Текст книги "Загадка с девятью ответами"

Автор книги: Дж Коннингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Флэмборо, повинуясь взгляду сэра Клинтона, покинул кабинет и через минуту вернулся в сопровождении немолодой женщины. Войдя в комнату, та окинула сэра Клинтона пристальным взглядом.

– Итак, Марпл,– произнесла Эвис,– вы узнаете кого-либо из этих людей?

– Это сэр Клинтон Дриффилд, мисс,– без малейшего колебания ответила миссис Марпл.– Я прекрасно узнаю его.

Инспектор окончательно уверился в своих подозрениях: да, шеф и в самом деле провел этот обыск тайком, за его спиной. Но что тогда означает эта саркастическая усмешка, проскользнувшая по его лицу?

– Значит, вы меня узнаете?– задумчиво переспросил сэр Клинтон, словно не зная, какую избрать линию поведения.– Не возражаете, если я немного проверю вашу память? В таком случае, скажите, в каком костюме я явился в ваш дом?

Миссис Марпл на мгновение глубоко задумалась.

– Костюм был совершенно обычный, сэр, темный – почти такой, как теперь на вас.

– Цвета вы не помните?

– Это был темный костюм, вот и все, что я помню. Вы пришли вечером, сэр, а в электрическом свете цвета трудно различить.

– Вы не заметили, какой у меня был галстук или что-нибудь в этом же духе?

– Нет, сэр. Вы должны помнить, что я очень волновалась. Ваш неожиданный визит напугал меня. Мне прежде не приходилось иметь дела с полицией, сэр, а узнав, что вы пришли из-за мисс Эвис, я совсем расстроилась. Мне даже трудно было в это поверить! Так что я вся тряслась, разговаривая с вами.

Сэр Клинтон сочувственно кивнул.

– Мне очень жаль, что вам пришлось пережить такое потрясение. А теперь, миссис Марпл, посмотрите на меня как следует, при свете. Изменилось ли что-нибудь в моей внешности с того вечера?

Он подошел к окну и замер, терпеливо ожидая, пока миссис Марпл закончит неторопливо, внимательно его рассматривать.

– Сегодня у вас нет монокля, сэр.

– А! Вы видели на мне именно монокль или пенсне?

– Монокль, сэр. Помню, вы еще выронили его, когда начали читать письма мисс Эвис.

– А за исключением монокля, все по-прежнему?

– Вы вылечились от насморка, сэр. В тот вечер вы ужасно кашляли наверное, горло болело.

– Совершенно верно. У меня нет насморка. Что-нибудь еще?

Миссис Марпл снова устремила на него долгий пристальный взгляд.

– Нет, сэр. В остальном вы выглядите так же, как и в тот вечер.

– А вы, насколько мне известно, узнали меня по какой-то фотографии в газете?

– Да, сэр. Я однажды видела ваше фото в вечерней газете. Это был всего лишь небольшой портрет – лицо и плечи, но я сразу бы вас узнала, даже если бы вы не показали мне свою карточку.

Сэр Клинтон секунду помолчал.

– Вы помните, что было на той карточке?

Миссис Марпл на мгновение задумалась, вспоминая.

– Там было написано "Сэр Клинтон Дриффилд", потом еще какие-то буквы, а потом – "Начальник полицейского департамента". В левом углу стоял адрес: "Главное полицейское управление, Вестерхэвен".

Сэр Клинтон обменялся быстрым взглядом с инспектором. Теперь Флэмборо было ясно, что он ошибся в своих подозрениях: обыск в доме Эвис Дипкар устроил не шеф.

Сэр Клинтон достал визитницу и вручил одну из карточек миссис Марпл.

– Я показывал вам эту карточку, не так ли?

Горничная внимательно осмотрела визитку.

– О нет, сэр! Та выглядела совсем иначе.

Сэр Клинтон, кивнув, забрал карточку обратно.

– Полагаю, это все, миссис Марпл. Я узнал все, что хотел. Но, возможно, инспектор Флэмборо впоследствии захочет еще раз побеседовать с вами.

