Текст книги "Эффект Моцарта"

Автор книги: Дон Кэмпбелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

Аутизм (уход в себя)

Жизнь Аннабель Штейли была кошмаром. Старшая дочь умерла мучительной смертью От лейкемии, а младшая дочь Джорджи страдала аутизмом. После того как врачи объявили ее «безнадежной», Джорджи поместили в спецучреждение в возрасте четырех лет. Путешествуя с мужем по Европе, Штейли услышала о новых методах лечения, разработанных Гй Берардом, врачом из Франции. Несмотря на возражения лечащих врачей, она привезла Д жорджи в клинику в Аннеси, во Франции, где Берард после осмотра обнаружил, что слуховая чувствительность у девочки была столь болезненно развита, что даже малейший шорох вызывал у нее боль, а громкие звуки могли вызвать у нее приступы истерии и агонию.

В результате примененного курса звукового «повторного образования» Джорджи полностью выздоровела, далее продолжала развиваться совершенно нормально и после окончания колледжа стала преуспевающей артисткой. Штейли рассказывает эту по-учи?ельную историю своей дочери в книге «Чудесный звук». Она образовала специальный фонд, названный именем ее дочери – «Джорджиана», из которого финансируются программы по музыкальной и звуковой терапии, призванной помочь другим детям, страдающим аутизмом.

Тони де Блойс, от рождения страдающий дефектами мозга, слепой и больной аутизмом, сумел развить в себе невероятную память. Он стал знаменитостью за свои джазовые импровизации. Он может воспроизвести на фортепиано любую мелодию, стоит ему услышать ее хотя бы однажды. Тем не менее в других областях человеческой деятельности он остается дефективным. Музыкальные интересы проявились у него в возрасте двух лет, когда его мать, обеспокоенная тем, что ребёнок не может сидеть, купила небольшие электронные клавиши. Она думала, что малыш будет тянуться к ним и научится сидеть.

«В течение первых шестинедель это был настоящий ад, – вспоминала она позднее. – Тони колотил по клавишам снова и снова, производя кошмарные мелодии. Однако в один из дней, когда я была на кухне, я услышала первые три ноты из “Мерцай, мерцай, звездочка”. Я вошла в комнату и сыграла ему остальную часть мелодии». Сейчас его дарование настолько раскрылось, что он может легко переходить с Баха на Эндрю Ллойда-Веббера и на сложные джазовые отрывки.

В возрасте шесть недель сын Уэнди Янг Сэм начал жестоко страдать от колик – острой боли в животе, которая вызывается различными отклонениями в состоянии желудка и кишечника. Это сводило родителей с ума. Ребенок постоянно кричал и никак не мог найти для себя нормальной позы. Он начинал орать с десяти или одиннадцати часов утра, и это продолжалось до десяти или одиннадцати часов ночи. Родители перепробовали все – качали его, пели, ходили вместе с ним, возили на машине, кормили различными растительными настоями, которые были известны в семье как древние лекарства.

Поскольку Янг была профессиональным музыкантом, в доме всегда звучала музыка, но, казалось, ничто не могло успокоить сына. Однажды вечером она интуитивно начала тонировать, хотя не знала в то время, что это так называется. Два высоких тона, которые она взяла, напоминали звук инструмента, который называется «туманный горн». К ее удивлению, сын мгновенно перестал плакать. Вскоре он уснул у нее на руках. Спустя несколько месяцев таких упражнений колики исчезли, а семья Янгов (а также все их терпеливые соседи) обрела долгожданный покой.

Здесь, однако, история не заканчивается. В возрасте два с половиной года Сэму поставили диагноз аутизм. Вспоминая эти годы, Янг пришла к выводу, что неспособность сына анализировать информацию стала наблюдаться в раннем возрасте. Сейчас мальчику семь. Наряду со многими другими проявлениями аутизма у него чрезвычайно низкий болевой порог к звукам. Сэм буквально сворачивается в клубок при звуках уличного движения или начинает быстро ходить вокруг дома, прижав ладони к ушам. У него бывают непроизвольные вспышки гнева и раздражения, которые настолько опасны, что его вынуждены были посадить на лекарства.

