Текст книги "Проклятие Короля драконов (ЛП)"

Автор книги: Дж. Келлер Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава 3

Шарлотта

В комнате стало так тихо, что Шарлотта почти слышала, как растут ее ногти. Она взглянула на Дэвида, тот смотрел вперед с пустым лицом. Ее сердце сжалось от печали. Жестоко было так играть с его чувствами. Сначала его родители умерли, потом вернулись. Теперь они оказались королем и королевой в мире, который не должен существовать? Она посмотрела на Лили, постучала пальцами по подлокотнику кресла. Ей нужно держать себя в руках. Ради него.

– Не знаю, смеяться или душить вас, – сказала она. – Если вы так шутите, то не смешно.

– Это не шутка, Шарлотта, – сказала Лили, шагнув к ней, голос был тяжелым от сожалений. – Вы такие, как я сказала.

Жаркое покалывание пробежало по венам Шарлотты и ее предплечью. Она ощущала такое на поле боя, когда признала бурю и молнию без сознательной мысли об этом.

«Не снова. Только не снова. Не тут, – она медленно дышала, сосредоточилась на жаре внутри. Она не хотела ту боль снова, тот лед и огонь, что управляли ее мыслями и движениями. – Не показывай им своей борьбы. Не разбивайся при них, – она посмотрела на окна в конце комнаты. – Дыши. Просто дыши».

Искры шипели на ее пальцах. Она смотрела на ладони, сила приливала.

Лили опустилась перед ней и сжала ладони Шарлотты.

– Ты не слуга этого. Это твое. Ты можешь управлять. Прогони это.

Шарлотта отдернула руки.

– Откуда мне знать, как? – она встала на ноги, посмотрела на Славандрию. – Это твоя вина. Ты сделала это со мной. Ты коснулась меня или как-то прокляла. Убери это. Забери это.

Лили встала.

– Шарлотта, милая, она ничего с тобой не делала. Ты такая, – она указала на сестру и Мангуса. – А это твои родители.

Шарлотта развернулась.

– Это не мои родители. И не зовите меня милой! Мои родители живут в Хейвендейле. Моя мама – учитель в школе, а папа – пилот из тайного отряда на пенсии, – она обняла себя, руки дрожали. – Я родилась первого апреля, и я нормальная. Человек.

«Дыши. Вдох. Выдох. Сосредоточься».

– Я не уродка.

Искры убрались с ее пальцев, жжение отступило туда, откуда пришло. Она закрыла глаза.

– Первое апреля, – голос Дэвида был рябью на спокойном пруде. – День дураков, – смех. – Над нами пошутили, – он провел большим пальцем по своему лбу, глядя то на Славандрию, то на Лили. – Как вы это сделали? Зачем? Зачем такое?

Славандрия встала и прошла к тележке, где стояли башней маленькие пирожные рядом с фарфоровым чайником и чашками.

– Вы – наследники престола Хирза. Если бы вы остались тут, вы были бы уже мертвы, и Сейекрад с Эйнаром правили бы этим королевством.

– Мы поняли, – сказал Дэвид, – но это не объясняет такой сложной лжи. Мои родители вообще существовали, или это тоже чушь?

Лили встала за Гильдором и Мистерией и опустила ладони на их плечи. Они посмотрели на нее, их рты были раскрыты, словно тысяча вопросов пыталась вырваться.

– Я была другом твоей матери, Джиллиан, – продолжила Лили. – Таким близким, что многие считали нас сестрами. Когда они с Эдвардом встретились на воздушном шоу, я увидела, как сплелись их ауры. Было красиво и ярко, и я знала, что у них настоящая любовь, раньше, чем они. Они вместе воплощали все, что содержала любовь: надежду, радость. Вечность, – она посмотрела на Мистерию и Гильдора. – Они напоминали мне вас, – она ушла, прижав ладони к животу. – Я узнала, что Джиллиан беременна, за неделю до новости о положении Мистерии. Конечно, Джиллиан и Эдвард были рады, но время шло, и у Джиллиан возникли сложности. А потом Эдвард умер в том ужасном крушении самолета, и она была раздавлена. Доктора оставили ее в постели, и я стала ее сиделкой. Состояние Джиллиан ухудшалось, и мы со Славандрией решили, что лучше переместить Мистерию в место спокойнее, так что она жила с Арландом, пока Славандрия осталась и помогала заботиться о Джиллиан.

