Текст книги "Дети на ветру"

Автор книги: Дзёдзи Цубота

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

ЗМЕЯ

На повороте дороги, за деревней, Дзэнта поднял трубу и загудел:

– Ду-ду-ду-ду! Ду-ду-ду!..

Мир показался ему вдруг огромным. Небо стало выше, а дорога бесконечной. И он зашагал на месте, приноравливаясь к звукам трубы.

– Раз-два! Раз-два!

Пошагав немного, двинулся вперед. Прошел метров двадцать, повернулся через правое плечо кругом и возвратился обратно. Снова потоптался на месте и опять пошел вперед.

Деревня лежит в горной долине, с трех сторон ее окружают горы, она притулилась у их подножия. Рядом с деревней – лес. Теперь там дует ветер. Наверно, услышал звуки трубы и примчался с неба. Ветер весело ныряет под ветки, переворачивает наизнанку листья – забавляется.

– Дзэн-тян! – доносится издалека детский голос; по дороге бежит мальчик.

Дзэнта смотрит на него и продолжает трубить.

– Эй! – раздается оклик, и еще один мальчик выбегает на дорогу.

Скоро около Дзэнты собираются пять мальчишек. Обступив его, они разом начинают говорить.

– Трубу в школе взял?

– Здорово получается!

– Вот вернется мой дядя из армии, купит мне трубу. Военную, с красными кистями.

Дзэнта опускает трубу, вытряхивает из нее слюну. Теперь труба у К эйсукэ.

– Ду-ду-ду! Ду-ду-ду! Ду-ду-ду!.. – торопливо трубит Кэйсукэ, и всех охватывает боевой дух.

– Эй! Пойдемте на храмовую гору играть в разбойников.

Кэйсукэ трубит: «В поход!», и пять мальчишек, выстроившись в затылок друг другу, цепочкой поднимаются в гору. На самой вершине этой небольшой горы, справа от деревни, стоит храм. Ветер шелестит молодой листвой деревьев, окружающих его. Взобравшись на гору, мальчики подходят к храму и садятся в круг под большим каштаном – нужно посоветоваться, кто будет «разбойниками», а кто – «предводителем».

И тут Гор о, самый маленький из мальчишек, вскакивает с места, истошно вопя:

– А-а-й!

Все испуганно смотрят на него. А Горо, весь бледный, отбегает метров на пять-шесть от дерева. Еще ничего не понимая, все бегут следом за ним.

– Ну что? Чего ты? – спрашивают его хором.

– Вон. Глядите! – И Горо показывает пальцем на каштан.

Все смотрят на дерево – огромная, как коромысло, змея обвилась вокруг ствола каштана, стреляет языком. Некоторое время все молчат словно завороженные.

– Ничего себе змея! – говорит наконец Кэйсукэ.

– Полоз, – замечает Дзэнта.

И тут Горо снова вопит:

– Ой! Она птичек хочет съесть! Птичек!

Похоже, он прав. Змея забралась высоко на дерево, а там, где ствол разветвляется, в густой зелени прилепилось что-то похожее на гнездо. Из него торчат две маленькие птичьи головки. И хотя они маленькие, это все же головки взрослых птиц. Самец и самка охраняют своих птенцов. Знают ли они, что к их гнезду ползет змея?

Птички сидят тихо, иногда только поворачивают головы. Может быть, они говорят своим детям: «Тише! Змея еще не заметила нашего гнезда».

– Что же делать? Что делать? – волнуется Горо, быстро оглядывая лица своих товарищей.

Змея, до сих пор неподвижно обвивавшая ствол каштана, вдруг стала подниматься вверх по дереву.

– Ай! Ай! Ай! – закричал Горо, затопал ногами, но птицы продолжали чинно сидеть в гнезде, будто гости в чужом доме.

– Камнями! Давайте кидать в нее камнями! – предложил Дзэнта.

– Правильно! – поддержал его Кэйсукэ.

Все бросились врассыпную собирать камни. Потом подбежали к дереву и стали изо всех сил швырять их в змею. Камни сыпались дождем: пара-пара-пара! Мальчишки спешили, бросали, как попало, и все же несколько камней, видимо, угодило в тулово, голову и хвост змеи – она быстро заскользила вверх по стволу. Но так как она поднималась не прямо, а по спирали, то на это уходило какое-то время.

