Текст книги "Книга сказочных перемен"

Автор книги: Дмитрий Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– Возьми мое имя, – сказал ему Единорог.

Но что это было за имя, и как потом пошли дела, об этом гадайте сами, потому что чудеса на этом закончились и началась обычная жизнь – а я вам не сплетник, а сказочник!

***

___ ___

___ ___

___ ___

___ ___

_________

___ ___

сюжет войны довольно-таки страшен, но совершенно неизбежен в череде перемен. Пугает сама гексаграмма: внизу опасность, а вверху только иньские черты, то есть в определенном смысле полная тьма. И Цзин дважды в комментариях к этой гексаграмме (которая там называется «Войском») говорит о «возе трупов». Можно сказать, что сюня боится не зря; можно вообще сказать, что люди боятся не зря, но страх – плохой советчик, и он ничего, по большому счету, не меняет. Есть проблемы, которые решаются только войной. Так невроз, в определенном смысле, требует войны – то есть как минимум явного конфликта со старыми привычками, а часто и с навязанными «родительскими» ценностями и так далее. Для осознавания приходится проникать в болезненные темы, насильно преодолевать привычное избегание и подавление, воевать с собственной гордостью и так далее. Из нас разве что один из тысячи освобождается от невроза безболезненно.

Мы вступаем здесь в область архетипа Героя, активного янского начала, которое «не ждет милостей от природы», но добывает их самостоятельно. Самостоятельность и мужественность не падают сами в руки по определению, но завоевываются. Заметим, что в гексаграмме только одна «сильная» черта, а все остальные – «слабые». По законам Книги Перемен (очень оправданным с психологической точки зрения) единственная в своем роде черта служит центром притяжения остальных, то есть определяющей. Здесь она стоит еще довольно низко, «герой» еще мало развит здесь, он только вышел на войну, и обычно не подозревает, что куда более трудные проблемы ждут его впереди, «на гражданке». Здесь же главная цель – война.

У единорога – олицетворения верхней триграммы, чистого Иня

___ ___

___ ___

___ ___всё получается как бы само, нигде не видно его особых усилий. Но победа утекает – опять-таки как бы сама – из его рук. Он не может ее удержать, нечем (посмотрите на рисунок – сплошная дырка!) У мальчика сюни – нижней триграммы – начинает получаться что-то хорошее только после активного вмешательства в события. При всей его внешней податливости

___ ___

_________

___ ___в его середине – сердце – находится меч. Тот один рог, который ему нужно завоевать. И если вы мне скажете, что это похоже на половой член, я не буду рьяно с вами спорить. Комментарий И Цзин к этой гексаграмме начинается со слова «стойкость»!

«не мальчик, но муж» должен выйти победителем в этом сюжете. «Возмужалому человеку – счастье», говорит И Цзин. Война помогает заматереть. Чтобы стать охотником, бывает нужно убить дичь и напиться ее крови. Чтобы стать мужчиной, бывает нужно пустить кровь из своей любимой. Чтобы стать самостоятельным человеком, бывает нужно перерезать психологическую пуповину со своими любимыми родителями и вылить при этом и «попортить» немало крови. «Возмужалый человек» знает об этом и не боится войны. Чего он должен в этом сюжете опасаться – так это поступать против законов сердца и совести. И Цзин сразу предупреждает: «Войску выступать по закону. Без добросовестности – несчастье».

Праведная война – что может быть прекраснее? Ее результатами насладятся все – не только воин, но и его близкие, и даже нередко вчерашние «враги». Когда ребенок завоевывает самостоятельность, родители нередко получают прекрасный жизненный импульс к совсем новым горизонтам.

***

второстепенные детали сказки немаловажны при понимании сущности этого сюжета. Обратите внимание на то, что сюне приходится вымазаться в грязи – причем так сильно, что его родная жена не узнает. (можно вспомнить сюжеты сказок «чертов чумазый брат», про свинопаса и так далее). Грязь может означать землю – «земные проблемы», «грязные проблемы». Но здесь это копоть – это могут быть остатки перегоревшего, то есть страстей. Чтобы совершить свой военный подвиг, герою нужно, чтобы страсти в нем перегорели.

