Текст книги "Вернувшийся к рассвету"

Автор книги: Дмитрий Ясный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Знаешь, майор, иногда мне хочется снега. Много, много снега. Что бы всё белое-белое кругом и холод, трескучий, обжигающий лицо мороз…..

– Жара задолбала, старшой?

– Нет. Чернота. Слишком много негатива перед глазами бегает, и мыться не хотят, черти нерусские! Шутка!

Лейтенант натужно засмеялся и разлил ещё по одной. Понял его слова полковник чуть позже. Не снега хотелось старшему лейтенанту – чистоты. Слишком много было тут грязи. Не обыкновенной болотной грязи, а человеческой. И напрасно пролитой крови. Не стоило оно того. За грязь кровью не платят.

Полковник не глядя пошарил в глубине ящика стола, выудил начатую пачку сигарет. Встал из-за стола, несколько раз шевельнул в стороны корпусом, подвигал шеей, разминая затекшие мышцы. С верхней полки стеллажа снял сияющую чистотой хрустальную пепельницу, широко распахнул форточку. Полковник бросил курить давно, но привычный запах табачного дыма помогал ему думать. Вернулся за стол. На чистом листе быстрым движением нарисовал овал, вписал в него «Кай», черкнул рядом знак вопроса. Ещё несколько движений ручки по листу и короткие стрелки соединили окружности с вписанными в них словами и короткими предложениями – «Цель?», «Прошлое?», «Труп», «Ненависть – к кому?», «Семья», «Девочка Надя?». «Семью», чуть подумав, Алексей Петрович вычеркнул, имя «Надя» обвёл ещё раз. Несколько пустых овалов ждали своей очереди. Огонёк сигареты погас, полковник растёр затлевший фильтр, прошелся по кабинету.

Какая у тебя цель, Кай? Чего ты хочешь достичь? К какому ледяному дворцу ты стремишься? Чего именно ты так жаждешь и чего боишься? Одни догадки и предположения. Ты очень умен, мальчик, внутренне дисциплинирован, но опыта нелегальной работы у тебя нет, и тебя никто не обучал. Ты не умеешь контролировать свои эмоции, тебе это только кажется. Мелкая моторика, рефлексивные реакции…. Всё это выдаёт твою истинную суть и вот это пока тебя спасает от кушетки с фиксирующими ремнями и наших умельцев. Объект не подвержен гипнозу! Какая ерунда! И помимо гипноза есть десятки методов получения истины, сотни разных способов….. Вот только есть одно большое «НО», не позволяющее разломать тебя как пластмассовую куклу, что бы посмотреть, что там внутри. Ты честен со мной, и ты слишком нужен, мальчик. Целым, не сломанным, живым и работоспособным. Нужен мне, моему руководству, партии, стране. Особенно стране. Стране крайне нужны твои чертовы прогнозы, твои ровные строчки почти каллиграфического почерка с датами и названиями, именами, цифрами, знаками вопроса, дурацкими рожицами. Точнее, нужны только те, что ты подчёркиваешь красным фломастером.

Эти строчки…. Если бы их можно было привести к эквиваленту чего-то весомого, что можно потрогать, увидеть….. В тонны угля, например. В слитки высококачественной стали, в центнеры смолоченного зерна. Если бы это было возможно, то на твоей груди давно бы не было свободного места от правительственных наград. Строки, подчёркнутые красным, превращались в доллары, фунты, марки, йены. В тысячи, десятки тысяч разноцветных бумажек со многими нулями. И всё меньше необработанных алмазов, «мягкого» соболиного золота, нефти по бросовым ценам, было нужно для поддержки пожара революции на жарком континенте и в других точках «шарика». Как же ты всё-таки это делаешь, Дима Олин?

– Дима, пожалуйста, попробуй мне объяснить, как ты получаешь результаты…. э, точнее, эти данные? Можешь попробовать своими словами.

