Текст книги "Со второго взгляда (ЛП)"

Автор книги: Дж. Л. Мерроу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Глава 1 ==========

Я знаю, мы с Ларри просто трахаемся. Так говорят его приятели из колледжа, только они говорят это высокомерно, вроде: «Ну, совершенно очевидно же, что Лоуренса привлекают не его мозги» или «Господи, когда ему уже надоест таскаться с этим идиотом?». Я только улыбаюсь, потому что они его друзья, да к тому же все так и есть. Пока они милы с Ларри, совсем не важно, как они отзываются обо мне.

Ларри никогда такого не говорит. У него хороший вкус. Он умный и все такое. Работает в университете, рассказывает людям про живопись. Мне нравится живопись. Единственное, что у меня хорошо получалось в школе – это рисовать. Ну, и еще готовить. Это называлось «домоводство». Стив Хантер все время смеялся и говорил, что однажды я стану кому-то отличной женой. Он делал это до тех пор, пока мне не надоело и я не врезал ему. Больше он никогда и ничего обо мне не говорил.

Это еще одна вещь, которую я делаю хорошо. Бью. Мой физрук мистер Сандерс говорил, что мне надо заниматься боксом. Он хотел сам бесплатно заниматься со мной, но мама не разрешила. Сказала, что наслышана о том, что он научит меня не только боксировать, но не объяснила, что это значит, даже когда я спросил. Я был чертовски удивлен, когда его уволили из-за мальчишки-скрипача. Так что вместо бокса я стал ходить в тренажерный зал и бороться с другими мальчишками, но мне никогда не приходилось драться всерьез. Ларри говорит, это из-за того, что я уже тогда был достаточно пугающим.

Люди все время спрашивают, как мы с Ларри познакомились, и Ларри рассказывает довольно запутанную историю – как он думал, что его собираются ограбить или изнасиловать, а я ушел. И все смеются. Но все было не так, правда. Я сидел в баре с Дазом, Филом и еще парочкой приятелей. Мы хотели подбодрить Фила, потому что он расстался со своей девушкой, Лианой, которая работает кассиром в супермаркете «Лидл», но кое-кто разозлил меня своими шуточками про гомиков, поэтому я ушел рано. По дороге домой мне приспичило, и я остановился отлить на улице. В смысле, я убедился, что вокруг никого нет, прежде чем вынуть член из штанов. Я не хотел никого шокировать.

Это заняло некоторое время, потому что во мне было несколько пинт пива. А этот парень вырулил на улицу, когда я уже почти закончил. Я услышал его шаги, ну и повернулся на звук, потому как не хотел, чтобы кто-то подкрался, пока я стою с болтом наружу, и тут увидел его. В смысле, это был Ларри, но тогда я еще этого не знал. Просто увидел очень красивого парня в роскошном костюме. У него были светло-каштановые волосы, как солома под дождем – не в смысле грязная, а просто такое сравнение пришло мне в голову для сочетания желтого и коричневого. Еще он был бледный и невысокий. Ниже меня. И худой. Мне нравятся худенькие. И он смотрел на мой член. Короче, я улыбнулся ему, потому что он был красивый, застегнул ширинку и направился в его сторону. Я имею в виду, что мой дом был в той же стороне. Я не собирался приставать к нему, ведь и так понятно, что он был слишком хорош для меня.

– Черт, – сказал он, и испуганно попятился от меня. – О, прошу прощения. Я не хотел…

Я не очень понял, о чем он, поэтому снова улыбнулся. Знаете, он выглядел так, будто сейчас обмочится, и мне это совсем не понравилось. Это неправильно, когда люди так сильно боятся.

– У тебя такой вид, будто ты сейчас обмочишься, – сказал я, подходя ближе.

– Черт, – снова сказал он и, зажмурившись, прислонился к стене, как будто ему стало плохо. Я остановился и склонился над ним.

– Ты должен разрешить мне проводить тебя домой, – сказал я, потому как беспокоился, что он не дойдет сам. – Мало ли что может случиться с таким красавчиком, как ты. В этом районе кого только не встретишь. На прошлой неделе видел, как в паре улиц отсюда выбивали дерьмо из одного малого.

– Тебе нужны деньги? – трясясь, спросил он. – У меня есть деньги.