– Мистерия жила с моим дедом? – поразилась Шарлотта. – Он старый. Чем он мог помочь?

Дэвид рассмеялся.

– Глупая. Не с твоим дедом. С их дедом. Помнишь Алдамара? Он и Арланд – одно и то же, и потому великий маг – твой прадед, – он покачал головой. – В этом есть смысл, если подумать – разговор Славандрии и Лили на поле боя, то, как она коснулась ее живота, как ты наполнилась энергией и пошла на Эйнара, как Ксена, принцесса-воин.

Шарлотта застыла, все в ней онемело. Это казалось невозможным, но… она вдохнула и подняла голову, посмотрела на Лили.

– Картинка в дымке, где Славандрия беременна… мы видели твое воспоминание, да? И в ее животе была я.

Лили кивнула.

– Да.

– И ты подменила тело моей матери королевой, – сказал Дэвид. Он сжал руку Шарлотты. Она сжала в ответ, благодаря его за силу и его присутствие.

Лили посмотрела на него так, как он видел тысячу раз, когда ей надоедало его поведение.

– Нет, и хватит придумывать такое. Джиллиан потеряла ребенка за три недели до твоего рождения. Девочку. Никто вне семьи не знал. Мы похоронили ее рядом с озером уток на клумбе азалий, где Джиллиан и Эдвард поженились. Церемония была тихой.

Дэвид нахмурился.

– «Вечно юная. ЭПХ». На камне там написано такое.

– Элизабет Пейтон Хейланд, – сказала Лили. – Названа в честь бабушек, – она снова расхаживала, заламывала руки. – В день твоего рождения Джиллиан стало очень плохо. У нее была лихорадка, боли, но она отказывалась вызывать врача, отказалась от помощи Славандрии. Мистерия вернулась ранее в тот день и уже рожала в обсерватории. Я пыталась спустить ее, но она хотела видеть звезды, рожая. Она сказала, что так ощущала себя ближе к Гильдору, – Лили улыбнулась мягко и с ностальгией. – Пару часов спустя у Славандрии тоже начались роды. Ты, – она посмотрела на Дэвида, – родился первым, за несколько минут до полуночи, – Лили раскрыла ладонь и подула, серебряная сияющая пыльца опустилась на Мистерию и Гильдора.

Слеза покатилась по щеке короля, он посмотрел на Дэвида. Мистерия прижала пальцы к губам, из красных глаз текли слезы. Она сжала руку мужа.

– Это правда, – ее голос дрожал. – У нас сын. Я помню. Вспомнила все.

Лили повернулась к Славандрии и Мангусу.

– Меньше десяти минут спустя родилась ваша дочь, – пыльца опустилась на Мангуса. Его нижняя губа задрожала от подтверждения Лили.

Славандрия опустилась перед ним на колени.

– Я узнала пару дней назад, клянусь, – она провела пальцами по волосам у его висков. – Лили скрыла это от меня, от тебя, чтобы защитить ее.

Мангус отвел взгляд, лицо было замкнуто, но его мысли… полетели в Шарлотту.

Бам! Пуля в мозг.

«Ты – моя дочь? Пылкая и языкастая девчонка в Халисдоуне? – смех. – Невероятно».

Она охнула, не ожидая вторжения.

«Полагаю, я что-то унаследовала от вас. А теперь прочь из моей головы. Я вас не впускала!».

Она могла сделать и сказать лишь это. Шарлотта вдохнула и ждала, что он уйдет, а он не стал. Он посмотрел в ее глаза, хмурясь, приоткрыв рот.

Ее сердце сжалось. Его глаза. Что-то было в его глазах. Шоколадно-карие искры среди бирюзового. Они очаровывали.

И были как ее по форме. Ее волосы и щеки были как у Славандрии. Но нос и губы были такими, как у Мангуса, только чуть меньше, изящнее, но все равно его. Холод наполнил ее. Вся ее жизнь стала ложью, тайной, а правда была такой странной, что граничила с абсурдом.

«Нет. Нет», – гнев, печаль и понимание терзали ее. Покатилась слеза. Ее родители… не ее. Ее брат… не ее. Но они были ее.