Близки к этому образы жертв Орлу, который переносит его в сказочное царство – к источнику проблем. Орел требует мозгов, сердца и имени – самых дорогих, казалось бы, вещей. Во-первых, это указывает на необходимость их иметь и задействовать, хотя образ явно настаивает на большем – приходится именно жертвовать самыми центральными ценностями. Или теми, что казались центральными вчера.

Лягушка, дитя природы, не боится быть съеденной Орлом – это лишь делает их «одной крови». Самураи и террористы не боятся смерти – и это делает их очень сильными на войне.

Наверное, правдивым будет вернуться к идее опасности. Орел войны пьет кровь из твоего сердца – и это совершенно вне зависимости, победил ты или проиграл. Война – очень дорогое мероприятие. Решаться на него стоит только по очень важным причинам, и вряд ли такими причинами может быть что-нибудь, кроме свободы и индивидуации (становления личности).

8. Приближение
– – Стрельба глазами -
сказка про Прекрасную Лань, Великого Медведя и Ваню-Чудика

Было это давно-давно, так давно, что никому не вспомнить. В диких горах, в сумрачном лесу – там родилась прекрасная Лань. Такой красоты не видывал никто, вот и я о рассказе печалиться не буду. Снег, который тихо падает ночью, не имел ее нежности; ловкости ее завидовали ящерицы с отвесных скал; а от красоты ее умолкал каждый, кто видел, даже деревья и птицы, болтливая братия. Ее звали Чуть-свет – потому что родилась она от первых лучей Солнца. Так это или не так, мы не знаем, а знаем только, что жила она в горах, не знала забот и дружила с Великим Медведем.

Каждое утро Великий Медведь проходил из-за самых высоких отвесных восточных гор в долины, и Лань была первой, кто встречал его там. Поразительно, что Медведь замечал ее – ведь по росту она была с его коготь, с клочок шерсти, совсем малютка. Но каждое утро они встречались глазами, глаза их вспыхивали и обменивались таинственным светом. Медведь немножко останавливался там, где встречался с ней, и иногда они играли – глазами – а потом Медведь шел дальше, спокойно и уверенно. Он был смотрителем всех тех мест, выполнял желания, согревал своим дыханием множество мелких существ, и так каждый день он ходил и ходил, не уставая.

А внизу, под горой, был город, там жили люди. Лань никогда не бывала там, а Медведь бывал там каждый день, он не делал разницы между теми, за кем смотрел. Люди были как люди, такое себе королевство небольшое-немаленькое, король, архитектура, все дела. Королем был такой хитроумный дядька, звали его Хитра-Митра. Одна беда была – был он порядком жаден. Ну, да это уже тогда у людей было, в самое стародавнее время. И ему было мало, что Медведь проходит по городу, как по лесу, и помогает людям не больше, чем зверям и травам. А поскольку был он мужиком очень хитрым, то он изобрел специальную машину в десять тысяч безумных лошадиных сил. А от этой машины протянул проводки ко всей своей промышленности и силовым станциям. А от чего сама машина работала? – она работала от Медведя. Как только Медведь приходил в город, его окружали, притягивали, надевали на него цепи, и пока он шел, размеренно и спокойно (остановить его было нельзя), цепи тянулись, колеса вращались, машина работала, и король богател несказанно. Правда, из-за этого обычных своих дел Медведь в городе уже почти не делал. Но Короля это не волновало, лишь бы работала его машина. К ней сходились все проводки, а к королю сходились все нити власти – это ли не счастье?

Может, и длилось бы это все веками и веками, до нас бы дожило, и родились бы мы с вами в таком вот королевстве. Но жадность Хитра-Митра перехлестнула через край. Он выслал каких-то воздушных разведчиков, чтобы наблюдали за жизнью Медведя. И когда разведчики ему доложили, что каждое утро Медведь останавливается в горах, чтобы поиграть с Ланью, король придумал Лань «обезвредить», чтобы Медведь, не мешкая, шел в город, и крутил бы машину каждый день подольше.

