Текст книги "Исповедь Розабеллы"
Автор книги: Дорофея Анисимова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
«Где же ты, Андрей, когда так нужен?»
Максим несколько секунд молча смотрел на меня, прищурив глаза, затем покачав головой, сказал:
-Я не хотел этого делать, но ты сама вынуждаешь меня к этому...
Я и моргнуть не успела, как Максим одним движением схватил меня, перекинул через плечо и понес к, невесть откуда взявшейся, машине. Уже через секунду меня бросили на заднее сиденье и захлопнули дверь.
Только когда Макс сел за руль и прозвучал щелчок замков, я пришла в себя и вскочила с места, больно ударившись головой.
-Что ты творишь? Выпусти меня отсюда, – я пыталась, прогнувшись через переднее сиденье, пробраться к заветной кнопочке, чтобы открыть двери, но Максим рассмеявшись, закинул меня обратно, – Ты что смеешься?
-Ты ведешь себя как малое дитя, Роза, – Максим бросил на меня взгляд через зеркало заднего вида и завел машину.
-Это ты ведешь себя, как ребенок, Максим. Что за шутки?
Машина плавно двинулась вперед, все ускоряясь, но прежде чем здание полностью скрылось из виду, я успела увидеть Андрея, глядевшего нам вслед. Он выглядел таким потерянным и в то же время злым, что заставило меня прикрыть глаза, а чувству вины вспыхнуть с новой силой.
Я и так чувствовала себя виноватой перед ним за то, что никак не могла ответить на его чувства взаимностью, а теперь и это...
Хотя... Я-то в чем виновата?
Не я же просила красть меня и везти в неизвестность?
Откинувшись на сиденье, я закрыла глаза и попыталась осмыслить все происшедшее.
Бороться все равно не получится. Максим никогда не отступит от своего и не позволит мне нарушить его план.
Вот, есть ли он у него, этот план? Или на этот поступок его натолкнули мои слова о женихе?
Значит, это я все-таки виновата?
«Да зачем ему твой жених? – зло прошептал разум мне на ушко, – Ты же видела его жену!»
Я уныло кивнула головой в знак подтверждения этому предположению и приняла к разумению тот факт, что Максим все это сделал специально!
«Он же сказал, что не хотел этого», – тихо посмеиваясь над моими попытками переложить вину на Макса, пробурчало сердце.
Услышав это, я улыбнулась и хотела уже согласиться, как мой мысленный разговор прервал голос Максима:
-Что с тобой, Роза?
Его глаза, отражающиеся в зеркало, глядели на меня недоуменно. Он явно был изумлен.
-Да так... проводила мысленное совещание...
Что поделать, милый? Я сама себе удивляюсь! В последнее время начала творить такое, что мать родная не поверила бы, услышав.
А все из-за чего? То есть из-за кого?
Может, у меня не рак легких, а рак головного мозга?
Или же раздвоение личности, которое так распространилось по всему миру, настигло и мою, еле заметную персону?
-О чем ты думаешь?
Кажется, Максим решил не обращать внимания на мои заскоки и перевести разговор на другую тему.
И вновь я ответила вопросом на вопрос:
-Почему тебе это интересно?
-Мне интересно все, что касается тебя, Роза, – ответил Максим и, бросив на меня еще один мимолетный взгляд темных глаз, продолжил, – Просто сейчас твои глаза погрустнели.
-Тебе показалось!
Неужели, все мои мысли отражаются так отчетливо на моем лице? Да, Максим мне сейчас очень грустно!
Да и кто веселился бы, узнав о своей неизлечимой болезни?
Мой категоричный и резкий ответ не понравился Максиму и он вновь заговорил, после нескольких минут тяжелого молчания:
-Ты думаешь об Андрее? О своем женихе?
Не знаю почему, но в этот момент я не смогла заставить себя соврать и притворяться дальше!
Не смогла соврать ему!
Может, это было из-за того, что мысли о смерти не покидали меня? Или из-за того, что голос Максима впервые, за все время нашего с ним общения, был неуверенным?