– Своими? Хорошо, я попробую. Будет непонятно, переспрашивайте. Знаете, Алексей Петрович, а вы угадали – я действительно просто получаю результат. Не знаю откуда. Не знаю как. Я просто пью чай, просматриваю биржевые сводки, читаю газеты, журналы, смотрю каналы, этот новый CNN, Дискавери…. Потом раз и понимаю, что знаю, что на торгах на нью-йоркской бирже позишн-трейдер даст поручение брокеру по фамилии Смит продавать акции рrivate corporation семьи Стоккер. А на другой бирже их начнут скупать. Или вот статья в журнале об открытии новой линии на фабрике «Toreel» в Индии, а у меня в голове вспоминание, что на гонконгской бирже будет скандал, вроде бы не будет соблюдаться анонимность торгов, что приведет вначале к падению акций «Toreel», а потом к их росту. Знаю точно. Вот эти пункты я и отмечаю красным. Да они и сами светятся красным. Тут – Олин прикоснулся пальцем ко лбу – Все остальные данные…. В них я полностью не уверен. Смутно там всё, как в тумане. Не хочется вас подводить.

Действительно смутно. И туман очень интересный, прямо по Булгакову: «Аннушка уже разлила масло…». Стоит только вспомнить о предположении, что с двадцать пятого сентября прекратится выпуск «Монреаль стар» и нужно срочно вытаскивать вложенные туда активы. А ведь модернизация производства обещала увеличение прибылей! Откуда мальчику сидящему у телевизора в двухкомнатной «хрущовке» на втором этаже, стало известно о забастовке, организованной местным профсоюзом, которая длилась по самый апрель восьмидесятого? А ДТП с неким мистером Уделем, который на самом деле был вовсе не Удель, а Ганс-Ульрих Рудель, бывший пилот «Юнкерса», фашист, нынче проживающий в Швейцарии?

«В семь утра разлейте двести грамм машинного масла на шестом километре швейцарского шоссе сто девять, возле столбика с исцарапанной верхушкой».

Официальный Бонн вздохнул с облегчением, а этот нацист более не сможет митинговать среди других нацистских недобитков – парализовало гада. Почаще бы и побольше таких «предсказаний» высказало пожелание руководство. А вот меня тогда передернуло от озноба – слишком похоже.

Но всё же, как же ты прокололся тогда, Дима, когда морщился, разглядывая отличные фломастеры производства ГДР. А твой вопрос: «А „флайеровских“ нет?», расставил всё по своим местам. Не наш ты, Дима, не наш. Но и не их. А вот чей же ты и кто ты, на самом деле, мне пока не известно. Зачем ты пришел к нам? Почему вылез на свет, на сцену, под лучи софитов? Для чего мы, наша грозная и страшная для врагов страны организация, тебе нужны, а мы тебе нужны без сомнения? И сколько вас? Двое? Трое в одном

теле? И кто, кто из вас истинный владелец тела, а кто «наездник»?

Полковник немного подумал и вверху и рядом с «Каем» добавил кружок. «Наездник». Действительно точное определение второго, что таится в тебе. Емкое. Со стороны хорошо заметно, как иногда ты взбрыкиваешь и тот, второй, жестко тебя осаживает. Тогда твои глаза холодеют, и ты мгновенно меняешься, взрослеешь. Становишься стариком. Черствым, циничным, расчётливым, умным и ….. И несчастным. Но это всё лирика. Пока ты для меня враг. До тех пор, пока я не пойму что тебе нужно, чего ты добиваешься.

Полковник раскурил новую сигарету, аккуратно уложил её на край пепельницы, прищурился от табачного дыма.

Интересно, зачем тебе мотоцикл? Для «закладок»? Но что ты можешь сообщить и кому? Да и ты, несомненно, догадываешься, что за тобой следят. Еще одна загадка. Принять твои объяснение о комфортном время провождении на природе? Хорошо, примем как временную версию. Но что-то ты задумал, это без сомнений. Твоя ошибка, Кай, в том, что считаешь себя умнее других, намного умнее. И в этом ты фатально ошибаешься. Даже не так, ты попросту самоубийственно наивен в оценке людей, это будет более точная формулировка. Люди не сложные механизмы и не управляются только нажатием кнопок или дерганьем за ниточки. Всё гораздо проще и одновременно сложнее. Неужели ты решил, что все позабудут, что ты творил всего три года назад? Слишком малый срок, чтобы забыть, а тем более простить! Понять и принять такое невозможно. Ты ведь откровенно плевал в лицо своей стране и чётко осознавал, что делаешь! Сколотил банду, начал спекулировать, возможно, крал и лгал. Одного из своих сверстников заставил выкопать себе могилу, а другого, перешедшего тебе дорогу, попросту зарубил на берегу реки. Саблей. Ты обнаглел настолько, что даже не стал прятать труп и уничтожать улики! Спихнул тело в воду и хладнокровно пошел ужинать.