Я немного помолчал, потому что он меня запутал, а мне не нравится выглядеть дураком. Знаете, когда держишь рот на замке, то в большинстве случаев люди не понимают, что ты знать не знаешь, о чем они думают. Короче, я просто взял его за руку и повел вниз по аллее, потому что он шел как раз туда. Он покорно шагал рядом со мной, только все время дрожал.

– Ты живешь где-то здесь недалеко?

– Нет! Э-э, да… Пожалуйста, не делайте мне больно!

Я снова промолчал, потому что не понял, с чего он взял, что я собираюсь делать ему больно. Я подумал, что он, должно быть, просто перепил.

– Твоим друзьям не стоило отпускать тебя домой одного, – сказал я. Знаете, он просто бледная немочь, понадобятся трое таких, как он, чтобы получился один я. – Ты такой мелкий.

– О, Господи, – сказал он, и его голос был таким тоненьким и дрожащим, как и он сам. – Послушайте, возьмите мой бумажник, пожалуйста?

Я стоял на месте, пока он вытаскивал свой бумажник. Там были его водительские права, и я прочитал, как его зовут – Лоуренс Мортон – и адрес.

– Кембридж, Бьюдли Клоуз, дом пятнадцать. Это те богатые дома возле реки, – сказал я, чтобы он понял, что я прочитал. Он снова зажмурился, когда я попытался вернуть ему бумажник, ну я и сунул его себе в карман. И подумал, что ему необходимо лечь в кровать. – Я отведу тебя домой и уложу в кровать, – сообщил ему я.

Он шел не очень быстро и шатался, поэтому я поддержал его за тонкую талию. Я мог бы переломить его пополам.

– Я могу сломать тебя пополам, – сказал я и улыбнулся, чтобы он знал, что это шутка, но он так и шел с закрытыми глазами.

Мы шли задними дворами, потому что так было быстрее, а я был не уверен, как долго он еще сможет стоять на ногах. В смысле, я легко бы мог понести его, но подумал, что его может на меня стошнить, а мне бы этого не хотелось, каким бы красавчиком он ни был. Он был совсем бледным и дрожал.

– Это здесь? – спросил я, когда мы добрались до дома номер пятнадцать. Место было красивое – одна из улиц ленточной застройки, с высокими и узкими домами, без палисадника и с люками в подвале. С красивыми окнами.

– Да. Прошу вас, вы меня очень выручили, проводив до дома, но дальше я могу и сам, – сказал он, и выглядел как-то странно, и я подумал, не стоит оставлять его одного, пока он не окажется в безопасности. Руки у него тряслись, и ключ не попадал в замок, так что я отобрал его и открыл дверь.

– Тебе не стоит так много пить, – сказал я, проходя внутрь. Подумал, надо убедиться, что у него будет под рукой стакан воды, когда с утра ему будет дерьмово. Он выглядел забавно, будто собирался дать деру, что было бы странно, когда я уже вошел в его дом, а он все еще торчал на пороге. Я ухватил его за руку и втащил внутрь, на случай если он слишком пьян и забыл, что живет здесь. – У тебя есть кухня?

– Да… Там, – произнес он так, будто только что проснулся, и рванул к двери. Я удивился, что он спьяну может так быстро двигаться, поэтому отпустил его руку и просто пошел за ним на кухню.

Он стоял у держателя ножей, в одной руке держал огромный нож, а в другой телефон. Я подумал, что ему будет трудно набирать номер одной рукой.

– Я звоню в полицию, – сообщил он высоким смешным голосом.

Я не понял, зачем ему нужна полиция, но нож в его руке ходил ходуном, поэтому подошел и отобрал его, пока не поранился. Тогда он сполз на пол и снова сказал:

– Пожалуйста, не делайте мне больно.

– Ладно, – сказал я и отнес ножи на другой конец кухни, нашел самую большую кружку и налил в нее воды. Подал кружку ему, но он снова зажмурился и не взял ее. – Тебе надо это выпить. Если не хочешь, чтобы тебе было очень плохо утром.

Он посмотрел вверх, и его карие глаза стали просто дикими.

– Только не наркотики!

