Текст книги "Чёрный и синий (ЛП)"
Автор книги: Дж. С. Андрижески
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
Глава 8
Зеркало треснуло
Я подняла взгляд, ощущая отдалённый укол тревоги в своём сознании. Только тогда я осознала, насколько отключилась. Словно выйдя из транса, я вновь увидела мир.
Реальность обрушилась на меня.
Увидев маячившую впереди машину, я ударила по тормозам, заставляя Макларен остановиться и вильнуть задом. Благодаря безумно чутким тормозам, я успела резко остановиться буквально в дюйме от того, чтобы вмять безумно дорогое авто Блэка в бампер черно-белой машины полиции Лос-Анджелеса. Кто-то оставил её здесь, заблокировав весь въезд на парковку, без водителя, с мигающими сине-белыми огнями наверху.
Я все ещё держала телефон у уха.
Декс, один из работников Блэка, тараторил на запредельной скорости.
– Да похер мне! – прорычала я. – Вам нужно сейчас же добраться сюда!
– Мы едем, Мириам. Я говорю тебе, что нам и здесь нужны люди, проверяющие информацию. И там у нас тоже уже есть люди, Мирам… они сейчас с копами.
Я перевела машину на задний ход, выгибая шею и сдавая Макларен назад на скорости примерно тридцать миль в час. Я поискала какой-нибудь способ объехать крузер, но он оставлял всего несколько футов по обе стороны. Стиснув зубы, я подавила желание врезаться в чёртову штуку и шарахнуть её Маклареном так, чтобы улетела через всю парковку. Затем я услышала, как Декс ещё кое-что сказал по телефону, и сердито посмотрела на трубку.
– Хватит повторять, что вы не можете добраться сюда сегодня же! Они его похитили. Ты это понимаешь?
– Мириам, успокойся…
– Даже не начинай, бл*дь, Декс! – рявкнула я. – Если ты выдашь мне ещё одну речь в духе «Блэк сам может о себе позаботиться», то клянусь Богом, когда я в следующий раз тебя увижу, я вырву твои лёгкие и заставлю тебя сожрать их!
Декс умолк. Я буквально слышала, как он делает вдох.
– Я не собирался этого говорить, Мири. Не собирался. Богом клянусь. Мы очень серьёзно к этому относимся.
– Хорошо. Тогда садитесь на проклятый самолёт. Сейчас же.
– Мири, мы уже готовим его к взлёту, но…
Но с меня уже довольно.
Повесив трубку, я посмотрела в разные стороны парковки, думая, что должен быть ещё один въезд. Наконец, я сдалась и дёрнула рулевое колесо вправо. Выполнив быстрый разворот, я припарковала машину примерно в футе от обочины, более-менее перпендикулярно к полицейскому авто. Использовав голосовую команду для экстренного тормоза, я выключила зажигание, нажав на большую синюю кнопку справа от рулевой колонки, и дёрнула за ручку дверцы. Дверь плавно поднялась, все ещё двигаясь, когда я выскользнула из-под неё.
Конечно, я не знала, как закрыть эту проклятую штуку. Наконец, я рявкнула приборной панели команду, и дверь начала опускаться сама.
Я пока не разобралась с управляемой-вручную-но-без-ключей машиной Блэка, но хотя бы он запрограммировал её принимать команды от нас обоих. У Макларена были и ключи, хотя я ещё не выяснила, как ими пользоваться.
Зная Блэка, в них тоже встроен какой-нибудь технический наворот.
Протиснувшись мимо полицейского седана, я прошла через ворота забора из рабицы в сторону группы офицеров в униформах и чёрном кевларе. Все они стояли в довольно небольшой зоне, столпившись между двух припаркованных рядом гражданских машин, а также двух бронированных фургонов, которые стояли неподалёку с раскрытыми задними дверями. Все копы выглядели вооружёнными до зубов, и судя по построению, я предположила, что они собирались уезжать.
