Текст книги "Вернуться навсегда"

Автор книги: Джан Макдэниел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Эта земля стоит целое состояние.

– Если сумеешь заставить ее на себя трудиться. А ты знаешь, как это сделать. Господи, жаль, что твоя мама не дожила, не видит тебя таким взрослым. Ты совсем не похож на своего отца, Мэтт. И никогда так не думай. Это проклятие досталось Дилану.

– Ты очень щедр, Сэм. Но я не могу взять твою землю. Меня не было возле тебя, когда ты заболел. Твой внук был рядом, занимался ранчо, присматривал за тобой.

– Он славный малый и получит все, что ему нужно. Если хочешь, считай, что я делаю это из угрызений совести, что это плата за все те годы, которые твой отец мучил тебя, а я ничего не мог поделать.

– Это ведь не твоя проблема, Сэм.

– Я так не думаю. Теперь, если ты повторишь то, что я тебе скажу, хоть одной живой душе, я поклянусь, что ты все выдумал. Ты тогда еще не родился, так что знать ничего не можешь, но ведь я был неравнодушен к твоей маме.

– Моей маме? Но…

– Я по возрасту годился ей в отцы? Не имело значения. Когда родился Дилан, твой папаша начал шляться с приятелями, а она после работы сидела дома с ребенком. Нет печальнее зрелища, чем хорошенькая молодая одинокая женщина. Я ходил в закусочную пару раз в неделю. Прошло уже два года, как умерла Энни, но я все еще горевал. Она задерживалась у моего столика поговорить о своих делах, а я сидел и слушал. Она и сюда приезжала пару раз. И не смотри на меня так, я помню, что говорю о твоей матери. Ничего не было, и не потому что я этого не хотел. Несколько раз поцеловались, а потом скумекали, что, если быстро с этим не покончим, дело зайдет далеко. Она уже подозревала, что снова забеременела, да и верила, что твой папаша изменится, если она не понаделает глупостей. Женщина она была честная, богобоязненная, вот и призналась ему во всем и покаялась, умоляла простить. Но такой твердолобый придурок, как Лестер, не мог поверить, что она рассказала всю правду. Когда ты родился, причем был так не похож на него, он сразу решил, что ты мой сын. Дилан всегда был трудным ребенком, а когда появился ты, такой тихий и покладистый, твоя мама, естественно, больше привязалась к тебе. Это еще больше разожгло ревность Лестера. Я наблюдал за ним. Да, я постоянно наблюдал за ним. Мне так хотелось, чтобы ты на самом деле был моим сыном, тогда бы я мог хоть попытаться забрать тебя у него. Но он был хитрым, этот Лестер. Он ведь мучил, не оставляя синяков, верно?

– Так мой отец всю жизнь относился ко мне как к коровьему дерьму, считая, что я твой сын?

– Он знал, что это не так. Но не отказался от этой мысли даже тогда, когда уже мог разглядеть в тебе свои черты. Слепой мало что узнает. Думается, ты напоминал ему, каким он был дураком – чуть не потерял жену. Он ведь любил ее, иначе бы не простил, хоть и не верил, что она ему изменила. Я тебе все это говорю, потому что знаю, как было между вами, и знаю, ты всегда недоумевал, чем же ты ему так досадил. Теперь ты знаешь. Это делал я, а не ты. Он верил, что у него есть причина ненавидеть тебя. Черт бы меня побрал, я не собираюсь искать для него оправданий. Поверь, ему самому было хуже всех. Я таких повидал, считают, что раз ты мужчина, тебе все позволено, а беспокоиться о других – это распускать нюни. И еще я тебе одно скажу. Повторять не стану, что-то я от этой говорильни подустал. В конце концов все приводит к ненависти, а это тяжкий груз, так что, когда подойдешь к концу пути, обнаружишь, тащил все это зря. Я надеюсь, когда-нибудь ты найдешь в себе силы простить Лестера и освободиться от него навсегда. В жизни слишком много хорошего, не стоит тратить ее на ненависть.

– Сомневаюсь, что я когда-нибудь смогу простить его, Сэм. Слишком глубоко все проросло.