– Вот тебе! Вот тебе!

– Ах ты, ворюга!

– Разбойница ты! – кричали мальчишки, все более и более ярясь.

Они запустили в змею уже камней пятьдесят. Земля у храма была усыпана кругляками, чуть побольше шашек для игры в го [15]15
  Го– японская игра типа шашек.


[Закрыть]. Мальчики стали хватать по два камня сразу и бросать их в змею, но они улетали куда-то в пустоту, не достигая цели.

Тем временем змея поднялась на целый метр. И это за какую-то минуту! Вот она уже у развилки ветвей. Одна толстая ветвь уходит вбок, змея поползла по ней – наверно, подумала, что там ее не достанут камни.

– Ну вот, все в порядке! – сказал Кэйсукэ, и все опустили руки с камнями.

Змея спряталась в листве, и теперь неизвестно было, куда бросать камни. И тут они взглянули на птичье гнездо. В суматохе они совсем забыли о нем.

– А где же птицы? – удивился Дзэнта.

И действительно, птицы куда-то исчезли. Мальчики обежали вокруг дерева, встали на цыпочки, вытягивая шею, словно старались заглянуть в гнездо.

– Улетели, что ли?

– А это вовсе и не птицы были, – усомнился кто-то.

Однако самый маленький мальчик Горо снова заметил, где они сидят.

– Вот они! Вот они! Идите сюда! Видите: головки в нашу сторону смотрят. Рядышком сидят. И клювики видно.

И правда: две маленькие птицы сидели, прижавшись друг к другу, словно дети в тонущей лодке. Увидев их, все обрадовались.

– Вот хорошо! Вот здорово!

Теперь оставалось только прогнать змею, которая пряталась в густой листве.

– Что же делать? Может, принести шест да сбить ее оттуда?

– Гм… Говорят, некоторые забираются на дерево и стряхивают змей с веток.

Мальчики заспорили.

Тогда Дзэнта сказал:

– А что, если так сделать: я и еще кто-нибудь останемся здесь и будем следить за змеей. А все остальные сбегают домой и принесут палки, шесты и еще что-нибудь.

– Правильно! – сразу согласился Кэйсукэ.

Сторожить змею остались Дзэнта и Кэйсукэ. Остальные побежали по склону горы вниз.

– Скорее возвращайтесь! Если гнезду будет грозить опасность или змея попытается улизнуть, я подам сигнал. Услышите трубу, бегите сразу же сюда, даже если у вас не будет ни палок, ни шестов! – крикнул им вслед Дзэнта.

– Ладно, ладно! Поняли! – откликнулись ребята и вскоре исчезли из виду.

Когда Дзэнта и Кэйсукэ остались одни, на храмовой горе сделалось сразу как-то странно тихо. Дзэнта решил приготовиться к действиям на тот случай, если змея попытается скрыться. Он поднял с камня трубу и повесил ее на грудь. Затем пошел под ветку, на которой пристроилась змея. Как раз в это время подул ветер, зашелестела листва, и ему показалось, что это змея шуршит на ветке.

– Ай! – невольно воскликнул он.

– Ты что? – удивился Кэйсукэ. Вскочив с земли, он подошел к Дзэнте. – Там она, змея?

Тут пришел черед удивляться Дзэнте. Он никак не мог разглядеть змею. Не отвечая Кэйсукэ, он внимательным взглядом обшаривал ветви. Ага! Вот она! Длинное змеиное туловище тускло поблескивало в зеленой листве.

– Все в порядке!

Они отошли к храмовым ступеням и присели там. Ветка, на которой лежала змея, была видна и оттуда. Мальчики устали от всей этой суматохи и захотели немного отдохнуть. Ребята никак не возвращались. Дзэнта посмотрел на дерево: змея, вытянувшись, ползла по ветке к стволу каштана. И когда только она успела? Что же делать? Что делать?

– Я буду в трубу трубить, а ты, Кэйсукэ, бросай в нее камнями, – сказал Дзэнта.

