355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дуглас Брайан » Шадизарский дервиш » Текст книги (страница 6)
Шадизарский дервиш
  • Текст добавлен: 26 октября 2016, 22:30

Текст книги "Шадизарский дервиш"


Автор книги: Дуглас Брайан



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Олдвин деланно рассмеялся, но Заграт пропустил его протест мимо ушей и продолжил объяснение:

– И вот вы узнаете способ удержать любовь Гуайрэ. Заклинание преображения! Конечно, вы дадите согласие. И еще зим десять она будет вашей. Но потом неизбежно расставание. Вот так обстоят дела.

– Насколько я понимаю, Конан находится на первом этапе своих отношений с Гуайрэ, – заметил Олдвин.

– Да. И мы очень надеялись на его сотрудничество.

– Нет, он вполне доволен своей долей, – сказал Олдвин.

И потрогал разбитый нос.

– Крайне неприятный человек, – вздохнул Заграт. – Возможно, придется устранить его.

– Что ж, – Олдвин осторожно избавился от комка крови, застрявшего в ноздре, – буду только рад. Но объясните мне одну вещь. Почему вы так стремитесь разрушить королевство Гуайрэ?

– Разрушить? – Заграт весь затрясся от беззвучного смеха. – Кто здесь говорит о разрушении? Только не я! Гуайрэ застыла на месте, как я и говорил, и вместе с ней застыло ее призрачное пустынное королевство. Но зим двадцать назад начались некие процессы, над которыми не властна даже Гуайрэ. Я говорю об изменениях здешней почвы. Зыбучие пески распространяются все шире. Они скоро захватят наш оазис. Недавно мы видели, как по стене дворца прошла трещина. Если мы ничего не предпримем, наш мир попросту рухнет и погребет нас под собой.

В первые дни вашего появления мы рассчитывали на то, что Конан в состоянии будет понять грозящую нам опасность. Но этот варвар, похоже, слишком увлечен своей ролью постельной забавы великой демоницы…

– Точно, – кивнул Олдвин.

– Нужно устранить его, – жестко сказал Заграт. – Как только это произойдет, Гуайрэ захочет свежего мяса и отправит нас на поиски… У нас все подготовлено. Мы намерены захватить город Замбулу.

– Но это большой город! – удивился Олдвин.

Все уже просчитано, – улыбнулся Заграт. – Я не раз бывал там и все разведал. У нас вполне хватит сил. Когда Замбула будет нашей, мы сможем основать собственное государство. Гуайрэ больше не будет там правительницей, она превратится в то, чем и должна была бы быть: в демона на службе у истинного короля.

– А истинным королем будете, конечно же, вы, – догадался Олдвин.

– Возможно, – не стал отрицать Заграт. – Предлагались, правда, и другие кандидатуры, но я – наиболее предпочтительный правитель из всех. У меня большой опыт и, кроме того, я хорошо знаю Замбулу. Многие из нас ведь столетиями не покидали оазиса – откуда им знать, как надлежит управлять обычными людьми!

– Понятно, – пробормотал Олдвин. – Что ж, я с вами. Мне совсем не улыбается провести здесь остаток дней своих. Лучше уж Замбула!

– Отлично. В таком случае… Ждите известий и будьте наготове.

Заграт поднялся на ноги, еще раз улыбнулся своему предполагаемому союзнику и зашагал прочь. Скоро он скрылся между кустами.

Олдвин остался в одиночестве. Голова у него шла кругом. Он вдруг осознал, что никак не может до конца сообразить: что из происходящего было правдой, а что – ложью. Оба его собеседника выглядели вполне убедительными, особенно Конан.

Олдвин напряг все свои душевные и умственные силы и вспомнил свой разговор с Конаном, состоявшийся накануне. «Мы должны поссориться, и тогда мятежники сразу попытаются заключить с вами союз, – сказал ему варвар. – Выслушайте их внимательно, потом передадите мне». Да, нечто в таком роде Конан говорил ему вчера.

Тогда киммериец не лгал. Он лгал сегодня, когда издевался над Олдвином и вынудил его к драке. Безобразная, нелепая, а главное – бесславная драка! Олдвин снова бережно ощупал разбитый нос. Неужели так уж необходимо было обходиться с другом столь жестоко? Варвар, одно слово – варвар.