Я просканировала лица в толпе, пока не увидела Мозера, стоявшего рядом с латиноамериканским мужчиной, которого я не узнала. Они оба кутались в одеяла и выглядели побитыми.
Прежде чем я успела раскрыть рот, Мозер повернул голову.
Он встретился со мной взглядом, и его глаза расширились.
Я невольно заметила, что его кожа бледна как мел, почти нечеловечески бела. Его рука тряслась, когда он поднял бутылку с водой, и казалось, что он с трудом отпил из горлышка перед тем, как опустить бутылку обратно.
Адреналиновый откат, скорее всего.
– Мириам, – произнёс он хриплым голосом. – Это место преступления… ты не можешь сейчас здесь находиться.
Моя челюсть окаменела.
– Отъе*ись нахер, Мозер.
Несколько офицеров повернули головы, приподняв брови.
Некоторые из них улыбнулись, почти невольно.
Мозер покачал головой.
– Мириам, прости, но я предельно серьёзен. У тебя нет доступа находиться здесь в данный момент. Ты должна уйти.
– Нет… не должна я уйти. Ты должен дать мне доступ. Сейчас же. Я еду с вами.
Он яро покачал головой, косясь на пожилого мужчину с седыми волосами, одетого в чёрный кевларовый жилет.
– Это невозможно. Это больше не операция полиции Лос-Анджелеса. Мы помогаем Нац. Безопасности. Я не могу дать тебе доступ, даже если захочу… и тот факт, что ты жена… – он как будто осознал, что собрался сказать, и умолк.
Его кожа побледнела ещё сильнее, если такое вообще возможно.
– Слушай, Мири. Мы делаем все возможное. Ты должна довериться нам…
– Где Эван? – потребовала я. В ответ на тупой взгляд Мозера я повысила голос: – Хокинг! Где он, бл*дь?
– Мириам, ты кричишь…
– Я, бл*дь, знаю, что кричу! Я собираюсь продолжать орать, пока кто-нибудь не ответит на мои проклятые вопросы!
Две пары рук схватили меня с обеих сторон. Не подумав, я заизвивалась в их хватке, ожесточённо пытаясь вырваться. Одному из них я достаточно крепко врезала локтем по лицу, чтобы вырвать шокированный вздох, а затем он встал сзади, вновь схватив меня, но уже намного крепче. Подняв взгляд, я увидела двух незнакомых мужчин, оба они были огромными и смотрели на меня сожалеющими, виноватыми взглядами.
У обоих были пятна сажи на лице, как у Мозера, и они выглядели так, будто уже побывали в перестрелке. Они все ещё держали меня, когда пожилой мужчина в броне показал остальной группе направляться к машинам, перед тем как посмотреть на Мозера.
– Держите её здесь, – сказал он, и его глаза выражали предостережение. Он взглянул на меня, затем на двух мужчин, державших меня, пока я вырывалась. – Вы все, – сказал он. – Просто успокойтесь нахер. Мы работаем над этим, – он посмотрел мне прямо в лицо. – Мы вернём вашего мужа, мэм. Не волнуйтесь.
– Черта с два вы его вернёте! – я все ещё пыталась вырваться. – У вас в департаменте крот! Насколько я знаю, вы – это он. Я не могу вам доверять! Я никому из вас не могу доверять!
Взгляд мужчины сделался открыто изумлённым.
Затем, пока он продолжал смотреть на меня, удивление сменилось жалостью прямо перед тем, как он наградил Мозера куда более жёстким взглядом. Показав на себя и на детектива отдела убийств, агент Национальной Безопасности тихо и угрожающе произнёс:
– Ты и я. Мы поговорим, когда я вернусь. Твоему капитану я сказал то же самое.
Мозер не ответил, даже не кивнул.
