Текст книги "Кобра"

Автор книги: Доминик Сильвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

6

Мартина Левин расположилась с Феликсом Дарком в кабинете Брюса. Эта комната не была ни просторнее, ни светлее, чем ее собственная, однако небольшое окно в ней выходило на Сену, а Мартина любила время от времени смотреть на реку, словно переводя дух между порциями вопросов. Вместе с комиссаром полиции она опросила соседей Дарка и консьержку в доме номер пятьдесят, встретившую Феликса во дворе. «Странно, что в такой ранний час, и был он вроде как не в своей тарелке. Но очень вежливый, как всегда». Соседи не заметили в доме незнакомых людей и ничего подозрительного не слышали. Никто из них ни разу не видел Поля Дарка в компании с кем бы то ни было. Дарк-старший жил весьма уединенно или же общался с людьми где-то в других местах. Как, впрочем, и его сын Феликс.

Мартина уже час работала с Дарком-младшим. Теперь он выглядел более собранным, но на вопросы отвечал очень коротко. История с коброй ничего ему не говорила. Он даже не мог сказать, кто такие Ольга, Карина и Лиза – эти имена были в записной книжке отца. Без фамилий. Может, подружки? Нет, молодой Дарк ничего о них не слышал. Создавалось впечатление, что он хоть и жил с отцом под одной крышей, ощущал себя временным гостем, которому нет дела до того, чем живет и что чувствует хозяин. А что, если он так и не смог примириться с разводом родителей и считал отца виновником разрыва? Феликс опроверг это предположение, заявив, что его родители расстались без всяких драм. Мартина не верила, что можно расстаться без драм. Она не представляла себе, как это дети и родители могут жить бок о бок и не делить друг с другом горести и радости. «Без драм» – скажешь тоже, Феликс!

Результаты анализов будут готовы только через несколько дней. Однако Мартина чувствовала, что Феликс солгал. Он все-таки принял транквилизатор, она в этом уверена. Какой напрашивается вывод? Что Феликс подготовился к неизбежному допросу? Что чувство вины сводит его с ума? Что он ежедневно принимает транксен и это до такой степени разрушило его мозг, что он додумался уничтожить своего отца с помощью порошка для истребления крыс? Причину почти семидесяти процентов убийств следует искать в узком кругу семьи и близких жертвы, и в большинстве случаев эти убийства вовсе не являются тщательно подготовленными. Это только в кино случайные убийцы, отправляя на тот свет отца, жену или подружку, действуют с ловкостью профессиональных киллеров.

Она отошла от окна и, вернувшись за стол, положила руку на кожаную папку для бумаг. Ей вспомнилась рука Алекса: это жест, простой и красивый, она видела у него. Алекс. Алекс. Алекс Брюс. Александр Брюс. Она подождала, пока Феликс выпьет кофе. Взгляд у него хоть все еще мутный, но постепенно возвращается к реальности. Мартина решила сблефовать.

– Почему ты соврал мне по поводу транксена?

– Я не знаю, я был не в себе. Я даже не помню. Разве я соврал?

– Ты сказал, что не принимал ничего.

– Извините, я тогда плохо соображал.

– Ты часто принимаешь успокоительные?

– Нет. Но тогда… Мне было так плохо…

– Когда?

– Когда я его увидел.

– Кого?

– Отца, конечно. Когда я его нашел.

Уже появилось некоторое раздражение в голосе. Он явно начинает приходить в себя.

– А может, ты принял до того, как все случилось?

– Клянусь вам, нет! Я принял, когда увидел его.

– Сразу после того?

– Да, прямо перед тем, как позвонить в полицию.

Мартина согласно кивнула. Она заметила, что он начал ерзать на стуле. Курить хочет. У него в карманах нашли пачку сигарет. Когда нет курева, это нам всегда на руку.

– Ты отца любил, Феликс?

– Да, разумеется. Я любил отца.

– А что это за история с деньгами, пятьсот франков взаймы, ты мне расскажешь?

– Ничего особенного. У меня кончились деньги на кредитной карточке.

– И что?

– Мне нужно было купить вино и цветы, чтобы поужинать с Шарлоттой.

Длинная пауза. Мартина молча ждет, когда Феликс вновь заговорит.

– После работы я зашел к отцу и взял деньги из конверта.

– Где лежал конверт?

– Он всегда лежал в ящике его письменного стола.

