Текст книги "Удар в десятку"
Автор книги: Дороти Иден
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
14
Крессида беспокоилась. Старая леди от души веселилась на вечеринке, и, несмотря на это, ее настроение вдруг кардинально изменилось. Вряд ли казус с Мимозой так сильно повлиял на Арабию. Но тогда что же?
Но и другая мысль мучила девушку. Кто-то напал на нее на лестнице и хотя вряд ли имел намерение убить, но покалечить вполне мог. Несчастный случай продолжил ряд загадочных происшествий с отвратительным привкусом чертовщины.
Виновата ли Арабиа? Возможно, ее теплота и очарование сочетались с маниакальной ненавистью ко всем молодым и хорошеньким девушкам, которые напоминали ей об умершей дочери? И Крессида попалась в западню, стала игрушкой в руках старой леди, а потом...
Нет, все эти предположения абсурдны. Сейчас Дом Дракона погрузился в полную темноту. Крессида помогла мисс Глори привести в порядок после пиршества зал и водворить на место имущество старой девы, а затем снова поднялась по лестнице и постучала в дверь Арабии.
Никакого ответа. Миссис Стенхоп, укутанная в хлопчатобумажный халат, бесцветный, как и все ее вещи, появилась в коридоре. Она ступала на цыпочках, с преувеличенной осторожностью, потом деловито вытащила блокнот и написала: «Миссис Болтон не хочет никого видеть, когда у нее плохое настроение. Лучше оставить ее в покое».
Крессида очень устала. Колено после падения сильно болело, и запоздалый шок вкупе с мрачными предчувствиями довели ее до полного изнеможения. В памяти, как в калейдоскопе, мелькали картины и голоса: Арабиа, величественно вальсирующая в своем роскошном платье («...она помешалась, она сошла с ума...»); мистер Моретти, склонившийся перед партнершей в учтивом поклоне, его глаза с бесцветными ресницами («...несчастная старуха спятила, но она богата, богата...»); миссис Стенхоп, стоящая перед разбитым бокалом в платье мышиного цвета («...она злая, злая, вы еще не знаете ее...»); Джереми, намекающий, что кто-то из присутствующих может быть неразборчивым в средствах, способным на зловещие проделки преступником («...старая безумная женщина – легкая добыча...»); мисс Глори, поющая о печальной участи красной розы, и глаза Арабии, неотрывно глядящие на розу, приколотую к платью Крессиды...
Девушка уже собиралась уходить, когда из комнаты Арабии послышалось шарканье и шепот:
– Кто там?
– Это я, Крессида. Вы позволите войти к вам?
– Нет, дорогая, нет. Уходите, прошу вас. Уходите.
– Вы имеете в виду совсем уйти? Из этого дома? – растерялась Крессида.
– Это было бы лучше всего, – ответили ей. В квартире что-то скрипнуло, и сразу испуганно вскрикнул Ахмет, словно кто-то, задев клетку, потревожил его покой.
– Арабиа! – Девушка в сердцах стукнула по двери кулаком. – Вы не можете поступить так со мной, после того как клялись в вечной дружбе. Почему вы заперлись?
– Потому что нельзя быть такой доверчивой. Глупая старая ворона, вот кто я!
– Арабиа, дорогая! Перестаньте посыпать голову пеплом и откройте дверь.
– Я не осмеливаюсь, милая, не осмеливаюсь.
Старая леди действительно сошла с ума. Крессида отчетливо представила ее, съежившуюся от страха, настороженно прислушивающуюся, откуда появится воображаемая опасность.
– Так, значит, все эти ужасные шутки все же ваших рук дело? – Крессида затаила дыхание в надежде услышать отрицательный ответ.
– В этом доме нечистая сила. Вам не следовало принимать мое приглашение. – Голос Арабии, обычно теплый и жизнерадостный, сейчас звучал фальшиво трагически. – Крессида, вы слышите меня?
– Да, слышу.
– Вы правда любите меня? Хотя бы немножко? Несмотря на то, что я старая и глупая?
