Текст книги "Безжалостные люди (ЛП)"

Автор книги: Дж. МакЭвой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 29.

«Семья, которая скорбит вместе, живет вечно.»

– Джей Джей Макэвой

СЕДРИК

Это было дежавю. Ни один отец никогда не хотел видеть, как его сын страдает так, как страдал он. Наши сыновья и дочери должны были двигаться вперед, совершая новые ошибки. Прокладывать новые пути и покоряйть новые вершины. И все же Лиам сражался в моей войне. Мне следовало убить Вэнса много лет назад. Я должен был предотвратить все это, но мне этого не удалось.

Позволив дыму наполнить мои легкие, я уставился в небо.

– Седрик. – Подскочив при звуке голоса моей жены, я оглянулся и увидел, что она смотрит на косяк в моих руках.

– Прости, – прошептал я, готовясь выбросить его, когда она просто взяла его у меня из рук и сделала длинную затяжку.

Ухмыльнувшись, она вернула его мне.

– Только сегодня вечером. После сегодняшнего дня он запрещен.

– Косяк напоминает мне о колледже. – Курение на крыше после долгого, тяжелого дня. Время от времени тоже приходилось немного учиться, но все же.

– Я была беременна, помнишь? Я не могла курить.

– О, точно. – Я засмеялся, когда она ударила меня, а я в ответ обнял ее.

– С ними все будет в порядке? Смогут ли они пройти через это? – прошептала она.

– Я не знаю. Прошел всего один день.

КОРАЛИНА

Я действительно не знала, как попала в родильное отделение. Я просто шла, и следующее, что я помнила, были дети. Все они были очаровательны и умиротворяющи. Глядя на них, я почти забыла, что мир иногда отстой.

– Они милые, не правда ли? – Прошептал Деклан рядом со мной.

– Разве ты не должен охранять Мел?

Он улыбнулся.

– Нил, Федель и Монте стоят на страже.

Я ничего не ответила, и он посмотрел на детей.

– Я все пытаюсь представить, как будет выглядеть наш ребенок. Лиам был так счастлив. Он все время был как под кайфом.

И снова я ничего не ответила.

– Кора…

– Что, Деклан? – огрызнулась я. – Ты хочешь, чтобы я уделила тебе время, потому что ты сидел за моей дверью и включал музыку? Но ты не уделил мне времени, даже после того, как я позволила тебе трахать меня так, как тебе заблагорассудится.

Он взял мою руку и поцеловал ее, прежде чем сделать шаг назад, больше не говоря ни слова. Когда я посмотрела через стекло, несколько младенцев заплакали.

– Видишь, что ты натворил?

ДЕКЛАН

Я не мог не улыбнуться ей. Даже сейчас, когда она проклинала меня, как и должна была, я улыбался. Она кого-то убила. Она была в восточном крыле, когда взорвались бомбы, и пробилась в безопасную комнату. Нож прямо в горло ублюдку. Если бы я не знал ее, я бы сказал, что снова влюбляюсь в нее. Но правда заключалась в том, что я никогда не переставал любить ее. Я буду ждать. Я могу выдержать каждый удар, если в конце концов доберусь до нее.

ОЛИВИЯ

Уставившись на свой телефон, я снова и снова перечитываю текстовое сообщение Нила. Это было все, что удерживало меня прямо сейчас.

Я люблю тебя, и как только смогу, буду рядом с тобой. Мне так жаль, что я не был таким раньше.

Я попыталась вздохнуть, собраться с мыслями. Но все, что я могу чувствовать, – это руки этих людей. Я чуть не упала со своего места, когда Адриана села рядом со мной.

– Тебя однажды изнасиловали, не так ли? – спросила она меня, и я действительно перестала дышать.

– Что? Почему ты говоришь…

– Не оскорбляй меня ложью. – Она грустно улыбнулась. – Я знаю, как выглядит жертва изнасилования, и я также знаю, каково это, когда Мелоди спасает тебя от этого. Она берет тебя и делает тебя неудержимым. Она возвращает тебе твою силу. Она возвращает тебя к жизни. Так что в следующий раз, когда парень подумает, что может поднять на тебя руку, ты можешь показать ему, каково это – злить самого Бога.

С этими словами она оставила меня гадать, кем был ее Харви и что она ему сделала.

ГЛАВА 30.

