Текст книги "Новая война (Ураган над Колумбией)"

Автор книги: Дон Пендлтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава 6

В то же время в Вирджинии огромный, взятый напрокат «понтиак» подъехал к воротам фермы «Каменный человек». С виду ворота, как, впрочем, и все ограждение, выглядели вполне безобидно. Все пятьдесят гектаров земли, на которой раскинулась ферма, были обнесены забором. От ворот в глубь территории вела гравийная дорога, круто вилявшая вправо за густой рощей старых берез.

Но ворота и забор были далеко не так безобидны, как казалось на первый взгляд. Они с обеих сторон были густо нашпигованы фотоэлементами и миниатюрными радиодетекторами, подключенными, к центральному компьютеру в зале связи. Компьютер фиксировал чужое присутствие в охраняемой зоне даже тогда, когда поблизости пробегали маленькие зверюшки. Он автоматически определяли их вес и размеры, не поднимая при этом тревоги. Короче говоря, фауне ничто не угрожало.

Но как только поблизости появлялся объект с параметрами, близкими к человеческим, или транспортное средство, все обстояло совершенно по-иному. Моментально срабатывали различные средства защиты, на ограждение тут же подавалось высокое напряжение и подавался сигнал тревоги до тех пор, пока компьютер не заканчивал процесс опознания объекта. Если его коды соответствовали тем, которые были занесены в память машины, тревога отменялась, и тем самым санкционировался проезд на территорию фермы.

Человек, сидевший за рулем «понтиака», даже не пытался выйти из машины. Он просто ждал, не выключая двигатель.

Во всех помещениях фермы «Каменный человек» негромко завыла сирена. В зале связи засветился экран монитора, и по экрану поползли белые строчки:

МАШИНА «ПОНТИАК» БЕЗ ОПОЗНАВАТЕЛЬНОГО КОДА. ВОДИТЕЛЬ – ДЖЕК ГРИМ. ЛИЧН. ОПОЗНАВ. КОД – 301. ОПОЗНАНИЕ ПОЛОЖИТЕЛЬНОЕ. В МАШИНЕ – ОДИН. ПРОСИТ РАЗРЕШИТЬ ВЪЕЗД.

Гаджет Шварц озабоченно взглянул на Розу.

– Приехал Джек Гримальди? Но ведь мы ждали его только следующей ночью. Он должен сейчас находиться в Аризоне.

– Мне об этом известно не больше вашего, – ответила девушка.

– К тому же, мне что-то не нравится эта тачка без опознавательного кода, – проворчал Гаджет.

– Проверьте ее еще раз!

Гаджет склонился над клавиатурой компьютера и пробежал пальцами по нескольким клавишам. Сообщение на экране исчезло и вместо него появилось другое:

КОД 25. КОД 25. А – О'КЕЙ. А – О'КЕЙ.

– Все в порядке. Это машина, взятая на прокат, – с облегчением вздохнул Шварц.

– Тогда впускай.

Гаджет нажал на кнопку дистанционного управления воротами, и компьютер выдал соответствующую команду.

В восьмистах метрах от зала связи обе створки ворот автоматически разошлись в стороны, пропуская машину. Джек Гримальди поспешно включил первую передачу и въехал на гравийку, затем врубил вторую скорость, тут же третью и помчался к ферме, не обращая внимание на визг шин.

Роза и Шварц следили за его продвижением по контрольному монитору, подключенному локальной компьютерной сети.

– Что это он так торопится? – заметил Гаджет.

– Действительно, – согласилась Роза. – И, похоже, он сильно нервничает. Пойду встречу его и узнаю, в чем дело.

Гримальди резко затормозил перед крыльцом большого дома и, выскочив из машины, бросился к входной двери. Но он не успел даже нажать на кнопку звонка: дверь перед ним распахнулась, и на пороге возникла Роза Эйприл.

– Привет, Джек.

Гримальди остановился как вкопанный и бросил испепеляющий взгляд на Розу.

– Что означает весь этот бордель? – спросил он голосом, в котором звучала плохо сдерживаемая злость. – Почему меня отстранили от дела?