– Ты часто брал у него деньги?

– Нет. Так, иногда.

– У вас были трения из-за денег?

– Нет-нет! Вовсе нет. У меня с отцом не было трений.

– Зачем ты ему позвонил?

– Просто так. Чтобы поставить его в известность.

– Ты хотел извиниться?

– Нет, просто из вежливости.

– Из вежливости?

– Я взял деньги. Я хотел, чтобы он знал об этом, вот и все.

– Ты сказал: «Я пошел к отцу».

– Да.

– Но ты ведь жил вместе с ним.

– Да.

– Тогда почему «к отцу»?

– Он платит… платит за жилье.

– Но ты ведь живешь там.

– Я бы хотел жить с Шарлоттой, но…

– Что «но»?

– У нее слишком тесно.

– Ты бы хотел жить с Шарлоттой в лучших условиях?

– Как это?

– Ну, скажем, иметь больше денег.

Он с глуповатым видом пожал плечами. Кто бы мог подумать, что этот тип – научный работник, усмехнулась про себя Мартина.

– Ты бы хотел лучше жить с Шарлоттой?

– Мы молоды. Комфорт – дело наживное.

Мартина взяла пластиковую кружку, оставленную Феликсом на краю письменного стола, и бросила ее в корзину для мусора. Феликс следил за ее движениями.

– Мы тоже люди очень терпеливые, Феликс. И мы все тщательно проверяем. Там, на месте, я высыпала содержимое мусорного ведра на пол в кухне. Мы взяли коробочки из-под соды и все, что может содержать ДНК. Ты меня понимаешь? Ты ведь ученый.

– Да, конечно.

– Так вот, до того, как мы стали там работать, квартира была в полном порядке.

Мартина, облокотившись на письменный стол, слегка наклонилась к Феликсу. Затем приняла непринужденную позу и, улыбнувшись, продолжала:

– Я говорила с соседями и с консьержкой. Люди никого не видели, кроме тебя. В квартире все осталось нетронутым. Нет ни одной вызывающей сомнения детали. Ничего.

Он опустил глаза. Она подождала, когда можно будет вновь следить за его взглядом.

– Это ты его убил, Феликс?

Мимолетный взгляд искоса, судорожные движения губ, но никакого протеста.

– Ты, Феликс?

– Да нет же. Послушайте, у меня голова раскалывается. Черт возьми! Это не я. НЕ Я! ЧЕРТ ВОЗЬМИ!

– Кончай орать.

– Но я уже не знаю, как вам объяснить.

– Так можно говорить часами, и все без толку. Я любил своего отца, о да, мадам. Я не испытывал к нему зависти, о нет, мадам. Я трахаю мою подружку по четвергам и пятницам, я напиваюсь время от времени, я иду к отцу за таблетками, о да, мадам.

Она все продолжала в том же тоне. На ее лице по-прежнему играла понимающая и вместе с тем чуть насмешливая улыбка. А выражение лица Феликса совершенно переменилось. В нем появился страх. Феликс наконец проснулся и осознал, что его подозревают. Он тяжело вздохнул.

– Да, я любил своего отца, очень любил. Но я вообще люблю людей и не имею ничего против человеческого общества. Я не сволочь и не сумасшедший.

«Я-то тебе верю, – подумала Мартина. – Чтобы убить отца, требуется чуть больше силенок, чем у тебя, мой мальчик. Я-то верю, но боюсь, что я буду единственной».

– Хочешь аспирина?

В его взгляде все еще прочитывалось желание защищаться.

– Серьезно, хочешь?

– Я предпочитаю парацетамол. У меня больной желудок.

– Есть только аспирин, – сказала Мартина, выдвигая ящик стола и беря коробочку с лекарством.

Она протянула Феликсу две таблетки, достала из мусорной корзины пластиковую кружку и налила в нее воды из бутылки Алекса, стоявшей на полу. Потом спросила у Феликса, хочет ли он есть, и заказала два бутерброда с ветчиной.

Сначала они ели, сидя в молчании по обе стороны письменного стола, потом она поднялась и доела свой бутерброд у окна.

