследственную магию, она вливается в каждую частичку тебя и тут же преображается в то, что тебе нужно больше всего. Когда я ее получила, мне было необходимо скрыться от тех, кто убивал мой клан. Так что я получила возможность преображаться, во что пожелала. Магия знает, что необходимо больше всего и адаптируется, а такого рода магия – самая могущественная из существующих.

Леоти замолчала, давая нам возможность переварить информацию. Когда ее темные глаза стали чернее ночи, я поняла, что мы добрались до подвоха. Огромная сила всегда имела подводные камни.

И я не ошиблась.

– И все же, передача кому-то такой магии разорвет тебя на куски тем же всеобъемлющим способом, каким магия связывается с тобой, – добавила Леоти. – Она забирает всё, даже магию, с которой ты родилась. Никто еще после передачи магии кому-то другому не выжил. Поэтому она и называется наследственная магия. Ты наследуешь ее кому-то, а сама умираешь.

Я молчала несколько минут. В голове проносились тысячи различных сценариев. Гретхен тоже молчала, но потом проговорила:

– Но ты еще здесь.

Леоти пожала плечом.

– Мой возлюбленный изменил плату смертью, вернув меня из мертвых в качестве вампира, после того, как я умерла.

Как и я обманывала смерть, пока пила кровь вампира, до того, как им и стала. Затем, я почти срубила себе голову под действием заклинания Мирсея. Погодите-ка...

– Ты говоришь, что наследственная магия адаптируется к тому, что нужно больше всего в этот момент. Да, она спасла меня, преобразившись в электричество, когда в тринадцать я попала в ту аварию, но потом я десятки, раз была на грани смерти и магия не помогала.

Леоти выгнула бровь.

– Сила, которая всегда трансформируется в то, в чём ты нуждаешься, не является магией; это аллегория. Наследственная магия становится тем необходимым во время передачи. Это всё, что ты получаешь, но в момент передачи содержится больше сил, чем можно получить, прожив несколько столетий.

Конечно же, был еще подвох. Не могла наследственная магия защищать владельца ото всего в любой момент. Тогда бы суицидальное заклинание Мирсея отскочило бы от меня, а не доросло до связи, когда мы практически стали близнецами...

– Твою мать! – вырвалось у меня, и я принялась расхаживать, пытаясь уложить информацию в голове.

– Передача наследственной магии другому человеку выявляет любую магию, даже ту, с которой родился. А не могла ли передача выявить и заклинания, которое наложили на тебя?

– Могла, – ответила Леоти, озадаченный голос которой немного меня утихомирил

– Чертов Ашаэль, решение у нас перед глазами!

– Кто этот Ашаэль, которого ты все время упоминаешь? – спросила Леоти, затем мы обе пригнулись, когда входная дверь с невероятной скоростью влетела в дом, пересекая комнату.

Максим ворвался внутрь, пряча за себя Гретхен и меня. В это же мгновение через окна ворвались Марти и Ян. Трое вампиров готовы были напасть на Леоти, когда до них, наконец, дошли мои возгласы.

– Успокойтесь!

– Что вы творите? – ошеломленно спросила я.

– Ты кричала, – ответил Максим, сопровождаемый бормотанием Марти.

– Я от радости кричала, – возразила я смущенно, хотя мне было лестно. – Информация Леоти превратила мечту в реальность,

Леоти окинула взглядом разбитое стекло на полу и дверь, лежащую у ее кофейного столика.

– Вы должны мне два окна и дверь, – обратилась она к парням. Затем посмотрела на смятый металл у ног Максима. – А еще новые ходунки.

– Погоди, ты превращалась в пожилую женщину, – произнесла Гретхен, указывая на сломанные ходунки. – Как ты смогла, если наследственную магию передала?

Уголки губ Леоти опустились.

– Это не превращение, а просто гламур. Весьма кропотливый процесс, но для него не требуется наследственная магия. Нужен лишь интеллект.

– Понимаете, ребята, когда Леоти передала наследственную магию своей дочери, она отдала каждую крупицу своей магии, – пояснила я, на всякий случай, если они не поняли о чем мы.

Ян выгнул брови.

– Кажется, Ашаэль принял неверное решение, сказав тебе проверить свое наследие.

– Кто этот Ашаэль? – вновь спросила Леоти, в этот раз более жестко.

Я отмахнулась.

– Демон, который будет рвать на себе волосы из-за алчности, но забудь. Он не мог знать, что мой предок Аникутани все еще жив. Ты сама сказала, что тщательно замела следы. – И потому что это было очень важно, чтобы строить догадки, я напрямую спросила Леоти: – Если я передам наследственную магию кому-то еще, перенесет ли она с собой и заклинание, наложенное на меня?