Эвис Дипкар, однако, вовсе не была удовлетворена результатами разговора.

– Вы, кажется, думаете, сэр Клинтон, что вам удалось меня успокоить. Вы ошибаетесь! Вы не имеете права врываться в мой дом, а потом делать вид, будто всего лишь выполняли свою работу и не совершили ничего плохого. И вы не можете без моего согласия забирать мои личные письма! Я требую, чтобы вы их вернули. Если вы этого не сделаете, я немедленно сообщу о происшедшем своему адвокату. И, позволю себе напомнить, вы до сих пор так и не извинились передо мной!

Сэр Клинтон не проявил ни малейшего признака возмущения или обиды.

– Разумеется, я прошу у вас прощения за любой мой поступок, который мог причинить вам неудобства, мисс Дипкар,– проговорил он.– Я совершенно искренне сожалею о том, что вы оказались в столь неприятной ситуации. Но, уверяю вас, у меня и в мыслях не было очернять вас в глазах окружающих. Что же до писем, то вам действительно лучше всего будет обсудить этот вопрос со своим адвокатом. Попросите его немедленно позвонить. Я постараюсь уладить все как можно быстрее. Мне совершенно не хочется огорчать вас!

Эвис устремила на него недоверчивый взгляд, затем перевела его на инспектора. Было очевидно, что такое решение ее не устраивает. Она, однако, понимала, что продолжать спор бессмысленно.

– Прекрасно,– наконец заявила девушка.– Я поеду прямо к своему адвокату. Очень скоро он с вами свяжется.

Сэр Клинтон распахнул дверь, и Эвис в сопровождении миссис Марпл, покинула кабинет. Подождав несколько секунд, сэр Клинтон обернулся к Флэмборо:

– Ну, что скажете, инспектор?

– Эта миссис Марпл, похоже, особа честная, но не слишком сообразительная, сэр.

Сэр Клинтон согласно кивнул.

– Она решила, будто узнает незваного гостя только потому, что его лицо напомнило ей размытую картинку в газете. А меня она "опознала" из-за того, что я похож на того человека. Вы ведь это хотели сказать?

– Похоже, все так и случилось. Я никогда не видел у вас монокля, сэр. А монокль, сдается мне, прекрасно помогает скрыть истинное выражение лица, поскольку человеку, носящему его, приходится постоянно щуриться. Кроме того, человек, не привыкший к моноклю, вполне может выронить его, читая документы.

– Верно. Прибавьте к этому еще и поддельную визитную карточку, призванную убедить миссис Марпл, что к ней пожаловал высокий полицейский чин. Все это должно послужить достаточным доказательством того, что я не имею никакого отношения к этому происшествию. Мне, разумеется, хватает и того, что я знаю – я был тем вечером совсем в другом месте. Но что же вы думаете об этом обыске?

– Очевидно, главной целью того человека были документы, сэр.

– Да, судя по всему, он рассчитывал отыскать среди личных бумаг мисс Дипкар какие-то компрометирующие письма. Сдается мне, инспектор, что господин Судья не стоит на месте, стремясь выполнить добровольно возложенную на себя миссию.

– Я так и решил, что это его рук дело. Мисс Дипкар и Силвердейл, несомненно, были в равной степени заинтересованы в том, чтобы миссис Силвердейл исчезла с их пути. А некоторые люди на редкость безрассудно доверяют свои секреты бумаге. Вполне вероятно, что господин Судья надеялся найти в письмах Силвердейла к мисс Дипкар что-нибудь полезное.

– Во всяком случае, некоторые письма заинтересовали его настолько, что он унес их с собой,– заметил сэр Клинтон.– Я уже как-то высказывал предположение, что после ареста Силвердейла события начнут развиваться быстрее. Если господину Судье удалось раздобыть какие-то улики, готов поспорить – они скоро окажутся в наших руках.

– Благодаря господину Судье расследование может сильно продвинуться вперед – если в письмах и в самом деле что-то есть,– с ухмылкой заметил инспектор.– Мы с вами едва ли решились бы на такой рискованный шаг, как обыск в доме мисс Дипкар. Господин Судья сделал нашу работу за нас.

