Текст книги "Шантажисты"

Автор книги: Дональд Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Значит, ты один из парней полковника Старка, – сказал я. – Во всяком случае, в то время он был начальником. Он меня не слишком жаловал.

– Он по-прежнему начальник и по-прежнему не слишком тебя жалует.

– Мне приходилось оставлять умирать многих мужчин и даже нескольких женщин в пещерах и других местах, мистер Пендлитон, – заявил я. – Когда-нибудь кто-то другой оставит умирать меня. Такова наша профессия. В мои обязанности не выходит держать людей за руку, когда они отправляются в последний путь, равно как в их обязанности не входит держать мою руку.

– Не ершись, старина, – спокойно сказал Пендлитон. – Ведь я же извинился перед тобой, не так ли? Человека, который с голыми руками управился с таким типом, как Минск, только потому, что ему поручили изобразить это как несчастный случай, трудно заподозрить в трусости.

У меня промелькнула мысль, что его стоило бы свести с Фредом и отправить их обсуждать этот вопрос с Маком.

– Судя по всему, я зря старался. Я имею в виду маскировку под несчастный случай. Тебя мне провести не удалось.

– Нет, но зато инспектор Кроуфорд смог спокойно и без особого шума прикрыть это дело, что вряд ли бы ему удалось, если бы выяснилось, что два иностранных агента сошлись в смертельной схватке в садах "Виктории". Что вам известно о человеке по имени Уильям Хазелтайн, мистер Хелм?

Насколько мне известно, сведения о Большом Билле не входили в список засекреченной информации. Я всегда охотно делюсь с другими информацией, которая ничего не стоит.

– Это богатый упрямец из числа техасских нефтяных магнатов, девушка которого потерялась где-то в здешних краях, – сказал я. – Вместе с ней пропали ее мама, папа, три члена команды и шестидесятифутовая яхта, но Хазелтайна интересует только дама по имени Лоретта, и он намерен истратить доход от нескольких своих скважин, чтобы ее найти.

– Да, я слышал об исчезновении Фиппсов. Насколько мне известно, он уже перевернул острова вверх дном, пытаясь отыскать эту яхту. Теперь, стало быть, он обратился к вам. Я и не подозревал, что ваша организация занимается розыском пропавших дам.

– У моего шефа мягкое сердце, – ответил я. – Он не устоял перед страданиями несостоявшегося жениха и попросил меня ему подсобить.

– Да, – проговорил Пендлитон. – Слышал я о вашем сентиментальном шефе, старина, хотя и в несколько других выражениях. – Он поколебался. – Что тебе известно о сэре Джеймсе Маркусе?

– Ничего, – сказал я. – Это чрезвычайно секретная информация, которой не делятся с нами, простыми смертными.

– Да, конечно, – Пендлитон задумчиво пригубил свой напиток. – Позволь мне задать тебе еще один вопрос. Не кажется ли тебе вероятным, что если нам удастся отыскать мистера Уэллингтона Фиппса, пропавшего первым, мистера Харлана Роквелла, пропавшего вторым, то и последовавший за ними сэр Джеймс Маркус окажется где-нибудь неподалеку?

– Не исключено, – согласился я.

– У тебя есть сомнения на этот счет?

– Ты исходишь из предположения, что все они живы. Если же их убили, преступникам нет никакого резона закапывать всех троих в одну и ту же могилу, разве что считать весь Атлантический океан одной большой могилой.

– Мы должны исходить из предположения, что они живы, старина, – спокойно проговорил Пендлитон. – Если они мертвы, мы теряем время впустую, что совершенно недопустимо, не так ли?

– Кроме того, я испытываю определенные сомнения насчет бесстрашного мистера Роквелла. Зачем кому-то понадобилось нападать на мальчишку, у которого за душой ни гроша, плывущего в почти самодельной лодке, когда вокруг полным-полно всевозможных миллионеров? – Я пожал плечами. – Конечно, мы всего лишь играем в догадки. Никаких реальных зацепок у нас нет. Разве что они есть у тебя?

