Текст книги "Седьмой сын"

Автор книги: Дж. К. Хатчинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Глава 27

Лос-анджелесский клуб «Фоли а дё» разрывал крик Дурбина. Он кричал через рваную дыру, которая осталась от его рта.

Доктор Майк не знал, кто нанес ему это ранение, но ужасное зрелище перед ним не обманывало. Дурбину выстрелили в лицо. Пуля – одна ли, может быть, несколько? – вырвала его нижнюю челюсть. Доктор Майк видел, как это случилось. Дурбин повернулся к нему и Джону, крича, чтобы они убегали, к чертовой матери, в VIP-ложу – там имелись столы и кушетки, за которыми можно было спрятаться. Он прокричал, чтобы они поторопились, черт возьми… и буквально через секунду его подбородок превратился в маленькое облако раздробленных и окровавленных костей.

Дурбин даже не понял, что с ним произошло. Доктор Майк видел это как в замедленной съемке. Голова парня откинулась назад от сотрясения. Его брови удивленно приподнялись, словно он задавал себе запоздалый вопрос. Затем он посмотрел в глаза психолога… и, видимо, почувствовал невыносимую боль. Дурбин закричал. И он продолжал кричать. Без губ и языка. Из красной дыры вырывался хриплый рев, переходивший в чудовищное бульканье. Когда вторая пуля выбила парню левый глаз, доктор Майк присел и съежился. А затем Дурбин – тупица и стопроцентная задница, Дурбин – копия Бен Аффлека, упал на покатый пол и замер в объятиях смерти – ужасной смерти, которую он не заслуживал.

Пуля, прожужжав над головой психолога, вонзилась в стену за его спиной. Мир снова вернулся в реальное время. Майк рухнул на пол рядом с телом Дурбина. Его чувства были перегружены: повсюду мелькал стробоскопический свет и слышались оглушительные автоматные очереди; град пуль выбивал из стен деревянные щепки и осколки кирпичей. Он увидел в полумраке напуганное лицо Джона. Тот тоже лежал на полу, прижавшись к опрокинутому стулу. Его рука дрожала, как лист на ветру. Снизу доносились яростные крики. В наушнике гремели приказы морпеха.

– Они наверху! – кричал Майкл. – Наверху! Двое на балконе. Еще двое на крыше!

Доктор Майк приподнял голову и посмотрел на стеклянный потолок ночного клуба.

«Проклятье! О чем он говорит? – сердито подумал психолог. – Я никого там не вижу…»

Внезапно горячие струи автоматной очереди полыхнули через отверстие, прорезанное в стеклянном потолке. Внизу кто-то вскрикнул от боли.

– Сука! – раздался хриплый голос в наушнике. – Он попал в меня! Я не вижу…

Еще одна очередь хлестнула сверху, и голос в наушнике затих. Доктор Майк по-прежнему не видел стрелявших в них людей.

«Хотя, кажется, я что-то заметил», – подумал он сквозь пелену тупого ошеломления.

Последняя вспышка автоматной очереди дала какой-то намек, но…

Он посмотрел на экран наладонника. Термальный проектор, закрепленный на шлеме, работал в режиме ночного видения. Он мог видеть потолок и металлические рамы со стеклянными панелями. Они воспроизводились на жидкокристаллическом дисплее оттенками зеленого цвета. Через секунду на экране вспыхнуло ярко-зеленое пятно – стрелок на крыше выпустил еще одну очередь. Над отверстием в стекле нависала темно-серая фигура, едва заметная на фоне ночного неба. Доктор Майк приподнял руку к проектору и несколько раз нажал на резиновую кнопку. Устройство переключилось на термальный режим. Фигура на крыше оставалась темно-серой. Черт! Как же это может быть…

– Они выглядят как тени, – прошептал голос.

Доктор Майк взглянул на «близнеца». Глаза Джона расширились от страха.

– Ты видишь этих уродов? – спросил психолог. – Твой экран показывает их?

– Они тени, – прошипел Джон. – Дьяволы! Призраки! На нас охотятся призраки.

Доктор Майк покачал головой. Похоже, парень малость обезумел. Ох уж эти гражданские! В стену над их головами попало несколько пуль. В лица полетели щепки, куски штукатурки и пыль.