Крессида почувствовала, как слезы навернулись на глаза. Она мысленно обнимала согбенные плечи, гладила морщинистые руки, сверх меры украшенные драгоценностями. Как можно не любить Арабию, добросердечную, приветливую, немного странную?
– Конечно, люблю! – порывисто воскликнула девушка.
– В конце концов, это самое важное, – чуть громче сказала Арабиа.
Позже, перед сном, Крессида с нежным восторгом вспоминала поцелуй Джереми и то, как Уинтера, всегда сдержанного и насмешливого, не на шутку встревожило приключившееся с ней несчастье. Конечно, его поцелуй, скорее всего, был просто утешением, так ласкают испуганного ребенка...
Светящийся циферблат часов показывал час ночи, но в холле Крессида ясно услышала какой-то звук. Прошло более трех часов, как закончилась вечеринка. Не позволив себе испугаться, девушка вскочила с кровати, накинула халат и распахнула дверь.
Она придушенно вскрикнула, увидев прямо перед собой улыбающееся и ничуть не смущенное лицо Джереми. В руках он держал папку для эскизов, у его ног крутилась кошка.
– Мы с Мимозой решили совершить путешествие в Париж и подняться на Эйфелеву башню. Мимоза немного нервничает, но я считаю, что оттуда открывается потрясающий вид.
Нет, он не может быть столь самонадеянным, чтобы рассчитывать на большее, чем поцелуй.
– Вы сошли с ума? По дому гуляют сквозняки, а вы только что встали после гриппа! К тому же сейчас глубокая ночь.
– Просто я слишком предусмотрителен, – туманно объяснил свой визит Джереми. – И не забывайте, живя здесь, я выполняю обязанности охранника. Когда мне было плохо, вы присматривали за мной, теперь я присмотрю за вами.
– Вы не можете провести здесь ночь! К тому же нельзя воспринимать глупые шутки всерьез!
– Ваше чувство юмора сильнее, чем у Мимозы. Она не находит, что привязывание к ее хвосту жестянки необычайно смешное развлечение.
– Дети бывают жестоки, что с них взять...
– Вы когда-нибудь видели, чтобы на улице в десять часов вечера, в темноте, в тумане шалили дети?
Крессида встретилась с его взглядом и вновь ощутила приступ необъяснимого волнения. Она с грустью подумала, что Джереми так и не пригласил ее на танец.
– Я не так наивна, как вы думаете. Есть некоторые вещи, в которые я... не верю. – Крессида вызывающе вскинула голову, словно защищаясь от притягательного обаяния этого красивого мужчины.
– Вот и славно, – тоном врача, успокаивающего капризного пациента, сказал Джереми. – Я решил сегодня ночью поработать в вашей квартире, и вам придется с этим смириться. Так что идите в постель и постарайтесь уснуть.
– Если уж вы вознамерились остаться здесь, то не удобнее ли будет работать в гостиной?
Он насмешливо поднял брови.
– А понравится ли это Тому?
– Да что вы все время беспокоитесь о нем! – Джереми оставил без комментариев эту реплику, но на его губах промелькнула улыбка. Он проводил Крессиду до спальни и уселся за стол в гостиной.
Затем усадил Мимозу, которая благосклонно позволяла использовать себя в качестве натурщицы, на столе рядом со стоящими в вазе розами.
– Превосходно, – сказал Джереми, – теперь мы закончим наше восхождение на Эйфелеву башню. А вы, мисс, засыпайте, больше вы ни на что не годитесь.
Крессида подумала, что не сомкнет глаз, зная, что Джереми совсем рядом. Она поймала себя на мысли, что не знает, как быть, если он осмелится переступить порог спальни. Крессида даже не догадывалась, что место Тома в ее сердце уже прочно занято Джереми Уинтером и что к ней пришла любовь, о которой мечтает любая девушка.
