Текст книги "Свой среди воров"
Автор книги: Дуглас Хьюлик
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Сегодня был прачечный день: она предстала с увязанными назад волосами, раскрасневшимся лицом и в мокром фартуке.
– Что, и правда плохие новости? – спросила она и ткнула пальцем в рукав с припрятанным письмом.
– Да не хуже, чем обычно.
– От кого?
Я посмотрел ей в глаза, но не ответил.
– Не хочешь – не говори, – пожала плечами она.
– Когда я въезжал, я объяснил вам с Эппирисом правила.
– И мне они не понравились.
Я улыбнулся. Это был старый спор. Козима не верила в тайны, а я не верил в их ненадобность.
– Мой дом – мои правила, – сказал я.
– Фи!
Я приобрел двухэтажный кирпичный, обшитый тесом дом пару лет назад у человека из Круга по имени Клитер вместе с долговой распиской Эппириса. Клитер не хотел его продавать, но мне понравились и дом, и кордон, а на Клитера было нарыто достаточно, чтобы он передумал. Я въехал в комнаты наверху и простил аптекарю долг в обмен на тайную долю в деле. Сперва я собирался пожить здесь ровно столько, сколько ушло бы на проверку, не надувают ли меня с процентом от навара, но сам не заметил, как положение изменилось. Три комнаты над аптекой стали приютом, далеким от улиц, а с Эппирисом и его семьей я отдыхал душой от ночных треволнений. Место, которое я считал лишь удачным вложением средств, превратилось в дом.
Вот тебе и планирование.
Козима сменила тактику:
– Прачка заходила, одежду твою принесла.
– Я видел у лестницы. Спасибо.
– Я могу отнести наверх, раз уж не позволяешь стирать.
На миг я представил Козиму распростертой на пороге, после того как сработает западня. Лужа крови, окруженная моим бельем.
– Нет.
– Ты же знаешь, Дрот, что когда-нибудь я проникну в твое логово.
– Ну-ну.
– Да что ты там прячешь?
– Императорскую наложницу. Она, знаешь ли, беременна и боится погубить маленького бастарда.
Всех императорских детей немедленно убивали. Никаких наследников, никаких претендентов на трон, кроме трех воплощений самого императора.
Козима пихнула меня локтем:
– Не шути так. Неровен час, заявится имперская стража и все раскурочит.
– Ей все равно нельзя ко мне.
Козима коротко рассмеялась и показала на мою чашку:
– Заварить тебе свежего? У меня получается лучше, чем у Эппириса. Ангелы мои, да у любого получится лучше! – И она снова рассмеялась.
Смех был такой, что век бы слушать.
– Нет, спасибо. Мне хватит.
– Может, поешь? Я видела твою грушу, ею и мышь не накормишь.
– Обойдусь.
– Ну, может, мне…
– Козима, – сказал я, – все в порядке, мне ничего не нужно.
Она примолкла, потом вздохнула:
– Глядя на синяк, я бы так не сказала.
Я осторожно ощупал место, куда меня ударил Никко.
– Это мне на память.
– Надеюсь, в следующий раз ты ничего не забудешь.
– Ни в коем случае.
Мы посидели молча. Я невидящим взглядом следил за прохожими на Уступчатой улице; Козима вела мысленные диалоги. Наконец она склонилась и отжала подол юбки.
– Дрот, он не виноват.
Ах, вот оно что! Я голову сломал.
– Я не сержусь на Эппириса, – сказал я.
– И он на тебя.
– Знаю, – соврал я.
– Просто… у него тоже есть гордость, Дрот. Дело не в том, что ты от нас чего-то требуешь. По мелочи только – снадобья, травки, это не в счет. И я ему твержу, что он бы на костылях скакал да припарками торговал, не заставь ты Клитера…
– Козима, – перебил я, – не будем об этом.
Она очаровательно закусила губу.
– Он человек не злой, Дрот. Просто… – Она не договорила.
Просто ему не нравится, что у него лендлордом бандит. Он же сосед. И женин приятель.
Я отхлебнул остывшего горького чая. И уже собрался ответить, как вдруг заметил знакомую фигуру. Я тут же вылил остатки чая на мостовую и отдал пустую чашку Козиме.
– Прости, – сказал я, не сводя глаз с приближавшегося Дегана, – мне пора.