Серебристые волны. Все бегут и бегут. Но скоро река станет спокойнее. Через несколько недель Сена расправит свою длинную ленту, в которой будет отражаться серое небо. Зимой волн почти нет. Баржи выглядят совсем темными, и короткими зимними днями за ними долго не понаблюдаешь. А потом будет ранняя весна. Снова появятся волны, желтые, и побегут все быстрей. Река заволнуется, станет выходить из берегов. И нестись, нестись. О, это симметрия Парижа! Эта четкая граница, прочерченная рекой. А она и ее коллеги – в центре всего этого, держат руку на пульсе города. Париж, Париж. Я работаю в криминальной полиции. Набережная Орфевр, тридцать шесть. Капитан Мартина Левин. Вот она я, здесь. И я здесь останусь, черт возьми! Останусь.

Все это время мобильник Поля Дарка, что лежал теперь на потрепанной папке Алекса, жил безмолвной жизнью большинства вещей. И вдруг он зазвонил. Мартина и Феликс переглянулись. Прежде чем нажать на зеленую кнопку, Мартина запомнила номер телефона, обозначившийся на маленьком сером экране.

– Алло, Поль?

– Кто его спрашивает? – чарующим голосом поинтересовалась Мартина.

– А где Поль?

– В данный момент он занят. Я сейчас схожу за ним. Кто говорит?

Чарующий голос не помог, незнакомка повесила трубку, но Мартина все равно узнает, кто звонил. Имея номер, она обратится во Франс-Телеком, и ей дадут адрес. Она прекратила допрос Феликса. Прежде чем отправиться в Финансовую к Жиберу, она поручила Дарка-младшего лейтенанту Седрику Дангле, молодому офицеру, которого, по общему мнению, ждала блестящая карьера. У него есть то преимущество, что он не спал с Алексом, подумала Мартина. Приказ, точно удар хлыста, отдавался у нее в голове: «Срочно обратись к Жиберу от моего имени». Надо поторопиться.

«Езжай, моя крошка, удачи тебе…»

«Спасибо, шеф. Еду».

7

Алекс Брюс рассказал о смерти Поля Дарка. Отравлен стрихнином. Страшные мучения. Есть подпись. О кобре Брюс умолчал. Марко Ферензи и Жюстен Лепек избегали смотреть друг на друга. Лепек то и дело запускал руку с растопыренными пальцами себе в волосы, словно расчесывая их. Этот повторяющийся жест убаюкивал, наводил оцепенение. Но Алекс чувствовал себя по-боевому. В глубине души он любил ситуации, требовавшие от него выдержки: они укрепляли его дух.

– Так, а что за подпись? – поинтересовался Лепек.

– Название змеи.

– Какой? Змей-то много.

Брюс медлил с ответом. Лепек шумно вздохнул. Вмешался Ферензи, желая помешать своему компаньону брякнуть что-нибудь невпопад:

– Уверяю вас, Поль не имел к змеям никакого касательства.

Как он странно сказал: «не имел к змеям никакого касательства», подумал Брюс. Ему вдруг представился человек, вокруг которого кишат змеи, а он их словно и не замечает.

– Кобра, – проговорил Брюс и положил записную книжку себе на колени.

На лице Лепека выразились недоумение и усталость. Ферензи никак не отреагировал; он сидел, скрестив красивые руки с тонкими пальцами, на одном из которых поблескивало золотое обручальное кольцо. Часов видно не было – возможно, он их и не носил. И если Лепек был явно недоволен тем, что его в обеденное время подвергают настоящему допросу, то Ферензи, напротив, никуда не спешил. Брюс дорого бы заплатил, чтоб узнать, какие мысли вертятся в этой голове с чуть тронутыми сединой висками. Именно Ферензи подхватил нить разговора:

– Лично мне на ум приходит, что «Кобра» – это название художественного направления, больше ничего.

– Признаться, Марко, не вижу никакой связи, – возразил Лепек. – Знаешь, кого мне это напоминает?

– Кого?

– Девицу из «Мулен Руж».

– Кого-кого?

– Вспомни, мы водили туда клиентов. Гвоздь программы: голая танцовщица ныряет в гигантский аквариум со змеями. Тогда это нас здорово зацепило.

– А теперь, Жюстен, уже я не понимаю, при чем тут девица. Ты меня прости.

– Клиенты – это моя навязчивая идея, ты знаешь.

– У Дарка были враги? – обратился Брюс к обоим.

– Нет, – ответил Ферензи. – Дарк был сама любезность.