– Спокойной ночи, – откликнулась Крессида. – Между прочим, Арабиа допускает, что все, происшедшее сегодня, неспроста. Казалось, я должна ненавидеть ее за эксцентричные выходки, но я не могу, напротив, мне хочется заботиться о ней. И я ни в малейшей степени не заинтересована в ее деньгах, даже если они у нее есть, в чем я сильно сомневаюсь. Большинству ее украшений в базарный день цена десять пенсов за дюжину, или я ничего не смыслю в драгоценностях.
– Спите, – повторил Джереми. – Мы с Мимозой возьмем вас в Париж в следующий раз.
– На Эйфелеву башню... это так утомительно, – пробормотала Крессида, поудобнее устраиваясь на подушках.
– Париж прекрасен, – возразил Джереми. – Булонский лес и Монмартр. Цветущие каштаны на Елисейских полях. Комната, которая выходит окнами на Сену и собор Парижской Богоматери. Тюльпаны и настоящие мимозы. Кофе с круассанами, сады Тюильри... Или, возможно, вы, как Мимоза, предпочитаете фонтаны на пляс де ла Конкорд?
Но ответа он не получил. Крессида, улыбаясь чему-то, уже крепко спала.
15
Проснувшись, Крессида обнаружила стоявшую у кровати мисс Глори с утренним чаем на подносе.
– Мистер Уинтер будет пить чай? – осведомилась она бесцветным голосом.
Крессида вскочила, едва сдерживая смех. Комната тонула в сером утреннем свете, и выражение лица мисс Глори казалось более ханжеским, чем всегда.
– Он все еще здесь?
– Да, спит в кресле.
– Бедный Джереми! Он одержим мыслью, что я нуждаюсь в охране. – Крессида ожидала, что мисс Глори поддержит ее и поднимет Уинтера на смех, но старая дева осталась серьезной.
– Может быть, он прав, – сказала она и выскочила за дверь.
Вскоре мисс Глори вернулась и с грохотом поставила чашку и блюдце на стол в гостиной. Шум разбудил Джереми, и мисс Глори как ни в чем не бывало сообщила, что уже начало девятого.
Заспанный Джереми появился на пороге спальни.
– Извините, я страшно виноват. Мне следовало уйти до рассвета.
– Нет, всему виной мое воображение, не стоило накручивать и вас, и себя. Ничего ведь не случилось.
У Крессиды было прекрасное настроение, несмотря на вчерашние события.
– Ничего не случилось, – подтвердил Джереми. Если не считать того, что пришло письмо от Тома. Хотите прочитать его сейчас же?
– Прочту после завтрака, – смутилась Крессида.
– У вас завидная сила воли, – усмехнулся молодой человек.
Крессида понимала, что должна рассердиться на него, но как приятно видеть в дверях своей спальни этого симпатягу и болтать с ним обо всем на свете. Она вспомнила, что вчера ночью он соблазнял ее рассказами о Париже, а накануне вечером, испугавшись за нее, или воспылав желанием, или просто воспользовавшись случаем, поцеловал...
– Мне пора идти, – с сожалением сказал Джереми. – Мы поговорим за ужином, а затем вы попозируете мне.
Одеваясь, Крессида думала об Арабии, которая заперлась в своей комнате, о мистических шутках, о беспокойстве Джереми за нее. Но на работе она будет в безопасности, потом пойдет на ланч в кафе за углом. Она не собирается ни в церковь, ни на кладбище и постарается вернуться до наступления темноты. Сегодня она не станет заниматься историей Люси. Она, как Арабиа, выбирает тактику страуса, предпочитая спрятать голову в песок.
Прежде чем уйти на работу, она поднялась по лестнице и постучалась к хозяйке дома.
– Кто там? – опасливо спросила Арабиа.
– Это Крессида. Пожалуйста, откройте. Я хочу поблагодарить вас за чудесную вечеринку.
– Я рада, что вам понравилось, – услышала она голос безумно уставшей семидесятипятилетней женщины.
– Арабиа, вы больны?
– Нет, дорогая, просто очень устала.
– Но почему вы заперли дверь?
– Хочется чувствовать себя в безопасности, – с горечью прошелестела старая леди.