Почти целый год Янг посещала мои семинары. Мы обсуждали с ней, как помочь ее сыну с помощью музыки. Когда она начинала петь ему, Сэм тотчас же просил прекратить пение. Когда мать принималась тонировать, он просил ее уйти прочь. Попытки стучать на барабане были встречены заявлением: «Никаких барабанов». Однажды, читая анекдот о коликах и музыке, Янг вдруг решила попробовать игру на туманном горне. Как только она начала играть, сын подошел и прислонился к ней, прижавшись спиной к ее груди, к тому месту, где звуки резонировали сильнее всего. Сэм прижался головой к ее груди и вдруг широко улыбнулся. Янг была поражена. Она сделала паузу, чтобы посмотреть на его реакцию. «Пожалуйста, еще», – попросил Сэм.

Все еще настроенная скептически, Янг решила испытать эффективность звука туманного горна. Что свойственно типичному аутистическому поведению, ее сын не мог оторваться от видеофильма до последних титров. Он сидел у телевизора, глядя фильм «Моя прекрасная леди», когда она сказала, что нужно выключить телевизор. Сэм пришел в ярость, а Янг сказала: «Сэм, все в порядке (звучит туманный горн), нам сейчас нужно уходить (туманный горн), но мы можем посмотреть фильм позднее (туманный горн)...»

Сэм сразу успокоился. Он не дал Янг выключить телевизор, но неожиданно стал подпевать ей. После этого он сказал: «Держи меня». Затем сел к ней на колени, Обнял руками за шею и прошептал: «Пой со мной»; Наконец Янг смогла быстро перемотать видеозапись (о чем раньше и помыслить нельзя было), чтобы они смогли увидеть титры фильма и выключить телевизор.

В другом описании подобного случая исследователи из Уэльса сообщают о существенном выздоровлении от аутизма трехлетней девочки, которая прошла двухгодичный курс, основанный на музыке медицинской контактной терапии. Дважды в неделю на уроках по двадцать минут мать вовлекала девочку в игры, которые включали всевозможные движения, похлопывания и танцы под музыку, а также речитатив и пение. С девочкой обращались так, как будто она имела нормальные реакции, причем мать и дочь последовательно выполняли роль ведущих в играх. В этом участвовал музыкант, который аккомпанировал на арфе. Исполнялась музыка, которая более всего подходила к настроению. Например, музыка становилась тише, когда ребенок удалялся от матери, и громче, когда приближался к ней, постепенно достигая крещендо.

Результаты оказались впечатляющими. До начала лечения ребенок осознавал присутствие матери в среднем раз за шесть минут. После терапии такое осознание наступало уже через минуту. На следующем этапе лечения этот показатель снизился до девяти секунд. Контакт глаз, который ранее происходил в среднем раз в три минуты, уменьшился до двух контактов в минуту, а затем при реабилитационном лечении—до шести раз в Минуту. К концу курса ребенок мог непроизвольно ущипнуть мать, а во время исполнения известной песенки ,с прихлопыванием легко устанавливал контакт глазами и улыбался, а затем мог вдруг неожиданно приподнять джемпер и хлопнуть себя по животу. Девочка научилась «кормить» печеньем своих игрушечных животных и «мыть и стирать» одежду кукол. В таких сложных играх она ранее не участвовала. Двухгодичный последующий контроль показал, что эти положительные изменения оказались устойчивыми.