Голос Мангуса зазвучал в ее разуме:

«Шш, не плачь. Мы разберемся в этом. Мы найдем выход. Обещаю».

«Я не хочу разбираться с вами! – парировала Шарлотта. – Вы – не мой отец. Она – не моя мать. Вы ими никогда не будете!».

Его взгляд изменился, она услышала его тихий выдох. Его мысли снова упали на нее.

«Я принимаю это и понимаю. Это не меняет факта, что ты – моя дочь, моя плоть и кровь, и я отдам жизнь, защищая тебя, в этом я клянусь».

«Я не хочу вашей защиты».

«Это плохо. Ты получишь ее, хочешь того или нет», – и он пропал и ее разума. Вот так.

Огонь под ее кожей сжигал изнутри.

«О, как вы бесите! Вы и в первый раз мне не понравились, и ничего не изменилось!».

Уголок рта Мангуса приподнялся, он скрестил ноги в коленях.

«Я был бы осторожнее с таким пылом на твоем месте, кроха. Можно взорваться».

Шарлотта сжала кулаки, ногти впились в плоть.

«Вы ужасны! Черт бы вас всех побрал», – она отклонилась в кресле, скрестив руки и фыркнув.

– Все хорошо? – Лили вскинула бровь.

– Прекрасно, – ответила Шарлотта, – вот только вы врали мне, Лили. Почти семнадцать лет вы смотрели мне в лицо и врали. Вы были гостем в моем доме. Ужинали с моей семьей. Проводили у нас Рождество. Вы всегда были крутой тетей, пользовались тем, что у меня такой нет. Вы использовали мое доверие. Обманули моих родителей, и, хоть я знаю, почему, мне все равно. Вы обе и ваш дед манипулировали мной, моей семьей и Дэвидом, как пешками в сложной игре. Зачем? Почему они? Почему мои родители? Что они вам сделали?

Сердце Шарлотты трещало, и она хотела, чтобы Лили ощутила все ее боль. Она хотела, чтобы ей было очень больно.

– Мы не хотели, чтобы вы узнали правду, Шарлотта. Мы с Алдамаром отчаянно пытались скрыть ваши личности. Мы думали, что убережем вас вне Фолхоллоу.

– Посмотрите, куда ваши мысли привели.

– А твои родители были добрыми и чудесными, сильно любили. Они хотели еще ребенка. Я дала им то, чего они хотели. Я изменила их воспоминания, как и их семьи и друзей, как и почти всего Хейвендейла. С Дэвидом мне почти ничего не нужно было делать. Алдамар оставался с Джиллиан, она умерла под утро. Мы придали ее телу вид, будто она только родила. Дэвид был новорожденным, играл роль наследника имущества Хейландов, и вся история сложилась. Когда пришло время, Мистерия и Славандрия вернулись в Фолхоллоу, веря, что этого всего не случилось, а наследники остались под нашей с Алдамаром опекой, защищенные и скрытые ото всех, кто мог им навредить.

– До появления письма, – сказал Дэвид. – Ты знала, что это не были мои родители, потому что они не знали, что я жил.

– Печальным было то, что я не знала, кто тебя выследил. Нигде не было следов магии, как и у дома мистера Лаудермилка. Я все еще не понимаю, как они с Авидой так хорошо скрылись от рутсиров-ловцов Алдамара и Мангуса.

Дэвид рассмеялся.

– А я не понимаю, откуда взялась моя татуировка. Ты мне не рассказывала.

Гнев Шарлотты ускользнул от упоминания того, что привело к их падению в кроличью нору. Казалось, ужасно давно он позвонил ей, переживая из-за татуировки, которую точно не делал. Тогда он казался таким юным, испуганным. Теперь он изменился. Она пригляделась к его сильному телу, синим глазам, тени щетины на челюсти. Когда он вырос? Когда изменился? Когда стал таким?

Лили встала у тележки с угощениями, рыжеватые волосы рассыпались по плечам.

– Татуировка – метка небес. Все наследники престола Хирза по крови обладают такой. У Эрика есть, как и у Трога с Гильдором, у их отца и дальше.

– Эрик и Трог не говорили, что у них такие же татуировки, как моя, – сказал Дэвид.

– С чего бы? Знать об этом могли только Гильдор и Трог.

Дэвид посмотрел на короля.

– Ваше величество? У вас есть герб Хирза на теле?