Не знаю, какова была причина, заставившая меня сказать правду, но я, развалившись боком на сиденье и, прижав колени к груди, тихо прошептала:
-Он никогда не был моим женихом!
Мне хотелось хоть на несколько мгновений забыть обо всем плохом и раствориться в этой убаюкивающей тишине... хотелось просто закрыть глаза и представить, что всего, что случилось со мной, за прошедшие месяцы не было и мы с Максимом все еще вместе.
Все еще счастливы! И одни на всем белом свете!
Поэтому, я, устало закрыв глаза и подложив руку под щеку, еще раз тихо обронила правду, все это время скрывавшуюся в сердце:
-Ты единственный...
Уже через несколько минут, я провалилась в царство Морфея!
***
Не знаю, сколько часов мы ехали, но проснулась я на руках Максима, который поднимался вверх по, поскрипывающей лестнице какого-то темного подъезда.
В нос мигом ударил затхлый запах какой-то дряни и я, не сумев сдержаться, сморщилась и громко чихнула.
-Проснулась? – спросил Максим!
Я не нашла смысла отвечать на этот риторический вопрос и лишь попросила:
-Поставь меня! Я сама могу идти. И вообще, куда ты привел меня?
Но, когда он слушал меня?
Лишь криво усмехнувшись, Максим продолжил подниматься по лестнице и через несколько минут остановился у одной из двух дверей, находящихся на одной лестничной площадке.
Только тогда, он поставил меня на землю и, достав из переднего кармана уже помятого пиджака, небольшой ключ, открыл дверь квартиры №323(как я успела разглядеть).
Максим отодвинулся, пропуская меня вперед и ложа ключ обратно, но заметив, что я, вместо того, чтобы заходить внутрь, наоборот отошла на несколько шагов назад, обратил на меня проницательный взгляд.
А что он ожидал от меня?
Что я, беспрекословно подчинюсь его команде и зайду в эту подозрительно-темную квартиру, из которой доносился запах не лучше, чем во всем доме?
Зачем он вообще притащил меня сюда?
В это захолустье?
Будто прочитав мои мысли, Максим ровным, лишенным всяких эмоций, голосом, объяснил:
-Мы в Питере, Роза. И в этой квартире я провел все свое детство.
Что? Максим... здесь?
И как в Питере? Я что, так долго спала?
Его слова так поразили меня, что я неосознанно поддалась его сильным рукам, подталкивающим меня внутрь. Зайдя следом, и прикрыв дверь, Максим повел меня в глубь помещения и, протянув руку, куда-то в левую сторону, нажал на выключатель.
Через секунду, комнату залил яркий свет, открыв мне вид, от которого мои глаза расширились, а из горла вырвался возглас удивления!
Обшарпанные белые стены, грязный пол с потрескавшейся половой краской, потолок почерневший от влаги.
Неужели, Максим говорит правду и он жил здесь?
Как? Когда? Почему?
Вопросы, сменяя один другой, проносились в моей голове. Я не могла представить себе, что люди могли жить в таком месте. Это же немыслимо. Невозможно.
Надеясь получить ответы на мучившие меня вопросы, я повернулась, к стоявшему у небольшого окна с насквозь прогнившими рамами, Максиму и так и застыла на месте.
Его голова была наклонена набок, плечи опущены, губы пожаты, а в слегка прикрытых длинными ресницами, глазах отражались такие сильные душевные эмоции, что мое тело само потянулось к нему. Я впервые видела его в таком состоянии. Таким потерянным и грустным... таким задумчивым и отрешенным, что полностью забыл о моем существовании. Я была уверена в этом.
Но я не могла больше оставаться в сторонке. Не хотела, чтобы он вновь закрылся в себе.
Мне так захотелось успокоить его... так захотелось приласкать, что я не сумела удержаться и, подойдя к нему сзади, крепко обняла:
-Расскажи мне все, Максим! Пожалуйста!
Почувствовав мои руки на своей талии и услышав мой голос, Максим вздрогнул и, повернулся ко мне лицом, удерживая на месте. Слега отстранившись, он пристально глянул на меня печальным взглядом, а затем неожиданно прижал к себе, шепча:
-Я так люблю тебя, Роза... так люблю...