Сэм пожал плечами.

– Жизнь тебе дал Господь. Не он. Позволь мне сделать это для тебя, Мэттью. Ты заслуживаешь лучшего, чем получил.

– Земля должна принадлежать твоей семье.

– Ты для меня – семья. Как я уже сказал, можешь ее продать, но она достанется тебе, потому что я не изменю завещание, а когда ты ее получишь, спорить уже будет не с кем, я ведь помру.

– Шантаж тебе не идет, Сэм.

– А у меня нет времени тебя уговаривать.

Мэтт повернулся к нему.

– Боишься, Сэм?

– Чертовски, но другого пути у меня нет. Я свое отжил.

Глава 8

С луга доносился стук молотка и завывание электропилы. Сгущались ранние зимние сумерки. Сьерра взглянула из окна кухни, стараясь рассмотреть Мэтта. Он казался темной точкой с этого расстояния, возился с досками в углу загона.

Она принялась ходить по кухне. С того момента, как Мэтт упомянул о своем намерении навестить Сэма, Сьерра беспокоилась, как он воспримет новость о его болезни. Теперь она наверняка знала, что Сэм ему все рассказал, и понимала, как Мэтт сейчас переживает. Ей хотелось его утешить, заглушить боль. Но он не пришел к ней, как она надеялась.

Ну и черт с ним. Под трактор угодит и откажется от обезболивающего. Он привык держать боль внутри, не давая ей выхода. Она оставила его наедине с собой, но больше уже не могла выдержать. Молчаливый дом раздражал ее. Уилл задержался в школе на репетиции, оставив ее мучиться всякими мыслями.

У нее не было права лезть в душу к Мэтту. Но ведь он вернулся сюда, на ранчо, не так ли? Мог пойти куда угодно, туда, где он был бы один среди незнакомых людей. Может быть, он таким образом просил ее?..

Совсем стемнело, когда она решительно накинула на плечи куртку и вышла во двор.

Мэтт стоял на коленях на грязной земле, во рту дымилась сигарета. Он коротко взглянул на нее, но ничего не сказал, продолжая работать.

– Уже совсем темно. Почему бы тебе не закончить? – мягко поинтересовалась она.

– Я установлю переносной свет, – сообщил он.

– Поздно уже, ты, наверное, устал.

– Не всегда можно бросить работу, если устал. Ты хочешь иметь дополнительные денники или нет?

– Хочу. – С поля налетел холодный ветер, растрепав ее волосы.

– Тогда не мешай. Ты знаешь, чем я занимаюсь.

– Я не могу помочь?

Он склонил голову и искоса взглянул на нее.

– Умеешь плотничать?

– Нет.

– Тогда только будешь болтаться под ногами. Иди в дом, Сьерра, оставь меня в покое.

– Я быстро все схватываю. – Она понизила голос. – И мне надо научиться сбивать доски. Потому что, когда ты уедешь…

– Он недовольно взглянул на нее.

– Сейчас у меня нет настроения давать уроки, Сьерра. Ты давно уже должна была научиться заботиться о себе.

Она знала, почему он в таком дурном настроении, и решила не спорить. В любой момент может взорваться. Она повернулась, чтобы уйти, но ее остановил его голос.

– Сьерра?

Она повернулась и увидела, что он отбросил недокуренную сигарету.

– Ты прости меня. Просто я в дурном настроении. Не стоило вымещать его на тебе. Не хочется ни с кем разговаривать, знаешь как это бывает.

Она подошла на шаг поближе. В темном звездном небе, напоминающем синий бархат, сияла полная луна.

– Ты сегодня был у Сэма, верно? – спросила она.

Его глаза сузились.

– Ты знала?

Она кивнула:

– Могла бы что-то сказать, подготовить меня.

– Я уважала желание Сэма. Он не хотел давать пищу местным сплетницам. И не хотел, чтобы ты знал, если он сам тебе не скажет.

– Хорошо хранишь секреты?

– Когда мы в последний раз были вместе, я как-то забыла о Сэме. – Она покраснела, припомнив, что именно занимало ее мысли.