Затем пожилой парень в кевларе ушёл, не оглядываясь. Остальная команда последовала за ним. Я все ещё смотрела им вслед, когда прямо передо мной очутилось лицо женщины, заслоняя мне обзор.
У неё были темно-карие глаза, но они смотрели пронзительно, почти нечеловечески напряжённо.
– Эй, – она поймала меня за руку. – Ты Мириам, верно? Его жена?
– Я, бл*дь, вас не знаю, – я сердито посмотрела мимо неё на Мозера. – Где Хокинг? Он все ещё здесь? Он теперь работает с Национальной Безопасностью?
– Хокинг мёртв, – сказала женщина.
Я повернулась, уставившись на неё.
Увидев что-то в её глазах, не совсем слезы, но боль, заставшую меня врасплох, поначалу я не могла ей ответить или даже думать. Я невольно услышала в её словах правду. Я без колебаний прочла её разум и нашла более-менее то, что ожидала найти.
Она видела, как Хокинга застрелили.
Более того, они с Хокингом были вместе.
– Проклятье, – выругалась я. Слезы навернулись на глаза без предупреждения. Они ослепили меня прежде, чем я успела об этом подумать.
Когда я проморгалась достаточно, чтобы зрение ко мне вернулось, я увидела, что эта боль в её глазах стала ещё интенсивнее. До меня дошло, что она, вероятно, не совсем осознавала эту информацию до сего момента. Но я не могла заставить себя переживать настолько, чтобы не задать следующий вопрос.
– Ты видела, как они забрали Блэка?
После короткой паузы она кивнула.
– Да.
Посмотрев на неё, затем окинув её взглядом, я осознала, что она ранена. Её плечо было перевязано импровизированной повязкой, но скорее всего, ей нужно в больницу.
– Он спас наши жизни, – сказала женщина.
В этот раз заговорил один из мужчин позади меня. Только тогда я осознала, что они оба отпустили мои руки. Когда я подняла голову, здоровяк-латиноамериканец с ореховыми глазами встретился со мной взглядом.
– Твой муж – это тот большой парень, верно? Черные волосы? Синяя униформа?
Я уставилась на него.
– Униформа?
В этот раз ответил Мозер. Он все ещё говорил утомлённо, как будто сам не свой.
– Мири? Я достал ему униформу, помнишь? Мы говорили об этом?
Почему-то из всех возможных вещей мой разум споткнулся именно на этом.
Может, это осознание, что я действительно не поеду с ними искать Блэка. Может, это понимание, что даже если бы я поехала, я ничего не могла сделать. Я была бесполезна, если только Блэк не очнётся от того, чем его накачали, и я не почувствую его сознание.
Я должна была верить, что я не чувствовала его исключительно по этой причине.
Блэк был без сознания. Мозер сказал Нику по телефону, что они его вырубили.
Я почувствую его вновь, как только он очнётся.
Я почувствую его, он скажет мне, где находится, и я приеду за ним. Если понадобится, я притащу с собой бл*дскую армию.
До тех пор я мало что могла сделать. Похитители унесли ноги. Ник сказал мне по телефону, что члены команды спецназа видели, как они грузят Блэка на лодку. Те немногие оставшиеся от отряда офицеры были ранены, имели мало боеприпасов и существенно уступали по численности, так что они вынуждены были оставаться в укрытии, пока Блэка забирали.
Но Блэк был жив.
Ник непреклонно заявил, что Блэк жив.
Но я не хотела проходить это заново. Я не могла снова через это проходить.
Так что я просто стояла там, тупо наблюдая, как спецназ и Национальная Безопасность забираются в два бронированных фургона, как будто меня там вообще не было. Через считанные секунды последний из них забрался внутрь, и обе пары задних дверей захлопнулись.
Завелись двигатели. Без промедления машины начали выезжать с парковки.
Ещё больше автомобилей последовали за ними к выезду.
