Текст книги "Когда трепещут галки. Рассказ 1. Проводник (СИ)"

Автор книги: Джал Халгаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Если я умру, мир от этого ничуть не изменится! – он снова стряхнул мою руку и взял меня за плечи, хорошенько встряхнув. – Чего ты ко мне пристала? Мы же вроде договорились, нет? Я тебе кто, друг? Жених? Любовник? Я – никто, и на твоем месте я бы плевал, умру я или нет. Я бы плевал! Знаешь, что случилось с моим учителем?

– Нет!

– Он погиб, – Йен, ухмыляясь, заглянул в мои глаза. – Он был скверным. Я его всегда ненавидел. Но он был мне полезен. Я дождался, пока он расскажет мне все, что знает о своем деле, а потом оставил умирать в пасти одной из тех тварей, что он клялся прикончить всех до одного!

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– Чтобы ты поняла, что ради тебя я не рискну своей жизни, и жду от тебя того же. Оставь меня, брось погибать, если на то будет моя воля, и не помогай, если это будет угрожать твоей жизни. А сейчас прекрати строить из себя заботливую мамочку и захлопни пасть!

Я отшатнулась.

– Отлично! Хочешь сдохнуть? Пожалуйста! Но это без меня, понял? – я попятилась, даже не обращая внимания на окружающих нас людей. – И вообще… пошел ты, черт тебя дери…

Проводник вздохнул, сгорбившись еще больше, и огонь из его глаз ушел. Он вытер со лба пот и сжал в руках обсидиановую цацку на шее.

– Прости, – я видела, скольких трудов ему стоило сказать одно это слово. – Прости, девчонка, я просто хотел сказать, что для тебя твоя жизнь должна быть важнее, – он хмыкнул. – Вот только оратор из меня никакой.

– Я заметила, – я тоже успокоилась и поняла, что сейчас с ним разговаривать о важном совершенно бесполезно. Но сердце все равно не на месте. – Ладно, пошли, наркоман…

Черт!

– Вот, держи, – минут через пять он протянул мне два наполовину прохудившихся кошеля.

– Мне-то это зачем?

– Так лучше будет. По крайней мере, сам себя в ближайшие дни я не угроблю. Ты ж этого хотела, так? Ну, вот и спасай утопающего, елки-палки.

Я не знала, куда их положить, поэтому просто положила в карман, надеясь, что в таком платье денег грабители искать точно не станут.

Целых два часа мы шли куда-то вперед. На все мои вопросы Йен отвечал туманно, отнекивался, а иногда просто молчал, будто воды в рот набрал, и навряд ли из него кто-нибудь смог бы вытащить хоть слово.

Все это время я за ним внимательно наблюдала, удивляясь тому, насколько он разбит. Я даже и представить не могла, что такой легкомысленный идиот, крадущий деньги у священников и шляпы у служителей закона, может быть настолько подавлен и мрачен, словно прямо над ним сгустились тучи.

Признаюсь, после той стычки с ведьмой я думала, что его поведением меньше больше не озадачить, и оказалась чертовски неправа.

Определенно с ним что-то случилось, но что? Еще раз касаться этой темы я не рискнула.

Наконец, мы вышли к воротам вдвое меньше предыдущих. Они никем из солдат не охранялись и выходили на узкую заросшую травой тропку, которая петляла меж деревьев растущего вблизи перелеска, а затем спускалась с холма вниз.

– Мы уходим из города?

– На время. Я ведь говорил: у нас здесь дело.

– То есть мы идем… убивать? Сказал бы сразу, я бы хоть подготовилась.

Конечно, глупо, но я все еще не свыклась с мыслью, что теперь по-настоящему охочусь на всяких монстров, желающих отвинтить мне голову от плеч, и лишний час осознания этого мне бы не помешал.

– Что, перед смертью не надышишься? – Йен впервые за весь наш путь улыбнулся. – Расслабься. Сразу в бой бросаются только придурки и идиоты-суицидники, а я, несмотря на весь свой запас саморазрушения, пока в их число приписываться не собираюсь. Подготовка – главная часть нашей работы.

– А я думала, бой.

– Ну, и он тоже…

Я порядком устала. Городской воздух, хоть я к нему и привыкла за всю свою жизнь, все равно оставался спертым и жарким даже в такие прохладные дни, и когда мы укрылись в нежных очаровательных тенях деревьев, я смогла свободно вздохнуть. И на душе сразу же стало намного легче, будто с нее скинули давние оковы.

