Текст книги "Два сапога не пара "
Автор книги: Джанет Иванович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
– О, нет! Ты? Заноза в заднице? Не могу представить, почему кто-то так думает.
– Во всяком случае, он лапу не сосал. Если он продавал оружие, то деньги у него, наверно, водятся. Может, он остановился в отеле на побережье. Может быть, в Нью-Брансуике или дальше в Берлингтоне, или в Атлантик-Сити.
– Его фото разослали в Атлантик-Сити. Ничего не нашли. Скажу тебе правду, его след давно простыл. То, что он на тебя обозлился – лучшая новость, которая у меня есть за всю неделю. Все, что я должен сейчас делать, это следовать за тобой и ждать, когда он предпримет следующую попытку.
– Вот здорово. Люблю быть приманкой для смертоносного расчленителя.
– Не беспокойся. Я буду о тебе заботиться.
Я не удержалась от гримасы.
– Ладно, – сказал Морелли , натянув личину копа на место. – Время флирта и чепухи истекло. Сейчас нам нужно серьезно поговорить. Я знаю, что люди говорят о мужчинах из кланов Морелли и Манкузо… что мы, дескать, бездельники, пьяницы и бабники. И я буду первым, кто признает, что в основном это правда. Проблема с этим всеобщим мнением в том, что оно создает трудности таким редкостным хорошим парням, как я…
Я закатила глаза.
– И ярлыки навешиваются из-за парня типа Кенни, прирожденной задницы, которого в любой точке планеты заклеймили бы как социопата. Когда Кенни было восемь лет, он поджег своего пса и даже не содрогнулся или раскаялся. Он совершенный эгоист. Ничего не боится, потому что не чувствует боли. И он не тупица.
– Это правда, что он отрезал себе палец?
– Да. Правда. Если бы я знал, что он тебе угрожает, то вел бы себя по-другому.
– Например, как?
Морелли уставился на меня, несколько мгновений ища ответ.
– В первую очередь, прочитал бы тебе лекцию о социопатах. И не оставлял бы тебя в незапертой квартире под защитой стаканов для сока.
– Я на самом деле не была уверена, что это Кенни, пока не увидела его сегодня вечером.
– С сегодняшнего дня носи перцовый баллончик на поясе, а не в сумке.
– По крайней мере, мы знаем, что он еще в городе. Догадываюсь, что это из-за того, что хранит Спиро.
– Спиро казался испуганным из-за пальца?
– Спиро казался… раздраженным. Обеспокоенным. Он переживал, не обнаружит ли Кон, что дела идут не совсем гладко. У Спиро большие планы. Он собирается расшириться и получить лицензию.
Морелли расплылся до ушей.
– Собирается получить лицензию на сеть похоронных бюро?
– Да. Наподобие Макдональдса.
– Может, нам следует позволить Кенни и Спиро броситься друг на друга и соскрести останки с пола по завершению.
– Кстати об останках, что ты собираешься делать с пальцем?
– Посмотреть, совпадает ли он с остальной культей Джорджа Маккея. А пока буду это делать, заодно, думаю, ловко расспрошу Спиро, что, черт возьми, происходит.
– Не думаю, что это хорошая идея. Он не хочет вмешательства полиции. Не собирается подавать заявление ни по поводу расчленения, ни о записке. Но если ты на него наедешь, он пинком вышвырнет меня и больше не допустит к информации.
– Что ты предлагаешь?
– Отдай мне палец. Завтра верну его Спиро. Поглядим, смогу ли я узнать что-нибудь интересное.
– Я не могу это тебе позволить.
– Как это, черт возьми, не можешь? Это мой палец, черт побери. Он был в моей куртке.
– Дай мне шанс. Я коп. Я должен делать свою работу.
– А я охотник за головами. Я должна тоже делать свою работу.
– Ладно, я дам тебе палец, но обещай держать меня в курсе. При первой же попытке утаить что-либо от меня, я перекрою кислород.
– Идет. Теперь дай мне палец и отправляйся домой, пока не передумал.
Он вытащил пакет из кармана и кинул в холодильник.
– На всякий случай, – пояснил он.
Когда Морелли ушел, я закрыла дверь и проверила задвижки на окнах. Потом заглянула под кровать и во все шкафы. Затем, убедившись, что квартира в безопасности, пошла в постель и уснула как бревно со всеми включенными лампами.