Роза постаралась взять себя в руки.

– От какого дела?

– Только не надо пудрить мне мозги, дорогуша! Тебе отлично известно, что я имею в виду. Мак отправился на задание. Пилот ВМС доставил его на борт вертолетоносца, который болтается в районе Карибского моря, а оттуда его переправили куда-то дальше. Мне известно, что этой ночью за Маком должны отправить вертолет и забрать его. Как видите, у меня с информацией полный порядок. Так почему же меня не поставили в известность раньше?

– Не успели, – ответила девушка. – Но что же мы стоим на пороге, заходи! Сейчас мы тебе сообщим все, что нам известно.

Гримальди последовал за ней, невнятно буркнул «привет» в адрес Шварца и чуть заметно кивнул Бланканалесу, после чего плюхнулся в кресло и сказал:

– О'кей! Валяйте рассказывайте. Я весь внимание.

– Начну с того, что с самого начала у нас совершенно не было времени.

– Не очень убедительно. Я был в Аризоне на испытаниях нового самолета. Это всего в двух часах лету отсюда. Могли бы меня дождаться!

– Гарольд сказал, что нельзя было терять ни минуты. А Болан вылетел отсюда за сорок пять минут до появления Броньолы. Что касается ВМС, то они подготовили самолеты и предоставили летчиков еще до того, как Броньола ввел в курс дела Мака.

Но Гримальди, похоже, не очень-то им поверил. С тех пор как он стал личным пилотом Болана, его восхищение этим человеком мало-помалу переросло в некоторое подобие поклонения, и он никак не мог смириться с мыслью, что его кумира доверили какому-то другому летчику, тем более, что и задание на этот раз было какое-то не совсем понятное. Но больше всего его выводила из себя мысль, что он опоздал.

Если у Гаджета Шварца был врожденный талант электронщика, то Гримальди родился пилотом. Он мог летать на чем угодно, лишь бы были крылья и мотор. Джека вполне обоснованно считали настоящим воздушным акробатом, магом и кудесником неба.

В разговор вмешался Бланканалес:

– Ты разговаривал с Гарольдом?

– Да! Он встретил меня в аэропорту и вкратце объяснил ситуацию.

– Тогда тебе известно, что мы не в силах что-либо предпринять, – протянула Роза. – Теперь ты останешься с нами и будешь, как и мы, считать каждую прошедшую минуту.

Но Гримальди упрямо тряхнул головой:

– Меня это не устраивает! Я отправляюсь туда, не теряя ни минуты.

– Какой в этом смысл, Джек? Будешь смотреть на часы там, а не здесь. Вот и все.

И тут Гримальди взорвался:

– Вы что, ничего не понимаете? Я буду всего в трехстах километрах от него. Согласен, мне придется томиться ожиданием, но, если вдруг с ним что-нибудь случится, я смогу прийти ему на помощь!

Роза озабоченно взглянула на Гаджета. Она хорошо понимала, какие чувства движут Гримальди. Она тоже любила Болана и отдала бы все на свете, чтобы оказаться сейчас рядом с ним.

Бланканалес вступил в разговор. В конце концов, он не зря заработал свое прозвище Политик.

– Послушай-ка, Джек. Я думаю, что ты зря так кипятишься. Позвони лучше Гарольду. Ведь решать-то ему. Или мы другого мнения?

Видно было, что Гримальди колеблется, и Роза схватила его за руку.

– О Джек! Я прошу тебя, – взмолилась она, – позвони Броньоле!

В конце концов пилот уступил и как бы с сожалением кивнул:

– Ладно, где тут у вас телефон?

* * *

Спустя два часа с базы ВВС Эндрюс, задрав к небу хищный нос, в воздух поднялся истребитель «Фантом» F-4. Набрав нужную высоту, летчик включил автопилот.

Погодные условия были просто отвратительные, и за время полета до авиабазы Говард, что на тихоокеанском побережье зоны панамского канала, они, вне всякого сомнения, станут еще хуже. Но Джек Гримальди плевать хотел на плохую погоду: он чувствовал себя счастливым человеком!