Придумано – но не сделано. Хитра-Митра выслал в горы роту солдат-охотников, чтобы поймали Лань, но, конечно, они и увидеть ее толком не смогли. В горах, где жила Чуть-свет, тупая солдатня мало что могла сделать, они боялись сами себя, падали на льду и терялись друг от друга. Те же из них, кто мельком, издалека видели Лань, как правило, быстренько из армии дезертировали и пропадали насовсем. Тогда король бросил клич к «лучшим людям королевства», что дескать, тот смельчак, который доставит Лань, живой или мертвой, будет награжден всеми орденами, всеми наградами, кучей денег, а также получит в наследство от короля все права на его Машину. Охотников нашлось хоть отбавляй, и все они по специальному сигналу двинулись в горы. Через несколько дней их осталось меньше… потом еще меньше… и вот к той высоте, где начинаются снега, осталось их, прямо скажем, трое. Тут они остановились и посмотрели друг на друга.

Первый был красавец-воин, охотник, гвардейский офицер. Звали его Капитан Тигробой, он нес с собой первоклассное снайперское ружье, и ни капельки не собирался добиваться Лани живой. Он хотел ее пристрелить, отнести шкуру королю, и остаток дней купаться в славе и богатстве.

Второй был наследственным аристократом, возвышенным мерзавцем. Звали его Граф Живомор. Он нес с собой приспособления для хитрых ловушек, и Лань он хотел добыть только живою. Глубоко в секрете, он вовсе не собирался относить ее после этого королю. Он хотел получить ее только для себя…

Но третий – это вообще был кадр. Мягко говоря, удивительный. Первые двое собрались в поход серьезно – у них были специальные сапоги, и теплейшие куртки, и ледорубы, и котелки. А у этого третьего ничего подобного не было, как будто вышел он из своего села погулять за околицу. Так, сапожечки, так, ватничек, мешочек через плечо… Тигробой и Живомор, когда его оглядели, сразу спросили: а как ты, дескать, спать в горах, где снег, собираешься?

А этот ответил:

– Лежьмя. (с ударением на «я»)

Тогда они его спросили, может, поделится секретом, а оленя-то он как будет добывать? Каким-таким оружием?

А он им сказал:

– Глазьмя.

Ну, тогда они спросили в один голос, да как он вообще выживет, в таком-то суровом путешествии?

На что он ответил уж совсем непонятно:

– Мудями гремя! (с ударением на «у»)

На чем их знакомство окончилось. Он им не назывался, но, во-первых, и так было понятно, что его зовут Ваня, а во-вторых, что он – явный Чудик, ну, так они его и стали называть, а он ничего, отзывался.

***

___ ___

_________

___ ___

___ ___

___ ___

___ ___

важной чертой мировоззрения Книги Перемен является представление о постоянном перетекании черт и ситуаций в свои противоположности, об их вечном стремлении обратиться в свою противоположность. Ничто на свете не постоянно, никакая инь, никакой ян. Здесь, как и во многих других сюжетах, мы сталкиваемся с «переменой мест слагаемых», от которых ситуация меняется практически на обратную. Триграммы воды и неба, вызывавшие яростный конфликт в предыдущем сюжете невроза, здесь поменялись местами – вода сверху, небо снизу – и оказались в состоянии притяжения, тяготения друг к другу (вспомним, что вода стремится вниз – теперь к небу, а небо вверх, к воде).

Так шекспировские семьи монтекки и Капулетти, раздиравшие город своей бесконечной войной, сами того не ожидая, породили Ромео и Джульетту, в один миг притянувшихся друг к другу. Смысл ситуации – притяжение совершенно различных стихий, их приближение друг к другу. Так Ромео впервые протягивает к Джульетте руку, чтобы коснуться ее руки.

Так красавица Лань вызывает приближение к себе героя, совершенно ее не знающего, существа из другого мира. Зачем-то она очень нужна ему. Еще не вполне осознавая зачем, он уже приближается. Так Русалочка, теряя родное море, приближается к желанному Принцу.