Король огляделся, смутившись. Его щеки покраснели.

– Д-да, на внутреннем бедре.

– А у Трога?

– На ягодице. У нашего отца была на пятке. Мы не говорим об этом. Это было тайной, по словам нашего отца.

Дэвид посмотрел на Лили.

– А у Эрика.

– На затылке. Не знаю, было ли ему известно о ней. У Шарлотты на шее.

Шарлотта повернулась спиной к Дэвиду и сдвинула волосы.

– Где? Коснись ее!

Дэвид прошептал.

– Боже, вот она, – он коснулся кончиком пальца метки под волосами. – Размером с лимон и не такая темная, как моя.

Шарлотта отпустила волосы и повернулась.

– Отлично. Меня клеймили, как скот! Зачем они нам? В чем их смысл, и как мне избавиться от моей?

– Они отмечают истинных наследников королевства, – сказала Лили, – появляются, когда пора исполнять судьбу, определенную небесами. У Трога появилась после смерти его отца, чтобы он стал королем. Когда он отказался, роль перешла к Гильдору, и появилась его метка. У Дэвида и Эрика они появились почти в одно время, перед тем, как Дэвида обнаружил Сейекрад, хотя я не понимаю, почему у Дэвида она такая большая и на видном месте, – Лили посмотрела на Дэвида. – Твое кольцо – семейная ценность, когда-то оно принадлежало твоему прадеду Бреннусу. Оно связано с меткой и дает определенные силы.

Шарлотта хмуро посмотрела на нее.

– Силы?

– У каждого наследника свои способности. Эти метки подчеркивают их, делают сильнее. У Трога – предвидение и сила. Эрик управлялся с мечом с грацией эльфа. У Гильдора знания и мудрость больше, чем у смертного. Он видит людей, их проблемы, понимает их сердца. Ты, Дэвид, лучник, но твой талант больше, чем ты думаешь. И у тебя есть скорость и ловкость, да такие, что самые быстрые нимфы леса позавидуют.

– А Шарлотта? – спросил Дэвид. – Какая сила у нее? Исцеление? Это не поможет против огнедышащего дракона.

– Эм, я не иду против огнедышащего дракона.

– О, идешь, – парировал он. – Эрик и Мирит погибли, и ты – самый младший наследник престола Хирза. Только ты можешь его убить.

Слова пробили ее грудь. Легкие опустели. Она моргнула, попыталась сглотнуть, но в горле застрял ком. Ток гудел в ее теле, обжигал, морозил… искрился. Ей нужен был воздух. Пространство.

Она убежала, голоса за ней слабо гудели в ушах. Она убежала тем же путем, что пришла, а потом повернула налево, направо, по коридорам, которые еще не видела. Появилась дверь, и Шарлотта распахнула ее и вбежала внутрь.

На миг она забыла, как дышать, красота комнаты лишила ее легкие воздуха. Большие белые колонны с вкраплениями золота поднимались к высоким аркам потолка, где были в деталях вырезаны кентавры, единороги, божества и фауна. Все смотрели на нее. Арки были в позолоте и меди над дверями. Она откинула голову и задела край скамьи, ее подлокотник из красного дерева был с вырезанной сценой мужчины и женщины у дерева, ствол которого обвивала змея.

Дэвид позвал ее с порога, который она миновала мгновения назад. Она покачала головой и повернулась, ее манила входная дверь собора.

– Оставь меня, Дэвид.

– Но я помогу. Я знаю, что ты чувствуешь.

– Я не хочу твоей помощи.

Она повернулась и поспешила к свободе мимо рядов скамей, ее ноги стучали по мрамору, звук отражался от стен.

Шаги Дэвида топали за ней.

– Шарлотта. Пожалуйста.

– Уйди!

Она распахнула двойные двери…

И врезалась в высокую темноволосую стену приятно пахнущего изящества.

Глава 4

Дэвид

Дэвид поймал ее, когда она отлетела.

Незнакомец был на пару лет старше Дэвида, он поправил бело-золотой шелковый жилет над белыми штанами, что раздувались на коленях. Подходящие туфли и чулки довершали облик, резко контрастируя с его кожей цвета каштана. Серебряные кольца украшали каждый палец, и каждое блестело как бриллианты на солнце, когда он поправил манжеты.