Козима смотрела то на чашку, то на меня. Потом проследила за моим взглядом и напряглась.
– А мне пора проведать девочек, – сказала она, поднимаясь.
Я тронул ее за руку:
– Все в порядке. Это друг.
– Тебе, может, и друг. – Козима слабо улыбнулась и поежилась. – Прости, – проговорила она и скрылась в аптеке.
Наш брат, не считая меня, Козиму нервировал. Тени Клитера.
Я вышел на Уступчатую улицу и подождал Дегана. За спиной хлопнула дверь.
– Занят? – спросил я, когда он подошел.
– И тебе здрасте. И нет, я не занят, – ответил Деган.
Вопрос я задал из вежливости. Понять, занят Бронзовый Деган или нет, было проще простого. Он попросту исчезал, когда работал. Проходил день, другой. Неделя, вторая, иногда месяц. И вдруг глядь, а он вернулся. И снова хохочет, режется в кости и мается дурью, как ни в чем не бывало. На заре нашей дружбы я заводил расспросы, донимая его и других: где был да что делал. Но Деган молчал как рыба. И я, Нос, оставался с носом, а Деган только улыбался моим жалобам.
Так или иначе, к чертям его чувство юмора.
– Что ты задумал? – спросил Деган.
– Мне нужно, чтобы меня вечером подстраховали.
– Надо же, какая новость!
– На сей раз дело серьезнее, – сказал я, и Деган поднял бровь, все еще улыбаясь. – Мне придется отправиться в Десять Путей.
Улыбка погасла.
– Вот те раз! – Он немного подумал. – Жить надоело?
– Ничуть.
– Я просто спросил, – кивнул Деган.
6
– Выглядит так же, – оценил Деган. – Пахнет хуже.
– Это райские кущи по сравнению с летом, – ответил я, – а мы еще не вошли.
– Не напоминай.
Мы стояли на границе Десяти Путей. Перед нами был побитый временем арочный проход, в конце которого зияли ворота. Створки давно сорвали и умыкнули. С обеих сторон тянулись стены, отделявшие город от Десяти Путей или Десять Путей от города. Это с какой стороны посмотреть.
Десять Путей – старый кордон, а город еще старше. Илдрекку основали больше тысячи лет назад; она была сердцем королевств и империй задолго до того, как династия Дорминикосов сделала ее своей столицей. Это был город растущих дворцов и забытых храмов, резного камня и дряхлых руин; здесь можно было с улицы перемахнуть через стену и очутиться в садике много ниже или на крыше среди развешанного белья. Копни поглубже – и вот осколки былого, посмотри вверх – и там воссияет славное будущее.
Про то, почему Десять Путей называют Десятью Путями, рассказывают разное. Мол, что ни квартал, то десять путей к смерти; другие говорят, что покинуть кордон можно лишь десятью верными путями; третьи вспоминают как минимум десять способов грабежа, и так далее. Мне больше нравится отсылка к шлюхе, которая… Ограничимся тем, что скажем: она была изобретательна, когда приходилось ублажать многих клиентов за раз.
Но байки байками, а квартал и впрямь очень древний. Сверьтесь со старыми картами и городскими архивами – сразу увидите, что, так или иначе, Десять Путей существовали задолго до воцарения династии Бессмертных Дорминикосов и привечали ученых и богачей. Конечно, здесь многое перестроили, но я клянусь, что временами, глубокой ночью, средь шума и гама подвалов, которые здесь сходили за кабаки, я слышал голоса, сочившиеся из стен восемью веками истории. Может быть, дело в дешевом вине и дыме, но я не верю, что столько душ, посетивших эти места, прошло и не оставило следа среди камней…
– Ты знаешь, где найти этого Дилера? – осведомился Деган.
Я сказал ему, что мы ищем барыгу по имени Федим, но умолчал зачем.
– Пока нет, – отозвался я. – Сейчас мы просто походим и осмотримся. Мне нужно заново знакомиться с местными порядками. Если повезет, встретим старых знакомых.
– А если не повезет?
– Старые знакомые все равно никуда не денутся, если есть.
– Но почему же мне кажется, что вечер закончится невезением?
Я пропустил его слова мимо ушей.