Полковнику вспомнились фотографии утопленника с объеденным рыбами лицом, ровный разрез на шее. Не десятки беспорядочно нанесенных колотых ран, а всего три и все по делу. Обезоружить, следующим ударом снизить активность противника и летальный удар. Хладнокровное, просчитанное убийство совершенное тринадцатилетним ребенком.

И ты надеешься, Кай, что после этого тебе поверят? Ты вдруг становишься хорошим мальчиком, настоящим патриотом своей страны, сотрудничаешь с органами, сдавая пачками своих подельников, «сливаешь» информацию. На твоей груди вывешена невидимая табличка: «Осознал, раскаялся, исправляюсь». Нет, человеческая личность не детская игрушка «калейдоскоп» – встряхнул, повернул, раз и другая личность. Был спекулянт и убийца, а стал честный человек. Так не бывает. Это стало тебе зачем-то нужно, жизненно необходимо. Может быть, ты разочаровался в выбранном пути, решил пойти по-другому? Понял, что в тупике, что выбор неверен и закончится рано или поздно крахом всего, что ты выстраивал и добивался? Да, так и было, скорее всего, в способности просчитывать ситуацию тебе не откажешь. Сейчас ты нужен и защищен, у тебя есть некоторые возможности, позволяющие обрастать связями, получать информацию более высокого уровня, заслужить иммунитет от наших «внутренних» органов. И вот для чего это тебе нужно, я всё-таки постараюсь узнать. Обязательно. Опасен ты, Дима. Ты как авиационная бомба с несработавшим взрывателем – неизвестно когда рванет. Тем более, сейчас. Правы китайцы, желая своим врагам жить в эпоху перемен, ох, как правы! Проклятье многоступенчатое, с большой площадью поражения. Перемены будут и не факт, что к лучшему. Веет с «верхов» неприятным сквозняком, холодит, заставляет нервничать. Ощущение предстоящей грызни за власть, за попадание в «обойму», за места у кормушки, становится все более чётким, колющим сердце. Любой фактик, преподнесенный как нужно, чужой рапорт, может вызвать лавину, что похоронит всех – тебя, меня, все начатые схемы и разработки. А ты у нас, как ни крути, убийца. И те, кто пополняет валютой личные номерные ячейки в Цюрихе и Женеве за твой счет сейчас, потом отвернутся. Сдадут тебя вместе со мной, спасая свои шкуры. Не задумываясь. Потому что они боятся. Боятся, что станет известно про их счета на «черный день», про их махинации со средствами, выделяемыми на «освободительную борьбу», боятся собственной тени. Предатели, но сидящие так высоко, что до них не дотянуться. Черный день…. В Датском королевстве не просто что-то прогнило, а в королевстве правит гниль…..

Полковник несколько раз прошелся по ковровой дорожке.

Мысли правильные, верные, но несколько не ко времени. Там, не все подобные этим…. Есть и честные люди, настоящие коммунисты! Два рапорта, три аналитические записки были поданы им наверх и тщательно рассмотрены. Кое-что поменялось, кое-кто лишился погон, кто-то направился «окормлять» берега Ледовитого океана или пересчитывать оазисы в пустыне. Так что…

Полковник оборвал сам себя. Дима, Дима…. Почему же ты порвал со своей девушкой? А ты к ней неравнодушен и плохо это скрываешь. Хочешь вывести из-под удара? Похвальное желание, но несколько противоречащее твоему сегодняшнему образу. Кстати, сейчас лето, а следом у нас идет осень. Почему бы не организовать поступление твоей Нади в московский институт? Не в тот же, где учишься ты, в другой, попроще. Какой-нибудь сельхозхозяйственный? Сомневаюсь, что она тебя не найдет и тогда я понаблюдаю за твоей реакцией. И оставлять тебя без присмотра на природе не следует. Мотоцикл, гм, мотоцикл…..