«Мы не видим их, а они нас видят, – подумал он. – Чертовы засранцы!»

Один из бойцов «Седьмого сына» открыл огонь по крыше. Пули пробивали навылет стеклянные панели, не вызывая никакого эффекта… Но затем часть потолка вдруг резко осела вниз и, рухнув с высоты сорока футов, разбилась вдребезги в центре танцплощадки.

– Господи! – воскликнул доктор Майк.

Он приподнялся на локтях и посмотрел на обломки. Части металлической рамы поблескивали в лунном свете. Психолог взглянул на экран наладонника. На дисплее, словно огоньки фейерверка, появлялись и исчезали оранжевые и желтые пятна. Внезапно на экране сформировалась сияющая фигура человека. Майк перевел взгляд на танцплощадку. Посреди обломков рухнувшего потолка лежал человек, одетый в тонкий черный костюм. Его лицо закрывали очки и маска из материала, похожего на спандекс. За плечами дымился небольшой квадратный контейнер.

– Проклятье! – проворчал в наушнике сердитый голос Майкла. – Я так и думал. Они используют световой и теплозащитный камуфляж. Маскировочные костюмы «Призрак».

– Откуда ты знаешь? – спросил другой голос, возможно, это был Локвуд.

– Потому что я был одним из первых, кто тестировал их в боевой обста…

Майк не услышал окончания фразы. Кто-то сорвал его наушник. Вероятно, тот самый человек, который теперь прижимал ствол пистолета к его щеке.

Джон старался успокоить дрожь, но тело не слушалось и отказывалось подчиняться приказам мозга. Тише. Не бойся. Уговоры не помогали. Лишь секунду назад одна из «теней» пнула Джона ногой. Они были людьми. Обычными людьми. Посмотри на мертвеца среди обломков. Просто эти парни были одеты в особый камуфляж. Оружие стрелка уперлось в его скулу. Вторая «тень» склонилась над доктором Майком и сорвала с него коммуникационное устройство. Клонам велели встать и идти туда, где раньше был балкон кинотеатра. Теперь там размещалась запыленная VIP-ложа. Едва они переступили порог остекленной комнаты, «тени» направили их к перилам балкона.

Вид стрелков был феерическим и странным. Даже вблизи Джон не видел их лиц и едва различал фигуры. Костюмы «Призрак» делали их почти невидимыми. Главной заметной чертой оставались искажения пространства. Джону вспомнился фильм «Звездный путь», где ромулане использовали схожие затемняющие устройства. Костюмы «Призрак» выполняли такую же роль. Но ничто не могло скрыть запаха этих людей – от них разило тухлятиной и кисловатым перегаром. Почему от них так пахнет? Это не вяжется с той ловкостью, которую они продемонстрировали…

«Тени» подтолкнули Джона и доктора Майка вплотную к перилам. Весь клуб был как на ладони. Прямо впереди блестела огромная серебристая статуя. Джон заметил несколько тел, лежавших в пятнах лунного света. Боже, сколько нас осталось? Он почувствовал, как мушка пистолета царапнула основание его черепа. Громкий окрик «тени» остановил беспорядочную стрельбу.

– Любое движение, любой выстрел, и они мертвы. Если вы попытаетесь вызвать подкрепление или транспорт, они мертвы. Нас здесь двое. Еще один на крыше. Мы надежно прикрыты от вашего огня. Если сделаете что-то… хотя бы одно движение… то можете распрощаться с этими тупыми придурками.

В клубе воцарилось молчание. Где-то звякнула гильза, покатившаяся по полу. Снизу послышался голос Майкла:

– Что вам нужно?

«Тень» за спиной Джона засмеялась.

– Я хочу передать тебе сообщение. От Джона Альфы. Но сначала ты должен выйти из укрытия. И не только ты, морпех. Все вы. Выходите! Живо!

Джон услышал как вторая «тень» прошептала:

– Где бы вы ни были.

Джон посмотрел мимо статуи на танцплощадку. Никого. Наконец из густой тени зазвучал голос Майкла:

– У меня здесь раненые. Некоторые из них не могут двигаться. Им нужен доктор.