Кордон был во многом прежним. Главная улица, Путь Утешения, была широка для Десяти Путей и узка для Илдрекки. В мостовой не хватало половины булыжников, а остальные были в грязи и отбросах и представляли опасность. Боковые улицы смахивали на проулки, а проулки – на случайные щели между домами. Кусочек неба, видный нам, затянуло дымом, который скрыл звезды.
Сами здания разваливались на глазах – и старые, и новые. Примерно каждому пятому недоставало крыши, стены или еще чего-то важного. Повсюду виднелись то цветочный ящик, то садик, то свежевыкрашенная притолока – попытки Светляков облагородить свою часть кордона и придать ей жилой вид. Может, им это и нравилось, но мне казалось, что их старания только подчеркивали убожество.
Я постоянно чувствовал взгляды. Кенты из Десяти Путей мгновенно признали в нас чужаков без всяких опознавательных знаков, не говоря о словах. В это время дня улицы были малолюдны. Я не приметил хвоста, но ни на миг не поверил, что его не было.
Я останавливался на перекрестках, стучался в двери, называл имена и освежал память собеседников монетами. Но бо́льшая часть моих знакомых либо исчезла, либо помалкивала. Я перестал быть местным и не заслуживал доверия. Я ничего не узнал ни о Никко, ни о Келлзе, ни даже о Дилере Федиме.
В конце концов я заплатил трем членам Круга за отыскание моего старого и надежного осведомителя десятилетней давности – Шептуна по имени Элек. Выяснилось, что он полгода как помер, и я сорвался.
– Кто его уделал? – гаркнул я на старьевщицу, которая сообщила мне о кончине Элека – после того, как я оплатил ее услуги.
– Это… это… – Она зашлась в приступе нервного кашля.
– Элиза! – каркнули сбоку.
Я посмотрел и увидел, что на пороге сидит кто-то в плаще. Силуэт был еле виден, плащ отлично сливался с сумерками.
– Молчаливая Элиза?
Тот кивнул – вернее, дрогнул его капюшон.
– И где она сейчас? – спросил я.
– В «Розе и замке».
Эту таверну я знал. Я кинул медяк, и тот был пойман на лету. Человек хмыкнул, а я пошел по улице. Деган косился на меня, но воздерживался от разговоров.
Молчаливая Элиза не молчала никогда и ни при каких обстоятельствах. Горластая, скандальная баба – и лучшее Ухо во всем кордоне. Когда люди думают, что их не слышно, если орать побольше и погромче, у них развязываются языки. Ее сведения обошлись мне дороже, чем я хотел, но кувшин вина и пригоршня соколиков, переданная под столом, сделали свое дело. Мы поняли, куда идти, потратив час на ее болтовню… обо всем на свете.
Мы вышли из «Розы и замка», когда солнце уже коснулось горизонта, и не успели отойди далеко, как Деган дернул меня за руку.
– Это уже третье, – сказал он. – По числу кварталов.
– О чем ты говоришь?
– Об ахрами.
Я глянул вниз и обнаружил, что сую за пазуху мешочек. А зерно уже размякало под языком.
– И что?
– Ничего, – пожал плечами Деган.
– Мне здесь не по душе, – объяснил я.
– Еще бы!
– Я из кожи вон лез, чтобы отсюда вырваться. И меньше всего на свете хотел вернуться.
– Ну да.
– А теперь сука Лиза дерет с меня четыре соколика за адрес лавки Федима. Это чистое хамство.
– Да я и не спорю.
Мы прошли еще немного и свернули за угол.
– Ну так что тебя гложет? – спросил Деган.
– Я только что объяснил.
– Было дело, – кивнул он.
– Ну и отвали.
– Разумеется.
Мы свернули в очередной проулок, который был темнее и теснее тех, где уже побывали. Мое ночное зрение начало пробуждаться, и убогие окрестности подернулись янтарной дымкой. Острее запахло мочой и гнилым мясом.
– Ну? – произнес Деган.
Я молчал, на ходу вглядываясь в тени.
– Ну? – повторил он.
Будь он проклят!
– Послушай, Никко послал меня припугнуть Дилера, усек? – заговорил я. – Давай сосредоточимся и покончим с этим. Чем быстрее я выберусь из этой поганой дыры, тем лучше!
– Я просто… – начал Деган и осекся.
Из дома впереди выскользнула тень. Через мгновение к ней присоединились еще три, а позади кто-то кашлянул.