Оставаться на ферме в Вирджинии и рвать на себе волосы в ожидании новостей? Нет, это не для него! Особенно, если он способен прийти на помощь Маку. И, хвала Всевышнему, Гарольд Броньола все понял...

У Гримальди пела душа, когда он летел в далеко не безоблачном небе, а следом за ним из Вашингтона полетела кодированная телеграмма, которая через спутник связи почти сразу же попала по назначению. Не прошло и двух секунд, как шифровка уже светилась на дисплее компьютера авиабазы ВВС США-Говард. Через несколько минут она была расшифрована и в конверте вручена начальнику базы.

В ней говорилось следующее:

Начальнику авиабазы Говард. Зона Панамского канала.

Агент «Каменный человек-2», в настоящее время находится в пути на борту самолета ВМС. Его задача: оказать поддержку «Каменному человеку-1» в операции по освобождению Лаконии. Вашингтон просит оказать максимальную помощь и поддержку: удовлетворить любые запросы в людях, снаряжении, информации.

Под телеграммой стояла подпись четырехзвездного генерала.

Глава 7

На протяжении всего утра ураган Фредерик неуклонно продвигался в юго-западном направлении, а вихри, бушевавшие в его центре, набирали сумасшедшую скорость.

Шторм обрушился на Панамский перешеек, когда сам ураган был еще в сотнях километров от него. Огромные черные тучи затянули небо, и на землю хлынули потоки воды.

Ближе к центру урагана, над малыми Карибскими островами, шторм разгулялся вовсю. Шквальные порывы ветра, скорость которых достигала двухсот километров в час, разрушали все на своем пути, а проливные дожди безжалостно заливали избитую, изуродованную землю.

Центр чудовищного урагана перемещался с такой скоростью, что уже с первыми лучами солнца должен был достигнуть Панамского перешейка и пройти как раз над тем районом, где действовал Болан...

* * *

Он присел на корточки у подножия склона, всего в нескольких десятках метров от окружающего лагерь металлического ограждения. Теперь Палач и без бинокля видел распластанного на бетонной стене Лаконию.

С такого расстояния с помощью «стоунера» Мак вполне мог решить все проблемы.

Полученный им приказ был достаточно ясным и не оставлял Болану никакого выбора.

Впрочем, никто в Вашингтоне – и прежде всего сам Гарольд Броньола – не рассчитывал, что Палач, как камикадзе, ринется в атаку на вооруженный лагерь и совершит чудо – спасет тайного агента! Одним словом, Лаконию следовало ликвидировать.

Болан вскинул «стоунер» к плечу и посмотрел сквозь прорезь прицела на неподвижное тело того, кого должен был убить.

Девушка ушла, и Лакония снова потерял сознание. Голова его упала на грудь, и веревки, которыми он был привязан к вмурованным в стену крючьям, глубоко впились в его запястья. Легкое нажатие на спусковой крючок, и Лакония даже не почувствует, что пуля навсегда погрузила его в непроглядную пучину смерти... Возможно, это было бы самым лучшим решением: прикончить его сейчас же и дело с концом. Ведь одному Богу известно, какие увечья причинили ему террористы! Бедняге, конечно же, не выжить, даже если каким-то чудом Болану и удалось бы вытащить его.

И тем не менее Палач на спусковой крючок не нажал...

Болан с самого начала знал, что не убьет Лаконию. По крайней мере, до тех пор, пока не испробует все средства для его спасения. А это существенно меняло положение дел.

Палач горько улыбнулся: просмотрев все данные и проанализировав их, оставалось только принять решение. Но почему оно всегда должно основываться на логике? Для Мака Болана существовало еще кое-что несравненно более важное, чем логика, и называлось оно нравственностью. Ей он посвятил всю жизнь и во имя ее ему, по всей видимости, однажды суждено было погибнуть. Именно это чувство подсказывало ему, что нельзя вот так за здорово живешь лишить человека Божьего дара, которым является жизнь, особенно если человек этот находится по ту же сторону баррикады, что и ты.

Болан опустил «стоунер», по-крабьи отполз бочком в сторону и снова двинулся вдоль забора лагеря.