«Я хочу видеть твое лицо, когда убью тебя!

Я хочу увидеть, как свет померкнет в твоих глазах!»

– Волан-де-Морт

Фильм «Гарри Поттер и Кубок огня»,

Джоан К. Роулинг

МЕЛОДИ

День 5

– Лиам иногда может быть таким ослом, – сказала Коралина, взбивая мою подушку. – Ты должна отдыхать в летнем домике, пить «Секс на пляже» и смотреть «Молодые и дерзкие»⁵⁰. Но вместо этого он держит нас всех под замком. Ты можешь в это поверить? Мы под домашним арестом!

Я ничего не ответила.

Вздохнув, Коралина упала на кровать рядом со мной.

– Я убила кое-кого.

Я ничего не ответила.

– Верно, для тебя это, наверное, не имеет большого значения, – прошептала она. – Но для меня это огромное дело. Он появился из ниоткуда, и я просто защищалась. Адриана сказала мне всегда носить с собой по крайней мере два ножа, что я и сделала. Я все еще ношу. И в тот день я просто вытащила их… и убила его. Но знаешь, что самое хреновое?

И снова я ничего не ответила.

– Мне было все равно, – сказала она. – Этот придурок пришел в мой дом и попытался причинить мне боль. И когда я вонзила лезвие прямо ему в яремную вену, повсюду потекла кровь. Но все, о чем я могла думать, было: К черту этого мудака, лучше бы у него не было СПИДа. Это пиздец, верно? Я хороший человек. Я была хорошим человеком. Раньше я бы сходила с ума, молилась за него или что-то в этом роде, и все же все, что я хотела сделать, это надрать ему задницу, потому что он, возможно, только что заразил меня СПИДом.

Ничего. Я ничего не ответила.

– Мел, пожалуйста, поговори со мной. Прошло уже пять дней. По крайней мере, скажи что-нибудь. Все, что угодно, – умоляла меня Коралина, но я не могла.

Повернувшись на бок, я попыталась снова заснуть. Я просто хотела темноты. Я просто хотела спать. Это был первый раз, когда я что-то почувствовала.

– Мы любим тебя, Мел. – Это было последнее, что я услышала, прежде чем темнота вернулась… к счастью.

ЛИАМ

– Где Вэнс и Сейдж? – Закричал Нил. Заключенный, с которым он разговаривал, свисал с потолка перед нами, пока я нарезал свой стейк.

– Идите в жопу, – выдавил дурак.

Нил посмотрел на меня, и я просто кивнул, откусывая кусок говядины с кровью.

Взяв дрель у Деклана, Нил приставил острие к ключице мужчины.

– Последний шанс. Где Вэнс и Сейдж? – Снова спросил Нил.

Прежде чем дурак успел высказать свое оскорбление, Нил просверлил отверстие, разрывая кожу, мышцы, ткани и кости. Он визжал, как свинья, которую везут на бойню… В основном потому, что так оно и было. Нил остановился только тогда, когда мы увидели отверстие на спине мужчины, затем он вытащил дрель и перешел к другому плечу.

– Где Вэнс и Сейдж? – Крикнул Нил ему в лицо. – Клянусь Богом, я просверлю твой пенис следующим, если ты не начнешь говорить.

Этого дурака стошнило прямо на Нила, когда он хватал ртом воздух.

– Они скрываются.

– Да что ты, блядь! – Рявкнул я, вытирая уголки рта. – Я хочу знать, где они прячутся. Мои люди сжигают ваши посевы, бомбят ваши лаборатории и убивают ваших братьев. Будет еще больше крови. Будет возмездие. Это все может закончится смертью ваших боссов, или это может закончиться, когда вся ваша семья будет истреблена. Выбирай осторожно, нас гораздо больше, и мы хорошо подготовлены.

Протянув мне бокал бренди, Антонио прошел мимо меня и приставил еще одно сверло к пупку мужчины.

– Где Вэнс и Сейдж? – Спросил Нил в последний раз.

Все взгляды в комнате были устремлены на него.

– Клянусь Богом…

– Бог не приходит в эту часть дома, так что поклянись мне, – сказал я ему, откидываясь на спинку стула.

– Я клянусь…

– Убейте его. – Он тратил слова впустую и ничего не знал.

Заглушая его крики, я закрыл глаза и прислушался к гудению дрели. Оно, по какой-то причине, расслабляло меня. Но, к сожалению, все закончилось слишком быстро.

