Текст книги "Паутина"

Автор книги: Джалол Икрами

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

– Отец прислал, из прошлогоднего винограда…

– Ай да молодец! – захохотал Ахрорходжа. – Отец твой провидцем стал, провидцем!

На радостях он даже сунул мне полпиалы, сам же выпил почти всю четверть, съел весь кабоб и, облизав жирные пальцы, взял танбур. Ты знаешь, играть на музыкальных инструментах он не умеет, так, побренчит только на струнах – динг-динг… Но я похвалила его и вспомнила тебя.

– Мурадджан спел бы нам хорошую песню, – сказала я. – Отдайте его учиться к хафизу, люди хвалят его голос.

– Да будет так! – пьяно усмехнулся Ахрорходжа. – Как только поправится, сделаем из него хафиза или музыканта, путь услаждает нас.

– Поправится? – Я недоуменно развела руками. – Разве он болен? Что с ним случилось?

– Ничего не случилось, отстань. Что ты носишься со своим Мурадджаном?

– Нет, вы сказали – заболел, а ведь еще вечером он был здоров!

– Его болезни ты не знаешь, – улыбнулся Ахрорходжа и ввинтил палец себе в лоб. – Тронул его злой дух, помешался он, понятно? Ишан Ходжаубани обещал вылечить твоего Мурадджана в течение года…

– Ходжаубани?!..

Больше у меня не хватило сил держать себя в руках. Так вот что он решил сделать с тобой!

– Негодяй, трус, кровопийца! – закричала я ему в лицо. – Решил уложить его живым в могилу?!.

Ахрорходжа схватил меня за руку, больно дернул.

– И на тебя, видать, подействовал злой дух? – злобно прошипел он.

– Сам ты злой дух, сам ты сумасшедший! Ты хочешь живым похоронить Мурадджана и стать хозяином над Лютфи?!. Нет, те времена прошли…

Ахрорходжа рассмеялся.

– Дура, наше время только наступило! Заткнись, или сама отправишься к своему щенку.

– Нет, я больше не буду молчать, не буду, ты ответишь за все!

Ахрорходжа вскочил. Я рванулась, хотела было убежать, но споткнулась о порог, и тут Ахрорходжа ударом кулака повалил меня на землю.

Меня, однако, уже ничто не пугало, я не чувствовала боли, вырвалась и сама набросилась на палача: вцепившись ему в бороду, расцарапала лицо, искусала руки, все хотела дотянуться до глаз и выковырить их!.. Он, как клещами, сдавил мне горло… Я захрипела.

Но бог смилостивился – в дверях появился мой отец.

– Эй, эй! – закричал он и, сбросив хуржин, подбежал к нам. – Что случилось? А ну, поднимитесь!.. Дочь, выйди во двор! Как не стыдно вам? Взрослые люди, а дерутся, точно малые дети.

Ахрорходжа отпустил меня. Я быстро встала на ноги и по знаку отца вышла из комнаты. Когда выходила, услышала, как Ахрорходжа сказал:

– Дочь ваша сошла с ума, ее нужно отвести к достопочтенному Ходжаубани…

Я умылась на кухне, причесалась, заплела косы, и снова пошла в дом. Отец говорил:

– …Вы правы, жена обязана помогать советом и делом мужу, муж и жена должны смотреть на свет из одного воротника, но ваша жена чем-то опечалена, на сердце у нее тяжело. Лучше будет, если я сам отведу ее к одному знакомому ишану, он заговорит ее печали, потом увезу с собой в кишлак, может быть, чистый воздух излечит ее…

Я хотела вставить слово, но отец сделал знак молчать.

– Убирайся отсюда вместе со своим папашей! – гневно сказал мне Ахрорходжа, потом обратился к старику: – забирайте ее в кишлак, и пока я сам не проверю ее здоровье, назад не возвращайтесь! Мне не нужна сумасшедшая жена.

Я не заставила себя долго ждать, быстро оделась, накинула на голову паранджу и вышла с отцом. У ворот была привязана лошадь. Отец усадил меня на нее, а сам взял в руки поводья и направился к большой дороге, ведя коня в поводу. Ахрорходжа запер за нами ворота; поверив, что отец увозит меня в кишлак, он, видимо, успокоился.

Но мы не покинули Бухару, а пришли прямо к одному другу отца, в квартал Говкушон. Здесь я рассказала о тебе, о Лютфи и о том, как Ахрорходжа объявил себя хозяином вашего дома, как он долго скрывал от тебя гибель ака Останкула. Друг моего отца работает в каком-то советском учреждении, он посоветовал нам заявить в Чека.

– Здесь, – сказал он, – таится какое-то преступление. Поэтому будьте осторожны, лучше идите вечером…

До вечера следующего дня мы никуда из дому не выходили. Все было решено: больше к Ахрорходже я не вернусь, он должен понести наказание за все наши муки… Муэдзин позвал на хуфтан^[50]; отец совершил намаз, и мы пошли в Чека.

