Текст книги "Книга сказочных перемен"

Автор книги: Дмитрий Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

49. Трансформация
Сказка про ящера, правителя трех миров (начало)

Жил да был ящер, жестокий правитель города Цянь. Он был похож на человека, но тело его было покрыто тяжелой зеленой чешуей, а на голове торчали какие-то нити, как бубенцы на шляпе. Сам ящер говорил, что это зубцы врожденной короны, а люди шептались, что это антенны для связи с бесовской силой. Как бы то ни было, он издавна правил своим городом, живя во дворце посреди его. Судьба человека в этом городе была незавидной. Каждый день на площади кого-то казнили. Каждый год ящер женился на новой девушке, устраивая для этого специальный праздник на той же городской площади. Понятно, что невеста до следующего года не доживала.

Механик И Чин прибыл в город как раз накануне такой свадьбы. Двести дворников отмывали до блеска городскую площадь. В темном городе горело лишь несколько окон. И Чина схватили и доставили к ящеру почти мгновенно. "Кто ты и откуда?" – облизнулось жестокое чудовище. "Я – механик И Чин, – объяснил пришелец. – Я поднимаю слабых и успокаиваю сильных". Ящеру понравился ответ, и он стал по обыкновению играть с тем, кого прочил себе на ужин. Он облизнулся и сказал: "Удиви меня своим искусством, мастер, и я подарю тебе бесценный подарок – твою собственную жизнь!"

"Хорошо", – сказал мастер и скинул мешок. Во мгновение ока он выстроил на полу макет города Цяня. "Ух ты! – заволновался ящер. – Но для меня самое главное – это люди!"

"Держи!" – крикнул мастер и бросил в город пригоршню солдатиков. Они быстро разбежались по улицам и подворотням. "Ой, кто это?" – удивился ящер. "Это твои новые подданные, – объяснил И Чин. – Попробуй поиграть с ними, и ты поймешь, что они лучше старых".

Ящер, никогда не игравший в солдатиков, опустился на пол и самозабвенно погрузился в игру. Она и вправду нравилась ему больше старой: солдатики были послушнее людей, и убивать их можно было без счета.

Утро застало ящера на полу, в пылу очередной баталии, и когда за ним явились свадебные генералы, он прогнал их, а затем приказал запереть все двери своего дворца.

С того дня жители города Цяня уже не видели ящера. Они долго не верили своей рухнувшей с неба свободе; но наконец собрали свои пожитки и покинули город своего детства. Самые смелые перед тем карабкались на стены дворца, чтобы через окно увидеть ящера, игравшего в солдатики.

***

Давно исчез хитрый механик И Чин; давно обезлюдел город Цянь. Но вот во дворец к ящеру явилась молодая девушка. Ящер, уставший от игр, открыл ей дверь; он улыбался. Пришедшая девушка была его последней невестой, но он не узнал её.

"Я пришла отомстить тебе за оскорбление, – сказала девушка. – Ты променял нас – и меня! – на солдатиков". Она вытащила нож и ударила ящера в сердце.

Это было время линьки, когда чешуя была мягкой. Нож вошёл будто в масло, и прежде бесчувственное сердце стало кровоточить. Девушка бросила нож и убежала.

Ящер пошёл вслед за ней. Из приоткрытого сердца капала кровь, а в ответ в сердце входили простые чувства. Наверное, они и раньше там жили, но ящер их почему-то не замечал. Он долго шёл, покинув родной город; кровь капала реже, а чувства теснились в его груди всё сильнее и сильнее. Больше всего было боли и стыда за то, что он сделал; и была ярость на людей, что они довели его до этого; и было много любви – но к кому и к чему – ящер и сам не знал. Он вообще поражался своим чувствам, как будто это были звезды в середине дня.

___ ___

_________

_________

_________

___ ___

_________

Трансформация – любимый сюжет психотерапевтов. Он явным образом пресуппозирует превращение одного существа в другое, а неявным – изменение «формы» с сохранением некоего «содержания». Об этом свидетельствует латинское имя – транс-форма; но и по-китайски соответствующая гексаграмма, название которой обычно переводят словом «смена», основным своим значением имеет кожу, которую сбрасывает змея при линьке. Опять-таки изменение формы при сохранении содержания.