Но спустя десяток минут все снова стало хреново.

Мы поднялись на небольшой холм. Йен приложил ко лбу ладонь, прикрывая глаза от солнца, и внимательно пригляделся перед собой, а я нервно сглотнула.

Прямо перед нами раскинулось огромное мрачное кладбище, остававшееся таковым даже при свете дня, и от одного вида этих покошенных деревянных и каменных крестов у меня по спине пробежали ледяные мурашки.

– И к-кто на этот раз?

Йен облокотился на мое плечо и ухмыльнулся.

– Вурдалак, девчонка. Вурдалак… И знаешь, кто у нас снова будет приманкой?

ГЛАВА 8. СЛЕДЫ, ВЕДУЩИЕ К СМЕРТИ

Естественно, зная нас, вы уже сразу можете сказать, что все пошло не так, как задумывалось. Я и сама не раз задавалась вопросом, откуда взялось такое редкостное невезение, но каждый раз в размышлениях натыкалась на абсолютный тупик. Что ж, видимо, это судьба…

Мы ходили по кладбищу. Я с некой доли опаски, оглядывая небольшие земляные холмы, встречающиеся почти на каждом шагу, а Йен – с интересом, внимательно упершись взглядом себе под ноги.

– Скверно… – пробормотала я, когда наткнулась на совсем малюсенький холмик, размером с младенца. Судя по надгробию, он здесь и лежал.

– Да уж, – вздохнул проводник, вытянув из-за спины свое копье, мирно покоившееся в ножнах на заклепке, а затем стал забивать его порохом, утрамбовывая все это дело специальной тонкой кисточкой.

Шли минуты, а мы все блуждали меж закопанных в землю гробов и не находили ничего интересного, что может быть хоть как-то связано с промышляющим здесь вурдалаком.

Как оказалось, за прошедшие шесть месяцев именно здесь задрали шестерых горожан – по одному в полнолуние. Казалось бы, какого черта они забыли на кладбище, но этого никто не знает. Они просто уходили из домов, а наутро от них находили лишь разбросанные по округе обглоданные кости и кишки, виртуозно накрученные на одни из этих каменных крестов.

Я боялась, что Йена опять подставят, но пока на нас никто не нападал. Хотя кто знает, еще не вечер…

– Сегодня годовщина, – после долгого молчания сказал проводник.

– Я не просила ничего рассказывать.

– О, да, – фыркнул он. – Ты так тихо не просила, что у меня началась настоящая изжога, так что заткнись и слушай. Я выговориться решил, лови момент: такое не часто бывает.

Кивнув, я стала внимательно слушать, смотря себе под ноги – пару раз мне в ногу чуть не вонзились острые осколки засохших костей, а одна из таких даже процарапала голень от колена до пятки, неудачно разломавшись надвое.

– Мы с тобой в чем-то похожи, девчонка, как это не смехотворно звучит. Мы одиноки, разве нет? Я всегда чувствовал себя одиноким, даже когда мои родные были живы. Нет, вру, моя сестра еще жива, но один Холхост знает, где ее носит. Она меня ненавидит.

– Почему?

Проводник задумался, а потом вздохнул.

– Нас было пятеро: папа, мама, я, брат и сестра. Отец умер, когда мне было десять. В этот же день. Был зарублен топором в собственном доме, пока все остальные спали, – его голос охрип, но он продолжал говорить. – Его тело разрезали на части мясницким ножом и выбросили догнивать в канаву. Потом брат. Тоже в этот самый день. Кажется, мне тогда было пятнадцать, когда я застал его смерть. Ему вырезали живьем сердце и печень, а потом просто бросили в лесу как какого-то сдохшего пса, не дав упокоиться в земле.