Идти темными и кривыми улочками города было жутко. За каждым столбом мне мерещился Ахрорходжа: казалось, вот-вот он шагнет навстречу из-за угла… И все же страшнее того, что испытала я за годы жизни с этим извергом и кровопийцей, ничего не могло случиться.

В Чека нас сперва задержали в одной комнате – комендатурой называется, расспросили, зачем мы пришли, потом куда-то позвонили. Через несколько минут появился мужчина средних лет, высокий, с широкими плечами, они назвали себя Халимджаном и повели нас по лестнице наверх, в другую комнату, где рядом с каким-то военным сидела твоя Лютфиджан…

…Остонзода тепло улыбнулся.

– Любовь меня чуть не свела с ума, но любовь и спасла! – повторил он одну из первых фраз своего долгого и печального рассказа. – Я буду краток – вы уже, очевидно, догадываетесь, что произошло дальше.

Гиясэддин был совсем плох. Бессильный чем-либо помочь, я сидел рядом с ним и ждал, когда придут за нами. Смерть стояла у нашего изголовья, а время, говорят, остановилось. Томительны минуты ожидания.

Вдруг с улицы сильно забарабанили в дверь. Я вздрогнул. Стук повторился, однако из дома никто не подавал голоса.

Сумасшедшие встрепенулись, молчаливо уставились в кромешную тьму. Потом стало тихо, и я услышал, как по нашему навесу заходили люди; навес дрожал, сверху посыпалась земля… Где-то в глубине двора раздался сдавленный крик, кто-то гулко спрыгнул, к воротам метнулась тень, загремела засовами и – я зажмурился от яркого света, хлынувшего в наш зиндан.

– Сын мой, Гиясэддин! – услышал я взволнованный голос, приходя в себя.

Двор был заполнен людьми, у многих в руках – электрические фонари. Высокий, плечистый мужчина приподнял Гиясэддина.

– Что с тобою? – говорил он. – Ты не узнаешь меня? Я, Халимджан-амак, да, да, Халимджан-амак! Ничего, все пройдет, не волнуйся, ты поправишься…

Двое военных сбили с нас цепи, кандалы и наручники. Сумасшедшие заплясали, загалдели, один из них истерично взвизгнул, дико захохотал…

– Их нужно немедленно отправить в больницу! – распорядился Халимджан-ака. Он встал во весь рост, держа на руках Гиясэддина, который тянулся ко мне и все время звал ака Мирзо.

Волнуясь и сбиваясь, я начал было объяснять Халимджану, о ком говорит Гиясэддин, но в это время один из военных провел мимо нас шейха Ходжаубани, а следом двое других вынесли на носилках ака Мирзо; его нашли в глубоком подвале, сильно избитым, почти бездыханным.

У ворот стоял автомобиль, который увез Гиясэддина и ака Мирзо. Я выбежал на улицу – и увидел свое солнце, свою Лютфиджан. Рядом с нею были моя янга и ее отец Абдулхафиз.

…Остонзода прикрыл ладонью свои незрячие глаза и мне показалось, что он закрылся от нестерпимого солнечного сияния.

– Так разорвали паутину и раздавили паучье гнездо, – сказал Остонзода.

Старый учитель был утомлен своим рассказом.

Но я не мог уйти отсюда, не задав еще одного, последнего вопроса.

– Вы спрашиваете, как сложились дальнейшие судьбы? – переспросил Остонзода. – Хорошо, я отвечу, только коротко.

Я вступил в комсомол, учился, работал… И, конечно, женился на Лютфиджан.

Ахрорходжу судил военный трибунал и именем революции приговорил к расстрелу.

Хамдамча бежал в басмаческую шайку, где вскоре встретился с разоблаченным Мухитдином-махдумом.

Но ака Мирзо, поступивший работать в Чека, гонялся за ними с отрядами красных бойцов и в конце концов обоих поймал… Их тоже расстреляли.

Не избежали народного суда и ярый пантюркист «господин Саиди», редактор газеты, и «эфенди Назир» – «господин народный комиссар», предатель и враг Аткия…

С ака Мирзо и Гиясэддином я стал очень близок, и дружба наша продолжалась долго.

Вот и все…

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

notes

Примечания

1

Арк – крепость, резиденция эмира и его правительства в центре Бухары. (Здесь и дальше, за исключением случаев, особо оговоренных, примечания переводчика).

2

Бесутун – легендарная гора, которую по преданию прорубил Фархад.

3

Машкоб – водонос.

4

«Туркиз-яшариз» – дословно «Турки, да живите (да здравствуйте!)»; фраза из турецкого национального гимна, Махдум намекает на пантюркистов Бухары. (Примечание автора).