– Нет. – Пендлитон покачал головой. – Они есть у тебя. Твой Хазелтайн...

– Который не знает ровным счетом ничего, даже после того, как истратил денег больше, чем мы с тобой видим за целый год.

Пендлитон бросил на меня пронзительный взгляд.

– Ты настолько наивен, Хелм? Или считаешь наивным меня?

– Думаешь, техасцу что-то известно?

– Слишком уж отдает дешевой мелодрамой то, как этот человек разбрасывается деньгами направо и налево. Ему даже удается убедить чрезвычайно секретное агентство своего правительства оказать помощь в раскрытии тайны, которая на первый взгляд представляется обычным кораблекрушением в местах, где такие случаи не редкость. На меня он производит впечатление человека с нечистой совестью, который старается продемонстрировать всем свою невиновность. И не забывай, что он развил шумную деятельность по поиску своей пропавшей Лоретты за несколько недель до того, как стало известно об очередных происшествиях того же рода.

Человек, склонный к подозрительности, мог бы сказать, что он знал, что дело нечисто, задолго до появления оснований так полагать.

Я посмотрел на англичанина с уважением. Он выразил словами то, о чем я лишь смутно догадывался.

– Согласен, – сказал я, – парень вселяет надежду, но это твердый орешек.

– Кроме того, у тебя есть вторая зацепка – мисс Лейси Роквелл, которая несомненно знает о чем-то. Потому ей и пытались помочь умолкнуть навеки. – Пендлитон сделал паузу, чтобы осушить свой бокал. – Я намерен совершить предосудительный поступок, старина. Я намерен просить тебя о помощи, несмотря на то, что, как ты правильно сказал, мой шеф не слишком тебя жалует. Мне хотелось бы быть в курсе того, что тебе удастся узнать от этих людей. Взамен обещаю, делиться с тобой всем, что станет известно нам, не говоря уже о том, что постараюсь максимально облегчить твое пребывание на островах.

– Я отнюдь не против международного сотрудничества, – осторожно сказал я, – но не переоценивай мои возможности, амиго. Не так-то просто выжать что-то из Хазелтайна, если из него вообще есть что выжимать. Эта Роквелл несомненно что-то знает, и я намерен постараться выяснить, что именно. Только я бы не сказал, что эта девушка "у меня есть".

– Вот тут ты ошибаешься, старина, – спокойно возразил Пендлитон. – Она у тебя все-таки есть. Отправляйся в свой номер и убедись.

Глава 9

Она лежала у меня на кровати полностью одетая, что я воспринял с некоторым облегчением. Не стану утверждать, что я категорический противник того, чтобы в моей кровати лежали обнаженные женщины, и все-таки предпочитаю, чтобы мои знакомые проявляли большую оригинальность. Трюк с раздеванием слишком затаскан.

Для любителя дешевой мелодрамы ситуация представляла ряд соблазнительных перспектив, от изнасилования на месте до грубого вышвыривания в коридор. Но я уже добился своего. Моя непримиримость сыграла свою роль. Потому я просто остановился над ней и дождался, пока она соизволит изобразить изумление человека, внезапно проснувшегося я обнаружившего, что в номере он не один. Проделав все упомянутые формальности, она быстро села. Затем поправила пиджак уже виденного мною белого брючного костюма и убрала с глаз длинную прядь волос. Девушка она была довольно привлекательная, здоровая и голубоглазая, так что я испытал реакцию, вполне естественную для мужчины, который обнаруживает ее в таком виде, но твердо взял себя в руки.

– Вы настойчивая маленькая дрянь, правда, мисс Роквелл? – сказал я.

Она облизала губы, не сводя с меня глаз.

– Я испуганная маленькая дрянь, мистер Хелм, – проговорила она.

– Что же вас пугает? Насколько мне известно, Поля Меншека похоронили вчера.

– Вы же знаете, что для нас с вами это еще не конец. Если, как утверждает полиция, Меншек был наемным убийцей, значит его кто-то нанял, правильно? А тот, кто нанял одного убийцу, может нанять и второго, разве не так? А поскольку ему вряд ли пришлось по душе то, что его планам помешали, он может нанять и двух, либо попросить одного приберечь несколько пуль для вас.