Нас окружили.
Деган не мешкал. Он шагнул вперед, по ходу обнажив меч.
– Мои спереди, – молвил он и двинулся навстречу четверке, перегородившей проулок.
– Добро пожаловать, – произнес я, развернувшись и выхватив рапиру и кинжал. К счастью, сзади наступали всего двое.
Ночное зрение показало, что один был вооружен увесистой булавой, утыканной битым стеклом и гвоздями. Второй держал наготове ножи. Они двигались осторожно, намереваясь взять меня в клещи в узком пространстве.
Позади меня запела сталь – Деган схлестнулся со своей четверкой. Он атаковал и перевел их в оборону, не давая времени себя окружить. Мне следовало поступить так же, но я не вдохновился. Мне с Деганом не сравниться.
И я осторожно двинулся к парню с ножами, наставив рапиру и сжимая кинжал в опущенной левой руке. На его стороне была скорость, на моей – расстояние. Если приблизится, надо бить первым; если будет держаться подальше, мне придется иметь дело не только с ним, но и с его дружком. Время работало на него.
Он отступил на шаг, улыбнулся, и мое ночное зрение отметило тусклый отблеск ножей. Никаких финтов. Я шагнул, он снова попятился. Я сделал еще один шаг. Когда он отступил в третий раз, я резко развернулся и бросился на его дружка с булавой.
Они не ждали такого маневра, и меньше всего последний тип. Он изумленно распахнул глаза и невольно шагнул назад. Напрасно. Пока он выравнивал вес, пока замахивался, я подступил впритык.
Нырнул под руку с булавой и отразил удар рапирой. Дерево сошлось со сталью гарды, и правую руку пронзило отдачей. Пальцы едва не выпустили клинок, но я ударил левой и погрузил кинжал в правую почку по самую крестовину. Он хрюкнул. Я провернул кинжал, малый хрюкнул снова и стал валиться вперед.
Я дернул кинжал. Тот засел намертво. Бросив его, я шагнул в сторону, однако Резун с ножами стремительно попер на меня.
Нож свистнул в паре дюймов от лица, второй задел рубашку. Я отпрянул и еле увернулся от удара в левый бок.
Близко, близко, слишком близко, будь он проклят!
Было тесно, и я не мог ни поднять рапиру, ни отступать быстрее, чем он наседал. Я опустил острие, выставив гарду, и создал между нами подвижный стальной заслон, неистово блокируя колющие и рубящие удары. Неплохо, но надолго не хватит, он рано или поздно прорвется.
Резун снова попер, активно тесня меня. Один блок, другой, затем я ударил его гардой в лицо. Черкнул, ничего особенного, зато удивил. Он заколебался – этого-то я и ждал.
В мгновение ока я перебросил в левую руку запястный нож. Я полоснул им не чтобы задеть, а с целью продемонстрировать. Резун поспешно отступил.
Я коротко выдохнул – вот такое расстояние уже подходит для рапиры, – шагнул назад и встал в боевую стойку.
Резун еще злобно усваивал новую расстановку сил, когда сзади послышался голос Дегана:
– Я вижу, вы почти закончили?
– Сейчас спрошу, – ответил я. И улыбнулся Резуну: – Мы закончили?
Тот посмотрел на меня, потом через мое плечо в сгущавшуюся тьму. Его глаза распахнулись, он повернулся и бросился наутек.
– Закончил, – изрек я и оглянулся.
У ног Дегана лежали четыре трупа. У всех по одной ране – смертельной. Резуна можно было понять.
– Значит, чисто пугнуть кого-то? – спросил Деган, продолжив разговор с того самого места, где нас прервали.
Я подошел и осмотрел тела.
– Местный розлив. Слишком крутые, чтоб под Лизой ходить. А у других, с кем я перетер, кишка тонка собрать такую шоблу по первому свистку.
– Значит, простые грабители? – спросил Деган.
– Да.
– Уверен?
– Да, – повторил я.
Деган сверлил меня взглядом поверх трупов.
– Это были грабители, черт возьми! – вспылил я.
– Ты меня успокоил.
Мы возобновили движение.
– Конечно, – заметил Деган, – не будь это ограблением, дальше стало бы хуже. И если станет, а я втянусь…
– Ты слишком умен для этого.