Но ведь вышло все именно так, как и предсказывал этот самый варвар! Почти мгновенно после драки рядом с бритунцем возник Заграт и посвятил Олдвина в некоторые детали заговора.

Но Заграт… Шадизарский дервиш уже доказал, что является исключительно хитрым и. коварным человеком. Олдвин никогда прежде не встречал более двуличного существа, способного мгновенно превращаться из нищего в почтенного посетителя общественной бани, из воина в царедворца, из полуобразованного фокусника в рассудительного ученого.

А что, если Заграт тоже разыгрывает Олдвина? Что, если шадизарский дервиш притворялся «заговорщиком», желая попросту погубить Олдвина?

Но зачем ему губить бритунца? Еще одна загадка. Нет, все проще. Все обстоит именно так, как и предрекал Конан.

«Даже если киммериец ошибся, – подумал Олдвин, – я не должен сомневаться. Если я попытаюсь следовать сразу десятку разноречивых версий, я попросту сойду с ума».

* * *

Однако поделиться всеми своими мыслями и наблюдениями с Конаном Олдвин не успел. Сразу после полудня во дворце разразился страшный скандал. Это произошло перед обедом. Из покоев Гуайрэ, где ее величество отдыхала, предаваясь неге на прохладных шелковых простынях, донесся вдруг страшный крик.

Конан прибежал на зов королевы одним из первых. Воины и слуги, гремя оружием, бросились спасать свою повелительницу.

Дверь ее покоев была заперта. Крик рвался из-за двери, как животное, попавшее в ловушку и жаждавшее выскочить на свободу.

Двое стражей принялись алебардами рубить дверь, но она не поддавалась.

– Спасите! – кричала Гуайрэ душераздирающим голосом. – Спасите меня! Воины, если вы меня любите, – спасите меня! Я отдамся первому, кто вбежит в покои! Ай! Я боюсь, мне страшно! На помощь!

– Нужно выбить дверь, – сказал Конан.

Он огляделся по сторонам в поисках чего-либо, что могло бы послужить тараном, и вдруг заметил небольшую витую колонну. Эта колонна ничего не поддерживала и представляла собой нечто вроде статуи. Ее остов был инкрустирован мозаикой.

Конан схватил эту колонну и с силой ударил ее основанием о дверь. Створки распахнулись, одна с треском слетела с петель, и перед воинами предстала Гуайрэ, почти совершенно обнаженная. Огромная змея обматывала ее с головы до ног тугими кольцами. Плоская голова змеи с желтыми и черными пятнами красовалась как раз над макушкой Гуайрэ, так что можно было подумать, будто у Гуайрэ две головы место одной.

– Спасите, – прохрипела королева.

Конан гигантским прыжком пересек комнату, преодолевая расстояние, отделявшее его от Гуайрэ. Киммериец взмахнул мечом и одним мощным быстрым ударом снес змее голову.

Змеиное туловище, сжимавшее Гуайрэ, не сразу ослабило хватку. Напротив, в агонии змея стиснула свою жертву еще сильнее – и только потом кольца бессильно рухнули к босым ногам Гуайрэ.

Королева сделала шаг вперед и упала в объятия киммерийца.

Он обнял ее и уложил на постель, а затем обвел глазами прочих воинов.

– Ее величество обещала мне себя в награду за спасение! – громко крикнул он.

– Да ты и так ее имеешь! – насмешливым тоном произнес Заграт.

Он вошел в комнату широким шагом и по-хозяйски огляделся вокруг.

– Как же вышло, что сюда заползла змея? – продолжал Заграт. Его голос все возвышался. – Как получилось, что эта тварь, эта убийца проникла в покои к нашей госпоже?

– Смотрите! – донесся возглас одного из воинов.

Обезглавленная змея медленно зашевелилась. Кончик ее хвоста забил по полу, а из обрубка начала прорастать новая голова. Скоро перед изумленными зрителями явилась совершенно целая змея, разозленная и полная желания убивать.