Гретхен ахнула. Ладно, я не рассказала ей об этом, но в свое оправдание замечу, мы сегодня встретились впервые за несколько месяцев.

Леоти кинула на меня проницательный, испытующий взгляд.

– Насколько сильно ты связана заклинанием?

– Плоть к плоти, кровь к крови, – ответила я. – Если порежусь я, у того, с кем я связана, появится такая же рана, и наоборот. Вплоть до того, что если умрет он, умру и я.

– Какого черта? – выдохнула Гретхен.

Леоти присвистнула.

– Это не обычное заклинание. И на вампира такое навести мог только некромант.

– Как я и сказала, – нетерпеливо продолжила я. – Ну? Если я передам магию, заклинание тоже уйдёт?

– Без сомнений, – ответила Леоти, и я почти разрыдалась от счастья

– Мне нужно позвонить Владу, – сказал Максим, разворачиваясь. – Здесь нет сигнала, нужно вернуться в отель.

Я еле сдержалась от того, чтобы не прыгать, как девочка в рождественское утро.

– Да, позвони и скажи, чтобы не трогал Самира. Нам нужно передать это заклинание, просто нужно найти тупицу, которому можно отдать магию.

В этом мире печальное количество убийц, малолетних растлителей и других отвратительных личностей. Как только я передам наследственную магию, мы очистим землю от одного из таких ублюдков. Это может означать конец магического наследия моей семьи, но что же....

– Ты не можешь просто кому-то ее передать, – сказала Леоти, перечеркивая мое ликование. – Магию можно передать только матрилинейной родственнице.

Я нахмурилась.

– Кому?

– Матрилинейная обозначение близкой родственницы по материнской линии, – пояснила Гретхен.

Вся моя радость сдулась, как надувной шарик.

– Но Леоти только что подтвердила, что других живых родственников у нас нет. – А учитывая, что она старше нас на восемь столетий, близкой родственницей ее не назовешь.

Выражение лица Гретхен изменилось, и она завладела всем моим вниманием.

– Да, выходит единственная личность, кому ты можешь передать магию – я.

Я в шоке осознала, что она это хочет.

– Ты упустила упоминание, что вместе с магией передается и заклятие?

– Нет, не упустила, – ответила Гретхен, пожимая плечами так, словно мы говорили не о жизни и смерти. – Но я рискну.

Конечно же, рискнет. Как всегда Гретхен не думала о последствиях. Что же, я знала, что она отказывалась принимать, что не проживет достаточно долго, чтобы узнать какие крутые способности приносит с собой наследственная магия. Я не могла подписать сестре смертный приговор, даже если это лучший шанс освободиться.

Глубоко вдохнув, я посмотрела на Максима, затем на Яна, а после на Марти.

– Вы не расскажите этого Владу. Я решаю, что именно он должен знать. Если кто-то из вас пойдёт против меня, вырежу тому сердце!

– Лейла! – отрезала Гретхен. – Ты не можешь что-либо решать за них или меня!

– В этот раз могу, – возразила я, и призвала силу внушения, смотря на сестру. – Ты не запомнишь этого разговора, – произнесла я, вибрирующим от силы голосом. – Тебе лишь известно, что Леоти наша дальняя родственница, и мы потомки Аникутани. Всё.

Выражение ярости на лице Гретхен сменилось пустым, и я не упустила, как Леоти с жалостью на меня смотрела. Да, я могла пойти по стопам своей матери ради защиты сестры, и мне плевать.

И плевать, что так я похожа на лицемерку, говоря, что противлюсь играм разума, но сама же в них и играю. Все равно Гретхен не смогла бы держать язык за зубами, и передача ей наследственной магии убьет ее так же, как прямой выстрел в голову.

Она человек и не переживет те пытки, которые похитители Мирсея вытворяли с нами. И Гретхен не переживет, если похитители поймут, что Влад не выполняет то, что ему сказали.

А он не стал бы. Я люблю Влада и знаю его. Как только на чашу весов ляжет жизнь Гретхен, он не позволит руководить собой похитителям Мирсея. Он просто успокоит меня и поклянется отомстить за жизнь Гретхен, но даст ей умереть. И как бы я не любила Влада, не пожертвую жизнью Гретхен ради себя, даже если моя смерть уничтожит Влада.

