Текст книги "Влюбленная пленница"

Автор книги: Дорин Оуэнс Малек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Я уверена, что мне здесь будет замечательно! – воскликнула Эми.

Беатрис поправила сбившуюся прическу:

– Я немного устала с дороги, пойду прилягу. Ты не заскучаешь одна до обеда?

– Конечно, нет!

– Ну, тогда мы с Джеймсом будем ждать тебя в шесть, – проговорила Беатрис и исчезла, бесшумно спустившись по устеленной ковром лестнице.

– Не желаете ли Вы еще чего-нибудь, мисс? – услужливо поинтересовалась Листак на своем свистящем английском. Она стояла у туалетного столика, сложив руки.

– Нет-нет, Листак. Спасибо. Можешь идти.

– Наверное, я буду нужна позже, чтобы помочь распаковать Ваши чемоданы? Миссис Сполдинг привезла их в почтовой карете. Сейчас они вон там, в шкафу.

– Не беспокойся, я справлюсь с этим сама. Разборка вещей поможет мне почувствовать себя как дома, правда?

Служанка поклонилась и вышла.

Эми выглянула в окно, думая о разительном контрасте между этим изысканным и удобным домом и лагерем повстанцев, где она провела так много времени. Она должна быть счастлива снова оказаться в роскоши, но почему-то вовсе не испытывала подобных чувств.

Эми нахмурилась – она сама не одобряла своего настроения – и решила немедленно заняться чемоданами. Это, во всяком случае, займет ее на какое-то время.

* * *

Эми жила у Вулкотов уже месяц, и за это время Беатрис успела убедиться, что скучать ее гостье не приходится. Британское и американское посольства – эти центры родной культуры для выходцев с Запада – устраивали каждое по несколько светских раутов в неделю, и Эми не пропускала ни одного из них. Она сиживала за ленчем с посольскими дамами, посещала благотворительные собрания, наряжалась на танцы, одевалась торжественно к официальным приемам. Как только местные жители узнали о ее приключении в горах – а девушка сама помогла им в этом, делая вид, будто ничего серьезного не произошло, – к Эми стали относиться как к богатой наследнице, какой она и была на самом деле. И скоро она поняла, что тот образ жизни, который Беатрис организовала ей якобы для того, чтобы она не скучала, на самом деле имел целью поскорее выдать ее замуж.

Эми никогда бы не подумала, что в Турции так много и европейцев, и американцев; да и вообще она не представляла, что на свете существует так много мужчин. Джеймс слыл богатым и преуспевающим бизнесменом, поэтому его хорошенькая племянница неудержимо манила их. Эми познакомилась с несколькими офицерами в небольших чинах – сыновьями коллег Джеймса, с отпрысками промышленников, совершающими путешествие по свету, и даже с племянником одного итальянского графа. Никто из наблюдавших за ее общением с ними не заподозрил бы ничего странного, поскольку они не замечали ни темных кругов под глазами – Эми скрывала их слоем пудры, ни все сужающейся талии. Она сама ушивала свои платья, чтобы не обращать на это внимания Беатрис. Однако труднее оказалось скрыть ввалившиеся щеки и потерю аппетита. Беатрис старательно разнообразила меню, заказывала все новые десерты, но, введенная в заблуждение видимой веселостью Эми, приписывала причину отсутствия интереса к еде жаре, от которой и сама очень страдала.

Знай она свою племянницу получше, она заметила бы, что Эми несчастна. А Эми, приговоренная к роли беззаботной и жизнерадостной пташки, изливала душу в письмах к Саре, которая превосходно понимала ее. Ее ответы немного успокаивали девушку, но в самые мрачные минуты она уже была готова выйти замуж за кого-нибудь из своих поклонников: ведь все равно. Малик потерян для нее безвозвратно. Она забудет его, – пыталась обмануть Эми саму себя; она приспособится и будет делать то же самое, что делали и делают все, кто потерял надежду на любовь, но продолжает жить на этом Свете.

Но, несмотря на решимость, она не могла совершить решающий шаг. Лето сменилось осенью, дни перестали быть такими адски жаркими, ночи похолодали, пришли дожди, а Эми все хранила в душе заветный огонь, не давая ему погаснуть, ожидая, надеясь – на что? – она и сама толком не знала. И все, таки она ждала.