– Мы взяли в плен вашего доктора! – прокричала «тень», стоявшая за спиной у Джона. – Но он не той специализации, что тебе нужна.

Джон вздрогнул, когда ствол пистолета прижался к его шее.

– Давай, педик! – крикнула вторая «тень». – Поиграй в пастушка. Собери своих оловянных солдатиков в стадо и выведи их на открытое место. Мы знаем, где ты прячешься. Мы видим каждого из вас. А вы нас не видите! Если хочешь рискнуть, попробуй нас достать. Но только не пристрели этих уродов. Они ведь могут упасть с балкона. Давай, смельчак! Тащи своих раненых на танцевальную площадку.

Еще одна пауза. Капля пота скатилась вниз по носу Джона.

– Мы не знаем, насколько можем доверять вам, – крикнул Майкл.

– Какое к черту доверие? – ответила «тень», стоявшая за спиной у доктора Майка. – Просто подчиняйся, и все! Вот, смотри.

Из правого бицепса психолога вырвались фонтанчики крови. На таком расстоянии выстрел показался почти оглушительным.

– Гад! – взвыл доктор Майк. – Он ранил меня! Я сейчас…

– Заткнись! – рявкнула «тень». – И не смей падать в обморок! Ты должен стоять, как стоишь! Закрой пасть и слушай. Это же твоя работа – слушать убийц, писать о них книги. Не дергайся, док. Будь послушным мальчиком.

Майк вцепился в руку. Кровь стекала между его пальцами и сочилась по куртке. Он тяжело дышал сквозь сжатые зубы, но не падал… и не говорил.

– Вини во всем своих трусливых товарищей! – крикнула первая «тень» в темноту.

Джон поморщился от перегара мужчины. Это было отвратительно.

– Обвиняй бесхребетных подонков, которые не выполняют наши указания. Эй, морпех! Ты несешь ответственность за этих людей. Тебя не учили в армии защищать жизни штатских? Неужели мне нужно напоминать тебе, что следующая пуля войдет в мозжечок длинноволосого парня? А ведь он делил с тобой одни и те же детские воспоминания. Он писал на пол так же, как и ты!

В большом пятне лунного света на танцевальной площадке – под зубчатым отверстием в стеклянном потолке – Джон заметил какое-то движение. Майкл вышел из тени и остановился у разбитой кабинки диджея. Его одежда была покрыта пылью и грязью. В каждой руке он сжимал короткоствольный ХМ8.

– Ах ты моя послушная собачка, – сказала «тень» из-за спины Джона. – Брось оружие. Прикажи другим мышкам выйти из своих норок.

Майкл опустил карабины на пол и помахал рукой. Уцелевшие бойцы его команды медленно вышли из укрытий. Они покорно сложили оружие. Из одиннадцати солдат, прилетевших в Лос-Анджелес вместе с клонами, в живых осталось только пятеро.

– Будем считать, что мы поверили в ваши уговоры, – прокричал пехотинец, всматриваясь в полумрак за спиной Джона. – Что дальше, плохие мальчишки?

«Вера, – подумал Джон. – Сейчас она нужна нам всем».

Ствол пистолета вновь вонзился в его шею.

– Мы давно уже выросли из детских штанишек, – ответил стрелок, стоявший позади доктора Майка. – Как, впрочем, и вы. Три клона и пять солдат, согласившихся на эту гибельную миссию. И мы, трое парней, в чьих руках сейчас находятся ваши жизни. Вот уж не думал, что мы с такой легкостью перебьем столько опытных солдат.

– Убивать врагов можно пачками, если тебя не видят, – ответил Майкл. – Кстати, парни! Откуда у вас такое снаряжение?

«Тень» за спиной Джона весело захохотала.

– Когда твой босс имеет связи с исследовательским агентством Минобороны, ты получаешь фантастические вещи.

Майкл понимающе кивнул.

– Агентство. Я так и думал. Сейчас эти костюмы выглядят лучше, чем год назад, когда я тестировал их прототипы. С такой оснасткой вы могли обойтись без потерь. Я не знаю, ребята, где вас набрали, но вашему боссу нужно подыскать себе других бойцов. Потому что вы показали себя жиденько.

