Текст книги "У убийц блестят глаза"

Автор книги: Дональд Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Если ты знала, что потеряла шарф, какого дьявола ты не сказала об этом Ван Хорну? Когда он начал давить на нас.

Она покачала головой:

– Тогда я обвинила бы Рут в убийстве. Практически это то же самое, если бы я прямо сказала – Рут убила Джека, потому что он бросил ее, и попыталась свалить убийство на меня. И еще я должна была объяснить, почему Рут Деври относится ко мне с болезненной ревностью. Она, вероятно, проследила за Джеком и видела, как он выходит из нашего дома. Он приходил несколько раз, пока ты лежал в госпитале. Джек придумал объяснение своим визитам, говорил, что приносит мне журналы для тебя. На самом деле он пытался надавить на меня, убедить, чтобы я вернулась в организацию. – Натали бросила на меня быстрый взгляд. – Рут наверняка только зло расхохоталась бы, услышав такое объяснение.

– Оставим Рут.

– Но ее нельзя не принимать во внимание. Она думала, что теряет Джека из-за меня. Ни одна женщина не согласится смириться с тем, что мужчина устал от нее, уж лучше свалить вину на соперницу. И как ты не замечаешь очевидного – если бы я обвинила ее в том, что она стащила мой шарф, полиция стала бы допрашивать Рут. Она начала бы обвинять меня в том, что я увела ее любовника. А мне пришлось бы либо подтвердить, либо объяснить, почему Джек приходил ко мне тайком. – Она передернула плечами. – Мне ничего другого не оставалось, только исчезнуть.

– Мне кажется, ты простудишься, если не наденешь на себя что-нибудь снизу. – Она встала и начала одеваться. Я сказал, глядя в ее спину: – Я проехал пять сотен миль, на меня наставляли ружья и пистолеты всякие нервные типы, я хотел отыскать свою жену, которая, возможно, совершила убийство и государственную измену. Не скажу, что я так считал, но был готов к этому. Я, наверно, не смог бы помочь ей выйти сухой из воды, избежать ответственности по закону, но постарался бы сделать все, чтобы смягчить ее участь. И после этого ты думаешь, я собираюсь сходить с ума из-за того, что ты сделала из меня дурака три года назад? Веди себя соответственно возрасту, принцесса.

– Я знала, что ты будешь добр ко мне, – сказала Натали, не оборачиваясь. – Но ведь все, что потом я делала, превратилось в ложь... Я имею в виду, что мы не сможем построить будущее на моей лжи, дорогой, верно?

– Допустим, что нет. Но мы всегда можем вернуться назад и начать с самого начала. И должен сказать, что мы уже приступили к решению этой задачи.

Она быстро обернулась и посмотрела на меня, а я сделал к ней один шаг. Больше и не требовалось в этой клетушке.

Глава 24

Утро в этом подземелье не отличалось от любого другого времени суток, но в коридоре началось хождение. Натали, сидевшая рядом со мной на кровати, зевнула и, протянув руку, включила свет. Мы были полностью одеты. Во-первых, потому, что замерзли, укрываясь одним тонким одеялом, правда, сейчас, как признак рассвета, из вентиляции начал поступать теплый воздух; а во-вторых, за нами могли прийти в любой момент, и хотелось сохранить благопристойный вид. Мы и не пытались спать, сон казался потерей времени, проговорили почти всю ночь, но не касались темы немедленных действий.

Натали заправила рубашку в шорты, надела свои мокасины, посмотрела на меня и рассмеялась:

– Вижу, я вышла замуж за настоящего жителя Нью-Мексико, который не снимает сапог, даже ложась в кровать. Если правительство пошлет нас в Техас, я приобрету шпоры, чтобы соответствовать. – Улыбка исчезла. – Грег?

– Что?

– Что ты собираешься делать? У тебя наверняка есть какой-то план.