Гуайрэ всхлипывала, сидя на кровати. Она обхватила руками колени и прижалась к ним подбородком. Ее плечи дрожали. Сейчас невозможно было поверить в то, что эта испуганная юная девушка – могущественная демоница, королева песчаного государства, повелительница нескольких сотен заколдованных воинов.

Она выглядела такой беспомощной, такой трогательной!

Одежда на ней была порвана, так что мужчины, столпившиеся в ее покоях, могли свободно обозревать все ее прелести, и от этого кровь сильнее закипала в их жилах.

Конан заметил, что сегодня покои Гуайрэ не производили впечатления бесконечных. Они вообще каждый день выглядели немного по-другому, но сегодня это обстоятельство усиливалось еще и тем разгромом, которое учинила здесь змея.

Изящные маленькие табуреты, тонконогие столики, кувшинчики с благовониями, ларцы с драгоценностями, шелковые и атласные драпировки – все это было переломано, разбросано повсюду, разметано с яростью поистине дьявольской. Глядя на осколки инкрустаций и обломки роскошных ваз, легко представить себе, как змея била здесь своим мощным хвостом.

И вот сейчас она вновь начала оживать. Медленно развернула она свои кольца и поползла по полу вперед. Ее плоская голова чуть двигалась вправо-влево, а крохотные ярко-красные глазки зорко высматривали следующую жертву.

Гуайрэ, полуоткрыв рот, как удивленная девочка, следила за змеей. Она выглядела завороженной. Все тело молодой женщины покрывали страшные синяки, оставленные гадиной.

Внезапно змея резко рванулась вперед. Ее бросок был таким неожиданным и мощным, что никто не успел отреагировать.

Один из молодых воинов закричал, когда змея мгновенно обвила его кольцами и сильно сдавила. Послышался хруст костей, и голова воина бессильно обвисла. Он был мертв.

Однако змея не стала пожирать его. Она равнодушно отпустила свою добычу, позволив мертвецу рухнуть на пол, и поползла дальше.

Конану показалось, что гадина выискивает кого-то определенного. Ее крохотные глазки горели злобным умом, и варвару вдруг подумалось о том, что страшно было бы проникнуть в мысли, таящиеся в костистой голове этого существа.

В киммерийце проснулся дикарь, полный инстинктивного отвращения ко всему сверхъестественному. Он взял поудобнее меч и приготовился атаковать чудовище.

Но змея метила не в Конана. Она вновь остановилась, но лишь на миг. А затем – новый молниеносный бросок, и еще одна жертва, на сей раз белокурый юноша, слуга королевы, пронзительно кричит, обвитая смертоносными пестрыми кольцами.

Этот несчастный умер не сразу. Змея как будто нарочно решила продлить его агонию. Она сжимала то одно кольцо, то другое, ломая кости попеременно, и крик умирающего человека звучал снова и снова.

Конан размахнулся мечом и, изловчившись, опять снес гадине голову. Но теперь он уже знал, что таким способом убить ее невозможно.

Пока изувеченный слуга королевы бился на полу в последней агонии, змея уже начала отращивать себе новую голову. На сей раз все происходило еще быстрее.

Конан стоял позади змеи с мечом наготове. Он знал, что ни одна змея, особенно такая большая и толстая, как эта, не способна к стремительному броску назад. Вся сила змей – в движении вперед. А для того, чтобы развернуться, гадине потребуется время.

Конан размахнулся мечом, намереваясь пригвоздить змею к земле. Пытаясь освободиться, змея рванется вперед, и лезвие рассечет ее туловище вдоль, – возможно, это положит предел существованию отвратительной твари.

Но киммериец не успел исполнить свое намерение. Перед самым носом змеи появился шадизарский дервиш. Вскинув руки, Заграт начал выкрикивать какие-то странные слова, и из его ладоней вдруг вылетели острые шипы. Конан, внимательно наблюдавший за всем, что происходило вокруг, мог бы поклясться, что до сих пор у Заграта в руках не было никакого оружия.

Эти шипы длиной в два, а иные и в три пальца, пролетели навстречу змее, оставляя в полутемном воздухе королевских апартаментов светящийся след. Один за другим они вонзились в длинное, свернутое кольцами тело.

Затем шипы загорелись. Змея вся занялась пламенем. В огне видно было, как она корчится, как обугливается ее мясо – и наконец от смертоносной гадины осталась лишь кучка пепла.