Его голос был наполнен такой болью и пропитан таким отчаянием, что я даже испугалась.
-Что с тобой, Макс? – я вырвалась из его объятий, чтобы взглянуть ему в лицо и увидела то, чего никогда не ожидала увидеть.
Максим, всегда такой безразличный... всегда такой бесстрастный и холодный... иногда ласковый, иногда грубый, но никогда не проявлявший своих истинных чувств теперь плакал...
Да именно плакал!
Его глаза были плотно зажмурены, но сквозь них все равно пробивались прозрачные капли и скатывались по щекам.
Я протянула руку и провела ею по мокрой щеке, собирая кристально чистые отблески его внутренних чувств, которым он дал волю только сейчас. Только рядом со мной!
Максим открыл глаза, и мое сердце больно сжалось от сочувствия за любимого.
Хоть я ничего и не знала, и мне ничего не было известно, я понимала, что эти сильные эмоции вызваны его воспоминаниями.
То, как он заявил мне, что жил здесь раньше – бесстрастно и тем же временем, проникновенно... то, как он осматривал помещение – с грустью и любовью...
-Я так виноват перед ними...
Хриплым и дрожащим голосом выдал Максим и начал медленно опускаться на колени, не обращая внимания на грязный пол.
Он обхватил голову руками и, покачиваясь из стороны в сторону, не прекращал бормотать последние слова.
Не удержавшись, я кинулась к нему и присела рядом, притянув его к себе.
-Поделись со мной своим горем, Максим, – из моих глаз тоже полились слезы, – расскажи мне все, чтобы я смогла забрать твою боль себе... передай мне все свои несчастья...
Я начала покрывать его лицо поцелуями и гладить по волосам, надеясь, что он все-таки решит открыть мне дверь в свою душу...
Не знаю сколько мы так просидели, обнявшись и прижавшись друг к другу, но лишь, когда сквозь окно начали пробиваться первые лучи утреннего солнца, я услышала голос Максима, который опустил свою голову мне на колени и уткнулся в них лицом:
-Моей матери было всего шестнадцать, когда она забеременела и вышла замуж за моего отца,– мое сердце ускорило свой ритм, а руки начали дрожать, когда я поняла, что он решился на этот шаг, – вышла замуж, предполагая, что будет счастлива в этом браке, но все вышло наоборот. Отец был из состоятельной и интеллигентной семьи, и его родители не приняли невесту. Они хотели, чтобы сын бросил провинциальную простушку и женился на девушке, которая соответствовала бы их семье. Но отец впервые в жизни воспротивился их воле, и тайно женившись на моей матери, привел ее в родительский дом, как законную жену. Наверное, он надеялся, что они его поймут и все-таки примут его возлюбленную, но...– Максим помолчал несколько минут, наверное, собираясь с мыслями, – бабушка с дедушкой прогнали моих родителей, заявив, что он им больше не сын, и они лишат его всего наследства, если брак в ближайшее время не будет расторгнут.
-И что сделал твой отец? – не сдержавшись, спросила я, когда это молчание затянулось дольше прежнего.
Максим поднял свою голову с моих колен и, поднявшись на ноги, потянул за собой. Только, когда он провел меня в другую комнату и усадил на кровать, стоявшую у правой стены, я заметила, что эта комната, в отличие от другой, намного чище и обставлена некоторой мебелью. А именно, двуспальной кроватью, круглым столом и двумя креслами.
Окна здесь были занавешены светлыми шторами, а кровать застелена чистыми простынями.
Прежде чем, я успела задать, интересующий меня вопрос, Максим уложил меня на кровать и, устроившись рядом, одной рукой притянул к себе, прижав к своему телу.
-Мой отец остался со своей беременной женой,– продолжил он свой рассказ, кладя мою голову к себе на грудь, – В первое время они жили сносно, на оставшиеся у отца деньги, но когда закончились они, начались серьезные проблемы. Отец, который всю свою жизнь привык сидеть на шее у родителей, не хотел работать, а несовершеннолетнюю беременную маму никто не хотел брать на работу.
-Сколько было твоему отцу тогда?