– Ничего определенного. Но держись ко мне поближе. И будь внимательна. Можешь нести свой жакет на руке, не надевая, – он может понадобиться, чтобы набросить на подходящую личность в нужный момент. Они ждут подвохов от меня, но тебя не заподозрят... У меня нет плана, принцесса. Но есть теория. Относясь со всем уважением к своим прежним коллегам, я все-таки считаю их кучкой слабаков. Они не смогли даже устроить прямое убийство и не совсем готовы иметь дело с человеком, который не боится немного запачкаться кровью. Это звучит грубо, но ситуация очень сложная, и, если не предпринять решительных действий, нас ждут большие неприятности. Нет ничего опаснее неумелых действий кучки перепуганных идеалистов. И еще одно, принцесса...

– Я слушаю.

– Помнишь девушку, которая приходила в госпиталь несколько месяцев назад? Нину Расмуссен?

– Как я могла ее забыть! Даже здесь, под землей, сплетни распространяются быстро, как в доме престарелых женщин. —

Натали улыбнулась. – Мне известно все о вашем маленьком романе в горах, дорогой. Так что там с Ниной Расмуссен?

– Она гораздо сильнее всех, по крайней мере тех, с которыми мне пришлось столкнуться. Если у меня вдруг найдется лазейка для побега, уверен, что именно она встанет на пути. Я оставляю ее тебе. Однажды ты ее уже вывела из строя графином с цветами, здесь, правда, его нет, но полно камней. Если придется убрать ее, когда начнем действовать, не жалей, бей что есть силы, но учти – у нее. пистолет.

Натали молча изучала мое лицо, потом, поколебавшись, сказала:

– Но я думала...

– Что ты думала?

– Из того, что они мне говорили, я поняла, что она тебе нравится.

– Какое отношение это имеет ко всему происходящему! У меня уже есть одна жена. Ты хочешь, чтобы я завел гарем? В жизни настает момент, когда приходится разлюбить все человечество и сосредоточить усилия на одной цели. Сейчас я пытаюсь вытащить нас с тобой отсюда, принцесса. Нина Расмуссен, может быть, прелестная девица, но если встанет на пути – можешь снова бить ее по голове.

Натали еще некоторое время изучающе смотрела на меня, но сказать ничего не успела, потому что в этот момент раздался характерный звук – в замок вставляли ключ. Она приблизилась и с силой поцеловала меня в губы.

– Ладно, милый, – тихо сказала Натали, – положись на меня, я ее выведу из строя.

Люди, вошедшие в нашу камеру, были мне незнакомы. Но к нам отнеслись снисходительно, отвели сначала в туалетную комнату, позволили умыться, потом провели в маленькую столовую, где накормили завтраком, безвкусным, как в любом научном заведении. Вода была лимитирована, поэтому полагалась только одна чашка кофе. Когда мы закончили завтракать, в столовую вошла Нина. Ей не мешало бы причесаться и сменить пыльную одежду, почему-то ее взъерошенный вид не был для меня так притягателен, как раньше. Нет ничего лучше страстного скрепления семейных уз, после чего вы начинаете разглядывать других женщин с холодной объективностью. У эндокринологов, вероятно, есть объяснение сему феномену. Тем не менее с мальчишеской прической, пистолетом на боку и румяными щеками она являла контраст с бледными, безжизненными масками людей подземелья.

– Я отведу их к Директору, – объявила она, и наши охранники удалились прочь. Нина посмотрела на меня с улыбкой и, вытащив пистолет из-за пояса, вынула из него обойму, положила в карман, потом, оттянув затвор, показала, что патронник пуст. – На случай, если вы захотите выхватить у меня пистолет и попытаться бежать, ведь вы получили назад свою жену, доктор Грегори. Но даже такому большому и сильному мужчине навряд ли удастся отсюда вырваться с голыми руками. Идемте. Вас ждут.

Мы прошли по коридору и остановились у двери, в которую Нина заглядывала накануне вечером. Она постучала и, получив ответ, открыла дверь. Отступила в сторону, пропуская нас. В маленькой комнате собралось около дюжины людей. Я узнал Луиса Джастина и женщину по имени Минна Голдман, микробиолога. У некоторых из них лица казались смутно знакомыми. Сидевший за письменным столом человек напоминал белобородого пророка в комбинезоне. Невольно вспомнился знаменитый Джон Браун из Канзаса, хотя волосы и борода старого аболициониста на известной картине не были седыми.