– Привет, – Дэвид протянул руку и представился. – Мы не встречались.

Мужчина окинул его взглядом, ухмыляясь.

– Не встречались, но тебя это должно расстраивать больше, чем меня, – он сцепил руки за спиной. – Я – принц Измаэл Аскар де Веннивер Четвертый с Парящих островов Итаса, – его глаза цвета коньяка посмотрели на Шарлотту. – А кто это утонченное создание?

Дэвид напрягся. Шарлотта взглянула на него и отодвинулась.

– Я – Шарлотта. Простите за нехватку сметливости.

Дэвид закатил глаза.

– Нехватку чего?

– Меня преследовали против моей воли, – она оглянулась на Дэвида.

Он закатил глаза.

– Ну тебя.

Мужчина по-волчьи улыбнулся.

– Встреча очень даже приятна, миледи. Может, мы сможем нарушить вместе и другие правила, – он подмигнул ей.

Подмигнул ей!

– Вряд ли, – Дэвид встал за Шарлоттой, опустил ладони на ее плечи. – Мы можем вам чем-то помочь, принц…

– Веннивер… Четвертый. Да, можете. Я ищу аудиенции с сэром Трогсдиллом Домналом. Я думал, учитывая обстоятельства, что найду его в соборе.

– Вы неправильно думали. И Трог ни с кем не хочет сейчас говорить. Уверен, вы понимаете… учитывая обстоятельства, – Дэвид придавил принца напряженным взглядом.

Ему ответили с не меньшим напряжением.

– Откуда вы, еще раз? – спросила Шарлотта, выгнув бровь.

– Парящие острова Итаса, миледи.

Глаза Шарлотты стали ярче, словно она проснулась от глубокого сна.

– Тогда вы знаете Эдридов? Видели их? – детский восторг заполнил ее голос.

Эдриды. Дэвид пытался вспомнить, где уже это слышал. Он крутил слово в голове. Точно. Серебряные драконы. Эрик рассказывал о них.

Улыбаясь, принц поднял ладони Шарлотты к губам и поцеловал их.

– Видел. Я даже дружу с их вожаком. Это вас радует?

Дэвиду стало не по себе. Он подавлял холодок, что усиливался в нем. Этого нахала нужно было прогонять – и скорее.

– Не уверена, что радует – верное слово, – сказала Шарлотта, ее щеки раскраснелись. – Но я заинтригована. Драк тоже там?

Веннивер растерялся.

– Нет, боюсь, у него другие дела. Почему вы спрашиваете о нем?

Шарлотта пожала плечами.

– Эрик как-то раз упоминал его. Сказал, что он был оборотнем. Вы – оборотень?

Принц Веннивер отпрянул, все еще глядя на Шарлотту.

– Ох, вы такая редкая и странная. Многие дамы не стали бы говорить так прямо. Вы всегда так себя ведете?

Шарлотта посмотрела на Дэвида с вопросом на лице.

– Да, она такая, – сказала Славандрия за ними.

Дэвид выдохнул, а она прошла мимо них и протянула руку принцу.

– Принц Веннивер. Мы вас не ждали. Вы отлично выглядите.

Он поцеловал воздух возле ее щек.

– И вы, ваша светлость, – он посмотрел за нее и поклонился. – Король Гильдор. Королева Мистерия. Выражаю сочувствие вам и вашему королевству. Мои послы сообщили мне о ваших недавних потерях в бою против Короля драконов.

– Благодарю, ваше высочество, – ответила королева Мистерия. – Ваши мысли и благие желания ценны для нас. Мы можем предложить вам угощения за нашим столом?

– Благодарю, Ваше величество, но я тут, чтобы выразить соболезнования сэру Трогсдиллу из-за потери его оруженосца. Юноша всегда был добр и уважителен с Эдридами и мной. Я расстроился, узнав о его гибели. Но его храбрость на поле боя была выдающейся.

Дэвид стиснул зубы.

– Так и было, – тон Шарлотты вдруг стал ледяным, лишенным детского восторга. – Жаль, вы не увидели этого сами и не помогли делу. Нам пригодилась бы помощь Эдридов.

Принц нарочито медленно повернул голову к ней.

– Эдриды мирные. Они не воюют.

– Как тогда вы узнали о смерти Эрика?

