Текст книги "СурроСестры «Сигма» (ЛП)"

Автор книги: Дж. Лоуренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

На третьем вдохе, в ее лифчике раздается вибрация, и тихая камера оживает музыкой. Элвис. «Hound Dog».

Тюремный рок подошел бы лучше.

Кеке быстро вытаскивает телефон из топа и ставит его на беззвучный. На телефоне сотни сообщений. От Кирстен, Джеймса, Марко. «Бампы» от Сигмы исчезли.

Кеке пролистывает список, чтобы найти анонимную наводку, с которой все началось. Это было короткое, закодированное послание, сообщающее об атаке на СурроСонастырь, и где найти Джони. Ни шока, ни эмоций, лишь факты. Кто прислал эту информацию? Стукач использовал имя «Джейн Доу», напомнившее Кеке о холодных мертвых телах на стальных столах с бирками на пальцах. Возможно, ей стоило воспринять это как предзнаменование и не лезть в эту историю. Теперь уже поздно. Кеке листает и листает, но «бамп» от Джейн Доу тоже исчез.

Телефон вибрирует в ее руках, заставляя подпрыгнуть.

ММ> Привет, я за тебя волнуюсь.

ММ> Ты в порядке?

Кеке решает ничего не рассказывать об этом Марко. Лучше оставить это в тайне. Частично потому, что она испытывает стыд за ту роль, что сыграла в смерти Джони. А частично потому, что ее журналистский нюх снова проснулся, несмотря на тот хаос, что он посеял за последние двадцать четыре часа. Ей нужна помощь Марко с расследованием дела об убийстве родителей Кирстен, и она ни за что не станет его отвлекать.

КК> Я здесь!

ММ> О, слава Сети! Я волновался, но не хотел навязываться.

КК> Последние 24 часа выдались интересными.

ММ> У меня тоже.

КК> Подожди, что? Ты что-то нашел?

ММ> Да. Нет. Объясню при встрече.

Проблеск надежды. Узел в ее животе слабеет.

КК> Я переименую тебя сейчас в ГХ.

ММ>??

КК> Гениальный Хакер.

ГХ> *краснеет*

Кеке смеется. Это облегчение смеяться, чувствовать себя нормальной. Она чувствует, как ее горе отступает, пусть всего на миг.

КК> Серьезно, мне кажется, я в тебя влюблена.

ГХ> *краснеет так сильно, что может самовоспламениться*

КК> Пожалуйста, не воспламеняйся. Ты мне нужен живой.

ГХ> Приятно знать.

КК> Я сейчас немного занята, но мы можем поговорить сегодня вечером, обсудим прогресс?

ГХ> Жду с нетерпением, м'леди.

На пол перед Кеке падает тень. Она поднимает голову, быстро пряча свой контрабандный телефон. Девушка не верит своим глазам.

– Боже правый, – говорит она. – Я думала, вы мертва.

Глава 27

Чудотворец

Матушка Блейк открывает дверь камеры Кеке.

– Мне повезло.

Старшая СурроСестра спокойна, но таким напряженным ее лицо Кеке никогда не видела.

– Иисусе, – говорит Кеке. – Такого преуменьшения я еще не слышала.

– Нет, я говорю буквально, что мне повезло, – сообщает Блейк. – Я покинула клинику на полчаса, чтобы съездить в монастырь и забрать свою счастливую желтую чашку. Чашки в клинике слишком малы, я хотела пить из своей. Я разминулась со взрывом всего на несколько минут.

– А Джони? – спрашивает Кеке, ослепнув от надежды.

Блейк сглатывает ком в горле.

– Джони так не повезло.

– Но, быть может, есть шанс? Может быть, она…

– Я только что опознавала ее тело.

Глаза Кеке щиплет, она обмахивает лицо, чтобы избавиться от новых слез.

– Мне так жаль.

Что еще она может сказать? Смерть Джони будет преследовать ее вечно.

Блейк не выглядит такой уж расстроенной убийством Джони, как ожидает Кеке. В ней есть что-то жесткое, что-то непоколебимое. И Кеке это наводит на мысль.

– Срань Господня, – говорит Кеке. – Это вы Джейн Доу.

Блейк предлагает слабую улыбку, подтверждая подозрения Кеке.

– Я не понимаю.

– И не надо, – говорит Блейк. – Все получилось именно так, как мы надеялись.