Полковник набрал телефонный номер:

– Мартын, здравствуй. Да, я. Хорошо. Слушай, ты зарезервируй мне по дружбе десятка два «маячка» из серии МН-10, очень надо. Мои ребята тебе завтра заявку принесут. Да, было бы замечательно встретиться. Рыбалка? Знаешь, лучше всего перед выходными еще раз созвонимся. Да. Хорошо, бывай.

Глава пятая

Московская Олимпиада закончилась. Пузатый, резиновый Олимпийский Мишка улетел на воздушных шарах, приземлился и был скомкан, погружен и увезен на склад, где его и сгрызли крысы. Сознательности грызуны не проявили, впрочем, они и не знали, что они не простые паразиты-вредители, а настоящие социалистические крысы, не чета продажным капиталистическим пасюкам. Десятки тысячи мальчиков и девочек каждое утро смотрели в окно, ожидая, что вот-вот мимо их дома пролетит улыбающийся талисман Олимпиады. И мечтали, что именно они его найдут и принесут к себе домой, посадят за стол, накормят мёдом и напоят лимонадом. Никто из них не верил, что самая настоящая сказка, участниками которой они стали этом летом, просто взяла и закончилась. Не верили и сотни советских девушек, что их Жан, Свамбу, Тонни и другие смуглые, черные и белокожие друзья уехали и не обещали вернуться. Не хотели они верить, что их больше не обнимут крепко-крепко и не поцелуют так, что ноги станут слабыми, ненадежными, и перед глазами всё закружится, а мир расцветет неведомыми красками. Они плакали у окон, в уголках диванов, на пустых ночных кухнях общежитий, укутавшиеся пледами, обхватившие коленки руками. А где-то глубоко у них внутри, под страдающим сердечком, зарождалась новая жизнь. Горластая, капризная, кудрявая, с непривычно черным цветом тонкой кожи. Это были будущие «дети олимпиады» с не очень легкой судьбой.