– Арабиа, у вас разыгралось воображение. Никто не собирается причинять вам зло. Кроме того...
– Вы ничего не знаете, чтобы рассуждать об этом! – воскликнула старая леди с прежней энергией. – О, ненавижу этот дом, как я ненавижу его! Ах, если бы я могла оказаться в пустыне верхом на верблюде... – Было слышно, как Арабиа отошла от двери.
Крессида медленно повернулась и нос к носу столкнулась с мисс Глори, которая несла поднос с завтраком.
– Мисс Глори, что происходит с миссис Болтон?!
– Она боится, что ее отравят.
Неожиданный ответ обескуражил Крессиду.
– Отравят? Но это же абсурд! С чего она взяла...
– Абсурд или нет, но она заставляет меня пробовать все блюда, – отрезала мисс Глори. – Ей все равно, умру я или останусь жива. – Она забарабанила в дверь, крича: – Это я! Я! – И скользнула в узкую щель осторожно приоткрытой двери, которая тут же захлопнулась, и Крессида услышала, как повернулся ключ в замке.
В холле появился облаченный в стеганый халат мистер Моретти, который обиженно восклицал:
– Розовый бутончик! Вы забыли обо мне? Где вы, мой розовый бутончик?
Мисс Глори пренебрегла мистером Моретти ради Арабии! Прежде в утренние часы скрипач неизменно удостаивался ее внимания. Означало ли это, что старую деву действительно беспокоило состояние Арабии или ей надоел бессмысленный флирт? Крессида не знала ответа, но справедливо полагала, что последующие события прольют свет на эту загадку.
Ни один человек не упомянул о ее вчерашнем падении с лестницы, ни один не справился о самочувствии. Словно все сговорились. Что ж, стоит ли вспоминать о каком-то пустяке. Вздохнув, Крессида отправилась на работу.
В середине дня в магазине зазвонил телефон. Мистер Маллинз взял трубку и крикнул Крессиде через весь магазин:
– Вам просили передать, что Мимоза заперта в вашей комнате и срочно нужен ключ.
– Мимоза?! – воскликнула Крессида. – Должно быть, я ее закрыла сегодня утром, когда уходила. Джереми и Мимоза провели эту ночь... – Она запнулась. – Джереми пришла в голову странная идея, что он должен не спускать с меня глаз после того, как я упала на лестнице, ну и я разрешила ему посидеть в гостиной, а он захватил для компании Мимозу... О, как я могла запереть ее?
– Не кажется ли вам, что кошка вряд ли стала бы ждать, пока вы запрете дверь? – усомнился мистер Маллинз.
– Вообще-то, конечно, она должна была выскочить. Но в прошлый раз она оказалась в моей комнате отравленная, а вчера кто-то привязал жестянку к ее хвосту и подбросил ее опять-таки ко мне. Может быть, это полтергейст или что-то в этом роде?
Мистер Маллинз позволил себе подмигнуть девушке.
– Так или иначе, но бедного зверя надо немедленно освободить. И поскольку скоро обеденный перерыв, можете не торопиться. Взгляните одним глазком на Арабию или приготовьте чай для вашего рыцаря.
– Мистер Маллинз, вы... чудесный! Я обожаю вас!
Крессида послала шефу воздушный поцелуй и помчалась за шляпой и пальто.
Но когда девушка вошла в свою квартиру, Мимозы не обнаружила. Крессида не поленилась заглянуть под диван и под кровать, но большой рыжей кошки и след простыл. Снова розыгрыш! Но кто? С кем разговаривал мистер Маллинз? Доброжелатель, конечно, забыл представиться...