И, тем не менее, сокрытие такой важной детали причиняло боль, словно серебряный нож в сердце. Влад воспримет это, как предательство, а все знали, что он его не прощал. Пробормотав, что мне нужно пару минут, я выбежала на улицу. Оказавшись на достаточном расстоянии, чтобы даже чувствительный вампирский слух меня не услышал, я закричала от разочарования в серое декабрьское небо.

Сейчас у меня было куда больше ответов, чем я могла желать, но часть меня хотела никогда сюда не приходить. До этого меня мучила беспомощность, теперь же меня пытал предоставленный выбор. Если я все расскажу Владу, он сделает все возможное, чтобы заставить меня передать наследственную магию, вместе с проклятием, Гретхен. И если я это сделаю, то убью ее. Но как я могу ему ничего не рассказать?

Может не сегодня, но вскоре, мне придется выбирать между бесконечной ложью Владу ради защиты сестры и участием в эмоциональной пытке Влада.

Да, Влад был силен и пережил то, что сломило бы 99% людей, но что, если похитители Мирсея потребуют чего-то, что ранит его безумно глубоко? Как я могу добавить сокрушительный вес на уже тяжелейшее бремя?

Жестокая правда в том, что мне будет сложно ужиться с обоими сценариями.

Я не могла оставаться здесь и кричать в небо. Я пообещала себе, что не позволю больше ни эмоциональным всплескам, ни ужасным обстоятельствам потрясти меня. Это сбивало с ног сильнее, чем в любой уже пережитой ситуации, но я должна затолкнуть поглубже чувства и идти дальше.

Может все не так мрачно, как выглядело. Может мне не придется выбирать между жизнью сестры и душой Влада. Должно быть другое решение, и если я постараюсь, то найду его.

"Ага, – глумился мой внутренний голос. – А может, ты найдешь гнома, который приведет тебя к горшочку золота!"

Я сжала кулаки. Будь проклят этот ненавистный голос и Мирсей. Если бы не он, ничего не было бы. В приступе ярости я развернулась и ударила по стволу ближайшего дерева. Кости руки раздробились от силы удара, но боль не несла дискомфорта. На несколько секунд, пока кости вновь срастались, боль физическая отвлекла меня от боли душевной.

Я стянула перчатки и ударила по другому дереву, потом еще по одному и еще, пока кровь не начала свободно стекать по обеим рукам. Как бы я хотела, чтобы на месте деревьев был Мирсей. Будь он здесь и сейчас, я бы еще хлеще отделала бы его...

"Лейла, что ты творишь? Успокойся!"

В голове раздался рев Мирсея. Конечно же, он чувствует тоже, что и я, словно это же и происходило с ним. Теперь я на самом деле наслаждалась болью.

"Где ты, убогий? – проревела я в ответ. – Ты во всем виноват!"

"Нет, ты. Потому что не умерла, когда должна была! – тут же ответил он. – А теперь прекрати ломать руки".

"Так что ли?" – прорычала я, впечатывая кулак в ближайшее дерево с такой силой, чтобы он вышел с другой стороны ствола.

"Сука!" – прокричал Мирсей так громко, что я почти обернулась, чтобы посмотреть ни рядом ли он со мной. В этот раз почему-то наша связь четче и сильнее, словно если я приложу усилие и концентрацию, увижу Мирсея...

"Прекрати! – сказал Мирсей, злость покинула его голос. – Ты не сможешь так меня найти, Лейла!"

"Тогда почему ты так обеспокоенно говоришь?" – мысленно спросила я, ошеломленно понимая, что Мирсей теперь не просто нежданная, слабая тень в голове. Каким-то образом, теперь он чувствовался нитью, за которую я ухватилась обеими руками.

"Прекрати, или я уйду!" – пригрозил он.

"Нет, не уйдешь", – возразила я, когда самозабвенный восторг начал распространяться по моему телу. Я могла чувствовать Мирсея на том конце связи, на самом деле, он казался сейчас еще ближе, словно если я еще несколько раз дерну за нитку, и он явится передо мной. Мирсей чертыхался и продолжал грозить уйти, но я знала лучше.

Если бы он на самом деле мог уйти, давно бы это сделал. А значит, на сей раз, наша связь стала немного другой. Все стало иным, и хотя такое казалось невероятным, причина для такого была одна. Не только Мирсей мог со мной связаться. Каким-то образом мне, наконец, удалось связаться с ним.

Глава 24

«Попался, попался», – радостно напевала я, продолжая тянуть нить нашей связи. В тумане перед глазами исчезли все, окружающие меня, деревья. Я понимала, что происходит, и мое волнение нарастало, пока туман не явил мне другую обстановку. Небо надо мной превратилось в скалистый навес, а деревья – в высокие, остроконечные сталактиты. В слабом свете факелов, стоящих где-то вдалеке, было видно, что большинство камней выглядели естественно образованными колоннами. Мирсей сидел посреди этих столпов, а его глаза были похожи на два лазера во тьме.