– В высшей степени добросердечный, бескорыстный человек!– иронически заметил сэр Клинтон.– Но что же вы скажете об остальных новостях? Если принять за правду показания мисс Дипкар, ваше обвинение против Силвердейла оказывается совершенно беспочвенным. Он ведь не мог находиться одновременно в ее доме и в летнем домике Хассендина!

– А почему мы должны верить ее словам?– сердито проговорил Флэмборо.Она была так же заинтересована в том, чтобы убрать с дороги миссис Силвердейл, как и сам Силвердейл. В этом деле они заодно. Вполне вероятно, что она заранее сочинила эту историю, чтобы обеспечить ему алиби. На мой взгляд, ее показаний не достаточно, чтобы снять с него обвинение.– Инспектор пренебрежительно щелкнул пальцами.– Можно предположить и кое-что другое. Этой миссис Марпл тем вечером дома не было. Следовательно, некому подтвердить, что Силвердейл и мисс Дипкар после обеда действительно направились к ней домой. Так может быть, мисс Дипкар и была сообщницей Силвердейла? Может быть, пообедав, они поехали к летнему домику, где мисс Дипкар, стоя у окна, наблюдала за происходящим. Если не принимать во внимание ее рассказ, нет никаких свидетельств, говорящих против этой версии. Мне показалось, что эта девица только с виду застенчивая, а характер у нее еще какой твердый! Вспомните, как она налетела на вас десять минут назад. От застенчивости и следа не осталось!

– Думаю, я бы тоже несколько разволновался, если бы вы нагрянули ко мне домой в мое отсутствие и принялись рыться в моих личных вещах. Если подобное происшествие заставляет человека разозлиться, это вовсе не означает, что он мерзавец.

Инспектор, предпочтя не вступать в спор, сменил тему:

– У вас имеются какие-либо предположения относительно личности господина Судьи, сэр?

– Да, у меня есть вполне определенное предположение, но – лишь предположение. Подумайте, кому выгодно это дело?

– Ну конечно!– осенило инспектора.– Спраттону, сэр. Теперь я припоминаю, что он, если не считать усов, очень похож на вас лицом и фигурой. Ведь страховку за Хассендина Спраттон может получить лишь в том случае, если будет доказан факт убийства.

– Что ж,– легко заключил сэр Клинтон,– я полагаю, мистер Спраттон должен получить то, чего заслуживает.

Глава 16

Компрометирующее письмо

Новых вестей от таинственного помощника инспектору пришлось ждать два дня. Когда почтальон наконец доставил послание, сэра Клинтона в участке не было, и инспектор получат прекрасную возможность самостоятельно, без подсказок и комментариев шефа, изучить и обдумать его. Как только сэр Клинтон появился на рабочем месте, Флэмборо немедленно направился к нему в кабинет с докладом.

– Это принесли с дневной почтой, сэр,– пояснил он, раскладывая на столе какие-то бумаги.– Снова послание от господина Судьи. Очевидно, это и есть результаты его обыска.

Сэр Клинтон открыл конверт. Содержимое его составляли несколько фотоснимков и лист бумаги с уже знакомыми вырезками из телеграфных бланков. Отложив в сторону фотографии, сэр Клинтон взялся за послание.

Посылаю вам фотоснимки некоторых отрывков из письма доктора Силвердейла к мисс Дипкар.

Судья.

Сэр Клинтон мгновение рассеянно вглядывался в буквы, думая о чем-то другом. Наконец он обернулся к инспектору:

– Полагаю, вы исследовали это послание на предмет отпечатков? Ничего, верно? От листка даже до сих пор слегка пахнет резиной,– по-видимому, его брали в перчатках.

Флэмборо утвердительно потряс головой.

– Вы правы, сэр, я ничего не нашел.