– Вот и они, доктор Фишер, – сказала Нина. Я внимательно взглянул на начальственную фигуру. Фишер снял очки, протер их и надел снова жестом, который не соответствовал его суровому облику, но показался мне очень знакомым. Я неоднократно видел этот жест за несколько месяцев своего пребывания в Вашингтоне. Старый Фишер всегда протирал стекла очков, перед тем как решать новую проблему.

– Давно не виделись, Пол. Я должен был предполагать, что такой упрямец не может взять и свалиться за борт.

Он некоторое время смотрел на меня. Глаза его приобрели голубую непроницаемость с тех пор, как я видел его в последний раз. Они, казалось, смотрели в никуда, но видели все. Вам оставалось лишь удивляться, как он может видеть вас, если вы ничего не можете разглядеть в его глазах.

– Садитесь, – коротко пригласил он, и мы расположились на складных стульях, поставленных перед его столом.

Натали аккуратно сложила голубой кожаный жакет на коленях. Я заметил, что Нина не вошла вместе с нами в комнату.

Дверь была закрыта. Фишер окинул взглядом присутствующих – сидевших и стоявших.

Потом отрывисто заговорил:

– Когда я стал во главе организации несколько лет назад, раздавались протесты против политики руководства. Некоторые члены нашей организации считали, что мы ведем слишком агрессивный курс. По их мнению, лучше пассивно ждать земной аннигиляции, не пошевелив и пальцем против тех, кто, узурпируя власть Всевышнего, использует ее для разрушения всего человечества. Я привел такого человека сюда, чтобы предмет был окончательно ясен. Некоторые из нас с ним работали, я пытался его увещевать, но бесполезно. Я не говорю, что он воплощение Зла и должен умереть, высший суд не в человеческих руках, я хочу лишь сказать, что, если он останется жить, жизнь миллионов людей будет в опасности. И я не вижу другого выхода, кроме его устранения. Женщина была когда-то одной из нас и выбрала добровольно свой путь. Она предала наше дело, поэтому не заслуживает снисхождения.

Он замолчал. В комнате пронесся недовольный шумок. Я услышал голос Луиса Джастина:

– Вы хотите сказать, что мы должны их убрать? Но это же убийство!

Потом женский голос:

– Я не для того бросила свой дом, чтобы стать убийцей! Фишер с улыбкой успокаивающе простер к ним руки:

– Очень хорошо. Если таково мнение нашей группы, остается одно – снабдить их продовольствием и показать выход отсюда. Если, конечно, вы не считаете, что мы должны вызвать по радио самолет и отправить их в цивилизацию с шиком. Тогда они смогут побыстрее рассказать все полиции.

Наступила тишина, потом снова раздался сердитый голос Джастина:

– Мне кажется, доктор Фишер, что вы могли бы спросить нашего мнения, прежде чем приводить их сюда и таким образом вручать нашу судьбу в их руки.