– Попался! – громко закричала я и была так увлечена триумфом, что не сразу поняла, что кто-то бьет меня по ноге. И бьет сильно.

– Лейла, да ладно, идем, уже и так поздно!

Марти. Он казался расстроенным, но он не знал, что я, спустя столько безуспешных попыток, наконец, смогла связаться с Мирсеем. Я не отпущу теперь эту нить. Кто знал, смогу ли я вновь его поймать?

– Уходи, Марти! – проговорила я.

Даже секундное отвлечение заставило камни вновь превратиться в деревья. Проклятье! Я вновь сфокусировалась, чертыхаясь, когда Марти опять принялся меня тащить за штанину

– Да твою же мать, Лейла, ты должна пойти со мной!

Марти никогда не матерился, значит, произошло что-то серьезное. Потеряв фокус, я упустила нить, связывающую меня с Мирсеем, и вернулась в настоящее. Марти почти истерично пытался утащить меня с собой.

Я оттолкнула его.

– В чем дело?

– Максим убивает Гретхен! – ответил он, ошеломляя меня.

Я не стала задавать ни один из возникших в голове вопросов. Вместо этого я со всех ног бросилась к дому Леоти, опережая Марти, чьи ноги были гораздо короче моих. Я ворвалась внутрь и увидела Максима, сидящего на коленях на полу и держащего Гретхен. У нее были закрыты глаза, голова откинута, а из уголков губ стекала кровь. Еще больше крови было на одежде Максима, и я учуяла, что не вся она принадлежала Гретхен. Кровь была и Максима, а по самым необъяснимым причинам, Леоти и Ян стояли, словно безмолвные часовые, ничего не предпринимая против ужаса, от которого я чуть не рухнула на колени.

– Какого. Хрена? – прокричала я.

Электрический разряд пронесся по руке, и, словно змея, из нее появился хлыст. И лишь из-за того, что Максим держал мою сестру, я не начала резать его на куски. А когда я поняла, что не слышу сердцебиения, меня словно бетонным шаром ударило. Боже мой, Господи, она мертва. Из меня начало рваться еще больше электричества, и я осознала, что всё тело сияло от перенапряжения.

– Убери силу, Лейла, – спокойно произнес Максим. – Он не мертва.

Я указала на Гретхен, только сейчас замечая, что хлыст создал пятифутовую расщелину в полу.

– Тогда почему у нее не бьется сердце?! Убийца!

– Она не мертва, – повторил Максим, перемещая Гретхен в руках. – Просто ждет момента очнуться.

Я вновь посмотрела на кровь у рта Гретхен. Максим не убил ее, а превратил в вампира. Даже на фоне облегчения, что я не потеряла сестру, моей злости хватило, чтобы в ближайших розетках начало потрескивать электричество. А через пару секунд из них потянулись разряды.

– Лейла, – раздраженно начал Ян, – если ты намерена начать еще один пожар, тебе не понравится заклинание, которое я на тебя нашлю.

Я попыталась дышать равномерно, чтобы погасить опасную силу. Неважно, что я чувствовала – хотя во мне горело желание убить Максима – я не могла повторить то сумасшествие с перепадом электричества.

– Я пытался его остановить, – сказал Марти, наконец, врываясь в домик. – Он не слушал, как и все они.

Да? Я посмотрела сначала на Леоти, а затем на Яна, мысленно добавляя их в список на убийство. Затем продолжила внутреннюю борьбу, чтобы не спалить все окружение, дав волю всей ярости. Это же Влад чувствует, когда пылает – в прямом смысле слова – от гнева? Если так, тогда он выказывает огромное самообладание, не убив в сотни раз больше людей, чем уже.

Максим стер кровь со рта Гретхен и опустил мою сестру. Она, словно сломанная кукла, легла на пол. И это зрелище вновь поразило меня так, словно мне дали под дых. Ничто не выглядело таким безжизненным, как мертвое тело, и прямо сейчас, это то, чем была Гретхен. Я вновь посмотрела на Максима, словно могла уничтожить лишь взглядом.

– Какое у тебя было право так поступать?

– Такое право мне дала Гретхен, – ответил он. – По ее словам, ты продолжаешь все за нее решать, но она уже взрослая, чтобы действовать по своей воле. Так что, когда ты убежала, Гретхен попросила обратить ее, что я и сделал.

Я издала звук, что-то среднее между рычанием и фырканьем.