Сэр Клинтон отложил листок и взял одну из фотографий. Она была размером с обычную полупластинку {стандартная фотопластинка формата открытки} и являла собой несколько уменьшенную копию фрагмента письма, содержащего следующий текст:

…так не может продолжаться. Наш последний план представляется мне наиболее разумным. Я невзначай намекнул Хассендину о возможности применения гиосцина, и теперь, скорее всего, он сам поймет, как добиться желаемой цели. После этого остается лишь проследить за ними, и тогда она больше не будет стоять на нашем пути. Будет совсем не сложно представить дело таким образом, будто все совершилось по их обоюдному согласию, а доискиваться до истины никому и в голову не придет.

Инспектор, внимательно следивший за выражением лица сэра Клинтона, заметил, что тот окончил чтение, и снова заговорил:

– Я проверил почерк, сэр. Вне всяких сомнений, это писал Силвердейл.

Сэр Клинтон рассеянно кивнул и взял со стола следующий снимок. Это была сильно увеличенная копия первых двух строчек предыдущего отрывка. Сэр Клинтон достал лупу и принялся внимательно изучать фотографию.

– Это явно оригинал,– отважился наконец заговорить инспектор.– Господин Судья весьма предусмотрителен. Он предоставил нам исчерпывающие доказательства подлинности документа. Увеличение достаточно сильно, чтобы убедиться: бумагу не терли резинкой и не скребли.

– Верно,– согласился сэр Клинтон.– И линии букв вполне естественные. Перо не останавливалось в неположенных местах, как всегда бывает, если человек обводит через бумагу буквы, написанные кем-то другим. На такой увеличенной копии мы бы непременно это заметили. Думаю, вы правы, инспектор: перед нами и в самом деле отрывок из подлинного письма Силвердейла.

– Да, и остальные снимки также это подтверждают,– отозвался инспектор, указывая на микрофотокопии еще нескольких фрагментов текста.– Подлинность документа не вызывает сомнений.

Сэр Клинтон еще некоторое время с живым интересом изучал фотографии, но в конце концов положил их на стол и повернулся к инспектору.

– Ну, и что вы об этом скажете?

– По-моему, все достаточно ясно,– отозвался Флэмборо.– Содержание отрывка вполне прозрачно. Силвердейлу и мисс Дипкар надоело ждать. "Так не может продолжаться",– пишет он. И они стали придумывать, как устранить с пути миссис Силвердейл. "Наш последний план представляется мне наиболее разумным". Очевидно, они решили привести его в исполнение. Нетрудно догадаться, в чем заключался этот план. Силвердейл намеревался как бы ненароком поведать Хассендину об особенностях воздействия гиосцина и таким образом спровоцировать его на то, чтобы он одурманил миссис Силвердейл и таким образом получить над ней полную власть. А расставив ловушку, Силвердейл и мисс Дипкар будут внимательно следить за развитием событий, дожидаясь возможности обратить ситуацию в свою пользу. Из последнего предложения ясно, что они не остановились бы даже перед убийством, замаскировав его под двойное самоубийство. Вот как я понимаю это письмо, сэр.

Сэр Клинтон, не торопясь высказывать собственное мнение, взял со стола полную копию письма и снова принялся изучать его, словно на этот раз стремился отыскать там что-то конкретное. Наконец он, видимо удовлетворенный, подтолкнул фотографию к Флэмборо.

– Не хочу давить на вас, инспектор, поэтому не стану говорить вам, что я вижу в этом письме. Лишь попрошу вас внимательно посмотреть па словосочетание "скорее всего" и сказать, видите ли вы в нем что-нибудь необычное. Подумайте как следует. Хоть что-нибудь в этих словах удивляет вас?

Инспектор внимательно оглядел указанную строчку, сначала невооруженным глазом, затем через лупу.

– Я не вижу признаков фальсификации, сэр. Бумага абсолютно гладкая, почерк твердый – нет ни обрывов, ни неровных линий, которые характеризуют подделку. Мне лишь кажется немного странным то, как тесно написаны буквы.

– Это я и хотел услышать! Заметьте, что слово расположено в середине строки. Теперь же посмотрите на слово "будет" в третьей от конца строчке.