В семь зазвонил телефон. Я зыркнула на часы, а потом на телефон. Ничего не сравнится с хорошеньким телефонным звонком часов эдак в семь утра. По своему опыту я уже вынесла, что все звонки с одиннадцати вечера и до девяти утра приносят только беды.
– Ммм, – промычала я в трубку. – Что стряслось?
Ответил мне голос Морелли.
– Ничего не стряслось. Пока ничего.
– Семь часов утра. Зачем ты звонишь мне в такую рань?
– У тебя занавески задернуты. Хочу удостовериться, что с тобой все в порядке.
– Занавески задернуты, потому что я еще сплю. Как ты узнал, что они задернуты?
– Я на твоей парковке.
Глава 9
Я вытащила себя из кровати, раздвинула занавески и посмотрела вниз на парковку. Действительно, рядом с «бьюиком» дядюшки Шандора устроился «фэрлейн». Сверху можно было увидеть, что бампер все еще валяется на его заднем сидении, и кто-то вывел с помощью баллончика с краской надпись «Свинья» на дверце водителя. Я открыла окно и высунула голову наружу.
– Проваливай.
– У меня «летучка» через пятнадцать минут, – проорал снизу Морелли. – Наверно, займет не больше часа, а затем я свободен весь остаток дня. Хочу, чтобы ты подождала меня прежде, чем отправишься в похоронное бюро Стивы.
– Без проблем.
К тому моменту, как вернулся Морелли, было девять тридцать, и я уже чувствовала себя, как на иголках. Я увидела в окно, когда он въехал на стоянку, и мигом вылетела из здания с пальцем, перекатывающимся в кармане. Я надела «мартенсы» на случай, если понадобится дать кому-нибудь пинка, и для быстрого доступа прикрепила перцовый баллончик к поясу. Электрошокер я зарядила на полную катушку и сунула его в карман.
– Куда-то торопишься? – спросил Морелли.
– Палец Джорджа нервирует меня. Я почувствую себя гораздо лучше, когда верну его обратно Джорджу.
– Если тебе понадобится поговорить со мной, только позвони, – предложил Морелли. – У тебя есть номер моего телефона в машине?
– Помню наизусть.
– А мой пейджер?
– Угу.
Я завела «бьюик» и, громыхая, выехала со стоянки. Я могла видеть Морелли, который держался от меня на приличном расстоянии. За полквартала от бюро Стивы я поймала свет фар мотоциклетного экскорта. Великолепно. Похороны. Я отъехала в сторону и понаблюдала, как мимо проезжает катафалк, за ним едет машина с цветами, затем следует лимузин с близкими родственниками. Заглянув в окно лимузина, я узнала миссис Маккей.
Потом проверила зеркало заднего вида и увидела, что Морелли припарковался позади меня и потряс головой, будто говорил даже не думай об этом.
Я набрала его номер.
– Они хоронят Джорджа без пальца!
– Поверь мне, Джорджу уже наплевать на палец. Ты можешь вернуть его мне. Я сохраню его, как вещественное доказательство.
– Доказательство чего?
– Обращения с мертвым телом.
– Я тебе не верю. Ты, скорей всего, выкинешь его в мусорный бак.
– На самом деле я собирался положить его в холодильник.
Кладбище находилось в полутора милях от похоронного бюро. Передо мной предстали, примерно, семь или восемь машин, ползущих в мрачной процессии. Воздух вокруг был прохладным, небо по-зимнему голубым, и больше ощущалось, будто я еду в потоке транспорта на футбольную игру, чем на похороны. Мы миновали ворота кладбища, где была приготовлена могила и установлены стулья. К тому времени, когда я припарковалась, Спиро уже усадил вдову Маккей.
Я украдкой подобралась к Спиро и, близко наклонившись к нему, прошептала.
– У меня палец Джорджа.
Он и ухом не повел.
– Палец Джорджа, – повторила я голосом, каким мамочка растолковывает что-либо трехлетнему малышу. – Настоящий. Тот, что он потерял. Он у меня в кармане.
– Что, черт возьми, он делает в твоем кармане?
– Это длинная история. Что нам сейчас нужно сделать, так это присоединить его снова к Джорджу.
– Ты что, с ума сошла? Я не собираюсь открывать гроб, чтобы вернуть Джорджу его палец! Никому нет дела до пальца Джорджа.