На несколько минут он замолчал, проверяя, не отсырел ли порох, и снова заговорил:

– Последней, чью смерть я видел, была мама. Она едва пережила смерть папы и брата, но все-таки нашла покой, выйдя замуж за какого-то обалдуя из-за моря, и родила ему трех сыновей. Я решил к ней наведаться после стольких лет. Я знал, что несу с собой лишь смерть, но все равно пошел. Идиот! А ведь знал… – Йен глубоко вдохнул. – Мне восемнадцать. Три маленьких тельца мальчишек висят на крыше прямо над порогом – каждый с перерезанным горлом, и кровь заливает дверь и ступеньки. Внутри лежит труп хозяина. Его попросту обезглавили. Нет, скорее вырвали голову вместе с частью хребта. Чуть дальше, в спальне, расчленили маму. Ужасное зрелище. Руки и ноги валяются по всей комнате. Ее стеклянные глаза до сих пор снятся мне каждую проклятую ночь!

– Если не хочешь, не говори. Я пойму, – я, сглотнув, взяла его за руку, чтобы поддержать, но он покачал головой.

– Подожди. Мы ведь еще не дошли до самого интересного, разве нет? Знаешь, как делают «кровавого орла»? Конечно, нет. Откуда? – проводник напряг дрожащие руки и выставил их перед собой, скрючив пальцы наподобие когтей. – Сначала со спины снимают кожу. Медленно, чтобы жертва чувствовала всю боль, но не теряла сознания от шока. Потом один за одним рубят ребра. По одному их отделяют от позвоночника, а затем разводят в стороны, открывая легкие и сердце…

Меня мутило. Я хотела попросить его прекратить, но не смогла раскрыть даже рта от ужаса. Черт возьми, а что испытал сам Йен? Мою семью хотя бы убили быстро.

– Море крови. Она еще живая. Двигается. Ее внутренности дрожат, разбрызгивая кровь, и походят на настоящие орлиные крылья… А потом все застывает, и смерть забирает ее в свои объятья.

– Я… сожалею.

– Не стоит, – Йен выпрямился и посмотрел прямо мне в глаза. В них снова была пустота. – Я убил их всех, девчонка. Не стоит сожалеть.

– Ты… что?

Ответить он так и не успел, потому что вдалеке что-то громыхнуло, и в небо поднялся короткий желтый столп пламени, выглянувший на секунду из-за холма с востока.

– Ложись!

Проводник очнулся первым и сбил меня с ног, придавив к земле.

Сначала послышался протяжный жалобный свист, а потом на землю с грохотом упало нечто, и так в ужасе задрожала, содрогаясь всем своим существом.

В воздух поднялась туча грязевых брызг. На нас сверху посыпались кусочки почвы вперемешку с кореньями и травой. В ушах неимоверное звенело. Голова трещала, грозясь расколоться на части, и до меня едва доносился кричащий голос Йена.

– Вставай! Вставай!

Он схватил меня за руку и поднял на ноги.

– Что происходит? – пытаясь привести окружающий мир в порядок, спросила я.

Проводник махнул в ту сторону, где мы видели пламя, и молча потрусил туда, прикрывая руками голову. Я хотела спросить, зачем, но в следующую секунду все итак стало ясно.

Прогремел еще один взрыв.

Едва удержавшись на ногах, я кинулась за ним, уворачиваясь от маленьких черных снарядов, врезавшихся в кладбищенскую землю то тут, то там.

Свист разносился со всех сторон. Взрыхленная ядрами почва летала повсюду, а если ядра попадали в могилы, то прямо в нас неслись деревянные щепки и разломанные в клочья пожелтевшие кости.

А мы все бежали.

Внезапно визг снаряда раздался в нескольких шагах от нас.

Йен вскрикнул. Его тело отшвырнуло на несколько метров, и он врезался в тяжелое серое надгробие, свалившись в разворошенную могилу, а сверху на него упал могильный камень.

– Йен!

Я кинулась к нему.

В ушах стоял гул. Кровь пульсировала в голове, отдаваясь бурым, красным оттенком в глазах, и все вокруг закрывал серый туман битвы.

Я скользнула к нему и упала рядом. Нога застряла между челюстями мертвеца, но я не обратила на это ни малейшего внимания, пнув ее в сторону.

Сердце бешено колотилось. Я чувствовала, как мои руки охватывает ужас.

Он еще дышал. По крайней мере, я так надеялась…

– Йен… – прошептала я и склонилась над его телом, нащупывая пульс.

– Девчонка, – внезапно прохрипел он, и его глаза уставились прямо на меня. Он закашлялся. Изо рта хлынула темная бурая кровь, вязкой струей сочась по подбородку вниз.

– Что?

– Помнишь свое обещание? – из последних сил произнес он, и я, не слушая его, кивнула.