– Хорошо, – сказал я, потому что наркота и всякое такое вредны для здоровья. Я поставил кружку туда, где он мог до нее дотянуться, и сел на пол, скрестив ноги, чтобы можно было следить за ним, потому что он немного меня беспокоил. Это было очень неудобно. У меня большие ляжки.

– Пожалуйста, уходите, – сказал он. – Просто забирайте деньги, все, что угодно, и уходите.

Я никак не мог понять, почему он хочет, чтобы я что-нибудь взял, но он и правда очень переживал из-за этого. Так что я огляделся и, увидев миску с фруктами, взял яблоко, потому что после пива ничего не ел и был голоден.

– Я возьму это, ладно? – и ушел, оставив его там. Но ножи забрал и спрятал их в шкаф в коридоре, на всякий случай.

Выйдя на улицу, я увидел свет в соседнем доме, ну и постучал в дверь. Она приоткрылась на цепочке, и я смог разглядеть тонкий кусок женщины, одетой в халат цвета зефира. Я подумал: «Отлично, она о нем позаботится».

– Простите, что беспокою, но я только что привел домой вашего соседа, и он не очень хорошо выглядит. Я хотел остаться с ним, но он сказал мне уходить.

Ее глаз, глядящий на меня через дверную щель, стал огромным.

– А вы кто?

– Ал Флетчер. Работаю в «Скадамор». Вытаскиваю из воды плоскодонки, когда туристы накатаются.

Я не провожу экскурсии, потому что мой босс Гарри сказал, что я распугаю всех клиентов и утоплю чертову лодку. Плюс я плохо запоминаю вещи типа какой из мостов может быть математическим примером и почему.

Она кивнула.

– Я пошлю мужа посмотреть, что с ним, – и захлопнула дверь.

Я не был уверен, надо ли мне подождать или можно уходить, но я вспомнил, что бумажник Лоуренса все еще у меня, поэтому стоял возле двери и ел яблоко. Я пытался решить, куда деть огрызок, когда на крыльцо вышел мужчина, почти такой же высокий, как я, но не такой накачанный.

– Ты все еще тут, да?

Я не ответил, ведь он видел, что я здесь. Думаю, что он спрашивал не об этом.

– Что случилось? Подрались, что ли?

Это меня рассмешило. Если бы я попробовал подраться с Лоуренсом, то, наверное, убил бы его.

Кажется, ему не понравился мой смех.

– Попробуй только что-нибудь выкинуть, и ты пожалеешь, приятель, – сказал он, толкая дверь Лоуренса. – Запомни, чем больше шкаф, тем он громче падает.

Думаю, это был просто треп. Я бы легко его уложил. Нокаутом в первом раунде. Но я ничего не сказал, потому что, если говорить такое, то некоторые парни думают, что их задирают, а мне не хотелось его бить. Я хотел, чтобы он посмотрел, как там Лоуренс.

– Я не могу войти, – сказал я ему.

– Почему?

– Он сказал мне уходить. Думаю, он немного напился. Можете отдать это ему? Это его бумажник.

– Я вижу, что это его пустой бумажник. Почему он у тебя?

– Он сказал взять его, но, кажется, он просто пьян. Думаю, на самом деле он не хотел мне его отдавать.

– А ты не врешь. Ладно, давай сюда.

Я отдал ему бумажник, он зашел в дом Лоуренса, и я пошел домой.

***

На следующий день я вытаскивал плоскодонку и выкачивал воду со дна, потому что глупая детвора порезвилась с шестом, и услышал за спиной какое-то покашливание. Ну, я оглянулся, а это был Лоуренс. Я присмотрелся, но ножа у него в руках не увидел.

Он по-прежнему выглядел так, будто вот-вот описается.

– Э-э, Ал? – сказал он. – Тебя же так зовут?

Я улыбнулся и кивнул.

– Похоже, вчера вечером я выставил себя круглым идиотом, – сказал он и покраснел.

Я подумал, что он, наверное, говорит про случай с ножами.

– Ну, разве что совсем чуть-чуть, – сказал я, потому что мне не нравилось видеть его таким несчастным. – Ты не виноват. Но в следующий раз попроси кого-нибудь из друзей проводить тебя до дома.