– Не пуль, а патронов, малышка.

– Что?

– Сама пуля – это всего лишь инертный кусок металла, никому не способный причинить вреда. Чтобы убить человека, ей требуется порох, который приводит ее в движение, капсуль, который воспламеняет порох и латунная оболочка, которая удерживает все это вместе до нужного момента, другими словами – целый патрон. Я не большой знаток оружия, но уж это мне известно.

На что она сухо заметила:

– Вы смеетесь надо мной.

– Кто, я? Смеюсь над невинной девушкой, которая всего-то и делает, что пытается заставить меня выпрыгнуть из штанов от страха или добиться того же иными способами? Неужели вы считаете меня способным на такое, мэм? – Она еще раз облизала губы и промолчала. Я продолжал: – Честно говоря, если тут и впрямь завелся какой-то любитель заказных убийств, что еще не доказано, думается, у него хватит ума не гоняться за каждым случайным прохожим, попавшимся у него на пути. Был ли Меншек нанят для одного задания или состоял на постоянном довольствии у коммунистов, к чему, похоже, склоняется полиция, мне сдается, его считали расходным материалом. А потому не думаю, что кому-нибудь вздумается за него мстить, хоть все, как сговорились запугать меня этой угрозой.

– Все? Кто еще...

– Обаятельный мистер Пендлитон воспользовался той же тактикой. Полагаю, ему хотелось запугать меня настолько, чтобы я разболтал все, что знаю, в надежде на защиту со стороны полиции. Но он немного просчитался. Мне нечего разбалтывать. Точно также просчитались и вы, мисс Роквелл. Меня бесполезно пытаться запугать или соблазнить. Я и вам ничем не могу помочь.

Девушка вскочила на ноги, глядя на меня.

– Вот как! Вы считаете, что я пришла сюда, чтобы... – И замолчала. Я тоже молчал. Мгновение спустя она очаровательно покраснела и несколько смущенно, по-девичьи, рассмеялась. – Что ж, по крайней мере, я проделала это не слишком откровенно. Одежду-то я не сняла. – Я продолжал молчать. – За мной следят, мистер Хелм, – сказала она. – Куда бы я ни пошла, меня преследует мужчина.

– Наверное, местная полиция стремится уберечь вас от повторного нападения в их владениях. Это должно помогать вам чувствовать себя в большей безопасности.

– Он не похож на полицейского. – Она помолчала, затем произнесла: – Вы сказали, что ничем не можете мне помочь. Откуда вы знаете, какая помощь мне нужна?

– Но это же очевидно, – ответил я. – Вам нужна некая неповторимая комбинация Геркулеса и Эйнштейна: первый, чтобы вас защищать, и второй, чтобы придумать, каким образом это сделать. Вы уже достаточно прозрачно намекнули, что не остановитесь перед постелью для достижения этой цели. Что ж, за предложение спасибо, но я всего лишь недалекий фотокорреспондент и не привык браться за работу, которая мне не по зубам.

– Вам вовсе не обязательно мне грубить! Я улыбнулся.

– И вы еще считаете меня грубым? А не вы ли совершенно недвусмысленным образом забрались на мою кровать? Есть и еще одно препятствие. Я никогда не берусь за работу, если не могу доверять клиенту, мисс Роквелл. Теперь, если вы не возражаете, я бы хотел принять душ. Есть в этих больницах что-то...

– Вы все еще злитесь из-за этих дурацких микрофонов, да? Что, по-вашему, я должна была делать в чужой стране? Послать всех этих иностранных полицейских ко всем чертям?

– А я, по-вашему, должен был бросаться с голыми руками на профессионального убийцу в чужой стране? Да еще ради девушки, которую вижу первый раз в жизни?

Кончик ее языка еще раз прошелся вокруг губ.

– В тот момент вы не знали, что он профессиональный убийца! – воскликнула она. И тут же спохватилась: – Ох, простите. Вы совершили храбрый поступок, и не мне его умолять. Я вам очень признательна, мистер Хелм, поверьте!