-Девятнадцать. Он даже не поступил на учебу, зная, что отец купит ему диплом и наймет в свой офис. Через семь месяцев после свадьбы родились я и моя сестра, и двумя проблемами стало больше. Единственным человеком, который помогал нам прожить, был отец матери, мой дедушка. Он отдавал почти всю свою пенсию, но и он вскоре скончался, оставив нас и без этого. Моему отцу все-таки пришлось наняться охранником у какого-то магната, а мать устроилась уборщицей в школе. Чтобы не оставлять двухгодовалых детей одних дома, она брала нас с собой. В ту же школу мы и пошли через четыре года в первый класс.
-Я никогда и не могла себе представить, что у тебя есть сестра-близнец. Это так странно. Где же она?
Я пожалела, что вмешалась в его рассказ, когда все его тело напряглось после заданного вопроса, а руки сильно сжали мою талию, заставив вскрикнуть от боли.
-Прости,– мигом отрывая руку, прошептал Максим, – Когда мы с сестрой учились в четвертом классе, погибли и родители моего отца в автомобильной катастрофе. Он, конечно же, горевал по ним сильно, но, когда объявили завещание, просто взбесился, проклиная всех и вся. Родители не оставили ему ничего, завещав все свое состояние благотворительным фондам. Как я понял, мой отец все-таки надеялся, что родители сжалятся над ним и простят. Может, это и случилось бы, проживи они чуть дольше, – Максим уткнулся лицом мне в волосы, – После этого, отец начал промывать свое горе водкой и чистым спиртом , и вымещать свою злость на всех нас, а в особенности на мать, которую и винил во всем. Каждый день он пил, каждый день бил, ругался... Это был нескончаемый ад, пока, однажды Анжела – моя сестра – чуть не погибла, получив от него удар по голове. Два месяца сестра пролежала в больнице и, казалось, поняв всю свою вину, отец, наконец, пришел в себя. Он устроился в одну фирму инженером-механиком, так как хорошо в этом разбирался, но пить не прекратил... Это была будто зависимость, понимаешь? Но мы уже привыкли, да и он не поднимал на нас руку, только ругался... И все было спокойно, пока однажды его не обвинили в незаконном обороте наркотиков и посадили в тюрьму.
-А он был виноват?
Максим усмехнулся и отрицательно покачал головой:
-Хоть отец и был той еще пьяницей, но он никогда не пошел бы по этому пути! Кто-то явно решил переложить вину на ни в чем неповинного парня и спасти свою задницу.
-И что же случилось?
-Мой отец, Сергей Чернышевский – когда-то бывший богатенький сынок, покончил жизнь самоубийством, не выдержав всех обязательств.
-Неужели к нему так плохо там обращались, что он...
-Мне кажется, что тюрьма лишь подтолкнула его к решению, которое он не раз раньше обдумывал. Он, просто, по жизни был слабым.
Я не могла себе представить, что у Максима, такого гордого и сильного, мог быть такой отец, который, не подумав о своей семье, решил просто уйти из жизни.
-А потом? Что случилось потом, Макс?
-Потом был ад, Роза, – максим прикрыл глаза и наполненным болью голосом, объяснил, – сестра и мать обвинили меня в том, что это я занимался оборотом наркотиков и, когда полиция наткнулась на мой след, переложил свою вину на родного отца.
-О, Боже!
Это все, что я могла выдавить из себя! Все, на что была способна!
Я не могла представить, что чья-то семья может поступить так с членом своей семьи, ведь сама всю жизнь жила в любви и понимании.
-Мать выгнала меня из дома, обвинив в том, что из-за меня вся их жизнь потеряла смысл.
-Максим, мне так жаль, родной, – я потянулась к нему и нежно поцеловала в губы, желая передать крупицу своей любви и вдохнуть в него силы.
Максим ничего не ответив, углубил поцелуй, заставляя меня задрожать и застонать от удовольствия.
-Я так скучал, Роза, – оторвавшись от меня, прошептал он и продолжил прерванный рассказ, – почти две недели я прожил на улице, питаясь остатками и воруя в магазинах. Проводя ночи на холоде, в кладбище, у могилы отца. Именно там меня и обнаружил человек, которому я обязан своей теперешней жизнью. Именно этот человек спас голодного бездомного ребенка и приютил у себя дома.