– В нем тоже слишком тесно написаны буквы,– проговорил инспектор.

– А слово "совершилось" во второй от конца строке?

– И с ним то же самое!

Флэмборо, погрузившись в молчание, принялся внимательно изучать остальные слова письма. Сэр Клинтон терпеливо дожидался, пока он закончит.

– В слове "возможности" из фразы о гиосцине и в слове "до" в середине последней строки буквы тоже, кажется, стоят слишком тесно. Но этот дефект настолько незначителен, что его и не заметишь. Я, по крайней мере, заметил только тогда, когда вы мне на него указали. Однако если вы полагаете, что здесь слова были стерты и поверх них написаны новые, я буду вынужден с вами не согласиться, сэр. Я просто не могу в это поверить.

– Ваше последнее утверждение я не намерен оспаривать,– мягко успокоил его сэр Клинтон.– Давайте для разнообразия поговорим о другом. Вам никогда не приходило в голову, инспектор, как много порой зависит от расстановки слов в предложении? К примеру, фраза "Я твой друг" означает вовсе не то же самое, что и "Твой друг – я", хотя слова в обоих предложениях одинаковые.

– Да, вы правы,– отозвался Флэмборо.– Хотя я никогда над этим не задумывался. И…– добавил он нерешительно,– я не совсем понимаю, какое это имеет отношение к нашему делу.

– Жать!– заметил сэр Клинтон. Сочувственная интонация в его голосе показалась инспектору не слишком искренней.– Давайте-ка подумаем над этим вместе. В каких случаях человек склонен слишком тесно ставить буквы в словах?

– Когда дописывает конец строчки,– предположил Инспектор.– Но здесь все подобные слова расположены в середине строки.

– Вот это меня в них и удивляет,– сухо произнес сэр Клинтон.– И почему-то я склонен связывать эту странную особенность с тем фактом, что господин Судья вместо того, чтобы просто прислать нам оригинал письма, взял на себя труд сделать фотокопии.

– Я и сам не вполне это понимаю,– признался Флэмборо.– Действительно, к чему эти напрасные усилия?

– Попробуйте взглянуть на дело с другой точки зрения, инспектор. Нам доподлинно известно, что господин Судья унес из дома мисс Дипкар несколько писем. Но нам он прислал всего одну страницу. Если остальные так же важны, почему он не прислал и их? А если в них не содержится ничего интересного, для чего было их забирать?

– Может быть, он хочет пустить их в ход позже?

Сэр Клинтон покачал головой:

– У меня другое мнение. Я думаю, что у господина Судьи в резерве больше ничего не осталось и сейчас он бросает в бой последние силы.

– Вероятно, вы правы, сэр,– проговорил инспектор, проводя рукой по волосам, словно этим движением надеялся заставить свой мозг лучше работать.Однако я не могу разглядеть и сопоставить все эти мелкие детали, которые заметны вам, но не мне. Говорите что угодно, но почерк – подлинный, бумага цела, и я не вижу признаков фальсификации в этом письме!

Сэр Клинтон сжалился над вконец обескураженным инспектором.

– Посмотрите еще раз на письмо. Если немного подумать, становится ясно, что его легко можно разбить на отдельные фразы, примерно так:

…так не может продолжаться… Наш последний план представляется мне наиболее разумным… Я невзначай намекнул… Хассендину… О возможности… Применения гиосцина… И теперь, скорее всего, он сам поймет, как… Добиться желаемой цели… После этого остается лишь проследить… За ними… И тогда она… Больше не будет стоять на нашем пути… Будет совсем не сложно представить… Дело… Таким образа.", будто… Все совершилось… По их обоюдному согласию… А доискиваться до истины… Никому и в голову не придет.