Прекратив свои строительные усилия, Мэтт отбросил в сторону молоток и уселся на твердую влажную землю.

– Черт возьми, ты тут ни при чем. Очень даже похоже на Сэма. Ему не хочется, чтобы все вокруг него суетились, смотрели на него с жалостью. Я только кляну себя за то, что не поддерживал с ним связи, не поехал к нему сразу же, как вернулся. Обиделся, видишь ли, что он нарушил свое обещание. Думал только о себе, понятия не имея, что с ним творится.

Его лицо исказилось от боли.

– Сколько себя помню, Сэм всегда был на ранчо, жил и работал в своем маленьком мирке. И мне казалось, так будет всегда. – Он пожал плечами. – Но ведь ничто хорошее не длится долго, так ведь, дорогая? Мне давно пора это понять. Только успеешь порадоваться, глядь, все исчезло, как грязь после дождя.

Как бы хотелось Сьерре сказать ему, что он сделал нечто, что будет длиться очень долго, – сына по имени Уилл. Она подняла голову:

– Я в это не верю, да и ты тоже. Мы живем, умираем, но тем больше оснований, пока можем, ценить то хорошее, что у нас есть.

Он окинул ее взором:

– Как я припоминаю, у тебя не было привычки за что-то держаться.

Она почувствовала его горящий взгляд и опустила глаза.

– Я теперь другая, Мэтт. Не та легкомысленная, испорченная, богатая девчонка, которую ты знал. Все давалось мне легко. Мне и в голову не приходило за что-то держаться. Может быть, именно это и привлекло меня тогда к тебе. Несмотря на все что с тобой случилось, ты всегда верил – лучшее впереди. И, возможно, я в душе надеялась найти это лучшее вместе с тобой. Когда ты перестанешь искать?

Сьерра ощущала его пристальный взгляд в темноте, опустившейся подобно тяжелому занавесу.

– После всего, что произошло в твоей жизни – брака с мужчиной, который промотал состояние и позволил себя убить, – ты все еще не сдалась?

– Нет, и никогда не сдамся.

– Да ты уже сдалась. Говоришь, что никогда больше не выйдешь замуж.

– Нам с Уиллом и так хорошо.

– Признай, Сьерра, годы меняют людей. Они становятся более реалистичными, отказываются от своих мечтаний, как ты отказалась от рисования, а я – от надежды стать ветеринаром.

– Может быть, то были пустые мечты.

– Сэм сделал для меня больше, чем любой другой человек на земле. Не знаю, что бы со мной было, если б не он. Мой старик насмехался надо мной, считал ничтожеством. Сэм же научил делать то, что я умею делать хорошо, заставил поверить в себя, в то, что я человек, а не бельмо на глазу отца. Я хотел стать точно таким же, как Сэм. Он сам не пытался стать для меня чем-то большим. Сомневаюсь, что он может причинить боль даже гремучей змее, разве что она запустит свои зубы ему в руку. Все эти годы я постоянно думал о нем, каждый раз, когда оказывался рядом с лошадью. Я обязан ему всем, и все же у меня не нашлось времени, чтобы позвонить или послать рождественскую открытку.

Сьерра опустила голову. Это из-за нее Мэтт сбежал так быстро и так далеко. Если бы не она, он не чувствовал бы себя сейчас таким виноватым.

– Ну, возврата к прошлому нет, того, что было, не переделать. Уж такая штука жизнь. Пока сообразишь, что к чему, оказывается, уже поздно.

Мэтт удрученно покачал головой.

– Ума не приложу, что и делать.

– Останься здесь, с ним рядом, – мягко сказала она.

– Смотреть, как он умирает? Не знаю, смогу ли. И Сэму это не нужно.

– Уверен? Неужели ты думаешь, что он любил тебя меньше, чем ты его? Да, я знаю, такие люди, как вы с Сэмом, не употребляют этого слова для описания своих чувств друг к другу. Слишком упрямы, так я думаю. Тогда почему он тебе все рассказал? Он ведь мог и промолчать. Хоть раз перестань все прикидывать на себя. А вдруг он рассказал тебе, потому что скучал, потому что ты нужен ему здесь, и он хочет, чтобы ты ему помог?