-И кто же это был? – спросила я, уже ощущая какое-то предчувствие.
-Отец Натальи.
Глава 14
«Моя жизнь в твоих руках – так держи ее крепче и никогда не отпускай...»
Это имя, произнесенное вслух, заставило меня вздрогнуть и, оторвавшись от Максима, присесть на кровати.
Не знаю, как и почему, но за этот час я успела забыть все плохое, что было связано у меня с ним. Успела окунуться в его мир, который он, наконец, решил разделить со мной, и даже не подумала о том, что мама может волноваться.
Конечно, все это можно объяснить тем, что Максим решил довериться мне, что он решил впустить меня в свою жизнь и открыть тайны мрачного прошлого. А оно явно у него было мрачным.
Сердце до сих пор сжимается от боли...
Как представлю Максима маленьким мальчиком, шлющегося по ночным проулкам в поисках пищи... голодного и оборванного... усталого и страдающего...
Но имя жены вновь вернуло все в прежнее русло. Разрушило очарование.
Я нервно сжала простынь обеими руками и бросила взгляд через плечо.
Максим закинул руки за голову и теперь лежал, откинув на них голову и глядя в темный потолок. Полные губы были поджаты, густые брови нахмурены, черные пряди волос чуть прикрывали лоб.
-Я должна вернуться домой.
Слабая попытка разрушить возникшую напряженность и достойно исчезнуть.
-Нет.
Резкий категоричный ответ, заставивший сердце больно сжаться.
Все! Час слабости прошел и теперь можно снова стать прежним? Роза вновь стала игрушкой для «морального» битья?
Немедля вскочила с кровати, и уже хотела кинуться в сторону, как сильные руки удержали меня на полпути и кинули обратно на мягкую поверхность.
-Ты не имеешь права удерживать меня против моего желания.
-Твои желания здесь не учитываются, – Максим прижал меня спиной к кровати и навалился сверху, локтями упершись в постель по бокам от моей головы. Он наклонил голову и пристально вгляделся в глаза, – думаешь, я для развлечения рассказал тебе обо всем?
Я попыталась вырваться, но все безрезультатно. Лишь ухмылка в ответ.
-Для чего же?
Неужели, это мой голос так дрожит?
Максим пальцами правой руки нежно провел по моей щеке, а затем, отстранившись, развалился рядом.
-Я не просил его об этой услуге. Не просил, чтобы меня жалели, – тихим голосом прошептал он.
Я сразу поняла о ком и дет речь и непроизвольно придвинулась ближе, чтобы лучше слышать.
Чтобы не происходило в прошлом, как бы сильно он меня не обижал, я не могла не интересоваться. Не могла отвернуться.
Да, возможно, я об этом пожалею. Возможно, я потом буду ненавидеть себя за эту слабость, но сейчас меня это не волновало.
Как говорила Скарлетт, героиня моего любимого романа:
«Я подумаю об этом завтра!»
Сейчас же главное – ничего не упустить, ничего не пропустить!!!
Максим несколько раз тяжело вздохнул и продолжил свои откровения:
-Я даже сопротивлялся этому. Не желал и мыли допускать о том, что могу стать для кого-то обузой, – он оторвался от созерцания комнаты и на секунду прикрыл глаза, – А когда узнал, кем является его дочь, то вообще предпринял попытку бега.
-Ты знал Наталью до этого?
Вопрос вырвался сам собой.
-Не сказать, что знал. Просто имел честь быть избранным.
Я непонимающе уставилась на Максима. Избранным?
-Что ты хочешь этим сказать?
-Я много слышал про нее. И слухи эти были неприятными, – он повернулся ко мне боком и, протянув руку, поправил за ухо выбившийся локон, – она была дочерью крупного бизнесмена, понимаешь? Для нее не существовало никаких преград, не существовало запретов. Она подчиняла других. Подчиняла угрозами. А это было тем, что я ненавидел больше всего.