Заграт наступил на этот пепел ногой и приблизился к Гуайрэ.

Королева устремила на него долгий взгляд своих прекрасных голубых глаз.

Заграт опустился на колени возле ее ложа.

– Вам не о чем больше беспокоиться, повелительница, – тихим голосом произнес он и поцеловал ее босую ступню.

Гуайрэ глубоко вздохнула, как будто просыпаясь после долгого тяжелого сна. Она подняла голову и обвела глазами всех своих слуг и воинов, столпившихся возле ее кровати. Конан подошел последним и остановился чуть в стороне.

Двое из вас отдали за меня жизнь, – произнесла королева.

Нагота ничуть не стесняла ее, она держалась так, словно была облачена в мантию, отороченную горностаями.

– Мы все готовы умереть за ваше величество, – подал голос один из воинов.

Заграт покосился в его сторону и заговорил:

– Нам надлежит сперва понять, как это вышло, что в покои нашей королевы пробралось столь омерзительное и жуткое чудовище!

– Что ты хочешь сказать? – удивился Конан.

Заграт удостоил его долгим, многозначительным взглядом и изрек:

– Все, что я хочу сказать, я скажу, можешь не сомневаться! Ты – возлюбленный ее величества, ты имеешь доступ в ее покои в каждый миг, когда тебе заблагорассудится.

– Точнее, когда ее величество меня позовет, – возразил Конан.

Заграт демонстративно расхохотался.

– Не смеши меня! Ты можешь объявить о том, что она позвала тебя, и войти к ней, минуя стражу. Тебя никто не остановит, потому что никто не усомнится в правдивости твоих слов.

– Я полагал, – медленно произнес Конан, – что любой из вас может это сделать. Разве здесь есть хотя бы один враг ее величества?

Гуайрэ смотрела на собравшихся возле ее кровати мужчин широко раскрытыми наивными глазами. Ее губы дрожали. Казалось немыслимым, чтобы кто-то хотел ее уничтожить.

И тем не менее это случилось!

Заграт наступал на киммерийца:

– Возможно, тебе не слишком нравится жизнь в нашем маленьком королевстве?

– Я этого не говорил, – невозмутимо отозвался Конан.

– Не говорил! – Голос Заграта гремел, разносясь, кажется, по всему дворцу. – Естественно, ты не стал бы произносить вслух такое святотатство! Но кто знает, какие мысли прячутся в твоей голове? Ты ведь скрытен, киммериец, а недавно поссорился со своим спутником, с бритунцем, который только о том и мечтает, чтобы провести остаток дней своих в прекрасных садах ее величества!

– Возможно, мы поссорились по другой причине, – сказал Конан.

– Я знаю, из-за чего возникла ваша ссора! – резко выкрикнул Заграт.

Гуайрэ как завороженная следила за ним, за размашистыми жестами его рук, за высокомерной манерой вскидывать голову.

– Я рад, что тебе известно так много, – сказал Конан. Спокойствие киммерийца странно контрастировало с обстановкой комнаты, где все говорило о недавней жестокой борьбе и жертвах, с нервным напряжением, которое возрастало после каждого слова Заграта.

– Ты хочешь удрать отсюда, киммериец! – продолжал Заграт. – Вот твое самое заветное желание! Ты притворяешься безумно влюбленным в нашу королеву, ты делаешь вид, будто готов удовлетворить любую ее прихоть, но где же доказательства твоей преданности? Почему ты до сих пор не попросил ее о той милости, которой удостоены мы все? Почему ты все еще сохраняешь свою прежнюю внешность? Для чего ты верен своей глупой человеческой природе? Не для того ли, чтобы не зависеть от нее ни в чем?

Заграт широко развел руками и обернулся к остальным.

– Судите сами, разве этот человек не предатель? Он не такой, как мы, он не хочет быть таким, как мы, он гнушается нас! Его любовь к Гуайрэ – ложь!

– Нет, этого не может быть! – воскликнула Гуайрэ и заплакала. – Конан, скажи им, что это неправда!

– Это неправда, – сказал Конан.