Я смотрела, как они проезжают через главные ворота – не те, что перекрыты патрульной машиной, а другой выезд подальше, за будкой охраны в конце петли из припаркованных машин. Я едва видела проезжавшие мимо меня автомобили. Мой разум совершенно отключился.
Затем слова Мозера достучались до меня. Стараясь вспомнить, о чем мы говорили до ужина – вспомнить хоть что-нибудь до того, как полчаса назад я получила звонок от Ника – я кивнула, но кивок не предназначался никому в особенности.
Мозер устало выдохнул.
– Мири, если бы они хотели его смерти, они бы просто пристрелили его и оставили здесь, как они поступили с Хокингом. Они изрядно заморочились, чтобы получить его живым.
Я повернулась, уставившись на него.
Женщина передо мной тоже уставилась на Мозера, хоть я и подозревала, что по другой причине. Это подозрение подтвердилось, когда от неё выплеснулась волна ярости.
Каким-то образом сама глубина её ярости выдернула меня из отрешённого состояния.
Все ещё уставившись на Мозера, я вспомнила, что вовсе ему не доверяла.
В ту же долю секунды я уже читала его сознание. Этичность даже не приходила мне в голову. Я продиралась через поверхностные воспоминания. Командир спецназа, который застрелил Хокинга в голову и грудь, шок и страх Мозера, когда всюду вокруг них взорвались выстрелы. Блэк, врезавшийся на полицейской машине в гигантский металлический отсек хранения. Блэк, ведущий их по лабиринту контейнеров, спецназовцы, толкающие Мозера в спину, чтобы тот поспевал за темпом Блэка.
Я видела, как упал Блэк.
Я задохнулась, увидев это; я ничего не могла с собой поделать.
Я видела, как стоявшая передо мной женщина бежит к нему, опускается на колени, пытается перевернуть Блэка, кричит на него, старается поднять его на ноги…
Затем вспыхнул выстрел, и она тоже упала.
Вот как она была ранена. Она пыталась спасти Блэка.
Она выжила, лёжа там, неподвижно… затем закрыв глаза и притворяясь мёртвой, когда приблизилась команда похитителей. Она осознала, что они хотели заполучить Блэка живым. Я чувствовала её решительность, её лихорадочные попытки сообразить, как она могла не дать им забрать его.
Я едва заметила, что переключилась с чтения Мозера на чтение женщины, но сейчас я чувствовала её настолько осязаемо, что сердце в груди забилось тяжёлым молотом.
Она подумывала выстрелить, когда они подберутся достаточно близко. Попытаться устранить как можно больше человек на месте.
Она подумывала взять одного в заложники.
Однако к тому времени она насчитала больше дюжины вооружённых оперативников.
Смерть под градом пуль не поможет её команде или Блэку.
Так что она лежала и не шевелилась, покуда они забирали Блэка. Она не шевельнулась даже тогда, когда один из них надавил ногой в ботинке на её бедро – сильно, вызывая адскую боль. Она позволила им пинком отбросить винтовку от её рук. После того как они наконец-то ушли, она нашла Мозера и двух оставшихся членов её команды, тех же двух парней, что сейчас стояли с нами, и привела их к краю воды. Вот где они увидели, что Блэка погрузили на лодку.
«Зеркало Треснуло от Края до Края», гласила надпись на корме лодки.
Моё зрение прояснилось.
– «Зеркало Треснуло», – я выпалила слова, не подумав. – Они нашли её?
Она моргнула.
Затем, как будто выбросив из головы вопрос, откуда я об этом знаю, она покачала головой.
– Я доложилась по телефону… ещё до того, как мы добрались сюда. Береговая охрана ищет её с тех самых пор. Они привлекли спутниковое наблюдение, Мириам. Я узнавала последние новости… – она подняла взгляд, во второй раз качая головой. – Учитывая, как быстро мы сообщили, они должны были найти её сразу же. Береговая охрана говорит, что их, должно быть, сразу забрали… или они спрятали её где-то в близлежащих доках. Я жду ответа от своего парня по поводу регистрации лодки…
Её губы изогнулись, пока она изучала мой взгляд. Меня вновь поразило, какое необычное у неё лицо, угловатое, с сильным подбородком и темными глазами. Должно быть, в ней есть кровь коренных американцев, как и во мне.