– Кто бы это говорил! – вскричала первая «тень». – Где бы нас ни набрали, мы не будем заниматься тут ерундой. Я тебе не лох, и мы здесь, мать твою, не в игры играем! А раз уж речь зашла о твоей матери, давай решим ее судьбу.

– Мы пришли сюда, чтобы забрать ее, – сказал Майкл.

– Неправильный ответ, – возразил стрелок. – Вы пришли в этот клуб, потому что вас заманили сюда хлебными крошками. Джон Альфа похитил вашу мамашу и дал вам знать, что вы можете найти ее здесь. Разгадав его загадки, вы решили спасти женщину, которая полжизни обманывала вас. Вы же любите верить всем на слово? На самом деле затея была другой. Вас заманили сюда, чтобы убить. Всех клонов одновременно! И провал вашей миссии не в том, что вы обделались, спасая фальшивую мать, а в том, что нам не удалось поймать семь клонов.

– Чушь собачья, – сказал доктор Майк. Пот стекал по его лицу. – Если бы вам нужно было уничтожить нас, вы могли бы сделать это на прошлой неделе. Или годы назад.

«Тень» ударила рукояткой пистолета по шлему психолога. Майк едва устоял на ногах.

– Тебе велели молчать, – рявкнул стрелок. – Или ты хочешь получить еще одну пулю?

– А ведь он прав, – прокричал снизу Майкл. – Нас заманили сюда не для того, чтобы убить. Все дело в игре одного человека. Он проверяет нас.

– Ты, педик, умнее, чем выглядишь, – сказала вторая «тень».

– Я попросил бы тебя не называть меня так. Моя личная жизнь никого не касается. И мы сейчас обсуждаем другие вопросы. Наша мать жива?

– Да.

– Она в этом здании?

Вторая «тень» рассмеялась.

– То, что от нее осталось? Да.

– Джон Альфа тоже здесь? – спросил Майкл.

– Конечно.

– Где же он?

И после этих слов, служивших условленным знаком, дверь, ведущая в складские помещения, открылась.

«Они обо всем договорились заранее, – подумал Джон. – Майкл прав. Это игра одного человека, а мы просто маленькие пластмассовые машинки в ящике с игрушками Альфы».

Створки театрально ударились о стены. Из темноты появился мужчина, который выглядел так же, как Джон, доктор Майк и морпех. Только он был… другой. С неторопливой походкой. Уверенный. Вальяжный.

Полная луна сияла в широком проломе стеклянной крыши. Мужчина вышел на освещенную танцевальную площадку.

– Та-да-да-да! – пропел Джон Альфа.

Глава 28

Джек, Джей и Килрой 2.0 читали отчет ЦКЗ. В общей комнате секретной базы «Седьмого сына» царило молчание. Докладная записка, составленная пять месяцев назад полевым агентом ЦКЗ, была выведена на экран одного из мониторов.

В июле этого года небольшой поселок Гебер-Спрингс, штат Арканзас, оказался ареной странных событий. Два инженера ремонтной бригады, проверяя дамбу Грирс-Ферри, обнаружили в техническом проходе десять трупов. Никто не знал, когда и как эти люди проникли на охраняемую территорию. Непонятно, каким образом они попали в узкий проход, проложенный в верхней части дамбы на высоте 243 футов. Согласно расследованию шерифа Клебарнского округа, чья информация была включена в отчет ЦКЗ, все погибшие уже три недели считались пропавшими без вести. Большинство из них работали на местной металлоформовочной фабрике. Отчет заявлял, что перед таинственным исчезновением по крайней мере четверо из них демонстрировали сумасбродное поведение. Мужчины вели себя так, словно они не были знакомы с друзьями и соседями, отвергали любимую еду и не узнавали своих родных и близких.

Оставалось неизвестным, чем занимались эти десять человек во время трехнедельной «пропажи без вести». Жена одного из них предположила, что ее супруг сбежал из поселка, чтобы «пьянствовать, блевать и совать свой фитиль в греховную нору какой-нибудь шлюхи». Агенту ЦКЗ не удалось подтвердить это обвинение. Десять тел нашли в разных местах технической штольни. Отчеты вскрытия не показали наличия токсических веществ. Содержание алкоголя в крови мужчин было несущественным. Никаких сердечных приступов. Никаких апоплексических ударов. Никаких хронических болезней. Они просто умерли в одно и то же время. Неужели отравление? Результаты тестов отрицали такую возможность.