– Я требую судебного поединка! – воскликнул Заграт. – Пусть оружие рассудит нас. Пусть высшая справедливость скажет свое слово.

– Согласен, – проговорил Конан, неприятно улыбаясь. – Мне давно хотелось посмотреть, что у тебя внутри, Заграт. Какая мерзкая жаба сидит в твоей груди вместо сердца!

– Не забывайся, варвар! – в ужасе закричал Заграт. – Ты находишься в присутствии королевы!

Конан покосился на Гуайрэ: та сидела с полуоткрытым ртом и умоляюще смотрела на него. И хоть киммериец и знал, что все это – игра, что Гуайрэ на самом деле демоница, и истинный облик ее совсем другой, все же… все же киммерийцу очень захотелось, чтобы в этой видимости заключалась хотя бы частичка правды.

* * *

Неожиданно Гуайрэ встала. По ее нагому телу прошла дрожь, и в тот же миг она преобразилась. Не стало больше испуганной нежной девушки, какой королева выглядела мгновение назад. Теперь это была воительницу облаченная в длинную, с головы до ног, кольчугу. Конан никогда не видел таких кольчуг: она была сплетена из мириадов тончайших колец и облегала тело как изысканная ткань. Длинные золотые волосы Гуайрэ разметались по плечам, босые ноги едва были видны из-под подола. В ее руках засверкал тонкий длинный меч, похожий на ритуальный, е извилистым клинком.

Она подняла этот меч над головой и громко произнесла:

– Да свершится правосудие – да победит тот, кто прав, да падет тот, кто виновен! Клянусь не останавливать поединка и не даровать жизнь побежденному!

Кровать под ее ногами качнулась, как доска, брошенная на воду. От ступней Гуайрэ разбежались золотые волны незримой энергии. Они расходились все шире, захватывая все больше пространства, и там, где проходило золотистое свечение, все изменялось. Исчезли и тела погибших, и грязь, оставшаяся от сгоревшей змеи, и обломки мебели, и осколки посуды. Исчезло все. Комната расширилась и озарилась ярким, скучным светом, источник которого остался непонятным.

Этот свет проникал повсюду – но нигде не обнаруживалось ни единой подробности, ради которой стоило бы смотреть: голые ровные стены серого цвета, ровный каменный пол… и больше ничего. Ни мебели, ни украшений, ни драпировок…

Гуайрэ хлопнула в ладоши, и вместо одного меча с пламенеющим клинком в ее руках оказалось целых два, совершенно одинаковых. Она бросила их спорщикам.

Остальные воины столпились возле своей повелительницы, готовы следить за поединком. Среди них Конан краем глаза углядел и своего бритунского друга. Олдвин наконец пришел, чтобы выяснить, что все-таки происходит.

Конан сильно подозревал, что Олдвин попросту испугался, заслышав громкие крики и шум борьбы, и поначалу трусил и прятался. Но затем любопытство все-таки взяло верх.

Что ж, ему будет, на что посмотреть и что описать в своих заметках!

Конан поднял меч и шагнул навстречу врагу. Киммериец не сразу понял, что произошло. Там, где мгновение назад стоял шадизарский дервиш, уже никого не оказалось. Конан резко развернулся – и вовремя! Заграт обнаружился у него за спиной. Конан успел отбить выпад, нацеленный ему в спину.

Заграт ухмыльнулся.

– А ты быстр, киммериец! – сказал он. – Но не настолько быстр, чтобы это спасло тебе жизнь!

И вновь исчез. Конан крутанулся на пятке, держа меч так, чтобы противник – где бы тот ни находился – не смог бы его поразить. Зазвенела сталь: Заграт обнаружился слева от варвара.

Конан отскочил в сторону. Он еще не понял, как можно одолеть дервиша, но не сомневался в том, что способ найдется. Любое живое существо можно лишить жизни. Киммериец никогда не забывал об этом правиле.

– Конан, сзади! – выкрикнул Олдвин.

Один из воинов тотчас наградил бритунца сильным ударом кулака по голове. Олдвин пошатнулся и едва не упал.

– Это судебный поединок, – сурово сказал ему воин. – Ты не имеешь никакого права вмешиваться. Это запрещено законом.