Сорок пять государств, что отказались прислать своих представителей на Московские игры, презрительно пофыркали над огромным количеством золотых медалей, что выиграли советские спортсмены. Сладкоголосые первые лица бойкотирующих стран вышли к микрофонам, устроились в креслах перед телевизионными камерами и сделали значительные лица. По команде режиссера они на весь мир заявили, что если бы они были там, то все олимпийское «золото» выиграли бы только их самые быстрые, сильные и ловкие белозубые парни и страшненькие двуногие существа, по недоразумению зовущиеся мисс. Москва промолчала. Да и что тут говорить? Приезжали бы и побеждали, а то пиз…ь – то каждый может, это вам не самосвалы мусора с улиц столицы и стадионов вывозить. Ещё и проверять каждый, на предмет случайно уснувшего среди вороха транспарантов отмечавшего наши победы советского гражданина. Были такие у нас несознательные товарищи. Да и вообще, Москве было совершенно не до этого, слишком много дел предстояло сделать. Заглушить западные радиостанции из-за событий в Польше, посмотреть на чертика из коробочки, некого Леха Валенсу, усилить воинский контингент в Афганистане к зимнему наступлению на окончательно оборзевших душманов. Да и в самом аппарате власти начинаются подковёрные игры – намечается перестановка в Совете Министров СССР. Так что Москве не до болтунов из-за границы, делом надо заниматься, а не на разных шавок забугорных внимание обращать. Поэтому и я не отвлекался на исходящую злобным лаем и уже начинающую хрипеть собачонку тетки из соседнего подъезда. Я не Москва, но и гоняться мне за четырехногим слюнявым комком шерсти как-то не солидно. Ну и собачонка была осторожна – получив один раз по мелкозубой морде ключом «девятнадцать на семнадцать», она теперь держалась на приличном расстоянии от меня. Я перевел взгляд на закрепляемый брызговик – так, тут нужен еще один болт и работа будет почти закончена. Хромированную полоску и катафоту я закрепил заранее, прокладку на «штанах» глушителя поменял, разбитое зеркало заменил. Да, забыл сказать, что купил себе мотоцикл. Ту самую красную «Яву» с блестящими дугами, предмет мечтаний и завистливых взглядов почти всего мужского населения нашего дома. С настоящими «рогами» руля по спецзаказу, зеркальными щитками и не простым черным кожаным сиденьем, а красным, с прошитыми двойной строчкой швами. Выглядело сие творение чехословацкого последователя Харлея после данного тюнинга на все сто и мне очень нравилось. Только после пробега по проселочным дорогам московской области появилась некрасивая царапина на бензобаке, оторвался брызговик, а я лишился своих вельветовых «ренглеров». Кусты на повороте не захотели мне дорогу уступать, за что и поплатились. Ну да джинсы дело наживное, а вот с царапиной что-то надо делать. Перекрасить бак, зашпаклевать и нарисовать молнию или грозную морду тигра? Тогда надо договариваться с покраской и объяснять автомобильным малярам основы аэрографии. Интересно, сколько они запросят? Деньги не проблема, проблема их потратить. Я, конечно, понимал, что все мои аферы со ставками на результаты соревнований отслеживались, но известен ли моим сторожам истинный размер выигранной суммы? Количество же полученных мною дензнаков впечатляло. В стране, где самая крупная купюра имела номинал в сто рублей, трудно переносить в карманах куртки почти семь тысяч. А если учесть, что основная масса денег была предоставлена пятерками, «червонцами» и двадцатипяти рублевыми купюрами, то когда я шел от Аверьяна, был необычайно толстым в районе живота под курткой. В конце августа и в осенней куртке! Я шел до остановки, ехал в метро и хихикал про себя, представляя, как меня, такого подозрительного, останавливает милицейский патруль, требует документы и пытается учинить обыск. Интересно, какие бы у них были глаза, если бы они после извлечения у меня из-за пазухи указанной выше суммы, узрели моё удостоверение внештатного сотрудника КГБ? Но пронесло. Никто меня не остановил, а на беспричинно веселящегося юношу внимания обращали мало. Запаха алкоголя нет, одет прилично и чисто, а то, что постоянно улыбается, то может у человека просто настроение хорошее? Любимая девушка, например, поцеловала, прямо в губы. То, что у данного веселья могут быть и неестественные причины, советские граждане тогда и представить себе не могли. Разве только каким-то образом узнали, что я все-таки не удержался и избил этого клопа с революционной кличкой после полного расчета. Эта мокрица начала мне предлагать поехать в ресторан, выпить вина, рвалась познакомить с «девушками» и даже рискнула одно такое существо подозвать к нам, облизывая губы и похотливо потирая ладошки. Я не сдержался, ударил. Потом еще раз и еще. Когда он перестал скулить и только вздрагивал, я ушел. Трущиеся рядом партнеры «жучка» подойти не решились, а моя «наружка» флегматично взирала на расправу издалека и, по-моему, была со мной полностью солидарна. Наши люди.

Да, кстати, насчет девушек – с Алей нужно что-то решать. Или-или. Девчонка исхудала, глаза постоянно красные. Письма без подписи стала писать и украдкой бросать в почтовый ящик, возле дома по вечерам бродить. Не учла только бдительности местных вездесущих старушек. Об истинном адресате надушенных посланий и любительнице вечерних прогулок мне сообщили через несколько дней недоброжелательным тоном, строго поджав сухонькие губы. Девушка, Аля, конечно хорошая и жена из неё выйдет просто замечательная, верная и любящая, только это ни как не укладывалось в мои планы. Как бы вывернуться из этой ситуации не став подлецом и мерзавцем и не оставить на её душе рану на всю жизнь от неразделенной любви? Задача…