Установление неречевой связи между больным ребенком, который стучит на барабане, и музыкотерапевтом, который подыгрывает ему на фортепиано, может помочь ребенку, как сообщалось в «Журнале Американской медицинской ассоциации». «Когда вы имеете дело с ребенком, который не способен жить нормальной жизнью, не переносит человеческих отношений или имеет сложности в общении, такая импровизация может быть чрезвычайно эффективной, —лишет Клайв Е. Роббинс, доктор философии» директор Центра музыкальной терапии Норцофф-Роббинс в университете штата Нью-Йорк. – Эгаодин из способов, как “добраться” до детского разума». Роббинс сравнивает такое музыкальное взаимодействие с диалогом. «Разговаривая, мы импровизируем, – поясняет он. – Вы задаете вопрос, а я отвечаю. То же самое происходит и с музыкой. Ее можно использовать столь же гибко, как мы используем речь для того, чтобы дойти до детей с языковыми проблемами. Она помогает обходить все сложности. Исследования показывают, что мозг включается в синтетическую деятельность в ответ на музыку. Некоторые ученые считают, что изначально мозг запрограммирован таким образом, что органические соединения в нем симфоничны, а не механистичны».

Боли в спине

Звуки арфы всегда связывали со смягчением боли. Еще в Библии сказано, что Давид играл на инструменте для того, чтобы избавить Саула от «злых духов». В Древней Ирландии барды в сопровождении звуков арфы рассказывали различные истории, которые не только исцеляли души, но и передавали новым поколениям веками накопленный фольклор. Во Франции в средние века монахи из аббатства Клюни использовали арфу в сочетании с песнопениями для облегчения страданий умирающих. «Поэты поступали правильно, коща соединяли музыку и лекарства во времена Аполлона, – пишет Фрэнсис Бэкон в работе “Прогресс в учении”, – так как суть лечения состоит в том, чтобы настроить загадочную арфу человеческого организма и вернуть ей гармонию».

Новатором в использовании арфы в музыкотерапии можно считать Сараян Уильямс, бывшего директора Лаборатории сердечнососудистой катетеризации и специалиста по биологической обратной связи, которая специализируется в лечении хронических болей . Будучи руковод ителем консультационного центра в городе Аллентаун (штат Пенсильвания), Уильямс лечит пациентов, страдающих от хронических болей в спине, головных болей, стресса, перевозбуждения и депрессии. Ее арфотерапия включает 4гспользода-ние также портативного массажного столика, который усиливает звуки через вибромассаж. При этом сеанс лечения проходит вместе с обратной связью или консультациями. До и после занятия пациенты определяют степень дискомфорта по девятибапльной шкале, так, чтобы можно было отметить любые изменения. Анализируя шестнадцать историй болезни, Уильямс обнаружила, что уровень напряжения и боли в различных органах тела снижался в среднем на одну треть, или на три пункта. Самое значительное снижение боли отмечалось в конечностях, спине и плечах. Она считает, что звуки арфы особенно полезны из-за большого частотного диапазона: от 32,7 до 3136 герц. При таких звуках вибрирует все человеческое тело. Арфа также располагает «обширной палитрой тональных цветов», многие из которых успокаивают, а также создают потрясающий эффект за счет уникальных глиссандо (способ перехода от одного тона к другому с проигрыванием промежуточных тонов).

Во время сеансов-консультаций Уильямс обычно берет ноту до, а затем «проходит» по всей октаве до следующей ноты до и обратно несколько раз. Клиент должен отметить, в каком месте он чувствует резонанс в организме. Затем Уильямс переходит к ноте ре и повторяет весь процесс прохождения по октаве. Если какой-то орган тела болит, Уильямс отмечает, какие ноты вызывают резонанс в этом органе. После того как определены ноты, которые вызывают нужную реакцию, врач импровизирует и наигрывает музыкальную пьесу, в которой особым образом выделяются указанные ноты. Как отмечает Уильямс, уменьшение напряжения раскрывает энергетический поток, который распространяется по всему организму, принося исцеление. В состоянии глубокой расслабленности в организме пациента высвобождаются бета-эндорфины, которые снижают болевые ощущения и поднимают настроение.