Деган тронул шляпу в насмешливом салюте.
– Конечно. Но если я на время сойду с ума…
– Хорошо, – перебил я. – Если сойдешь, я оплачу это время. Тариф стандартный.
Деган покачал головой:
– Не в этот раз, Дрот. Коль скоро дела вернули тебя в Десять Путей, то они серьезнее, чем мне хочется. Соколиками здесь не откупишься.
Я посмотрел на моего товарища.
– Надеюсь, речь не о Клятве?
Деган удивленно моргнул.
– Едва ли. Все не так ужасно…
Я с облегчением выдохнул.
Мы с Бронзовым Деганом дружили много лет, и я был наслышан о Деганах, но понимал их неважно. Никто не сомневался, что не бывает Рук лучше. Известно было и то, что Деганы держали слово и никогда не оборачивались против клиента после того, как тот заплатил. Но иногда они слишком серьезно воспринимали легенды о происхождении их ордена, вплоть до того, что брали себе имена первых Деганов. Человек, стоявший со мной в переулке, был не первым и не последним Бронзовым Деганом.
Клятва – еще один пережиток времен, когда Деганы были серьезной силой в Теневом Мире. Она связывала Дегана с тобой, а тебя с Деганом, и Деган имел право в любой момент прийти и потребовать обетованное. И ты был обязан отдать все, что Деган захочет. Старики Круга рассказывали дедовские истории о том, что люди, припертые к стене этой Клятвой, предпочитали идти против семьи, чем рисковать последствиями.
Теперь же Клятва стала пустой формальностью, воспоминанием о былом величии ордена, как нынешний Бронзовый Деган был слабым подобием первого. Но Клятву по-прежнему дают и принимают с оглядкой. В конце концов, никому не хотелось навлекать на себя гнев Дегана, не выполнив условий сделки.
– Нет, – улыбнулся Деган. – Хватит ночи с твоей сестрой. Конечно, вкупе с оплатой по стандартным тарифам.
Я послал ему злобный взгляд. Деган положил глаз на Кристиану с самой первой их встречи. И если ото всех моих соратников Кристиана воротила нос, то для Дегана делала исключение. Это было очевидно. Одна только мысль о том, что сестра – пытавшаяся меня убить – сойдется с моим лучшим другом, не просто ужасала, но вызывала некий глубинный трепет не то от родственного беспокойства за Кристиану, не то от дружеского – за Дегана.
– Я заплачу втрое больше обычного, – прорычал я.
Деган снова рассмеялся.
Свернув еще пару раз, мы оказались перед лавкой Федима.
Снаружи она походила на посудную. На столике у входа стояли пара невзрачных кувшинов и несколько кубков. Я подавил желание перевернуть стол – в основном потому, что Дилера этим не проймешь. Большинство барыг хотя бы делают вид, что занимаются законной торговлей, но с учетом выставленного убожества было ясно, что Федим давно распрощался с этой маской.
Я ненадолго прикинул, как быть, если его нет на месте. Мы потратили на поиски лавки большую часть дня. А что, если его предупредили и он залег на дно? Мне не улыбалось искать его дальше по всему кордону…
Но Федим нашелся легко – по кишкам. Они растянулись от порога до живота на десять футов.
7
Деньги были на месте – и кошелек Федима, и наличность за прилавком. Задняя комната пустовала, там были только кровать и личные вещи.
– Он держит барахло в другом месте, – заключил я, когда вышел и встал лицом к лавке.
– Или его забрали.
Деган стоял на пороге и смотрел в щель занавески, заменявшей дверь.
– И оставили соколики? Нет, это послание.
– От кого?
– От того, кого я должен найти.
– Я думал, ты должен был найти Федима.
– Планы меняются, – сообщил я.
Я подошел к Федиму и заглянул ему в лицо. Для члена Круга он выглядел вполне заурядно: оливкового цвета кожа, лысоватый, длинноносый. Левая щека вся в шрамах от прыщей. Не лежи он покойником, я бы вообще не обратил на него внимания.
– Это плохо, – произнес я.
– Какая неожиданность! – откликнулся Деган.
– Не в том смысле.
И я пошевелил сапогом бездыханное тело Федима.
– Все совсем плохо. Я должен был проделать с ним то же самое. После беседы.
Деган кивнул.