Небо совсем потемнело: ураган Фредерик, о котором предупреждали парни из ВМС, был совсем недалеко. У Болана мелькнула мысль: «Станет ли стихия ждать, пока он закончит спасательную операцию?» А Лакония? Будет ли он еще жив к тому моменту, когда Болан проникнет в лагерь?

Мак отогнал от себя эти мысли. К чему задавать столько бесполезных вопросов? Уж лучше сосредоточиться на проведении эффективной разведки. И Палач пополз дальше, время от времени останавливаясь, чтобы рассмотреть в мощный бинокль интересующие его объекты.

Глава 8

Проведение операции по спасению Лаконии предполагало несколько этапов. Во-первых, Болану предстояло проникнуть на территорию вражеского лагеря, выбраться из него с Лаконией и к утру добраться до того места, где его будет ждать вертолет ВМС. Впрочем, ему нужно было предусмотреть еще и запасной вариант отхода – на тот случай, если противник вдруг разгадает его замысел. Богатый боевой опыт научил Болана избегать таких ситуаций, когда отсутствовал альтернативный выход из создавшегося положения.

Незадолго до захода солнца он вышел на небольшую поляну приблизительно в километре от места предполагаемой встречи с вертолетом. С одного края поляны к деревьям приткнулась убогая лачуга с крышей из жердей. Тропа, которая к ней вела, заросла лианами, что свидетельствовало о том, что по ней давно никто не ходил. У одной из стен хижины возвышалась аккуратно сложенная поленница кем-то заготовленных дров.

Болан со «стоунером» в руках резким ударом ноги распахнул хлипкую дверь: в хижине никого не было. В ней царил зловещий полумрак, и с потолка свисали огромные сети паутины, затянувшей даже примитивный очаг. Оглядевшись, Мак подумал, что хижина служила прибежищем лесорубам. Но очевидно было и другое: тот, кто обычно пользовался этим жилищем, не появлялся здесь уже целую вечность. Болан улыбнулся. Это его вполне устраивало, в конце концов, во Вьетнаме бывало и хуже! По крайней мере, в этой хижине можно было укрыться от припустившего дождя, а уж сколько воды прольется с неба с приближением Фредерика, нетрудно было догадаться.

Палач взглянул на часы: половина восьмого вечера. День пролетел совершенно незаметно, но вместе с тем оказался довольно результативным. Теперь Мак в мельчайших подробностях знал все неровности рельефа в радиусе трех километров вокруг вражеского лагеря. И, скорее всего, даже лучше, чем сами арабы...

* * *

Хатиб аль-Сулейман был один в маленькой хижине, служившей ему одновременно и квартирой, и штабом. Он спал на узеньком, брошенном прямо на пол в глубине хижины матрасе, а письменный стол ему заменяла доска, положенная на два чурбана.

Ахмад и Фуад находились сейчас в бетонном бункере, где прорабатывали последние детали программы, которая вот-вот будет загружена в мощный компьютер. Что до Сорайи, то одному Аллаху было известно, где она сейчас бродила. Хатиб с горечью подумал, что в последние дни она сильно изменилась. Что осталось от той несдержанной, неистовой и страстной молодой ливанки, с которой он познакомился два года тому назад? Она перестала походить на саму себя с тех пор, как изловили этого проклятого американского шпиона и Ахмад подверг его пыткам, чтобы развязать ему язык...

Хатиб с трудом сдержался, чтобы не выругаться, и постарался выбросить мысли о Сорайе из головы.

Его ждали важные дела! Завтра, возможно, его усилия увенчаются успехом и его планы претворятся в жизнь. Тогда имя Хатиба аль-Сулеймана станет известным всему исламскому миру!

При этой мысли он самодовольно улыбнулся.

Хатибу аль-Сулейману исполнилось двадцать девять лет. Родился он в секторе Газы в семье палестинских беженцев. Позже родители перебрались в Сирию. О! Хатиб не забыл свои детские годы, проведенные в нищете и унижении! Сколько он себя помнил, ему ни разу не доводилось поесть досыта... В школе – жалкой вонючей лачуге из гофрированного железа – он научился читать и писать по-арабски. А также ненавидеть израильтян... Помимо той науки, что преподавали ему седобородые наставники, он еще в школе научился стрелять из автомата.