– Мне есть дело!
– Почему бы тебе не сделать что-нибудь полезное? Найти мои чертовы гробы, например? С чего это ты впустую расходуешь время на вещи, которые мне не нужны? Ты же не ждешь, что я заплачу тебе за находку пальца?
– Черт возьми, Спиро, ты такой мерзкий трус.
– Ага, так вот что ты думаешь?
– Я считаю, что тебе лучше придумать, как отдать старине Джорджу его палец, или я закачу скандал.
Спиро не выглядел впечатленным.
– Я расскажу бабуле Мазур, – присовокупила я.
– Вот дерьмо, только не это.
– Что насчет пальца?
– Мы не опускаем гроб, пока все не уедут на машинах. Мы можем потом закинуть палец. Тебя это устроит?
– Закинуть палец?
– Я не открываю гробы. Тебе придется довольствоваться тем, что он будет похоронен в той же яме.
– Чувствую, что сейчас завизжу.
– Черт. – Он сжал, было, губы, но они не были способны полностью закрыть его неправильный прикус. – Ладно. Я открою гроб. Кто-нибудь тебе говорил, что ты заноза в заднице?
Я отошла к краю сборища, где, наблюдая за происходящим, стоял Морелли.
– Все говорят мне, что я заноза в заднице.
– Тогда, скорей всего, это правда, – утешил меня Морелли, обняв за плечи. – Удачно избавилась от пальца?
– Спиро собирается вернуть его Джорджу по окончании церемонии, после того, как разъедутся машины.
– Ты еще останешься?
– Да. Не хочу упустить шанс потолковать со Спиро.
– Я собираюсь удалиться с остальными еще теплыми телами. Буду в пределах досягаемости, если понадоблюсь тебе.
Я обратила лицо к солнцу и позволила себе мысленно вознести короткую молитву. Когда температура упала ниже десяти градусов, Стива не стал терять даром время на краю могилы. Ни одна вдова в Бурге никогда не надевала удобные туфли на похороны, и одной из обязанностей распорядителя похорон было не дать замерзнуть ногам пожилой леди. Вся служба заняла не более десяти минут, за это время не покраснел даже нос миссис Маккей. Я наблюдала, как семейство словно по команде удалялось, ступая по пожухлой траве. Через полчаса они уже будут в доме Маккеев, поедая закуски и наливаясь виски с содовой. И к часу дня миссис Маккей останется одна, удивляясь, что она будет делать, слоняясь по дому сама по себе весь остаток своей жизни.
Двери автомобилей захлопнулись, и двигатели завелись. Машины уехали.
Спиро стоял, уперев руки в бока, являя собой классический образчик многострадального владельца похоронного бюро.
– Ну? – обратился он ко мне.
Я вытащила пакет из кармана и вручила ему.
С обеих сторон гроба стояли гробовщики. Спиро вручил им пакетик с инструкцией вскрыть гроб и положить сей предмет внутрь.
Никто из мужчин даже глазом не моргнул. Полагаю, что когда ты проводишь всю жизнь, опуская освинцованные ящики в землю, нет необходимости выказывать излишнее любопытство.
– Итак, – произнес Спиро, поворачиваясь ко мне. – Как ты достала этот палец?
Я поведала ему краткую версию явления Кенни в обувном отделе, и как я нашла палец, придя домой.
– Как видишь, – подвел итог Спиро, – между мной и Кенни существует разница. Кенни всегда требовалось порисоваться. Любит что-нибудь натворить, а потом смотреть, как это сработает. Для него это все игра. Когда мы были детьми, я наступал на жуков и просто давил их, а Кенни втыкал в них булавки, чтобы посмотреть, как долго они будут окочуриваться. Полагаю, Кенни любил наблюдать агонию, а мне нравилась просто сделать работу. Если бы это был я, то поймал бы тебя на темной безлюдной парковке и просто засунул бы этот палец тебе в задницу.
Я почувствовала, как в голове что-то вспыхнуло.
– Только говоря гипотетически, разумеется, – добавил Спиро. – Я никогда не сделаю тебе такое, учитывая, какая ты симпатичная девушка. Если только ты не захочешь.
– Мне нужно идти.
– Может, увидимся позже. Пообедаем или что-нибудь еще. Только потому что ты – заноза в заднице, а я – мерзкий трус, не означает, что мы не можем быть вместе.