– Сэм всегда терпеть не мог, когда кто-нибудь над ним трясся.

– Ты спроси его. Спроси, не хочет ли он провести хотя бы часть оставшегося у него времени с тобой? Или не спрашивай. Всегда можно забыть и дать деру. Так ведь куда легче для тебя, верно?

Она сжала ворот куртки обеими руками, наклонила голову и кинулась к дому наперерез яростному ветру.

На узкой кровати Тэннера Мэтт чувствовал себя Гулливером. Он лежал на спине с широко открытыми глазами, закинув руки за голову, в одних трусах. Все остальные в доме Лиэнн давно спали, но ему сегодня не спалось.

Хотелось чувствовать рядом с собой стройное тело Сьерры. Господи, как же он ее хотел! Он хотел быть в ней, медленно двигаться и ощущать себя живым и счастливым. Неужели он думал, что сможет заниматься с ней любовью, а потом забыть? Ведь он помнил ее все эти десять лет. Ему не надо было спать с ней. Слишком трудно разделить физический акт и любовь. Слишком много остается в душе нежности. Он не хотел снова зависеть от того, рядом она или нет.

Достаточно было лишь подумать о ней – о темных, как ночь, волосах, о завораживающих глазах, о полных, ярких губах, таких податливых и теплых, о смуглом теле, отзывающемся на каждое его прикосновение… Он ощутил острое желание, вспомнив ее блестящее от пота тело, дрожащее от его ласк, отдающееся ему. Он помнил, как стонала она от наслаждения, как двигалась в такт с ним, как вздрогнула, когда он довел ее до экстаза.

Сьерра снова сумела проникнуть в его душу. Он с трудом заставил себя думать о другом.

Надо решить, что делать с Сэмом. В Уоминге, а еще раньше в Монтане, Мэтт выполнял свою работу, и большего от него не требовалось. Он вернулся, чтобы помочь сестре, заработать денег для нее и ребятишек и снова уехать. Он забыл, что дом – не просто место, где можно немного пожить, а потом двинуть дальше. Дом там, где живут люди, которых ты знал и, возможно, любил. И когда ты возвращаешься, они ждут от тебя больше, чем просто работы.

Сьерра хотела, чтобы он научил ее управляться с конюшнями и зарабатывать на жизнь. А еще – чтобы скрашивал одинокие вдовьи ночи. Уилл хотел научиться тому, что положено знать мальчику его возраста и чего он не может узнать от матери. Лиэнн – чтобы он участвовал в воссоединении семьи, а Сэм – чтобы он забыл жестокого отца, которого до сих пор видел в кошмарных снах.

Мэтту стало казаться, что он задыхается. Он встал и открыл окно. Маленькую комнату наполнил холодный воздух.

Он чувствовал, что грядет беда, большая беда. Куда лучше ему было бы сейчас спать в спальном мешке под звездным небом где-нибудь в безвестном месте, где его никто не знает и где он не может никого разочаровать.

Но Мэтт не мог их бросить – Сьерру, Уилла, Лиэнн с детьми и Сэма, своего учителя. Он не мог заснуть, стараясь догадаться, знал ли его старик, что Сэм следит за ним, и не была бы его собственная жизнь легче, если бы отец знал, что никому не нужен. Скорее всего именно поэтому Лестер Роллинз никогда его не бил, хотя Мэтту иногда казалось, что он может и убить.

Возможно, Сьерра права, Сэм действительно хочет, чтобы он был поблизости. Но она ошибалась, предполагая, что Сэм в этом признается. Да, он пробудет здесь сколько нужно, как бы Сэм ни возражал. И черт бы его побрал за то, что вздумал умереть. Верно, Сэм стар, он уже был старым, когда Мэтт его впервые увидел. Как это жить, не имея надежды на большее, чем еще один восход солнца, не зная, будет ли этот день последним? Но разве у остальных больше надежд?

Он должен убедить Сэма изменить завещание. Он не хотел брать землю старика. Все, что было у Сэма, досталось ему большим трудом, и Мэтт не имел права наследовать. А если он согласится, придется остаться, потому что не сможет продать эту землю.