Когда Хатибу было десять лет, федаины показали ему, как пользоваться автоматом Калашникова АК-47, и он очень быстро научился разбирать и собирать его всего за несколько секунд.

В тот год, когда ему исполнилось четырнадцать, он совершил первый набег на кибуц на Голанских высотах. В рейд ушли пятеро, но вернулся живым только Хатиб. В лагере он всем растрезвонил, что ему удалось убить троих евреев. Только он никому не сказал, что это были двое детишек и дряхлая старуха.

В шестнадцать лет он подложил заряды пластиковой взрывчатки на автобусных станциях в Тель-Авиве и Иерусалиме. В результате этих покушений погибли, по меньшей мере, человек пятьдесят. Но, увы, около двенадцати из них были арабы.

Но Хатиб был наделен и блестящим умом. В возрасте девятнадцати лет он поступил в Бейрутский университет и всего через год заработал право на стипендию и продолжил учебу в Лондонском высшем экономическом колледже. В двадцать три года он получил диплом с отличием, но не стал возвращаться в Сирию. Организация освобождения Палестины показалась ему просто тихим омутом. Снедавший его изнутри неистовый мятежный дух рвался наружу, словно шампанское из бутылки. Работа в ООП его не устраивала – Хатиб жаждал активных, решительных действий.

Спустя некоторое время «Моссад» – израильская спецслужба, аналогичная американскому ЦРУ, – напала на его след в Германии, где у Хатиба имелись более или менее тесные связи с бандой Бадера. Еще позже его имя упоминалось в связи с некоторыми событиями, за которыми стояла итальянская «Красная бригада». Хатиб аль-Сулейман никогда не оставлял за собой достаточно четких следов, но о нем часто и почтительно говорили в террористических кругах. Ему приписывали блестящий ум и сатанинское умение предвидеть последствия каждого своего шага. И вдруг он полностью исчез с горизонта. Как раз тогда Хатиб встретился с Сорайей Насер.

Хвала Аллаху, какая это была женщина! Нет, она не одевалась на европейский манер, как многие ливанки, и не носила просторную джеллабу, в которую стыдливо кутаются сирийские женщины, чтобы укрыться от похотливых взглядов мужчин. Нет, Сорайя одевалась в мужское платье и действовала, как мужчина: в ее сердце пылала такая же ненависть, как и в сердце Хатиба. К тому же Сорайя была просто сказочной любовницей. Никогда еще Хатибу не доводилось обладать такой женщиной, как она. Ему повезло, что она выбрала его, и он это знал.

Именно Сорайя побудила его взяться за осуществление этого грандиозного проекта. Конечно, сама идея принадлежала ему, но она сумела открыть ему глаза на те сказочные перспективы, которые открывались перед ними. Если их план удастся, организация «Орлы революции» превратится в самую могущественную и знаменитую террористическую группу.

Прежде всего, они станут несказанно богаты и перестанут зависеть от добровольных, но не слишком частых пожертвований какого-нибудь арабского шейха, не говоря уже об этом ливийском фанатике Каддафи, у которого давно крыша поехала.

Хатиб и Сорайя нашли необходимых им людей, среди которых особое внимание к себе привлекали Ахмад Машир и Фуад аль-Шавва.

Ахмад родился в сердце пустыни с неутолимой жаждой крови, которой всегда отличались его предки туареги. Но Ахмад, тем не менее, закончил Кембридж и имел диплом инженера.

Фуад аль-Шавва был молодым коренастым мужчиной крепкого сложения с лицом, усеянным следами оспы, и сердцем, твердым, как кремень. Внешне он напоминал отпетого головореза с городского дна, хотя закончил Стэндфордский университет и имел диплом инженера-электронщика по специальности вычислительная техника. Именно он разработал проект установки, смонтированной в бетонном бункере, и гигантскую параболическую антенну, которая сейчас медленно вращалась над лагерем, пытаясь захватить американский спутник, недавно выведенный на орбиту.