Крессида решила спуститься к Джереми, когда заметила, что у гардероба открыта дверца. Девушка точно помнила, что закрывала ее на ключ. Она подошла к шкафу. А что это за наряды аккуратно развешаны на вешалках? Откуда взялись эти яркие платья, бобровая шуба, темно-серый костюм?.. Сбитая с толку, она ощупала незнакомые вещи. Тошнотворный затхлый запах ударил ей в ноздри. Крессида заглянула в темное пространство шкафа. Запах нафталина, смешанный с ароматом каких-то цветов... Увядшие розы, пронеслось у нее в голове. И платья сшиты по моде двадцатилетней давности. Платья Люси, подумала она, когда ее пальцы коснулись серебристой парчи. Сильный удар сзади бросил ее к дальней стенке шкафа, и Крессида погрузилась в темноту...
Сквозь шум в ушах она услышала, как поворачивается ключ, отрезая ей путь к свободе.
Крессида запаниковала. Еще немного, и она снова потеряет сознание, на этот раз от удушливого нафталинового запаха. Пленница подняла голову, пытаясь хоть что-то разглядеть, и почувствовала, как ее щеки коснулся холодный мех. В ужасе вскочив, она изо всех сил забарабанила в тяжелые двери.
– Выпустите меня! Кто там?! Выпустите меня!
В ответ ни звука. Человек, который, должно быть, прятался за распахнутой дверцей шкафа, предвидел, что Крессида заинтересуется содержимым гардероба, а когда она так и поступила, стукнул ее по голове, ловко запер дверцы и неслышно выскользнул из квартиры, оставив свою жертву медленно и мучительно умирать от удушья.
Нет, этот человек не ушел. Крессида слышала тяжелое дыхание, кто-то стоял поблизости и садистски наслаждался ее беспомощными выкриками.
Это дыхание! Где она слышала его прежде? О Боже, вспомнила. Так дышала сегодня утром Арабиа из-за запертой двери. Тяжелое старческое дыхание.
– Арабиа! – рыдала Крессида. Это вы? Выпустите меня, пожалуйста. Это чудовищная игра!
Снаружи раздался зловещий хриплый смех, от которого Крессиду бросило в жар, а на лбу выступила испарина.
– Арабиа! Я задохнусь здесь! Вы хотите, чтобы я умерла? Вы же говорили, что любите меня!
Раздался еле слышный шорох, затем хриплый шепот:
– Вы должны были уехать. Какое вы имеете право совать нос в жизнь Люси? Может, ее вещи расскажут вам что-то новенькое, и вам будет что унести с собой в могилу. – Послышалось шарканье, затихавшее по мере того, как убийца удалялся все дальше и дальше.
Затем, почти бесшумно, Арабиа стала удаляться все дальше и дальше.
– Арабиа! – крикнула Крессида, находясь на грани беспамятства от ужаса и паники.
Никакого ответа. Но должен же кто-нибудь в доме услышать мой крик! Мисс Глори, миссис Стенхоп, Джереми. Почему он оставил меня одну, после того как всю ночь охранял мой покой? Но он думает, что я на работе, в безопасности. Возможно, его нет дома, ведь он собирался проверить запись о смерти Люси Мередит. Бедной Люси, у которой нет могилы, потому что сумасшедшая старуха не хочет смириться с тем, что ее дочь умерла...
– Джереми! Миссис Стенхоп! Мисс Глори!
Мисс Глори, скорее всего, отправилась за покупками, миссис Стенхоп, наверное, отдыхает в своей комнате и не может услышать крики. Любознательный Даусон, который патологически любит убийства, должно быть, на работе. Арабиа, несмотря на безумие, выбрала подходящее время для последнего и самого дьявольского трюка. Наверняка это Арабиа, изменив голос, говорила с мистером Маллинзом, и он, наивный, все принял за чистую монету и не подозревает, что случилась беда. Никто не хватится меня в ближайшее время, а вечером будет поздно...
– Пожалуйста! Пожалуйста! Кто-нибудь! Выпустите меня отсюда!
Она рыдала и все больше выбивалась из сил. Удушливый запах роз становился невыносимым. Шелк шуршал на ее щеке... Крессида проклинала ту минуту, когда позволила заинтриговать себя трагической историей Люси. И вот расплата за любопытство бесславная смерть в удушливой темноте среди платьев умершей девушки.