– Я сожалею, Мириам… – она умолкла, как будто не зная, что ещё сказать, затем добавила тише: – Эвану ты действительно нравилась, – прикусив губу, она покачала головой, вытирая лицо рукой в перчатке. Она издала краткий смешок. – Он считал твоего мужа чудиком. Но думаю, он ему тоже нравился, если честно.
Она уставилась в асфальт.
Хмурое выражение вернулось на её лицо прямо перед тем, как она посмотрела мне в глаза.
– Твой муж спас наши жизни, Мири. Он пытался спасти жизнь Эвана, – её подбородок вновь напрягся. – Мы его найдём. Мы его найдём и убьём каждого из этих кусков дерьма, которые его забрали. Я тебе обещаю.
Долгий момент я просто смотрела на неё.
Затем, действуя бездумно, я порывисто обняла её.
Совершенно не знакомую мне женщину, но в тот момент мне было все равно.
После небольшой паузы она обняла меня в ответ. Что-то в этом контакте сокрушило её щит злости… или расплавило его, возможно. В любом случае, от исходившего от неё в те несколько секунд горя у меня едва не подкосились колени. Однако она все ещё не плакала.
Как и я.
По крайней мере, в те несколько секунд мы были совершенно едины.
Глава 9
Из народа
– Это что, бл*дь, такое? Ты носишь собачий ошейник, чувак?
Было время ланча.
Несколько других заулюлюкали вместе с первым говорившим, в конце разразившись хохотом. Парень-гора, чья грязная белая майка растянулась на бугрящихся смуглых мышцах, широко улыбнулся Блэку ещё более грязными зубами, хлопнув по спине первого парня, тощего афроамериканца с бритой головой.
Здоровяк быстро встал на пути Блэка, но Блэк не шевельнулся.
Он едва удостоил говорившего взглядом.
Вместо этого он выпрямился в полный рост, поднимая свой нагруженный едой поднос с края раздачи. Чёрный парень с бугрящимися мышцами посмотрел на его рост, и уверенность в его глазах тут же сменилась жёсткой, расчётливой оценкой. Он стоял там ещё несколько секунд, открыто оценивая его, затем, видимо, решил на данный момент отказаться от драки и сделал шаг в сторону. Небольшой, но достаточный, чтобы Блэк прошёл.
Не дожидаясь, пока мужик закончит составлять своё мнение о нем, Блэк протолкнулся мимо его друзей, не толкая их агрессивно, но и не сторонясь их. Секунду спустя он вообще ушёл от очереди, тяжело ступая и расправив плечи. Его энергия ожесточилась, образуя плащ «не шути со мной, бл*дь», который он уже несколько десятилетий не носил так интенсивно.
Его разум продолжал бурлить.
Следуя за очередью и жестами охранников с дубинками, Блэк вошёл в главную обеденную зону. Он как можно лучше влился в очередь, чтобы сесть, где ему хотелось, но подтвердил это сейчас, сканируя открытые столики.
Однако Блэк простоял там несколько лишних секунд, и охранник в униформе нахмурился, резко показывая ему следовать за остальными. Когда Блэк поднял взгляд, тот же охранник показал ему в сторону ряда, где все остальные выстраивались в очередь, чтобы занять свои места.
Блэк влился в очередь, осознавая присутствие мужчин позади себя – тех же мужчин, которые смеялись над ним секундами ранее.
Он не слишком беспокоился о них, но не мог прочесть их намерения, и поэтому не мог совершенно их игнорировать.
К счастью, он заранее спланировал своё место за общим столом.