Я пыталась скинуть с него плиту, но она оказалась настолько тяжелой, что я даже не сдвинула ее с места. Меня охватила паника. Я чувствовала, как его покидает жизнь, и мне было страшно. Я ничего не могла сделать.

– Та тварь под Караваем, – он окровавленными руками стиснул мое запястье и дернул на себя, привлекая внимание. – Добралась-таки… Все – обман, слышишь? Обман! Ты меня поняла? Глаза врут…

А потом внезапно он застыл.

ГЛАВА 9. ЗНАКОМЬТЕСЬ, СМЕРТЬ

«Полная луна отвратительно действовала на настроение. Она манила, испускала со своими седыми серебристыми лучами мельчайшие частицы забвения, которые окутывали тело и заставляли разум медленно порастать мхом из чистейшего равнодушия. И жажды.

Я стоял у ее дома. Небольшая покосившаяся избушка на отшибе, ничего необычного. Вокруг бушевало море. Шторм гулял по миру, и дождь – яростный холодный ливень – хлестал прямо по лицу.

Страх. Страх разъедает дух, но вместе с этим он дарит цель – единственное, ради чего стоит жить. Но жить я никогда не хотел.

Я медленно иду вперед. Костяной нож отца привычным грузом лежит в моей ладони. Он обагрен свежей бурой кровью.

Она стоит на пороге. В ее глазах я вижу лишь смерть. Они блестят желтоватым огнем, а потрескавшиеся бледные губы уже шепчут заклинания. И еще в ее руках я вижу длинный кривой серп, на котором огнем горят иссиня-черные ведьмовские руны.

– Тебя ждет лишь смерть! – кричит она.

– Все мы однажды умрем. Но ты – сегодня!»

Я закашлялся.

Холхост тебя дери, а я ведь почти поверил, что мертв! Даже видел долбаный белый свет в конце чертова туннеля. Я шел к нему с мыслью, что вот и настал мой конец, и плевать, что пророчество не совпало, но я все равно умер. Проклятье! Я уже и вправду смирился с тем, что не увижу больше мира живых, а затем все внезапно оборвалось. Пропал мой потерянный рай…

На грудь ужасно давило. Я разлепил покрытые пылью глаза и скинул одной рукой с себя огромный могильный камень, который как бы намекал, что пора бы мне и скопытиться. Но я был жив.

Я ощупал ребра. Конечно, без нескольких переломов не обошлось, но они скоро срастутся, так что нечего тут беспокоиться. А шрапнель, застрявшая в районе поясницы… леший с ней.

Поднявшись, я нащупал пальцами упавшее рядом огненное копье и, ругнувшись, отбросил его в сторону. Сломано, прямо посередине, и вся веревка сожжена. Сучьи дети.

Я вылез из ямы и прочистил горло, осматривая перевернутый вверх дном погост, над которым все еще стоял светлый призрачный туман от жженого пороха, а серая пыль забивалась в ноздри, неприятно щекоча легкие.

Ольха!

Я попытался вспомнить, что ей сказал, но память, как назло, опять отшибло. Я ощущал, что понял нечто важное, что может спасти наши жизни, но в башке все равно плавала одна проклятая пустота.

– Холхост, помоги мне себя не убить, – прошептал я самому себе и наугад поплелся вперед, отыскивая среди разворошенных снарядами могил тело девчонки. Его, к счастью, пока не попадалось. Может, все-таки прислушалась к той частице разума, что витает у нее в мозгу, и сбежала? Я бы так и сделал.

Нога внезапно наткнулся на что-то твердое и тяжелое. Ругнувшись, я присел рядом с осколками черноватого свинцового ядра. Медленно провел по горячему металлу пальцами, а затем тщательно принюхался, пытаясь взять след, но не вышло.

Впереди раздался щелчок курка.

Я потянулся к пистолету, однако пальцы зачерпнули только пустоту. Твою ж мать, девчонка, могла бы хоть не отправлять меня в последний путь безоружным?!

– Подними руки, чтобы я их видел! – раздался вдруг молодой мальчишеский голос в двенадцати шагах от меня.

Холхост, занесло же меня опять в передрягу.

– Может, не надо? Они стеснительные.

– Поднимай, кому сказал!