Мэтт зевнул и потянулся. Устроившись поудобнее, он обнял подушку и закрыл глаза. Мысли постепенно угасли, потом снова появились против его воли…

В то Рождество подарком ему стало открытие: он не просто не в состоянии угодить отцу, старик ненавидит его и всегда будет ненавидеть, а теперь еще винит в том, что лишился Дилана.

В то хмурое, дождливое Рождество ему было тринадцать. Таких мрачных дней он не припомнит. Мама поздно работала. Отца не было несколько недель, и они ничего о нем не слышали. И денег он не присылал. Мама выглядела очень усталой и постоянно беспокоилась, удастся ли расплатиться с долгами из своего жалованья официантки и чаевых. На предыдущей неделе она их всех предупредила, чтобы не ждали на это Рождество подарков. Дилан, которому уже исполнилось пятнадцать, направился прямиком в лес и срубил сосну. Потом он вытащил из кладовки украшения и фонарики. Мама расплакалась и сказала ему, мол, сосна только напомнит детям, что больше нечего ждать.

Мэтт и Дилан сидели с детьми на веранде. Сквозь окно виднелись огоньки единственной гирлянды. Мэтт уже начал думать, что мама права. Они вышли на веранду, стараясь сделать вид, что никакого Рождества нет. Дарси было одиннадцать, высокая и худенькая, с коротко стриженными темными волосами. Она была самой тихой и самой умной из детей. Отец говорил, что она лентяйка, потому что всегда сидела с книгой. Гейджу было девять – светловолосый, похожий на Лиэнн веселый безобразник. Он постоянно что-то придумывал, изображал из себя клоуна. Младшей была восьмилетняя Лиэнн. Дети в школе забили ей голову рассказами о Санта-Клаусе и дорогих подарках, поэтому она особенно сильно переживала. Отказывалась верить, что Санта-Клаус сегодня к ней не придет.

Мэтт замер, услышав звук едущей по дороге машины.

– Папа приехал! – радостно вскрикнула Лиэнн. Потом повернулась к Мэтту. – Видишь?

Она пустилась по двору вслед за остальными. Мэтт держался сзади. Машина остановилась перед домом. Из нее величественно выбрался Лестер Роллинз. Гейдж и Лиэнн повисли у него на шее.

– В чем дело? – спросил отец с видом вернувшегося с войны воина.

Мэтт отвел взгляд, удивляясь, почему папа заставил маму так волноваться. Он заметил на лице старшего брата такое же настороженное выражение и понял: брата тоже это удивляет.

Отец обошел грузовик, открыл дверь со стороны водителя, и все увидели груду пакетов. Глазенки Лиэнн и Гейджа так округлились от восторга, будто сам Санта-Клаус только что въехал к ним во двор на санях.

– Купил тут для вас кое-что, ведь все же Рождество, – сказал отец.

Сунув руку в машину, он начал по одному доставать пакеты прямо здесь, под дождем. Лиэнн получила куклу, Гейдж – железную пожарную машину, Дарси – книгу.

Мэтт следил, как Дилан рвет фольгу на своем пакете и вынимает красивый синий с белым свитер.

– Уф! – воскликнул он, бросая коробку и бумагу на землю и размахивая свитером как флагом. – Спасибо, папа!

Видимо, его перестало беспокоить внезапное возвращение отца.

Мэтту никогда не забыть, какими сияющими глазами отец смотрел на Дилана. Казалось, он сейчас лопнет от гордости.

Неожиданно Лиэнн отвлеклась от куклы.

– А где подарок Мэтта, папа? – спросила она.

Мэтт заглянул в грузовик и увидел, что на сиденье больше нет пакетов. Он почувствовал, что в горле образуется огромный комок. Время, казалось, замерло. Лестер Роллинз переступил с ноги на ногу, перевел взгляд на своего второго по старшинству сына и откашлялся.

– Извини, Мэтт, ничего для тебя не сыскал, да и времени было мало. Я потом куплю.