Олдвин прикусил язык. Он только что сообразил, что выдал себя. Им же надлежало изображать врагов, ему и Конану! Бритунец мысленно обругал себя последними словами и поклялся впредь не произносить ни звука.

Между тем Конан метнулся навстречу своему врагу. Несмотря на крупное сложение, киммериец двигался легко и стремительно, а в грации не уступал дикой кошке. Он промахнулся совсем ненамного: еще чуть-чуть – и Заграт лежал бы с раздробленным черепом.

Дервиш пронзительно заверещал.

– Кром! – взревел Конан. – Я разорву тебя в клочья!

Он снова бешено атаковал. Теперь киммериец знал, как ему одолеть Заграта. Нельзя давать тому ни мгновения передышки. Каждую паузу, даже самую краткую, Заграт использует для того, чтобы переместиться на новое место, стремительным, неуловимым для глаза движением, и нанести противнику удар со спины.

Поэтому киммериец все время удерживал Заграта на одном месте. Вынужденный постоянно отбиваться, Заграт потерял свое главное преимущество. Он еще надеялся на то, что его соперник может выдохнуться, устать и потерять дыхание, но – напрасные мечты! – Конан даже не вспотел.

– Ты сгниешь здесь! – прошипел дервиш.

Вместо ответа Конан размахнулся и нанес ему удар в плечо. На сей раз киммериец попал в цель. Кровь хлынула из раны, но лицо дервиша осталось невозмутимым. Конан чуть приподнял бровь, не в силах скрыть удивление, и дервиш тотчас радостно осклабился в ответ.

– Не старайся, – захохотал он, странно дергаясь всем телом, – я не чувствую боли.

Конан вспомнил, как на площади в Шадизаре Заграт вбивал в свое тело острые гвозди и даже не морщился. Правда, тогда и крови не было, так что, возможно, гвозди представляли собой всего-навсего иллюзию… Но теперешняя рана была настоящей. И Заграт даже не покривился.

Он перебросил меч в другую руку и сам напал на Конана. Конан отбил несколько ударов, затем присел, и меч Заграта просвистел у него над головой. Сидя на корточках, Конан быстро переместил вес своего тела на левую пятку и выбросил вперед руку с оружием. На сей раз он поразил противника в бок. Кровь потекла на пол, и Заграт начал оставлять красные следы на каменных плитах, но… опять он ничего не почувствовал.

Конан выпрямился и отбил атаку дервиша. Тот слабел, но все еще оставался опасным противником.

– Мы все умрем здесь, – хрипел дервиш. – Ты, и я, и все воины и слуги… Мы обречены умереть здесь! Ты этого хочешь?

– Нет, – тихо ответил Конан и посмотрел ему в глаза.

Зрачки Заграта прыгали, а затем, поймав пристальный взгляд Конана, застыли и медленно расширились. И там, на самом дне его глаз, Конан прочитал боль, страх и отчаяние.

– Я не хочу, чтобы мы остались здесь навеки, – прошептал Заграт, едва шевеля губами, но Конан отлично разбирал каждое слово. – Твой друг нас поддерживает… А ты – ты… презренный наложник! Ты никогда этого не допустишь?

– Ты ошибся, – сказал Конан. – Я хочу уйти отсюда. Как и ты.

Заграт отшатнулся. Конан видел, что противник не поверил ему. Возможно, Заграт просто боялся поверить.

– Убей его! – закричала королева, видя, что Заграт, обессилев, упал на колени. – Почему ты медлишь? Убей!

Заграт поднял голову и странно посмотрел на Конана. Киммериец опустил меч.

– Ты должен убить его! – верещала Гуайрэ. Ее голос звучал все выше и выше, он как будто ввинчивался в мозг. – Убей! Убей! Он хотел моей смерти! Он хотел уничтожить меня! Меня и мое королевство!

– Я не стану его убивать, – медленно проговорил Конан громким, звучным голосом. – Я знаю, для чего тебе это нужно. Ты не доверяла ему и подстроила наш поединок. Ты нарочно сделала так, чтобы мы схватились в битве. Ты ведь знала, что я одолею, не так ли? Ты заранее знала это, потому что я сильнее, я лучше, а главное – я, в отличие от Заграта, остался самим собой.