Так Иван, искупавшись в кипящем молоке, омолаживается и становится «писаным красавцем». Кипящее молоко, надо полагать, старую кожу не милует. Так лягушка, сбросив шкурку, превращается в принцессу. Этих образов в сказках не счесть, и они действительно очень часто связаны с кожей или с одеждой. То есть с тем, что придает человеку «форму».

***

Вся череда перемен, которым посвящена И Цзин, по большому счету, представляет собой лишь колебания и превращения форм. На это намекает комментарий: «Великий человек подвижен как тигр. И до гадания он уже владеет правдой». Форма, таким образом, – лишь одно из дел, одно из проявлений «великого человека». А трансформация ведет к проявлению «внутренней правды», на которой усиленно настаивает комментарий к этой гексаграмме, начиная с основного: «Если до последнего дня будешь полон правдой, то будет изначальное свершение и благоприятная стойкость», и далее: «Владея правдой, изменишь судьбу».

Сказки очень часто именно настаивают, что форма не есть содержание, а часто совершенно противоположны друг другу. Все эти образы безобразного чудища, которое превращается в принца, мерзкой жабы, которая превращается в прекрасную принцессу, и прочие-прочие-прочие – буквально твердят об этом законе изменчивости форм. Трансформация же обычно является чудом проявления истинной сущности, высвобождения ее из-под «заколодованных» уродливых форм. Или – как знать? – сменой масок, как в песне:

Превращенья и обманы,

Лилипуты, великаны -

Кто придумал, чья вина?

Вот опять линяет краска,

И опять спадает маска,

А за ней еще одна,

А под той еще одна,

А потом еще, еще, еще, еще…

(Юлий Ким)

***

Стоит заметить, что очень часто в народных сказках уродство, которое будет трансформировано, прячется в образах земноводных (лягушек, жаб) или пресмыкающихся (змей). Наша сказка в этом смысле традиционна: ящер родом из тех же скользких существ. Первая его маска, явленная в сказке, конечно, неприятна: тиран и самодур. Но сказка учит не доверять первой форме: она вполне может быть «заколдованной», то есть извращенной обстоятельствами, воспитанием, чьей-то злой волей или просто стадией роста. Подростки, прямо перед половозрелостью, иногда бывают удивительно некрасивы: прыщи и прочая. Однако же именно оттуда вскоре вылетит птичка…

Способ трансформации в нашей сказке не совсем обычен; он во многом похож на сюжет «возвращения» (№ 24) в детство. Позже (потому что трансформация не делается одним махом) это подкрепляется «ударом» кинжала в сердце. Такой удар подобен сказочному поцелую Аленушки, слезам Герды над замороженным сердцем Кая или уколу адреналина в сердечную мышцу. Он разбивает заклятие, которое, как в сказке про спящую красавицу, способно только «усыпить» героя, но не убить. «Из приоткрытого сердца капала кровь, а в ответ в сердце входили простые чувства» – это очень обычная история для современной психотерапии. Вначале прорывания защит, а потом нахлынувшие потоки новой жизни, берущиеся неизвестно откуда. Хотя мы, вооруженные знанием предыдущей гексаграммы «Колодца», знаем откуда. Как говорил дятел из сказки к гексаграмме «Радость» (№ 58): «Внутрях! Чем глубже, тем они вкуснее!»

50. Жертвенник
Сказка про ящера, правителя трех миров (продолжение)

Так прошёл ящер по земле, удивленный тем, что ему открылось. Наконец кровь перестала капать. Как в тумане, он принялся строить мост над глубокой пропастью, смутно думая, что взорвет его, как только на нём соберутся люди. Но вот он закончил мост, по мосту пошли пешеходы, а он сидел в стороне, безучастно на них глядя, а потом встал и ушёл. Он вскоре одумался, и принялся копать колодец, чтобы отравить его. Но опять он потратил слишком много сил на подготовку; и когда колодец был готов, он так устал, что ушёл и уснул, а потом уже не стал искать своё творение.

Слишком велика была охватившая его тоска; он должен был с кем-то поделиться. Он отправился в горный монастырь. "Что мне делать, на мне столько грехов и крови?" – спросил он у монаха. "Не вижу", – отвечал тот. "О, на мне много, много крови людей. Я весь в грехах". "Я не вижу, – повторил монах, – ни крови, ни грехов".