– Они были там. Наблюдали. И рассказали мне.

– Ой, не верю. Вы говорите, что эти «мирные» существа смотрели в стороне на бой, как на спортивное состязание, ожидая, пока объявят победителя, чтобы они вернулись к вам с награбленным? Как благородно с их и вашей стороны, – огонь пылал в ее глаза, поза была яростной. – Вы отвратительны.

Все в Дэвиде подпрыгнуло и разбежалось. Сколько Веннивер узнал об Эрике и Троге? Он знал правду? Как он мог узнать?

– Ах, лиса недовольна кукушкой, – сказал Веннивер. Его глаза хитро блестели, уголок его рта приподнялся. – Как же мне снова очаровать вас?

– Почему вы решили, что сделали это ранее? – она посмотрела на Славандрию. – Если простите, мне нужно в другое место, – Дэвид шагнул следом, но она остановила его, прижав ладонь к груди. – Не сейчас. Мне нужно побыть одной.

Он посмотрел ей вслед, она пошла прочь из замка, кончики волос подметали землю. Что стало с не, его подругой, его любимой? Могло ли так быть, что он ее больше не увидит? Страх сдавил его душу. Он не мог потерять ее, не из-за этого. Должен быть способ отменить содеянное. Должен быть способ вернуть ее.

– Дэвид, – сказала Славандрия, – леди Эмелия подходила ко мне ранее, просила помощи в лазарете. Почему бы тебе не пройти туда и не посмотреть, чем можно помочь?

– Да, – протянул принц Веннивер. – Может, раненым и умирающим ваше присутствие понравится… больше.

Дэвид хотел парировать. Он сжал губы и хмуро посмотрел на принца, его лицо пылало. Кем этот гад себя возомнил, что вел себя так величаво? Он думал, раз был принцем, то был лучше остальных? У него были новости для принца Винни. Те люди в лазарете, все, кто умер на поле боя, были намного лучше, чем этот гад мог бы стать. Они хотя бы боролись за то, во что верили, не прятались за титулом, чтобы не пачкать ногти.

Словно ощутив готовую взорваться бомбу, Славандрия поймала взгляд Дэвида и прижала ладонь к его руке.

– Иди. Думаю, восточный вход будет не таким подавляющим.

Дэвид взял себя в руки и ушел, но успел бросить на принца, проходя, самый гадкий взгляд из возможных. Это не помогло, но ему от этого стало лучше. Он оглянулся, открывая дверь.

Все королевичи пропали.

Внутри по нему ударил едкий запах гнили и крови, звуки болезни и боли отражались от стен в него. Несколько шимов прошли мимо с бинтами и водой, их человеческие лица были напряжены, решительны, пока они шагали в смежную комнату. Дэвид прошел следом и встал на пороге, не зная, кричать или плакать. Очень много шимов лежали в агонии, у некоторых оторвали чешую, у других не хватало крыльев. Руки и ноги были кривыми, а то и отсутствовали. Он сжал кулаки. Эти люди-драконы бились на одной стороне с их человеческими друзьями, чтобы защитить дом, их землю и их право выжить. Некоторые пожертвовали собой. Оставшиеся плакали, истекали кровью и молили о пощаде одним голосом. Они уже не были шимами. Они были жителями Хирза. Он закрыл глаза и молился об их выздоровлении.

– Чудо, как много мы понимаем, когда закрываем глаза и открываем уши, не так ли?

Дэвид повернулся, девушка прошла за ним, и от ветерка от нее он поежился. Он помнил. Фарфоровое личико. Кудрявые рыжие волосы. Он встречал ее до этого с Эриком.

– Леди Эмелия, – он зажал переносицу и кашлянул. – Вас я и искал. Славандрия сказала прийти к вам.

Она убрала выбившиеся пряди волос за ухо.

– Ты – Дэвид.

– Да, мы уже встречались.

Она кивнула.

– Помню. Ты был с Эриком, когда он навещал отца, – ее взгляд стал печальным. Бремя давило на ее плечи.

– Как он? Лучше?

– Физически он в порядке. Эмоционально он разбит из-за смерти сына, как и все мы.

Она открыла дверцу шкафа и вытащила стопку одежды, порезанной на полоски. Слеза упала на стойку. Оставшееся на щеке он смахнула рукой, а потом повернулась.