Он не смотрелся так же роскошно, как прошлой ночью. Сейчас на нем была какая-то мятая синяя куртка. Кажется, из льна. Или, может быть, из хлопка. Галстука не было. Руки были спрятаны в карманы, спина сгорблена, грязно-светлые волосы накрывали воротник. Мне захотелось откинуть их и поцеловать его шею. Мне было любопытно, что он скажет, если я расскажу ему об этом. Скорее всего, опять разволнуется.

Он снова кашлянул.

– Спасибо за то, что вернул бумажник. И позаботился, чтобы со мной ничего не случилось. Это очень мило с твоей стороны, хотя не уверен, что смогу показываться соседям на глаза еще какое-то время, – рассмеялся он, и я решил, что он на самом деле не это имел в виду.

– Все нормально, – сказал я.

Он стоял и рисовал ногой узоры в пыли. От этого его ботинки стали грязными, но он, кажется, этого не замечал.

– Могу я угостить тебя выпивкой после работы? – спросил он, мельком взглянув на меня и снова уставившись на грязь. – В качестве извинения за доставленное беспокойство?

Мне хотелось сказать ему, что он меня не побеспокоил, но еще больше мне хотелось пойти с ним выпить, так что я просто кивнул.

– В шесть. Я в шесть заканчиваю.

До этого момента я не видел его улыбающимся. Улыбка была прекрасна, как у моей сестры на свадебных фотографиях или у ее детей в Рождество. Так что я улыбнулся в ответ и вернулся к своей работе.

Он не пришел, когда я закончил, и я решил, что он, наверное, передумал. Но он прибежал, когда я прождал уже минут десять, и выглядел очень взволнованным.

– Ал, извини, пожалуйста. Меня перехватил коллега прямо на крыльце колледжа.

Я рассмеялся, очень уж забавно это прозвучало. Он тоже мне улыбнулся. На нем была светло-кремовая рубашка, из-за которой его волосы казались светлее, и темно-синяя куртка. И снова выглядел шикарно. Я посмотрел на свою рабочую одежду. На мне была футболка с логотипом «Скадамор» и тренировочные штаны, потому что они сохнут быстрее, чем мокрые джинсы.

– Мне надо переодеться?

– Нет! Нет, ты замечательно выглядишь, – он слегка покраснел. – К тому же мы всего лишь идем в бар.

– Я весь потный, – сказал я, потому что день был теплый.

Он аж побагровел.

– Ничего страшного, если ты чувствуешь себя неловко, сядем снаружи.

Мы пошли к тому месту у реки. Оно называлось «Гребцы». Обычно там зависала команда «Красные Львы», но теперь оно уже не такое популярное. Мы сели снаружи бара и смотрели на реку. Только я посматривал на Лоуренса, и время от времени он тоже смотрел на меня.

– Э-э, – сказал он, держа в своей маленькой руке бокал с вином. Ногти у него были очень чистыми. – Расскажешь мне о себе?

Я пожал плечами и сделал большой глоток пива, потому что не знал, что люди хотят услышать, когда задают такой вопрос. И не похоже, что их интересует моя жизнь.

– Ты всегда жил в Кембридже?

Я кивнул.

– Ты живешь один?

Я снова кивнул.

Короче, он задал мне около двадцати вопросов, а потом принялся рассказывать о себе. Мне понравилось слушать его болтовню. Я думал о том, что у него красивый голос. Руками он разговаривал тоже, размахивал ими, будто использовал язык жестов. Он рассказал мне, что преподает историю живописи. О том, что студенты не понимают материал, например, что Иисус на картинах больше, чем остальные святые, потому что он более важная фигура.

– Раньше я тоже думал, что это странно, – сказал я. – Но мой учитель рисования мне все объяснил. Это как всякое современное искусство, да? Надо показать вещь как будто изнутри, а не только снаружи, как на фотографиях.

– Да! Да, вот именно! – он улыбнулся и наклонился над столом, а мне стало немножко смешно, и я отхлебнул еще пива.

– Ты знаешь, что у тебя просто невероятно зловещая улыбка? – чуть позже сказал Лоуренс. Он сложил локти на стол и наклонился ко мне. – И этот шрам у рта, как изгиб. Думаю, именно это до чертиков и напугало меня вчера – твоя улыбка.

Я нахмурился, ведь зачем кому-то бояться улыбки?

