Текст книги "Незнакомка с соколом"
Автор книги: Джанет Линфорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)
Чарльз вопросительно поднял брови, не догадываясь, кого имеет в виду хозяин, и тот кивком головы показал в полутемный угол. Там сидел мастер Дикон, откинув назад голову и приоткрыв рот, из которого вырывался громкий храп. Чарльз, пораженный, уставился на него. Он никогда не видел, чтобы старик так напивался.
– Неужели это он от пива? – спросил Чарльз, не веря своим глазам.
– Нет, он предпочитает более крепкие напитки, если вы меня понимаете.
Хозяин заспешил к другому посетителю, требовавшему пива, а Чарльз, тяжело вздохнув, подошел к Дикону. Ну почему все складывается так плохо? Со дня на день произойдет вторжение испанцев, Фрэнсис в отчаянии от утраты имения, а теперь он видит своего лучшего друга пьяным, в этой жалкой таверне…
Он наклонился и потряс мастера за плечо. Дикон приподнял голову, приоткрыл мутные глаза и улыбнулся Чарльзу.
– А, парень, ты пришел забрать меня домой?
Чарльз невольно отшатнулся – его обдал запах перегара. Огорченный до глубины души, он поставил Дикона на ноги и повел к дверям. Посетители дружески кивали Дикону, а он, спотыкаясь и всей тяжестью повиснув на руке Чарльза, ухмылялся и кивал им в ответ. Видно было, что его состояние никого здесь не удивляет. Никого, кроме Чарльза…
Когда они уже добрались до двери, Чарльз оглянулся и вдруг увидел шустрого паренька, который вышел из кухни и присоединился к тем, кто стоял у камина. Это был Луи!
Гнев охватил Чарльза. Какую еще пакость приготовила ему судьба?! Пребывая в смятении, он с трудом дотащил Дикона до его дома, и тот, явно не испытывая никакого раскаяния, свалился на кровать и заснул, как только голова его коснулась подушки.
Чарльз упал на стул и закрыл лицо руками. Друг его всегда словно бы излучал опытность и мудрость. Большую часть своей жизни Чарльз полагался на эту мудрость.
– Нет, не может быть, я в это не верю! – громко шептал он, чувствуя, что сердце его разрывается от боли. – Не предавай меня! Не предавай меня особенно теперь, когда я так нуждаюсь в твоей поддержке…
Ответом ему было только курлыканье голубей за стеной.
Чарльз встал и расправил плечи. Со стариком он поговорит утром, а сейчас ему предстоит самое неприятное: он должен наказать Луи. Фрэнсис, конечно, будет очень расстроена, но он не отступится от того, что считает правильным.
40
– Луи, ты был сегодня в таверне? – с порога спросил Чарльз, входя в гостиную.
Фрэнсис, сидевшая у камина, вздрогнула и в испуге уставилась на мальчика, который встал с дивана и посмотрел Чарльзу прямо в глаза.
– Да, барон Милборн, но у меня для этого была серьезная причина. Клянусь вам.
– Какие могут быть причины, чтобы нарушать данное слово?!
Чарльз был огорчен больше, чем сам мог предположить. Краем глаза он увидел, что у Фрэнсис дрожат губы, хотя она и сдерживает слезы. Но она, конечно же, заплачет, когда он объявит свой приговор. Чарльз надеялся, что противоречить ему Фрэнсис все же не станет, поскольку в данном случае Луи, несомненно, заслужил строгое наказание. Нарушать данное слово в доме Кавендишей всегда считалось серьезным преступлением. Это было единственное прегрешение, за которое его и братьев пороли, когда они немного подросли. После чего они быстро поняли, что слово надо держать.
– Луи, я надеюсь, ты согласен, что заслужил серьезное наказание?
– А ты не хочешь узнать причину? – вмешалась Фрэнсис.
Чарльз сердито взглянул на нее. Разумеется, он был бы очень рад узнать, что у мальчика действительно существовала серьезная причина для того, чтобы отправиться в таверну. И хотя он с трудом представлял себе, что могло бы оправдать такой поступок, Чарльз решил все-таки дать возможность объясниться.
– Так какова была причина?
Луи опустил глаза.
– Милорд, мне очень жаль, но я не могу сказать вам.
Чарльз сжал губы в тонкую линию.
– Я полагаю, тебе ясно, что ты не оставляешь мне другого выбора. Я не могу ограничиться легким наказанием, если ты отказываешься рассказывать мне, почему ты туда отправился.