Обладатель голоса подошел ближе, сжимая в руках пистолет (не мой, сразу скажу), и ткнул его чуть ли мне не в самую морду. Ишь, какой неприличный!

Густая копна курчавых черных волос, покрытая слоем пыли и осадка от пороха, разметалась по его лицу, закрывая глаза, и мальчишка все время пытался сдуть непослушные локоны, но они всегда падали обратно.

Ростом, наверное, он был с меня, может, чуть ниже. В ясных серых глазах плескался страх, но также в них я видел и уверенность – если надо, легко убьет меня, нажав пальцем на спусковой механизм.

Кожа смуглая. Значит, из здешних мест.

– Что здесь происходит? – стараясь сдержаться, спросил я. – Мы мирно гуляли с подругой по кладбищу. Романтика, все дела, а тут вы начали палить. И вот мне интересно, с какого такого перепугу?

– Вы из этих, да?

Я нахмурился.

– Выражайся яснее. Я хоть и исключительно умный, но все же не провидец, к сожалению.

– Вы пришли из города, – сказал он.

– Допустим. А чего-такого-то?

Его глаза округлились и стали по пять копеек.

– Это мертвый город, ты что, не знаешь?

– Теперь знаю…

Я резко сорвался с места. Перехватил одной рукой пистолет за дуло, крутанул его в сторону и дождался хруста кости.

Паренек вскрикнул и выронил оружие. Он попытался выхватить нож, но я успел раньше.

Подхватив его бездыханный труп под руку, я медленно опустил его вниз и провернул в ране костяной кинжал – если убивать, то наверняка. Вытащил, вытер кровь о серый сюртук и убрал клинок в ножны.

Я вздохнул. Вот так вот растит вас мать, а вы потом подыхаете по всякой фигне. Ну не придурок ли?

Хрясь!

По земле затопали сапоги. Человек десять, не меньше, и все в хорошем обмундировании. Даже если я рассержусь, то кокну от силы пятерых, а при большом везении все семь. Конечно, вероятность того, что оставшиеся трое меня не прибьют, невероятно мала. Как я уже говорил, я отнюдь не считал себя идиотом-суицидником.

Я сиганул в ближайшую разворошенную могилу и прикрылся продырявленной крышкой от гроба. Я развернулся и тихо вскрикнул от неожиданности. Прямо на меня пялился скелет, причем пялился не стесняясь, а его костяная рука как бы невзначай легла на мое плечо.

– Извини, детка, но я занят, – я перевернулся на бок и припал глазом к дырке, наблюдая за происходящим наверху.

– Святая Райна! Кто-то убил Родриго!

– Кто это сделал? Вы что-нибудь видели? Отвечать!

– Н-ничего, мессер, совсем ничего, – промямлил еще один мальчишеский голос. – Может, это снова призраки?

Я фыркнул. Как меня достали эти стереотипы!

– Не неси чепуху, Зак, призраков не бывает, – ответил ему голос постарше, к которому я сразу же проникся глубоким уважением. – Нет, здесь замешана одна из этих тварей, или люди.

– Эти двое? Но мы сами видели, как они погибли, мессер, этого просто не может быть.

Мое сердце упало. Неужели она?..

– Призраков тоже не может быть, придурок, но ты-то в них веришь. Так что обыскать все вокруг, и найти этого ублюдка.

Что ж, теперь моя очередь плясать на их костяшках.

Я дождался, пока они разбегутся – плохой ход – и выбрался из гроба. Только я протянул руку вверх, как огреб лопатой по башке.

Вскрикнув, я свалился обратно и увидел, как прямо на меня прыгает косматое серо-бурое чудище с длиннющей бородой и торчащими во все стороны рыжими волосами, а его карие глаза просто кишели червями безумства.

– Мертвяк! – заорал он и замахнулся саблей, пытаясь отрубить мне голову.

– Сам такой, придурок, – злобно ответил я, увернувшись.

Проскользнув у него между ног, я прокрутился на каблуках и коротко провел серпом справа-налево, чувствуя, как сталь легко разрезает податливую плоть и играючи разрубает кости.

Когда его голова плюхнулась в гроб, я поднял ее за волосы и заглянул в стекленеющие глаза, все еще продолжающие дрожать. О, этот прекрасный миг…

Я вылез из могилы и припустил в сторону города, ощущая, как мое сердце начинает радостно биться, приветствуя бой.