Он подошел к спуску с горы и затрубил:

– Ту-ру-ру! Ту-ру-ру!..

И тут у подножия горы послышались голоса ребят. Кто-то нес флаг с красным кругом посередине, за ним двое тащили шест для сушки белья, следом шел мальчик с пробковым ружьем. Все быстро поднимались в гору.

ПЛЯШУЩАЯ РЫБА

Дождь кончился. Над далекими холмами повисла красивая радуга. Когда Сампэй ее увидел, ему сразу же захотелось выскочить на улицу. В такие дни, когда на небе висит радуга, в реке и в канавках на рисовом поле появляется много рыбы.

Сампэй взял сачок, к поясу привесил корзинку и босиком выскочил за ворота. Шагая к реке, он думал:

«Кто же попадется сегодня? Окунь или осьминог? Однако ни окуни, ни осьминоги в реке не водятся. А может, кит? Нет, нет! Киты живут только в больших-больших морях, таких огромных, как Тихий океан, и они метров десять или двенадцать длиной, так что кита мне не вытащить. Ну тогда карпа поймаю. Большущего карпа. Наверно, прыгать станет. Может, на пять или десять метров вверх подпрыгнет. Ну и пусть! Надо только подставить корзинку в то место, куда он шлепнется. Тогда можно будет и без сачка обойтись. Карпы сами будут в корзинку прыгать».

Размышляя так, Сампэй вышел к реке. По обоим берегам ее росли ивы, и их густо-зеленые ветви, свешивавшиеся сверху, образовали на реке несколько тоннелей. В этих тоннелях стояла высокая вода. Сегодня она была немного мутной – прошел дождь. Если бы она не была такой мутной, можно было бы увидеть, как весело резвятся ее обитатели: карп, длиной в целый метр, усатый сом, рак с огромными клешнями, карась, похожий на младенца…

Однако река очень глубокая и широкая, так что Сампэю нечего делать здесь с его сачком. Сампэй ловит рыбу в маленьких канавках на рисовом ноле, неподалеку от реки. Через эти канавки подают воду на поля. Сампэй залезает ногами в канавку и топчется там, держа сачок наготове. Рыбе некуда деваться, и она влетает в сачок.

Сначала он потоптался в первой канавке, приговаривая:

– Ловись, ловись, карп! Ловись, ловись толстый!

Вытащил сачок, а там – рыбка. Сом. Усы распушил, вертится в сачке, норовит выпрыгнуть. Сампэй положил сачок на тропинку и прижал сома обеими ладошками к земле. Сом был не такой уж большой, сантиметров десять. И хотя у него были уже усы, это был еще маленький соменок, родившийся в этом году. Однако Сампэй все равно положил его в корзинку.

Кто же теперь попадется? Сампэй перешел к следующей канавке.

– Ловись, ловись, угорь! Ловись, ловись длинный!

Он вытащил сачок – в нем прыгали две или три малявки. Что за мелочь? Сампэй вытащил сачок на тропинку, присмотрелся – в сачке трепыхались три карасика. Совсем маленькие, и пяти сантиметров не будет. Ну и ладно! И эти сойдут. Сампэй бросил карасиков в корзинку.

– А теперь пусть будет рак. Обязательно рака изловлю, – сказал Сампэй, но тут же подумал: «У рака – клешни! Как схватит за палец, оторвет, пожалуй. Пусть уж лучше черепаха попадется. Маленькая, славная черепашка. Сколько угодно черепашек. А вдруг черепаху-супп он вытащу, ту, которая людей кусает. Как вцепится зубами, так и не разожмет челюстей, даже если ей голову оторвать. Нет уж, лучше всего – карп».

– Ловись, ловись, карп! – приговаривает Сампэй, переходя с сачком от канавки к канавке.

Когда он дошел до каменного моста, в корзинке его лежало двенадцать карасей и три соменка. Караси были разные: и маленькие и побольше. И вся эта живность прыгала и плясала в корзинке. Не беда, что ни одного карпа не попалось. И так много наловил. Сампэй сел на мост, свесил ноги – решил немного отдохнуть. Корзинку он опустил в воду, чтобы рыба поплавала.