***

Ящер вышел. Вокруг был голод. Он почти обрадовался этому, потому что так он знал, что делать. Он стал рыскать по округе, отыскивая пищу и раздавая её голодавшим животным. Но пищи с каждым днем становилось всё меньше. Ящер бродил по округе, голодный и грязный; те, кому он не приносил пищи, боялись его и прятали детей.

Однажды он лег спать под деревом, не зная, день был или ночь. Он проснулся от того, что на него что-то упало. Как собака, он бросился на этот предмет и сомкнул челюсти. И вдруг его рот наполнился сладким соком. Это был плод стоявшего над ним дерева, и этот плод нес жизнь – ящер посмотрел вверх – ему и многим лесным обитателям.

Месяц ящер разносил плоды по норам и дуплам. Каждый день плоды появлялись заново. Дерево цвело без устали. Ящер носил и носил.

Через месяц голод кончился. Лес наполнился ягодами и грибами. Ящер подошёл к любимому дереву, и последний плод упал к его ногам. Больше на дереве их не было; оно отдыхало. Ящер не знал, как отблагодарить прекрасное дерево. Он повязал вокруг ствола красную ленточку, принес и вылил под него ведро воды, но больше ничего не придумал.

_________

___ ___

_________

_________

_________

___ ___

Сюжет «Жертвенника» продолжает сюжет «Трансформации», привнося в него две идеи: внутренней переплавки и посвященности божеству. В рисунке гексаграммы мы видим «дерево» снизу и «огонь» сверху: очень знакомое и устойчивое сочетание, дающее образ жаркого огня. На этом огне (давайте представим) стоит тигель, в котором плавится металл. Вся его прежняя структура исчезает, прежние связи распадаются, происходит мощная очистка. Или же давайте представим, что на этом огне сжигается ягненок, жертва божеству. В определенном смысле здесь происходит то же самое уничтожение прежней формы, очистка духовной сущности с обретением нового смысла.

Идея о том, что можно или нужно приносить жертвы, относится к одной из самых древних и универсальных человеческих идей. К ней можно относиться как к манипулятивным попыткам влиять на волю божества; но также в основе ее можно увидеть изначальную идею о необходимости «отдавать». Конечно, у человека всегда очень силен инстинкт присвоения; человеческая жадность не знает границ (вспомним сюжет № 27 «Голодного дьявола»). Этот инстинкт губителен для окружающего мира и для самого человека, если он не компенсируется некой противоположно направленной силой. Таких сил несколько (хотя все они на сегодня «не справляются»); одной из них, я думаю, является принесение жертв, необходимое в большинстве человеческих культур. Эту идею стоит понимать широко, не только как сожжение агнца в какой-то седой и неведомой древности. Идти работать в детский дом на гос. зарплату – это может быть той же жертвой неведомым силам (потому что энергия, время и душевное тепло уходят «как в прорубь») со столь же туманной идеей воздаяния. Когда ящер идет кормить чужих ему животных в сказке – происходит то же самое, он возлагает свои силы на алтарь (то есть жертвенник). Ящер почувствовал время отдавать и делать добро для других – и он повинуется этому импульсу, вначале бессознательно (когда строил мост и копал колодец), а потом более собранно и целостно.

***

Сознательно или бессознательно жертвующий знает, что ни дрова, ни ягнята, ни собственное нутро не сгорает просто так, что правильно принесенная жертва порождает нечто значимое и прекрасное. Есть давнее наблюдение у меня в отношении людей, принимающих «священные» (псилоцибиновые) грибы. Обычно перед этим я прошу человека обустроить место, где он это будет делать. За много лет стало очевидным, что чем больше (усилий, внимания, вкуса) человек вкладывает в это вроде бы совсем не обязательное предустройство территории, тем более значимыми и глубокими оказываются его «грибные» переживания.