В итоге он будет сидеть более-менее там, где хотел. У него мало времени. Ему нужно обеспечить какие-то связи до того, как он окажется во дворике, где его скорее всего отделят и оттеснят в сторону.
Учитывая его размеры, кто-нибудь неизбежно нацелится на него.
Следуя за очередью, Блэк целенаправленными широкими шагами двигался вдоль прикрученных металлических столов и круглых сидений, прикрученных к полу ровными рядами.
Он уже заметил расслоение группировок.
Они были предельно простыми с человеческой точки зрения.
Несколько придурков уже докапывались до него в коридоре возле камеры, но это было в основном позёрство, как и с парнем в очереди к раздаточной.
Теперь более крупные кошки в зоопарке более серьёзно оценивали его.
Они решили, что он требует осторожности, скорее всего, в связи с его габаритами, но Блэк знал, что настоящий вызов скоро последует. Он знал, что это случится, вне зависимости от того, каким типом заключённого он ни был.
Однако учитывая то, как он сюда попал, и ошейник, Блэк знал, что у него есть другие причины нервничать. Черт, да это могло исходить даже не от другого заключённого. Это могло исходить от охранника. Но тюремные правила все равно действовали, неважно, с какой стороны они ударяли.
Они потребуют, чтобы он выбрал сторону.
Нормальная политика в подобных местах – они скорее всего не потерпят, чтобы он был отщепенцем, если только у него не было серьёзных связей. А их у него не было.
Блэк помнил это по загонам в своём родном мире.
Там играл роль регион, клан, ранг видящего и иногда возраст. Здесь разграничения были менее затейливыми и в чем-то более прямолинейными. Он также более-менее решил, к какой группе намеревался прибиться, если получится – хотя бы в краткосрочной перспективе.
В конце концов, очередь остановилась. Когда это произошло, Блэк встал за соответствующим сиденьем в своём ряду. Ряд позади него заполнился, и охранник подал им сигнал с другой стороны стола.
Блэк сел вместе с остальными в своём ряду.
Усевшись, он взглянул вправо от себя, найдя профиль пожилого мужчины с длинными черными волосами, тронутыми сединой. Мужчина ощутил его взгляд, повернулся, и Блэк установил с ним прямой визуальный контакт. Он уже определил, что седовласый мужчина, скорее всего, стоит во главе одной из пяти группировок, которые он уже обнаружил в этой тюрьме.
Не опуская взгляда, Блэк кивнул ему – ясно заявляя о своих предпочтениях.
Мужчина с длинной косой из черных и седых как железо волос нахмурился, пристально глядя на него.
Тот, что рядом с ним, со злым лицом и множеством татуировок, набычился.
– Ты потерялся, бледнолицый? – холодным голосом произнёс он.
Прежде чем Блэк успел ответить, белый здоровяк весом, возможно, фунтов двести пятьдесят и тоже покрытый татуировками – только совершенно иного вида – остановился перед стулом напротив него. Тот ряд тоже заполнился заключёнными, державшими подносы. Белый здоровяк стал свидетелем обмена между Блэком и другим мужчиной, и теперь он жёстким взглядом наблюдал за Блэком.
Он нахмурился.
Заметив татуировки свастики, видневшиеся на груди мужчины под растянутой футболкой, и железные кресты, вытатуированные на тыльной стороне каждой руки, Блэк не изменил выражения лица. Вместо этого он засунул в рот полную ложку консервированного рагу и стал жевать, игнорируя его.
Мужчине это тоже не понравилось.
Охранник дал сигнал его ряду садиться, и он сел, громко брякнув подносом и хмурясь на Блэка. Перед тем как приступить к еде, он оперся двумя мясистыми руками в металлический стол между ними, наклоняясь к Блэку.
– Ты подмигиваешь бл*дским вождям, малёк? – сказал парень со свастикой. – Ты что делаешь? Пытаешься ранить чувства твоих братьев?