Догадка пришла ко мне неожиданно, и не успела я подумать, как мысли обратились в речь:
-Она захотела тебя?
Руки сжались в кулаки, а сердце забилось быстрее в ожидании ответа, который я уже могла предвидеть.
-Правильный ответ, 3 миллиона твои, – усмехнувшись, подтвердил Макс.
-Неудачная шутка, – пробурчала в ответ и отстранилась.
-Прости.
Что???
Максим попросил прощения?
Я удивленно уставилась на Максима, губы которого расплылись в улыбке, в которой проскальзывала печаль.
-Я так удивил тебя, Роза?
-А ты как думаешь? – я прищурила глаза и грустно усмехнулась, подражая его частым действиям, – ты так часто просил у меня прощения, что я должна была бы уже привыкнуть?
-Нет, все было совсем наоборот.
-Да, Макс. Все было совсем иначе, – я уставилась в окно, сквозь занавешенные шторы которого, в комнату, пробивался яркий свет.
Сколько же сейчас времени?
Мама точно беспокоится, ведь после случая с братом, она стала слишком пугливой.
-Не волнуйся, Андрей все уладил.
Мои глаза расширились от изумления и уставились на виновника всех моих бед, который спокойно лежал, развалившись на кровати и криво улыбаясь.
-Андрей? При чем тут он? – в голову сразу же полезли подозрительные мысли, которые против воли заставили сомнения вспыхнуть в душе. Неужели...? Нет, невозможно!
Максим приподнялся на кровати и достал из кармана свой мобильник. Порывшись в нем несколько минут, он протянул его мне:
-Взгляни.
Мои руки дрожали, когда я взяла ненавистную технику в руки, а глаза никак не могли нормально сфокусироваться на небольшом экране. Что поделаешь, технофобия вместе с нервной дрожью влияет на мою мозговую деятельность!
Только после нескольких попыток, буквы сложились в отчетливые слова, и я быстро пробежалась глазами по печатным строчкам:
«Мать я возьму на себя, так что можешь не беспокоиться, но... если ты обидишь ее, я собственными руками убью тебя».
Прошло еще несколько минут, пока до меня не дошел полный смысл прочитанного сообщения.
Как Андрей мог так со мной поступить?
Нет! Главное – как я могла так в нем ошибиться?
Почему он так поступил? С чего принял такое решение или же... все было продумано намного раньше?
Как всегда, одни вопросы и никаких ответов!
-Я не верю, – слабая попытка отвергнуть плохое и разум начал утвердительно кивать мне, – Я не верю в то, что Андрей мог так со мной поступить. Он не способен на такое!
Максим резко дернулся и, наклонившись ко мне, четким холодным голосом, прошипел:
-Не веришь?
Я испуганно отскочила назад и, подставив руку перед собой, кивнула головой:
-Не верю!
Лучше бы я промолчала, ибо, услышав мои заверения, Максим перехватил мою руку и так сильно сжал, что из моего горла вырвался всхлип боли. Его глаза, уставившиеся на меня, полыхали яростью, а на скулах заходили желваки.
Что такого в том, что я защищаю преданного друга? Друга, который был и его бывшим приятелем?
Мне казалось, что он сейчас ударит меня, скинет с кровати и выгонит. Но, к моему величайшему удивлению, Максим отпустил мою руку и отодвинулся.
-Почему не веришь?
Не удержавшись, я хихикнула, получив в ответ недоуменный взгляд, и бесстрастным голосом произнесла:
-Потому что у тебя нет никаких доказательств!
Максим как-то горько усмехнулся и, посмотрев мне прямо в глаза, от чего по всему телу побежали мурашки, обронил:
-Тогда почему ты обвинила меня в похищении своего брата? Ведь доказательств не было.
Вопрос огорошил меня своей внезапностью, но я попыталась не теряться и сконцентрироваться на ответе. Необходимо все разъяснить сейчас. Все зашло слишком далеко.
-Почему же не было? Было, да еще какое, – я снова хихикнула, – ты и есть доказательство. Больше и не надо.
Да-а, кажется, я схожу с ума. Максим однозначно попортил мои нервы.