Я хочу подчеркнуть, что здесь нет, по-моему, причины и следствия, дескать, добрый дядя Бог или дух грибов, восхищенный жертвой, дает хорошему мальчику много мороженого. Идея принесения жертвы как формы попрошайничества является, мне кажется, признаком вырождения (культурной регрессии). Вот вам одна хасидская история на эту тему. Мой любимый равви Зуся был совершенно нищим, и вот один богач в городе, когда встречал его молящимся у синагоги, клал ему в карман по нескольку монеток. Он делал так какое-то время, а потом заметил, что его торговые дела пошли в гору. Богач обрадовался, связал это с Зусей, а потом решил, что раз подношения молодому раввину даруют такую удачу, то еще лучше давать его учителю. И богач стал отсылать уже более крупные суммы Дову Баэру, учителю Зуси. И вскоре после этого дела богача весьма ухудшились. Когда он пожаловался Зусе, тот заметил: «В этом нет ничего удивительного. Пока ты давал, не думая кому, Бог делал то же самое. Но когда ты решил выбрать объект милостыни подостойнее, Бог опять сделал то же самое».

Жертва приносится потому, что правильно ее приносить. Таково одно из дел человека в этом мире: он должен отдавать, как есть, пить, заниматься любовью и так далее. Правильная жертва приносится в нашей сказке деревом с чудесными плодами, а его и отблагодарить-то как следует невозможно. Это и есть то «дерево», что спрятано в нижней триграмме. Вообще деревья – образец для подражания во многих видах добродетели. Они отдают легко и естественно: плоды, тень, самое свое тело – древесину. Как написала в «Китайском путешествии» Ольга Седакова, «деревья, слово «люблю» только вам подходит».

51. Молния или Возбуждение
Сказка про ящера, правителя трех миров (окончание)

И зажил ящер в лесу счастливо и весело. Счастливо и весело… но чего-то ему не хватало! Уже лесные жители приветливо с ним здоровались; уже местные змейки кокетливо на него поглядывали; уже выстроил он себе вполне приличный домик под полуупавшим орехом… Как-то он стал рассеян и глуповат… что-то ему все же не нравилось в его новой жизни.

Так было до того дня, когда сороки принесли на хвостах грозную новость: люди собрались вырубить лес, чтобы на этом месте построить какой-то магазин или зоопарк. Когда другие птицы подтвердили это, звери перепугались. А когда в лес приехала первая машина со страшными бензопилами, которые срезали вековые дубы за пару минут, а за день превращали в страшную смертельную пустошь целую рощу, в лесу началась настоящая паника. Все лесные животные беспорядочно бегали с места на место, не зная, куда можно бежать, а куда уже нельзя, люди стреляли в них, безостановочно падали деревья, а в гнездах и дуплах орали детеныши.

На третий день этой страшной бойни ящер сказал: «стоп!»

Конечно, поначалу его никто не услышал, потому что он сказал «стоп!» про себя. Но вскоре это стоп зазвучало погромче, потому что ящер подошел к вырубке, где орудовали пилами рабочие, выскочил на одного из них из кустов, повалил на землю, искусал руки, отобрал пилу и разломал ее на части. «Да я таких людишек, – грозно рычал он, – я сотней таких на обеде закусывал!» Даже если это было маленьким хвастовством, ящер знал, о чем говорил. Знал он и то, что если он отпустит человека к остальным, хлопот будет несказанно больше. Но он не стал перекусывать ему глотку, как поначалу собирался. Он решил повести войну немного по другим правилам. Что войну – в этом он уже не сомневался, и поэтому как-то внутренне успокоился. Войну он любил.

Он отпустил заляпанного кровью человека, рыча ему вслед, а тот побежал к своим, и вскоре затихли пилы, зато раздалось несколько выстрелов. Ящер понимал, что сейчас все люди будут наготове, и к ним не подойдешь. Вместо этого он пошел по лесу собирать помощников. Трудно было найти хоть кого-нибудь, кто мог спокойно поговорить, но через какое-то время ящер вспомнил о совах. Он нашел одну в дупле старого дуба, и она созвала еще нескольких. Совы тоже были перепуганными, но поняли ящера хорошо. Потом он поговорил со змеями, парой ящериц и парой белок. Труднее всего оказалось найти диких пчел; найти их помог медведь, хотя сам разговаривать с пчелами не пошел, постеснялся.

К этому времени уже настал вечер.

Люди забрались в огромные машины и уехали. Раненого рабочего увезли раньше. Похоже, люди не очень испугались его рассказа, потому что весь день опять жужжали страшные пилы. Может быть, решили, что он сошел с ума от жары или что-нибудь в этом роде. Люди всегда что-нибудь придумывают.