* * *

Малик закинул в повозку тяжелый мешок с пшеницей и оглянулся, пытаясь определить, сколько времени займет погрузка всех восьми повозок, стоящих в ожидании зерна. Он специально дождался безлунной ночи, чтобы сохранить операцию в тайне, но это означало, что люди должны работать при свете масляных ламп и при этом спешить. Солдаты, охраняющие склад, были мертвы – они пали жертвами вероломной атаки, – а два часовых внутри здания лежали связанные, с заткнутыми кляпами ртами.

Малик еще раз оглядел повозки, уже нагруженные зерном, которое султан приготовил вывезти из страны – несмотря на то, что его подданные голодали. Сколько же времени понадобится, чтобы закончить дело и уехать отсюда? Пшеница предназначалась для засушливых районов страны. Там она будет распределена между жителями. Малик улыбнулся про себя, представив реакцию султана на это воровство; придется тому обойтись без доходов от экспорта.

Последний мешок оказался в повозке, когда над холмами за сирийской границей уже вставала заря. Караван тронулся по переулку за хранилищем. Какая-то старуха, возившаяся по хозяйству возле своего дома, остановилась, внимательно наблюдая за необычной в такой ранний час процессией. Сосредоточенное выражение на ее лице сменилось любопытством, когда она заметила молодого человека, прижимающего палец к губам жестом, зовущим к молчанию. Она улыбнулась и ответила таким же жестом, помахав при этом другой рукой.

Султан явно не был ее другом. Какое ей дело, если какие-то бандиты грабят его склад?

Бог с ними!

Молодой человек сделал несколько быстрых движений, и два мешка пшеницы, описав в воздухе дугу, приземлились у ее ног. Старуха послала проезжающим воздушный поцелуй и потащила мешки к дому.

«Сегодня к обеду будет свежий хлеб!» – с радостью думала она.

– А ты добряк! – заметил Анвар, пытаясь перекричать стук и дребезжание повозки.

– Почему бы и ей не получить муку? – ответил на это Малик. – Таких, как она, султан мучил годами.

– Но это равносильно визитной карточке!

– Она не проболтается, – успокоил друга Малик, поворачивая караван с дороги в сторону, в узкий проулок, ведущий к пещерам, где он надеялся припрятать зерно до лучших времен.

– Ты слишком доверчив, – не унимался Анвар, – одна беда – это вовсе не значит, что она ангел или твой союзник.

– Выходит, что богатство не делает женщину моим врагом, так?

Анвар схватил мешок, едва не свалившийся от толчка.

– Ты все еще не можешь забыть ее? – спросил он.

– Не могу.

– Что же ты собираешься делать?

– Ничего.

– Будешь продолжать в том же духе, что и сейчас?

– В каком духе?

– Каждую минуту запрещать себе думать о ней. Все равно это не поможет, друг мой.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, – отрезал Анвар тоном, не терпящим возражений.

– А что ты предлагаешь? – спросил Малик.

– Абсолютно ничего. Это твое дело, твой выбор. Я просто уверен, что бессонницу и прогулки в одиночестве по ночам ни от кого не утаишь.

Малик молчал. Повозки со скрипом остановились.

Они с Анваром соскочили и начали снимать мешки, кидая их в пещеру. А там другие складывали их.

– Придумай что-нибудь, – закончил разговор Анвар, – и ты будешь лучше себя чувствовать.

– Ты велел мне отправить ее, Анвар. Твердил несколько раз, приводя веские доводы в пользу этого решения.

– Так значит, я прав и действительно все знаю? Когда же это произошло?

Малик метнул в его сторону уничтожающий взгляд и сунул ему в руки тяжелый мешок. Но едва друг отвернулся, лицо Малика снова стало серьезным.

* * *

День выдался сумрачным, собирался дождь. Калид постучал в застекленную дверь классной и отошел на шаг, ожидая, пока Сара выйдет в коридор.

– В чем дело? – спросила она.

– У нас гость; он хочет тебя видеть. Сара вопросительно взглянула на мужа.