Можно сказать, посмотрев опять на гексаграмму, что творческий импульс притягивается к опасности. Это так: творчество на этой стадии не удовлетворяется «домашними», спокойными проблемами. Уже сколько-то окрепнув, оно стремится к опасным пределам, бессознательно понимая их огромную ценность для своего развития. Иванушку каким-то образом страшно привлекает избушка бабы яги, она для него как медом намазана. Еще не было случая, чтобы он прошел по лесу мимо.

Лань прекрасна, а красота и есть одно из основных качеств приближения. По существу, красота так и определяется – она влечет к себе.

***

вот интересный момент, который важен в этой ситуации. Приближение совершается без усилий, в более общей форме – без насилия. Оно отражает истинные стремления, оно «обладает внутренней правдой», а потому не требует никакого контроля и запретов. И Цзин рисует такой прекрасный образ: «Царю следует ставить загонщиков лишь с трех сторон и упускать дичь, которая впереди». В основе этого образа лежит обряд царской охоты в древнем Китае, когда загонщиков ставили лишь с трех сторон поля, оставляя четвертую сторону открытой. Животные, которые бежали от охотящегося царя, могли свободно избежать смерти. Лишь те, которые шли прямо на охотников, бывали убиты – им «жизнь не была нужна», они «сами отдавали ее». Ромео никак не нужно принуждать Джульетту, она сама идет к нему. (Начинает ее принуждать уже «старый муж, грозный муж» совсем из другого сюжета, вроде царя хитры-митры, который неволит медведя себе на погибель). Развитие этой прекрасной черты свободного влечения мы увидим в следующей сказке и гексаграмме.

9. Решающая малость.
– – Стрельба глазами -
сказка про Прекрасную Лань, Великого Медведя и Ваню-Чудика (продолжение)

И вот они втроем стали преследовать Лань, а она забиралась все выше и выше в горы, вначале очень легко, потом ей стало это надоедать и не нравиться. Все было ничего до той ночи, когда ей приснилось, что какой-то человек гладит ее по голове, а она тихо лежит, и ей это даже нравится. Проснулась она просто в ужасе. Никогда не касалась ее ничья рука, уж тем более руки этих странных существ снизу. Тогда она побежала быстрей вверх, и трое охотников тоже заспешили.

Первым решился «на дело» капитан, охотник. В середине ночи, оставив спящих товарищей, он стал подбираться к тому месту, где спала Лань. Он ничего не видел, как назло, ночь была слишком темная. Он подкрался к обрыву и стал ждать хотя бы краешка рассвета, держа начеку винтовку. Вот небосклон стал светлеть… Капитан Тигробой прильнул к искателю своей винтовки, обшаривая пространство, где могла спрятаться на ночь Лань. Прошло полчаса… вот уже показались первые лучи… Все произошло одновременно: Лань проснулась, он увидел ее, и Солнце ударило к нему в видоискатель отражением в ее глазах… А больше он ничего не видел, потому что стекла видоискателя взорвались, и дальше он скользил по склону и падал – уже наощупь. Один-одинешенек, он летел с обрыва в огромную пропасть, и Лань провожала его своими прекрасными глазами, и светло улыбалась подошедшему Медведю.

И вот оставшиеся искатели пошли за Ланью вдвоем, и прошли еще, кружа за нею по склонам гор все выше и выше, три дня. Там решился расставить свои ловушки его сиятельство Граф Живомор. Он сделал это со вкусом да умом, и выбранная им ловушка была самой лучшей в его коллекции. Она хватала жертву за любую часть тела и пришпиливала наглухо, так, что было уже не отлепиться. Он зашел сверху того места, где, как он высчитал, остановилась на ночь Лань, чтобы спугнуть ее утром и найти уже в ловушке… Он поставил ловушку и тихо-тихо вернулся вниз, где спал Ваня (а Ваня-Чудик, между тем, действительно спокойно ходил по всем этим кручам в своем пальтишке, и спал в нем же, и насмерть все никак не замерзал).