Отсутствие понятных объяснений побудило коронера позвонить в окружной офис ЦКЗ. Тела доставили в Даллас для дальнейшего осмотра. При исследовании тканей головного мозга десяти жертв выяснились интересные подробности. Все они имели схожий узор клеточно-тканевых повреждений. Их нервные центры сгнили. Лобные доли полностью утратили твердое состояние. Фактически их мозги стали жидкой субстанцией. Последующие тесты не выявили никаких раковых образований или чужеродных элементов. Как верно заметила в отчете полевой агент, заболевание невозможно было классифицировать по нынешним стандартам ЦКЗ. Ни один существующий вирус или известная болезнь не подходили для описания такого разрушительного воздействия на ткани. Казалось, что мозг сгнил или сгорел. Агент назвала этот случай «умогниением». Она отметила, что возможной причиной могли быть вирусы или плохая экология.

Если погибшие люди стали жертвами неопознанной вирусной инфекции или неких экологических факторов, подводил итог отчет, агентству следует инициировать дальнейшее расследование этого инцидента с возможным применением карантина и других последующих сценариев. Однако полевой агент не рекомендовала подобных действий, и тому были следующие причины. (1) Все десять мужчин носили идентичные «брелки» – стилизованные цепочки, украшенные неопознанным символом. (2) Каждая жертва имела особую татуировку на задней части шеи, с уникальной буквенно-цифровой комбинацией. (3) На месте инцидента были найдены надписи, сделанные на стенах технического тоннеля. Эти надписи являлись либо вздором, либо зашифрованными сообщениями.

Три данных пункта могли указывать на членство в каком-нибудь религиозном культе или клубе по интересам. Эта теория подкреплялась местными законами и ограничениями на продажу спиртных напитков. Полиция даже пыталась скрыть от газетчиков факт так называемого «ритуального самоубийства». Учитывая вышеизложенные причины, все медицинские исследования могли оказаться напрасной тратой времени. Существовала вероятность, что погибшие люди, выражая протест против местных законов, действительно совершили акт самоубийства. В связи с тем, что расследование столкнулось с огромным количеством икс-факторов, автор отчета не мог рекомендовать агентству конкретный курс действий.

К файлу были прикреплены фотографии тел при вскрытии в далласском офисе ЦКЗ, а также снимки с мест обнаружения трупов.

– Господи! – прошептал Джей.

Он потер глаза и посмотрел на других клонов.

– Это то, что мы ищем?

– Вполне возможно, – ответил Джек. – Здесь перечислены симптомы НПСП-разряда, о которых рассказывал Кляйнман. Особенно впечатляет это так называемое «умогниение». Плюс изменение личности. Я считаю его верным признаком того, что воспоминания человека были стерты для загрузки полной памяти другой персоны. По-моему, все сходится. Как думаешь, Килрой?

Хакер направил курсор на нижнюю часть страницы. Компьютерная стрелка остановилась на ссылке, которая гласила: «Прикрепленное изображение 1 из 24 – nu4446-ot-898vf-l.jpg».

– Я хочу взглянуть на фотографии, – сказал Килрой, нажав на кнопку мыши.

Перед ними возник снимок места предполагаемого самоубийства. На экране изображался наклонный технический тоннель длиной в 1600 футов. На решетчатом полу лежали люди. Они не выглядели мертвыми. Казалось, что они просто заснули. Но имелась странная деталь. Каждый из мужчин держал в левой руке толстый фломастер. На стенах прохода рядом с мертвыми телами виднелись надписи. Фотограф находился слишком далеко от них, однако было ясно, что надписи походили на каракули ребенка или обезумевшего старика. Зубчатые и отвратительные. Вероятно, люди писали слова, когда их тела спазматически сотрясались, а мозги внутри черепов превращались в белесую гниль. Это были их последние слова.

– Что они хотели сообщить? – спросил Джей, указывая на ближайшую надпись. – Иг? Игкн?

– Сейчас узнаем, – сказал Килрой, наводя курсор на следующую гиперссылку.

– О Иисус! – прошептал Джек.