Крессидой овладела сонливость. Если она умрет, никто не будет убиваться по ней. Возможно, Джереми огорчится, что так и не закончил ее портрет. Том?.. Ох, опять забыла написать ему. Бедный Том, когда он узнает, что его невеста закончила жизнь в чужом шкафу, он почувствует себя оскорбленным, но ради приличия вздохнет: «Бедная малышка...» Нет, так скажет Джереми...
И тут Крессиде показалось, что она слышит скрипку. Наверное, под эту музыку Люси танцевала на балу...
От румбы до реквиема...
Эти слова словно пронзили ее мозг и вывели из состояния, близкого к летаргии. Она не собирается умирать! Ни за что! Мистер Моретти. Он должен услышать, если она постарается крикнуть изо всех сил. Должен!
Последняя отчаянная попытка. Крессида кричала как оглашенная и барабанила в дверцы, пока до крови не ободрала кулаки.
Ей показалось или скрипка смолкла? Почти сразу же раздались шаги, вот повернулся ключ в замке, и дверца шкафа открылась.
– Я здесь... – прошептала Крессида и кулем повалилась на пол.
16
Мистер Моретти быстро оценил ситуацию и принес бренди, которое заставил Крессиду выпить залпом, затем усадил ее на диван и попытался успокоить.
– Почему она сделала такую ужасную вещь? – всхлипывала девушка. – Она хотела, чтобы я умерла?
– Ну, вряд ли бы вы умерли, – заметил мистер Моретти в свойственной ему рассудительной манере. – Просто из-за спертого воздуха вам стало дурно, но в нутро гардероба, конечно, проникал и кислород. Вы просто запаниковали, а это глупо. Запомните, никогда нельзя терять голову!
– Вам легко говорить, вы не были на моем месте, – обиделась Крессида.
– К счастью, нет. Но я ни минуты не остался бы в этом доме, случись подобное со мной. – Он смотрел на нее светлыми добрыми глазами, и его лицо выражало участие.
– Вы думаете... мне опасно здесь оставаться?
– Уверен в этом. Сколько можно испытывать судьбу? Вам мало приключений? Говорят, вчера на вас напали на лестнице. Сегодня заперли в шкафу... Пока Бог вас миловал, но везение рано или поздно заканчивается.
Крессида задрожала всем телом.
– Вы должны уехать, – продолжал мистер Моретти назидательным тоном. – Ситуация обострилась. Арабиа злобная взбалмошная старуха. Сегодня она вас целует, а завтра... Ну, это вы уже испытали на собственной шкуре. Люси – ее навязчивая идея.
– Миссис Болтон действительно ненавидит меня за то, что я жива, а ее дочь – нет? – прошептала Крессида, давясь слезами. – Я не хотела верить этому, но теперь...
– У вас достаточно денег, чтобы уехать домой? проявил заботу мистер Моретти. – Если нет, я с радостью одолжу вам немного.
– Очень мило с вашей стороны, но у меня есть несколько фунтов. Мистер Маллинз... О, я уже должна была вернуться!
– Нашли о чем беспокоиться! Прежде всего следует думать о собственной безопасности, как вы не понимаете? Идите собирайтесь, я провожу вас до станции.
Но Крессида не могла сдвинуться с места. У нее не так много вещей, но она чувствовала, что не способна собрать их и уложить в чемодан. Совсем недавно она была на седьмом небе от счастья, что у нее теперь есть эта прелестная комната, которую заботливо приготовила для нее Арабиа. Наивное заблуждение! На самом деле Арабиа приготовила ее для Люси, так же как и другую комнату, наверху, навеки пустую и безжизненную. Арабиа не смогла вынести присутствия в доме молодой привлекательной девушки, она предпочла увидеть ее в гробу.
– Не думайте ни о чем, – журчал мистер Моретти, уезжайте. Уверяю вас, скоро вы забудете о Доме Дракона и обо всем, что здесь произошло. Я, пожалуй, попрошу миссис Стенхоп помочь вам собрать вещи.