Я хмуро покосился на продолжавшую лаять собачонку. Четвероногая пакость что-то уловила в моем взгляде и предпочла за лучшее ретироваться. Потянувшись, разогнул затекшую спину. Тесноват, всё-таки гараж дяди Толи, хорошо, что не стал покупать, а только арендовал. Да и зачем мне эта угловатая железная коробка два на три метра? Машина не влезет, хранить в нем мне нечего. Зато прекрасно экранирует радиосигналы – приемником проверял. Сплошной хрип и потеря сигнала, стоит только перешагнуть порог и захлопнуть створки ворот. Я потрогал пальцем еле заметную выпуклость внизу сидения. Этот маячок специально вделан так заметно, он словно кричит – выдерни меня, дай знать всем, что ты задумал что-то нехорошее. И поэтому мы его дергать не будем. Будем искать второй и, наверное, третий. Больше им быть негде, только в мотоцикле. В рюкзаке и палатке нет, я все швы прощупал, в фонарик творение советской электронной промышленности засунуть незаметно невозможно. В батарейках? Ага, в каждом магазине сидит под прилавком агент КГБ и ждет моего прихода, чтобы незаметно подсунуть «заряженные» «Сатурны» и «Кроны». Бред шизофреника. В квартире у меня три прослушивающих микрофона, значит и в мотоцикле должно быть три – бог любит троицу. Интересные маячки. Не помню, что бы наша промышленность в восьмидесятые смогла выдать столь миниатюрный вариант. Питание автономное, размеры крохотные. Импортные? Возможно. И еще, мне очень любопытно, а как меня собираются преследовать на «Волгах» по узким лесным тропинкам, появись у моих кураторов такое желание? Или я считаю товарищей чекистов глупее себя, а они могут неприятно удивить наличием вездеходного мотоцикла «Урал» или случайно пролетающего мимо вертолета? М-да, стоишь, никого не трогаешь, а из-за угла выезжает танк……. А мне очень нужно, что бы меня отследили, но не до конца. Фора по времени мне нужна. Небольшая фора, но без неё все сыпется как карточный домик. Эта проблема, важнее проблем с Алей. Иначе все мною планируемое и уже частично претворяемое в жизнь, полностью теряет всякий смысл. Так, круги на воде или письмена на мокром песке перед приливом. Я коротко глянул на часы – восемнадцать сорок. Всё, на сегодня хорош. Работы у меня по основному профилю еще немерено, в связи со смутой в Польше на некоторых биржах витает легкий дымок настороженности, а я не могу вспомнить, что там с чилийскими медными рудниками? Пиночет у власти удержится еще на восемь лет, это я помню прекрасно, но дал ли он добро на разработку недр американской «Глобалтраст» или это будет в следующем году? И вообще, через неделю вновь в институт, грызть гранит науки, а я не открывал конспекты со сдачи сессии. Даже не ездил узнавать, в каких аудиториях нашему курсу будут читать лекции.

Еле слышимый шорох оторвал меня от размышлений. Показалось или нет? Прислушался. Нет, не показалось. Кто-то еле слышно двигался рядом с гаражом. Робко, осторожно, неуверенно, легко, чуть слышно постукивая по бетонной заливке металлическими набойками каблучков. Еле ощущаемый из-за вони бензина запах недорогих духов. Аля? Весьма возможно. Девушка наконец-то собралась с духом, решилась и перешла к активным действиям. Сейчас она застенчиво поскребется в ворота гаража и предложит сходить куда-нибудь – в кино, парк, кафешку, погулять на Воробьевых горах. М-да, как же её послать, чтобы не обидеть? Ну, ни к чему мне это, ни к чему! Можно, конечно, поматросить и бросить, всё равно всё скоро закончится, пусть будет у девочки несколько месяцев краткого счастья. Но она виновата лишь в том, что полюбила и это будет бессмысленной жестокостью с моей стороны. Или не будет? Не успеет понять, осознать. А, плевать на все мои домыслы, сейчас во всем разберемся! Сидим в гараже, ждем и, исходя из её дальнейших поступков, действуем.

– Дима? Дима, ты здесь?

Сердце стукнуло раз, два, замерло, споткнувшись. Мысли испуганными стрижами разлетелись в разные стороны, в голове звенящая пустота, лязгает по полу выпавший из руки ключ, и лишь одну короткую фразу я повторяю бесконечное количество раз онемевшими губами: «Сука, какая же ты сука, товарищ полковник, Алексей Петрович!».