– Как вы можете так говорить?

– Когда Джони пострадала в тот день в саду… это стало каплей, переполнившей чашу. Нам пришлось принять трудное решение. Мы поняли, что должны немедленно действовать, или же атаки продолжатся.

– Джони была не первой пострадавшей?

– Нет, но теперь мы надеемся, что нападений больше не будет.

Кеке закрывает глаза и пытается понять смысл слов Блейк.

– Так это вы отправили мне сообщение?

– Отправив тебе ту наводку о нападении, мы добавили тебя в список без твоего ведома.

– Добавили меня в список?

Мысли Кеке налетают друг на друга, ей сложно мыслить ясно.

Блейк подавляет горький смех и складывает перед собой руки.

– Ты думала, что в клинику лечения бесплодия так легко попасть? Как и в монастырь?

Смесь стыда и гнева обжигает лицо Кеке.

– Мы уведомили охрану, чтобы они прикинулись слепыми и дали тебе пройти. Мы даже оставили дверь кухни открытой.

– Зачем?

– Мы хотели, чтобы ты расследовала взрыв, но не писала статью.

– Но почему я?

– Мы видели твою работу. Твою приверженность делу. Твое незыблемое решение рассказывать правду. Ты умна и тебя терзает голод, именно это мы и искали. Плюс… у тебя есть связи, которых у нас нет.

Марко.

– Вы хотели, чтобы я хакнула «черный» ящик того дрона. Нашла виртуальные отпечатки пальцев взрывника.

– Именно.

– Вы хотели, чтобы я раскрыла участие Воскресителей в этом.

– Да. Конечно же, у нас были свои подозрения, но ваша работа подтвердила то, чего мы боялись. Нам нужны были железные улики – рычаги воздействия – и вы дали их нам. Вы проделали великолепную работу. Пока…

– Пока не опубликовала статью.

– Пока не нарушили нашу сделку.

Две женщины принялись мериться взглядами.

– Что ж, – произносит Блейк с еще одной призрачной улыбкой. – Не скажу, что удивлена.

Соларис появляется у открытой двери камеры.

– Пошлите, вы обе. Время пришло.

Кеке хмурится.

– Вы недооценили влияние «Трайб», – говорит он.

– «Трайб» не может вот так просто забирать людей из тюрьмы, – говорит Кеке. – Может, у них есть особые привилегии, но у них нет неприкосновенности перед законом. Еще даже не назначили залог.

– Никакого залога не будет. И суда тоже.

– Что?

– Вообще-то, – говорит Блейк. – Ордера тоже не было.

– Блейк разыграла арест, – сообщает Соларис. – Сфабриковала его. Она хотела, чтобы вы оказались здесь ради вашей же защиты. Им пришлось выиграть время, чтобы Солан договорилась о прекращении огня.

– Соларис, ты хоть у кого-нибудь не берешь взяток?

Детектив ухмыляется и пожимает своими гигантскими плечами. Ему плевать. Для него это все игра.

– Что насчет улик против меня? – спрашивает Кеке.

– Улики против вас реальны. Чек, ДНК. Но так вышло, что гораздо больше улик говорят в вашу пользу. Вы же знаете о записи, на которой девушка подбрасывает бомбу в вашу посылку «FloristDrone» прямо под уличной камерой?

– Да?

– Поначалу, мы думали, что это вы. Миниатюрная, с ног до головы одетая в кожу, в шлеме с кошачьими ушками. Но она не могла ожидать, что камера на частном дроне заснимет, как она сбросила маскировку в багажник машины в двух кварталах от того места. Когда она сняла шлем, стало ясно, что это не вы.

Как Соларису удалось получить запись с частного дрона? Может быть, он коп лучше, чем она думала.

– Вы видели ее лицо?

– Нет, – отвечает Соларис.

– Тогда почему вы решили, что это не я?

– Она была белой.

Соларис снимает с Кеке наручники, и они с Блейк выводят Кеке через черный ход из участка. Солнце по-прежнему раскалено и ощущается странным на замерзшей в камере коже Кеке.

– Быстрее, – говорит Блейк, торопя Кеке, идущую по неровному тротуару, и оглядываясь по сторонам.

Знакомая СурроСестра в одеянии цвета слоновой кости стоит на страже с луком и колчаном со стрелами с белоснежным оперением. Это психованная греческая богиня, с которой они встретились на днях. Когда Кеке колеблется, вспомнив, как в ее спину вонзилась электрическая стрела, Блейк подталкивает ее вперед.