– Это Малик-бей. Мы уже с час разговаривали с ним на мужской половине.

Услышав имя, Сара испуганно взяла мужа за руку.

– Калид, его же разыскивают. Что, если кто-нибудь видел, как он ехал сюда?

– Никто его не видел. Он пришел на кухню под видом нищего. Малик знаком с одной из служанок – бывшей пассией Османа, она и провела его во дворец, а потом сообщила Ахмеду, что здесь Малик.

– А Ахмед привел его к тебе? – с подозрением спросила Сара.

– Сначала он спросил меня, не желаю ли я принять Малика и поговорить с ним, – с улыбкой ответил Калид.

– И ты, разумеется, не смог отказать себе в удовольствии видеть у себя главного врага султана, – сухо заметила Сара.

– Мне просто стало любопытно, что привело его ко мне.

– Ну хорошо, хорошо, мой милый муж. Я клюну на эту наживку. Так что же ему нужно?

– Ну, понимаешь ли, он сказал, что приехал узнать, добился ли я каких-нибудь результатов на встрече с султаном, но я подозреваю, что на самом деле он хочет поговорить с тобой.

– Почему?

– Прекрасно знает, что встреча с султаном прошла безрезультатно. Он читает газеты, а вся англоязычная пресса трубила о том, что султан отказался пойти хотя бы на малейшую уступку мятежникам и что он и думать не хочет ни о каком парламенте с выборным членством. Поэтому я и решил, что бей явился, чтобы узнать от тебя что-нибудь об Амелии Райдер.

– Он упоминал ее имя?

– Разумеется, нет. Но мне почему-то кажется, что вовсе не последние новости моды его интересуют больше всего на свете.

Сара помолчала, обдумывая сложившуюся ситуацию.

– А ты уже сказал ему, что я с ним встречусь?

– Я сказал, что должен узнать, согласна ли ты дать ему аудиенцию.

Сара кивнула:

– Дай мне десять минут, чтобы закончить занятие и поручить детей Мемтаз, а потом вели Ахмеду проводить гостя в комнату для приемов.

– Ты уверена, что хочешь с ним поговорить? Твое решение именно таково?

Калид повернулся к выходу.

– Я прикажу, чтобы за дверью выставили караул, – сказал он.

– Я уверена, что все будет в порядке. Бей вовсе не идиот, и мы оба прекрасно это знаем.

Калид взглянул на жену через плечо.

– И все-таки я позабочусь об охране.

Сара вернулась в классную комнату, закончила урок и поспешно направилась по коридору, а затем по двору, радуясь свободе и возможности свободно ходить одной. Козем до сих пор не могла смириться с тем, что Сара бегает по дворцу без свиты, а Сара была счастлива тем, что может самостоятельно найти дорогу в этих запутанных лабиринтах. В первое время это казалось чудом.

Когда Сара вошла в комнату для приемов, Ахмед уже ждал ее с тем кислым видом, который он всегда имел, когда не одобрял чего-нибудь. Сара проигнорировала это и жестом распорядилась ввести гостя. Ахмед подошел к боковой двери и впустил Малика. Тот вошел в окружении двух стражников, каждый из которых крепко держал его за руку.

– Отпустите его, – произнесла Сара. Охранники освободили Малика и отступили на шаг назад.

– Вы можете идти, – сказала она им.

Те вопросительно взглянули на Ахмеда.

– Мой муж обещал, что вы будете стоять за дверью, – твердо стояла на своем госпожа.

Ахмед поклонился.

– Мне кажется, мой повелитель не желает рисковать благополучием своей супруги… – начал он.

– Вон! – отрезала Сара. – Если вы мне понадобитесь, я позову!

Трое охранников покинули комнату, и Сара повернулась к гостю.

– Кажется, телохранитель моего мужа считает Вас опасным человеком, мистер Бей, – обратилась она к нему.

Малик промолчал.

– Это Ваш новый маскировочный наряд? – спросила она, показывая на его лохмотья и на плащ с глубоким капюшоном, свисающим ниже плеч.