Блэк поднял взгляд, жуя. Он не ответил.
– И что ты вообще носишь? – мужик показал на ошейник Блэка. – Ты уже чья-то сучка, новенький? Вот почему ты сидишь здесь, пытаясь снюхаться со спекулянтами и трахателями детей?
Когда Блэк не ответил, парень со свастикой хлопнул рукой по столу, заставив охранника повернуться и нахмуриться. Белый здоровяк, казалось, не заметил.
– Ты собираешься отвечать мне, брат? Чья ты сучка? Ты сосёшь только красные члены, да?
Блэк закончил жевать первую ложку рагу и проглотил, уставившись в водянисто-голубые глаза парня и светлый ёжик. Он поднёс ко рту очередную ложку рагу и начал жевать, не опуская глаз.
Возможно, увидев что-то на его лице, другой нахмурился.
Он откинулся назад на лавке, взяв кусок хлеба и разломив пополам.
Он съел несколько ложек своего рагу, собирая хлебом жидкость.
– Слушай, – он говорил с набитым ртом, но его тон сделался более примирительным. – Ты здесь новенький, так что я дам тебе поблажку. Есть правила, понял? Мы здесь держимся вместе со своими. И ты не смешиваешь виды… это плохо, понял? Эти индейцы не хотят тебя к себе, брат. Поверь мне в этом. Они снимут скальп с твоей бледной задницы, как только ты закроешь глаза ночью.
Блэк поднял взгляд. Он заговорил скорее для старика справа, чем для нациста.
– С чего ты взял, что они не мои люди? – сказал он.
Боковым зрением Блэк видел, как повернулись головы группы коренных американцев, сидевших вокруг старика. Долгое время группа просто смотрела.
Затем старший, которого Блэк приметил как их лидера, заговорил.
– Ты из народа? – спросил он. – Какое племя?
Блэк заговорил, не отрывая взгляда от светловолосого мужчины перед собой.
– Wazhazhe, – он нарочно использовал индейское название племени Осейджи вместо западного. – И T’lingit, в последних двух поколениях.
Он не совсем врал.
Его жена имела в себе кровь этих племён. В его глазах это делало их одной семьёй.
И он совершенно точно не собирался рисовать свастику на своём теле или торчать с этими арийскими засранцами в зале, обмениваясь ужасными историями об убийствах черных и мексиканцев.
Старик, сидевший со своей группой справа от него, заговорил с остальными – слишком тихо, чтобы разобрать. Затем он повысил голос для Блэка.
– Какие T’lingit? Какое племя?
– Hinyaa Ḵwáan, – ответил Блэк.
Племя бабушки Мири.
Его горло ненадолго сжалось при этой мысли.
Он поймал себя на том, что неосознанно касается бицепса, проводя по свежему шву, который тоже появился за последние десять часов или около того, что он пробыл без сознания. Они вырезали РЧИД-чип из его руки. А значит, они знали, где его искать.
Блэк снова услышал бормотание справа от себя, но не отрывал глаз от белого здоровяка, который теперь смотрел на него так, будто Блэк был куском собачьего дерьма, которое он только что отодрал от своего ботинка.
Никто из них не переставал есть.
Блэк знал, почему. У него здесь мало времени, так что никто не мог позволить себе не наполнить животы, пока есть возможность.
По той же причине он не переставал есть. Запихивая в рот ещё больше рагу, он большими глотками пил воду в перерывах. Ему нужны все имеющиеся средства, чтобы прочистить голову и вывести из организма наркотики, которыми его накачали.
Что касается его попытки установить связь с «вождями», как их здесь называли, Блэк знал, что вероятность принятия примерно 50/50, и это в лучшем случае. Он не мог внешне сойти за индейца, но он также знал, что не все представители племён выглядели одинаково.
Как раз когда он подумал об этом, старик снова заговорил.
– В тебе есть и белая кровь?