– Это одна точка зрения. Я думал не о том, что он потом будет рассказывать о нашем убежище, а о том, что если мы дадим ему возможность продолжать свои исследования, то окажемся заложниками его работы. Вы все читали последний отчет доктора Бейтса о чудовищном эксперименте правительства в Неваде, к осуществлению которого приложили усилия и некоторые из вас. Эти испытания в Неваде, леди и джентльмены, предшествуют получению такого оружия, которое сделает наше укрытие бесполезным, как испытания на Бикини сделали бесполезными наши первые укрепления. Возможно, новое оружие и не оправдает ожиданий безумцев, но пройдет совсем немного времени, и появится следующее – еще более грозное и разрушительное. Если этим людям, поставившим себя над всем человечеством, разрешить и дальше проникать в запретные тайны Создателя, наши попытки создать убежище, в котором можно переждать последнюю войну, потерпят крах. Выбор прост – или мы сдаемся, или нанесем удар, пока не поздно. – Все молчали. Немного погодя доктор Фишер продолжил: – Вы, наверно, хотите знать, каким образом мы можем избавиться от этих людей и одновременно отвести внимание от нашего убежища. Всем известно, что доктор Грегори отправился разыскивать рудник “Арарат-три”. Ну что ж, мы сделаем так, что он его найдет, – мы обнаружили подходящие старые разработки в пустынном месте на севере, кое-что уже сделано, чтобы заброшенный рудник выглядел как убежище. Существует подозрение по поводу измены доктора Грегори, его даже отстранили от работы. Мы оставим там неопровержимые улики, которые подскажут, что он нашел свою жену и даже вылетел с ней из страны на деньги, полученные от тестя на выкуп. Деньги находятся сейчас у доктора Грегори. Разумеется, такой вариант предусматривает исчезновение навсегда этой пары. В пустынных горах много заброшенных глубоких шахт... Не буду уточнять детали, чтобы не травмировать вашу нежную совесть. Все, что я хочу от вас, поскольку наша организация демократическая, – согласие на этот шаг. – Он помолчал и вдруг драматическим жестом простер руку: – Не надо так смотреть на меня. Это ваша проблема. Или вы разрешите им уйти отсюда с теми знаниями, что у них есть о нас, и похоронить все наши надежды и планы, или – убейте их! Другого выбора нет.

Я подождал, пока он опустит руку.

– Я могу сказать пару слов?

Он явно колебался, но ропот в комнате заставил его быстро произнести:

– Разумеется. Если у вас есть что сказать, уверен, нам будет интересно это услышать.

Я осторожно поднялся со стула: в этом подземелье нет уверенности, что какая-нибудь балка внезапно не обрушится и не пробьет вам голову.

Повернувшись лицом к собравшимся, я начал:

– Вот что я вам скажу. Как уже указал доктор Фишер, ваше убежище на пределе, оно скоро станет ненадежным. И не важно, отправлюсь я заканчивать свою работу или нет, это не имеет значения. Кто-то другой продолжит мои исследования с того, на чем я остановился. Возможно, мир не готов еще для подобных экспериментов, но они есть, и не считаться с этим нельзя. Лучше привыкнуть жить с мыслью, что угроза существует. – Я взглянул вниз на Натали, чье лицо было поднято ко мне, и заговорил для нее: – Исследованиями занимаюсь не я один. Над проблемой работают тысячи лабораторий у нас в стране, и не только у нас. Никому еще не удавалось повернуть время назад, даже остановить его. Вы хотите остановить? Вы хотите, чтобы полученные нами знания остались в незавершенном виде навсегда? Нравственную позицию людей, которые думают о том, как уничтожить большую часть человечества, но остаться в живых, я сейчас не рассматриваю. Но они могут попытаться сделать это в любой момент. Разве при такой возможности не лучше будет пойти дальше в исследованиях, довести их до конца, тем более что он уже близко. Вот тогда каждый гражданин каждой нации узнает – если ядерная кнопка будет нажата, не важно кем, мир перестанет существовать. Я считаю – чем скорее мы дойдем до конца, тем лучше для всех нас, и не я один так думаю. Я склонен полагать, что, когда человечеству станет известно об угрозе всеобщего уничтожения, оно придумает, как жить в мире, если захочет. Возможно, найдется человек, достаточно безумный, чтобы совершить убийство всего человечества, но в этом случае нас ничто не спасет.

Это была, наверно, самая длинная речь не на научную тему за всю мою жизнь. Но я так и не узнал, какое она произвела впечатление, потому что земля вокруг вдруг всколыхнулась, будто при землетрясении, и тут же погас свет. Он сразу зажегся вновь, но теперь был слабым и тусклым, значит, включился аварийный источник электроэнергии. В мигающем желтом свете я видел, что в комнате стоит облако пыли и ручейки засохшей грязи сыплются с потолка. Я почувствовал, как ко мне прижалась Натали, и обнял ее за плечи. Кто-то крикнул снаружи:

– Пожар! Пожар в воротах номер два! Северный тоннель в огне!