– Приходится часто менять одежду, – ответил он. Голос оказался низким и глубоким, а английский почти таким же правильным, как у Калида. Сара подумала, что он так же высок, как и ее муж, но стройнее, с кожей более смуглой и глазами темными, словно оливки. Даже с взлохмаченными волосами и трехдневной щетиной бродяги, которым он прикидывался, он имел достаточно романтический вид: Сара прекрасно представляла, насколько сильное впечатление он мог произвести на неопытную семнадцатилетнюю девушку.

– Так зачем же Вы хотели меня видеть, мистер Бей? – спросила Сара, садясь в кресло Калида.

– Я хочу знать, все ли в порядке с Амелией, – тихо ответил он.

– Почему Вы спрашиваете о ней? Она была Вашей жертвой и с радостью покинула плен.

Губы Малика сжались, но он не сказал ни слова в ответ.

– Разве это не так? – невинно поинтересовалась Сара.

– Вы же видели ее слезы, когда она расставалась со мной, – сумрачно возразил Малик, глядя в пол.

– И почему же это?

– Об этом уж спросите саму Амелию.

– Но ее здесь нет, поэтому я спрашиваю Вас.

Он поднял глаза и взглянул настолько осуждающе и в то же время с такой болью, что Сара не смогла больше выдержать свой учительский тон.

– Послушайте! – она заговорила порывисто, даже вскочив с места. – Я не знаю Вас, хотя знала Вашего брата Османа и надеюсь, что Вы обладаете теми же прекрасными качествами, что и он. Однако всем известно, что Вы занимаетесь преступной деятельностью.

– Вам легко это говорить, живя здесь, среди роскоши и в окружении слуг, – резко возразил Малик, прищурившись. – Боюсь, что и Вы не чурались бы преступной деятельности, если бы оказались в положении, подобном тому, в котором находятся большинство подданных паши.

– Мистер Бей, мой муж сделал для своих подданных больше, чем любой паша за последние триста лет, и если Вы хотите, чтобы я Вам помогла, то лучше оставьте этот тон! – вспылила Сара.

– Хорошо! – быстро понял свою ошибку Малик и поднял руки, словно прося пощады. Он явно испугался, что его выведут из комнаты или арестуют. – Это правда, что ради своего дела я нарушил закон, но так поступили многие в истории человечества, включая отцов-основателей Вашей собственной страны.

– Вам нет необходимости произносить речи, мистер Бей! – остановила его Сара. – Как жительница Бостона я в курсе антиправительственной деятельности колонистов, основавших Соединенные Штаты, – сухо заметила Сара. – И из этого вовсе не следует, что я буду обсуждать судьбу моей кузины или ее образ мыслей с человеком, которого разыскивают по всей стране.

– Я просто хотел бы знать, счастлива ли она в своей нынешней жизни, – печально пояснил Малик.

– А Вы сам? Вы-то счастливы после всего, что Вы сделали?

Малик внимательно посмотрел на свою собеседницу.

– Что означают Ваши слова?

– Если бы Вы имели хоть каплю достоинства Османа, то Вы не смогли бы соблазнить ребенка и потом отдать его нам, словно ничего не случилось! – Сара явно начинала терять самообладание.

Малик окаменел, а шея его покрылась красными пятнами. После долгого молчания он заговорил осторожно, словно изо всех сил стараясь сохранить спокойствие:

– Я вовсе не соблазнял ее. Она сделала первый шаг, если Вам это так уж интересно, и я остановился прежде, чем… – Малик внезапно замолчал.

– Прежде чем дело дошло до риска беременности? – сухо продолжила Сара. Она начала понимать, что неправильно поняла слова Амелии.

Малик коротко кивнул.

Сара молчала. Она чувствовала, что он хочет сказать что-то еще.

– А теперь я и вообще потерял возможность быть с ней вместе, – едва слышно продолжил Малик.

Что бы ни думала Сара о его характере и действиях, все ее мысли и сомнения сейчас улетучились от одного взгляда этого мужчины – взгляда, исполненного боли и тоски. Она понимала, чего это ему стоило – вот так прийти к ней, чтобы просто поговорить об Амелии, тем самым открыв свое чувство к ней.