– Ты прав, это плохо. – Затем он криво ухмыльнулся: – Но все равно ирония случая, согласен?
– Да, – проговорил я, – ирония.
До того как мы его нашли, Федим был мелкой проблемой. Мертвым он превратился в серьезную. Вот вам ирония для начала: убей Федима я, это была бы работа; замочи его кто-то другой – прямое посягательство на власть Никко.
Погано было то, что я мог сказать что угодно, а звон пойдет: «Никко не защитил своих клиентов. Ату его в Десяти Путях!» Именно этого он и пытался избежать, ради чего и направил меня сюда. Если виновного – или виновных – не прищучить быстро и строго, то репутация Никко накроется вместе с моей башкой.
И вот еще немного иронии: поскольку именно я должен был убить Федима, теперь на мне лежала обязанность разыскать того, кто мочканул Дилера, и вернуть должок.
Дрот, Ангел Мщения – бред сивой кобылы.
Я смотрел на Федима и желал его душе длинного и безнадежного пути в Гостеприимные Угодья. Тут Деган дважды щелкнул пальцами. Я поднял взгляд и увидел, что он прижался у входа к стене. Деган поднял один палец и показал на дверь.
Это означало гостя.
Я поискал, куда бы спрятаться, потом передумал и сел на виду за стол в нескольких шагах от трупа Федима. Извлек рапиру и для солидности положил на колени.
С порога донеслось шуршание кожи. Кто-то кашлянул.
– Федим? – Мужской голос. Приглушенный. – Федим?..
Занавеска отошла, и в щель просунулась голова какого-то моложавого дядьки с огромными залысинами. То, что осталось от шевелюры, было сбрито до короткой черной щетины. Он прищурился, исказившись узким лицом, и сразу перестал, едва рассмотрел тело на полу. Заметив меня, он было рванулся прочь, но Деган уже схватил его за шею.
Остаток пути Деган волок его волоком. К чести дядьки, тот не орал, – правда, крики вряд ли бы ему помогли. Крики здесь были таким же обычным делом, как тараканы.
Гость был невысок, хотя и повыше меня, а также тощ. Впрочем, не тощ – жилист. Под мешковатой одеждой и провисшим поясом скрывались сильные мускулы, и Дегану пришлось потрудиться. Одной рукой визитер прижимал к себе холщовую сумку.
– Я ничего не видел, – произнес он поспешно. – Вас здесь не было.
– Это плохо, – отозвался я.
Гость прекратил сопротивление и склонил голову набок, насколько позволяла хватка Дегана. В глазах зажегся огонек соглашательства и чуть ли не плотской чувственности.
– А что?
– Мне нужен тот, кто что-то видел, – пояснил я.
Он посмотрел на мертвого Федима и облизнул губы.
– Например?
– Например, того, кто загасил Дилера.
– Не тебя?
– Не меня. И не его. – Я указал рапирой на Дегана.
– Правду хотите? – спросил дядька.
– Было бы неплохо, – улыбнулся я.
– Я не знаю.
– Мне хотелось услышать другое.
Тот пожал плечами:
– Извини.
Я дернул подбородком. Деган поднажал.
– Стойте! – заорал гость. – Я узнаю! Я могу узнать!
– Как?
– Ухо спрошу.
– Уже спрашивали, – соврал я.
Его взгляд забегал по лавке.
– Но я знаю… знал Федима! Я знаю, кого спросить, где послушать!
Я кивнул, словно обдумывая его предложение.
– Откуда ты знаешь Дилера?
– Он хранит… то есть хранил мое барахлишко.
Я удивленно поднял брови:
– Хранил твое барахло? Толкал, что ли?
Барыги не хранили краденого, они спешили сбыть его с рук.
– Нет, он хранил.
Наверно, я выглядел недоверчиво, потому что Деган снова сдавил ему шею. Тот сгорбился от боли.
– Я Кидала! – прохрипел он. – Федим держал барахло за процент!
– Ах вот оно что! – сказал я.
Теперь понятно.
Кидалы воровали «на круг»: крали у одного, перепродавали другому, потом снова крали и возвращали прежнему хозяину за вознаграждение. Смысл заключался в том, чтобы дважды заработать на одной вещи; Кидалу также не удавалось поймать с поличным, так как она постоянно переходила из рук в руки.