Мэтт чувствовал, как таращатся на него братья и сестры. Он не знал, что сказать. Ему хотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила его, так как ни на секунду не поверил, что его обошли случайно.

– Не имеет значения, – пробормотал он, не желая показать отцу, насколько ему больно и боясь вот-вот расплакаться.

Мэтт не хотел портить другим Рождество. В том, что отец не собирается ничего ему дарить и позже, он был так же уверен, как и в том, что завтра – Рождество. И отец это знал. А говорил он так, потому что хотел, чтобы другие не догадались, насколько он жесток.

– Нет. Имеет значение.

Мэтт и отец резко повернулись и увидели, что это сказал Дилан, который встал за спиной брата и протянул ему свитер.

– Вот, возьми, Мэтт, – предложил он. – Я старший, так что если одного подарка не хватает, обойтись придется мне.

Отец всегда ревниво относился к близости между братьями, иногда даже пытался их поссорить, он так взглянул на Мэтта, что тот отшатнулся – такая жгучая ненависть горела в глазах отца.

Мэтт оттолкнул руку брата.

– Нет, – возразил он спокойно. – Свитер предназначался тебе.

Мэтт знал, что даже если он только помыслит о том, чтобы взять подарок, отец заставит его жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Не глядя ни на кого, он повернулся и с высоко поднятой головой ушел в дом.

На следующее утро свитер все еще валялся в грязи.

Мэтт проснулся весь в поту. Внутри у него жил дьявол, и куда бы он ни пошел и что бы ни делал, старик никуда не денется. Может быть, Сэм и прав, он должен сделать все, чтобы изгнать его. Но он, честно говоря, понятия не имел, с чего начать.

Повернувшись на бок, Мэтт натянул простыню до подбородка и предпочел мучиться желанием, впустив Сьерру в свои мысли.

Сьерра сгорбившись сидела за кухонным столом и, высунув от усердия кончик языка, пыталась разобраться в сложностях портативной швейной машинки, взятой на время у матери Люка. Когда Элен показывала, как надо действовать, все выглядело просто. Сьерра никак не могла понять, почему у нее стежки получались свободными и неровными, а не аккуратными и прямыми. Скоро у Уилла спектакль. Ему нужен костюм, причем костюм хороший.

В былые времена она бы просто нашла по справочнику адрес ателье, завезла бы туда материал и выкройку. Но теперь такая роскошь была не по карману. Она ведь росла без матери, где ей было научиться шить?

В дверь влетел Уилл.

– Уилльям, сколько раз тебе говорить, чтобы не бегал по дому… – машинально начала она.

– Идем быстрее, мам, – еле выговорил он. – Фантазия ударила Мэтта копытом, мне кажется, он умер.

– Что! – воскликнула она, резко вскочив со стула.

– Скорее, мам, – торопил он, выбегая за дверь.

Сьерра последовала за ним. На полпути к конюшне сообразила, что сначала следовало вызвать «скорую помощь». Ее охватил страх. Она никак не может снова остаться без Мэтта. Причем испуг не имел никакого отношения к конюшням. Только к ее сердцу.

Секунду она колебалась – вернуться или бежать дальше? Нет, сначала к Мэтту. В дом она может послать кого-нибудь из работников. Сьерра побежала дальше.

Мэтт лежал на спине, но уже пытался подняться, стряхивая солому с куртки. Она с огромным облегчением увидела, что сын несколько преувеличил опасность.

– Держись подальше, – предупредил он, кивая на Фантазию.

– Тебе нужен врач? – спросила она.

– Нет, но ветеринару позвони.

– Слушай, Мэтт, не дури…

– Да не для меня, для Фантазии! У нее клещ в ухе, а она меня не подпускает. Ее придется усыпить, чтобы снять клеща.

Сьерра вдруг расхохоталась.

– Что нашла смешного? – спросил Мэтт.

– Да вот сидишь в грязи.

Он встал и усмехнулся:

– Что ж, тебе крупно повезет, если еще раз такое увидишь.

Она улыбнулась:

– Время покажет. По крайней мере, я теперь знаю, что ничто человеческое тебе не чуждо.