Антонио проверил его пульс, затем повернулся ко мне.

– Он мертв, сэр.

Я вздохнул.

– Когда я сказал убить его, я имел в виду сделать это медленно.

Это просто показало, что если ты хочешь, чтобы кого-то убили правильно, ты должен сделать это сам. Деклан протянул мне папку, я быстро просмотрел ее, прежде чем встать.

– Какой он по счету?

– Он седьмой, кого мы потеряли во время допроса. Слабохарактерные суки, – ответил Деклан, открывая передо мной дверь.

Нахмурившись, я кивнул.

– Найди мне еще. Я хочу, чтобы они все умерли. Я хочу, чтобы Вэнс, Сейдж и все эти чертовы Валеро знали, что я иду за ними.

Когда я уходил, они утащили тело дурака прочь. Сильной стороной Нила не были пытки, как, впрочем, и Деклана. Это всегда оставалось за моим отцом и мной. У нас это хорошо получалось, и, как ни странно, нам это нравилось. Но после того, что произошло, что-то изменилось в них обоих. Нила подпитывала ярость от осознания того, что могло случиться с его женой. Деклан в некотором смысле потерял Коралину. Ушла женщина-шопоголик, которая, казалось, никогда не понимала окружающий мир, и на ее место пришла убийца. Она прошла через это и все еще не хотела с ним разговаривать. Он принимал ее удары, а затем обрушивал их на того беднягу, который выступал против нас. Но я понял. Прогуливаясь по строительной площадке, которая теперь была моим домом, я знал, что меня ждет, когда я открою дверь в свою комнату.

Коралина посмотрела на меня, печально качая головой, прежде чем уйти. Сняв рубашку, я бросил ее рядом с одеждой, которую Адриана разложила для Мелоди. Казалось, что к ней никто не прикасался.

Опустившись на колени рядом с ней, я откинул назад ее волосы.

– Ты уже поела?

Она ничего не ответила. Она даже не взглянула на меня. Прошло пять дней, и я боялся, что это только начало.

– Адриана, мне нужна еда. Все, что пожелает Мел, прямо сейчас. – Я отключил телефон, прежде чем сесть на пол перед ней.

По крайней мере, она дышит. Это было единственное утешение, которое у меня было. Листая документы в моей руке, я начал читать, я не хотел, чтобы она чувствовала, что я хочу от нее избавиться или что она мне не нужна. Потому что я очень нуждался в ней.

– Деклан и Монте пытались пробиться через брандмауэры Валеро. Их система не так сильна, как наша, поэтому вместо этого они создали чертову сотню различных брандмауэров. Они могут взломать их, но на это потребуется время. Прямо сейчас им не повезло. Сейчас они работают над одиннадцатым брандмауэром. – Я подождал, скажет ли она что-нибудь, но снова ничего не последовало.

– До сих пор мы разговаривали с семью членами организации Валеро, и все они сказали одно и то же. Вэнс и его семья ушли в подполье. – Я замолчал на мгновение и застонал. – Я так зол, что говорю, как мой дедушка в День Святого Патрика.

МЕЛОДИ

Он заставил меня улыбнуться. Я не знала, видел ли он это, но он заставил меня улыбнуться. Мне было интересно, почему он слегка напрягся, когда упомянул своего дедушку.

– В любом случае, – сказал он без малейшего акцента. – Они скрываются. Мы отслеживаем все их банковские счета. В тот момент, когда мы прорвемся через брандмауэры, мы заберём все до копейки. На данный момент, если кто-нибудь из них снимет хотя бы пенни, мы узнаем об этом. Мы уже сожгли все их известные посевы на обоих полушариях и разбомбили двадцать девять метамфетаминовых лабораторий. Если их больше, мы их найдем. Они никуда от нас не денутся. У них нет другого выбора, кроме как умереть.

Он встал, когда Адриана вошла с миской. Я не могла толком расслышать, о чем они говорили, и мне было все равно. Я хотела снова заснуть, но мое тело не позволяло мне.

– Любимая, – прошептал он надо мной, но я не ответила.

Вздохнув, он легко поднял меня и посадил к себе на колени, как будто я была каким-то ре… ребенком.