– Я скорее воткну иголку себе в глаз.
– Забегай как-нибудь, – предложил Спиро. – Я достал то, что ты хочешь.
Я боялась спрашивать.
– Очевидно, у тебя еще есть то, что хотел Кенни.
– Кенни – слизняк.
– Он же твой друг.
– Кое-что происходит.
– Например, что? – спросила я.
– Да ничего.
– У меня сложилось впечатление, что Кенни думает, будто мы партнеры и некоторым образом плетем против него заговор.
– Кенни – чокнутый. В следующий раз, когда увидишь его, пристрели. Ты можешь это сделать, не так ли? У тебя есть пистолет?
– Мне, в самом деле, нужно идти.
– Увидимся, – сказал Спиро, изображая пистолет и нажимая на воображаемый курок.
Я фактически рванула к «бьюику». Скользнула за руль, захлопнула дверь и позвонила Морелли.
– Может, ты и прав, мне пора отправляться в салон красоты мыть головы клиенткам.
– Тебе понравится, – пообещал Морелли. – Будешь рисовать брови толпе старых красоток.
– Спиро мне ничего не сообщил. По крайней мере, из того, что я хотела бы услышать.
– Я засек кое-что интересное по радио, пока ждал тебя. Прошлой ночью на Лоу Стрит был пожар. В одном из зданий, принадлежащих старому трубопрокатному заводу. Явный поджог. Завод давно заколочен досками, но кажется, кто-то использовал здание для хранения гробов.
– Ты хочешь сказать, что кто-то подпалил мои гробы?
– Спиро накладывал какие-нибудь обязательства на состояние гробов, или ты получаешь плату за живых или мертвых?
– Встретимся на месте.
Трубопрокатный завод занимал среднюю часть участка земли, зажатого между Лоу Стрит и железнодорожными путями. Его закрыли в семидесятые и оставили ветшать. Во все стороны от него тянулись пустыри, не представляющие собой никакой ценности. За пустырями находились действующие промышленные объекты: кладбище автомобилей, мастерская сантехнического оборудования, «Перевозки и Хранение Грузов Джексона».
Проржавевшие ворота, ведущие к заводу, были распахнуты, потрескавшееся асфальтовое покрытие было все в выбоинах, усыпано стеклом и мусором. В лужах темной воды отражалось свинцовое небо. На стоянке в бездействии торчала пожарная машина. Рядом с грузовиком была припаркована машина служебного вида. «Сине-белые» и машина пожарного маршала стояли под углом ближе к погрузочной платформе, где, очевидно, и произошел пожар.
Мы с Морелли припарковались бок о бок и проследовали к группе мужчин, которые беседовали и что-то писали в блокнотах.
Они подняли головы, когда мы подошли, и кивнули Морелли как знакомому.
– Что тут было? – поинтересовался Морелли.
Я узнала мужчину, который ответил. Джон Петруччи. Когда мой отец работал на почте, Петруччи был его контролером. Сейчас Петруччи был пожарным маршалом. Превратности судьбы.
– Поджог, – сообщил Петруччи. – Удачно, что пожар ограничился одним отсеком. Кто-то облил кучу гробов бензином и запалил. Причина пожара ясна.
– Есть версии? – спросил Морелли.
Они посмотрели на него, как на помешанного.
Морелли хмыкнул.
– И что только я спрашиваю? Не возражаете, если мы осмотримся?
– Располагайтесь. Мы закончили здесь. Страховой следователь уже обшарил все. Конструкции не сильно повреждены. Повсюду цемент. Кто-то пробрался через заколоченные доски.
Морелли и я протиснулись к грузовой платформе. Я вытащила фонарик из сумки и осветила кучу обуглившегося пропитанного водой хлама в середине отсека. Только далеко с краю влажного беспорядка осталось то, что можно было бы опознать, как гроб. Сверху деревянный ящик и внутри деревянный ящик. Ничего примечательного. И то, и другое пострадало от огня. Я потянулась и коснулась угла, и гроб с упаковкой обвалился сам по себе, оседая со вздохом.
– Если хочешь проявить усердие, то можешь сообщить, сколько здесь было гробов, сосчитав металлические части, – сказал Морелли. – Потом можешь забрать железки и предъявить ему для опознания.
– Сколько тут гробов, как думаешь?
– Куча.