– Славный малый, – согласился Лепек. – Я могу только подтвердить, что такого человека не встретишь на каждом углу и его смерть для «Корониды» – большая утрата. Что вы еще хотите от меня услышать?

– Он ни с кем не соперничал в профессиональном отношении?

– Нет, – со скучающим видом ответил Лепек.

– Он был весьма уважаемым человеком в своей области, – добавил Ферензи.

– А может, женщины?

– Что касается разных там похождений, то тут Поль был немногословен, – заметил Лепек.

– А вы, месье Ферензи, что об этом думаете?

– Это правда, Поль был человеком сдержанным.

– Вы, должно быть, в курсе того, что он развелся?

– Он не обсуждал с нами свои семейные дела, – отрезал Лепек. – Простите, инспектор, если я говорю что-то не так.

– В «Корониде» довольно серьезная служба безопасности, – продолжал расспрашивать Брюс – Невольно возникает мысль о промышленном шпионаже.

– Федерико бдительно за этим следит, – сказал Ферензи. – И потом, Поль бы нас предупредил в случае какой-либо опасности. Нет, мы не видим ничего такого…

– Все это в голове не укладывается, – перебил его Лепек. – Никак не укладывается. Поль просто нарвался на сумасшедшего.

– Видите ли, даже любезный человек не откроет дверь незнакомцу посреди ночи, – возразил Брюс.

– Вам, конечно, виднее, – пожал плечами Лепек.

– Дверь откроют родственнику, другу или коллеге.

– А его сын, Феликс, что вы на это скажете?

Брюс не ответил, а Лепек принялся развивать свою мысль:

– В двадцать шесть лет все еще при папе, пользовался его добротой. Будь у меня дети, я бы такого не потерпел. По-моему, вот им-то вам и стоит вплотную заняться.

– Неплохая идея. Спасибо за совет.

– Жюстен, попридержи язык, пожалуйста.

– А что я такого сказал?

– Мы сегодня не выспались, майор. Что поделаешь, работа! И потом, Жюстен, я с тобой не согласен. Феликс – парень совершенно нормальный.

– Ты-то почём знаешь?

Ферензи пожал плечами. Брюс спросил, когда они видели своего коллегу в последний раз.

– Примерно в половине восьмого вечера, – ответил Ферензи. – Поль собирался домой. Мы пожелали друг другу приятного вечера…

– Он выглядел озабоченным?

– Я ничего такого не заметил.

– Что вы делали потом?

– Подождал, пока Жюстен закончит заниматься гимнастикой, и мы пошли ужинать с нашими корейскими клиентами. В «Ла Куччина». Это очень хороший итальянский ресторан, в двух шагах отсюда.

– Вы оба были в ресторане?

– Оба.

– А Федерико Андрованди что делал?

– Он был с нами, разумеется! Как же я забыл! Он всегда с нами, когда у нас выход с клиентами. Я могу попросить его о чем угодно, он мой шурин.

– Он мне уже сообщил.

– Да, он немного болтлив.

– Явно болтливее Поля, – вставил Лепек.

– Дарк на этом ужине не присутствовал. Почему?

– Он был ранней пташкой и предпочитал, чтобы развлечение клиентов мы брали на себя. А меня это ничуть не затрудняет. Напротив, я люблю бывать в ресторанах и клубах. Больше, чем Жюстен, кстати.

– Ну уж нет, я тоже люблю.

Ферензи продолжал, не обращая внимания на реплику Лепека:

– В этот раз клиент был очень важный и требовалось присутствие Жюстена.

– В котором часу вы ушли из ресторана?

– Я полагаю, чуть раньше полуночи. Мы отвезли Жюстена к нему домой в Везине и вернулись на улицу Удино.

– Кто это «мы»?

– Мой шурин живет с нами.

Брюс уловил легкую усмешку во взгляде Лепека. Наступило короткое молчание, после чего Брюс заметил, что, работая в фармакологии, нетрудно раздобыть яд. Стрихнин или какой-нибудь другой алкалоид. Сказав это, Брюс стал ждать ответной реакции.

Лепек едва заметно улыбнулся, – в эту минуту он был похож на диснеевского мангуста.

– Видите ли, инспектор, «Коронида» больше специализируется на лекарствах. Более того, торговля препаратами, содержащими стрихнин, запрещена в июне 1998 года.

– А запасы на складах?

– Вы шутите!