На снимке изображались хлесткие и остроконечные красные линии, нарисованные на синевато-серой бетонной стене. Это могла быть подпись безумца или шутка убийцы… на каком-то иностранном языке: «ygcn ygclj».

– Что за черт? – возмутился Джей. – Я полиглот, но ничего не понимаю.

Килрой опробовал еще несколько ссылок. Клоны молча рассматривали снимки. Перед ними мелькали слова на все том же вызывающем дрожь языке.

– Эти надписи сделаны десятью людьми, – отметил Джек. – Но взгляните. Почерк идентичен.

– Выходит, каждый из них побывал под нейронной пульсацией, – сказал Килрой.

Джей смотрел на экран. Его глаза слезились. Он понял, что не мигал уже минуту.

– И что все это означает? – спросил он.

– Это означает нечто большее, чем мы думали, – ответил Джек. – Мы получили еще одно сообщение. Еще одну чертову головоломку.

Апартаменты Хью Шеридана пропахли сигаретами и пылью. В воздухе чувствовался аромат нафталина. Квартира состояла из маленького кабинета, крохотной кухни, алькова с обеденным столом и спальной комнаты. Пройдя в едва освещенный кабинет, священник заметил кушетку и два широких кресла. В одном из них сидел Шеридан. Почти все светодиодные ленты над его головой оставались темными – либо отключенными, либо давно перегоревшими. В углу комнаты одиноко сияла настольная лампа.

– Я могу присесть? – спросил Томас.

Человек, которого он знал как отца, махнул рукой на кушетку.

– Мне бы тоже не хотелось, чтобы ты стоял.

Томас устроился на дальнем конце кушетки. Он поморщился от заплесневелого запаха и покосился на фигуру отца. Лицо мужчины терялось в тени, но волосы выглядели знакомыми. Так же, как шея, изгиб подбородка и плечи. И очертания ушей. Томас жадно рассматривал его. Такое ощущение бывает, когда человек вытаскивает из шкафа коробку из-под ботинок и находит там старую фотографию. Возникает чувство ностальгии. Горьковато-сладкие и хрупкие эмоции заливают мозг потоком забытых воспоминаний. К возникшему удивлению примешивается грусть. А ведь Томас смотрел не на снимок. И его эмоции были куда сильнее.

Ему пришлось прочистить горло. Ладони священника вспотели. Он вытащил пистолет из-за пояса и положил его на подушку рядом с собой. Заметив недоуменный взгляд Шеридана, Томас почувствовал регрессивный детский стыд, словно его поймали на краже варенья.

– Это только для показухи, – пояснил он смущенно. – Я знаю, что вы не мой отец. Мне уже объяснили, что я только помню вас как своего отца и что все мои детские воспоминания принадлежат другому человеку. Да, мне объяснили это. Но я не чувствую правды в таких словах. Еще не чувствую. И здесь имеется большая разница.

Хью Шеридан задумчиво кивнул.

– Мне трудно смотреть на ваше лицо… слышать ваш голос и не ассоциировать вас с моим детством, – продолжил Томас. – Но я попытаюсь. Ведь иначе ничего не получится…

– Я слышал через интерком часть твоего разговора со Стоуном. Однако прежде разреши задать тебе вопрос. Какой у тебя номер?

– Номер? Я не понимаю.

Хью пошевелился в кресле. Он вытащил что-то из кармана рубашки. Пачку сигарет. Раздался характерный щелчок. Его лицо озарилось огоньком зажигалки. Оранжевый портрет знакомого человека, постаревшего на целых шестнадцать лет. Мешки под синими глазами, морщины над бровями, бороздки «птичьих лапок» выше скул. Томас понял, какие эмоции чувствуют дети, увидевшие своих родителей после долгих лет разлуки. Он выглядит очень старым. Какие беды с ним приключились, пока меня не было?

Шеридан отвел взгляд от сигареты и посмотрел на Томаса. Янтарный огонек, висевший между ними, вспыхнул на долю секунды и снова поблек.

– Неужели Кляйнман не рассказал вам о номерах? – спросил Хью.

Томас завороженно смотрел на кончик сигареты.

– Я думаю, что он не рассказал нам о многом.

– Не сомневаюсь в этом, – с улыбкой произнес Шеридан.