Зная о том, что арфа является древнейшим целительным инструментом, Уильямс считает, что она открывает двери в коллективное подсознание, рождает образы, воспоминания и прочий символический материал, с которым можно работать во время сеансов терапии и который позволяет выявить истинные причины и источники болезненных ощущений.

Респираторные проблемы (астма)

Астма Джорджа сильно мучила его последние десять лет. Легкие были сжаты и раздражены. Казалось, ничто не способно вывести больного из этого состояния. Случайно он начал заниматься тонированием у Джой Гарднер-Гордон – целительницы, которая применяла вибрационное воздействие. Гарднер-Гордон попросила его попытаться выразить голосом ощущения, присутствующие в его легких. Джордж издал несколько коротких громких звуков, пытаясь продемонстрировать сжатость в груди, простуду, а также несколько хриплых звуков, чтобы передать одышку. Это было не очень приятное упражнение, и он не чувствовал, что наступило облегчение.

Джордж ощущал неудобства от собственного голоса, поэтому Гарднер-Гордон попыталась показать ему различные звуки, которые могли бы вызвать резонанс у каждого симптома болезни. Больной повторял эти звуки в течение пяти минут до тех пор, пока не почувствовал, что симптомы ослабевают. Джордж вдруг обнаружил, что у него удивительно сильный и хорошо вибрирующий голос, который способен держать тон гораздо дольше, чем он ранее предполагал. К концу занятия он уже свободно дышал. Придя домой, к своему удивлению, Джордж обнаружил, что ему уже не нужен ингалятор, чтобы пережить ночь. Что более важно, с того момента как он начал тонировать, легкие заметно очистились.

ОЖоги

Мучительные боли, которые обычно сопровождают сильные ожоги, могут длиться неделями и месяцами. Из-за частых перевязок и изолирования в стерильных палатах ожоговые пациенты имеют мало контактов с внешним миром. Эго особенно тяжело влияет на детей. Согласно исследованию, выполненному Элизабет Болтон Кристенберри, музыкотерапевтом из города Тускалуза (штат Алабама), звуки живой музыки в ожоговой палате дают больным слуховую и визуальную стимуляцию. Перевязки и боль, как ей удалось выяснить, сильно ограничивают движения, тем не менее почти все пациенты могут петь или напевать про себя, обеспечивая таким образом чувственное стимулирование и давая возможность выразить себя.

Общаясь с детьми, перенесшими ожоги, в детскомгоспитале в Бирмингеме, Элизабет обнаружила, что такие простые песенки, как «Энси-уэнси-спайдер», помогали развивать двигательные способности пальцев и кистей рук при ходьбе. Песенка «Если ты счастлив, знай это» была особенно популярной, потому что она давала возможность пациентам, следуя лирическому тексту песни, «пошевелить своими пальчиками» или «сжать их в кулак». (Взрослые лучше всего реагировали на песенки «Она придет из-за гор», «Действуй, Боже», во время которых их призывали хлопать в ладоши, становиться на цыпочки и притопывать ногами, а также «Помедленнее, волшебная колесница», во время которой их просили поднимать бедра, как бы шагая, всякий раз, когда звучала фраза «Идут, идут, чтобы отнести меня домой».)

Музыкотерапия важна по психологическим причинам особенно для детей. В отличие от докторов, медсестер и других «физических» терапевтов, процедуры у музыкальных терапевтов не вызывают боли, поэтому эти специалисты заслуживают гораздо большего доверия и устанавливают лучший контакт с пациентами, чем другие медики.

Во время поездок по больницам и клиникам Далласа в середи-. не 1980-х годов я обнаружил, что фоновая музыка и музыка «Нового века» слабо действуют на подростков, страдающих от серьезных ожогов. Майк Джексон, Дайана Росс и последние роковые хиты эффективнее успокаивали их боль. Слушая их, подростки чувствовали себя гораздо лучше. Расслабляющую музыку им было слишком больно слушать. Наиболее умиротворяющим образом на них действовал длинноволосый гитарист, а не ангел с арфой.