Графу не спалось в эту ночь… Он сидел и смотрел на луну, на звезды, и ждал утра, а оно никак не наступало. Он подумал – может, Ваню пока убить? – ну, чтоб утром после поимки разногласий не было. Но потом решил, что это всегда успеется, да к тому же, он еще может пригодиться для транспортировки… Так Граф Живомор замечтался и не заметил, как заснул.

Разбудил его Медведь, проходивший мимо. Он вскочил: не проспал ли? И сразу же, не оглядываясь на Ваню и на вещи, побежал вверх. По дороге он начал кричать: Э-ге-ге-гей! – чтобы спугнуть эту проклятую Лань… Он бежал и кричал, подымая снег своими сапогами, падал пару раз, даже кувыркался, и опять бежал. Очень хотелось! А уж когда он увидел Лань, стоящую посреди его ловушки, он просто заорал как сумасшедший и бросился на нее. Лань легко отпрыгнула в сторону, а он вихрем влип в свое супер-липкое детище… Как? Почему? Может быть, он спал? Может быть, и спал, может быть, даже сумел от этого проснуться, но мы о том уже ничего не ведаем. Вряд ли, впрочем, он попал тогда в приятную реальность. На горе между тем началась снежная буря, первая со времени начала охоты, и она скрыла в снегу и графа в своей ловушке, и саму ловушку, и следы всего, что произошло. Буря бушевала до ночи.

На следующий день за Ланью шел уже только Ваня-Чудик. Слегка, конечно, околевший, но по привычке светлый и тихий.

Еще три дня – еще три дня – и вот Лань добралась до вершины горы, совсем усталая и замерзшая. Никогда с ней не было ничего подобного. Ни сладкой травы, ни восторженного шепота – ничего не было вокруг, и только с Медведем она встретилась накануне утром, как обычно, прекрасно, легко, горячо. Но вот к ночи, когда она добралась до вершины горы, она была настолько измождена, что даже не выбирала места, куда лечь, просто упала в какую-то расселину и заснула.

А ночью подошел к краю этой расселины Ваня-Чудик.

Стал на краю и глядел на Лань, такую сумасшедше прекрасную, что таких не бывает.

Тут-то он понял, что ни разу толком не задумывался, чего он, собственно, поперся за ней в такую даль.

Вот она лежала перед ним, такая прекрасная, что глаза отвести невозможно, но что делать – этого он и близко не понимал. Конечно, он не собирался вести ее королю. Конечно, и в мыслях не хотел убивать. Так… посмотреть… и вот стоит и смотрит и не знает, что дальше-то.

Сошел в расселину, присел рядом. Стал гладить по голове.

Лань проснулась.

Она открыла свои прекрасные глаза.

Но иначе – не пошевелилась.

Ваня продолжал ее гладить. По голове, по шее, по спине.

Чуть свет, появился Медведь.

Лань увидела его, но продолжала лежать тихо.

Ваня-Чудик увидел его, но продолжал ласкать Лань.

Медведь увидел их, и замер.

Никогда прежде Медведь не останавливал своего хода. Ну, задержится чуточку возле прекрасной своей Лани – и дальше пойдет. Он был, может быть, самым спокойным существом во Вселенной. Он и сейчас не стал реветь и вставать на дыбы. Он только замер. Он смотрел на них, и они иногда оглядывались на него, улыбались, и продолжали в своей расселине – она лежать, Ваня сидеть ее около. Медведь стоял.

Вы спросите – сколько же это продолжалось. Я не знаю точно, да и никто не знает. Вот только наверняка известно, что внизу время идет совсем по-другому, чем вверху. Оно идет тм гораздо, гораздо быстрее. И в городе, куда каждый день приходил Медведь, уже давно началась паника. Самая главная машина стояла. Не работали заводы и силовые станции. Нигде не было света. В городе начались беспорядки. Какие-то банды стали отбирать у всех продукты и вещи. Потом взбунтовалась армия. Король Хитра-Митра был скинут с трона и убит. В городе началась полная анархия. В какой-то момент взорвали машину, которую построил хитрый король.