– Прошу прощения. Не стоило плакать при тебе. Для твоего положения это оскорбительно. Уверяю, я не желала вреда, – она опустила голову и склонилась в реверансе.

– Я ничего такого не подумал. Если смерть Эрика вас расстраивает, не нужно притворяться, что это не так. Вы были… парой?

Она покраснела и покачала головой.

– Нет. Мы не были парой, но это не мешало мне восхищаться им. Он отличался ото всех парней, что я знала. Такой уверенный. Очаровательный. И ты бесстыдно спросил меня рассказать о нем такое, – ее улыбка была сладкой. Приятной. Эмелия собрала вещи в охапку и прошла в другую дверь, в чистый коридор.

– Простите, – Дэвид пошел за ней. – Я не хотел доставить неудобства. Просто, когда расстроен, помогает разговор об этом. Подавлять чувства – плохо.

– А открывать их паладину и спасителю королевства для меня тоже плохо.

– Что это за глупое правило? И вся история с паладином слишком раздута. А вот слушать я хорошо умею.

– Тогда ты пригодишься в этой комнате.

Леди Эмелия открыла дверь, поманила Дэвида войти. Дверь закрылась за ним.

Внутри была часовня без окон с тремя рядами скамеек, стоящих перед алтарем, укутанным в сине-золотой бархат, там лежали белые розы. Палочки с шалфеем горели в мисках на столиках по краям, свет факелов и свечей озарял комнату теплым сиянием. Трог сидел на первой скамье, широкой спиной к Дэвиду. Перед ним на столе лежал Эрик, завернутый в белый шелк.

Он был в темно-синем длинном кожаном плаще, зашнурованным до горла золотым шнуром, схожих кожаных штанах и черных сапогах. Узкий обруч золотых сплетенных лоз лежал на его голове. Его ладони были сцеплены на груди, между ними была втиснута рукоять меча. Он выглядел спокойно. Умиротворенно.

Мертво.

Не такого Эрика знал Дэвид.

– Спасибо, что пришел, – голос Трога был сдавленным, мрачным. Сломленным. – Я начинал думать, что ты не явишься.

Дэвид провел пальцами по волосам.

– Да. Конечно. Нет проблем, – он оглянулся на дверь. Если надавить на ручку, он будет свободен.

– Подойди, – сказал Трог. – Посиди со мной.

Дэвид онемел.

– Если вы не против, я бы лучше…

– Ушел. Не смотрел. Думаешь, я этому радуюсь?

– Нет, просто…

– Он – мой сын. Я обязан тут быть, а ты – нет, в этом дело?

– Нет. Хватит перебивать. Честно говоря, если бы я знал, что леди Эмелия позвала меня для этого, я бы не пришел. Я не был готов увидеть его… или вас.

– Ты не привязан к этой комнате или к кому-то. Уходи, если должен.

В его словах не было враждебности. Только искренность, горе и необходимость связи хоть с кем-нибудь.

Дэвид добрался и сел рядом с Трогом, но достаточно далеко, чтобы не видеть лица Эрика.

– Как вы? – спросил Дэвид, садясь на свои ладони.

Трог повернул лицо к нему. Глаза были красными и опухшими. Черно-лиловые синяки покрывали его лицо. Порезы были над его бровью, на щеках, на шее, но он смог слабо улыбнуться. Он похлопал по колену Дэвида перевязанной рукой.

– Бывало и лучше. Сейчас я ощущаю себя так, словно я в море на дряхлом корабле, у которого оторвался парус, и меня бросает в стороны шторм. Ветер и дождь вокруг меня, надо мной, во мне, и я не могу выбраться, – он сделал паузу и зажал ладони между колен, плечи опустились вперед. – Странно. Я терял за жизнь людей, которых невероятно любил, а это… это разбило меня до самых глубин. Этот гнев и эта боль сдавили мое тело тисками и не отпускают. Чем больше я пытаюсь сбежать, тем сильнее они меня сжимают. Я не мог дышать, видя его лицо, мольбу в его глазах, просьбу помочь ему, сделать что-нибудь. И я беспомощно сидел, не мог ничего сделать.

– Ты ничего не мог сделать, Трог. Никто ничего не смог сделать. Так решил бог.