Комната опустела. Я слышал, как каркающим голосом Фишер отдавал приказы. Прижав к себе Натали, я двинулся к стене, протиснувшись между двумя балками. Кто-то ворвался в комнату и крикнул, что огонь распространяется, не хватает воды и ему нужны ключи от резервуара номер четыре. Джастин схватил его за руку:

– Что случилось?

– Не знаю. Какой-то взрыв. Мы не смогли добраться к входу, чтобы выяснить.

– Северный выход закрыт?

– Не могу сказать. Горит очень сильно, эти балки совсем пересохли.

Человек двинулся было в коридор, но попятился. В дверях стоял худой мужчина и держал в руках оружие, напоминающее очертаниями маленький пулемет. Я определил вид оружия на глаз, хотя не особенно разбираюсь в армейском вооружении. Укороченный ствол, диаметр дула где-то между шестью миллиметрами и тридцатым калибром. Удлиненный большой магазин мог содержать двадцать боевых патронов или больше, если пули небольшого размера. Человек не принадлежал к компании этих подземных хлюпиков. Темный, с высокими скулами и глубоко посаженными глазами, лихорадочный блеск которых говорил, что он не задумываясь нажмет гашетку и мало того – испытает при этом наслаждение. Мне знакомо пьянящее ощущение обладания оружием, хотя я всегда себя осуждал за подобные чувства. За его спиной стоял еще кто-то.

Мужчина с пулеметом решительно выдвинулся вперед, и в комнату вошла Нина Расмуссен. В руке она держала свой тонкоствольный пистолет, и можно было не сомневаться, что теперь обойма вынута из ее кармана и снова вставлена на место – это ясно читалось по выражению лица Испанки.

Глава 25

Вентиляторы теперь захватывали вместе с воздухом дым, он постепенно наполнял помещение. При таких обстоятельствах, в задымленном помещении, когда мы или уже похоронены под землей, или можем оказаться в смертельной ловушке, вооруженные люди казались меньшей угрозой. Откуда-то из глубины коридора слышались крики, возбужденный шум голосов, но поблизости было все спокойно. Мужчина с пулеметом держал под прицелом маленькую группу, состоявшую из доктора Фишера, Джастина, женщины-микробиолога по имени Голдман и человека, прибежавшего за ключом от резервуара с водой. Нина повела дулом пистолета, этим жестом приказывая нам с Натали выйти вперед.

– Осторожнее, принцесса, – тихо предупредил я, – если свет опять вырубится, держись ближе.

– Доктор Грегори! – резко позвала Нина.

Мы сделали несколько шагов, пока она не остановила нас предупреждающим жестом руки с пистолетом. В ее взгляде можно было прочесть явное неудовольствие – кажется, ей не понравилось, что моя рука лежит на плечах Натали. Но я не стал убирать руку.

– Мы совершим небольшое путешествие, доктор Грегори. Есть люди, которые хотят вас видеть, чтобы задать несколько технических вопросов. Не поймите превратно – они не нуждаются в вашей помощи, но есть несколько аспектов в ваших исследованиях, которые делают не совсем понятной цель поиска. Вы будете рады сотрудничать, ведь от этого всецело зависит здоровье и жизнь вашей жены.

Я внимательно взглянул на нее. Глаза тоже, как у ее напарника, ярко блестели, и она выглядела почти красивой, несмотря на неуклюжую одежду и грязное пятно на лбу.

– Так на скольких же людей вы работаете, Испанка?

– На всех людей в мире. И когда-нибудь настанет день, когда они поймут нас и запомнят тех, кто спас их от тирании и эксплуатации.

– Как вы можете нести такую чепуху!

– Может быть, я так действительно думаю. А может быть, настолько хитра, чтобы встать на сторону тех, кто выигрывает. Но это не имеет значения. Мартинес!

Темный мужчина, не поворачивая головы, отозвался:

– Сеньорита?

– Следи за этими двумя, особенно за мужчиной. Он считает себя ловким, большим и сильным.

– Хорошо, сеньорита.

Мартинес повел пулеметным дулом в нашу сторону, а Нина, задержав на мгновение взгляд на мне, повернулась к группе людей, опустив руку с пистолетом вниз. Доктор Фишер выступил вперед:

– Мисс Расмуссен, в чем дело?..