– Мне сойдет. – Я выбрала застежку, завернула в бумажный носовой платок и сунула в карман куртки. – Зачем кому-то тырить гробы, а затем поджигать их.
– Шутки ради? Из зависти? Может, своровать гробы поначалу показалось хорошей идеей, но, кто бы их не взял, не смог бы от них избавиться.
– Спиро не будет счастлив.
– Да, – подтвердил Морелли. – Тебе некоторым образом это греет сердце, верно?
– Мне были нужны эти деньги.
– Что ты с ними собиралась делать?
– Расплатиться за джип.
– Милая, у тебя нет джипа.
Защелка гроба оттягивала мой карман. Не своей тяжестью, выражающуюся в граммах и килограммах, а в единицах измерения ужаса. Мне не хотелось стучать в дверь Спиро. Как всегда, когда боялась, я предпочитала отсрочить дело.
– Думаю, отправлюсь к родителям пообедать, – сообщила я Морелли. – А потом заберу с собой бабулю Мазур к Стиве. Наверняка, кто-то новенький занял место Маккея, а Бабуля любит выбираться на послеполуденные смотрины.
– Ты очень заботливая внучка, – заметил Морелли. – Я приглашен на обед?
– Нет. Ты уже побывал на десерте. Если я притащу тебя на обед, они никогда не остановятся. Два обеда равносильны помолвке.
По дороге к родителям я остановилась заправиться и с облегчением отметила, что не вижу нигде Морелли. Может быть, это не будет так уж ужасно, подумала я. Наверно, я не получу свое вознаграждение за находку, но, по крайней мере, покончу со Спиро. Я свернула на Гамильтон и проехала мимо заправки Делио Экссон.
Сердце мое опустилось, когда я попала на Хай Стрит и увидела «фэрлейн» Морелли, припаркованный перед домом моих родителей. Я попыталась встать позади его, промахнулась и снесла ему правый задний габаритный фонарь.
Морелли выбрался из машины и оценил ущерб.
– Ты сделала это специально, – заключил он.
– Нет же! Это все «бьюик». Никогда нельзя понять, где он кончается. – Я сделала ему зверские глаза. – Что ты здесь делаешь? Я же сказала, что обеда не будет.
– Я тебя охраняю. Буду ждать тебя в машине.
– Прекрасно.
– Прекрасно, – вторил Морелли.
– Стефани, – позвала из дверей матушка. – Что ты там делаешь, стоя со своим парнем?
– Вот видишь? – зашипела я на Морелли. – Что я тебе говорила? Ты уже сейчас мой парень.
– Счастливица.
Матушка махала нам.
– Входите. Какой сюрприз. Хорошо, что я приготовила много супа. И у нас есть свежий хлеб, отец только что принес из булочной.
– Люблю суп, – признался Морелли.
– Нет. Никакого супа, – заявила я ему.
В дверях нарисовалась бабуля Мазур
– Что ты там с ним делаешь? – спросила она. – Ты же говорила, что он не твой тип.
– Он преследовал меня до дома.
– Если бы знала, то накрасила бы губы.
– Он не будет заходить.
– Конечно, он зайдет, – вмешалась матушка. – У меня много супа. Что подумают люди, если он не зайдет?
– Да, – обратился ко мне Морелли. – Что подумают люди?
Папаша был на кухне, вставляя новую шайбу в водопроводный кран. Он с явным облегчением посмотрел на Морелли, стоящего в коридоре. Вероятно, он бы предпочел, чтобы я притащила домой кого-нибудь более стоящего, типа мясника или автомеханика, но догадываюсь, что копы были все-таки на ступеньку выше владельцев похоронного бюро.
– Садитесь за стол, – позвала матушка. – Берите хлеб с сыром. И холодную нарезку. Я беру нарезку у Джиовинчи. Он всегда продает лучшую холодную нарезку.
Пока разливался суп, и сметалась закуска, я вытащила бумаги с фотографией гроба из сумки. Фото было не особенно четким, но железка выглядела подобной той, что я видела на пожаре.
– Что это? – поинтересовалась бабуля Мазур. – Похоже на фотографию гроба. – Она придвинулась, чтобы рассмотреть поближе. – Не думаешь же ты купить это для меня, а? Я хочу те, что с резьбой. Не желаю ни одного из этих солдатских гробов.
Морелли поднял голову.
– Солдатских?