– Я приму любое наказание, милорд.
– Только, ради бога, не бей его! – закричала Фрэнсис, хватая Чарльза за руку.
Чарльз понял, что спора не избежать. Он отослал Луи подождать на кухне и прикрыл дверь гостиной, приготовившись к схватке.
– Фрэнсис, Луи нарушил свое слово, – сказал он, стараясь быть убедительным.
– Да, я знаю, что он виноват. – Она умоляюще прижала руки к груди. – Но ты же можешь избрать какое-нибудь другое наказание. Любое! Пусть моет пол на кухне…
– Мой отец порол нас, когда мы нарушали свое слово, и мы хорошо усвоили его уроки. То, что было хорошо для меня и моих братьев, будет хорошо и для Луи.
– Но, Чарльз, почему ты не хочешь поверить, что у него была серьезная причина?
Чарльз нахмурился.
– Ты что же, думаешь, мне очень приятно наказывать его? Если ты знаешь, что это за причина, скажи мне.
– К сожалению, не знаю. Я хотела выяснить, но он очень скрытен.
– Вот видишь! У него есть секреты даже от тебя, а это никуда не годится.
Фрэнсис ничего не ответила. Ее вера в людей, которых она любила, была непоколебимой, и это принесло ей в жизни много горя. Чарльзу было очень жаль ее, но он не сомневался в своей правоте.
– Поднимись в спальню, – мягко сказал он. – Потом ты сможешь увидеть его.
Фрэнсис опустила голову, признавая свое поражение. Ей было нечего возразить, но она не могла смириться с тем, что он будет бить ребенка. Ей показалось, что между нею и Чарльзом разверзлась пропасть, которую невозможно преодолеть.
Она медленно прошла к двери, но на пороге обернулась, глаза ее сверкали.
– Я так сердита на тебя, Чарльз Кавендиш, что хотела бы… Я хотела бы не любить тебя!
Она резко отвернулась от него и выбежала из комнаты.
Слова Фрэнсис больно укололи Чарльза, но он не мог изменить своего решения. Взяв на себя воспитание Луи, он был твердо убежден, что необходимо быть строгим к мальчику для его же пользы.
Наломав за домом ивовых прутьев, Чарльз пришел на кухню и приказал Луи лечь на скамью. Он убеждал себя, что поступает правильно, но, когда розга свистнула и у мальчика вырвался невольный крик, Чарльзу стало так больно, словно это его ударили. Обругав себя за малодушие, он занес руку во второй раз и был поражен выражением лица мальчика.
Луи храбро ожидал следующего удара, с такой силой вцепившись в край скамьи, что суставы на руках побелели. Губы его дрожали, в глазах накипали слезы.
Чарльз собирался нанести ему десять ударов, но почувствовал, что не сможет. Черт побери, кто он такой, в конце концов, чтобы наказывать этого ребенка?! С проклятием, которое сотрясло стены, он сломал розгу о колено и со всей силой швырнул обломки в угол.
Луи обернулся к нему, на лице у него было написано удивление, смешанное со страхом.
– Ты не будешь выходить из дома в течение недели! – крикнул Чарльз. – И никаких больше дежурств по ночам у сигнального костра. Отправляйся в свою комнату и оставайся там!
Мальчик не стал ждать второго приглашения и метнулся к двери. Когда его башмаки простучали вверх по лестнице, Чарльз упал на стул и закрыл лицо руками – второй раз за этот вечер. Он был страшно разочарован – и в себе, и в мальчишке. А ведь Луи делал такие успехи, он уже научился читать и писать и мог бы вырасти образованным человеком… Неужели ничего нельзя поделать с дурными наклонностями, которые остались ему в наследство от беспризорного детства?
Чарльз не желал смириться с этой мыслью. В конце концов, Луи еще совсем ребенок и может попытаться начать сначала. Однако теперь мальчик должен не только доказать, чего он стоит. Он должен искупить свою вину.
Как это ни странно, но Чарльз чувствовал, что и он тоже должен начинать сначала. Ибо у него было идиотское ощущение, что Луи разочарован в нем не меньше, чем он в мальчике…
– Я не смог сделать это! – Чарльз захлопнул дверь спальни с такой силой, что стены задрожали. Фрэнсис вскочила; она была дивно красива в свете свечи, с распущенными иссиня-черными волосами. – Надеюсь, ты удовлетворена?