Федим был, судя по всему, посредником при этом Кидале: продавал товар и наводил вора, когда наступало время украсть его заново. Подобные отношения требовали взаимного доверия, потому что оба могли сдать друг друга ради быстрой наживы. А доверие, как я обнаружил, убеждает в надежности, а это приводит к тому, что делишься тайнами. Они-то мне и нужны.
Я указал на трехногий табурет в углу.
– Садись.
Кидала повиновался. Деган вернулся на пост у дверной занавески.
– Как тебя зовут, Кидала?
– Ларриос.
– Расскажи мне про Федима, Ларриос.
Он пожал плечами:
– Федим – барыга. Мы с ним хорошо ладили.
– Он специализировался на чем-нибудь?
– Да нет. Скупал все подряд отовсюду: монеты, брюлики, шмотки, железки, книги, пиво… все. Говорил, что в Десяти Путях нужно брать количеством, а не качеством.
– У него были постоянные покупатели?
– Не знаю, он всегда кого-нибудь находил.
– Кидал кого-нибудь?
Ларриос фыркнул.
– Понятно, – кивнул я. – Поставим вопрос иначе: кидал ли он кого-нибудь недавно? Не слышал?
Если я выясню, кому Федим сбывал товар, то по цепочке дойду до того, кто желал ему смерти, или прессовал, чтобы очернить Никко, или то и другое.
Ларриос откинулся на табурете, привалившись к стене.
– Он не говорил. Но какой-то тип звучал постоянно. Федим не называл его по имени – только «он».
– Что у них за дела?
– Покража небось.
– Логично.
Я указал на его сумку.
– Что там, Ларриос?
Он тонко улыбнулся:
– Покража небось.
– Ты за этим пришел? – спросил я. – Товар толкнуть?
Улыбка Ларриоса стала натянутой:
– Не расслышал, как тебя зовут.
– Точно. Ты не расслышал.
Ларриос скривился в очередном прищуре:
– Ты не местный, не из Десяти Путей. Зачем к нам пожаловали Кенты?
– Побираться, – подал голос Деган от двери.
Я зыркнул на него и резко сказал:
– Мы искали Федима. Но теперь ищем, кто его мочканул.
– И это тоже, – согласился Деган.
– А можно спросить – зачем?
Я пропустил это мимо ушей.
– Чего ты хотел от Федима? – спросил я снова.
Ларриос щурился на меня.
– Федим из ваших, да? – проговорил он после недолгого молчания. – Они вас опередили.
– Они? – переспросил я.
Теперь вопрос проигнорировал Ларриос. Он посмотрел на труп.
– Ты мертвый важнее, чем живой, – сказал он покойнику и осклабился. – А ни соколика не срубить. Поделом тебе.
Я приставил к груди Ларриоса рапиру и задержал.
– Ты сказал – «они».
Он поглядел на клинок, потом на меня. Попытался нахамить, но голос не сдюжил.
– Кто такие «они», зависит от того, кто такой ты.
– Я человек с клинком, и у меня кончается терпение.
– Хороший… довод. – Взгляд Ларриоса вторично прошелся по помещению и снова уперся в меня. – Федим жаловался, что на него наезжают. И ныл, что платит за крышу, а никому дела нет.
– Знаешь, о ком речь?
– В смысле – кто его за яйца брал? Понятия не имею – здесь же не кордон, а проходной двор, ты в курсе? Я помню только, как Федим сказал, что, когда он пригрозил пожаловаться Никко, они ему в лицо рассмеялись.
Отлично. Эти ребята не только наезжали на нашего брата, но и смеялись над Тузами. Если Никко узнает… Нет, про это мне не хотелось думать. Лучше по одному несчастью за раз в порядке поступления.
– Я знаю одно, – продолжил Ларриос. – У этих ребят серьезная крыша.
– С чего ты взял?
– Шутишь? Гнобят не только Никко – Нийян Красные Ногти, банду Пяти Ушей. Может, еще кого-то. Черт, да я слышал, что даже ребята Келлза на западной стороне…
– Погоди, – сказал я, сделав стойку. – У Келлза и впрямь есть люди в Десяти Путях?
Какого хрена ему тут делать? Я надеялся, что это досужие бредни.
Ларриос пожал плечами.
– Ну…
– Шобла, – сообщил Деган.
– Что? – Я повернулся к двери.