– Ты – старый маньяк, – тихим голосом перебила она, – тебе нравится убивать, верно? Ты только и ждал, когда тебя начнут убеждать в необходимости этого. Насколько я помню, тебя долго не приходилось уговаривать. Но тебе недостаточно было посылать глупых юнцов убивать несогласных с тобой людей “во имя спасения человечества”. Нет, ты начал думать о себе как о сверхчеловеке, самом умном, имеющем право судить и наказывать других. Что сделал Тони, чем заслужил смерть?! – вдруг крикнула она. – Кто дал тебе право убить его?! Ты, старый дурак, неужели и вправду думаешь, что получил на это разрешение свыше? Стой на месте!

Она легким движением подняла пистолет. Доктор Фишер смотрел на дуло своим странным, непрозрачным, невидящим взглядом. Потом пошел прямо на пистолет, бородатое лицо застыло, не выражая никаких чувств. Она всадила пулю ему точно в переносицу. Звук выстрела не был громким в маленькой комнате из-за ограниченности пространства. Пистолет почти не дрогнул в ее руке. Фишер от удара не пошатнулся, пуля застигла его в тот момент, когда он делал следующий шаг. Ученый умер сразу, рухнув на пол как подкошенный.

Девушка с пистолетом некоторое время смотрела на убитого. Потом резко повернулась к остальным, держа их под прицелом, хотя никто даже не пошевелился.

– Вперед, – скомандовала она, убрав палец со спускового крючка и держа пистолет так, как обычно в жизни, а не в кино держат оружие со взведенным курком.

Мы вышли из комнаты, служившей кабинетом доктору Фишеру. В коридоре сильнее ощущался запах гари. Мартинес остановился в начале наклонного тоннеля, который вел наверх и откуда меня привели накануне вечером. Мы шли с Натали первыми, за нами Нина. Немного погодя мы услышали позади гулкий выстрел. Спустя некоторое время – еще два. Люк на верху лестницы был открыт.

– Подождем здесь Мартинеса, – сказала Нина.

Мы остановились. Я видел, как Нина напряжена. Наверх тянулся поток воздуха, пахнувший дымом. Я старался не смотреть на отверстие в потолке. Там был выход на свет.

– У меня есть хорошие новости для вас, миссис Грегори, – заговорила Нина отрывисто, – сообщили в новостях по радио рано утром. Вас больше не подозревают в убийстве. Прошлой ночью Ларри Деври сдался полиции и признался в убийстве Джека Бейтса.

Натали с удивлением повторила:

– Доктор Деври?

– Это вас удивило? Не впервые муж убивает любовника своей жены.

– Но... – Натали вопросительно взглянула на меня, видно было, что она изумлена. – Вероятно, он захотел взять на себя вину Рут.

– Это невозможно, исходя из их поведения в тот вечер, когда мы виделись последний раз, принцесса. Вспомни, ведь Ларри Деври никогда не замечал, во что одета его жена или другая женщина, верно?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Выходя из дома и заметив на дне шкафа валявшийся шарф, что он должен был подумать? Разумеется, что это шарф Рут! Он взял его и потом повесил на дерево в том месте, где убил Джека Бейтса. Ларри хотел, чтобы каждый знал, почему он это сделал. Он признавался сам и обвинял свою жену в измене – но оказалось, что шарф твой! Когда Ларри пришел ко мне, застав нас с Рут вместе, он заговорил о шарфе намеками и со злобой. Он не обвинял жену, нет, Ларри давал понять, что это он убил Джека и я тоже получу свое, если не отстану от его жены...

Из тоннеля послышался топот бегущих ног. Нина чуть отступила и подняла пистолет. Но, увидев, как из тоннеля появился Мартинес, успокоилась. Он сторожил нас, пока Нина поднималась по лестнице. За ней двинулась Натали, потом я. Нина держала нас на прицеле, пока не поднялся Мартинес.

– Займись исполнением приговора, – сказала Нина, когда Мартинес остановился рядом. – Можешь не торопиться, готовь запалы как следует. Мы подождем снаружи.

– Да, сеньорита.