– Я редко шучу, когда речь идет об убийстве человека.

– Если говорить о запасах, то поверьте, меня они интересуют исключительно с коммерческой точки зрения. Я всегда предпочитал делать деньги, чем убивать своих компаньонов. Себя не переделаешь.

– Поль Дарк приглашал вас к себе домой?

– Приглашал, а как же! И мы его приглашали, – заговорил Лепек, повышая голос – К чему вы клоните? Знаем ли мы код? От двери на улицу Монтань-Сент-Женевьев? Представьте, я его забыл!

Брюс поднял бровь и улыбнулся, потом недоуменно взглянул на Ферензи, как бы спрашивая, что это с его коллегой.

Итальянец сделал умиротворяющий жест.

– Нас следует извинить, майор. Мы все немного выпили. Карла, моя супруга, настояла, чтобы мы открыли вторую бутылку шампанского, а мы почти ничего не ели.

«Отведайте засахаренных кумкуатов», – подумал Брюс, вставая.

– Будьте готовы к тому, господа, что вас вызовут в полицию, – вслух сказал он.

Жюстен Лепек не сводил с него хмурого взгляда, а Марко Ферензи ответил:

– Мы к вашим услугам, майор.

– А сейчас мне бы хотелось осмотреть кабинет Поля Дарка и поговорить с его секретаршей.

– Вы не станете изымать документы? – спросил Лепек.

– Я еще не решил.

– Мы не можем позволить, чтобы информация о нашей работе вышла за пределы лаборатории!

– Я возьму только то, что сочту полезным для следствия.

– И мы не вправе выразить свое мнение?

– Нет.

– Фантастика! Это почему же?

– Потому что зампрокурора уже сегодня утром назначил следователя, который дал мне поручение произвести отдельные следственные действия.

– Эта ваша тарабарщина, знаете…

– Согласно существующему порядку, отдельное поручение включает в себя любое следственное действие, способствующее установлению истины: перемещение по всей территории Франции, допрос, изъятие, обыск. Статья 18 пункт 4 Уголовно-процессуального кодекса. Такое объяснение вас устроит?

– Повторяю вам, есть определенная информация, и мы не хотим, чтобы она разглашалась!

– Документы опечатают, доступ к ним будут иметь только офицер судебной полиции и следователь.

Ферензи в нескольких столь же витиеватых выражениях положил конец дискуссии, проводил Брюса в кабинет Поля Дарка и представил ему секретаршу. Это была пухлая блондинка по имени Иветта, лет сорока, широко и охотно улыбавшаяся вошедшим. Она с не меньшей готовностью заплакала, когда Брюс сообщил о смерти шефа. Брюс дал ей время, чтобы прийти в себя, после чего она раскрыла перед ним папки, где в полном порядке содержались документы. По утверждению Иветты, она фильтровала все звонки, которые шли ее шефу. Ни угроз, ни чего бы то ни было необычного она не отметила. В ее представлении Поль Дарк тоже был сдержанным и любезным человеком, который «никогда ни на миллиметр не открывал дверь в свою частную жизнь». Брюс, ухватившись за эти слова, задал ей вопрос о том, кто в «Корониде» мог знать номер кодового замка в двери на улице Монтань-Сент-Женевьев.

– Понятия не имею, – ответила Иветта.

– Особенно мне хотелось бы знать, общался ли Поль Дарк с коллегами помимо работы.

– Я поняла смысл вашего вопрос, майор. Так вот, месье Дарк поддерживал дружеские отношения только с руководством.

– А поподробнее?

Иветта смутилась. Брюс показал на закрытую дверь:

– Все останется между нами.

Секретаршу это, похоже, не убедило. Выждав немного, Брюс взял Иветту за локоть и сказал, что ему одному, без посторонней помощи, до истины не докопаться.

Иветта в конце концов уступила:

– Ну хорошо. К примеру, он был единственным, кроме, конечно, месье Ферензи, кто пользовался гимнастическим залом месье Лепека. И новоселье он праздновал в очень узком кругу. Проще сказать, приглашены были только Марко Ферензи, Жюстен Лепек и их супруги. Мне кажется, месье Дарк очень дорожил своей частной жизнью. И знаете, он был очень обаятельным человеком.

– Я не сомневаюсь.

Она вновь заплакала. Брюс сел напротив в ожидании, когда она успокоится. Высморкавшись, Иветта проговорила:

– Это, должно быть, трудно – то и дело сообщать о чьей-нибудь смерти?