Но это произойдет завтра...

Сигналы с земли заставят спутник сойти со своей орбиты и отдать всю собранную им сверхсекретную информацию, способную всего за несколько часов нарушить баланс сил в мире...

Когда Хатибу удастся расшифровать эту информацию, он будет точно знать, куда и когда запустить пять имевшихся в его распоряжении смертоносных ракет... И тогда Америка, кичащаяся своим богатством и военной мощью, Америка, покорившая космос, будет валяться у него в ногах, взывая к милосердию Аллаха и умоляя, чтобы ей продали хотя бы каплю нефти...

Глава 9

Всю вторую половину дня ураган Фредерик продвигался вперед. Небо теперь было сплошь затянуто угрожающими черными тучами, и хотя дождь пока еще только слегка моросил, все вокруг уже разбухло от избытка влаги, насытившей атмосферу. К тому же, недавно поднявшийся ветер яростно трепал мокрую листву деревьев.

Девять часов. Палач приготовился к выходу: Для Мака Болана вновь пришло время ставить на карту свою жизнь... А ведь он мог выполнить задание, не подвергая жизнь опасности, – достаточно было принять решение ликвидировать Лаконию. Но сначала неосознанно, а затем вполне обдуманно Мак решил спасти тайного агента. А это значит, что ему снова придется бросить вызов сильному и беспощадному врагу.

Болан горько улыбнулся. Эта война – с новым противником – не очень-то отличалась от тех кровавых битв, в которых ему уже довелось до сих пор участвовать.

Он вышел из лачуги и растворился в непроглядной влажной темноте. На спине у него висел плотно подогнанный армейский рюкзак, а правую руку оттягивал потяжелевший «стоунер», снаряженный магазинами, связанными скотчем попарно и вмещавшими сто пятьдесят патронов с экспансивными утяжеленными пулями.

Мак глубоко вздохнул и посмотрел на компас, чтобы не сбиться с пути. Он хотел выйти на вершину горы в двух километрах отсюда. Болан быстро и бесшумно шел по лесу, изредка светя себе под ноги узким лучом карманного фонарика размером с обычную авторучку. Минут через сорок он уже сидел в траве метрах в пятнадцати от металлического ограждения лагеря. На этот раз его надежно укрывала ночная темень.

Перед выходом Мак одел черный боевой комбинезон и черные кроссовки, на лицо и руки нанес черную камуфляжную краску, которой обычно пользуются коммандос. Огромный «отомаг» занимал свое привычное место в кобуре на правом бедре, а «беретта-бригадир» с глушителем висела слева под мышкой. В специальном мешке на поясе лежали запасные обоймы для пистолетов, а по карманам комбинезона были рассованы всякие полезные штучки, вроде удавок, стилетов и прочего снаряжения.

Болан оставил рюкзак и «стоунер» под засохшим деревом метрах в пятидесяти от ограды. Он собирался проникнуть в лагерь, не поднимая лишнего шума, и вытащить оттуда Лаконию так, чтобы террористы не сразу заметили его исчезновение. Ибо, если начнется стрельба, все его шансы выбраться из лагеря живым растают, словно туман, а вместе с ними и надежды на спасение тайного агента.

Мак тщательно протер запотевшие стекла бинокля и принялся наблюдать за часовыми. Они стояли на тех же постах, что и утром, только теперь они промокли до нитки и ходили, отворачиваясь от яростных порывов ветра и втягивая головы в плечи.

И эти люди называли себя часовыми? Да они больше походили на несчастных жертвенных агнцев, ожидающих заклания...

Но не сейчас. Возможно, чуть позже...

Похожий на бесплотную тень в своем черном комбинезоне, Болан бесшумно обошел неприятельский лагерь, держась метрах в двадцати от металлической сетки ограждения. Минут через тридцать он оказался на склоне горы у тыльной стороны лагеря террористов.

Болан присел на корточки и, достав бинокль, навел его на заднюю стену бетонного бункера. Ту, на которой он видел утром распятого бандитами Лаконию.