– Разве я дал тебе повод сомневаться? – Он взглянул на Уилла. – Все равно спасибо, что спас мою жизнь, Уилл. Ты быстро среагировал. И правильно поступил.

Уилл смотрел на него как на икону.

– Вы целы-невредимы? – недоверчиво спросил он.

– Немного опешил. Буду в порядке, как только мозги перестанут трястись.

– Ух, надо позвонить Люку и все ему рассказать!

Он выбежал из конюшни, оставив Сьерру и Мэтта одних среди лошадей.

– Ты и в самом деле в порядке? – настойчиво спросила она.

– Нормально.

– Мэтт, Уилл на эти выходные уезжает. Не знаю, какие у тебя планы, но…

Он уже качал головой.

– Возможно, нам еще меньше стоит встречаться сейчас, чем много лет назад, Сьерра. В ту ночь нам скорее всего просто хотелось выяснить, как это будет после стольких лет.

Она обиженно отодвинулась:

– Я ничего не требую, мне только хочется побыть с тобой. Ты высказался предельно ясно.

Его лицо помрачнело.

– Но я вовсе не уверен, что смогу продержаться, ничего не чувствуя. – Он взглянул на нее. – Не могу не вспоминать былые времена, когда касаюсь тебя. Давай забудем о той чехарде в прошлом и пойдем своими отдельными путями. Я благодарен тебе за ту ночь. Ты заставила меня почувствовать себя живым. Уж это как было, так и осталось. Что бы я для тебя по твоему разумению не сделал, для меня все значило куда больше. Но все произошло слишком быстро. Наверное, нам все же не следовало работать здесь вместе.

Он прошел мимо нее.

Но душа Сьерры пела, она расслышала лишь, что он испытывает к ней не только физическое влечение. Она и сама чувствовала значительно больше. Сьерра также знала – он полюбил Уилла. Даже Мэтт не устоял перед обаянием этого чудесного ребенка. Смогут ли они быть счастливы? Мэтт будет любить Уилла, как сына, а когда сообразит, что способен на такую любовь, что вовсе не какой-то монстр, он, может быть, захочет еще детей… Но Сьерра понимала, что скрывать правду будет практически невозможно.

Нет, они не смогут быть вместе навсегда. Мэтт приехал, заранее решив, что уедет при первой возможности, и навязываться ему нельзя. Но хоть эти выходные она хотела быть с ним. А он никак не соглашался.

– Наверное, ты прав, – сказала Сьерра, хотя думала иначе, и направилась к дому, решив-таки победить швейную машинку.

Уилл был на кухне.

– Милый, почему ты сказал, что Мэтт умер? – спросила она.

– Он сначала не шевелился, мам. Наверное, мне вспомнился папа.

– Я знаю, тебе его не хватает.

– Ага. Мэтт столько всего знает про лошадей, растения и индейцев. Я рад, что он здесь с нами.

Сьерра мягко улыбнулась.

– Он здесь ненадолго, сынок, и скоро уедет.

– А зачем? Ему здесь нравится. Он учит меня ухаживать за лошадьми. И ты ему нравишься, мама. Я вижу, как он на тебя смотрит. Готов поспорить, Мэтт останется, если ты попросишь. У многих ребят в школе не один отец.

– Уилл, Мэтт не такой человек, чтобы сидеть на одном месте. И нельзя самому выбирать себе отца.

Уилл сморщил лоб, обдумывая слова матери, и в этот момент так напомнил ей Мэтта, что сердце ее сжалось.

– А вдруг никто раньше не просил его остаться? Я попрошу, если ты не хочешь.

– Нет! – произнесла она таким угрожающим тоном, какого никогда от себя не слышала. Сьерра никогда не разговаривала с сыном так резко.

Он отшатнулся и посмотрел на нее расширенными глазами, будто она вдруг превратилась в инопланетянку.

– Я думал, он тебе нравится.

– Верно, нравится, но, Уилл, не всегда можно обращаться к людям с такими просьбами. Мэтт решит здесь остаться, только если сам захочет, а не потому, что он нам нужен.