Сидя на мосту, Сампэй глянул в сторону нижнего течения реки и увидел, что над речными ивами висит чуть заметная радуга. И откуда только она взялась?

– Сейчас пропадет! Сейчас пропадет! Сейчас пропадет! – скороговоркой проговорил Сампэй, и радуга исчезла.

И вот, когда радуга исчезла, в траве, под ивой, над которой она висела, сверкнуло что-то серебристое. Что это? И какое большое! И прыгает! Да как высоко! Карп! Конечно, это карп!

Схватив корзинку и сачок, Сампэй бросился к иве. Да, это был карп. И он прыгал.

Подбежав к иве, Сампэй накрыл рыбу сачком. Вот так кар-пище!

Он крепко прижал карпа руками к земле и вдруг заметил, что рядом, в траве, что-то шевелится. Ага! Огромный рак. Сидит растопырив клешни. Может быть, он сражался с карпом? Или они играли тут в траве? Сампэй оставил рака в покое – еще цапнет! – бросил в корзину карпа и радостно побежал домой.

КОЛДОВСТВО

– Дзэнта, иди есть! – зовет Сампэй, выбежав в сад.

– Тише ты! Я колдую, – останавливает его старший брат, подняв руку.

– Колдуешь? – удивляется Сампэй.

– Ну да, волшебник я! – говорит Дзэнта, с важным видом закручивая воображаемые усы.

– А что такое «волшебник»?

– Ты что не знаешь, кто такой волшебник? В книжках часто про них пишут. Они заколдовывают, например, человека в собаку или сами оборачиваются маленькой птицей или орлом. Эх, хорошо бы в орла превратиться! Можно по небу летать, как самолет.

– Значит, ты сейчас в орла превращаешься?

– Да нет! Вот смотри в ту сторону, куда я гляжу.

Сампэй смотрит в тихий угол сада, пригретый теплым солнцем. Там цветут маки. Большие алые маки. Маленькие желтые маки. Белые-белые маки. Много разных маков.

А над ними кружит бабочка. Маленькая, белая, величиной с монетку в пять сэн [16]16
  Сэн– самая мелкая монета; один сэн равен 1/100 иены, основной денежной единицы Японии.


[Закрыть]. Порхает с цветка на цветок. Покружит, покружит над красным маком, глянь – уже над белым вьется. Вот залезла в желтый цветок и тут же поднялась вверх, залетела в листву дерева и пропала. И вдруг вылетает, откуда ни возьмись.

– Ты что, заколдовал их? – спрашивает Сампэй.

– Тсс!

И тут Сампэй видит бабочку прямо перед своим носом. Она сидит на маковой коробочке. Цветы мака красивы, а серые маковые коробочки невзрачны. Кажется, будто среди ярких цветов выстроились маленькие каппа [17]17
  Ка ппа– сказочное существо с лягушачьими лапами и выпученными глазами; японский водяной.


[Закрыть]. И вот на такой коробочке сидит бабочка – то раскроет крылья, то закроет. Странные какие-то крылья – на них нарисованы два глаза, а над ними брови.

– Дзэнта! А у бабочки глаза на крыльях.

– Дурень! Глаза у бабочки на голове.

– А-а…

Сампэй хотел еще раз посмотреть на бабочку, но она вдруг вспорхнула с коробочки мака, чуть не хлопнув Сампэя по носу своими маленькими крыльями. А если бы у него случайно был открыт рот, она влетела бы прямо туда.

Сампэй удивился и хотел было поймать бабочку, накрыв ладошкой, но она мгновенно взвилась в небо и исчезла куда-то.

– Ну вот, улетела наконец! – облегченно вздохнул Дзэнта.

«Что же это такое?» – изумился Сампэй и снова спросил:

– Ты что, заколдовал ее?

– Ну да.

– А-а…

Все равно непонятно.

– А как это?

Тут опять прилетела та же бабочка.

– Тсс, – зашипел Дзэнта.

И Сампэй стал молча глядеть, как она летает. Бабочка села на маковую коробочку. Сампэй приблизился к ней – хотел как следует рассмотреть, как-никак заколдованная, но бабочке, видимо, не понравилось, что ее разглядывают, и, посидев немного, она улетела.