Так как Чернышевский и не думал отвечать, я встала с кровати и, подойдя к небольшому окну, отодвинула занавески, впуская в помещение яркий свет утренних лучей солнца. Опершись обеими руками о стекло и устремив взгляд на светлое небо, я тяжело вздохнула и решилась ответить откровенностью на откровенность.
-Ты разрушил всю мою жизнь, просто растоптал меня, унизил... ты разрушил все мои уставы и ценности... из-за тебя вся моя жизнь потеряла смысл, – мой голос становился все громче и громче, – ты влюбил меня в себя, а затем заставил возненавидеть... ты подарил мне рай, чтобы потом низвергнуть в ад...
Я просто была на взводе, злость так и пробиралась наружу.
Хотелось высказать ему все, что накипело... хотелось накричать, ударить...
-Я верила тебе. Была предана. Любила. Уважала. Черт побери, просто Боготворила, – оторвавшись от разглядывания необъятного пространства, я начала мерить комнату длинными шагами, – а что сделал ты? Растоптал все мои чувства, обманул, предал... и после этого ты хочешь, чтобы я тебе поверила?
Послышался скрип кровати и в следующую секунду я была крепко прижата к твердой груди. Заключена в тиски его горячих объятий.
Шумное дыхание коснулось левого уха, губы пробежались по чувствительной раковине, взволнованный голос тронул душу, добрался до сердца...
-Ты не дала мне шанса. Не дала возможности все объяснить.
-Объяснить, что я являюсь любовницей? Что я разрушаю чужую жизнь?
Надо все-таки пройти курсы по самообороне. Это просто жизненно необходимо.
Максим, не обращая внимания на мое сопротивление, развернул к себе лицом и, схватившись за подбородок, приподнял голову.
-Объяснить, что я только твой. Что я дышу лишь ради тебя, – он теплыми губами собрал, против воли, накопившиеся в уголках глаз, слезы, и продолжил, – что все не так, как кажется...
Он, что издевается надо мной?
Решил, что его слова заставят меня забыть все прошлое и благородно кинуться на колени?
В конце концов, что я поверю его лживым словам?
Одно резкое движение и в комнате раздался звонкий звук удара. Щека Максима мигом покраснела, и на ней выделился отпечаток моих длинных тонких пальцев.
Злость накопилась не только в тебе, Максим! Она переполняет и меня, порабощает каждую частичку тела, острыми иголочками врезается в сердце и испепеляющей лавой проносится по венам.
Я злорадно ухмыльнулась своему поступку.
Никакой жалости, никакого сочувствия. Наоборот, наступило какое-то странное облегчение, заставившее меня глотнуть побольше воздуха и твердым голосом выдать:
-Отпусти меня!
И меня отпустили.
Максим разжал руки и отодвинулся на несколько шагов, не отведя стального взгляда от моего лица.
Этот взгляд заставил меня замереть на месте. В нем было столько боли и отчаяния, что оставило неприятный осадок на душе и в сердце после столь злорадного смеха. Он не имеет права так смотреть на меня...
Смотреть, будто я виновата во всех смертных грехах и являюсь возможной причиной Апокалипсиса.
Да уж, глупое сравнение.
Один шаг назад и тоска разгорелась во всем теле. Второй шаг заставил сердце сжаться. Третий – в воздухе повеяло холодом моей души. Четвертый – все вокруг замирает от терзающей меня боли. Пятый шаг – Максим закрывает глаза.
Шестой... седьмой – проскальзываю в прохожую.
Восьмой... девятый... десятый – решающие шаги.
Одиннадцатый и я упираюсь спиной в холодную дверь. Тяжело вздыхаю, не отвожу взгляда от Чернышевского, который все еще держит глаза закрытыми.
Не желает наблюдать за моим уходом?
Или же только радуется, что все так разрешилось?
Наплевать! Пусть будет, что будет.
Главное свалить отсюда, а там можно закатывать и истерику на неудавшуюся жизнь и невзаимную любовь.
Поворот спиной и захват дверной ручки.
«Пожалуйста, Максим...»
Что «пожалуйста»?
«Пожалуйста, Максим останови меня» или же «Пожалуйста, Макс не дай мне уйти»?