Мы пошли к выходу из шахты, и это расстояние мне показалось гораздо короче и заняло меньше времени, чем вчера.

Неожиданно мы увидели свет – конец пути. Никогда еще солнечный день не казался таким замечательным. Мы постояли, моргая от яркого света. Прошлая ночь казалась ночным кошмарным сном, несмотря на реальное присутствие за спиной девушки с пистолетом. Небо было голубым и без единого облачка. Даже унылая скалистая пустыня показалась прекрасной. Сегодня, при дневном свете, я мог рассмотреть окружающий нас мир. Мы находились в глубоком ущелье с обрывистыми стенами и плоским дном, в центре этого ущелья находился маленький самолет. Пропеллер крутился так медленно, что можно было разглядеть очертания лопастей. К фюзеляжу прислонился человек, покуривая сигарету.

Нина приказала нам немного спуститься по склону и остановила нас под прикрытием скалы.

– Мы полетим в Аризону и подождем там до темноты, перед тем как пересечь границу Мексики. Пока это все, дальнейшие планы мне неизвестны. Не тратьте время впустую, пытаясь бежать. Ваш друг Ван Хорн, возможно, уже напал на след и скоро будет здесь, но будет считать, что вы находитесь под землей. Северный выход уже завален многотонными камнями, и Мартинес сейчас позаботится о втором, южном. Даже если ваши друзья доставят нужное оборудование, чтобы разобрать завал, и пролезут внутрь, они не найдут там живых, и некому будет рассказать, что вы ушли. И они подумают, что вы похоронены под обломками, и прекратят поиски.

Натали посмотрела на нее и содрогнулась.

– Вы хотите похоронить их заживо, всех? Только затем, чтобы скрыть свои следы?

– Разве они были живыми до этого, миссис Грегори? – улыбнулась Нина. – Они давно исчезли, укрывшись от мира в своем маленьком убежище. Пусть там и останутся.

Натали продолжала смотреть на нее, потом перевела взгляд на вход в тоннель наверху, над нами. Закрыла руками лицо. Я обнял ее:

– Сядь, принцесса, и постарайся успокоиться. Никто из тех, кто там остался, не станет потерей для человечества, и ты это знаешь.

Она позволила отвести себя в сторону и присела на камень. Я сел рядом и размял правую ногу через проклятый ковбойский сапог. Нога начала затекать, все мускулы, кости и лодыжка ныли. Ведь я не снимал эту неудобную обувь в течение двух суток.

– Лично мне безразлично, что с ними будет. Это всего лишь кучка безумных никчемных сумасбродов.

– Но они – люди, не так ли? – Натали не смотрела на меня. – Правы или нет, но они не заслужили...

Земля содрогнулась, и столб пыли вылетел из входа в шахту. Оттуда выбежал Мартинес, и сразу же вслед раздался еще один взрыв, на этот раз ближе к выходу, и третий, еще ближе. Мартинес скатился по склону к нам со своим ручным пулеметом. Он посмотрел на Нину, оскалив зубы. Оскал можно было считать за довольную ухмылку. От четвертого взрыва, самого ближнего, град камней, вылетев из входа в шахту, обрушился вниз по склону. Потом настала тишина. Пыль медленно оседала.

– Я не могу больше этого вынести! – внезапно раздался крик, и Натали вскочила. – Мы должны что-то делать...

Я увидел, как голубой кожаный жакет, пролетев по воздуху, накрыл лицо Мартинеса, поймав его в момент прыжка в сторону Натали. В ту же секунду я выхватил охотничий нож из отворота сапога и, как косой, резанул им по обтянутой джинсами ноге Нины, стоявшей передо мной. Она хотела увернуться, но лезвие, пропоров ткань и кожу, достало до кости, и, вскрикнув, Нина отшатнулась назад. Споткнувшись о камень, она потеряла равновесие, пистолет вылетел из ее руки.

– Держи ее, принцесса! – крикнул я. – Держи подальше от пистолета!