Рак

До настоящего времени музыка использовалась в лечении рака в основном как вспомогательное успокаивающее средства Журналы «Форум онкологии» и «Уход за раковыми больными» сообщали в середине 1980-х годов, что музыкотерапия может снизить рвотные ощущения и недомогание, вызванные химиотерапией. Музы-котерапия оказалась полезной при реабилитации пациентов после хирургии – от помощи при восстановлении мелких и крупных моторных навыков до повышения чувства самоутверждения.

Музыкотерапевт Дефория Лэйн, которая получила первый гранд за исследование терапевтических воздействий музыки на раковых больных, была свидетельницей множества чудесных превращений. Одним из них является история Дуана Салливана, бывшего продавца в аптеке, который был госпитализирован с раком толстой кишки. Будучи любителем музыки, он соорудил самодельные цимбалы и часами играл на этом инструменте. К сожалению, вскоре состояние Дуана настолько ухудшилось, что он впал в кому, и врачи сказали, что он из нее не выйдет. Несмотря на такое состояние Кэрол, подруга Дуана, отказывалась дать согласие на отключение систем жизнеобеспечения. Она навещала больного каждый день и играла пьесы на цимбалах возле его постели. Прошло много недель, когда Дуан вдруг очнулся. Он прожил целый год. «Я слышал эти изумительные звуки музыки и очень хотел сам сыграть, – говорил он после этого. – Звуки заставляли мой мозг функционировать и не давали ему заснуть. Они придавали мне уверенность в том, что в мире есть еще что-то, достойное того, чтобы на это взглянуть, что-то, что я должен обязательно увидеть».

Рак груди. Еще со времен Галена, древнеримского врача, известно, что рак груди – заболевание, которое, в соответствии с выводами Национального института рака, поражает каждую восьмую

женщину в Америке. Это очень сильно связано с эмоциями. Кроме создания гармоничной окружающей среды, звуки и музыка могут оказать существенный эффект на клетки и ткани, затормозив рост злокачественной опухоли. Последнее исследование Фабь-ена Мамана, французского музыканта и педагога, дает удивительные свидетельства того, как музыка может приостановить рост раковых клеток и способствовать рассасыванию опухолей.

Эта история началась около двадцати лет назад, когда Маман был профессиональным гитаристом и джазовым музыкантом. Во время турне 1974 году в Токио он обратил внимание на то, что между музыкальными произведениями аудитория не аплодирует. Аплодируют в конце, но не между песнями. Выступая на Западе, он , привык к аплодисментам и был удивлен, думая, что это отсутствие реакции. Однако вскоре он начал ощущать, что энергии у него прибавляется. После трех месяцев гасхрояей в Японии Маман понял, что аплодисменты после каждого музыкального произведения нарушают что-то. В отсутствие аалодисментов ему удавалось сохранять возвышенное состояние духа. Японская аудитория дала ему удивительный и уникальный пример. (В конце концерта зрители аплодировали и устраивали овации по пятнадцать минут.) Маман начал задаваться вопросом: как музыка воздействует на клетки организма слушателя; какое воздействие звук оказывает на организм?

Несколькими годами позже он встретил Хелен Гримал, старшего научного исследователя в Национальном центре биологических исследований в Париже, которая была монахиней. Она интересовалась музыкой и любила в свободные вечера играть на барабане. Подружившись, Маман и Гримал смогли посвятить полтора года любительскому биологическому исследованию воздействия звука на раковые клетки. Они работали в университете Джуссо в Париже пять вечеров в неделю в течение полутора лет, проводя исследования в биологических лабораториях. Начав с барабанов, флейт, гитары, контрабаса и ксилофона, они изучали воздействие звука на нормальные и больные клетки.