Они – на вершине горы – все смотрели друг на друга. И Медведь смотрел на них. Но не вечно же так стоять! И он наконец встал и пошел. И когда он пришел в город, жизнь в городе постепенно восстановилась. Уже совсем с другим королем. И уже совсем без той машины. И Медведь, как всегда, стал приходить к ним каждый день, и греть их своим дыханием, и выполнять главные желания, и все пошло как обычно. Ну, или в общем-то, не так уж плохо. И все, конечно, и думать забыли о какой-то Лани и трех охотниках, которые давно-давно за ней отправились…

***

_________

_________

___ ___

_________

_________

_________

Опять мы видим гексаграмму, в которой одна иньская черта оказывается центром тяготения всех остальных янских. Она-то и символизирует собой «решающую малость». Чудесным героем из ряда решающих малостей является мышка из сказки про репку. А вы, между прочим, подсчитайте: дедка, бабка, внучка, Жучка, мурка – их пятеро, этих крупных и сильных животных – это пять сильных черт. А дело решает шестая, слабая, казалось бы, черта, маленькая мышка. (Та же мышка оперирует в «Курочке Рябе»)

Так в сказке про Лань странная мелочь убивает первого охотника, капитана. Всего-то искра, всего-то сфокусированный луч. И какая-то горная лань останавливает ход великого медведя и ломает налаженную жизнь всего королевства, вызывает гибель короля и разрушение машины – главного, вроде бы, источника энергии.

В этом суть сюжета: не бывает малости, не способной оказать влияние на ход событий. «малостью» считает что-то далекое от себя гордое и напыщенное эго, «царь природы». Не видя тайных взаимосвязей в мире и с тупой уверенностью ставя себя в центр событий, эго восстанавливает «малое» против себя, и потом помочь ему уже очень трудно.

Индеец Дон хуан заставляет своего ученика-американца (в «Путешествии в Икстлан») просить разрешения у маленького цветочка, и того аж крутит и ломает, настолько не хочется не то что склониться перед «малым», а даже просто принять его во внимание как равноценное существо. А сказки в один голос говорят: считайся с каждым муравьем, и именно муравьи, очень возможно, принесут тебе победу (как Психее и Василисе Премудрой). Примеры можно множить и множить, что говорит об универсальности рассматриваемого сюжета.

***

Заметим, что «Решающая мелочь» в этом сюжете склонна решать дело в позитивную сторону, помогать тому, кто «обладает правдой». Конечно, каждый дурак и почти каждый мерзавец считают, что обладают правдой. Вот важный момент проверки, указанный Книгой: «Обладай правдой в непрерывной преемственности». Это может указывать на то, что твоя правда должна быть правдой и твоих предков. Одобрил бы твой прадед этот поступок? Это можно понимать и так, что истинная правда должна быть цельной, не вырванной из контекста всеобщей жизни. Так, жадность и властолюбие обычно вырваны из гармонии; служа одному, угнетают другое. Все эти качества и их временных носителей данная ситуация выбрасывает из игры и заметает снегом так же легко и быстро, как Капитана и графа Живомора.

***

а вот теперь скажите мне, как называется та малость, что помогла Ване добиться своего – поймать прекрасную Лань? Почему она не убегает от него? (Верхняя триграмма – ветер – образ Лани; Ваня, идущий к ней снизу – нижняя триграмма, сплошной ян, мужской порыв.) …

***

решающая малость в обыденной жизни часто показывается человеку тем, что принято называть «знаками». От «благородного человека» требуется умение двигаться в соответствии с «общим потоком», и знаки – это постоянный источник взаимотношений «человека» и «потока». Если ты двигаешься правильно, то мир за тебя, автобус приходит вовремя, и шофер одет в такую же кепку, как твой любимый дядя. «низкий человек», то есть человек неразвитый и грубый, видит знаки только в очень явной и материальной форме, но даже и тогда легко отсылает их в огромный котел «случайностей», в котором потом он может утонуть или долго страдать, как в адском вареве. «благородный человек» видит знаки еще в форме зарождающихся сущностей. Он не гордится своим «собственным» путем, но готов идти с Дао, с «общим потоком». Знаки воспитывают его. «Воспитание малым» – таково название соответствующей гексаграммы И Цзин.