– Любимая, ешь. Это просто суп, – сказал он, начав тереть большим пальцем мою нижнюю губу. – Мел, любимая, я умоляю тебя. Открой рот, или я открою его силой.

Я слушала, и он выглядел разочарованным, как будто хотел, чтобы я боролась с ним. Но я устала. Все, чего я хотела, это снова заснуть. Единственный способ, которым я могла это сделать, – это слушать и позволять ему кормить меня по одной ложке за раз.

ДЕНЬ 9

– Уже утро, Мелоди, – сказала Оливия, раздвигая мои шторы так широко, что солнце ослепило меня. Я не хотела солнца. Оно было слишком ярким. Слишком полное радости и жизни. Это были черные дни. Я хотела луну. Я хотела ночь. Я хотела темноты.

Но я слишком устала, чтобы кричать на нее. Вместо этого я просто отвернулась от солнца.

– Чтобы ты знала, я ревновала тебя, – сказала Оливия, присаживаясь на край кровати. – Я все еще немного ревную. Я всегда ревную. Я и не перестану ревновать. Наверное, это связано с тем, что у меня разведенные родители. Ты всегда борешься за внимание, а они всегда отдают его тебе, потому что чувствуют себя виноватыми. Но с тобой это был другой тип ревности.

Уходи, Оливия, – подумала я, но промолчала.

И она продолжила.

– Когда я впервые услышала, что Лиам женится, я отчасти надеялась, что она, то есть ты, будешь похожа на Коралину, прежнюю Коралину, готовую позволить мне быть в центре внимания и прийти ко мне за советом. Я думаю, что хотела стать Эвелин. Я хотела быть сердцем семьи. Но ты не была похожа ни на Коралину, ни даже на Эвелин. Ты была боссом мафии. Ты, женщина, управляла итальянской мафией. Когда Нил впервые сказал мне об этом, я подумала, что он шутит. Это должно было быть невозможно. Ни один мужчина, настоящий гангстер ни за что не преклонился бы перед женщиной, и все же ты добилась этого. И мужчины кланялись так низко, что чуть не целовали твои белые туфли. Ты знаешь, что это есть в Твиттере?

Пожалуйста, уходи, Оливия, – снова подумала я про себя, и снова мне не удалось произнести это вслух. Поэтому она продолжила… снова.

– #Мелоди Каллахан, – прошептала она. – Ты в тренде. Ты всегда в тренде, но даже не подозреваешь об этом.

– Каждый раз, когда мы выходим на публику, тебя хвалят в «Полиции моды» или в каком-нибудь другом журнале. Но тебе все равно, потому что ты гребаный Босс. Так что, конечно, я ревновала. Потрясающе красивая, всегда модная, смертельно пугающая Мелоди Каллахан. Как, черт возьми, кто-то из нас может сравниться с тобой?

Почему ты не можешь уйти?

– Мне должно быть все равно, верно? – Она вздохнула. – Но мне действительно не все равно. Ты – все, чем я хотела быть, и даже больше. Объект желания каждого мужчины, если не всего человечества. Я родилась красивой, и это не самолюбие. Я родилась красивой, и парни всегда любили меня за это. Но был один парень, которому это слишком нравилось. Я была первокурсницей в колледже. На самом деле я берегла себя для единственного, и я знала, что он не был им. Поэтому вместо того, чтобы обращать внимание в школе на эти дурацкие листовки и плакаты с надписью «Нет – значит нет», он…

Она всхлипывала, а я просто хотела спать.

– Он затащил меня в свою комнату в общежитии, и никто ничего не сделал, потому что я была симпатичной девушкой, которая, скорее всего, действительно ходила вокруг да около. Там были его друзья, и они все… – Она замолчала, уставившись на свою татуировку, проводя по ней пальцем столько раз, что я перестала считать. – Когда они закончили, они смеялись над тем фактом, что я была самой распущенной девственницей, которая у них когда-либо была. Когда я вернулась домой, я никогда еще не плакала и не терла себя так усердно. На следующий день я забросила все свои занятия и закончила колледж на дому.

Я не была уверена, чего она хотела от меня, но я наслаждалась тишиной, пока она погружалась в свои мысли. К сожалению, тишина опять прервалась.

– Я сделала эту татуировку за месяц до того, как встретила Нила. Узел Дара, я хотела снова стать сильной, и тату помогло мне в этом. Я думаю, именно поэтому я встретила Нила, я больше не была сломлена.