– Не бойся, – тихо произносит она. – Она здесь, чтобы защитить нас.

Драконья чешуя жестом показывает в сторону фургона, стоящего неподалеку. Двери открываются, являя виду лишь темный салон. Кеке залезает в фургон, испытав облегчение от избавления от солнца, Блейк садится в фургон следом за ней. Но когда глаза Кеке привыкают к полумраку, она ахает от шока, заметив мужчину в капюшоне напротив нее. На нем надета блестящая пластиковая маска с изображением Иисуса Христа.

Она хочет сбежать, но двери автоматически заперлись. Девушка пытается открыть их, но они не поддаются. Кеке напугана, но сжимает кулаки, готовясь драться.

– Что вы сделали? – спрашивает она Блейк, ее голос стал хриплым от тревоги.

Лицо Блейк подобно застывшей маске.

– Не обвиняйте матушку Блейк, – произносит мужчина в маске. – Это я вас вызвал.

Кеке ощетинивается, услышав его выбор слов. Никто ее не вызывал. Она игнорирует его и хватает Блейк за руку, глубоко погружая ногти в плоть женщины.

– Вы работаете на Воскресителей?

Блейк качает головой, а затем бросает на мужчину настороженный взгляд.

– Нет. Никогда.

– Мы с Солан пришли к соглашению, – говорит мужчина, – и вам придется стать его частью.

Кеке чувствует, как под рубашкой выступает новый пот, в салоне ощущается запах ее страха.

В глазах Блейк сталь.

– Это единственный путь.

Кеке качает головой.

«Ни за что, Хосе».

– Я знаю, что вы настроены враждебно, – говорит Блейк, – но еще уверена, что вы поступите правильно.

– Это вы мне скажете, что правильно? После того, как отдали меня убийце? Да пошла ты.

У Кеке кружится голова. На нее нахлынуло странное чувство, нахождение запертой в машине казалось ей нахождением в какой-то сжатой альтернативной Вселенной, из которой она должна либо сбежать, либо умереть.

– Я никому вас не отдавала, – отвечает Блейк. – Солан организовала эту встречу. Она и Воскресители пришли к соглашению, по которому больше никто не пострадает. Теперь мы должны поступить также.

– Прийти к соглашению с кучкой религиозных нацистов? Ни за что. Вы напали не на ту.

Что, если она пнет Иисуса по яйцам и ударит Блейк кулаком? Сможет ли она тогда сбежать? Или она может схватить медную булавку Блейк и использовать ее как оружие. Глазной перфоратор. Но затем она вспоминает о СурроСтражнице снаружи и Драконьей чешуе, и недовольно сжимает челюсти. Они ее не отпустят.

Должен быть способ.

– Наше понимание просто, – говорит мужчина, – и гарантирует, что мы получим то, чего хотим.

– С трудом верится.

Он складывает домиком свои ухоженные пальцы.

– Скажите мне, мисс Мсиби. О чем вы сегодня мечтаете?

Мечта Кеке оставалась незыблемой еще с тех пор, как она неофициально стала журналистом в шестнадцать. Мечтала писать самые крутые в стране разоблачения. Но сегодня, другая мечта превалирует над первой.

– То чего я хочу, вы мне дать не можете. Только если вы не умеете творить чудеса.

Он слегка наклоняет голову.

– Вы мечтаете вернуться назад во времени и спасти Джони и жизнь малыша.

– Да.

Вина, словно кислота, разъедает ее тело.

Блейк кивает.

– Хорошо, – говорит она. – Хорошо.

– Что вы скажете, если я смогу это осуществить?

Кеке коротко, невесело смеется.

– Так вы теперь стали гением? Или путешественником во времени?

– Не совсем, – отвечает мужчина в маске, поднимая руки и играя пальцами так, словно на нем надеты волшебные перчатки. – Но я чудотворец.

– Вам никто не говорил, что вы страдаете ужаснейшим комплексом Бога?

– Все просто. Сейчас мы заключаем соглашение, и Джони с ребенком получают жизнь.

Кеке резко разворачивается к Блейк.

– Вы сказали мне, что Джони умерла!

– Нет, не говорила, – отвечает Блейк.