– А у тебя красивая улыбка, – сказал я, потому что знал, что это правда. Он порозовел. – Ты гомосексуалист? – спросил я. Подумал, что он не рассердится. А даже если и так, то вряд ли этот маленький паренек сможет мне что-нибудь сделать, так что все нормально.

– Э-э, да. Надеюсь, у тебя нет с этим проблем? – его уши стали алыми, будто обожженные солнцем, и он немного отодвинулся.

– Не-а. Я тоже гомосексуалист.

Лоуренс засмеялся.

– Знаешь, твоя прямота словно глоток свежего воздуха, – он помолчал минуту, снова поставив локти на стол и крутя в руках подставку из-под стакана. – Ну, а у тебя… Э-э, есть партнер?

– Не-а. Я встречался с одним парнем, Райаном, но мы расстались.

– Вот как. А каким он был?

Я задумался. Знаете, я мог бы легко нарисовать его портрет, но у меня не было с собой карандаша.

– Невысокий, – сказал я, – и красивый.

Я улыбнулся, вспоминая, потому что на самом деле считал Райана красивым, но Лоуренс был намного красивее.

– О, – сказал Лоуренс. Его плечи немного напряглись – А какие мужчины кажутся тебе привлекательными?

Я промолчал, потому что напротив меня сидел Лоуренс и он был идеальным, но я знал, что нельзя так говорить, потому что получится неловко. И знал, что вряд ли могу ему нравиться.

Он построил карточный домик из подставок под стаканы. Я не умею делать ничего такого. Руки у меня слишком большие и неуклюжие, за исключением того времени, когда они держат карандаш или кисть. А Лоуренс, конечно же, не смог бы отжать от груди стол, за которым мы сидели.

– А ты мог бы… Мог бы встречаться с кем-то вроде меня? – спросил он, не поднимая глаз.

Вроде него? Все было в порядке, ведь мы же говорили не о нем.

– Да, но такие, как ты, не подходят такому, как я.

Он взглянул на меня.

– Почему?

– Таким, как ты, нужен кто-то, с кем можно разговаривать. А не тупые, как свиное дерьмо.

Он смотрел на меня так, будто я сказал ему, что он идиот.

– Мы с тобой прекрасно разговариваем.

Об этом надо было подумать. Потому что это была правда, мы проговорили с ним целую вечность, и он не выглядел скучающим. Я улыбнулся. А потом вспомнил его слова и подумал, что мне надо бы перестать улыбаться, но потом решил – к черту все.

– Последнее, что мне нужно на свидании – это интеллектуальные разговоры, – продолжил Лоуренс. – Мне этого хватает и на работе… С чертовым Хардвиком интересно, если, конечно же, вас интересует упрощенный взгляд на Ренессанс, – сказал Лоуренс каким-то странным голосом. Я подумал, что он, наверное, очень не любит этого Хардвика. Он одним глотком расправился со своей выпивкой. Наверное, мне надо было сказать, чтобы он притормозил, ведь так можно напиться, как вчера. Но я боялся ему не понравиться, поэтому промолчал. – Давай поедем ко мне. Закажем что-нибудь поесть. Тебе нравится китайская еда? – я кивнул. Люблю китайскую еду. – Тебе, с твоими габаритами, скорее всего, придется заказать банкет на четверых, – он встал, я тоже, и тогда он сказал: – И может, ты мне расскажешь, что случилось с моими кухонными ножами? Я не могу их найти со вчерашнего вечера!

Так что мы пошли к нему домой, заказали китайскую еду и смотрели старые фильмы с Чарли Чаплином. Мне они нравятся, потому что не надо быть особо смышленым, чтобы понимать эти шутки. Я не знал, что кому-то такому же умному, как Лоуренс, могут нравиться такие фильмы.

Уже было поздно, и я подумал, ну, Ларри же гомосексуалист – знаете, он сам сказал, что я могу называть его Ларри, потому что так больше никто не делает – а он все также улыбался мне, ну и я подумал, что, наверное, мне надо самому сделать первый шаг? Короче, я обнял его и притянул к себе, но он задрожал, и я отпустил его. Мне не хотелось, чтобы он начал трястись, как вчера вечером.