– Конечно, – сказал я. – Правда, вы выбрали странный способ, чтобы выразить это.

В глазах у нее вновь вспыхнул гнев.

– Вы выдаете себя за честного фотокорреспондента. Я наводила справки. Так почему же вас так волнует полиция? Разве я хоть чем-то навредила вам?

– Я мог бы задать вам тот же вопрос. А вас, мисс Роквелл, почему так волнует полиция? Волнует настолько, что вы готовы подставить им героя, который только что спас вам жизнь, лишь бы они не тронули вас. – Она отвела взгляд, и я продолжал: – Не связано ли это с вашим пропавшим братом, которого вы якобы так настойчиво разыскиваете?

– Якобы? Я действительно разыскиваю Харли...

– Бросьте. Яхту вашего брата видели в нескольких сотнях миль к юго-востоку. Если она затонула, ее потопил сухогруз, кит или что-нибудь еще – странное дело, за последнее время киты ухитрились потопить уже несколько яхт, слышали? – то случилось это именно в той части Атлантического океана. Вы же, насколько мне известно, взяли напрокат самолет и облетели на нем все Багамы, места, через которые Харлан Роквелл никак не мог проходить под парусом, дрейфовать, плыть или ползти, судя по тому, где его заметили в последний раз.

– Я искала белый свет.

Голос ее прозвучал совсем тихо, едва различимо. Какое-то время я смотрел на нее, потом пожал плечами и насмешливо произнес:

– Конечно, ослепительно-белый свет озарения.

– Или белый маяк. Харли упомянул об этом по телефону, незадолго до отплытия из Нассау. Он сказал, что если с ним что-то случится, мне следует искать в окрестностях белого света. Или маяка. Впоследствии мне так и не удалось точно вспомнить... Мистер Хелм, вы и не представляете, сколько здесь, на Багамах и вдоль побережья Флориды белых бакенов и навигационных маяков.

– Чушь какая-то, – заявил я. – Если вы надеетесь заинтриговать меня дешевым трюком из шоу столетней давности...

– Из меня не получилось героини, мистер Хелм, – прошептала она. – Я всегда хотела быть сильной и смелой, но... То, что случилось, выше моих сил. Меня чуть не убили, мне пришлось смотреть на человека с размозженной головой и человека с залитым кровью лицом, меня потащили в полицию и заявили, что если я соглашусь немного помочь, им, возможно, удастся выяснить, чем вызвано это... это идиотское покушение... – Она замолчала, сделала сокрушенный жест и позволила рукам безвольно упасть. – Помогите мне, – добавила она.

Я окинул ее безразличным взглядом.

– Отлично сыграно, малышка, – заметил я. – Просто превосходно. Этот отчаянный жест, слезы в голосе – изумительно. Нет, черт побери, прекратите плакать. Ладно, будем считать, что плачете вы тоже хорошо. – Я сделал паузу и не спеша продолжал: – И еще будем считать, что меня не может оставить равнодушным плачущая женщина. Как говорят в суде, занесем все эти исходные предположения в протокол и не будем вдаваться в подробности... Так чего же вы рассчитываете от меня добиться?

Последовала продолжительная пауза. Наконец она слабо улыбнулась.

– Вы – бесчувственный чурбан, мистер Хелм.

– А вы притворщица, мисс Роквелл, – парировал я.

– Конечно, я притворщица, – согласилась она. – Но Харли действительно упоминал о свете. И я действительно напугана. И за мной действительно следит мужчина. Если вы пригласите меня пообедать в "Кафе Мартинкуэ", я вам его покажу...

Глава 10

В старых описаниях Нассау упоминается Хог Айленд, вытянутая вдоль берега полоска земли, которая окаймляет и защищает городскую гавань, но на современных картах вам его не найти. На него наложили свою лапу торговцы недвижимостью, перебросили туда мост и... ну не станут же люди вкладывать миллионы долларов в клочок земли, названный в честь свиней? Теперь он именуется Парадайз Айленд. Думаю, однажды мы станем свидетелями того, как мыс Код, названный – подумать только! – в честь трески, переименуют в мыс Перфекшн, то есть совершенства, а то и в край ангелов.