– Да, это не самое лучшее, что есть в моей работе.

– Уж конечно.

– Но иногда у меня тоже бывают приятные сюрпризы.

Она посмотрела на него. Удивление на ее лице сменилось вниманием. Брюс продолжал:

– Жюстен Лепек всегда такой?

– Я думаю, то обстоятельство, что он получил «Корониду» в наследство от своей семьи, дает ему ощущение свободы. Но… к счастью, он умеет окружать себя толковыми людьми.

– Вы имеете в виду Марко Ферензи?

– Главным образом Поля Дарка. Месье Ферензи занимается безопасностью, кадрами и внешними связями. Что касается управления, то месье Дарк был незаменимым человеком для фирмы.

– То есть?

– Он очень много работал, и важные решения месье Лепек никогда не принимал без его совета. Например, успех совместного предприятия со шведским «Янкисом» – полностью заслуга месье Дарка. Без него работать будет уже не так интересно.

– Хотите кофе? Я видел в коридоре автомат.

Она согласно кивнула сквозь слезы, и Брюс, оставив ее одну, вышел в коридор. Там никого не было. Из кабинета Лепека, этого гнездышка, теперь пустого, доносились звуки работающего телевизора. Когда Брюс вернулся, Иветта сидела уставившись на свои руки, в которых теребила бумажный носовой платок. Он молча протянул ей кофе и, когда она выпила, спросил:

– Вы уверены, что Поль Дарк ни разу не получал угроз или даже просто подозрительных телефонных звонков? В это трудно поверить.

– Нет, уверяю вас, – проговорила она с какой-то странной ужимкой. Сказав это, она знаком попросила Брюса подать ей записную книжку и ручку. Она написала: «Встретимся в другом месте». «Через 20 минут возле ресторана ”Ла Куччина”», – в свою очередь написал Брюс.

Выходя из лифта, Брюс нос к носу столкнулся с Карлой Ферензи. Чуть поодаль на кожаном диванчике сидела Дани Лепек. Она была по-прежнему спокойна и по-прежнему курила.

– Вы оставили нас в стороне, это неправильно.

– Почему же, мадам Ферензи?

– Потому что мне кое-что известно.

Карла Ферензи, наверное, красива, подумал Брюс. Красива вообще. Но впечатление портит ее тон и эта тоска, которая исходит от нее, как запах плохих духов. Бросив взгляд на Дани Лепек, он нашел, что у нее вид опытной великосветской дамы, сокрушенно наблюдающей за истеричной девственницей.

– Так что же вам известно?

– Что у Поля была женщина, вот что!

– Он вам об этом говорил?

– Нет, но это и так было видно. Он вдруг стал лучше одеваться. Меньше есть. Он вел себя как мужчина, который хочет нравиться и боится, что это ему не удастся. Вот что я знаю!

Она почти кричала. Алекс Брюс подумал, что после эпизода с Жюстеном Лепеком все стало как-то опасно повторяться.

– Это вам он хотел понравиться?

– Разумеется, нет, – возмущенно ответила Карла.

– Кому же тогда?

– Если б я знала, я бы вам сказала! Поль был обаятельным человеком. Умным и мягким.

– Позвоните мне, если еще что-нибудь узнаете, – сказал Брюс, протягивая ей визитную карточку.

Карла отказалась брать визитку, взгляд ее вспыхнул.

– Нет, вы посмотрите! Сейчас что – обеденный перерыв и вы с голоду умираете? У вас нет времени расспросить людей, которым есть что сказать? Вы на госслужбе не переутомляетесь, зато все время жалуетесь.

С каменным выражением лица Брюс сказал:

– Единственный из нас, мадам, кто сейчас ничего не делает, – это мой сослуживец, который нарвался на пулю. Он выиграл право отдохнуть в госпитале.

Дани Лепек поднялась с места. Она твердым голосом попросила Карлу «оставить ее на две минуты с полицейским». Темпераментная блондинка как-то сразу обмякла и повиновалась.

– Вам тоже вдруг припомнилось кое-что о Поле Дарке, мадам Лепек?

– Разумеется, нет, я была с ним едва знакома. Сожалею о том, как ведет себя Карла и еще о вашем раненом сослуживце. Мне показалось, это близкий вам человек.