«Какие невероятные перемены вершит любовь! – подумала Сара. – Герой турецкой революции дошел до столь жалкого состояния из-за какой-то тоненькой, словно тростинка, девчонки!»

– Вы хотите увидеть ее, правда? Поэтому Вы и приехали сюда, – тихо произнесла Сара.

Малик кивнул.

– Я сказал себе, что ей будет лучше, если я отпущу ее, но…

– Но Вы несчастны! И самое интересное, я наверняка могу сказать, что и она тоже!

Мужчина бросил на нее внезапно оживший, исполненный надежды взгляд.

– В течение месяца, который она провела у тетушки, я получила от Амелии четыре письма. За это время сердце ее вовсе не изменилось. Она покорно ведет ту жизнь, которую устроили ей родственники, но мысли ее заняты лишь Вами, – продолжала Сара.

– Неужели? – Малик не мог поверить в это.

– Да.

– Вы знаете ту ситуацию, в которой я нахожусь, ту жизнь, которую я веду. Так имею ли я право на счастье?

– Вы имеете все права, которыми она Вас наделит. Не решайте за нее. Если Вы придете к ней, а она не захочет Вас видеть, то прекрасно сможет сказать это сама.

Малик улыбнулся.

– Это она сможет! – он задумался, а потом спросил: – А где она?

– Вам Опасно там появляться!

– Мне везде опасно появляться, – просто ответил Малик.

Сара объяснила, где стоит дом Вулкотов в Пере. Подробно описала и улицу, и соседние особняки, и в завершение добавила:

– Ну, а остальное зависит только от Вас.

Малик подошел к ней и, став на колени, поцеловал ей руку. Сара, до сих пор не привыкшая к драматическим эмоциональным жестам турецких мужчин, почти отдернула пальцы.

– Благодарю Вас, милостивая госпожа, да храни Вас Господь! – торжественно произнес Малик и с низкими поклонами направился к двери.

Сара кликнула охранников, и дверь открылась.

Она надеялась, что Господь действительно защитит ее, как и всех остальных.

Спустя лишь несколько секунд после того, как стражники увели Малика, в комнату вошел Калид.

– Ну что? – спросил он.

– Он красив, несет в себе изысканную смесь дерзости и шарма, а кроме того, служит благородной идее. Я вполне понимаю Эми и ее чувства к нему.

– Меня вовсе не интересует его привлекательность. Что ему было нужно?

– Как ты и предполагал, он хотел узнать, где Эми.

– И?..

– И я сказала ему это.

– Ты считаешь это мудрым поступком?

– Все равно он узнает. Джеймс – известный торговец, его легко вычислить, а Малик настойчив. Я всего лишь избавила его от необходимости выслеживать девушку, да убедила, что ему будут рады.

– Откуда ты это знаешь?

– Калид, я же показывала тебе последнее письмо Эми. Так как можно сомневаться в ее чувствах?

– Но учитывая его положение, может быть, стоило как раз-таки отговорить его?

– Можно ли было отговорить или разубедить тебя десять лет назад? – вопрос был явно риторическим.

– Малик не знает полумер, – с тревогой произнес Калид. – Он украдет ее, вот увидишь!

– Если она захочет быть украденной, то пусть так и будет, – ответила Сара.

– Сказано истинной американкой, для которой все проблемы решает любовь, – заметил Калид.

– Не начинай опять свои антиамериканские речи, Калид! Если мы все такие идиоты, то зачем ты на мне женился?

Калид обнял жену и поцеловал ее в шею.

– Мне просто очень нравится поддразнивать тебя твоей национальностью. Ты всегда сразу так живо реагируешь на приманку! Но не отрицай: ты сама прекрасно понимаешь сложность той ситуации, в которую Амелия попадет. Супругу Малик-бея ожидает опасная карьера!

– А у Беатрис снова начнется испарина! Это уж точно!

– У Беатрис начинается испарина, едва температура поднимается выше пяти градусов. Ты обратила внимание, как она смотрела на меня? Словно я – дикарь из джунглей и того и глади на нее наброшусь.

– Может быть, она всего лишь мечтала об этом? – хитро заметила Сара, и Калид засмеялся.