Из глаз почему-то (честно не знаю из-за чего!!!) льются горячие слезы и стекают по холодным щекам. Хороший контраст.
Хочется остановить время, обернуться и взглянуть на него в последний раз, но... НЕЛЬЗЯ!!! Это слишком непозволительная роскошь.
Обернусь-сдамся. Поддамся его власти и уже никогда не смогу уйти.
Не обернусь – буду мучиться и страдать, жалея об этом.
Предпоследняя преграда преодолена.
Остался последний шаг, который все расставит по своим местам.
Судорожный вздох вырывается из многострадальной груди. Я уже готова все кинуть к чертям и броситься вон из квартиры, воя и крича, но хриплый неуверенный голос останавливает, преграждает путь прозрачной нерушимой стеной.
Тихие слова достигают разум и сталкиваются с ним в противоборство. Проносятся гулкими ударами по всему помещению и оставляют неприятный осадок.
-Наталья никогда не была моей женой. Все было спектаклем, устроенным ее собственным отцом.
Глава 15
«Одно единственное слово может исказить смысл всего предложения и разрушить не одну судьбу».
POV ВАЛИ
-И...
Я раздраженно выдохнула, когда Роза, ничего не ответив, откинулась на спинку дивана и устремила взгляд усталых глаз в потолок.
За окном опустилась ночь, солнце уже давно скрылось, а история все еще остается недоконченной и недосказанной...
За эти несколько часов, показавшиеся мне вечностью, я успела проникнуться к объекту моего задания симпатией и уважением. Не знаю, как я буду отдуваться перед заказчицей, но решение приняла уже после первых минут общения с Розой.
Задание провалено! Я не собираюсь играть чувствами людей, особенно этой, изможденной жизнью, девушки.
Сколько выпито жидкости? Сколько проплакано слез? Сколько выплеснуто эмоций?
Кажется, бесчисленное множество, но это совсем не так...
У многих свои принципы, свои законы... У каждого мыслителя, философа, ученого, индивида свои взгляды на окружающий мир, на свое место в этом мире и на самого себя. Но всех объединяет одно – невозможность возврата в прошлое и изменение пройденных событий.
Порой наши поступки противоречат нашим желаниям.
Как говорил Карл Маркс: «Идейные мотивы людей не зависят от нашей воли и нашего сознания. Далеко не всегда люди осознают не только отдаленные, но и ближайшие последствия своих поступков и действий!»
Для меня стало сюрпризом и то, что с Розой мы оказались знакомыми. Она лежала в той же больнице, что и я.
От этих мрачных воспоминаний мое сердце сжалось от боли, а перед глазами мигом предстало красивое мужественное лицо мужчины, который уже давно похитил мою душу и поселился в сердце.
Как давно я его не видела, да и увижу ли еще?
Он, наверное, меня ненавидит...
Стоп.
В больнице я лежала полтора года назад, а значит...
-Ну и все, – нарушил мои внутренние метания спокойный голос Розы, которая все еще не отрывала взгляда от потолка. И что она там нашла?
-Что значит Все?– удивленно спросила я.
Роза, наконец, взглянула на меня и, улыбнувшись, ответила:
–Все значит, что история подошла к концу.
В ее изумрудных глазах плясали смешинки, явно издеваясь надо мной.
И что, она такая радостная?
Роза уже давно скинула свою парадную одежду, в которой я ее обнаружила, когда пришла и переоделась в домашний голубой халат со смешными зайчатами. Теперь она выглядела более домашней что ли, и я не ощущала изначальной неловкости перед этой красивой женщиной.
Проведя по своим, уже изрядно взлохмаченным волосам, я оглядела комнату, которая так разительно отличалась от той, которую мне описывала Роза. (От авт. – в начале романа я уже описывала эту комнату и, думаю, нет нужды повторяться).
Было видно, что она изрядно постаралась. Будто вдохнула частичку своей души и своего спокойствия.
Глубоко вздохнув, я постаралась успокоиться и выпалила череду, интересующих меня вопросов:
-А как же его признание? Как же твоя болезнь? Родители? Андрей? ...