– Да, друг.

– Ну вот, я всем сердцем сочувствую вам, майор, поверьте.

– Спасибо. Итак, чем я заслужил эту беседу с глазу на глаз вдали от деятельного Федерико?

– Деятельного? Ну, это спорно. Однако речь не об этом.

– О чем же?

– Я вас уже где-то видела, майор.

Брюс ничего не ответил. В отличие от Карлы, думал он, Дани Лепек вблизи только выигрывает. Для пятидесятилетней женщины у нее великолепная кожа. Упругая, несмотря на морщинки. Тонкая и изысканно белая. Красивая немолодая женщина. Или просто красивая женщина. Она не сводила с него глаз, но в ее взгляде не было ничего провоцирующего. Дани Лепек спокойно размышляла, как будто майор криминальной полиции собирался посвятить ей целый день.

– По телевизору. Я вас видела по телевизору. Совсем недавно.

– Такое возможно.

– Дело о серийных убийствах. Какой-то подонок убил с десяток женщин. А вы его поймали.

– Так и есть.

– Не каждый день встречаешь такого человека, как вы.

Брюс улыбнулся:

– Мне тоже кажется, что я вас где-то видел.

Она улыбнулась в ответ. Брюс про себя отметил, что стоит она как-то по-особенному. Все люди какую-то часть дня проводят стоя, но у некоторых это выходит красивее, чем у других. У нее грациозная осанка. И очень естественная. Брюс нисколько не удивился, когда Дани Лепек сказала:

– Я была моделью у Хельмута Ньютона. Давно уже.

Он мог бы ей польстить, возразив: «Не так уж и давно». Но с этой женщиной такие штучки не пройдут. Она вовсе не собиралась извиняться за поведение своего мужа. Вместо этого она решила пойти навстречу Брюсу и посмотреть, что будет. Она так здорово взвешивала комплименты, что в них почти уже верилось. Они расстались, вновь мило улыбнувшись друг другу. Не то чтобы сообщники, но люди, вполне друг друга понимающие. Отправляясь в «Ла Куччина», Брюс прошел через будку охранника, как через государственную границу. Границу, отделяющую весьма специфический мир «Корониды». Мир, напоминающий какую-нибудь американскую «мыльную оперу».

Нет, не так. Вернемся лучше к метафоре зверинца, подумал Брюс. Жюстен Лепек – это мангуст, Дани Лепек – черная пантера, Карла Ферензи – гиена, Федерико Андрованди – шакал, а Марко Ферензи – он… он… Вот с ним пока не ясно, но прояснится непременно.

8

По телефону голос Мартины казался особенно красивым. Брюс отдавал себе отчет, что слушает его, точно музыку. Но в этой мелодии ему почудились нотки раздражения, и, прислушавшись, он понял, что не ошибся. Мартина не могла так просто смириться с их разрывом. Назревали проблемы. Несмотря на мелкий, моросящий дождик, он сел на скамейку как раз напротив ресторана и сразу перешел к делу:

– Ну, так были у него нелады с отцом?

– Похоже, что нет. Впрочем, суди сам.

За безразличным тоном чувствуется упрек. В чем она хочет его убедить? Что лучше было провести допрос вдвоем? Подозреваемый оказался бы меж двух огней: между фараоном жестким и его более сговорчивым коллегой. А так ей пришлось играть сразу все роли, и она считает такой метод работы менее продуктивным. Вообще-то она права, согласился Брюс. Мартина продолжала:

– Феликс мечтает жить со своей подружкой. Но для этого надо было бросить великолепную квартиру в пятом округе и пойти жить в захудалую студию. У него недостаточно денег, чтобы найти третий вариант.

– А как с наркотиками?

– Ждем результатов из лаборатории. Он уверял меня, что принял транквилизатор, а я не нашла способа выяснить, есть ли за ним грех посерьезней. Что в «Корониде»?

– Я встречался с обоими компаньонами – с Ферензи и Лепеком. Странные люди. В особенности тот, что постарше, Лепек.

– Почему?

– Совершенно не владеет собой. Ему уж на шестой десяток перевалило, а он лепит все, что ему в голову взбредет. Но похоже, он виноват еще меньше, чем Феликс. Я выяснил по крайней мере одну вещь: «Коронида» – это хорошо охраняемая крепость.

– А что они делали вчера вечером?