– Нет, вернись, – сказал Ларри и прижался к моему боку. Мне понравилось. А потом он дотянулся и поцеловал меня, и это мне понравилось еще больше, так что я снова обнял его и затащил к себе на колени. Он засмеялся. – Если бы мы попробовали наоборот, то ты бы меня раздавил, – сказал он и опять меня поцеловал. Так что пробовать ничего не надо было и думать, что сказать, тоже. Мне понравился вкус его поцелуев – сладко-кислого соуса и белого вина – и мягкость его губ, но на подбородке у него была жесткая щетина.

– Откуда у тебя этот шрам? – спросил он, ведя по нему пальцем. Стало щекотно, когда он добрался до губы.

– От пивного стакана.

– Ты в это время пил из него?

– Неа. Какому-то мудаку в баре не понравилось мое лицо.

Ларри округлил глаза.

– Настолько, что он ткнул стаканом тебе в лицо? Господи!

– Да все в норме. Я сломал ему челюсть.

– Боже, уверен, что так и было, – он рассмеялся. – Знаешь, ты, и правда, не из тех людей, которых хотелось бы встретить в темном переулке, – я ничего не сказал, потому что с ним мы встретились именно в темной аллее. Может, он хотел, чтобы мы с ним никогда не встречались? – Я шучу, Ал, это шутка, – сказал он, гладя меня по лицу, и я почувствовал себя лучше.

Мы снова целовались, и я залез рукой под его рубашку, чтобы прикоснуться к груди. У Ларри на груди не было волос, и кожа была такой гладкой и нежной, что я заволновался, что могу поцарапать ее своими грубыми ручищами.

– Ох, как же хорошо, – сказал он, будто смог прочитать мои мысли.

Иногда я задаюсь вопросом, если люди по-настоящему умные, то могут ли они читать мысли? Думаю, на самом деле Ларри не умеет.

Я положил ладони на его задницу и прижал к себе покрепче, но было не очень приятно из-за того, что мешала одежда.

– Разденься, – сказал я, и может, это прозвучало немного грубо, но я так сильно завелся, что ничего не мог поделать.

Ларри снова задрожал и сполз с моих колен. Без него стало холодно и пусто. Пока он расстегивал пуговицы на рубашке, я стянул свою футболку, и глаза у Ларри расширились. Я догадался, что он увидел мои татуировки. Они покрывали всю грудь, плюс паутина на шее, которую он уже видел. У меня еще были татуировки на спине, но те он видеть не мог.

Ларри мигом избавился от штанов и трусов и забрался ко мне на колени, член у него подрагивал. Это был очень симпатичный член, толще, чем можно было бы ожидать, но не слишком длинный, чтобы им можно было подавиться. Он не поцеловал меня, а провел ладонями по плечам и груди.

– Боже, это твои рисунки? – спросил Ларри. – В смысле, ты бы выглядел потрясающе и без татуировок, но с ними… Откуда они у тебя? Никогда не видел подобных узоров. Они напоминают рисунки австралийских аборигенов, но есть кое-какие отличия… Это любопытно.

Я был рад, что ему понравилось.

– Есть один парень на Оруэлл-стрит. Я сказал ему, чего хочу, и он их мне сделал.

– Эскизы делал ты?

– Неа. Я просто нарисовал картинку на бумаге и сказал ему, какие хочу цвета и все такое. Но татуировки сделал мне он.

Ларри улыбнулся.

– Это и значит, что дизайн твой, – он начал покрывать меня поцелуями, от которых стало очень хорошо. Я сгреб его задницу обеими руками, пожамкал ее и раздвинул половинки. Думаю, ему это понравилось, потому что он застонал и стал целоваться жестче.

Я все еще был в штанах, но они хорошо растягивались, и мне не нужно было их снимать, чтобы вытащить член. Мне хотелось, чтобы Ларри оседлал меня, но не знал, захочет ли он делать это на первом свидании, поэтому ничего не сказал. Я прижался своим членом к его, а он взял оба в свою маленькую ладошку, и я забыл о том, что надо что-то делать, настолько это было приятно. Своими руками, лежащими на его заднице, я помогал ему двигаться вверх и вниз, потираясь об него, а он издавал тихие жалобные звуки, откинув назад голову. Мне хотелось укусить его за шею, пометить его, но я подумал, что ему не понравится, так что покусывал и облизывал его грудь там, где никто не сможет увидеть следы. На вкус его кожа была сладкой, как белый шоколад и печенье с предсказаниями.