Я встал и на негнущихся ногах вышел из гаража, неловко задев край железной воротины плечом. Лучи осеннего солнца ударили в глаза, ослепляя на краткий миг после сумрака гаража.

«А солнышко изменила прическу» – мелькнула шалая мысль и я, как тогда, почти вечность назад, утонул в её карих глазах, впитывая неземной запах моей любимой, а мои пересохшие от волнения губы произнесли:

– Здравствуй, Надя. Я очень по тебе скучал.

– Реакция объекта Кай на появление Герды адекватная. Первую и последующие ночи объекты Кай и Герда провели вместе.

– Хорошо. Что с маршрутами движения объекта?

– За последние двенадцать дней объект Кай посетил районы населенных пунктов Комарово, Нижние и Верхние Валы, Кузнецово, Алипьево. Наиболее часто посещаемые места находятся возле станции Кручево – поселок Светлый и поселок Мирный. Объект четыре раза оставался на ночь у реки Быгель. Числа – двенадцатое…

– Без излишних подробностей, лейтенант.

– Есть! Сигнал маячков на удалении от объекта устойчивый, постоянный. Визуальное наблюдение существенно затруднено при передвижении объекта и в темное время суток. Днем, контактов, кроме кратких с местным населением, объект ни с кем не имел. Места ночевок тщательно проверены, приметных знаков нигде не оставлено. «Закладки» также не обнаружены. Объект не проверяется, при движении отсутствует резкая смена маршрута, внезапные остановки. Почтовыми ящиками и таксофонами Кай не пользовался. Дважды посещал магазины на станции Кручево и в поселке Светлый для приобретения продуктов, а также частный дом пенсионерки Головниной Антонины Макаровны – приобретал парное молоко. Рыбачил, фотографировал.

– Так, а об этом моменте более подробно. Что фотографировал, каким фотоаппаратом? Негативы проверили?

– Так точно, товарищ….

Рапорт неожиданно прервала открывшаяся без стука дверь в кабинет полковника.

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!

– День добрый, Алексей Петрович. Здравствуйте, лейтенант. Без чинов, пожалуйста, и представьте, что меня здесь нет. Продолжайте.

– Есть, товарищ генерал-лейтенант!

– Ну, я же просил – пожилой крупный мужчина со светлыми волосами недовольно поморщился, устраиваясь в кресле у окна. Достал сигареты, пристукнул зажигалкой по подлокотнику:

– Не возражаешь, Алексей Петрович?

– Курите, Сергей Леонидович.

Сизый табачный дым потянулся в форточку одновременно с продолжением доклада лейтенанта.

– Фотографирование производилось фотоаппаратом марки «Зенит-18». Фотоаппаратура стандартная, единственное отличие от основной модели – цена. Кай приобрел так называемый «олимпийский» вариант. Никаких объектов стратегического, военного и гражданского назначения Кай не фотографировал. Только ландшафты и пейзажи. Количество негативов совпадает с количеством приобретенной пленки. Две пленки засвечены, скорее всего, из-за неопытности объекта – ранее он фотоаппаратом не пользовался и в личном владении не имел. Также объектом приобретены химикаты для проявки пленок и фотографий, необходимая аппаратура и оборудование для печатания фотографий. В частности, кюветы, боскеты, фотоувеличитель. В целом, поведение объекта Кай стандартное, из шаблонов не выбивается. На наших сотрудников, изображающих грибников и туристов, реагировал спокойно, попыток что-то прикрыть или спрятать, не отмечено. Прослушка квартиры и телефона объекта никаких новых данных не дала – обычные бытовые разговоры. Объектом осуществлена перестановка мебели во второй комнате, вследствие чего наблюдение за определенным участком квартиры несколько затруднено. Точнее, за постелью. Также при работе с фотооборудованием объект задергивает шторы и выключает свет на период от часа до двух. В указанный промежуток времени визуальный контроль объекта невозможен. У меня всё, товарищ полковник.

– Спасибо, лейтенант. Можете быть свободны.