– Единственное место, где требуются такие уроды, это армия. Я видела по телевизору, как они тащили такие гробы, оставшиеся после операции «Буря в пустыне». Не все американцы там отдали концы, поэтому у них теперь акры гробов, от которых им нужно избавиться. Так армия устроила аукцион. Гробы являются, так сказать, излишками.
Мы с Морелли переглянулись. Вот это новость!
Морелли положил салфетку на стол и отодвинул стул.
– Мне нужно позвонить, – обратился он к матушке. – Ничего, если я воспользуюсь вашим телефоном?
Версия о том, что Кенни провозил контрабандой оружие и патроны, используя гробы, казалось притянутой за уши. Хотя каких только безумных вещей не случается. И это объяснило бы озабоченность Спиро гробами.
– Как прошло? – спросила я у Морелли, когда он вернулся за стол.
– Мари проверит кое-что по моей просьбе.
Бабуля Мазура застыла с ложкой на полдороге ко рту.
– Это полицейские штучки? Мы работаем над делом?
– Пытался записаться на прием к дантисту, – пояснил Морелли. – Пломба выпала.
– Тебе нужно обзавестись такими зубами, как у меня, – посоветовала ему Бабуля. – Я могу их послать дантисту по почте.
Я еще раз подумала о том, чтобы потащить Бабулю к Стиве. Полагаю, что она могла бы по-своему справиться с отвратительным могильщиком. Но я не хотела бы втягивать ее во что-то опасное.
Я прикончила суп, хлеб и слопала полную горсть печенья из вазочки с печеньем, созерцая Морелли и удивляясь, какой он худой. Съел две тарелки супа, полбулки хлеба с маслом и семь штук печенья. Я сосчитала.
Он увидел, что я пялюсь, и поднял вопросительно бровь.
– Полагаю, ты спортом занимаешься, – сказала я, скорее утверждая, чем спрашивая.
– Бегаю, когда могу. Поднимаю понемногу тяжести. – Он усмехнулся. – У мужиков Морелли хороший обмен веществ.
Жизнь – сука.
Пропищал пейджер Морелли, и он устремился к телефону на кухню. Когда же вернулся к столу, то выглядел, как кот, который слопал канарейку.
– Звонил мой дантист, – пояснил он. – Хорошие новости.
Я собрала суповые миски, тарелки и заторопилась с ними на кухню.
– Мне пора идти, – сказала я матушке. – Меня ждет работа.
– Работа, – возмутилась матушка. – Ха! И это работа?
– Все было великолепно, – обратился Морелли к матушке. – Суп ужасно вкусный.
– Тебе следует еще прийти, – предложила она ему. – Завтра у нас жаркое. Стефани, почему бы тебе не привести его к нам завтра?
– Ни за что.
– Это невежливо, – пожурила матушка. – Как ты обращаешься со своим парнем?
То, что мать готова была признать Морелли в качестве моего парня, только показывало, до какого отчаяния дошла моя матушка, желая выдать меня замуж, или, по крайней мере, втянуть меня в социальную жизнь.
– Он – не мой парень.
Матушка снабдила меня пакетом с печеньем.
– Завтра я собираюсь испечь пирожные со взбитыми сливками. Давненько я не делала пирожных со взбитыми сливками.
Когда мы вышли наружу, я встала прямо, стараясь выглядеть повыше, и вперила взгляд в Морелли.
– Ты неидешь на ужин.
– Ладно, – согласился Морелли.
– Что там с телефонным звонком?
– В Брэддоке был дерьмогруз невостребованных гробов. Отдел снабжения продал их шесть месяцев назад. За два месяца до того, как уволился Кенни. Покойницкая Стивы приобрела двадцать четыре штуки. Гробы хранились на той же территории, что и амуниция, но мы говорим о большом участке. Пара пакгаузов и акр или два открытого пространства, все за забором.
– Конечно, забор для Кенни проблемы не составлял, поскольку он работал внутри.
– Ага. И когда договорились о ценах, гробы были помечены как товар. Поэтому Кенни знал, какие гробы предназначались для Спиро. – Морелли стащил печенье из моего пакета. – Мой дядя Вито гордился бы.
– Вито в свое время воровал гробы?
– По большей части он заполнял гробы. Грабеж был побочной работой.
– Так ты думаешь, что, возможно, Кенни использовал гробы, чтобы провозить контрабандой оружие с базы?