Его голос был тихим и язвительным.

– Для соучастия больше подходят неосведомленные люди. Когда годы назад вы, клоны, вылупились из пластиковых маток, вам дали номера. В том порядке, в каком в ваши пустые умы загружали полную память Джона Альфы. Порядковые номера! Я знаю, это не очень оригинально. Но боссы тогда были взволнованы рождением семи сыновей. Наверное, если бы мы клонировали только четверых из вас, вы получили бы имена Ини, Мини, Мани, Мо, как в считалке. Хотя проект «Четвертый сын» уже не звучал бы так гордо.

– Перестаньте издеваться, – сказал Томас.

Зубы Хью блеснули в темноте.

– Да, я бываю грубым. Только прими во внимание всю ту дрянь, которую ты узнал за два прошлых дня. Я терпел ее тридцать четыре года. Извини меня за бестактность. Так какой ты из них? Самый старший? Первый, кого одарили умом Джона Смита? Или средний? Самый бесполезный? Просто опиши мне себя, и я сам назову твой номер.

– Вы же слышали мои откровения в коридоре. Я уже сказал, кем являюсь.

– Никому не интересно, кто ты в своей необъятной душе. Да, ты любишь, мечтаешь и всовываешь в штанины по одной ноге за раз. Но все так поступают. Каждый пытается выразить свои чувства и привить к себе любовь других людей. Это ничего не говорит мне о твоем предназначении. Попробую сам догадаться. Ты не выглядишь как солдат. И не похож на аналитика ООН.

– Я понял, что вам нужно, – смущенно скрестив руки, ответил Томас. – Я священник. Этого достаточно?

– Вполне, – фыркнув, сказал Шеридан. – Джонни-пять. А зачем ты тогда явился ко мне?

Томас недоуменно заморгал.

– Хм, я немного удивлен, что именно ты, а не кто-то другой пришел за ответами, – пояснил Шеридан. – Интересно получается! Обычно ты не выказывал такого поведения. Ты всегда следовал правилам и строгой линии ПШЖ.

Он втянул дым в легкие и сделал шумный выдох.

– Я думал, что ко мне пришел дикарь. Счастливый седьмой. Самый юный из всех. Наша черная овца. Кляйнман любил его больше всех остальных. Он восторгался духом парня.

– Черная овца?

– Он был единственным из клонов, кто полностью отверг ПШЖ – шаблон, который мы установили для него. Тщательно продуманный и просчитанный план, как я мог бы добавить. Некоторые считали парня «неудачным экспериментом». Но не Кляйнман. Он сказал нам, что Седьмой является триумфом человеческого клонирования и интегрированной памяти. Он воплощал в себе независимость. Свободу воли, если что-то подобное существует на свете. А ты священник. Ты выполнял свой ПШЖ вплоть до последней буквы. Это тоже хорошо. Я уверен, что ты был хорошим пастырем для провинциальных верующих.

– Прошу вас, перестаньте язвить, – повысил голос Томас. – И я по-прежнему не понимаю. Что такое ПШЖ?

– Планируемый шаблон жизни.

Шеридан сделал еще одну затяжку. Он выдул струю дыма в потолок.

– Это твоя дорожная карта. То, что ты посчитал значимым после того, как годы назад вышел из фальшивой комы.

Томас непонимающе встряхнул головой. Шеридан попробовал объяснить по-другому.

– Я говорю о твоем возрасте. Тебе тогда было шестнадцать. Пик созревания. В этот период жизни молодые люди оценивают перспективы будущего и своей карьеры. Однако в этот же период они бывают очень впечатлительными, восприимчивыми и… податливыми. Сотрудники «Седьмого сына» создали для каждого бета-клона планируемый шаблон жизни: тщательно выверенную линию карьеры в армии, в психологии, в биологии…

«О Господи!»

Томас попытался закончить мысль отца.

– И наши уважаемые дяди Карлы и тети Жаклин подталкивали нас в предписанных направлениях? Контролируемое детство могло подготовить нас практически к любой карьере. Теперь я понимаю это. Я действительно понял.