Справа раздался выстрел.

Я присел, в пару прыжков преодолел все разделяющее нас расстояние и снова замахнулся серпом. Услышал, как сзади подходят ко мне еще двое.

– Держи!

Я кинул в руку одному из них отрубленную голову. Не теряя времени даром, я убил их в три удара: первым пронзил сердце правого, вторым подрезал второму сухожилия, а потом, перекатившись, добил сверху-вниз, погружая острие окровавленного серпа глубоко в череп.

– Генри! – крикнул кто-то спереди.

Я выхватил из кобуры у него на поясе пистолет и, не целясь, выстрелил. Еще одно мертвое тело свалилось на землю, так и не успев пальнуть мне в лицо куском свинца.

– Идиот. Хотел бы убить, молчал бы лучше. А теперь найдем-ка тут главного.

– Меня ищешь? Так я здесь!

Я развернулся. Присел, чтобы избежать удара, но налетел подбородком прямо на заботливо подставленное колено размером с кувалду. Не удержавшись, я свалился на спину, и меня тут же придавило тяжелой стокилограммовой тушей.

Я дернулся и в ответ тут же ощутил холодную сталь у своей шеи.

– Эй, мужик, я парнями не интересуюсь. Может, встанешь?

– Пошел ты, – на меня дохнуло вполне свеженьким коньяком. – Ты убил половину моего отряда, засранец, и молись, чтобы твой язычок оказался таким же сговорчивым на допросе.

– Чего ж откладывать? Я весь твой!

Он схватил меня за ворот и хорошенько тряхнул, да так что у меня перед глазами все заплыло.

– Тебе смешно, что ли?

– Ага. Обхохочешься…

– Так я из тебя щас всю эту дрянь выбью!

Я улыбнулся и посмотрел прямо ему в глаза.

– Так делать надо было, а не фигней страдать.

Раздался выстрел. Пуля прострелила ему почку и вылетела из спины, попутно раздробив несколько позвонков. Я сбросил его с себя и приставил нож к подбородку.

– Я так понял, это мертвый город, так?

– Да, – выплюнул он сгустки крови. – Ты что-то повредил у меня в нутре…

– Ой, заткнись, все равно ведь сдохнешь! Лучше скажи, какого черта вы на нас напали?

– Мы думали, что вы все тоже… ожившие мертвецы. Один из таких и разрушил наш город. Всех до одного убил, падла!

– Как его найти?

Его глаза расширились от удивления.

– Так ты что… собираешься туда идти?

– Естественно, дядечка, я ведь этим и занимаюсь. Как его найти?

– Не знаю. Он все еще сидит там, но не знаю, где. Никто не знае…

В следующую секунду костяной кинжал вонзился в его мозг, и громила затих.

– Отдыхай, солдатик, – я похлопал его по плечу и поднялся, разминая спину.

Значит, ожившие мертвецы. Смахивает на сюжет дурной истории, но чего только в нашей жизни произойти не может. Даже вурдалак, укокошивший целый город…

Но что если не вурдалак?

Я замер. В памяти вспыхнули картины подземного озера Каравая, и слова живущей там мавки. Наконец, до меня все дошло, и от этого по спине холодок побежал, а руки задрожали. Нет, конечно, лучше всего сейчас попросту свалить, но где гарантии, что тварь снова не увяжется за мной? Тем более надо найти Ольху. Черт, без этой девчонки я чувствую себя как не в своей тарелке. Вот же сволочь!

Я обшарил все трупы и с горечью обнаружил, что ни пуль для пистолетов, ни пороха у них больше не было, так что всем отобранным мной оружием сейчас можно только рукояткой по башке бить, однако толку от этого все равно никакого.

Вооружившись своим серпом, я двинул в город. Надеюсь, не навстречу к смерти.

* * *

– Дерьмо случается, – пробормотал я сам себе, наблюдая, как ко мне навстречу выходят два знакомых охранника (один все еще в моей шляпе), а доспехи на их телах медленно покрываются огромными съеденными крысами и паразитами дыры, открывая взору посеревшую гниющую плоть.

Убрав серп, я достал железный кинжал, взвешивая его на руке.

– Здорова, детки, – махнул я им рукой. – Не знаете, где тут найти вашу хозяйку?