Если ты в этой семье, ты сломлена, не обманывай себя.

– Он заставил меня снова почувствовать себя в безопасности, счастливой. Но все еще есть какая-то часть меня, которую я не могу исправить. Я ненавижу людей. Я ненавижу мужчин… Всех мужчин за пределами этой семьи.

Точно сломана!

– И я в некотором смысле ненавижу женщин, потому что я ненавижу себя. Поэтому, когда я увидела, что ты ходишь, как по воде, я возненавидела тебя больше всего. Нил пытался вбить в меня немного здравого смысла. Он сказал, что ты королева, а я принцесса. После этого я была в состоянии справиться с этим, пока Эвелин не сказала мне, что ты беременна. – Она горько рассмеялась.

Ты сумасшедшая, Оливия. Оставь меня в покое.

– Я хотела ребенка. Мы с Нилом пытались множество раз, и вот ты, женщина, пропитанная кровью и грехом, собиралась родить ребенка. Поэтому я прокляла Бога. Я сказала Ему, что Он эгоистичный, фанатичный мудак. Где же справедливость? После всего того дерьма, через которое я прошла, я заслуживаю ребенка. Ты убиваешь, ты крадешь, ты лжешь, и все же Он дал тебе ребенка. Но сейчас я так сильно сожалею об этом, Мелоди, – прошептала она последнюю фразу.

– Я никогда не хотела причинить тебе боль, и я клянусь, что с этого дня и впредь я всегда буду любить тебя так, как должна была любить с самого начала. – Если бы она вообще знала меня, то понимала, что я не хотела и не просила ее любви. Она хотела заставить себя чувствовать себя лучше, а не меня.

Я устала ее слушать. Так что я просто уснула.

ЛИАМ

– Как тебя зовут, дорогая? – спросил мой отец девушку-наркоманку, стоящую перед нами, пока я пил свой бренди.

– Так, как ты захочешь. – Она подмигнула, и меня чуть не вырвало.

Мой отец только ухмыльнулся.

– Я думаю, что Джулия Робертс – единственная, кто может сыграть эту роль.

– Рыжие – твоя слабость? – Она надулась, что тоже было отвратительно, и накрутила на палец свои каштановые волосы.

– Моя жена – мое все, – ответил он, садясь перед ней. – И твоя жизнь должна быть твоей. Видишь ли, единственное, что заставляет нас оставить тебя в живых – это мысль о том, что ты, возможно, что-то знаешь. Если это не так, что ж…

Он просто остановился, и шлюху начало трясти.

– Мне нужно что-нибудь, чтобы снять напряжение.

Закатив глаза, я заставил себя не свернуть ей шею.

– Какой вид предпочитаешь? – Сказал Седрик, подходя к подносу с дозами, который выложил для него Федель.

Это заставило девушку воспрянуть духом, как сучку в период течки.

– Героин и кокаин.

– Кто-то у нас рок-звезда, – сказал мой отец. – Но не будь жадиной. Выбери один.

Она снова надулась, и снова я разрывался между желанием блевать и оторвать ей губы.

– Героин, – сказала она, и мой отец схватил инъекцию, прежде чем передать ее ей.

– Тебе нужна помощь? – спросил он.

Но девушка только покачала головой, развязывая свой топ и используя его как жгут, не стыдясь того, что ее грудь выставлена на всеобщее обозрение. Издавая стоны, как будто была на пике оргазма, она вколола дозу себе в вену.

– Наркоманка, – с отвращением прошептал Монте. Это было постоянным напоминанием о том, почему никому из них не разрешалось употреблять это дерьмо.

– Где твой босс, дорогая? – Тихо спросил ее Седрик.

– Я не знаю. – Она улыбнулась, и я почувствовал, что теряю контроль. – Они сказали, что едут в Финляндию. Никто никогда не будет искать их в Финляндии.

– Это они тебе сказали? – Спросил Седрик, оглядываясь на меня.

Она покачала головой, как ребенок:

– Нет. Вэнс перестал трахать меня. Он просто осел. Он оставил меня на взводе. Я почти умоляла. Но нет, он был сыт по горло и хотел, чтобы я ушла. Поэтому я пошла в душ и услышала, как он разговаривает с какой-то рыжеволосой сучкой. Ха-ха, вам обоим нравятся рыжие.