– О-о! – выдохнул он, и я почувствовал, как его горячая сперма плеснула мне на грудь. Это было так здорово: смотреть, как он кончает. Теперь он не был похож на учителя. Он выглядел возбужденным и счастливым. Я мог бы смотреть на него всю ночь.

Успокоившись, он обнял меня за шею.

– О боже, это было… Ты не кончил? – забеспокоился он.

– Все норм, я уже скоро, – сказал я и стал дрочить.

– Нет, дай я, – он соскользнул с моих коленей на пол и насадился ртом на мой член, и я почувствовал себя на небесах. Кажется, я даже хрюкнул слегка. Он стал покачивать головой, вверх и вниз, каждый раз проводя языком по головке. Я смотрел на его прекрасное лицо, губы, натянутые вокруг моего члена, и это было лучше, чем самое клевое порно, какое я когда-либо видел.

– Я сейчас кончу, – предупредил я, но он не отстранился. Я попытался отодвинуть его голову, но руки меня не очень хорошо слушались, и я спустил ему в рот. Он проглотил все, кроме маленькой капли, вытекшей из уголка его губ.

Когда мое дыхание пришло в норму, я сказал:

– Ты должен был заставить меня надеть резинку.

– По статистике, если у меня во рту нет открытых ран – а у меня их нет – шанс передачи таким образом очень невелик, – сказал Ларри. Он снова заговорил, как учитель. А затем вдруг заволновался: – Э-э, а ты чем-то болен?

– Не-а, мама регулярно заставляет меня проверяться, но я в любом случае всегда пользуюсь резинкой.

– Спасибо господу за это, – со смешком сказал он. – Поверь, такое безрассудство мне не свойственно.

Я затащил его обратно к себе на колени, чтобы можно было целоваться, потому что мне понравилось целоваться с ним, но мы одновременно вспомнили, что я все еще весь в сперме, и не стали продолжать.

– Хочешь сходить в душ? – спросил Ларри, наполовину свисая с моих коленей.

– Все норм. Я могу и дома помыться, – сказал я, потому что не хотел доставлять ему беспокойство.

– Вообще-то, я очень надеюсь, что ты сможешь остаться на ночь. Мне с утра на работу, уверен, что тебе тоже, но… ну…

Надеюсь, я не напугал его, потому что, кажется, у меня на лице появилась широченная улыбка.

– Ладно, – сказал я. Встал и поднял Ларри на руки. – Пойдем в душ.

Ларри засмеялся и попросил поставить его на пол, но я был уверен, что на самом деле он не против. Так что я отнес его в ванную на втором этаже и там поставил ногами на коврик. Он смеялся, обнимая и целуя меня. Даже смеясь, Ларри здорово целовался.

Душ был тесным для нас двоих, поэтому мы стояли очень близко друг к другу. Ларри сказал, что хочет помыть меня, и намылил, истратив половину бутылки дорогущего геля для душа, пахнущего деревом и кожей. К тому времени, как он меня ополоснул, у нас обоих опять стояло, мы подрочили друг другу, и я снова оказался весь в сперме. Это было волшебно.

После всего этого мы оба хотели спать, поэтому пошли в кровать. У Ларри была очень большая кровать. Императорского размера, как их называют. Она занимала почти всю спальню. Я хотел было засмеяться, представив маленького Ларри, спящего на этой кровати, но подумав над этим, не увидел ничего забавного. Мне не понравилась мысль о том, что Ларри может быть одиноко.

– Наверное, ты ждал в гости кого-то вроде меня, – я имел в виду эту огромную кровать.

Ларри как-то странно на меня посмотрел и сказал:

– Да, думаю, ждал.

========== Глава 2 ==========

В общем, после этого мы продолжали встречаться, и Ларри стал приглашать меня на университетские ужины. Он сказал, что купит мне костюм, но я сказал, что один у меня уже есть, еще с того времени, когда я работал вышибалой.

– А почему ты бросил эту работу? – спросил он. – Я считаю, это было бы идеально для тебя.

– Не нравилось время работы. Это же здорово – работать на улице днем, слушать птиц и все такое.