– Она импульсивно спросила тебя, и ты бросаешься исполнять ее прихоть и лишать человечности? Ерунда! Ты не ради нее это сделал, ведь еле переносишь Гретхен. Ты ради Влада это сделал. Ты обратил ее, чтобы подготовить к заклятью, которое хочешь, чтобы я ей передала!

Максим отошел от Гретхен, и теперь я могла ударить его хлыстом, который раскалился добела.

– Я ради обоих сделал, – отрезал Максим. – Да, Гретхен еще та заноза, но в основном такая она с тобой. Я понял это пару месяцев назад, когда Влад приставил меня, ее охранять. Ты продолжаешь обращаться с ней, как с ребенком, поэтому она так себя с тобой ведет. В другое время она веселая, умная и уравновешенная. Гретхен много раз прежде просила меня, ее изменить. Я продолжал отказывать и предупреждать о последствиях, но она настаивала. В отличие от вампиров людей просто убить, так что Гретхен понимала, что у нее больше шансов выжить, будучи вампиром. А после того, что мы выяснили сегодня, я согласился.

– Лжец! – Я направила хлыст в сторону Максима, но Ян схватил меня за запястье и завел руку мне за спину, а потом взвыл от боли.

– Твою же на хрен мать! Меня прострелило до самого стручка и бобов!

Я не удивилась. Прикасаться ко мне вблизи правой руки, в которой сосредоточена вся энергия, очень опасно, впоследствии могут быть ожоги, что только что осознал Ян. Лишь Влад мог безбоязненно это делать, но Ян продолжал держать меня, несмотря на ожоги.

– Отпусти, не убью я Максима, – отрезала я.

– Правда? – Ян посмотрел на мой хлыст, который продолжал потрескивать и шипеть от энергии. – Скажи это своему искрящему дружку.

– Я не собираюсь убивать его, – повторила я, и Ян, наконец, меня отпустил. Да, пару минут назад я хотела отрезать Максиму ногу или руку, но сейчас желание расчленить его иссякло. На меня навалилась усталость, словно вместе с яростью меня покинули все силы. Моя сестра находилась между смертью и преображением в вампира. И ничто, что я сделала бы с Максимом, не изменило бы это. Теперь же к тому ужасу, творившемуся с нами, присоединилась еще одна проблема. Через несколько часов, Гретхен очнется новоиспеченным вампиром с сильнейшей жаждой крови, и может убить любого, попавшегося на глаза, будь то мужчина, женщина или ребенок. Нам нужно увезти ее от людей так далеко, как только можем, а ещё прихватить пакеты с кровью, чтобы утолить ее голод. Очень много пакетов. Позже, я выскажу Максиму всё, что думаю на счет принятого им решения, но сейчас есть дела поважнее.

– Кто-нибудь знает, есть ли поблизости убежище для новоиспеченного вампира?

– У Влада есть дом в Роли, – начал Максим.

Ян посмотрел на бессознательное тело Гретхен.

– Проколы уже заживают. До Роли пять часов езды без пробок. Я знаю убежище в менее чем трех часов езды отсюда, и это очень далеко.

– Ты о нём знаешь, но оно не твое? – Хорошо, что это убежище ближе, но, зная Яна, его не всегда тепло встречают в домах, а я не могла рисковать тем, что нас вышвырнут. Он улыбнулся мне, поняв причину моего вопроса.

– Оно пустует. Мой приятель прошел через смертельно-скучную фазу, когда хотел побыть один со своей женой. А сейчас они за границей, а у меня есть ключ от их домика в горах.

Отлично, но все же...

– Ты уверен, что там никого?

Он мрачно улыбнулся.

– Спорю на твою жизнь.

– Я хочу поехать с вами, – сказала Леоти, впервые с момента моего возвращения заговорив.

Я повернулась к ней, не зная, что сказать. Ради всеобщего блага, я могла бы наплевать на чувства, но все еще была расстроена. Максим намеренно обратил Лейлу, когда меня не было, но ни Ян, ни Леоти не помешали ему. Лишь Марти пошел за мной в тщетной попытке его остановить.

Но, если я сосредоточусь на всеобщем благе...

– Хорошо, – согласилась я, радуясь, что не говорила угрюмым голосом. – Я в любом случае хотела еще узнать о наших предках.

Я хотела вновь попробовать связаться с Мирсеем, как только Гретхен окажется в надежном месте и меня не станут отвлекать. Но если у меня не получится, у Леоти почти тысяча лет практики в магии, и она точно знает больше меня. Возможно, только возможно, она так же знала, где нам найти еще одного некроманта.