Маман и Гримал начали свои исследования с клеток хела – раковых клеток матки, которые были названы так по имени Хелен Лэйн – американки, которая умерла от этого заболевания. Гримал присоединяла специальную камеру к микроскопу и в процессе экспериментов делала фотографии.

Сначала они играли на ксилофоне с громкостью около тридцати—сорока децибел (неочень громко), расположив инструменты на расстоянии в один фут (0,3 м) от клеток. Затем стали смотреть, как каждая нота' влияет на раковую клетку. Они брали ноту ля каждые четыре или пять секунд и продолжали это в течение двадцати одной минуты. Маман спросил, чем объясняется такой интервал времени. «В нашем организме существует цикл длительностью в 7—7,5 минуты», – объяснила Гримал, которая предположила, что если утроить этот цикл, то так можно лучше всего контролировать реакцию организма. Постепенно Маман и Гримал обнаружили, что если раковые клетки подвергать постоянному воздействию звука, то ядро и мембрана цитоплазмы клетки разрушаются. После двадцати одной минуты воздействия структура клетки дезорганизуется. Здоровые клетки, тем не менее, остаются неповрежденными. Затем Маман и Гримал пробовали чередовать две различные ноты, добавляли к ксилофонулюлос, исполняли гамму. Оян обнаружили, что сочетание основных хроматических и полутоновых гамм давало более сильный разрушительный эффект.

Это были эксперименты в «пробирке», in vitro. В экспериментах на живых пациентах, больных раком, результаты воздействия музыки производили столь же ошеломляющий эффект. Две женщины, страдающие раком груди, согласились добровольно принять участие в эксперименте. Они подверглись воздействию музыкального тона целой гаммы, при этом скрипка использовалась для задания основного тона. Сеансы длились по двадцать одной минуте каждый раз. На это уходило по три с половиной часа в день. Лечение длилось в течение месяца. Воздействие было значительным. У одной из женщин опухоль исчезла полностью, вторая пациентка, попав на хирургический стол, удивила врачей тем, что опухоль сократилась в размерах и полностью высохла. Не было обнаружено метастаз. Хирурги удалили оставшуюся часть, и рак больше не возвратился.

Предварительные результаты, полученные Маманом, открывают новые возможности, которые нуждаются в тщательной клинической проверке. Его последняя книга «Структура звука для XXI века» включает десятки фотографий клеток и химических веществ, подвергшихся воздействию музыки.

Рак у детей. В раковом центре в Ирландии при госпитале университета в Кливленде музыкальный терапевт Дефория Лэйн сообщала в 1996 году, что у детей, которые подверглись получасовой музыкальной терапии, значительно улучшались иммунные функции. У девятнадцати больных она обнаружила значительное увеличение иммуноглобулина A (IgA) в слюне после музыкальных занятий. IgA является антителом в слюне, которое предохраняет организм от вредных бактерий и токсинов и служит основным маркером повышенной сопротивляемости болезням.

В книге «Музыка как лекарство» Лэйн описывает многих раковых пациентов, страдания которых уменьшились благодаря музыкотерапии. Джинни была в бинтах с головы до пят. Побочными эффектами химического лечения лейкемии было то, что она осталась практически без кожи. Ее страдания были неимоверны. В течение недель она испытывала глубочайшую депрессию, ни с кем не общалась. Зная о том, что Джинни любила музыку и играла в школьном оркестре, Лэйн принесла Омникорд (ручной электронный инструмент; который воспроизводит звук двадцати семи струн) и предложила поиграть на нем. К удивлению Лэйн, Джинни протянула три пальца, которые не были в бинтах, и сказала, что поиграет на инструменте. В течение последующих сорока пяти минут она с энтузиазмом пела и играла, а мать и тетя смотрели на нее сквозь слезы. Выходя из комнаты, Лэйн услышала слова матери Джинни о том, что это был первый случай после госпитализации дочери, когда она выглядела счастливой. Спустя несколько дней Джинни умерла, и ее мать попросила Лэйн спеть еще раз песню «Вот для чего нужны друзья», которую они пели вместе.