– Вы сказали, что опознавали тело!

– Я сказала то, что должна была, чтобы вы поняли, что на кону.

– Где она?

Блейк дышит глубоко, осторожно, словно пытается успокоиться и не дать швам разойтись. Кеке видит, что ее глаза превратились в сталь не из-за гнева или зла, а из-за страха.

– Она у Воскресителей, – отвечает Блейк, глядя на мужчину в маске. – Они забрали ее из клиники за несколько минут до того, как взорвался дрон.

– О, слава Сети, – говорит Кеке, приложив ладонь к сердцу. – Она жива.

Она испытывает облегчение.

– Жива, но по-прежнему в великой опасности, – говорит Блейк. – Они убьют ее, если мы не заключим это соглашение. И дело не только в Джони. Воскресители мастера похищений.

Мужчина напрягается.

– Что это значит, что они мастера похищений? – спрашивает Кеке. – Они уже похищали суррогатных матерей?

Блейк почти едва заметно кивает.

– О, боже мой.

Кеке вдруг кое-что осознает.

– Сигма означает восемнадцать. Джони восемнадцатая суррогатная мать…

Блейк медленно хлопает ресницами, словно говоря да.

Ее глаза говорят: поэтому нам пришлось действовать. Поэтому мы сидим в этой машине, дыша одним воздухом с потенциальным убийцей.

– Почему люди об этом не знают? Как вам удается держать это в тайне?

– «СурроТрайб» знает, какими будут последствия, если пресса об этом узнает.

Блейк ведет себя спокойно, но то, как она покусывает губы, выдает ее тревогу.

– Зачем вы похищаете суррогатных матерей? – сердито спрашивает Кеке. – Что вы с ними делаете?

Но Кеке уже знает. Она слышала слухи о том, что суррогатных матерей продают на черном рынке. Женщин с записями об употреблении наркотиков или занятиях проституцией, с прошлым, которое недостаточно чисто, чтобы носить белые одеяния и медные булавки. Женщин, которых держат рабынями за их плодородные матки, которых заставляют рожать раз за разом, пока здоровье их окончательно не покинет.

Продажа суррогатных матерей – отличный способ для Воскресителей выразить их неуважение к сестрам без причинения им вреда напрямую. Только в прошлом месяце она слышала шепоток в чате, что проект «Генезис» покупает суррогатных матерей на черном рынке для их секретных подземных лабораторий. Кеке не поверила в этот слух. Все знают, что проект «Генезис» лишь городская легенда.

– Докажите, что Джони жива, – требует Кеке.

Заднее стекло отъезжает вниз, открывая виду Джони, лежащую без сознания на заднем сидении. Ее больничный халат испачкан засохшей кровью, ногти тоже черны от крови.

– Нам пришлось усыпить ее, – говорит мужчина. – Она боролась.

Стекло поднимается обратно.

– Чего вы от меня хотите?

У Кеке нет рычагов воздействия. Они все знают, что она сделает, что угодно, чтобы спасти Джони. Она полностью на их милости.

– Нам лишь нужно, что вы об этом молчали. Молчали обо всем.

– Обо всем?

– Обо всем, что вы знаете о СурроСестрах.

– Зачем? Какое вам дело? Вы просто продолжите терроризировать их, так? Кто-нибудь, в конце концов, обратится к прессе.

Блейк отвечает вместо него.

– Солан с Воскресителями договорились о перемирии. Воскресители больше не будут нападать на «Трайб». В ответ, мы не станем выдвигать обвинений и избавимся от инкриминирующих улик, которые вы для нас раскопали. Если все мы выполним свои части сделки, «Трайб» будет в безопасности, а Воскресителей не привлекут к ответственности.

– Вы просто позволите им выйти сухими из воды? Что насчет правосудия? За то, что они уже сделали? Что насчет других семнадцати женщин?

– Лишь один Бог может вершить истинное правосудие, – отвечает мужчина, и Кеке хочется врезать ему по лицу.

Блейк отмахивается от его слов.

– Некоторые вещи важнее справедливости. Не существует только черного и белого, Кеке. Тут замешано столько всего, о чем вы не знаете. Это крайне деликатный вопрос.

– Я не дура, – отвечает Кеке. – Уверена, что смогу понять.