– Резуны, – сказал он, обнажая меч, и шорох стали только подкрепил сказанное.
Я глянул на Ларриоса.
Тот замотал головой:
– На меня не смотри, я работаю в одиночку.
Ему, похоже, стало не по себе.
– Много? – спросил я Дегана.
– Достаточно.
– Достаточно для чего? Чтобы порезвиться, потрудиться или чтобы вырыть нам по могиле?
– Достаточно для того, чтобы подумать о черном ходе.
Я воскресил в памяти заднюю часть лавки.
– Его тут нет.
– Очень жаль.
Я кольнул Ларриоса:
– Кто они?
– Откуда мне знать, черт побери?
Я выбил из-под него табурет, и Ларриос растянулся на полу. Я присел на корточки и приставил лезвие к его горлу.
– Если узнаю, что это ты навел, то обещаю тебе медленную и мучительную смерть.
– Нет времени, – вмешался Деган.
– Клянусь, – прохрипел Ларриос. Он взмок как мышь. – Я пришел один. Я просто хотел забрать товар. Клянусь!
Я долго смотрел ему в глаза. Два варианта: либо убить, либо довериться.
А, к черту! Деган был прав, времени не осталось. К тому же, если их куча, как он сказал, им незачем человек внутри. И в той же мере плевать, что он с нами.
Я чуть отстранился и указал подбородком на длинный нож, висевший у Ларриоса на поясе:
– Умеешь с ним обращаться?
Ларриос положил ладонь на рукоять и улыбнулся. Зрелище вышло неприятное.
– Справлюсь.
– Теперь мы друзья до гроба, и я могу умереть спокойно, – изрек Деган от двери. – В одиночку, защищая занавеску, зато спокойно.
– Ты еще не умер, – напомнил я, выпрямился и направился к нему, предоставив Ларриосу подниматься с пола.
– Они еще не подтягиваются, – проговорил Деган.
Теперь он отошел от занавески и смотрел в щель между нею и косяком. Он посторонился, и я вгляделся в густевшие сумерки.
Скорую заварушку выдает поведение местных. Они не кричат и не устраивают кипиш – по крайней мере, в знакомых мне частях города. Они медленно рассасываются и исчезают. Это что-то вроде шестого чувства толпы, инстинкт выживания. И он сейчас заработал вовсю, так как вечерняя улица необычно вымерла.
Взамен я увидел троих мужчин, которые отирались на углу напротив, и еще двоих справа. Слева мужчина и женщина играли в пристенок. Прямо по курсу стояли в дверях еще трое, и я отчетливо разглядел прислоненные к двери луки. Все эти личности слишком часто поглядывали на лавку Федима.
– И еще четверо на этой стороне улицы, – сообщил Деган, когда я отступил от занавески. – Они зашли в дома, перед тем как ты выглянул.
Я негромко присвистнул:
– Двенадцать? По нашу душу?
Деган саркастически усмехнулся:
– Досадная лесть, согласись?
Я бы сказал, – устрашающая. Кто выставляет двенадцать клинков против двух? Неприлично, абсурдно и совершенно излишне даже при участии Дегана. Кто-то хотел не просто убить нас, а полностью стереть с лица земли.
– И ты не видел, как они подошли?
– Их делянка, им проще, – пожал плечами Деган.
Я постучал рапирой по сапогу. Возможно, они просто караулили нас до чьего-то прихода. В конце концов, они еще не начали…
– Понеслось, – сказал Деган.
Я чуть отвел занавеску кончиком рапиры. Так и есть: пятеро, стоявшие по концам улицы, медленно двинулись в нашу сторону. Троица в дверном проеме пока не трогалась с места.
– Они не будут спешить, пока не подойдут, – сказал Деган. – Надеются, что мы запаникуем и попытаемся пробиться. Драться на открытой местности проще.
– Хорошо, что мы не паникуем, – сказал я.
– Хорошо, – улыбнулся Деган.
– Есть чем запустить?
Он показал на полку у соседней стены:
– Вазами.
Я вытащил из сапога нож и протянул Дегану. Мне хватит запястного.
Деган покачал головой:
– Это твой стиль, мне не подходит.
Я обернулся к Ларриосу:
– Ты можешь бросить в них?..
Тот исчез. Естественно. Черт! Черт-черт-черт!..