– Ты знаешь что-нибудь еще? – Спросил ее Седрик. – Это может спасти тебе жизнь.

– Я возбуждена. Могу я получить последний трах вместо последней трапезы? – Она ухмыльнулась, потянувшись к промежности моего отца.

Я устал от нее. Кивнув, он приставил пистолет к ее виску.

– Это не тюрьма. Ты даже не получишь последней молитвы.

Ее тело обмякло на столе с гребаной иглой, все еще торчащей из ее руки. Седрик просто посмотрел на нее с отвращением – маска доброй улыбки исчезла – человек, который стоял передо мной, был тем же человеком, который сделал меня тем, кем я был сейчас. Покачав головой, он всадил в нее еще две пули, прежде чем передать пистолет Феделю.

– Такой гребаный идиот. – Он нахмурился, вытаскивая электрическую сигарету. Это был единственный компромисс, к которому они пришли с мамой.

– Значит, Финляндия? – Спросил меня Деклан.

– Нет, пока мы не узнаем наверняка. Я не уверен, что у нас там есть люди, но перепроверь. Я не хочу, чтобы их переманили. Кроме того, мне все еще нужно обсудить это со своей женой, – ответил я, открывая дверь.

– Она уже говорит? – спросил мой отец, но он знал ответ.

Нет…нет, но она скоро заговорит. – Я должен был верить, что она оправится от этого.

– Не теряй надежды, сынок.

Легче сказать, чем сделать.

МЕЛОДИ

День 14

– Я был влюблен в тебя, – прошептал Деклан со своего места в ногах кровати. – Влюбленность – такое глупое слово. Это больше походило на похоть. Мне не следовало бы рассказывать тебе об этом, но я надеюсь, что ты разозлишься и надерешь мне задницу. Знаешь, как сделала бы Кровавая Мелоди. Я знаю, Лиам сдерет с меня шкуру живьем. Нет, серьезно, он действительно заставил нас снять кожу с одного из Валеро. Как будто он насмотрелся исторического римского руководства по пыткам. Я не удивлюсь, если в следующий раз мы кого-нибудь распнем.

Мне нужно повесить на дверь табличку «Не беспокоить».

– Да, так что, пожалуйста, не говори ему. Может быть, однажды, когда мы станем старыми и седыми… Нет, даже тогда. Он будет маразматиком, а возможно, и того хуже. Иногда он ведет себя точь-в-точь как наш дедушка, а наш дедушка – безумный, извращенный засранец в высшей степени. Он живет в Ирландии и предпочитает оставаться там, и это хорошо. Он бы понял, почему я вожделел тебя. Трудно этого не делать. Я думаю, что так делает каждый мужчина с работающим членом. Но я единственный, кто настолько глуп, чтобы говорить об этом вслух. – Он смеялся, потому что был глуп.

Очень глупый. Неудивительно, что Коралина злится на него.

– Теперь это прошло. Не то чтобы ты не привлекательна, потому что ты привлекательна, но я думаю… я знаю… я хочу свою жену намного больше. Ты имеешь к этому кое-какие отношение. Я не знаю, как тебе это удалось. Может быть, это просто из-за того, что ты просто есть. Но ты сделала это. Ты взяла моего ягненка и превратила ее в тигрицу. Она не львица, как ты, но сама по себе смертельно опасна. К тому же новая прическа с каждым днем кажется все сексуальнее, – сказал он.

Закрыв глаза, я снова заснула, изо всех сил стараясь заглушить его голос.

ЛИАМ

День 18

– Я, кажется, сказал, что не брать людей из Финляндии? – Спросил я их, отпивая прямо из бутылки.

Антонио кивнул.

– Вы сказали, сэр, но она заметила одного из наших людей в аэропорту, прежде чем они успели улететь. У них не было другого выбора, кроме как взять ее с собой.

Вздохнув, я уставился на блондинку, известную как любимая любовница Вэнса, Гера Помпилио. Теперь я ничего не мог изменить. Она была не той крупной рыбой, которую я хотел, но я мог использовать ее в качестве наживки.

– Можно? – спросил Деклан, подходя к зеркалу.

– Не переусердствуй. – Может быть, он мог бы использовать свое джентльменское дерьмо на ней.

Когда он вошел, ее мертвые глаза смотрели прямо сквозь него.