– В конце концов, – примирительно отвечает Блейк. – Вы узнаете, я обещаю, но не сегодня. Время не подходящее. Вам лишь нужно знать, что Солан опустила перчатку. Если с одной из сторон последует неверное действие, между нами начнется война.

Кеке от недовольства пинает сидение напротив.

– Вы совершаете ошибку, – говорит она Блейк. – Доверившись им. Позволив им выйти сухими из воды. Из этой сделки не выйдет ничего хорошего.

Блейк кивает головой на задние сидения. Что тут поделаешь, это единственный способ, говорят ее глаза, если они хотят спасти Джони.

Мужчина в пластиковой маске заговаривает снова.

– С вашей стороны ожидается лишь молчать. Никаких больше статей, никаких больше расследований. Ни малейшего слова вашим близким.

– У них есть все ваши контакты из телефона, – сообщает Блейк, в ее глазах блеск. – Если вы нарушите слово, они не пощадят вас так, как я.

Инстинктом Кеке всегда было разоблачать, писать и публиковать.

– Вам придется сделать вид, что этого никогда не было, или же последствия будут…

– Что насчет «Эко»? – спрашивает Кеке. – Моя статья уже у них.

– Мы позаботились об «Эко», – отвечает мужчина, и Кеке ощущает холодок. – У меня там есть друг. Так мы узнали, что вы отдали статью издателю. Мой друг может быть очень убедительным, когда надо.

Кеке вспоминает всех журналистов и редакторов в «Эко» и пытается понять, кто может быть двойным агентом.

– Вашу статью никогда не опубликуют, – говорит он. – И если вы хотите, чтобы Джони жила, так и останется.

Кеке сжимает руки в кулаки.

– Это наш последний шанс, ― Блейк впивается в Кеке взглядом. – Вы должны поступить правильно.

Заключение сделки с дьяволом для них правильно?

Но есть ли у нее выбор?

Кеке опускает взгляд на свои кулаки и заставляет себя разжать их. Ее кожа выглядит серой.

– Ладно, – отвечает она. – У вас мое слово.

Эпилог

Пустой карман

– Мне кажется, я немного влюблена в тебя, – говорит Кеке.

Она перекатывается на спину и потягивается.

– Ты это уже говорила, – отвечает Марко.

– И никогда не устану повторять.

Марко смеется и делает глоток воды.

– Я не могу поверить, что ты здесь, со мной. Это холостяцкое логово уже никогда не будет прежним.

Тело Кеке все еще гудит после сильных оргазмов.

– Где ты этому научился?

– Чему?

– Той… штуке. С языком. И твоим…

Марко краснеет.

– Не знаю. Я провел исследование.

– Ты хакнул женский оргазм, ты это знаешь? Ты самый крутой хакер-гений, и я никогда тебя не отпущу.

– Подожди, пока не встретишься с моей мамой. Тут же убежишь.

Кеке смеется.

– Я не верю, что она так плоха.

– Она не плохая. Она чудесная. Но невыносима. Я удивлен, что она не пришла сюда десять минут назад и не спросила, не хочешь ли ты манго ласси.

Кеке снова смеется.

– Это было бы неловко.

Ощущается приятным оставить тяжелые несколько дней позади и просто наслаждаться моментом.

– Тебе стоит запатентовать эту технику. Я чувствую себя так, будто неделю трахалась в «Клаб Мед».

Глаза Марко сияют.

– Прекрати.

Кеке перекатывается поближе к нему и глубоко вздыхает. Вдыхает запах его кожи и нежно целует его в губы.

– Не прекращу.

Марко проводит пальцами по ее ребрам.

– Откуда эти синяки?

Синяки еще свежи.

– И почему ты была так расстроена, когда приехала?

– Ерунда, – отвечает Кеке. – Ты не захочешь знать.

– Я хочу. Я хочу знать. Я хочу знать о тебе все.

– Не это.

– Это имеет отношение к тем данным, с которыми ты просила меня помочь? С данными с дрона?

Кеке ведет себя спокойно, пытается скрыть проблеск страха, который испытывает.

– Я ошиблась, – отвечает она обыденным тоном. – Я бросила то расследование.

– Но…

Кеке целует его снова, долго и глубоко.

– Забудь об этом, хорошо?

Джони с ребенком здоровы и в безопасности, вернулись в монастырь. Кеке не станет болтать и подвергать их риску.