Ответом ему было оглушительное шипение, постепенно переходившее в невыносимый для человеческого слуха свист.

Волны золотого света опять побежали, расходясь от ног королевы, но теперь они были не плавными, как в первый раз, а дергаными и рваными. Они как будто содрогались и спешили домчаться до какой-то одним им ведомой цели – но, не добравшись до нее, исчезали.

Тело Гуайрэ тряслось, как в лихорадке, она мотала головой и вскидывала, ломая в воздухе, руки, словно пыталась взлететь. Кольчуга сделалась более узкой и облепила ее тело, а затем прямо на глазах у пораженного киммерийца превратилась в хитиновый покров. Руки и ноги королевы удлинились, обрели дополнительные суставы и согнулись, а лицо, прежде такое женственное и привлекательное, обернулось мордой жуткой твари, похожей на гигантскую саранчу.

Суча ногами, она двинулась вперед. Ее задние лапы терлись друг о друга, издавая пронзительный скрежет.

Гуайрэ разинула пасть, явив острые зубы, растущие в три ряда. «Так вот каков ее истинный облик! – подумал Конан, невольно вздрагивая. – И это существо спускается под землю к человеку, которого погубило, и принуждает того заниматься с нею любовью! Не слишком ли дорого платит Эан за ошибку, которую совершил в молодости?»

Один щелчок могучих челюстей – и голова Затрата покатилась по полу.

– Ты ответишь мне за все! – кричало, верещало, свиристело чудовище, обращаясь к Конану.

Киммерийцу казалось, что с ним разговаривает сразу несколько существ, причем говорили они хором:

– Ты заплатишь! Ты заплатишь, киммериец! Ты вынудил меня предстать перед моими людьми в истинном облике! Теперь мне придется начинать сначала… Все сначала!

Она подняла передние лапы с острыми когтями и накинулась на киммерийца.

Конан отступил и вдруг споткнулся об обезглавленное тело Заграта. Он едва не потерял равновесие. Лапа Гуайрэ просвистела возле самого виска киммерийца. Лишь в последнее мгновение Конану удалось избежать смертельного удара.

Неожиданно один из воинов бросился Конану наперерез:

– Я не позволю тебе причинить ей вред!

Не останавливаясь ни на мгновение, Гуайрэ разорвала своего заступника на части. Окровавленные ошметки его тела разлетелись по залу.

– Все заново! Все заново! – шипела она, неудержимо надвигаясь на киммерийца.

Конан отскочил в сторону и перекатился по полу, уходя от яростного удара задних ног гигантского насекомого. Раздался громкий скрежещущий звук. В мгновение ока Гуайрэ развернулась лицом к своему стремительному врагу. Ее фасеточные глаза пристально следили за ним.

Конан нанес выпад снизу вверх, целя прямо в выпуклый глаз насекомого. Гуайрэ поднялась во весь рост. Ее голова едва не касалась потолка. Передние ноги наносили беспорядочные удары во все стороны, норовя сокрушить все на своем пути. От непрестанного свистящего крика закладывало уши, и неожиданно у нескольких белокурых слуг королевы кровь хлынула из глаз и ушей. Корчась, они повалились на пол. В агонии они хватались друг за друга, сплетаясь в предсмертном объятии, и их ногти рвали кожу соседей, выдирали им волосы, пытались выдавить глаза. Кровавый ком человеческих тел катился по полу.

– Все заново! Заново! – кричала Гуайрэ. На мгновение она, казалось, позабыла о своем главном враге, и Конан не преминул воспользоваться этим. Он вскочил на ноги и подбежал к чудовищу, держа меч обеими руками.

Гуайрэ заметила его в последний миг. Она наклонилась, широко раскрывая пасть с явным намерением перекусить дерзкого человека пополам, и Конан, стремительный, как атакующая змея, вонзил острие меча прямо в выпуклый глаз.

Ему показалось, что он протыкает тяжелый ком слипшейся глины, таким тугим и упругим оказался этот яростный глаз. Невыносимый для слуха скрежет разнесся по всему залу. Гуайрэ дернулась, вырвав меч из рук своего врага, и изогнулась назад, так, что ее голова с торчащим из глаза клинком дотронулась затылком до пола. Когтистые лапы замелькали в воздухе с невероятной быстротой. Скрип задних ног – ног кузнечика – наполнил, казалось, всю вселенную.