– Ладно…

Уилльям Росс сидел в кожаном кресле и звенел кубиками льда в стакане с виски и водой.

– Очень мило с твоей стороны заехать, Джейк. Уверен, что не хочешь выпить?

Джейк Эверхарт пошуршал бумагами в своем кожаном портфеле.

– Нет, благодарю вас. Извините, что так поздно, Билл.

– Неважно. Давай скорее к делу. Какие у меня шансы?

Джейк, сидящий в кресле с зеленой в золотую крапинку обивкой напротив старого магната, постучал пальцами по подлокотнику.

– Обычно трудно забрать опеку над ребенком у матери. И в наши дни тоже. Я уже давно ваш адвокат, и мне бы хотелось спросить. Зачем вам в ваши годы и с вашим здоровьем брать на себя ответственность за девятилетнего мальчика?

– По правде говоря, Джейк, я плачу тебе не за то, чтобы ты задавал мне вопросы.

Адвокат, похоже, смутился, потом глубоко вздохнул.

– Учитывая ваше положение, не думаю, что возникнут проблемы.

– Прекрасно. Вот это – прекрасно!

– Билл, мне нужно знать, что вы видели в доме, когда заезжали туда на прошлой неделе. Какие-нибудь признаки отсутствия родительской заботы?

– Моя дочь никогда не позволит себе такого. В доме идеально чисто. И она сама убирается.

– Как насчет морального облика? Вы сказали, отец мальчика умер? Нет ли в доме посторонних мужчин?

Уилльям Росс пришел в негодование.

– Ты о моей дочери говоришь, не забывай. Она вдова, все еще горюющая по мужу. Хорошая мать, и я не собираюсь в суде доказывать другое. Я лишь хочу обеспечить мальчика, а она не позволяет мне сделать это никаким другим путем. У нее нет возможности дать ему хорошее воспитание. Она мало зарабатывает. Можешь этим воспользоваться.

– Постараюсь.

– И запомни, ничего не начинай до Рождества. Она наверняка расстроится.

– Ваша сентиментальность поражает меня, Билл.

Старик хмыкнул.

– Мягчаю к старости. Когда Уилл будет жить здесь, она тоже приедет, никуда не денется. Месяц, два, и все наладится. Не стоит из-за этого портить мальчику каникулы.

Джейк поднял руку и взглянул на часы.

– Мне пора возвращаться в Хьюстон. Свяжусь с вами после Нового года. А пока, если заметите какие-то поступки, на которые мы можем сослаться в суде, все запишите. Полагаю, мы не хотели бы сделать попытку забрать мальчика и потерпеть неудачу.

– Я тебя нанял не для этого.

– Сделаю все. Может быть, во время праздников вы сумеете поговорить с дочерью и прийти к более миролюбивому решению. Я понимаю, вы не хотите это слышать, Билл, но ведь он ее сын. С моральной точки зрения ей в первую голову решать, как его воспитывать.

Росс отмахнулся от него.

– Ее упрямство, решимость держать этих вонючих лошадей и жить среди них показывает, что она плохо соображает. Если бы Сьерра прежде всего думала о благополучии Уилла, она вернула бы его сюда, в мой дом. Бен вовсе не рассчитывал, что то маленькое ранчо сможет стать доходным. Наверняка она все еще в шоке после его смерти.

– Похоже, муженек не оставил ей достаточно, чтобы можно было безбедно жить.

– Печально, что все так обернулось. У него имелись прекрасные возможности.

– Билл, вы же понимаете, ваша дочь – взрослая женщина. Ей может не понравиться вмешательство в ее жизнь, какими благородными ни были бы ваши мотивы. Я знаю, что кроме вас у нее никого нет. Вы подумали о том, что она может разозлиться и вообще порвать с вами всякие отношения?

– Сьерра не посмеет так поступить. Вздор! Со временем она станет смотреть на все моими глазами. Так было всегда. Кроме того, у меня будет ее сын, а уж его она не бросит. Смирится, никуда не денется. Сьерра всегда полагалась на меня. Ты только добудь мне парня. Давай, я провожу тебя до двери, Джейк.