– Я просто счастлива! – Она бросилась к Чарльзу и обняла его. – Я же знаю, что на самом деле ты все-таки любишь наших мальчиков.
Он холодно отвел ее руки.
– Ложись в постель, а я хочу немного почитать. Мы можем опустить края балдахина, чтобы свет не мешал тебе спать.
– Сначала я должна увидеть Луи. Я хочу понять, что с ним происходит.
Фрэнсис направилась к двери, а Чарльз поставил свечу на маленький столик у окна, взял книгу и уселся там. Однако читать он не мог: из головы у него не выходило письмо, полученное накануне. Чарльз никак не мог решить, стоит ли говорить о нем Фрэнсис: если первое послание Инес усложнило отношения между ними, то второе может совсем отдалить их друг от друга.
Получив письмо, Чарльз долго смотрел на нераспечатанный конверт, подмоченный водой, и раздумывал, не бросить ли его в огонь. Потом все-таки вскрыл конверт, но, прочитав письмо, швырнул его в камин. Огонь охватил бумагу и быстро превратил ее в пепел, и Чарльза охватила ненависть. Инес намеревалась высадиться в Веймут-Малколме и требовала, чтобы он встретил ее корабль. Она милостиво позволяла ему выбрать, где они будут жить, ни секунды не сомневаясь, что он жаждет увидеть ее…
Чарльз чувствовал, что им овладевает черная меланхолия. Хватит того, что Инес разрушила его жизнь. Он не позволит ей разрушить доверие к нему Фрэнсис. И, как назло, впервые в жизни он не мог обсудить свои проблемы с Диконом, ибо у его друга были сейчас собственные проблемы. Чарльз и раньше замечал, что старый сокольничий сильно изменился, но только теперь понял причину этого. У него возникло горестное ощущение, что Дикон покинул Лалуорт и никогда больше сюда не вернется…
Всю следующую неделю мастер Дикон практически не появлялся на голубятне, а если и появлялся, то от него так разило спиртным, что у Фрэнсис в конце концов лопнуло терпение. Однажды утром она отправилась разыскивать его и обнаружила в постели. На ее вопрос, не болен ли он, Дикон ответил отрицательно, и тогда она прямо спросила, почему он проводит все вечера в таверне.
– Я не могу не бывать там. – Он театрально ударил себя в грудь. – Эта потребность живет во мне!
– Я не верю вам.
Дикон поднял голову, внимательно всмотрелся в нее, и, встретив его взгляд, Фрэнсис могла бы поклясться, что глаза его светятся прежним пониманием и мудростью. Впрочем, уже через мгновение Дикон опустил голову, и она решила, что все это ей только показалось.
– Вы меня мало знаете, – слабым голосом произнес он. – Да и что вам за дело до этого? Кому нужен немощный старик?
Она нетерпеливо фыркнула и встала, отодвинув стул.
– Вы нужны Чарльзу!
– Чарльзу нужно одно: поверить в себя так же, как он верит в Арктуруса, – сказал Дикон с неожиданной твердостью.
Фрэнсис удивленно обернулась, но перед ней опять был слабовольный, опустившийся старик.
– Позвольте мне хотя бы выстирать вашу одежду. Она пропахла пивом.
Дикон запротестовал, но она решительно забрала его рубашку и штаны и вышла из комнаты, хлопнув дверью.
Оказавшись на голубятне, Фрэнсис дала волю слезам. Ну почему она вечно стремится изменить людей, которые ее окружают? Она старается переделать Луи и Пьера, хочет, чтобы изменился мастер Дикон. Что же касается Чарльза… Ведь она вышла за него замуж, тоже надеясь, что он станет другим. Но кто знает, сможет ли он когда-либо полюбить ее так, как она того хочет?
Глупые мечты – надеяться изменить других. Людей может изменить только время – но необязательно к лучшему. Достаточно посмотреть на мастера Дикона. У Фрэнсис разрывалось сердце при виде того, что происходит со стариком. Но если это так болезненно для нее, можно себе представить, что должен чувствовать Чарльз…
41
Вечером в пятницу двадцать восьмого июля Чарльз сидел за ужином в отделанной деревом столовой, во главе стола, как когда-то сидел его отец, а Фрэнсис занимала место матери. Чарльз даже благословил Луи и Пьера перед ужином, как благословлял отец его с братьями много лет назад.