Блэк кивнул, все ещё глядя в голубые глаза напротив.
– Очевидно.
– Ты выглядишь белым… wasichu[3]3
Этим словом индейцы называют белых.
[Закрыть]. Почему ты не хочешь играть со своими белыми друзьями?
Голос Блэка оставался таким же безвыразительным, как и его лицо.
– Мне они не очень нравятся, – он продолжал смотреть на светловолосого парня с ёжиком. – И там, где я вырос, придерживались иного мнения, на кого я похож. Не думаю, что моей мамочке это бы понравилось.
Несколько тихих смешков донеслось от группы индейцев. Когда старик заговорил в следующий раз, в его голосе звучала улыбка.
– Ты вырос в резервации?
Блэк один раз кивнул.
– Не здесь. Канада.
– Вырос ты тоже с T’lingit? Ты довольно высокий для одного из них.
– Девочек это устраивало.
Ещё больше смешков, даже несколько фырканий. Лидер снова заговорил.
– Какая? Какая резервация?
– Нисатлин Бэй 15, – опять-таки, бабушка Мири.
– Как вас, людей Wazhazhe, занесло сюда к черту на кулички?
Блэк пожал плечами.
– Золотая лихорадка. Некоторых привезли белые. Некоторые приехали за золотом. Может, там-то я и получил белую кровь.
Последовало очередное молчание. Которое казалось куда более наполненным смыслом.
– Почему ты носишь собачий ошейник, wasichu? – спросил старик.
Блэк сохранял невозмутимый тон.
– Кажется, они считают, что я опасен, – его глаза не отрывались от парня с железными крестами на обеих руках, который теперь открыто хмурился, сверля сердитым взглядом Блэка и сборище мужчин, сидевших дальше за столом.
– А ты? – спросил старик. – Опасен?
Блэк пожал плечами.
– Смотря у кого спрашивать. Моя жена так не думает. Но с другой стороны, она ЧКИ Wazhazhe, так что она, наверное, зарезала бы меня во сне, если бы я её выбесил.
Под ЧКИ он имел в виду «ЧистоКровный Индеец» – сленговое выражение, которому научила его Мириам. Она шутила, что утратила своё право называться ЧКИ, когда узнала, что её отец – видящий.
Его комментарий сработал.
Ещё больше смешков донеслось от группы мужчин, сидевших по другую сторону стола. В этот раз смех определённо звучал теплее.
Затем старик заговорил с одним из других, сидевших возле него.
– Ладно. Скажи этому белому парню оставить нашего брата в покое.
Блэк с трудом не выказал облегчения на лице, зная, что белый шовинист с татуированными руками все ещё пристально наблюдает за ним. Он знал, что это защитит его ненадолго, даже от других сокамерников. И все же какая-то часть его не могла подавить это облегчение, пусть и мимолётное.
Конечно, настоящая его причина не ускользнула от Блэка.
Вместе с этим облегчением он ощутил такой сильный укол тоски по своей жене, что на мгновение все перед его глазами померкло.
Он знал, что со временем все только ухудшится.
Намного ухудшится.
Боль разделения вновь попыталась взять над ним верх при этой мысли.
Блэк не врал ей в ресторане о том, как плохо все обстояло для них в данный момент. Он уже знал, что боль начнёт влиять на него и в другом отношении, если он пробудет здесь дольше нескольких дней. Ему никогда не приходилось контролировать эту боль, нося ошейник. Если все слишком затянется, он не сможет удерживать контроль, что бы он ни делал. У него будут нешуточные, бл*дь, проблемы, если это случится, и не только в одном отношении.
Ошейник в разы ухудшит положение дел.
В любом случае, Блэк намеревался держаться за это ощущение связанности с ней – он знал, что ему это понадобится, если он собирался выбраться отсюда живым.
Возможно, именно поэтому он подошёл к вождям.
Даже здесь она защищала его. Во всяком случае, ощущалось все именно так.