Я видел, как Натали бросилась плашмя, всем телом на упавшую Нину, которая уже пыталась дотянуться до оружия. Я не мог помочь Натали, потому что Мартинес освободился от голубого жакета и короткий тупой ствол пулемета уже двинулся в мою сторону. Я поймал его левой рукой и сильно толкнул в сторону, одновременно вплотную приблизившись к Мартинесу. Он хотел перехватить мое правое запястье, но промахнулся, и нож достиг цели, войдя в тело по самую рукоятку. Я видел, как судорожно передернулся Мартинес, и уже без сопротивления с его стороны забрал пулемет. Мартинес упал, но еще сделал последнюю попытку – рука раненого полезла под куртку, возможно, там был спрятан пистолет. Но я не дал ему такого шанса, опустив тяжелый приклад ручного пулемета парню на затылок. Потом повернулся, чтобы помочь Натали. Но ее не было.

Нины тоже. Они исчезли вместе с пистолетом. Вдруг я увидел их, девушки катились далеко внизу по крутому склону, за ними вдогонку летел пистолет. Я стал быстро спускаться, но, взглянув в сторону самолета, увидел, что человек, стоявший раньше с сигаретой, спрятался в кустах и оттуда целится в меня из пистолета. Я видел его голову и руку. Хотя расстояние в сто ярдов слишком велико, чтобы попасть из пистолета, тем не менее я упал на землю и навел на него пулемет Мартинеса. Предохранитель нашел легко, там был еще какой-то курок, очевидно для автоматической очереди, но я не стал мешкать и экспериментировать, потому что услышал выстрел, и пуля ударила немного выше меня. Я спрятал нож, вжал приклад в плечо и, определив в кустарнике место, где прятался противник, нажал на спуск. Отдача не была сильной, зато опалило огнем из-за укороченного дула. Пустые гильзы звенели, отскакивая от камней справа от меня. Я нажал еще и еще раз, целясь в кустарник. На четвертом выстреле человек выскочил и бросился бежать к самолету. Я легко снял его очередным выстрелом, беря немного выше – делая поправку на дальность.

Поднявшись с земли, я посмотрел вниз в направлении хижины рудокопов, предполагая, что там разыгрывается смертельная борьба двух женщин. Никого не было видно, и я стал спускаться, но остановился, увидев, как из-за хижины появилась маленькая встрепанная фигурка, прислонилась к стене строения, потом опустилась на колени, обессилев. Но почти сразу, хотя и с видимым трудом, встала и начала карабкаться наверх, ко мне. Не помня себя, я с немыслимой скоростью скатился вниз и был рядом с ней буквально через мгновение. Она припала ко мне, задыхаясь, всхлипывая, ловила ртом воздух. Я отодвинул ее от себя и оглядел. Натали потеряла обе туфли, от рубашки остались клочья, от шорт тоже, и была вымазана грязью и кровью. Я отбросил слипшиеся волосы с ее лба.

– Принцесса, что с тобой? Ты ранена?

– Он... выстрелил! – выдохнула она.

– Пистолет?

Натали кивнула и спрятала лицо на моей груди, крепко обхватив меня руками.

– Говори, ты ранена?! – Она потрясла головой. – Тогда в чем дело? – Своим платком я хотел вытереть ей лицо, но передумал и вместо этого крепко поцеловал. – Не пугай меня так, принцесса. Дай-ка я взгляну на твои коленки. Ты выглядишь так, будто тебя пропустили через мясорубку.

– Тебе лучше спуститься к ней, Грег. Кажется, она умирает.

– Пусть умирает. Черт с ней.

– Ты так не думаешь.

– Нет. Наверно, нет. Ты останься здесь. Возьми мою куртку, может быть, пятьдесят тысяч помогут тебе согреться.

Я снял с себя куртку, накинул жене на плечи и поцеловал ее в макушку. Потом, прихватив пулемет Мартинеса, стал спускаться. Нина лежала за хижиной, подтянув колени и прижав руки к груди. Неподалеку от нее в камнях блеснул пистолет. Я осторожно его поднял, потом опустился на колени около Нины.

– Джим? – прошептала она.

– Я.

Нина медленно повернула голову и посмотрела на меня.

– У тебя был нож, – сказала она с упреком.