– Кажется рискованным и излишне мелодраматичным, но да, думаю, это вероятно.
– Ладно, допустим, Спиро, Кенни и, возможно, Муги крали весь этот хлам из Брэддока и хранили в «Эр энд Джей». Затем неожиданно это имущество пропало. Кто-то надул кого-то, и мы знаем, что это не Спиро, потому что Спиро нанял меня отыскать гробы.
– Но не похоже, что это был Кенни, – вмешался Морелли. – Когда он говорил Спиро, что у того есть нечто, принадлежащее ему, полагаю, что он имел в виду украденное оружие.
– Так кто остается? Муги?
– Покойник не устраивает под покровом ночи продажу оружия братишкам Лонг.
Я не хотела наехать на зазубренные остатки заднего фонаря Морелли, поэтому собрала большую часть осколков и не придумала ничего лучше, как вручить куски пластика Морелли.
– Ты, вероятно, застрахован, – сказала я.
Морелли выглядел мучеником.
– Ты все еще следуешь за мной? – спросила я.
– Ага.
– Тогда присмотри за моими шинами, когда я буду у Стивы.
Небольшая дополнительная парковка у похоронного бюро Стивы была полностью заполнена любителями дневного спектакля, что заставило меня припарковаться на улице. Я вышла из «бьюика» и попыталась принять хладнокровный вид, выискивая Морелли. Его я найти не смогла, но знала, что он ошивается поблизости, поскольку ощущала в животе жар и неудобство.
Спиро находился в фойе, являя собой лучшее свое воплощение прямого сообщения с Господом.
– Как дела? – спросила я.
– Занят. Прошлой ночью поступил Джо Лузи. Аневризма. И Стэн Рэдьюски здесь. Он из "лосей" (Член Благотворительного и покровительствующего ордена лосей [ Benevolent and Protective Order of Elks of the U. S. A.] – Прим.пер.) . Эти «лоси» всегда являются большим стадом.
– У меня есть хорошая новость и плохая новость, – сообщила я. – Хорошая новость… думаю, я нашла твои гробы.
– А плохая?
Я вытащила защелку из кармана.
– Плохая новость… это все, что от них осталось.
Спиро посмотрел на защелку.
– Не понял.
– Кто-то поджарил кучу гробов прошлой ночью. Свалил их на одну из грузовых платформ на трубопрокатном заводе, облил бензином и поджег. Они хорошо обгорели, но достаточно было одного, чтобы определить, что это гробы в упаковке.
– А ты это видела своими глазами? Что еще сожгли? Было там что-нибудь еще?
Типа нескольких армейских игрушек?
– Из того, что я могла видеть, там были только гробы. Ты можешь удостовериться сам.
– Черт возьми, – воскликнул Спиро. – Я сейчас не могу пойти. Кто присмотрит за всеми этими проклятыми «лосями»?
– Луи?
– Черт. Только не Луи.
– О, нет. Только не я.
– Все, что тебе надо будет делать, это проверять, достаточно ли горячего чая и говорить множество дерьмовых слов типа «пути Господни неисповедимы». Я обернусь за полчаса. – Он вытянул ключи из кармана. – Кто был там, когда ты попала на трубопрокатный завод?
– Пожарный маршал, штурмовые войска полиции, какой-то незнакомый мне парень, Джо Морелли, бригада пожарных.
– Они болтали что-нибудь стоящее, что следовало запомнить?
– Ничего.
– Ты сказала им, что гробы принадлежат мне?
– Нет. Я не задерживалась. Хотела получить свое вознаграждение за находку и потому смылась оттуда.
– Никаких денег, пока все не увижу своими глазами. Ведь они могут быть еще чьими-то гробами. Или, может быть, ты все это выдумала.
– Полчаса! – заорала я ему вслед. – Это все, что у тебя есть!
Я проверила столик с чаем. Здесь делать ничего не надо. Горячей воды много, печенье присутствует. Я присела в сторонке и стала созерцать ближайшие букеты цветов. «Лоси» все собрались у Рэдьюски, и в фойе было неуютно тихо. Ни журнальчика почитать. Ни телевизор посмотреть. Ни музыки, умерщвленной с помощью приглушающего фильтра аудиосистемы.
Казалось, прошло дня четыре, когда вбежал Эдди Рагучи. Эдди был бухгалтером и главным вожаком стада «лосей».