Скажите, инспектор, если бы эти предложения попались вам по отдельности, разве пришло бы вам в голову, что в них описывается план убийства? "Так не может продолжаться". Учитывая то, как вела себя миссис Силвердейл, не слишком удивительно встретить подобную фразу в письме, обращенном к любимой девушке. "Наш последний план представляется мне наиболее разумным". Они могли планировать, например, небольшую совместную поездку. "И теперь, скорее всего, он сам поймет, как легкомысленно моя жена играет с ним". И так далее. – Да, все это вполне убедительно,– вмешался инспектор,– но как насчет слова "гиосцин"? Не совсем обычное слово для любовных посланий.

– Вспомните, мисс Дипкар изучала гиосцин под руководством Силвердейла. Он вполне мог случайно, среди прочего упомянуть об этом.

– Я начинаю понимать, к чему вы клоните, сэр. Вы считаете, что этот документ составлен из отдельных фрагментов, вырезанных из разных писем, наклеенных на бумагу и в таком виде сфотографированных?

– Я полагаю, это возможно, инспектор. И это предположение прекрасно согласуется с фактами. Перед нами набор фраз, невинных по отдельности, но в совокупности образующих весьма подозрительный текст. Если этот документ собран из множества кусочков, то для его создания действительно было необходимо несколько писем. Господин Судья отобрал их во время обыска, учиненного им в доме мисс Дипкар. Подбирая фрагменты для своей мозаики, он порой вырезал и слова, в оригинале стоящие в конце предложения. Когда же он принялся составлять новые предложения, пробелы, которыми оканчиваются строки, переместились в середину строки. Это в первую очередь привлекло мое внимание. Представьте, к примеру, что в подлинном письме была фраза "И теперь, скорее всего, он сам поймет, как легкомысленно моя жена играет с ним", и словами "скорее всего" кончалась строка. Потому-то буквы и стоят в нем так тесно. Но в процессе реконструкции "скорее всего" попало в другое место. В результате вышло, что слово в середине строки почему-то написано убористо, тогда как рядом с ним вполне достаточно свободного места. То же относится и ко всем остальным словам, которые вам самому удалось отыскать. Все они изначально располагались в концах строк, а в поддельном письме оказались в середине.

– Все это звучит весьма правдоподобно, сэр. Но в вашем изложении все что угодно может показаться правдоподобным. Вы ведь не дурачите меня, а?подозрительно спросил инспектор.– К тому же на фотографии не видно, что бумагу резали.

– Посмотрите на эти снимки. Лишь один из них представляет собой увеличенную копию целой фразы: "Так не может продолжаться". Эта фраза была вырезана из оригинала целиком, и господин Судья именно с нее снял увеличенную копию с целью продемонстрировать нам, что бумага цела. Разумеется, она цела, раз эта фраза не составлена из отдельных кусочков! Что же касается микрофотокопий, то они представляют собой изображения лишь маленьких фрагментов слов и разрезы на них не видны. А делая общий снимок текста, господин Судья даже не пытался показать на нем мелкие детали. Он сложил кусочки в нужном порядке, приклеил к листку настоящей почтовой бумаги, замазал стыки китайскими белилами и сфотографировал все это, применяя такую фотопластинку, на которой не должна была отразиться небольшая разница между оттенками белил и бумаги. Всем художникам известно: если рисуешь черно-белую иллюстрацию для книги, можешь сколько угодно замазывать огрехи китайскими белилами – на репродукции этого не будет заметно.

Флэмборо жестом дал понять, что сэру Клинтону все-таки удалось убедить его.

– И вы полагаете, что именно поэтому господин Судья не прислал нам оригинала?

– Я убежден, что никакого оригинала у него и не было, инспектор. Как же в таком случае он мог нам его прислать?

Флэмборо, решив не продолжать дискуссию, обратился к новой теме:

– Господин Судья, очевидно, входит в число людей, способных пойти на все, лишь бы отомстить врагу. А врагом этим едва ли мог быть Хассендин, судя по тому, что нам известно о его характере.

Сэр Клинтон, однако, не стал комментировать это предположение.

– Господин Судья – человек весьма одаренный, хотя и совершает па каждом шагу ошибки – вот как сейчас.

– Вы, кажется, упомянули, что догадываетесь о том, кто скрывается за этим псевдонимом, сэр?– с просительной интонацией проговорил Флэмборо.