– В душе ты просто большой дурачок, да? – улыбнулся мне Ларри.

Я пожал плечами. Если бы кто другой назвал меня дурачком, я бы проломил ему башку. Но я был не против, чтобы так меня называл Ларри.

В вечер первого ужина Ларри был на взводе, как бывало у меня перед дракой. Я не понимал, почему он нервничает, ведь он должен был давно привыкнуть к этому. Я подумал об этом и решил, что это, наверное, из-за меня.

– Ты переживаешь, что твои приятели увидят тебя со мной? – спросил я.

– Нет! Нет, Ал, конечно же, нет! – он улыбнулся и поцеловал меня. – Я с нетерпением жду этого.

Короче, я поцеловал его в ответ, и мы оказались на полу, а после этого нам пришлось очень быстро переодеваться.

Когда мы вошли в просторный зал с причудливыми деревянными украшениями, все уставились на нас с Ларри. Я не понял, из-за меня это или из-за того, что мы оба гомосексуалисты, но там было полно других парней без подружек, так что там, наверное, привыкли к гомосексуалистам.

Мы подошли к высокому лысеющему парню, он посмотрел на нас с Ларри и сказал:

– Боже мой! С каких это пор сюда пускают горилл?

Ларри хмыкнул.

– Ну, в самом-то деле, доктор Хардвик, хотелось бы надеяться, что преподаватель английского языка в состоянии придумать что-нибудь более оригинальное и содержательное. Разрешите вас представить? – продолжил Ларри. – Это Алан, мой очень близкий друг. Ал, это Клайв Хардвик, один из моих коллег-англичан.

Он имел в виду – один из преподавателей английского языка в университете. А не то, что Клайв был англичанином, хотя он им все-таки был.

– Рад познакомиться, – сказал я и улыбнулся ему. Он слегка заволновался.

– О, взаимно, конечно же. Не смею вас задерживать, пора рассаживаться.

Когда мы уселись, все начали молиться, только молитва была на латыни, и я не понял, как мы должны были ее понимать. Мне показалось бессмысленным молиться, когда не понимаешь, что говоришь. Хотя может, они все тут умные и понимают слова, только я один такой. Так что я мысленно прочел свою собственную молитву, которая была намного короче.

– Ты знаешь каким ножом пользоваться? – шепотом спросил Ларри.

Я подумал, может, он раньше не был на таких ужинах. Не удивительно тогда, что он нервничает. В смысле, от меня-то этого никто и не ждет, а умному парню вроде него не хочется выглядеть глупо.

– Надо брать их начиная с краю, – прошептал я в ответ. – Мама научила меня этому. Я тебе скажу, если ты ошибешься.

Ларри засмеялся, а я подумал, что наверное пропустил шутку. Такое часто случается, так что это меня не беспокоило. Я просто ему улыбнулся.

После ужина нам дали по малюсенькому стаканчику с малюсенькой порцией портвейна. Я волновался, что раздавлю его своими пальцами, так что просто держал его и не пил. Я познакомился еще с несколькими приятелями Ларри, которые не показались мне очень умными, потому что спросили, чем я занимаюсь и где учился, а я не думаю, что выгляжу как человек с ученой степенью.

Ларри был в хорошем настроении, когда мы уезжали.

– Господи, ты видел, какие у них были лица? Весь вечер! Особенно у Хардвика. Подозреваю, он не был в таком шоке с тех пор, как в колледж начали принимать женщин!

– Ага, я могу привести с собой еще пару ребят, которые смогут шокировать твоих коллег и друзей, – сказал я, потому что это была правда.

Ларри встал как вкопанный посреди улицы, и я засомневался, не перепил ли он того портвейна. А потом подумал, что не-а, не может быть, стаканчики были такими маленькими, что надо было выпить штук сто таких, чтобы хотя бы в туалет захотелось. Хотя Ларри тоже маленький и он легко может захотеть писать.

– Ал, – сказал он, – ты понимаешь, что я с тобой не из-за этого?

– Я не знаю, почему ты со мной, – сказал я, потому что не знал.

Он выглядел так, будто ему стало больно.

– А почему ты со мной?

Ну, это было просто.

– Потому что ты красивый и умный, и ты все знаешь о рисовании, и тебе нравятся фильмы с Чарли Чаплином.