«О боже, – подумал он, придвигая тяжелый стул поближе к столу, – ощущал ли отец такую же тяжелую ответственность?» Хорошо хоть, Луи всю последнюю неделю вел себя безукоризненно. Он оказался прилежным учеником, священник хвалил его, да и в том, что касалось соколов, мальчик схватывал на лету все, чему учил его Чарльз. И поскольку Луи беспрекословно выполнял все указания, Чарльз снова разрешил ему дежурить у сигнального костра.
– Ты знаешь, сегодня утром прилетел голубь из Остенде, – сказала Фрэнсис. – Оказывается, у герцога Пармы нет сорока тысяч солдат! Нам сообщили, что очень многие болеют дизентерией. Ну а кораблей, чтобы переправить сюда войска, у него никогда не было.
– У Армады хватит кораблей и для солдат Пармы, – заметил Чарльз.
– Ах, если бы нам удалось устроить так, чтобы Армада не встретилась с войсками Пармы! Но в любом случае в порты Дюнкерка или Ньюпорта Армада не может войти – там плавучие пески, а у испанских кораблей очень низкая осадка. Так что, даже если они доплывут до Нидерландов, они не смогут взять на борт всех этих солдат.
Ему не хотелось охлаждать ее энтузиазм. Поэтому он не стал напоминать ей, что двадцати тысяч солдат, которые находятся на борту кораблей Армады, вполне достаточно, чтобы взять Лондон, убить королеву и захватить правительство, пока остальная армия будет переправляться из Нидерландов. Плохо уже то, что он должен сообщить ей результаты расследования, которое провели мэр и городские олдермены у Ральфа Стоукса.
Поводом для такого визита стало подозрение в том, что Стоукс обогащается каким-то нечестным путем: у него много слуг, он стал богато одеваться. Доказать что-либо не удалось. При этом Стоукс охотно согласился, когда его попросили предоставить для армии двух вооруженных всадников и обеспечить торговое судно для нужд войны. Мэр уехал из Морли по-прежнему полный подозрений о причинах преуспевания Стоукса, но доказать ничего не смог.
Фрэнсис смолчала, когда он рассказал ей эти новости, но он чувствовал в ней невысказанную боль, более осязаемую, чем слова.
После ужина Луи и Пьер отправились к сигнальному костру, а Фрэнсис с Чарльзом перешли в гостиную, уселись рядом за письменный стол и занялись разбором донесений. Фрэнсис радовало, что им удалось наладить надежную связь, и теперь ей хотелось нарушить планы испанцев.
Она как раз размышляла, каким образом это можно осуществить, когда внезапно распахнулась дверь и в гостиную ворвался Пьер. Одного взгляда на лицо мальчика было достаточно, чтобы понять: случилось что-то серьезное.
– Луи не пришел на сторожевой пункт! – воскликнул Пьер, бросаясь к Фрэнсис. Мальчик выглядел испуганным. – Он сказал, что догонит меня, а сам… Он пошел в таверну, я знаю. Я боюсь за него, Фрэнк! Тот человек убьет его, если заметит, что Луи следит за ним!
– Какой человек?
Фрэнсис прижала Пьера к себе, надеясь выведать у него подробности этой загадочной истории. А в голове у Чарльза билась одна-единственная мысль: Луи снова пошел в таверну! И это после того, как он поверил мальчику и разрешил ему дежурить у сигнального костра! Его ярость не знала границ.
Поскольку от Пьера невозможно было добиться вразумительного ответа, Фрэнсис метнулась к двери.
– Я накину плащ и пойду искать его.
– Нет! – решительно остановил ее Чарльз. – Ты останешься здесь с Пьером. Я разберусь с этим сам.
Пока Чарльз шагал по грязной мостовой, часы на башне пробили одиннадцать. В большинстве домов и в лавках было уже темно, и только таверна сияла огнями, оттуда доносились голоса и взрывы хохота. Когда он уже подходил к таверне, дверь открылась, и из нее вышел какой-то человек. Не желая ни с кем встречаться, Чарльз завернул за угол, чтобы переждать, пока этот человек пройдет, – и тут же узнал его неуверенную походку. Это был мастер Дикон, уже в подпитии.
Тяжело вздохнув, Чарльз проводил старика глазами и с изумлением увидел, что, добредя до перекрестка, Дикон выпрямился, походка его изменилась. Голову он теперь держал высоко, плечи расправились: это шагал прежний Дикон – бодрый, уверенный в себе.