– Вы тот человек, который убил моего сына? – тихо спросила она.

Деклан просто поднял бровь.

– Я убил много сыновей, мэм. Вам придется быть более конкретной.

– Эмори Помпилио Валеро. 27 лет. Рост шесть футов два дюйма. Светлые волосы, голубые глаза, он…

– Нет, я не убивал его, – сказал Деклан. – Эта честь была предоставлена моему брату и двум машинам. Мне казалось, что мать Эмори умерла, когда он был маленьким.

– Это то, что ты знаешь, потому что принадлежишь этой семье. – Она уухмыльнулась. – Я всегда была создана для того, чтобы стать женой Вэнса. Никакая другая женщина не смогла бы выносить его ребенка, даже его глупая жена. Я сказала ему, что он должен убить ее и жениться на мне, но он сказал мне, что не может. Что он заключил какую-то сделку, но я знала, что это ложь. Он забрал у меня Эмори и отдал его ей. Она была вне себя от счастья. Каждый день, заботясь о своем сыне, я ненавидела ее. В тот день, когда Эмори позвонил своей матери, я вонзила ей в сердце нож для колки льда. Вэнс разозлился так, что сломал мне четыре ребра и челюсть. Но он слишком сильно любил меня, чтобы убить. – Она засмеялась так непринужденно, что я подумал, не появится ли у Наташи соседка по комнате в психушке.

– Грустно, – сказал Деклан, но я знал, что ему насрать. – Почему вы были в аэропорту в Финляндии?

Она не ответила. Вместо этого она просто проверила свои ногти.

– Гера, в зависимости от того, что вы мне скажите, ваша смерть будет медленной или быстрой. Вы снова будете со своим сыном, – сказал ей Деклан.

– Значит, мой выбор – смерть или смерть? Пошел ты и пошел мой сын. Я хотела вытащить его из этой семьи раньше, и он сказал мне, что справится с этим. Теперь он…

– Теперь он разорван на куски где-то в районе Великих озер. – Деклан ухмыльнулся. – Я возьму на себя ответственность за то, что отправил его туда.

– Вы все так чертовски гордитесь собой. Сборище убийц, лжецов, воров и мошенников. – Она нахмурилась. – Ваши женщины ненавидят вас. Они ненавидят вас и ненавидят то, чем вы занимаетесь. Они не хотят такой жизни. Они хотели денег и славы, но им не нужны наркотики, кровь и ужас.

Деклан ухмыльнулся, выглядя злым.

– Ты не знаешь мою жену. Если бы ты знала, то не стала бы так быстро говорить. И ты чертовски уверена, что знаешь нашего Босса. Так что, милая, скажи мне, что мне нужно знать, и мы сможем двигаться дальше.

Она наклонилась к нему.

– Пошел….

Поднявшись со своего места, Деклан обошел стол, пока не оказался прямо перед ее лицом. Гера изо всех сил старалась не выглядеть так, будто собирается нассать в штаны, но ей это не удалось.

– Делай все, что в твоих силах. Но поверь мне, Вэнс делал и похуже.

Деклан ухмыльнулся, приставив нож к ее лицу.

– Все, что он делал, можно было вылечить. В конце концов, все, что у тебя есть, – это твоя внешность. Представь, что подумает Вэнс, когда увидит, как его любимую игрушку разрезают и сшивают обратно, как Франкенштейна. Мои швы не так хороши с живыми пациентами.

– Что ты хочешь знать, а? – крикнула она. – Мы отправились в Финляндию, чтобы спрятаться. Эмори облажался. Вэнс потратил месяцы, если не годы, разрабатывая различные способы набега на это гребаное место. У него все было распланировано до мелочей, даже день. Но Эмори не мог ждать. Он не хотел слушать, и из-за этого его убили. Это то, что ты хочешь услышать? Или ты хочешь знать, что Вэнс сходит с ума? Эмори стал последней каплей. Вэнс убил одного из своих братьев, потому что думал, что тот предал. Все в жопе. Он узнает, что я у тебя, и снова спрячется.

Деклан повернулся ко мне и ухмыльнулся. Было почти грустно от того, как быстро она говорила.

– Ты была в аэропорте. Он просто подумает, что ты его бросила. – Деклан провел ножом по ее щеке.

– Я бы никогда не оставила его, – прошептала она. – Он это знает. Он знает, что независимо от того, сколько раз я говорю, что ухожу, я всегда возвращаюсь.