– Где этот проныра? – спросил Эдди.
– Отлучился. Сказал, что ненадолго.
– В комнате Стэна слишком жарко. Должно быть, поврежден термостат. Мы не можем добраться до него, чтобы выключить. У Стэна уже потек макияж. Такого никогда не случалось, когда здесь был Кон. Чертовски стыдно, что Стэну приходится уходить, когда Кон в больнице. Только и разговоров, что о вшивых неувязках.
– Пути Господни неисповедимы.
– Чертовски верно.
– Я посмотрю, может, найду ассистента Спиро.
Я по очереди нажала несколько кнопок на интеркоме, выкрикивая имя Луи и приказывая ему явиться в фойе.
Луи появился, когда я уже нажимала последнюю кнопку.
– Я был в мастерских.
– Кто-нибудь еще там есть?
– Мистер Лузи.
– Я имею в виду, кто-нибудь из работников? Например, Клара из салона красоты?
– Нет, только я.
Я объяснила ему про термостат и послала взглянуть.
Пять минут спустя он притащился обратно.
– Погнулась маленькая деталь, – сообщил он. – Все время такое случается. Люди от нее зависят, а эта маленькая деталь постоянно сгибается.
– Тебе нравится работать в похоронном бюро?
– Обычно я работал в доме престарелых. Здесь намного легче, учитывая то, что людей только поливаешь из шланга. И раз уж положишь их на стол, то они не сдвинутся с места.
– Ты знал Муги Бьюза?
– Нет, пока его не застрелили. Извел фунт замазки на его голову.
– А как насчет Кенни Манкузо?
– Спиро говорил, что это Кенни Манкузо застрелил Муги Бьюза.
– Ты знаешь Кенни в лицо? Он когда-либо здесь болтался поблизости?
– Я знаю, как он выглядит, но никогда вообще-то не видел. Слышал, люди говорили, что вы охотница за головами и Кенни ищете.
– Он пропустил судебное заседание.
– Если увижу его, скажу вам.
Я дала ему карточку.
– Здесь телефоны, по которым меня можно достать.
Задняя дверь с треском распахнулась и громко захлопнулась. Моментом позже в комнату ввалился Спиро. Его черные парадные туфли и отвороты на брюках были припорошены золой. На щеках играл нездоровый румянец, а глазки грызуна чернели расширившимися зрачками.
– Ну? – спросила я.
Его глаза уставились поверх моего плеча. Я обернулась и узрела в коридоре Морелли.
– Ищешь кого-нибудь? – обратился Спиро к Морелли. – Все Редьюски собрались в зале.
Морелли помахал жетоном.
– Я знаю, кто ты, – сказал Спиро. – Здесь какие-то проблемы? Уйдешь на полчаса, и уже неприятности.
– Да проблем нет, – заверил его Морелли. – Всего лишь пытаюсь отыскать владельца сгоревших гробов.
– Ты его нашел. И я не устраивал пожар. Гробы у меня украли.
– Ты заявил на вора в полицию?
– Не хотел огласки. Я нанял Мисс Чудо, чтобы найти чертовы штуки.
– Один сохранившийся гроб выглядит слишком незамысловатым для Бурга, – заявил Морелли.
– Я взял их на распродаже у армии. Излишки. Я думал, может, перепродам их в другие районы. По возможности сплавил бы их в Филадельфии. В Фили очень много бедноты.
– Меня интересуют эти дела с армейскими излишками, – проявил интерес Морелли. – Как это работает?
– Ты представляешь на рассмотрение цену в ДРМО (Defense Reutilization and Marketing Office – отдел реутилизации и маркетинга министерства обороны – Прим.пер.). Если цена принята, ты получаешь неделю на то, чтобы утащить свое дерьмо с базы.
– О какой базе идет речь?
– О Брэддоке.
Морелли и бровью не повел.
– Не в Брэддоке ли служил Кенни Манкузо?
– Да. Много народа служит в Брэддоке.
– Ладно, – отступил Морелли, – допустим, они подтверждают цену. Как переправляются гробы на место?
– Мы с Муги наняли компанию «Ю-Хаул» (известная компания грузоперевозок – Прим.пер.)
– И последний вопрос, – сказал Морелли. – Есть какие-нибудь соображения, почему кому-то понадобилось украсть гробы, а потом поджечь их?