Мак медленно обвел взглядом стену, недоуменно поднял брови и тронул верньер настройки резкости.

Черт побери! На стене никого не было!

Лакония исчез. Болан снова осмотрел бетонную стену и обнаружил на своем месте все четыре крюка, к которым несколькими часами раньше был привязан американец. Когда же его оттуда сняли и зачем?

Болан почувствовал, как его охватывает неистовая ярость: неужели он провалил задание? Дав волю своим чувствам, он, возможно, позволил врагу выбить из Лаконии ту информацию, которую так хотели сохранить в тайне политики из Вашингтона.

Жив ли еще Лакония или его сняли со стены как раз потому, что он умер?

Болан вполголоса выругался. Ему приходилось начинать все с самого начата: снова искать Лаконию!

Мак вложил бинокль в футляр, висевший у него на поясе, и бесшумно подобрался вплотную к ограде, предварительно убедившись, что часовой находится в отдаленном конце охраняемого участка.

Палач залег в траве и, вытащив кусачки, принялся проделывать брешь в сетке ограды. Действовал он решительно и уверенно, ибо еще утром убедился, что по проволоке не пропущен электроток.

Менее чем за три минуты он прорезал достаточно широкую брешь, чтобы ползком проникнуть на территорию лагеря.

Пробравшись за сетку, Мак встал и бегом преодолел открытый участок между ограждением и бетонным кубом. Он бежал со всех ног почти уверенный, что его никто не засек, как вдруг заметил в траве что-то блестящее. Мак быстро нагнулся и прощупал руками холодный металл. Два параллельных металлических бруса: да это же рельсы! Болан выпрямился и стал вглядываться в темноту, пытаясь определить, откуда и куда они вели.

Слева в метрах в двадцати от него возвышались два странных предмета неопределенной формы. В них было метров шесть-семь высоты, и их темная масса выделялась даже на фоне ночного неба, словно два расплывчатых и угрожающих тотема.

Порыв сырого ветра донес до Болана резкий запах промасленного брезента, которым были тщательно накрыты оба «столба», как назвал их про себя Мак. И вдруг у него в мозгу словно щелкнуло невидимое реле, ему все стало понятно: под брезентом, укрытые от непогоды и посторонних глаз, стояли два великолепных изделия, изящные и в то же время хищные в своей красоте – ракеты класса «земля-воздух»!

Чуть поодаль взгляд Болана различил еще несколько таких же зачехленных объектов: всего их было пять или шесть. Едкий запах ракетного топлива, к которому примешивался запах нитроглицерина, ясно указывал на то, что смертоносные изделия были готовы стартовать и поразить выбранную цель...

Судя по размерам, ракеты обладали огромной разрушительной силой и радиусом действия не менее трехсот километров. Маку пришла в голову мысль, что они выглядят как-то не совсем уместно в этом Богом забытом уголке колумбийских джунглей.

Практически незаметный в ночи, Болан скользнул к бетонному сооружению. Из окошка-бойницы, проделанного в монолите на уровне полутора метров от земли, выбивался неяркий луч желтого света. Палач присел под окном и, осторожно вытянув шею, заглянул внутрь бункера.

Открывавшееся его взору помещение было под завязку набито вычислительной техникой: вдоль двух стен тянулись большие металлические шкафы, выкрашенные в серый цвет. Там же располагались два лазерных принтера и пара вводных терминалов.

Вот так сюрприз! Этот лагерь все больше и больше напоминал Маку пещеру Али Бабы. Однако не успел Болан как следует проанализировать свою находку, как его чуткое ухо уловило шорох приближающихся шагов: часовой шел по назначенному ему маршруту.

«Беретта» с глушителем сама собой, появилась в руке Болана, и он машинально снял ее с предохранителя. Когда часовой появился из-за угла бункера, Болан был уже готов к встрече. Однако он не торопился нажимать на спусковой крючок, ибо с самого начала хотел, если позволят обстоятельства, обойтись без лишнего шума. А если часового быстро хватятся, то большого шума не миновать.