Томас похолодел, его просто скрутило изнутри. Он перебирал в уме воспоминания о юности – после инцидента. Чужак в новой школе и в новом городе. Первые несколько лет после «комы» он цеплялся за каждый совет, который давали ему приемные родители. А почему он так поступал? В каком-то смысле он знал их всю жизнь – по тем открыткам, которые они присылали из далеких мест. Дядя Карл и тетя Жаклин заслуживали доверия. Они были его семьей.

«Они были кем угодно, но только не семьей. Тебе рассказали об этом вчера. И сейчас ты понял, как жутко тебя обманывали. Тебя и остальных клонов. Они использовали твое доверие. Карл и Жаклин буквально тыкали тебя носом в катехизис. Неужели они просто выполняли чьи-то указания?»

– Вы обманывали нас, – сказал Томас.

Он вновь повысил голос, изливая свой гнев.

– Вы заставили нас пробудиться в новых городах, с новыми приемными родителями, с невыносимым и ужасным известием о гибели семьи. И после этого вы запланировали для нас ход всей жизни. Я даже слова не подберу для вашей кучки самодовольных мерзавцев!

– Успокойся, Пятый. Мы разработали эти ПШЖ за годы до вашего клонирования. И поначалу наши исследования касались только карьерного выбора. Мы создавали планируемые шаблоны жизни для социальных исследований абстрактного будущего. Например, какие профессии, технологии и политические условия будут востребованы в недалеком будущем.

Шеридан усмехнулся.

– Наши прогнозы оказались очень точными. Можешь мне поверить, потому что я вижу, каким это «будущее» стало теперь.

Томас подавил желание дать ему пощечину. Месть и насилие ничего не решили. Он полез в карман за четками.

– Значит, согласно планам «Седьмого сына», мне было предначертано стать священником?

– Да. Ты не стал непутевым бродягой, как Седьмой. Он взял курс в неизвестное, послав к черту все наши инструкции. Конечно, вы могли выбрать другие профессии. У каждого из нас имеется позыв к вольнодумию. Но вы строго следовали своим шаблонам. И если бы Седьмой принял роль ядерного физика, из вас получилась бы прекрасная команда. Ты так не считаешь?

– Команда? Кляйнман ничего не говорил нам о команде.

Томас склонился вперед. Бусинки четок утешительно ласкали его пальцы.

– А я в этом и не сомневался, – буркнул Хью.

– Он сказал, что мы были частью большого эксперимента по изучению возможностей воспитания в противостоянии законам природы. Кляйнман говорил, что проект «Седьмого сына» предназначался для наблюдений за теми семью вариантами, которые могли бы принять наши жизни. Им якобы хотелось посмотреть, как наши судьбы разойдутся из одной точки «прошлого».

Шеридан откинул голову назад и громко захохотал. Это был злой клокочущий смех.

– Звучит как скучный план по улучшению маркетинга. Какой же он подлец! Вот тебе пример того, как факты искажаются по указанию властей. Кляйнман переписывает историю. Он подсовывает тебе измененное прошлое, Пятый.

– Перестаньте называть меня Пятым! Я Томас.

Шеридан еще раз засмеялся.

– Нет, ты – Пятый. А пехотинец – Первый. Генетик – Четвертый. И так далее. Неужели ты думаешь, что твое имя имеет какую-то ценность в этом чертовом месте? На секретной базе, где воспоминания о жизни человека хранятся в виде единиц и нолей? Здесь, где вашу волю согнули, как проволоку? Где тебя и твоих пятерых собратьев заставили выбрать профессию и жизненный путь? Неужели ты думаешь, что в этом месте твое имя что-то значит? Да ты еще наивнее, чем я думал?

Томас покачал головой. Его слова не должны задевать тебя.

– Что вы имеете в виду?

– Я говорю о том, мой милый Томас, что проект «Седьмого сына» был, и все еще остается, чем-то большим, чем враньем нашего ловкого руководителя о противостоянии воспитания и природы. Мы собирали особую команду. Точнее, не собирали, а конструировали ее. Это как в популярной игре: я начинаю шутку, а ты угадываешь ее конец. Вот что мы пытались сделать. Клонировать семерых детей, дать им одинаковые воспоминания, затем разделить их, обучить разным навыкам и снова собрать вместе. И что ты получишь после периода их адаптации друг к другу?