В следующий миг солдаты, вконец озверев, кинулись на меня, растопыривая костлявые пальцы, заканчивающиеся шелушащимися желтыми ногтями.

– Фу, как неприлично!

Первого я заколол еще на подлете, пронзив его гнилое сердце клинком, но вот со вторым вышла промашка. Пока я пытался вытащить свой кинжал из темницы его ребер, эта сволочь накинулась на меня со спины и впилась зубами в шею.

Я вскрикнул.

Подпрыгнул вверх и со всего размаху свалился на спину, хватая его за уши.

Хрум! Его башка оторвалась от тела, и покойник обрел-таки покой, пару раз напоследок проскрежетав зубами.

– Не хотите, значит, говорить, да? Значит, придется мне прийти к ней самому.

Я прошел через ворота и присвистнул. Действительно, город был полностью мертвым. Улицы заполонили тараканы и крысы. На дорогах валялись смердящие недельные трупы и обломки домов, а сами строения превратились в полыхающие руины.

– Веселенькая вечеринка. А меня, как всегда, не позвали…

Приготовив кинжал, я быстрым шагом двинулся к центральной площади, надеясь, что найду ее там. Перешагивая через останки женщин, детей и мужчин я брел вперед и старался держаться у всех на виду, чтобы меня заметили. Вдруг остался кто живой, или Ольха по своей глупости вернулась обратно?

Но чаще всего я натыкался на трупы. Причем настолько кровожадные, что они продолжали кидаться на меня даже с отрубленными конечностями, и, в конце концов, мне пришлось сжигать их клацающие челюстями головы в ближайших кострах.

– Господин? – внезапно окликнули меня сзади.

Я резко обернулся и увидел в трех шагах от себя портниху, сжимающую в руках сверток одежды, прикрытый серой парусиной. Ее платье покрылось копотью, волосы разметались, и половина из них попросту падала от одного лишь порыва ветра. Глаза запали. Губы потрескались. Они стали кроваво-красными, обнажая кривые желтые зубы. Но она, похоже, в зеркале себя еще не видела.

– Ваш заказ готов.

– Спасибо.

Я принял у нее сверток и сразу же вонзил в глотку железный кинжал. Вообще удивительно, она была как живой, но я же видел, что она уже мертва неделю, не меньше.

Убедившись, что ее тело рассыпалось на части (именно на части, а не в прах), я одернул край парусины и хмыкнул. Отличная работа. Даже не скажешь, что ее делали мертвяки. Однако девчонка смылась, и мне предстояло ее найти и забрать свой чертов пистолет, так что я сразу же спрятал сверток под ближайшим упавшим деревом.

Я остановился. Одновременно из всех переулков стали наплывать волны мертвецов. Они окружили меня, но нападать не спешили, будто чего-то ожидая, а у меня тем временем ужасно тряслись коленки.

В воздухе пахло гарью и отбросами. Под ногами хрустели куски сажи и еще тлеющие угольки, и падальщики, летающие над нами, не внушали мне никакого оптимизма. Похоже, я попал.

– А где же ваша честь, дорогие мои? – притворно возмутился я, оглядывая серые кровожадные морды оживленцев. – Три десятка на одного? Смотрите, зачтется вам это на страшном суде…

Зря я это ляпнул. Потому что в следующий миг они как с цепи сорвались: все как один ринулись прямо на меня, а кое-кто даже умудрился прихватить с собой увесистые дубинки, натыканные гвоздями с мой средний палец, и острые кухонные ножи.

Тяжелая артиллерия, значит. Ну, ладно, сами напросились.

Я убрал клинок и достал свою флягу, в которой на донышке все еще плескалось немного жидкости (благо, интерес Ольхи к моим вещам на этом закончился, ну, или она просто не любит хороший коньяк).

Я откупорил флягу. Одним махом вылил все на свои руки, растер и тут же сунул ладони в ближайший огонь. Ноздри тут же защипало запахом жженой плоти, но я, преодолевая боль, пробормотал под нос несколько замысловатых гортанных слов и дотронулся до ближайшего мертвеца. Того тут же охватило красное пламя, и он в ту же секунду обратился в прах.

– Ха! Ну и кто тут у нас теперь папочка?

Я выставил руки перед собой, усмехаясь: никто дальше идти не осмелился.