Мост был довольно коротким и такса в два доллара, взимаемая за его пересечение, показалась мне явно завышенной, но чернокожий водитель такси – не Фред, поскольку Фреду я поручил работу, не связанную со средствами передвижения – заверил нас, что плата позволяет не только покинуть остров, но и вернуться на него.

– Если вы с дамой захотите немного размяться после обеда, казино находится прямо на холме, сэр, в нескольких шагах за деревьями, – сказал он, когда мы остановились перед внушительных размеров особняком. – Даже если вы не любители азартных игр, на него стоит посмотреть, а там, вверху, такси найти легче, чем здесь.

– Спасибо, – поблагодарил я, добавляя к оплате соответствующие чаевые.

– Вам спасибо, сэр.

Я повернулся, дабы проводить Лейси в указанное место. Она стала более привлекательной и хрупкой, переодевшись в платье – тот самый укороченный наряд без рукавов, которым я уже любовался утром в больнице. Несмотря на свой маленький рост, она отнюдь не производила впечатления, что ее может унести первый порыв ветра. Внутри величественный белый мужчина в строгом костюме провел нас к заказанному нами столику в главном зале переоборудованной старинной усадьбы. Лейси упрашивала меня поискать свободное место на балконе, нависшем над водой одного из ближайших каналов. Она утверждала, что оттуда открывается очень приятный и живописный вид, и была, как я теперь убедился, права, однако я заметил, что ввиду ее опасений с нашей стороны было бы неблагоразумно без особой надобности выставлять себя в качестве мишеней на открытом месте.

Я с удовольствием отметил, что среди посетителей преобладают белые лица. Дело не в моей нетерпимости, совсем наоборот. Просто я нуждался в отдыхе. Чрезвычайно утомительно постоянно следить за собой, дабы случайно не проронить слова или фразы, которые могут быть истолкованы в духе расовой нетерпимости, тем более, что туземцы, похоже, не сомневаются, что все упоминания о темном или черном цвете имеют в английском языке расистские корни, забывая, что страх перед темной и враждебной ночью, противопоставляемой светлому и дружелюбному дню, лежит в основе множества примитивных и не совсем примитивных культур.

Да меня самого в детстве пугали темнотой, задолго до того, как я впервые увидел человека с темной кожей.

Теперь, среди этих светлокожих туристов я наконец смог расслабиться и выпустить из-под контроля свою грубую сущность.

– Кто они по-вашему? – спросил я у своей белокурой спутницы, пока мы сидели в ожидании напитков. – Учителя из Индианаполиса или миллионеры из Майами-Бич?

Вместо того чтобы улыбнуться или ответить на мой вопрос, она задала свой вопрос:

– Вы его видели?

– Парня, который ехал за нами в "фольксвагене"? Конечно, видел. Откуда уверенность, что это не полицейский, который по-дружески присматривает за вами?

– По-дружески? Этот головорез? Стал бы переодетый полицейский привлекать к себе внимание этими длинными волосами? – Она сморщила нос, демонстрируя отвращение. – По-моему, мужчины не должны носить длинных волос, хотя в определенных кругах это стало очень модным в последнее время. Длинные волосы превращают мужчину либо в очаровательного эльфа, либо в отвратительное чудовище, вроде этого типа. Я имею в виду этого здоровяка – я заметила его еще вчера – ростом он не уступает вам, но гораздо шире в плечах. У него совершенно бандитская рожа, да еще эти длиннющие волосы! Меня в дрожь бросает от одного его вида!

Нам принесли напитки.

– Забудем об этом парне и его волосах. Выпей и расскажи мне о Харлане Эносе Роквелле, известном так же, как Харли. И о его яхте. Начинай с яхты.