Церебральный паралич

Несколько исследований показали, что музыкотерапия помогает при церебральном параличе мозга – дегенеративном нервном заболевании, от которого страдают более трех миллионов детей и взрослых. В исследовании двадцати умственно отсталых детей с диагнозом церебральный паралич музыка способствовала ускорению обучения, улучшению качества речи. В начале программы восемнадцать детей (средний возраст которых был два года) не могли ни ходить, ни говорить, поскольку у них не хватало моторной координации или была задержка в развитии. Наряду с композициями Вивальди, Баха и других композиторов детям давали слушать современную и популярную музыку, которая имела ритм шестьдесят ударов в минуту, аналогичный частоте сердечных сокращений, а также ритм, характеризующий сосание молока и ходьбу. Музыка усиливалась бинарными тактовыми импульсами, которые поступали через наушники и воспроизводили сигналы попеременно для правого и левого уха. Семьдесят пять процентов детей реагировали на программу положительно, они дольше могли удерживать внимание, снизилась сверхвозбудимость, улучшилась координация движений во время кормления, стало более стабильным дыхание.

В исследовании, которое было проведено в Центре паралича мозга в Майами в 1982 году, отмечено, что у подростков, которые получали в течение трех недель сеансы музыкотерапии длительностью по двадцать минут, на шестьдесят процентов повысилась мышечная активность, когда успокаивающая музыка была использована вместе с биообратной связью. Если назначалась только биологическая обратная связь, мышечное напряжение снижалось только на 32,5%. Музыкальные фрагменты включали «Дар» и «Рассказ дедушки» из альбома «Красный пони» Аарона Коплевда, «Гимнопедию» Эрика Сатье, «Аспен» из «Пойманного ангела» Дэна Фогельберга и «Колыбельную» из музыкальной пьесы «Дети в Санчезе» Чака Мангионе.

Гинекологические осмотры

Дисфункция репродуктивных женских органов и связанные с ней операции часто сопровождаются чрезвычайным волнением и стрессами. Из наблюдений за двадцатью двумя пациентками, которые проходили гинекологические обследования, исследователь из университета штата Флорида делает выводы, что под воздействием музыки (записи Джеймса Тэйлора, группы «Америка», Вана Моррисона, Джуди Коллинз, Стивена Халперна и Элтона Джона) у женщин значительно снижались частота дыхания и боль по сравнению с контрольной группой пациентов. Во время болезненной биопсии у трех пациенток наблюдалось обильное кровотечение, но его не было у тех, кто слушал музыку. Исследователь Синтия Аллисон Дэвис, доктор медицины и музыкальной терапии, которая работает в мемориальном госпитале Гастона в городе Гастония (штат Северная Каролина), делает вывод о том, что необходимы дальнейшие исследования для изучения воздействия музыки на кровяное давление, уровень гормонов стресса и образование сгустков крови.

Джим Оливер, музыкант, лауреат премии «Эмми», создал (совместно с Мак-Росги, доктором естественной медицины) симфонии, в основе которых лежит подход к целительству с использованием конкретных звуковых частот и форм волн, которые могут воздействовать на энергетические поля, влияющие на умственное, физическое и духовное состояние. 3 своей студии в городе Санта-Фе (штат Нью-Мексико) Оливер использует синтезаторы, музыкальные камертоны и другое оборудование для создания библиотеки более чем из двадцати пяти тысяч звуков. Он берет у пациентов так называемые «звуковые отпечатки пальцев» (уникальные характеристики вибраций, которые издают их голоса и тела) и «смешивает» их голоса с музыкой. Одна женщина, специалист по цитологии, пришла к нему на прием в 1985 году после того, как показатель ее мазка составил 4 балла, что означает дисплазию и предраковое состояние (5 баллов – высший уровень,

О – самый низкий). Она прошла эту процедуру во вторник и попала на курс звукотерапии к Оливеру в четверг.