– У них был деловой ужин. Это подтвердили работники ресторана. Но никто не может вспомнить, в котором часу они ушли. Что-то около полуночи.

– Неопределенно.

– Вот именно.

– По другим сведениям, у Поля Дарка была тайная любовница, ради которой ему хотелось помолодеть.

– Точно. Я тут раздобыла адресок.

– Женский голос в трубке?

– Да, ее зовут Патрисия Креспи, и живет она в Жиф-сюр-Иветт. Если не возражаешь, я махну туда прямо сейчас.

– Я тем более не возражаю, что Иветта, секретарша Дарка, только что мне рассказала, что Патрисия Креспи в прошлом руководила исследованиями в «Корониде». Несмотря на свою отставку, она регулярно звонила Дарку и, судя по всему, виделась с ним вне лаборатории. Но это еще не все.

– Не все?

– Если верить слухам, у этой Креспи была какая-то интрижка с Марко Ферензи.

– Ну вот, слава богу, у меня теперь есть о чем поговорить с дамой. А то я звонила по тем трем номерам из записной книжки. Ничего нового. Последний роман Дарка с некой Ольгой был больше года назад. С той поры она уже успела выйти замуж.

– Зла не держит?

– Говорит, что нет.

Он услышал, как она сглатывает слюну. Затем добавила:

– Как мы, Алекс. Зла не держим.

– Мартина!

– Что?

– Я думаю, нам действительно необходимо…

– Стараться быть безразличными?

– Да, да, именно так. В противном случае это невозможно. Ты понимаешь?

– Невозможно? Что ты имеешь в виду?

– Тебя. В группе Брюса.

– Все наладится, Алекс. Клянусь тебе, все будет в порядке. Я хочу остаться у тебя в группе. У меня нет желания тебе льстить, но вы самые лучшие, хотя в вас, наверное, меньше всего крутизны. И потом, у других все места заняты. Спаянные команды. Я им не нужна. А я не хочу возвращаться в отдел по борьбе с терроризмом. [Криминальная полиция имеет в своем составе девять групп по борьбе с общеуголовными преступлениями и три отдела по борьбе с терроризмом. – Примеч. автора.]

– Послушай, Мартина… Мы можем увидеться сегодня вечером и обо всем поговорить. Спокойно.

– Сегодня вечером у меня занятия кун-фу. Для меня это в десять раз лучше, чем любая говорильня. Я умею держать удар. Не впервой. И ты не…

– Что?

– Нет, ничего. До встречи.

Она выключила мобильник. Алекс посмотрел на свой и прошептал: «Я не так уж и хорош, в конце концов? Так ведь?» Потом взглянул на витрину ресторана и, вспомнив запах закусок и базилика, понял, что проголодался. Любой полицейский когда-нибудь сталкивается либо с лодырями, либо с теми, кто оставляет след в душе.

В метро, поедая бутерброд, Брюс размышлял о том, какую стратегию лучше всего избрать для работы с Феликсом Дарком. Мартина, судя по всему, сделала с этим парнем все, что было в ее силах. Да, легко сказать. Двадцать шесть лет. Инфантильный парнишка.

Дверь в комнату Мартины Левин была открыта. Брюс удивился, обнаружив, что она все еще у себя, разговаривает по телефону, сидя спиной к двери. Вообще-то она уже должна быть в пути в Жиф-сюр-Иветт. Что, если она ждет его возвращения только ради того, чтобы его увидеть? Он прислушался: она разговаривала с их сотрудником во Франс-Телеком. Мартина повернулась на стуле и увидела Брюса, на ее лице не выразилось ни малейшей эмоции. Закончив разговор, она повесила трубку и объяснила, что в ночь смерти Поль Дарк сам никому не звонил, но ему звонили один раз, в 21 час 37 минут, от абонента Шарлотты Тузе, проживающей на улице Оспитальер-Сен-Жерве.

– В захудалой студии, – уточнил Брюс.

– Именно так.

– Мы топчемся на месте. А раз так, я заберу Феликса с собой.

– С собой?

– Да, пусть подвигается, это пойдет ему на пользу.

– И куда ты его повезешь?

– В госпиталь.

Она вытаращила глаза на Брюса. Ему не хотелось ничего объяснять.

– Разве ты не едешь в Жиф-сюр-Иветт?

– Еду, еду.

– Ты виделась с Жибером?