– Исходно предполагалось, что это будет легкая яхта для небольших прогулок, с открытым кокпитом, примитивной каютой и камбузом, но Харли подвернулся удобный случай – фирма прекращала свою деятельность – вот он и купил каркас и доработал его так, как хотел. В результате получился крепкий маленький шлюп, надежный н устойчивый, не то что эти легкоходные чудовища с глубоким килем, которыми в последнее время увлекаются любители скоростей. Чтобы удержать эту громадину по ветру даже в легкий бриз нужно трое сильных мужчин, потому как она совершенно не выдерживает курса... Я улыбнулся.

– Ладно, малышка, все это звучит весьма впечатляюще. Опустим подробности. Итак, он приобрел яхту, предназначавшуюся для плавания вдоль берега и переделал ее.

– Не совсем так. Харли пришел к выводу, что исходная конструкция потенциально пригодна для плавания в открытом море, хотя, конечно, рангоут и такелаж были слишком малы, а кокпит слишком велик, одна бортовая волна и все кончено, особенно учитывая, что мостик отсутствовал, а главный люк закрывался огромной неуклюжей крышкой, которая не способна по-настоящему удерживать воду в действительно плохую погоду...

Далее следовали рассуждения в том же духе, из которых я с трудом понимал обрывочные фразы, поскольку я в яхтах разбираюсь еще меньше, чем в катерах. Но все-таки слушал с удовольствием. Всегда приятно узнать что-то новое о центре приложения усилия и центре сопротивления, штормовых триселях и морских якорях, особенно, если рассказывает о них хорошенькая девушка. Лучшего способа повысить свою эрудицию не придумаешь. Смысл всей лекции сводился к тому, что ее брат, опытный яхтсмен, сделал все возможное, чтобы переконструировать и переделать свое маленькое, купленное по случаю суденышко в яхту крепкую и надежную настолько, насколько это позволяли ее размеры и его средства.

– Ему не нравилось, что в качестве вспомогательного приходится использовать навесной мотор, но конструкция яхты не предусматривала встроенного двигателя, так что тут он был бессилен. Но во всем остальное это было очень крепкое маленькое судно, Мэтт. И Харли отлично знал море. Я не преувеличиваю. Не думай, что это был какой-то чокнутый беспечный мальчишка, который отправился в океан на совершенно не пригодной для этого скорлупе... Ничего подобного. Он изучил опыт всех своих предшественников, начиная со Слокума. Он готовился к этому путешествию многие годы. Он продумал все, рассчитал каждую каплю пресной воды и каждый клочок парусов...

Похоже, местные воды просто кишели пропавшими без вести опытными моряками. Оставалось только узнать, что исчезнувший сэр Джеймс Маркус, или же капитан его яхты, тоже был несравненным морским волком.

– Опиши его, – попросил я.

– Что? – Лейси посмотрела на меня поверх своего бокала. – Ох. Харли был привлекательным парнем со светлыми волосами, невысоким, но хорошо сложенным, с голубыми глазами. Естественно, очень загорелым. Он провел несколько месяцев на открытом воздухе в Коннектикуте. Работал над яхтой, а заодно помогал хозяевам взамен за использование принадлежащего им места и инструмента. Он провел "Стар Трек" по прибрежному фарватеру, а несколько последних недель оставался в гавани Фаро Бланко в Киз, проводя последние испытания перед тем, как... В чем дело?

– Как ты сказала? – переспросил я, уставившись на нее.

– Я сказала, что последние несколько недель он провел в Флорида Киз, проверяя, все ли...

– Нет, – я покачал головой. – Эта гавань. Как она называлась?

– Она называлась Фаро Бланко, понятия не имею, что это может означать... – Она замолчала и отзвуки ее голоса медленно погрузились в тишину. Молчал и я. Лейси облизала губы. – Я допустила глупость, Мэтт? Бланко означает белый, но мне и в голову не приходило... Фаро – это карточная игра, в которую когда-то играли на диком Западе, правда? Кажется, что-то вроде джокера. Я никогда особенно об этом не задумывалась.

– Фаро по-испански означает маяк, мисс Роквелл, – сказал я.