Но сэр Клинтон, похоже, вовсе не горел желанием делиться своими секретами. Прежде чем ответить, он на мгновение задержал на лице инспектора лукавый взгляд.

– Я укажу вам на некоторые факты, которые, на мой взгляд, кое-что говорят о личности господина Судьи. И тогда вы будете знать ровно столько, сколько и я. Прежде всего, сопоставив время выхода утренних газет с тем моментом, когда телеграмма господина Судьи была, вместе с остальной почтой, извлечена из ящика, вы, полагаю, поймете, что о событиях того трагического вечера он узнал не от репортеров. Даже сообщение о происшествии в Иви-Лодже было опубликовано уже после того, как он отправил свое послание.

– Верно, сэр,– согласился Флэмборо. По его тону было ясно, что он ожидал куда более значительной подсказки.

– Следовательно, господин Судья получил сведения о происшествии в летнем домике напрямую. Либо он был там в момент преступления, либо один из свидетелей немедленно рассказал ему о трагедии.

– Согласен,– кивнул инспектор.

– Вслед за этим в газетах появляется упоминание о гиосцине, и он – или она?– понимает, что гиосцин стоит в центре всего преступления. И мы с вами тут же получаем зашифрованное послание, где нам указывают на необходимость без того очевидную, наведаться в Крофт-Торнтонский институт.

По лицу инспектора было заметно, что это перечисление хорошо известных событий ему наскучило.

– Вспомните также о почерке на шифрованных объявлениях – прекрасно подделанном почерке миссис Силвердейл.

– Да-да!– проговорил инспектор, пытаясь дать шефу понять, что столь подробные пояснения излишни.

– Весьма важен также и тот факт, что господин Судья смог так удачно выбрать время для своего визита в дом мисс Дипкар.

– То есть что он явился в дом, когда самой мисс Дипкар там не было, сэр?

– Именно. Предусмотрительность господина Судьи, проявляющаяся во всех его поступках, поистине восхищает меня. Но, если как следует обдумать последнее происшествие, на ум приходит и еще одно заключение.

– Ну, сэр, если ваша догадка верна, господину Судье письма Силвердейла требовались для того, чтобы сделать вот эти фотокопии.

– Нет, я говорил о еще более очевидном выводе, инспектор. Неужели, основываясь на всех этих уликах, вы не можете составить представления о личности господина Судьи? Мне кажется, их достаточно, чтобы портрет получился практически точным.

– Этот человек должен быть прекрасно осведомлен о делах Силвердейла и его ближайшего окружения. А Крофт-Торитонский институт он знает лишь понаслышке. Вы ведь это хотели сказать, сэр?– проговорил инспектор, пристально вглядываясь в лицо шефа. Но оно хранило непроницаемое выражение.

Внезапно сэр Клинтон заговорил снова, прибавив к вышесказанному нечто совсем неожиданное:

– И последнее. Обрывок конверта, найденный мною в комнате миссис Силвердейл, был помечен двадцать пятым годом. На перстне-печатке, надетом на ее палец, стоит дата "15.11.25". А рядом с датой выгравирована буква "К".

Инспектор был явно обескуражен.

– Что-то не пойму, к чему вы ведете, сэр,– стыдливо признался он.– Мне никогда не приходило в голову сопоставить все эти детали. Да я, признаться, и сейчас не пойму, какое они имеют отношение к господину Судье.

Чистосердечное признание, однако, не облегчило его участи: сэр Клинтон явно не желал избавлять своего подчиненного от необходимости думать. Следующее его замечание лишь еще больше озадачило Флэмборо:

– Вам приходилось читать Свифта, инспектор?

– В детстве я читал "Путешествия Гулливера",– неохотно отозвался тот, не испытывая ни малейшего желания обсуждать свои литературные пристрастия.