– Ты просто дура. Он не любит тебя, и из-за этого ты умрешь в одиночестве, – это все, что сказал Деклан, прежде чем перерезать ей горло, ее тело на мгновение замерло, прежде чем упало на землю.

– Проверяй каждый рейс в Финляндию и из Нее, – сказал я перед уходом. Было уже поздно, и я собираюсь пропустить свой любимый момент вечера.

Я старался не бежать, но это была единственная крупица надежды, которая у меня осталась за весь день. Это было то, что помогало мне пережить эти дни. Ворвавшись в нашу спальню, я улыбнулся, увидев, что кровать пуста. Я вошел в ванную и улыбнулся, увидев, как моя Мел купается.

Всего четыре дня назад она нашла в себе силы вообще помыться. Это был маленький шаг, но это было уже что-то. Заняв место возле ванны, я просто наблюдал за ней.

– Хочешь, я помою твою спину? – Прошептал я, и она замерла, как будто не поняла, что я был в комнате с ней.

Она посмотрела на меня сквозь волосы и протянула мне мочалку. Это был еще один маленький шаг. Она возвращалась. Когда она оперлась на мою руку, я почувствовал, как мое сердце подпрыгнуло. Я медленно погладил ее по спине и улыбнулся, потому что у меня появилась надежда; темные ночи заканчивались.

МЕЛОДИ

День 23

– Итак, я должен признаться, – сказал Нил, расхаживая передо мной.

Отлично, еще один, – подумала я, нарезая стейк.

– Лиам хотел, чтобы я унес это с собой в могилу, но ты молчишь. Мы все перепробовали, так что, может быть, ты так разозлишься на него и на меня, что перестанешь это делать. – Он остановился и посмотрел мне прямо в глаза, но я просто медленно ела.

– Я подстрелил Лиама, потому что он попросил меня об этом. – Он ждал моей реакции, но я не могла проявить эмоции.

Он нахмурился.

– Серьезно? Ты ударила меня электрошоком, ты ударила Деклана ножом, и все, что ты можешь сейчас делать, это пялиться на меня? Это не ты, Мелоди. На самом деле, это превзошло все ожидания после первой недели. Я понимаю, тебе грустно, но Лиам проходит через ад ради тебя. Он не остановится, пока не убьет их всех. Я знаю, что безжалостная женщина, которую мы все любим и боимся, все еще там, внутри, так что не могла бы ты, пожалуйста, выйти сюда и надрать мне задницу или, по крайней мере, пристрелить Лиама еще раз?

Я только что поела. Это было единственное, что я могла заставить себя сделать.

ЛИАМ

Я добрался до нашей спальни как раз в тот момент, когда Нил выходил. Он посмотрел на меня и нахмурился, прежде чем уйти.

– Мы должны сходить в церковь, дорогая, – сказал я ей, входя.

По крайней мере, она ест.

Она не ответила. Она так и не ответила, и это начинало выводить меня из себя. Но я не мог выйти из себя.

– Мы уже пропустили три мессы. Пропустим четвертую, и люди могут подумать, что я убил тебя. – Я улыбнулся.

Схватив пульт, она включила телевизор и, конечно же, не отправилась на воскресную утреннюю мессу. Это было довольно забавно и мило. Покачав головой, я снял обувь и пиджак, прежде чем запрыгнуть на кровать. Она протянула мне бутылку вина, но по-прежнему ничего не сказала. Поцеловав ее руку, я взял ее и выпил.

– У тебя есть хлеб? – Спросил я, и вот она, небольшая ухмылка. Это заставило мое сердце подпрыгнуть от радости, на глаза навернулись слезы, и это было мое личное воскресное чудо.

Она ничего не сказала, но одной ухмылки было достаточно, чтобы помочь мне пережить остаток дня.

МЕЛОДИ

ДЕНЬ 25

– Я не знаю, что тебе сказать, – сказал Седрик.

Я мысленно застонала.

Как насчет того, чтобы вообще ничего не говорить?

– Поэтому я буду краток.

Слава Иисусу.

– Мелоди Никки Джованни-Каллахан, поднимай свою гребаную задницу с кровати. Это слишком затянулось, – огрызнулся он на меня.

Приподняв бровь, я включила телевизор, пока Эвелин смеялась.