Удивленный, Чарльз вышел из своего укрытия и поспешил в таверну. К сожалению, у него не было времени расследовать сейчас эту тайну.
– Луи, я человек справедливый, но я теряю терпение!
Когда Чарльз схватил Луи за шиворот и вытащил из таверны, мальчик не сопротивлялся. Всю дорогу домой они шли молча и теперь стояли в гостиной друг против друга, а Фрэнсис с выражением страдания на лице переводила взгляд с одного на другого.
– Чарльз, – взмолилась она наконец, – неужели ты собираешься снова проделать это?!
– Не вмешивайся! – рявкнул Чарльз, ярость душила его. – Луи, я даю тебе последнюю возможность, – произнес он, несколько тяжеловесно демонстрируя свое терпение. – Скажи мне, почему ты там оказался?
К его удивлению, вместо того чтобы съежиться и опустить глаза, Луи уверенно посмотрел ему прямо в лицо. На лице у него заиграла слабая улыбка.
– Теперь я могу сказать вам, милорд, почему я ходил туда. – Он вытащил из-за пазухи толстое письмо. – Вот, прочитайте это!
Озадаченный, Чарльз взял письмо и поднес его к канделябру, чтобы прочесть, кому оно адресовано. Фрэнсис заглядывала через его плечо, ее волосы щекотали ему щеку.
– О боже! – Прежде чем Чарльз сообразил что к чему, она нетерпеливо схватила конверт и разорвала его. – Письмо адресовано Ральфу Стоуксу, а написано сэром Хэмфри Перкинсом на борту одного из кораблей Армады. Луи, чей бы кошелек ты сегодня ни опустошил, это хорошо проделано!
Она заключила мальчика в объятия.
– Радоваться тут нечего, – произнес Чарльз, когда оправился от шока. – Это означает, что Армада находится в одном дне плавания от нас, а может, и того меньше. Ты же видишь дату? Ну давай читай скорее.
Фрэнсис пробежала глазами письмо и прижала руку к щеке.
– Милостивые небеса! – воскликнула она. – Корабль Перкинса собирается причалить в Веймуте, чтобы взять там боеприпасы. Они хотят ограбить нас!
Чарльз взял у нее письмо, быстро прочел его и нахмурился.
– Сомневаюсь, что испанцы намерены захватить английские арсеналы. Скорее у них есть собственные потайные склады в Веймуте, о которых английские власти ничего не знают.
Чарльз решил сегодня же ночью отправиться в Веймут и найти такой склад. Но перед этим следовало кое-что сделать.
– Луи, я должен перед тобой извиниться. Мне очень жаль, что я был несправедлив к тебе.
В голосе Чарльза слышалось искреннее раскаяние, и Луи спокойно, как равный, встретил его взгляд.
– Я принимаю ваши извинения, барон, – с достоинством произнес он. – Но надеюсь, что в следующий раз вы будете доверять мне.
Чарльз покачал головой.
– Ты выполнил задание, которое сам себе поставил, но следующего раза не будет. Ты имеешь дело с очень опасными людьми. Тебя могли убить.
– Но, как видите, не убили!
– Это может случиться в любой момент, – нахмурился Чарльз. – У кого ты вытащил это письмо? Ты знаешь его имя? Или, может быть, просто покажешь его мне?
– Я думаю, что этот человек сам по себе не представляет интереса, – уклончиво ответил Луи. – Скорее всего он сотрудничает с испанцами только ради денег и вряд ли знает содержание писем…
– Все, что мне надо, это его имя! – нетерпеливо перебил мальчика Чарльз.
– А вы не думаете, что будет лучше, если он продолжит получать письма? А уж я постараюсь, чтобы они попадали в ваши руки.
– Нет, я так не думаю! Ты больше не пойдешь в таверну. Это решено.
– Но почему?! – завопил Луи.
Чарльз взглянул на Фрэнсис, надеясь, что она поддержит его, но эта невозможная женщина явно опять была на стороне мальчишки. Однако Чарльз остался тверд.
– Речь идет о твоей жизни, – сказал он, стараясь, чтобы голос его звучал как можно более убедительно. – Мы с Фрэнсис отвечаем за тебя, и, если с тобой что-нибудь случится, вся вина ляжет на нас. Кроме того, Фрэнсис и Пьер просто не переживут твоей гибели, а ты прекрасно знаешь, что испанцы не щадят ни женщин, ни детей. Ты можешь дежурить у сигнального костра, но не подходи близко к таверне! Ты слышишь меня?