– Вам следует как-нибудь прочесть его "Дневник для Стеллы". Хотя вам, вероятно, эта книга покажется скучной. Она представляет собой собрание писем Свифта к Эстер Джонсон, которую он называл Стеллой. Там множество странных аббревиатур и фраз вроде "Спокойной ночи, дорогой Д.М. С любовью". Любопытно взглянуть на Свифта как на обычного, земного человека, правда?

– Значит, он любил эту женщину, сэр?

– Похоже на то,– осторожно ответил сэр Клинтон.– Нам, однако, не следует отвлекаться на личную жизнь Свифта. Давайте-ка лучше подумаем о нашем деле.– Он взглянул на часы.– Половина шестого. Мы еще можем ее застать.

Сэр Клинтон поднял трубку и продиктовал телефонистке номер. Флэмборо с интересом ожидал развития событий.

– Это Крофт-Торнтонский институт?– наконец осведомился сэр Клинтон.Говорит сэр Клинтон Дриффилд. Могу ли я побеседовать с мисс Хэйлшем?– Он ненадолго замолчал, потом заговорил снова:

– Мисс Хэйлшем? Простите за беспокойство! Я хотел бы узнать, имеется ли в вашем институте аппарат для микрофотосъемки?

Флэмборо весь превратился в слух.

– У вас их два? Тогда, возможно, я смогу при необходимости воспользоваться одним из них… Большое спасибо! Вы, вероятно, как раз уходите из института?.. Я так и подумал. Хорошо, что я не позвонил двумя минутами позже. Не смею вас задерживать. Еще раз спасибо. Всего доброго!

Сэр Клинтон положил трубку и обернулся к Флэмборо:

– Попросите мисс Моркотт зайти к нам, инспектор.

Флэмборо, совершенно сбитый с толку этой неожиданной просьбой, тем не менее послушно отворил дверь смежной комнаты и позвал машинистку сэра Клинтона.

– Я хочу, чтобы вы помогли мне, мисс Моркотт. Сейчас вы позвоните домой доктору Тревору Маркфилду. Подойдет его экономка. Вы скажете ей: "Это мисс Хэйлшем. Пожалуйста, передайте доктору Маркфилду, что я хочу с ним встретиться у него, сегодня в девять вечера". Больше ничего не говорите и, пока от вас не потребовали объяснений, повесьте трубку.

Мисс Моркотт, тщательно выполнив все указания сэра Клинтона, отправилась на свое рабочее место. Едва за ней закрылась дверь, инспектор, не выдержав, дал волю распиравшему его любопытству:

– Я ничего не понимаю, сэр! Вы спрашивали об аппарате для микрофотосъемки, чтобы выяснить, могли ли те фотокопии быть изготовлены в Крофт-Торнтонском институте?

– Я в этом не слишком-то и сомневался. Приборы для микрофотографии нечасто встретишь в любительской студии, но в научно-исследовательских институтах они имеются почти всегда. На самом деле я хотел убить одним выстрелом двух зайцев: выяснить, есть ли в Крофт-Торнтоне такая камера и убедиться, что мисс Хэйлшем уходит домой и уже не успеет поговорить с доктором Маркфилдом.

– А что это за визит, который она якобы должна нанести сегодня Маркфилду?

– Боюсь, ей придется доверить это дело нам, хотя мы и недостаточно хороши, чтобы представлять мисс Хэйлшем. Понимаете, я хотел убедиться, что Маркфилд будет дома, когда мы появимся. Но я решил не назначать свидание от собственного имени, чтобы он не насторожился. Пришло время заставить доктора Маркфилда проявить большую откровенность, чем ранее. Мне кажется, я знаю способ вытянуть из него все, что ему известно. Если я в этом преуспею, у нас в руках окажутся все необходимые улики.– Он немного помолчал, словно мучимый какими-то сомнениями.– Все это время Маркфилд дурачил нас. Но в эту игру могут играть и двое. Надеюсь, если я немного нарушу правила, вы любезно сделаете вид, будто ничего не заметили. И, что бы ни случилось, что бы я ни сказал,– не показывайте своего удивления. Если даже вы сумеете притвориться безмозглым чурбаном, это делу не повредит.