5

Туман – волость, уезд.

6

Кушишхона – бойня.

7

Зиндан – тюрьма.

8

Аминь Велик аллах!

9

Джадиды – участники буржуазно-националистического реформистского движения в эмирской Бухаре; в дальнейшем часть из них стала ярыми врагами Советской власти.

10

Писатель говорит о романе «Дочь огня», над вторым томом которого он сейчас работает.

11

Ходжа – так назывались мусульмане, считавшие себя потомками первых трех преемников пророка Мухаммеда – халифов Абу-Бекра, Омара и Османа: обычно они принадлежали к высшему духовенству.

12

Кавш (тадж.) – своеобразные восточные туфли.

13

Янга – невестка, жена родственника.

14

Бисмиллах! – Во имя бога!

15

Ахмак – дурак.

16

Олган-олганники (узб.) – кто хочет, тот и берет (примечание автора).

17

Яшасун хуррият, адолату мусоват! – Да здравствует справедливость, свобода и равенство!

18

Болохона – верхняя комната, мансарда.

19

Колесов – председатель Туркестанского Совнаркома. В 1918 году он предпринял попытку заставить эмира Саид Алимхана прекратить свои провокационные действия против Советского Туркестана. С этой целью Колесов прибыл с небольшими силами и некоторым количеством безоружных бухарских эмигрантов в Каган. Эмир согласился принять делегацию из 21 человека (в нее входили русские, красные партизаны Самарканда и Кавказа, татары); но переговоры не состоялись – эмирские палачи зверски расправились с членами делегации. Колесов попал в засаду и вынужден был с боем прорываться из кольца. После этого эмир устроил массовый погром, уничтожая всех, на кого пало подозрение в большевизме и джадидизме. Людей убивали даже за то, что какие-то детали их одежды «не соответствовали мусульманскому духу». В военных и палаческих операциях ему помогали бежавшие из Советской России белые офицеры.

20

28 августа. Месяц зулхиджа – пятый по мусульманскому календарю. (Прим. автора).

21

Пойкор – квартальный; человек, выполняющий за соответствующее вознаграждение поручения жителей квартала.

22

Большая старинная пушка, стоявшая у ворот бухарского Арка – резиденции эмира; бухарцы называли ее «пушкой Джахангира». (Прим. автора).

23

Чакрим – мера длины, равная приблизительно одной версте.

24

Туй – (здесь) обряд обрезания.

25

Раис – должностное лицо в Бухарском ханстве, наблюдавший за нравственностью и исполнением обрядов; кази – судья, действовавший на основе шариата – мусульманского религиозного права.

26

Сарбозы – наемные солдаты эмира.

27

Ширчай – чай, заваренный в горячем молоке, куда кладется соль, коровье масло, а иногда и черный перец.

28

Кушбеги – премьер-министр Бухарского правительства.

29

Имам – настоятель мечети, муэдзин – служитель, призывающий мусульман к молитве.

30

Сад Ирам – рай.

31

«Джаме-уль-хикоёт» – сборник рассказов Мухаммеда Ауфи, таджикского писателя XII века.

32

Эмир Бухары обратился за помощью людьми и оружием к эмиру Афганистана, который прислал своих солдат. (Прим. автора).

33

«Шефиска» – так называли солдат регулярных войск эмира. (Прим. автора).

34

Дахбоши – десятник; в Бухарском эмирате командир воинского подразделения, состоявшего из 10 человек.

35

Адрас – полушелковая узорчатая ткань кустарного производства.

36

Непереводимая игра слов. «Бале» означает «да», «так», «хорошо», но «бало» – «горе», «беда», «несчастье».

37

Хайван – скот скотина.

38

Теньга – серебряная монета.

39

«Хафтияк» – название последней части Корана, которая печаталась отдельной книгой и читалась в мусульманских начальных школах.

40

Бобо – дедушка; вежливая форма обращения к старикам.

41

Так называли в те годы Коммунистическую партию Бухары. (Прим. автора).

42

Инглис – англичанин.

43

Махр – обеспечение невесты (в деньгах или имуществе, дававшееся женихом и впоследствии, в случае смерти мужа или развода по вине последнего, поступавшего в ее распоряжение).

44

Паландж – жены многоженца (по отношению друг к другу).

45

Хатиб – проповедник, читающий хутбу – проповедь перед молением в пятницу и в дни праздников.

46

Строка из газели Хафиза; Юсуф – легендарный Иосиф Прекрасный, проданный братьями в рабство в Египет и вернувшийся на родину в Ханаан.

47

«Алиф» – первая буква алфавита, основанного на арабской графике.

48

Падарсаг – (руг.) – отец собаки.

49

Кабоб – жаркое.

50

Хуфтан – последняя вечерняя молитва.