– Боже мой, – тихо прошептала она. – Господи! Я сейчас наклонюсь, а ты поддай мне как следует ногой, пожалуйста. Только со всей силы. Подумать только, сколько денег я перевела на самолет, пока выискивала все эти бакены и маяки...

– Ты можешь точно припомнить, что именно сказал по телефону твой брат?

Лейси задумалась.

– Он звонил из Нассау, чтобы попрощаться, – наконец проговорила она. – Наконец начиналось то большое приключение, к которому он так долго готовился. Теперь ему предстояло по-настоящему попробовать себя в открытом море. Первую остановку он планировал сделать в Шарлотт Амали, на Сент-Томасе. Это один из Виргинских островов. Туда можно добраться и по более безопасному маршруту, например, вдоль Багамских островов – там относительно мелко и всегда можно укрыться в одной из бухт в случае непредвиденных осложнений – но Харли намеревался выйти прямо в открытое море. Это должно было стать окончательным испытанием яхты, не говоря уже о его собственных навигаторских способностях. – Лейси вздохнула. – Сначала я почти не волновалась. Виргинские острова отделяет от Нассау тысяча миль плюс неблагоприятные ветры. На маленькой яхте против ветра вряд ли удастся делать больше пятидесяти миль в день. Во всяком случае, так я себя уверяла.

– У твоего брата не было радио?

– У него был хороший транзисторный приемник на батарейках, чтобы слушать сообщения о погоде, новости и вообще скрасить плавание, без передающей аппаратуры. Я же говорила, он пользовался маленьким навесным мотором, так что ему неоткуда было заряжать аккумуляторы. Я начала беспокоиться, когда наступил сезон дождей и ураганов. Я знала, что он планировал к этому времени выйти из Карибского бассейна и направиться в сторону Панамского канала. В конце концов... Я просто бросила свою работу в Нью-Йорке и приехала сюда. У меня имелось немного денег...

– Давай вернемся к этому телефонному звонку, – сказал я. – Брат говорил, что позвонит из этой самой Шарлотты или откуда-нибудь еще?

– Из Шарлотты Амали на острове Сент-Томас. Да. Он сказал, что если сможет, позвонит, если нет – обязательно напишет. Он уже собирался вешать трубку, когда поколебался и сказал... – Она нахмурилась и, чуть помолчав, продолжала: – Я пытаюсь вспомнить его точные слова. Кажется, он упомянул, что столкнулся с чем-то странным, о чем лучше не говорить по телефону, и если с ним что-то случится, мне следует искать в окрестностях белого света. – Лейси беспомощно развела руками. – Больше он ничего не добавил и, казалось, пожалел о сказанном. Впоследствии мне так и не удалось вспомнить наверняка, упоминал ли он о маяке или мне только показалось, что он намеревался об этом сказать. Во всяком случае, затем он немного помолчал и добавил:

"Ладно, забудь об этом, сестренка. Наверное, у меня просто разыгралось воображение. Я позвоню или напишу с Сент-Томаса. Веди себя хорошо". – Она судорожно вздохнула. – Харли всегда говорил мне вести себя хорошо, как будто не я, а он был старшим.

Последовала короткая пауза. Наконец я сказал:

– Он и в самом деле собирался совершить кругосветное плавание?

– Да. Через Панамский канал, затем в романтические южные моря, полные прекрасных танцовщиц в набедренных повязках... Проклятие, я не хочу выставлять его на посмешище и тебе этого не позволю! Со времен Слокума это проделали сотни маленьких яхт. Почему ему было не попытаться? Или ты думаешь, с его стороны было бы умнее остаться на берегу и воплощать свои мечты с помощью марихуаны или героина?

– Я вовсе не собирался критиковать или смеяться над ним, – заметил я.

Конечно, я немного покривил душой. Что ни говори, а мир наш насчитывает по окружности двадцать четыре тысячи миль. Для человека, который преодолевает в день пятьдесят, пусть даже сто миль, это не путешествие, а скорее жизненный путь. Возможно, мои скандинавские предки и правда были неплохими мореходами, но с тех пор прошло немало времени. А я, при всей своей любви к рыбалке, отношусь к морям довольно прохладно. По мне человек, который видел один океан, может считать, что видел и все остальные.