По всей видимости, Луи все понял, потому что, помолчав, он нехотя кивнул:
– Ладно. Я обещаю не приближаться к таверне и на этот раз сдержу свое слово.
– Я верю тебе. Жаль только, что ты не хочешь сообщить мне имя этого человека. Но, надеюсь, ты еще передумаешь.
Чарльзу не хотелось давить на мальчика, но то, что Луи так упорно скрывает источник своих сведений, казалось ему очень странным. Столь же странным, как и то, что Дикон неожиданно обрел свою былую упругую походку.
Чарльз понимал, что его отъезд не вызовет у Фрэнсис восторга, но не ожидал, что она так огорчится.
– Но ведь это же страшно опасно! – воскликнула она, когда он рассказал о своем намерении отыскать испанский склад боеприпасов. – А я была так рада, когда ты извинился перед Луи, подумала, что теперь наконец-то все станет лучше… Я подумала, что мы будем работать с птицами вместе, что ты на самом деле сможешь…
Фрэнсис не договорила. Ее нижняя губа дрожала, в голосе слышалась страстная мольба. Чарльзу вдруг безумно захотелось отказаться от своего рискованного предприятия, остаться с ней и не выпускать ее из спальни дни и ночи напролет. Но им всем угрожала смертельная опасность, и он не мог себе этого позволить.
– Обещай присматривать за Луи, пока меня не будет.
– Конечно. И за Пьером тоже.
Фрэнсис сдерживала слезы, но трагическое выражение ее лица пронзило Чарльза.
– Я имел в виду другое, – сказал он. – Пьер еще ребенок, а Луи уже почти мужчина. Если ты почувствуешь, что он снова что-то замышляет и ему угрожает опасность, дай знать капитану Генри Эшли.
– Но, Чарльз…
– Никаких «но»! – Он прошелся по комнате, начиная раздражаться. – Ты ведь любишь его, не так ли? Поэтому не допускай, чтобы он оказался втянутым в какую-нибудь историю. Пусть сначала вырастет.
Фрэнсис хотелось возразить, что Чарльз сам был совсем юным, когда отправился на Карибы, но она промолчала. Этот выбор изменил его навсегда, и она не хотела, чтобы такое произошло с Луи.
– Хорошо, – сказала она, чувствуя, что он ее убедил. – Не беспокойся о нас, я сделаю все, как ты скажешь. Просто я очень разочарована тем, что ты уезжаешь. Я думала, мы вместе займемся птицами…
Чарльз махнул рукой.
– Из этого никогда ничего не выйдет: мы вечно будем спорить по любому поводу. У нас с тобой хорошо получается вместе только одна вещь…
– Какая же?
В глазах Чарльза зажегся огонь. Не говоря ни слова, он притянул ее к себе, и Фрэнсис почувствовала, что уже знает ответ. Какое-то мгновение они стояли молча, потом оба рванулись к дверям. «Так-то лучше! – мелькнуло в голове Фрэнсис. – Возможно, мы никогда не сможем работать с голубями вместе, зато мы умеем дарить друг другу наслаждение!»
Схватив Чарльза за руку, она потащила его через сад в сторону леса. Как веселящиеся дети, они срывали друг с друга одежды, и Фрэнсис чувствовала, что никогда еще ее страсть не разгоралась так ярко. Они предавались любви торопливо и никак не могли насытиться; это граничило с безумием. А когда все кончилось, Фрэнсис заметила мелькающий между деревьями свет костра. Не в силах произнести ни слова, она застонала.
Чарльз удивленно поднял голову и посмотрел в ту сторону, куда показывала Фрэнсис.
– Ну вот, Луи наконец нашел применение своей страсти к огню, – пошутил он, словно не желая признавать всю серьезность положения.
На самом деле оба они понимали, что это значит. Пока они предавались любви, в лесу на побережье Англии были замечены войска вторжения, и теперь вдоль всего побережья от далекого Корнуолла до Дорсета и в глубь страны вплоть до Лондона зажигаются костры, оповещающие об опасности. Цепь огней освещает их землю подобно ожерелью из драгоценных камней.
Чарльз снова потянулся к ней, и Фрэнсис бросилась в его объятия. Ей показалось, что ее любовь к нему похожа на этот костер, а цепь таких костров объединяет людей отсветом любви, которую нельзя уничтожить. Англия будет сражаться за свою свободу, а она будет сражаться за свою любовь!