Тут Дзэнта сказал:

– Сампэй! Хочешь научу тебя колдовству?

– Хочу! – Сампэй с радостью подбежал к брату. – Что нужно делать?

– Ну, слушай. Пришел я сюда, вижу: маки цветут. Посмотрел я на них, и захотелось мне стать волшебником. И вот решил я вызвать сюда бабочку. Закрыл глаза и сказал про себя: «Бабочка, бабочка! Лети сюда!» Открыл глаза, а бабочка уже порхает над цветком.

– Вот это да! – восхитился Сампэй. – Очень просто, значит, быть волшебником. Надо только закрыть глаза и сказать: «Бабочка, лети сюда!» – и все в порядке. Это и я смогу!

Но Дзэнта рассмеялся.

– Где тебе! Думаешь легко? Я вон сколько книг прочитал, пока стал волшебником. И «Арабские сказки», и «Сказки» братьев Гримм, и «Сказки» Андерсена… Много знаю разных сказок. А ты ничего не знаешь.

– Ну и ладно. Не обязательно читать всякие там сказки. Нужно только закрыть глаза да сказать свое желание. Вот я сейчас и попробую. Бабочка, бабочка! Появись еще раз! Не появишься – кину в тебя камнем!

– А вот и не появится. Не прилетай, бабочка! Прилетишь – ударю тебя палкой!

Прокричав каждый свое заклинание, они стали ждать, прилетит ли бабочка. Однако бабочка не прилетала. Лишь красивые маки тихо млели под теплым солнцем.

– Вот видишь! Как я сказал, так и есть. Она же заколдованная! Скажу: «Не прилетай!» – ни за что не прилетит. Это же не бабочка вовсе, а человек, превращенный в бабочку. Поэтому она и понимает человеческие слова, – сказал Дзэнта с важным видом, но Сампэй не поверил.

– Враки все это! Бабочки вылупляются из гусениц.

– Ах, враки! Вот превращу тебя в бабочку, будешь знать!

– Вот и хорошо! Превращай! Давай превращай! Я очень люблю бабочек, – обрадовался Сампэй.

Это озадачило Дзэнту. Подумав немного, он сказал:

– Знай: станешь бабочкой, человеком тебе уж не бывать.

– Ну и ладно! Зато по небу буду летать.

– Домой уж никогда не вернешься.

– А вот и неправда! Возьму и прилечу.

– Нет уж, не прилетишь. Ты же бабочкой станешь, никто тебя не узнает. Все закричат: «Гоните ее, гоните!» – и прогонят из дома.

– Ну и пусть! Превращай меня в бабочку, и всё! – Сампэй тянул Дзэнту за рукав.

И тут за забором прошел монах. На нем было черное кимоно и желтая ряса. Увидев его, Дзэнта сказал тихим голосом:

– Сампэй! Видишь вон того монаха? Сейчас я превращу его в бабочку.

– Превращай! И сейчас же!

– Подожди.

– Ну что же ты? Давай быстрее, а то уйдет.

Пока они переговаривались, монах скрылся из виду.

– Ну вот, ушел. Надо было быстрее колдовать, пока он тут был. Мне так хотелось посмотреть, как человек в бабочку превращается!

– Нет, так нельзя! Если бы я сказал ему, что заколдую его, он обиделся бы. Я это незаметно сделаю. Куда бы он ни ушел, я все равно заворожу его. Наоборот, даже лучше, если он не будет у меня перед глазами.

Не успел Дзэнта сказать это, как, откуда ни возьмись, с ветерком прилетела черная бабочка.

– Видишь! Вот он! Вот он! – закричал Дзэнта громко. – Вот он, монах. Превратился в бабочку и прилетел.

Сампэй обомлел. Бабочка и вправду была чем-то похожа на монаха. Но он все еще сомневался.

– Дзэнта, ты действительно заколдовал его?

– Ну да! Я применил великое заклинание.

– А когда?

– Только что.

– Но ты же ничего не сделал!

– Нет, сделал. Незаметно для тебя. Потому-то и называется «колдовство».

– А-а… – восхищенно протянул Сампэй.