– А у бога, в которого ты веришь, есть прекрасный план для меня, потому что если есть, пусть поспешит. Вера у меня кончилась, терпение и время на исходе. Тишина могилы привлекает все сильнее с каждой секундой.

– Ты не серьезно.

– О, серьезно, – Трог фыркнул и зажал переносицу. – Он был моим сыном. Я должен был пытаться. Должен был потребовать у Славандрии направить всю ее магию в ту дыру, чтобы он не умер. Я подвел его, когда он нуждался во мне больше всего, – его плечи задрожали от веса слез. – Я хочу вернуть его. Я хочу сказать ему все, что не успел сказать. Я хочу, чтобы он знал, как сильно я любил его, и извиниться за все, – он вытер нос рукавом.

Дэвид прижал ладонь к спине Трога и проглотил ком в горле. Он знал это чувство. Желать сделать больше. Может, еще было время все исправить. Может, ему по силам было сделать то, чего никто не мог. Он убрал руку, в голове кружились большие кузнечики и лилии, что цвели в темноте.

– Ты думали, когда пройдет служба? – спросил он.

– Через три дня, – Трог скривился, вставая, скрывая боль за знакомой маской. Он двигался с ловкостью старика, у которого многое болело. Его левая рука была перевязана и в петле, прерывающаяся линия крови пятнала его бежевую рубаху над пупком. Рана от тенеморта так и не зажила. Может, и не заживет. – Хоть я против, – продолжил Трог, проходя в конец комнаты, – важные лица хотят присутствовать на похоронах не только Эрика, но и всех, кто пал в бою. Бред, как по мне, но Гильдор считает, что это нужно королевству, чтобы восстановиться.

– Думаю, одного такого я уже встретил утром. Принц Веннивер Четвертый, – сказал Дэвид, отходя от скамьи.

– Этот эгоист тут? – рассмеялся Трог. – Решил прибыть первым. Этот мальчишка слишком лицемерный и бесчувственный, чтобы обладать такой властью.

– Он хотел увидеть тебя и выразить соболезнования лично. Сказал, что Эрик был с ним добр.

– Не нужно. Поверь, принц Веннивер Четвертый высокого мнения только о себе. Его кожа тонкая, а кровь желтая, что значит, что он – сын многоуважаемого короля эльфов, – он затоптал выпавшую палочку шалфея. – Но Эдриды невероятны, и Эрик знал это. Он годами налаживал связь с ними. Они доверяли ему. Думаю, со временем он убедил бы их присоединиться к нашему делу.

– Принц сказал, что они не сражаются.

– Есть другие способы выступить, Дэвид. Эдриды находчивы, особенно те, кто не могут менять облик.

– Они могут уговорить Эйнара придержать огромную войну? Если они закончат с этим без смертей других…

– Тот демон не знает, что такое мир, – Трог стукнул кулаком по ноге. – Он не остановится, пока не погибнем все мы, а он не станет править всем Хирзом. Он – тиран, его нужно уничтожить.

Долгая пауза.

– А эльфы? – спросил Дэвид. – Они будут биться за Хирз?

– Если дать повод, но это не важно.

– Почему ты так говоришь?

– Глаза Трога пылали в свете факела.

– Ты не видел, что в том бою были уничтожены два существа, которые могли спасти королевство? – в его голосе было так много гнева и ненависти. – Я хочу, чтобы Эйнар познал глубины моей боли, моих страданий, но это никак не спасет королевство или мою шкуру. Когда настанет время, те, кто не подчинился ему, насильно станут тенемортами, будут служить и мучиться. Это неизбежно, – он повернулся и открыл дверь.

Дэвид поднял голову и расправил плечи. Он не мог поверить в то, что собирался сделать, но так нужно было ради Хирза и Фолхоллоу. Ради Хейвендейла.

– А если бы я сказал, что это не совсем так? А если да наследника еще живы? – Дэвид держался твердо.

Трог закрыл дверь.

– Тогда лучше рассказывай, – он медленно развернулся.

Холодок пробежал по спине Дэвида, его желудок кипел виной, но он должен это сделать. Он должен быть честным с Трогом. После всего, что он сделал, и чем пожертвовал, Дэвид должен был ответить хоть этим. Он закрыл глаза на миг и глубоко вдохнул, сжимая кулаки по бокам.

«Прости меня, Шарлотта. Прости меня».