Не слушая возражений Крессиды, он вышел и вскоре вернулся мягкой танцующей походкой в сопровождении миссис Стенхоп.
Миссис Стенхоп едва дышала, глаза ее неестественно расширились за толстыми стеклами очков. Она походила на сову, которую разбудили средь бела дня.
– Бедное дитя! – прошептала она. – Мистер Моретти рассказал мне, что с вами произошло.
– Он считает, что я должна уехать, – беспомощно пробормотала Крессида.
– Боюсь, он прав. Мы с Даусоном думали так с самого начала. Мы хорошо знаем ее. – Колкий выразительный взгляд был направлен в потолок, к апартаментам Арабии. – Она выжила из ума. Мы слышали вчера ее бормотание, прерываемое истерическими вскриками.
– Вскриками?
– Ну да. Она разговаривала сама с собой. Или с этим ужасным попугаем. – Миссис Стенхоп заученным жестом схватилась за горло. – Даусон скоро придет и проводит вас на вокзал.
– Поторапливайтесь, – вежливо вмешался мистер Моретти, – вы должны спастись. Не надо спорить. Вы готовы?
– Нет еще, – прошептала миссис Стенхоп. – Где ваш чемодан, дорогая?
Их энергия вывела Крессиду из прострации. Она нашла в себе силы подойти к шкафу, взять с верхней полки чемодан и показать миссис Стенхоп, какие платья принадлежат ей.
Когда миссис Стенхоп увидела содержимое гардероба, глаза ее еще больше расширились, но она ничего не сказала и принялась торопливо запихивать в чемодан вещи, которые Крессида с волнением укладывала недавно, отправляясь покорять Лондон.
Крессида не могла думать ни о чем другом, кроме пережитого ужаса в удушающей темноте шкафа. Она, как автомат, подчинялась миссис Стенхоп и мистеру Моретти, которые проявили о ней поистине родительскую заботу.
—Я думаю, мисс Баркли следует подняться наверх и попрощаться с нашей хозяйкой, – сказал мистер Моретти. – Вы согласны, миссис Стенхоп?
А с остальными? – подумала Крессида. Мисс Глори, которая всегда была добра ко мне, и Джереми, и Мимоза... Неужели она никогда больше не увидится с Джереми?
– Сейчас в доме больше никого нет. – Винсент Моретти словно прочитал ее мысли. – Мистера Уинтера я встретил на улице, он садился в автобус, а мой розовый бутончик отправился за покупками. – Не показалось ли Крессиде, что глаза миссис Стенхоп весело сверкнули, когда Моретти упомянул мисс Глори? – Думаю, вы достаточно великодушны, чтобы забыть обиды и сделать маленький реверанс почтенной леди. Скажите ей, что вы уезжаете и лишаете ее любимых развлечений.
Крессида, все еще находившаяся под воздействием большой порции бренди, которую дал ей мистер Моретти, позволила уговорить себя и поднялась наверх в сопровождении миссис Стенхоп, заботливо обнимавшей ее за плечи.
– Удивляюсь, как вы не боитесь оставаться здесь, – заметила Крессида.
– Нам с Даусоном некуда идти, так что выбирать не приходится. И кроме того, на нас она не вымещает свою злобу.
Злоба, ненависть, ожесточение... Какие ужасные слова! Крессида постучала в белую дверь и позвала:
– Арабиа! Я пришла попрощаться, я уезжаю.
– Громче! – посоветовала миссис Стенхоп.
– Кто там? Кто уезжает? – донеслось из-за двери.
Искреннее недоумение Арабии переполнило чашу терпения Крессиды. О, мадам, подумала она, как вы коварны, а я любила вас! Вы казались мне чудесной, волшебной, доброй, а на самом дела... Крессида молча стала спускаться по лестнице и только сейчас подумала, что ее ждет поезд и неуютный вокзал и что надо послать телеграмму Тому.
Мечты... все пустое. Восхищение, благоговение, надежды... все позади.