– Вот так. Стоим тут и не рыпаемся, ясно? Не родился еще тот человек, который сможет меня перехитр…

В следующий миг опора вдруг ушла из-под моих ноги, и я свалился в ближайший канализационный люк, который так и не заметил, отступая спиной вперед.

– Твою ж мать! – воскликнул я, когда огонь потух, и побежал прочь, спиной ощущая крики мертвецов, учуявших добычу. – Ай-ай-ай-ай!

Внезапно из туннеля справа высунулась черная когтистая рука. Она размахнулась. Остановиться я уже не успевал.

* * *

Очнулся я от того, что меня куда-то тащили, как игрушку бумкая головой о камни.

Я разлепил глаза и увидел, что моя правая нога находится полностью во владениях какого-то болотного хмыря размером с приличного бурого медведя. Черный и склизкий, он тащил меня по коридорам канализации вперед, и каждый шаг его плоской ласты отдавался болью в моем позвоночнике.

Нет, пора заканчивать это безобразие!

Я достал серп – конечно, против него он бесполезен, но кинжалом я попросту до его ног не дотянусь. Я резко выдохнул. Привстал, коротко провел острым лезвием справа налево.

Хмырь тихо рыкнул. Он вдруг завалился на бок и грохнулся на пол. И замер.

Я нахмурился. Еще никогда мне не доставались такие легкие противники, и я, несомненно, был этому рад, если бы не зарекался больше никогда не радоваться раньше времени. Как оказалось, не зря.

Его огромная иссиня-черная туша внезапно распалась на десятки мелких пузатых монстров размером с мою ногу, и они в одну секунду расползлись в разные стороны, скрываясь в полутьме канализации. Без сомнений, они еще ко мне наведаются, вот только не сейчас. Я вообще сам был в шоке: такого чуда я не встречал с тех дней, когда стал обучаться у наставника. Чтоб хмырь, да распался! Скорее женщина, которую я люблю, сделает первый шаг.

Короче, и не хмырь это вовсе, а какая-то шваль из нижних.

Ну, зато мертвяки меня больше не преследуют. Видимо, излишняя влажность противопоказана их разлагающимся трупам.

Я снова убрал серп и достал железный кинжал, гадая, куда же он меня хотел утащить. С одной стороны, переться в его логово глупо и тупо, но с другой, там может быть то, что я ищу.

Сплюнув, я свернул направо (именно оттуда шел странный манящий запах). Знаю, в прошлый раз с этой ведьмой я тоже навернулся, но сейчас в воздухе витало нечто другое… Пахло силой.

Ровно через десять шагов я наткнулся на тело мужчины, лежащее в кучке дерьма.

Я пригляделся. На вид ему было лет тридцать. Жесткие светлые волосы, густые брови и глубоко посаженные закрытые глаза. Веки дрожат, но поднять их у него не получается.

По форме он напоминал кирпич. Ну, то есть цельный прямоугольный торс, обросший мышцами как труп мухами, две длиннющие руки размером с приличные бревна, и накаченные немного коротковатые ноги, напоминающие больше обрубленные фонарные столбы из чугуна.

Я протянул руку к его ножнам и двумя пальцами вытащил за рукоять широкий железный кинжал, тихо присвистнув. Нашего полку прибыло.

– М-м-м, – промычал мужичок, из последних сил хватая меня за руку и пытаясь вырвать нож.

– Тише, тише, друг, – я оставил его оружие ему. – Я свой, не ссы. Давно ты тут?

– День, два, – он поморщился. Странно, но его голос на удивление оставался сильным и громким, и меня завораживало могущество, исходящее от проводника. – А ты?

– День. Давно узнал, что город мертвый?

– Только что. Услышал, как бьют пушки, и кинулся помогать. А тут эти твари повсюду. Зря один сунулся, – он силился подняться, и я ему помог. – Как твое имя?

– Йен.

Он коротко кивнул и взял кинжал в правую руку.

– Геральд.

– Ну-с, Геральд, есть идеи, что за чертовщина творится с этим проклятым городком?

Конечно, я знал, но все же стоило выяснить и то, что знает он. Информация никогда не бывает лишней, это непреложный закон.

– Без понятия.

– Ясно.

Он внезапно замер. Его руки потянулись к моей шее, но только скользнули вниз, и Геральд, закатывая глаза, медленно сполз обратно на пол, а лужа крови под ним медленно начинала растекаться.