– Ладно, – говорит она. Она чувствует, что Марко не хочет бросать эту тему, но делает так, как она просит. – Что насчет другого? Полицейского файла об убийстве родителей твоей подруги? Блин, это жестоко. Я хочу сказать…

Кеке садится, затуманенный взгляд после секса исчезает.

– Ты что-то нашел?

– О, да.

Кеке хлопает его по плечу.

– Почему ты мне раньше не сказал?

– Ты не спрашивала! Плюс, ты только начала раздеваться и я был просто, как…

– Ладно, я тебя поняла.

Марко краснеет.

– Я никогда не приводил сюда женщину. Не говоря уже о такой, как ты.

– Боже мой, мужчина, перестань тратить время на комплименты! Выкладывай! ― у Кеке ускоряется пульс. – Что ты нашел?

Марко надевает свои очки в черной оправе, приподнимает их повыше на переносице и берет «Тайл» со стола.

– Даже не знаю, как тебе сказать.

– Я внимательно слушаю.

– Ладно. Итак. Согласно моим источникам… нет, не так. По данным каждой государственной и частной корпорации, хранящей данные, твоя подруга…

– Кирстен, – говорит Кеке. – Кирстен Ловелл.

Марко замолкает. В его глазах появляется напряжение.

– Кирстен Ловелл… не существует.

***

Бетти стоит под серебряной березой. Это молодое дерево, недавно посаженное, но отбрасывает достаточно тени, чтобы укрыть ее от маниакального солнца, а неоднородная кора представляет большой интерес для ее бигля. Это ее первый визит в «Городской лист». Обычно она избегает ботанические сады и парки, несмотря на свою профессию – или, как она постоянно напоминает себе, ее бывшую профессию.

Слишком много незнакомцев, слишком большое открытое пространство. Она чувствует себя здесь уязвимой. Как крыса с содранной кожей. Птенец, выброшенный из гнезда штормом. Улитка, вырванная из панциря. Как другие люди справляются с этим чувством, гадает она, пока они проходят мимо нее в спортивной одежде и дизайнерских масках от супербактерии, подходящие под бутылки с водой. Как они не ощущают непрекращающееся нарастающее давление в атмосфере, грозящее придавить Бетти к земле?

Бигль разнюхал достаточно из истории дерева и теперь тянет за поводок, чуть ли не душа себя и пытаясь перейти к следующему объекту исследования. Бетти крепко наматывает кожаный поводок вокруг своей костлявой руки.

– Подожди, – полушепчет, полуотчитывает она собаку, не желая покидать укрытие под деревом или терять вид. Она наблюдает за Кирстен, сидящей на парящей скамейке в детской зоне. Детская площадка яркая и новая, на ней нет ни одного ребенка. Кирстен не пошевелилась за двадцать минут, выражение ее лица пусто. Эта картина пугает Бетти, но она не может перестать смотреть.

Кирстен/Кейт получила отправленное ей письмо? Если нет, то, конечно же, получила то, что Бетти подсунула ей под дверь?

Собака скулит, оплакивая кладезь упущенных возможностей практически в зоне досягаемости. Этот звук наполняет Бетти чувством вины. Она такая хорошая девочка, не особо похожа на сторожевую собаку, но невероятно верная. Бетти нагибается, чтобы погладить собаку по голове, а затем засовывает руку в карман, чтобы достать угощение в виде косточки, но ничего не находит.

Пустой карман.

От разочарования, Бетти вздыхает и закрывает глаза. Кирстен не получала никаких писем и ключей. Если бы получила, она бы не сидела вот так на открытом пространстве в парке, делая из себя удобную мишень.

Если бы она получила один из конвертов, отправилась бы прямиком в Хранилище Судного дня, но Бетти знает, что она туда не ходила.

Кирстен не получала предупреждений, и больше нет времени отправлять новые. Бетти придется подойти к ней напрямую. Она этого не хочет. От этой мысли Бетти покрывается потом. Бетти вытирает пот над верхней губой согнутым пальцем, который пахнет теплой кожей и собачьей шерстью.

Листья над ее головой колышутся от ветра, ветви березы шепчут. Бетти игнорирует голоса. Ей нужно сосредоточиться. Ей нужно сохранять ум ясным.

Путь вперед очевиден: Бетти придется заставить себя это сделать.

Бигль напрягается и высоко и протяжно скулит. Бетти открывает глаза. Кирстен исчезла.

Продолжение следует…