Лейси молчала.

– Ладно, – проговорил я, – будем считать, что с судовождением, навигацией, кораблестроением и тому подобными материями мы разобрались. Эрудицию свою я повысил, а теперь, пожалуй, нам следует подумать о том, как бы наведаться в это самое Фаро Бланке. Увы, нас отделяет от него несколько сотен миль. Придется опять пересечь Гольфстрим и вернуться в старые добрые Соединенные Штаты. Но, прежде чем, мы покинем Нассау, сдается мне, надо вспомнить о еще одном сомнительном деле. Ты весьма старательно избегала упоминать о нем как мне, так и полицейским, и любопытному журналисту не терпится узнать, почему. Лейси не смотрела на меня.

– Я... я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Ну конечно, – сказал я. – Ты просто взяла напрокат велосипед, прихватила фотоаппарат и отправилась на осмотр достопримечательностей. И совершенно случайно забрела в некое место, где, опять же по чистой случайности, прогуливался кровожадный парень с пистолетом.

– Мне позвонили по телефону, – проговорила она. – Женщина. Она позвонила мне в гостиницу. Спросила, та ли я молодая особа, которая потеряла что-то в море. И сказала, что если я хочу найти пропажу, мне нужно на следующий день в два часа подняться на площадку для оркестра в парке "Ройал Виктория". Сказала, что я должна одеть на себя что-то белое и голубой галстук – последний можно повязать как угодно, лишь бы его было видно – и тогда со мной свяжется какой-то человек. Еще она говорила, что... что родственник, о котором я беспокоюсь, впутался в серьезную противозаконную историю где-то в Карибском бассейне, так что если я хочу вновь увидеть его, то должна не привлекать к себе внимание властей. – Она поколебалась и продолжала: – Вот почему, Мэтт, я готова была пойти на все, чтобы удержать полицию от лишних вопросов... Эта женщина не назвала своего имени. Понятия, не имею, как нам ее отыскать. Я никогда прежде не слышала ее голоса.

– У нее было английское или американское произношение?

– Скорее американское, но изысканное. Восточное побережье, может, немного к югу, но не слишком далеко. Что мы должны по-твоему предпринять?

Я изобразил на лице сосредоточенность.

– Думаю, в данный момент нам следует поднапрячь свои умственные способности, и решить, какое вино лучше всего подходит к жареной утке с апельсинами, которая значится у них в меню...

Еда, когда она прибыла, восстановила мое доверие к кулинарным способностям жителей Багамских островов, и я мысленно внес "Кафе Мартинкуэ" в список заведений, где уже фигурировали "Сталлмастергарден" в Стокгольме и "Да Луизиэнн" в Сан Антонио, в штате Техас; места, в которых даже такой невежественный пожиратель картошки и мяса, как я, мог наткнуться на превосходное блюдо. Напоследок мы заказали кофе и бренди – Лейси получила еще какое-то сладкое дамское блюдо – и настала пора уходить. Снаружи уже было совершенно темно. На трехполосном подъездном пути не оказалось ни одного такси.

– Я вернусь и попрошу швейцара вызвать такси, – предложил я.

– Нет, давай пройдемся в казино и посмотрим, что оно из себя представляет, – возразила Лейси. – Помнишь, таксист говорил, что там полно такси.

– Послушай, милая, ты обратилась ко мне за защитой. Не стану изображать из себя искушенного телохранителя, но мне кажется, что полуночная прогулка по лесу не пойдет нам на пользу, равно как и то, что мы торчим здесь, на свету...

– Оставь этот менторский тон, – проговорила она. – Пойдем.

Я пожал плечами и вслед за ней зашагал по протянувшейся между деревьями бетонной дорожке в сторону большого освещенного здания на холме, в котором, похоже, помимо азартных игр, размещалась еще и солидная гостиница. Я слегка поотстал, но не упускал из вида ее белое платье.