***

На следующий день у ящера и его помощников худо-бедно всё было готово, хотя в охваченном паникой лесу трудно было хоть что-то сделать наверняка. Ящер решил не убивать людей – он знал, что тогда придут новые, как-нибудь страшно вооруженные, и тогда будет всё то же самое, только хуже. Но зверям об этом он не говорил – они бы его и не поняли. Он просто раздал им четкие задания.

Когда люди выгрузились из машин и приступили к своей жуткой работе, на поляну, где стояли машины, двинулись жгучие муравьи. У этих всё было просто, один приказ по муравейнику – и они пошли полчищами. Там был, конечно, не один муравейник. Густым слоем они покрыли машины и место, где люди держали вещи (в том числе, ружья – за ними ящер следил пристальнее всего). И когда муравьи превратили всё это в сплошную движущуюся массу, ящер подал сигнал диким пчелам. Те вылетели к людям, окружили каждого плотным роем и начали свою пляску. Несколько из людей бросили пилы и побежали к машинам; парочка людей посообразительнее плеснули на сучья бензином и зажгли костер. Тогда вылетели совы, которые носились над головами людей, кричали и клевали их. И выползли змеи, которым ящер запретил жалить, но они начали свою пляску под ногами людей, и делали это красиво, как они вообще всё делают. И вышел на поляну из кустов сам ящер, расписанный грязью и обмотанный парочкой змей (тех самых, что еще недавно мило с ним кокетничали). Ящер так был разукрашен перьями, ветками и прочим, что невозможно было понять, зверь это или человек. Он затушил костер, чтобы не мешал пчелам и двинулся на людей. Впрочем, там уже было не на кого двигаться. У людей была страшная паника – почище, чем у зверей в лесу. Они бегали по поляне среди полчищей страшных духов. Ящер собрал бензопилы и яростно стал ломать одна об другую. Люди пытались залезть в машины, но те были полны муравьев, и всё равно не заводились (муравьи залезли под все педали и во все замки).

Это была феерия ужаса! Ящер был счастлив. Постепенно люди, крича, убежали с поляны. Ящер собрал остатки бензопил, ружей и прочей ерунды, положил в кучу, сказал всем зверям отойти, плеснул бензином и поджег всю эту ерунду. Он стоял у костра, грозный и прекрасный, с еще нерастраченными силами, и наслаждался. Он даже начал плясать. Но тут он оглянулся и увидел, что звери страшно разошлись, грызут зубами машины, а некоторые дерутся друг с дружкой. И он торжественно созвал общее собрание, ему помогли вездесущие совы и змеи, и постепенно все утихомирились и собрались вместе. Ящер потушил костер (звери боялись огня и не приближались) и громко сказал, чтобы все успокоились. Потом ящер сказал короткую речь. Он сказал всем спасибо и поздравил с победой в войне. Он сказал, что больше люди не придут и больше лес пилить не будут. А если придут, животные теперь знают, как их прогнать. И что… больше ящер не знал, что сказать, и замолчал.

И тогда звери закричали, а совы заухали, а змеи зашипели – все одно и то же: что ящер должен стать лесным царем, прямо здесь и сейчас. Так и сделали. Люди больше в лес и вправду не пришли (только вывезли слегка погрызанные машины). Голода в лесу тоже больше не было. А ящер прожил правителем леса еще много-много лет.

___ ___

___ ___

_________

___ ___

___ ___

_________

«Молния» – очень «бурный» сюжет, очень деятельный, энергичный. Это то, что на современном молодежном языке называется «движ». Гексаграмма составлена из двух триграмм «молнии» или «грома», основным качеством которой является движение, возбуждение, удар. Это сюжет доброй молодецкой битвы, сюжет безумного сексуального возбуждения, от которого молодежь ломает стены, сюжет пьянящей славы и диких полетов. Основной комментарий И Цзин, повторенный дважды, звучит очень выразительно: «Молния приходит и воскликнешь: ого! А пройдет – и засмеешься: ха-ха!» И потом опять похожее предсказание: «Молния пугает за сотню верст, но она не опрокинет и ложки жертвенного вина». Другими словами, эта ситуация бурных действий и эмоций, в результате которых ничего особенного не происходит.