– Кстати… – промурлыкал он, расстегивая пуговки на спине ее платья…

– Здесь? – Сара окинула взглядом комнату.

– Ну а почему бы нет? Я прикажу охране, чтобы нас не беспокоили.

Калид направился к двери, а Сара вновь задумалась о визите Малика.

Она вовсе не была уверена в правильности того, что открыла ему местонахождение Эми.

Не ошиблась ли она? Малик не из тех, кто откладывает дела в долгий ящик, так что скоро она узнает это.

* * *

Малик сидел на дереве и наблюдал, как в спальне мистера и миссис Вулкот свет сначала потускнел, а потом и вовсе погас. Тетушка Амелии отходила ко сну. Но еще оставалось освещенным окно в кабинете на первом этаже – мистер Вулкот продолжал работу – и в спальне Эми, Малик видел ее: она читала, лежа в постели.

Придется ждать.

Искушение немедленно броситься к ней в комнату было очень велико; казалось, прошла целая вечность, с тех пор как он держал ее в своих объятиях. Но Малик прекрасно понимал, что не надо спешить. Он наблюдал за домом уже несколько ночей подряд и изучил распорядок его жизни. Слуги рано вставали и рано ложились. Следующей отправлялась спать тетушка, а дядюшка работал в своем кабинете примерно до половины двенадцатого. К полуночи свет горел уже лишь в комнате Эми, и именно это Малику и было нужно.

Он поудобнее устроился в развилке дерева и пожалел, что нечего закурить. Ждать так трудно! Он продумал каждую деталь своего визита тщательно, будто собирался брать штурмом замок султана, и ему не терпелось приступить к делу. Малик выбрал дерево с ветками достаточно толстыми, чтобы выдержать его вес, и к тому же растущее настолько близко к дому, чтобы можно было докинуть до него веревку. Он собирался с дерева прыгнуть на балкон, а потом сквозь французское окно войти в комнату Амелии.

План казался простым, но Малик прекрасно понимал, что он может сорваться в любой момент. Если вдруг тетушка решит прогуляться среди ночи на балконе, если дядюшка забудет что-нибудь в кабинете, если Эми, вопреки уверениям жены паши, поймет, что ненавидит его…

Малик вздохнул и решил не думать ни о чем плохом. Любое рискованное предприятие требует везения, и нужно верить, что тебе непременно повезет.

Свет в кабинете наконец погас. Малик подождал еще с полчаса, потом залез повыше, снял веревку, намотанную вокруг пояса, и воткнул крюк в ствол дерева. Начал раскачиваться, все увеличивая амплитуду движения, с каждым разом все ближе подлетая к балкону дома Вулкотов. Дом был отделен от улицы густыми зарослями кустарника и деревьями, но на такой высоте все равно можно попасться на глаза проходящему мимо патрулю или отряду янычар. По этой причине Малик надел одежду потемнее и тщательно выбрал дерево так, чтобы с него можно было попасть в нужную точку. Достаточно раскачавшись, он отпустил веревку и тяжело приземлился на балкон, едва не упав. Затем восстановил равновесие и прижался к стене дома, не в силах унять неровное биение сердца и ожидая скорого разоблачения.

Но ничего не произошло. Малик постоял, до тех пор пока дыхание не восстановилось, а потом, с силой размахнувшись, закинул веревку обратно на дерево, чтобы она не привлекала внимания. Пробрался по балкону к комнате Амелии, быстро заглянул внутрь и снова отступил.

Эми лежала в постели на боку, читая при свете газового рожка. Дыхание Малика снова участилось; он подошел к стеклу и тихо-тихо постучал.

Девушка резко повернулась, испуганная стуком в балконную дверь, но едва увидев, кто это, откинула одеяло и вскочила. Босиком, в одной сорочке подбежала она к двери и широко распахнула ее, бросаясь в объятия Малика.

– Боже! – только и смогла воскликнуть она, покрывая поцелуями его лицо, страстно прижимаясь к нему всем телом, словно боясь, что он внезапно исчезнет.

Малик закрыл глаза, внезапно ощутив счастье и покой, и лишь гладил золотые волосы Амелии.