Даусон возник у парадного входа, словно сказочный джинн, тонкий как тростинка, обвешанный бутылками с молоком.
– А, ты как раз вовремя, – обрадовался мистер Моретти. – Проводи мисс Баркли на поезд.
Задержав взгляд на чемодане, затем на дорожном платье Крессиды, Даусон вопросительно посмотрел на мать.
– Произошел другой... эпизод, – многозначительно прошептала та.
– Идемте, – кивнул Даусон. – Я возьму такси, это самый безопасный вид транспорта. На улице снова густой туман, а в тумане всякое может случиться. Сегодня в газете опять пишут об убийстве девушки в красных туфлях.
Крессида содрогнулась. Лучше рискнуть и дойти в тумане до автобуса, чем терпеть Даусона, который будет всю дорогу смаковать детали убийства. Однако протестовать бесполезно, кто-то должен проводить ее. Крессида предпочла бы общество мистера Моретти, он внушал ей доверие своей широкой улыбкой.
Такси, найденное Даусоном, уже энергично сигналило у входа. Миссис Стенхоп робко протянула на прощание руку и прошептала:
– Не унывайте, все уже позади.
Мистер Моретти помог девушке усесться в такси и с подчеркнутой учтивостью произнес:
– Поймите, мисс Баркли, мы делаем это ради вашей безопасности. Ваш отъезд для нас большая потеря.
– Великолепно, – пробормотал под нос Даусон. – Скажите это мисс Глори.
Миссис Стенхоп быстро поднялась по ступенькам и жестом показала в направлении окна над лестницей. Крессида взглянула вверх и увидела неясные очертания лица Арабии, прижавшейся лбом к стеклу. Вся ее поза выражала скорбь.
Слезы брызнули из глаз Крессиды. Должна ли она уезжать? Бедная старая леди, одинокая, вступившая в борьбу со своим помешательством. Что будет с ней?
– Паддингтон, – резко сказал шоферу Даусон, – и, пожалуйста, побыстрее, мы торопимся на поезд.
В последнюю минуту Крессида увидела, что мистер Моретти игриво обнял миссис Стенхоп. Девушку удивило, что бесцветную жалкую миссис Стенхоп такая фривольность даже не смутила.
От внимания Даусона также не ускользнул жест мистера Моретти, и он с отвращением заметил:
– Этот бонвиван ни одной юбки не пропустит и всегда пользуется ответным вниманием. Даже ма не видит его насквозь.
– Что в этом особенного? Ну нравится человеку флиртовать. Мистер Моретти совершенно безобиден.
Даусон сердито передернул плечами.
– В первую очередь он всегда преследует свои интересы, даже когда воображает, что делает что-то для других.
– Вы думаете, он преследовал свой интерес, когда уговаривал меня уехать.
– Это был искренний порыв, – неохотно признал Даусон. – Каждый на его месте сделал бы для вас то же самое. – Затем, забыв о мистере Моретти, он энергично повернулся к Крессиде. – Правда, что миссис Болтон заперла вас в шкафу? Черт возьми, вы легко отделались, я был уверен, что она пустит в ход яд.
Туман скрыл от Арабии отъехавшее такси, и она снова осталась одна в Доме Дракона. Весна, вернуть которую она мечтала, оказалась недолговечной. В отличие от голоса, который шипел: «Я ненавижу тебя!» – и все чаще терзал ее мозг.
Старая леди была страшно напугана и поэтому заперлась в своей комнате, с замиранием сердца прислушиваясь к каждому шороху, к каждому звуку. Крессида покинула этот дом, а вместе с ней Арабию покинули надежды вновь обрести счастье. Так к чему же теперь заботиться, заперта дверь или нет?
– Кто бы мог подумать, что меня так легко запугать? – обратилась старая леди к своему верному попугаю. Ахмет издал воинственный клич: дескать, мы еще посмотрим, кто кого.
Арабиа прошла в прихожую и отперла дверь, нарочито громко повернув ключ в скважине, потом вернулась в ярко освещенную комнату и стала ждать.