– Есть, товарищ полковник! Разрешите идти?

– Идите.

Лейтенант четко повернулся на каблуках и вышел из кабинета, плотно притворив за собой дверь.

– У тебя далеко фотография этого Кая, Леша?

– Рядом, Сергей Леонидович. Возьмите.

Генерал принял из рук полковника сероватую папку, тщательно протерев мягкой тряпочкой стекла очков, водрузил их на нос. Зашелестели переворачиваемые страницы. Генерал всматривался в строки личного дела объекта Кай, подносил к глазам прикрепленные скрепками фотографии, задумчиво хмыкал, несколько раз потер указательным пальцем правый висок. Дойдя до последней страницы, захлопнул папку, долго смотрел на сидящего за своим столом полковника, вновь закурил.

– Ну и к чему вся эта суета, Леша?

– Не понял вашего вопроса, Сергей Леонидович.

– Всё ты понял, Леша, всё ты понял. Это вот я никак понять не могу, что ты ищешь, чего добиваешься? Что за хоровод ты вокруг этого пацана крутишь? Маячки, прослушка, «наружка», целых две оперативные группы задействовал, наблюдателей в доме напротив посадил. И не скрываешь их, даешь ему понять, что он под наблюдением. Для чего это? Чем он тебя так заинтересовал? – генерал жестом остановил пытавшегося ответить полковника – Потом скажешь, сейчас меня слушай.

Генерал вытряхнул из пачки третью сигарету, задумчиво пересчитал оставшиеся и, раздраженно, засунул обратно. Пояснил:

– Ольга пересчитывает. Врачи ей сказали, что курю слишком много. Теперь не более двух штук за час выкуриваю. Ладно, давай я тебе свое виденье сложившейся ситуации обрисую. Ты у меня на хорошем счету. Грамотный, умный, инициативный работник. Профессионал. Коммунист с многолетним стажем, имеешь боевые награды. Все твои операции проводились блестяще, результаты великолепные. Всегда четкое обоснование использования средств и людских ресурсов с анализом ситуации и характеристикой фигуранта. И вдруг ты поднимаешь непонятную возню вокруг рядового агента-внештатника, маловразумительной самодеятельностью занимаешься. Ну, хорошо, пусть не совсем рядового. Неплохого аналитика, я бы даже сказал талантливого. Да, и он, как ты говоришь, уникум, этот паранорм. И что? Это повод отправлять запросы, рыться в его прошлом, а прошлого-то всего шестнадцать лет, из них дай бог лет десять сознательного. Ты же приставил к нему «наружку», микрофонов и маячков навесил. Может он еще кого убил? Собирается? Его завербовали? Может быть, он бомбу у нас украл? Нет? Тогда объясни мне, Леша, какого черта целый отдел седьмого управления стоит на ушах из-за какого-то щенка? Почему мне задают неприятные вопросы о твоей излишне бурной деятельности? Давай, объясняй, я слушаю тебя.

– У меня нет устраивающего вас ответа, Сергей Леонидович.

– А что у тебя есть Леша?

– Ощущение. Интуиция. Вы ведь знаете меня, Сергей Леонидович, я вас ни разу не подводил. Этот мальчик….. Да какой он, к чертовой матери, мальчик! – полковник стукнул ладонью по серой папке – Старик это в теле мальчика! Крокодил седой! Волк! Матерый и жестокий. Для него жизнь человека горелой спички не стоит! Я это чувствую, я в этом уверен. И он к чему-то готовится и готовился. Всё это время, каждую минуту. Каждый шаг этого человека рассчитан, он семь лет непреклонно идет к своей цели, и я хочу узнать, что это за цель? Что он нам готовит?

– Тогда, может быть его изолировать? Например, в Балашихинском комплексе? Вот здесь он у тебя будет.

Генерал резко сжал пальцы в кулак.

– Нет. Это ничего не даст. Затаится, будет ждать. Десять лет, двадцать. Ждал семь лет, подождет и двадцать. Он ведь нас тобой, Леонидыч, переживет. Сейчас ему шестнадцать, через двадцать лет будет тридцать шесть. А сколько через двадцать лет будет нам?