Потом Дзэнта по очереди превращал прохожих в стрекозу, в кузнечика и даже в цикаду. Машину вместе с шофером он превратил в жука-носорога, и этот жук взлетел и сел на ветку дуба. Было непонятно, куда девался шофер, но, увидев на роге жука малюсенькую тлю, они решили, что это он и есть.

Прошел человек-реклама с нелепо вытянутым щитом за спиной, и Дзэнта тотчас же заколдовал его. Человек-реклама сделался богомолом и в мгновение ока повис на листьях мака. Мальчик из овощной лавки был превращен в саранчу, а посыльный из мясной лавки – в земляного червяка, его они так и не нашли, видимо, потому, что земляные червяки живут в земле.

Жук-носорог, богомол, кузнечик и остальные заколдованные были пойманы и выстроены шеренгой на веранде, а мальчики, уплетая печенье, глядели на них.

На следующий день, уходя в школу, Дзэнта сказал:

– Сампэй-тян! Сегодня на обратном пути из школы я сам себя заколдую. Превращусь во что-нибудь.

– В стрекозу?

– Вот еще! В стрекозу!

– Ну тогда в бабочку. В красивую-красивую бабочку.

– Фу! Не люблю бабочек.

– Тогда во что же?

– Может, ласточкой стану. Ласточки быстро летают. Могут сразу все небо облететь. Жжиг!

Расставив руки, Дзэнта побежал по комнате. Сделав круг, он остановился и сказал:

– Или голубем сделаюсь. Белым. Почтовым. Хлоп-хлоп крыльями – быстрее самолета.

Он облетел комнату, будто голубь, и заключил:

– Во всяком случае, ты и не заметишь, как я войду в ворота. Вот возьму и вползу муравьем. Залезу потихоньку тебе за шиворот и ужалю в то место, куда рука не достанет. Посмотрим тогда, что ты станешь делать.

Сампэй возмутился.

– Подумаешь, муравей! Сразу же сброшу кимоно и раздавлю его пальцем.

– Ну тогда я змеей сделаюсь. Ты выйдешь в сад, а я вползу и ужалю тебя за ногу или за руку. Все! Решено: обернусь змеей. Только змеей.

И Дзэнта пополз за Сампэем, будто змея.

Наступил полдень. Сампэй ожидал брата в саду. «Интересно, во что он превратился?» – думал он, поглядывая то на небо, то на дорогу, обшаривая листву дуба и ветки кипариса, заглядывая в цветы мака. Вспорхнула бабочка, он за ней вдогонку – а вдруг Дзэнта? Забежала собака с улицы, Сампэй поймал ее, стал разглядывать – подозрительная какая-то.

– Вижу, вижу! Это ты, Дзэнта! – крикнул он собаке, но собака только таращила на него глаза и быстро-быстро виляла хвостом – не дадут ли чего поесть.

Сампэй отпустил ее, и она умчалась со всех ног.

Потом Сампэй обнаружил в углу сада улитку. А вдруг – Дзэнта? И он спросил улитку:

– Это ты, Дзэнта? Признавайся, нечего скрываться!

Он поймал улитку, принес ее на веранду и стал играть с ней.

– Улитка, улитка! Где твои рожки? – спрашивал он ее и скоро так увлекся, что совсем забыл про колдовство, но вдруг услышал голос брата в прихожей.

Сампэй выскочил в прихожую и увидел, что брат как ни в чем не бывало снимает гэта [18]18
  Гэта – деревянные сандалии в виде скамеечек с ремешками.


[Закрыть].

– Дзэнта! А колдовство?

– А… колдовство! Я только что прилетел к воротам. Был ветром. А в воротах снова стал самим собой.

И Дзэнта почему-то хихикнул, будто от щекотки. А Сампэй сказал:

– Враки!

– Никакие не враки! Вообще-то я – ветер. Только заколдован в человека.

Дзэнта засмеялся, и Сампэй понял, что он все сочиняет.

– А вот и неправда! Неправда!

Сампэй подскочил к брату, и ни стали бороться, как борцы сумо [19]19
  Сумо – японская национальная борьба.


[Закрыть].