Однако событиям суждено было развиваться не совсем так, как предпочел бы Болан.

Часовой брел против ветра, низко опустив голову. Вдруг он остановился и, выпрямившись, посмотрел по сторонам, водя перед собой стволом автомата.

Болан услышал щелчок предохранителя. Теперь у него не оставалось выбора: либо он, либо часовой. И счет уже шел на доли секунды.

«Беретта» чуть слышно кашлянула, и 9-миллиметровая разрывная пуля выписала арабскому террористу путевку в царство вечного блаженства. Наконец-то он получил возможность проверить, на самом ли деле рай населяли гурии, как это рассказывали ему в детстве муллы.

Болан устремился вперед и, прежде чем араб упал на землю, подхватил его автомат. Часовой мягко осел, затем вытянулся на спине, запрокинув голову и раскинув в стороны руки.

Мак склонился над трупом: у того прямо посреди лба зияло небольшое аккуратное отверстие, зато сзади отсутствовала большая часть черепной коробки. Что касается мозга, то серо-фиолетовые кляксы щедро заляпали траву вокруг тела убитого.

За свою жизнь Болан повидал немало смертей, все они были чем-то схожи, и Мак не стал терять драгоценное время на рассуждения об ущербе, который наносит девятимиллиметровая пуля, попав человеку в голову. Он ограничился тем, что оттащил труп с тропы к подножию бетонной стены, чтобы его не сразу обнаружили другие бандиты.

Теперь, не теряя ни минуты, нужно было разыскать Лаконию. Ведь кто-нибудь да заметит, что не хватает одного часового! Во всяком случае, его хватятся при смене караула.

Так где же арабы спрятали тайного агента?

Естественно, не в двух похожих на казармы бараках. Для этой цели больше подходила бы одна из хижин, стоявших поодаль. В двух из них, впрочем, горел свет, а вот третья была погружена в темноту.

Болан осмотрелся вокруг и направился к той, что была ближе и где горел свет.

Подобравшись к хижине, Мак спиной прислонился к стене и заглянул в маленькое окно. И тут же отпрянул назад.

Вот уже второй раз за эти сутки он сталкивался с Хатибом аль-Сулейманом, человеком, фотографию которого ему показывал Броньола, объясняя суть предстоящего задания.

Араб в одиночестве сидел за импровизированным столом и что-то сосредоточенно писал.

У Болана появилась прекрасная возможность навсегда избавить человечество от этого кровожадного типа. Достаточно было легкого нажатия на спусковой крючок «беретты». Вот только цель его задания заключалась вовсе не в этом. Во что бы то ни стало нужно было отыскать и спасти Лаконию.

Вашингтону требовались сведения, которыми располагал Лакония. И немедленно. Так что с убийством Хатиба аль-Сулеймана можно было повременить.

Кроме того, если Болан убьет главаря арабских террористов, то первый, кто войдет в хижину, тотчас же поднимет тревогу, и тогда шансы Палача выбраться из лагеря живым да еще с израненным человеком на плечах сведутся практически к нулю.

К тому же, Болану очень хотелось поближе познакомиться с Хатибом аль-Сулейманом и его бандой. Он всегда считал, что знание – это сила. А уничтожить боевиков никогда не поздно.

С какой именно террористической группой он имел сейчас дело? И откуда у них такие деньги, чтобы создать в сердце Колумбии тайную базу, оснащенную несколькими ракетами класса «земля-воздух», станцией слежения за искусственными спутниками земли, мощной вычислительной техникой и генератором, способным обеспечить электроэнергией целый поселок?

Планировка лагеря напоминала Маку планировку некоторых станций спутниковой связи. Эти станции с начала семидесятых годов стали объектом самого пристального внимания разведок как восточного, так и западного блоков.

Для команды «Каменный человек» эти станции давно уже не составляли секрета. Они были главными козырями в играх великих держав, и поэтому люди Болана в свое время проявляли к ним большой интерес. Но обнаружить подобную станцию в самом центре Колумбии да еще созданную и бесконтрольно эксплуатируемую группой террористов!.. Тут было над чем задуматься.