В следующий вторник анализ мазка показал 0 баллов. (И это не было лабораторной ошибкой.) Пациентка сама отнесла мазок в лабораторию и лично проверила все результаты. Спустя несколько недель повторный анализ показал, что ее состояние стабилизировалось. С тех пор у нее всегда был нормальный анализ.

Синдром хронической усталости

Флойд страдал от синдрома хронической усталости – истощающей болезни, которая наряду с вирусом Эпштейна-Барра, фибромиалгией и прочими иммунными расстройствами привела к параличу или искалечила сотни тысяч подростков. «Когда-то я бегал, но сейчас в кладовке, там, где раньше были кроссовки и беговой костюм, стоят ореховые и бамбуковые палки, трости и костыли, – написал житель Портленда в статье “Колючки среди пуха: как совладать с хроническим заболеванием”. Я больше не могу работать, и мой шкаф, где раньше висели костюмы-тройки и элегантные рубашки с жестким воротничком, теперь заполнен бесформенными свитерами и поношенными шортами». В течение многих лет самым сложным занятием для Флойда стало завязать шнурки на ботинках.

До болезни Флойд был любителем рок-н-ролла, особенно Элвиса Пресли, Чака Берри и Джерри Ли Льюиса, а также брод-вейских мюзиклов, таких как «Парни и куклы», «Уличный торговец» и «Южный тихий». Музыка звучала в его наушниках, когда он бегал трусцой по Портленду каждое утро. Позже он полюбил музыку Моцарта и почувствовал, что мир вокруг него изменился. «Я думал раньше, что Классическая музыка сложна и тяжела, – признавался он. – Ее писали композиторы, которых знают не по имени, а только по фамилии, причем большинство из них страдало немощью и разными болезнями, а также имело невероятные прически».

В течении двух лет Флойд слушал музыку Шумана* Бетховена, Шопена и Моцарта по четыре часа в день в положении лежа. «Иногда музыка увлекала меня в темную комнату, где было сосредоточено то, что я испытывал, туда, где были все эмоции, которые так круто изменили мою жизнь, – рассказывал он. – Но иногда она доставала из меня душу и переносила в мир, где я чувствовал себя успокоенным».

«Нельзя сказать, что без музыки я бы не выжил, но, лишенный того, что дала мне музыка, я не смог бы.понять ту идею, которая помогла мне переписать партитуру своего организма. Я не мог бы понять, что в симфонии моего организма царит хаос».

Наряду с музыкой Флойд внес в свою жизнь ряд других положительных изменений. Он изменил свою диету, стал посвящать больше времени дружеским и любовным контактам, переехал в деревню. «Я обнаружил, что эротика – прекрасная восстанавливающая сила», – пояснил он. И хотя он полностью не поправился, эти изменения вернули ему надежду. «Музыка научила меня тому, что я могу сохранить в себе гармонию, если заставлю себя прослушать всю симфонию до конца».

Простуда

«Есть ли, наконец, что-нибудь, что можно сделать с этой простудой?» – вот один из наиболее частых вопросов, которые мне задают. Хотя и не существует простого лекарства (нет достаточно надежного лекарства вообще), тонирование может оказаться полезным в процессе подавления некоторых симптомов.

В том, что касается проблем, связанных с лобными пазухами, тонирование звуком «а-а-а» иногда помогает очистить заби-тые.носовые проходы. Важно принять при этом удобную позу и не форсировать звук. Если у вас нос забит и не дышит, можно издавать звук «м-м-м». В этом случае нужно стараться произносить звук в задней части глотки и несколько через нос (я называю это тибетским способом избавления от простуды), это может увеличить энергетику организма и дать некоторое облачение. Кроме этих упражнений я советую полежать в постели, слушать Мо– царта и полагаться на силу Брамса и КенниДж.!