Потолок и стены комнаты задрожали и начали рушиться.

Конан бросился бежать к выходу. На бегу он перепрыгивал тела погибших, не задерживаясь ни на мгновение, чтобы посмотреть – нет ли, случайно, еще живых. Крики Гуайрэ о том, что ей придется все начинать сначала, не оставляли никаких сомнений: она вознамерилась уничтожить все свои создания для того, чтобы отыскать и породить новых, никогда не видевших ее истинного облика.

Она не позволит никому из своих белокурых слуг и черноволосых воинов выжить, чтобы рассказать остальным о том, кем на самом деле является то существо, которому они служат.

В задней части комнаты просел и обвалился потолок. С оглушительным грохотом посыпался град камней. Выживет ли сама Гуайрэ или же клинок киммерийца не только поразил ее глаз, но и проник до самого ее мозга? Что означает это землетрясение? Наблюдают они сейчас предсмертную агонию чудовища или же это только последствия его бешеной ярости?

Конан надеялся, что Гуайрэ все-таки уничтожена. Было бы слишком опасно оставлять подобную тварь в живых. И если окажется, что она каким-то образом выжила, – киммерийцу придется вернуться сюда и закончить начатое.

Он вихрем вылетел из помещения как раз в тот момент, когда обрушилась первая потолочная балка, и за спиной у киммерийца поднялся настоящий камнепад, какой бывает в горах, когда талые воды размоют скальную породу.

– Олдвин! – громовым голосом закричал киммериец. – Олдвин, вы где?

– Я здесь! – донесся знакомый голос бритунца.

Конан обернулся и увидел своего спутника, испачканного пылью, с потными волосами и перепуганного насмерть.

– Бежим! – крикнул Конан, хватая его за руку. – Скорей!

Впереди упал огромный обломок. Конан шарахнулся назад и увидел, что отступать некуда – сзади тоже громоздился завал. Под этими камнями были погребены все слуги Гуайрэ, что собрались в зале. Несколько человек, наверное, оставались еще в саду или бродили по пустыне. Конан не знал, как действует магия Гуайрэ. Может быть, королева-насекомое способна уничтожить всех, кто так или иначе был с нею связан, посылая магические импульсы на большое расстояние…

Конан полез через обломок наружу. Он забрался наверх и подал руку бритунцу. Олдвин безмолвно уцепился за руку и вскарабкался вслед за спутником. Оба встали рядом на камне, осматриваясь.

От дворца ничего не осталось. Кругом рушились стены и падали камни. Потолок упал, уничтожив все, что было создано за долгие столетия: резьбу по камню, инкрустации, украшения, шелковые драпировки, серебряные чеканки…

Земля под ногами тряслась и содрогалась. Конан кивнул бритунцу, и оба одновременно спрыгнули вниз, оставляя зал с погребенной под завалами королевой позади себя. Беглецы прошли по тому, что еще несколько колоколов назад было коридором, и выбрались в следующий зал, где имелась лестница, ведущая наверх.

Ступени уже рухнули, выход был завален. Конан начал разгребать проход, хватая мощными руками огромные камни и отбрасывая их в сторону. Олдвин помогал ему, как мог.

Все вокруг непрерывно гудело и тряслось. Казалось, земля под ногами вот-вот разверзнется, и ее жадное чрево погребет обоих беглецов.

– Берегись! – крикнул Олдвин, мельком глянув наверх и заметив, что тяжелая масса песка и камня опасно сдвинулась с места.

Его голос не успел затихнуть, как то, что осталось от перекрытия, обвалилось и засыпало их обоих.

* * *

Конан открыл глаза и первым, что он увидел, было яркое голубое небо. Это зрелище меньше всего напоминало пиршественные чертоги, где погибшие со славой воины непрерывно пируют ив перерывах между возлияниями развлекаются смертельными поединками, поэтому Конан закономерно предположил, что он не погиб.

Он попробовал пошевелиться и не без удивления обнаружил, что в состоянии сесть. Что он и проделал.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю