Текст книги "Пандемониум. (Трилогия)"

Автор книги: Дмитрий Лазарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 84 страниц)

* * *

В это же время нечто подобное происходило и на другом участке фронта, где сражался Дмитрий Рогожин. Каладборг тоже не мог работать на полную мощность, но пока это было даже на руку его носителю. Не пришло еще время для главного удара. Вот когда меч выпьет душу Пириэла… Но если на пути Темного постепенно, с осознанием его противниками необоримой мощи повелителя Серых Пределов, становилось все свободнее, то с каждым шагом Дмитрия сопротивление нарастало. Причина этого была весьма проста: Пириэл бросил против него свои лучшие силы и сам их возглавил. Глава Совета Верхнего мира понял, что загнал себя в ловушку, в ситуацию «пан или пропал», и единственный шанс на спасение видел в том, чтобы добыть Каладборг.

Все реже срывались гибельные ледяные разряды с лезвия артефакта, вся резервная энергия которого уходила на защиту носителя от магических ударов эдемитов. Правда, энергия эта все время пополнялась за счет поглощения душ убитых врагов. Боевое умение Дмитрия в этой безумной схватке сейчас держало, пожалуй, самый серьезный экзамен в жизни, ибо и эдемиты, и мелтиане были очень сильными противниками, а количество их было таково, что если бы не поддержка стихийников, вряд ли молодому человеку удалось бы даже продержаться столь долго, не говоря уже о том, чтобы продвигаться вперед.

Был один критический момент, когда Дмитрий бился одновременно с двумя мелтианами и эдемитом, а еще двое воинов Верхнего мира одновременно атаковали его сбоку. К счастью, между ним и эдемитами встал ледяной дьявол, тут же, впрочем, погибший. Вот где Дмитрию пригодились уроки боевого искусства инферов-убийц, преподанные ему Селеной. Инферийка тогда убеждала его, что люди в принципе не способны повторить ничего из арсенала лучших бойцов Нижнего мира. Но к ее удивлению Дмитрий сумел и сейчас представлял собой одну из самых грозных машин для убийства во Множестве Миров. Выписав в воздухе непостижимый пируэт и распластавшись в прыжке почти параллельно земле, он развалил одного из эдемитов пополам, а второму отрубил руку по плечо.

Вскоре нечто подобное ему пришлось повторить вновь. Молодой человек работал почти на пределе возможностей, а между ним и Пириэлом по-прежнему оставалось еще много врагов. К тому же, на сверхчувственном уровне он уже ощущал приближение своего главного врага, момент для схватки с которым еще не пришел. Но Лонгар Темный продвигался быстрее Дмитрия, и если ничего не изменится, в решающий момент Дмитрий окажется один против двух противников, которых объединит на время желание убить его, чтобы завладеть Каладборгом, что представлялось полной катастрофой…

Но тут, как раз, кое-что изменилось…

* * *

Отряд Алькасара шел сквозь ряды эдемитов и мелтиан как нож сквозь масло. Слаженные действия собравшейся вокруг него нежити давали отличный эффект: налетавшие на их когорту бойцы армии Пириэла либо отбрасывались прочь, либо погибали.

Видя надвигающуюся угрозу, Алистанус качнул из своих резервов повышенную порцию энергии Локуса и обрушил на отряд Алькасара «солнечный дождь». Первый удар магические щиты личей выдержали, а затем Алькасар телепатически воззвал к Повелителю, и Лонгар Темный, на несколько секунд приостановив свое неудержимое наступление, накрыл наступающий отряд «серым пологом». Имея подобную защиту, личи Алькасара смогли часть своей энергии перевести в атакующие заклятья, что еще более ускорило их продвижение к Алистанусу.

Но и Тираэл был совсем рядом. Еще немного, и его бойцы смогут ударить во фланг отряду Алькасара. И тут в битву вмешался Тант. Некромант был просто вездесущ, перемещаясь по полю битвы короткими телепортами, избегая, разумеется, линий раздела сфер действия Сил. Он материализовался шагах в десяти перед Тираэлом и накинул на него «паутину смерти». Страшные тиски черной магии начали сжиматься вокруг эдемита. Тираэл к этому времени уже почти израсходовал собственный энергетический резерв, а помощь Алистануса теперь, когда он значительную часть энергии тратил на то, чтобы остановить продвижение отряда Алькасара, тоже существенно ослабла. Этой энергии катастрофически не хватало, чтобы преодолеть губительное действие заклятья лича. Помочь со стороны эдемиту тоже было нельзя, так как «паутину смерти» можно было разорвать только изнутри. С отчаянием понимая, что еще чуть-чуть – и ему придет конец, Тираэл прибег к последнему средству: полностью опустошив имеющийся у него облачный кристалл, он направил эту энергию на разрыв «паутины» и преуспел – тиски черного заклятья распались.

Когда силой разрывают подобное энергоемкое заклинание, магу, создавшему его, не позавидуешь. Тант закусил от боли губу и зашатался. Тираэл понял, что это его шанс, придал себе краткий левитирующий импульс и одним громадным прыжком оказался подле некроманта. Лич среагировать не успел, и сияющий меч эдемита отсек ему голову. Тут же Тираэла захлестнул вал нежити. Он отчаянно сражался, и не заметил, как ему на помощь ринулись его бойцы, забыв о том, что в первую очередь следует спасать Алистануса. А когда они отбили своего командира и вспомнили об этом, было уже поздно…

Под магическим прикрытием личей и «серого полога», а также с помощью яростных атак черных теней, пустотники и вампиры Алькасара сумели одним стремительным ударом прорвать заслон вокруг посвященного Локуса. Алистанус из последних сил сотворил мощный световой молот и обрушил его на Алькасара. Однако один слишком ретивый вампир, вовсе не имея намерения заслонять своего командира, как раз в этот момент кинулся на адепта и принял его удар на себя, полностью развоплотившись. Времени на второй удар пустотник посвященному уже не оставил – его черный меч насквозь пронзил Алистануса…

* * *

Гибель посвященного сразу же почувствовали все эдемиты: словно исчезла сильная, теплая и поддерживающая рука друга. Сила магического пресса, обрушиваемого на Дмитрия Пириэлом и его окружением, упала едва ли не вдвое, чем немедленно воспользовался Каладборг: он выбросил излишки энергии в виде смертоносной ледяной волны, которая смела ближайших к нему эдемитов и мелтиан. Последние хоть и обладали магической устойчивостью, но против мощи Каладборга оказались бессильны.

Силы самого Дмитрия, казалось, учетверились, и он, превратившись в жуткий торнадо из стали и льда, напролом рванулся к Пириэлу. Молодой человек видел, как серело от страха лицо главы Совета Верхнего мира по мере того, как один за другим падали зарубленные Каладборгом его защитники.

И вот настал момент, когда между смертельными врагами не осталось никого, но у Пириэла еще был неизрасходованный облачный кристалл. И в этот миг в отчаянной попытке спастись он всю его энергию воплотил в испепеляющий световой луч, который Дмитрий принял на лезвие Каладборга. Даже для его меча это оказалось серьезным испытанием. Артефакт, казалось, застонал, отражая луч в сумрачные небеса Нордхейма. Руки Дмитрия загудели от отдачи, а сам он пошатнулся. И Пириэл, пользуясь секундным замешательством противника, сделал стремительный выпад…

Но, как выяснилось, он был недостаточно стремительным. За долю секунды до того, как меч эдемита должен был поразить его, молодой человек отпрянул вбок, одновременно выбрасывая вперед руку с Каладборгом. На его острие и напоролся Пириэл, не сумевший вовремя уйти из выпада. Лицо его побелело, глаза заполнились чудовищной болью и смертной тоской… а через мгновение его не стало. Надо отдать должное главе Совета Верхнего мира: он умер в бою, отдав все силы и самую жизнь борьбе за цель, которой ему не суждено было достичь.

Гибель Пириэла окончательно сломила волю его армии к сопротивлению. Они дрогнули и подались назад. Все, кроме отряда Тираэла, который сошелся в смертельной схватке с когортой Алькасара.

Но события, которые должны были решить исход сражения, происходили в другом месте. Дмитрий почувствовал, как позади него рассеивается энергия стихийников, уничтоженных чудовищной темной Силой.

И молодой человек повернулся лицом к своему главному врагу.

* * *

Когда пустотник Алькасар собирался на эту битву, он был уверен в том, что погибнет. Дважды судьба сводила его с носителем Каладборга в бою и дважды Алькасару удавалось избежать окончательной смерти. Три во всех мирах считается магическим числом. Алькасар знал, что этот третий раз для него станет последним.

Время показало, что он не так уж ошибся. Хотя Судьбе было угодно распорядиться иначе: сражение развело Дмитрия и Алькасара. После гибели Алистануса и Пириэла, когда остатки армии эдемитов и мелтиан покатились назад, а отряд Тираэла преисполнившись гнева, смешанного с отчаянием, приготовился умереть, но покарать убийц посвященного, погубивших воинство Верхнего мира, Алькасар вдруг увидел то, что заставило его среди сражения замереть на месте. Метрах в ста от него нежить и стихийники вдруг отхлынули друг от друга, словно освобождая место для поединка. А секунду спустя он понял, что так оно и было: на поле боя, наконец, сошлись две Силы. Повисшее над ледяной пустыней Нордхейма магическое и нервное напряжение можно было резать ножом.

Алькасар понял, что ему уже не придется встретиться в бою с носителем Каладборга: судьба Вселенной сейчас решалась без всякого его участия.

* * *

Нежить не имела никакого желания расставаться со своей не-смертью, встревая в бой между двумя тяжеловесами. Стихийники также обладали инстинктом самосохранения, хоть и на самом примитивном уровне. Поэтому вся мелочь шарахнулась в стороны, оставляя вокруг Дмитрия и Лонгара Темного пустое пространство. Чудовищная мощь, накопленная обоими артефактами для смертельного боя, вызывала у всех окружающих чувство панического ужаса, и они отчаянно пытались оказаться как можно дальше от места грядущего столкновения Сил, хотя, чтобы ощущать себя даже в относительной безопасности, им следовало бы оказаться как минимум в паре миров от этого места.

Мозг Дмитрия лихорадочно работал. Молодой человек сознавал, что наступил тот самый момент, к которому он неуклонно приближался все это время. И сейчас главное было не просчитаться, так как ошибка обойдется слишком дорого.

– Ну вот, наконец-то наша дуэль состоится, – устало произнес Дмитрий, обращаясь к Лонгару. – А стоило ли собирать столько секундантов?

Но враг на этот раз не был расположен вступать в переговоры. Время слов прошло. Артефакты видели друг друга и жаждали взаимного уничтожения как ничего другого в мире. Но если воля Лонгара была полностью подчинена Короне, то Рогожин, пусть из последних сил, но держался. Поэтому, первыми сдали нервы у врага.

Темный нанес удар. Дмитрий уловил исполинскую мощь и жуткую ненависть, вложенные в него Лонгаром, пожелавшим одним махом покончить с юнцом, дерзнувшим противостоять ему, великому архимагу и повелителю Серых Пределов. Молодой человек был бойцом, фехтовальщиком и знал, что если удары такой силы пытаться парировать напрямую, запросто можно лишиться оружия, а затем и жизни. Поэтому он направил мощь Каладборга не прямо навстречу удару Лонгара, а под углом, не отбивая его, а отклоняя по скользящей траектории. Расчет оказался верен: столкнувшись под углом, две волны Силы преломились, поменяв направление, и ударили вниз, сокрушая самую плоть этого мира.

Удар получился чудовищным. Он раскрошил кору Нордхейма, создав провал в Бездну. Все, кто еще держались на ногах, попадали на землю от судорог, в которых корчился мир. Те же, кто явился причиной этому, устояли, но с огромным трудом. Дмитрий догадывался о возможных последствиях своих действий и успел подготовиться к ним, но для его врага все произошедшее оказалось большим сюрпризом. Лонгар сильно покачнулся, и Корона… слетела с его головы, упав на самый край возникшей чудовищной пропасти. В следующий же миг Бездна засосала ее. Темный издал крик ярости и отчаяния, а Дмитрий, не обращая на него внимания, шагнул вперед …

«Не-е-ет!» – вопль Каладборга чуть не взорвал мозг молодого человека.

Артефакт понял намерение своего носителя за мгновение до того, как Дмитрий осуществил его, но помешать не успел. Пальцы молодого человека разжались, и сиявший нестерпимо ярким синим светом меч исчез в пасти Бездны вслед за своим врагом.

Тираэл издал крик ужаса. Пропасть расширялась. Маленькое отверстие, открытое когда-то Безликим Синим, чтобы затянуть туда Пириэла, не шло ни в какое сравнение с этой жуткой воронкой хаоса, стремительно поглощавшей всю прилегающую к ней материю. Теперь даже вся раса эдемитов совместными усилиями не смогла бы ее закрыть. В отчаянии Тираэл попытался проломиться сквозь барьер, установленный Силами стабильности вокруг Нордхейма, но тщетно – для этого была потребна мощь, многократно превышающая его возможности. И осознание того, что все кончено и гибель неизбежна, пришло почти одновременно с самой гибелью.

Пустотник Алькасар за мгновение до того, как Бездна засосала его в свое ненасытное чрево, успел подумать, что он был прав: третья встреча с носителем Каладборга все-таки стала для него фатальной. И неважно, что не сам артефакт оборвал его не-смерть.

Однако, Дмитрий и Лонгар каким-то образом остались живы, хотя стояли на самом краю пропасти. Неизвестная сила окружила их каким-то магическим полем и подняла в воздух. А Нордхейм вокруг них погибал, проваливался в тартарары вместе со всеми, кто там находился. Армии нежити тысячами исчезали в алчной пасти Бездны. Стихийники следовали за ними, тщетно пытаясь сопротивляться чудовищному притяжению Хаоса. Несколько дольше удалось продержаться остаткам армии Верхнего мира, но и они один за другим проваливались в ничто. Но главное – Нордхейм погибал один, не забирая с собой сопредельные миры. Барьер, установленный Силами стабильности, словно исполинский хирургический скальпель отделил пораженные раком клетки этого мира от сравнительно здорового организма Множества Миров.

А два заклятых врага стояли друг против друга на невидимой, но твердой площадке. Могущественный архимаг и смертный человек. Взгляд Лонгара, устремленный на Дмитрия, был полон неизбывной ненависти.

– Будь ты проклят, ничтожный человечишка! – прорычал, наконец, Темный. – Ты разрушил все мои планы, но заплатишь за это! Сейчас ты будешь умирать, причем очень медленно, а уж я позабочусь о том, чтобы ты до конца оставался в сознании. Не знаю, зачем ты, червяк, бросил Каладборг, но ты совершил непоправимую ошибку! Теперь тебе нечем защищаться!

– Это не совсем так, – спокойно произнес Дмитрий и достал из ножен за спиной эсток Аллерии, дождавшийся своего часа.

Лонгар презрительно фыркнул:

– Глупец! Ты хоть знаешь, с кем имеешь дело? Я думал, твоя эльфийская подружка просветила тебя на этот счет. Даже без Короны я тебя одним пальцем раздавлю, как насекомое!

– Давай, попробуй! – Дмитрий шагнул вперед. Он догадывался о происхождении магической клетки, в которой они оказались. Очевидно, к этому приложил руку Первосозданный или его слуги. А эти беспричинно ничего не делают. Вряд ли в их планы входило просто скормить его этому обезумевшему от жажды власти подонку. Конечно, он может ошибаться, и тогда мучительная смерть неизбежна… Но надежда не оставляла его.

Темный сделал небрежный жест рукой, бросив заклятье, от которого Дмитрий должен был скорчиться в приступе жуткой боли, но этого не произошло. В глазах архимага вспыхнуло изумление, а Дмитрий сделал еще один шаг вперед. Темный попробовал другое заклятье, третье, но с тем же плачевным результатом. На губах Дмитрия появилась улыбка: он, все-таки, не ошибся! Лицо Темного выразило крайнюю степень растерянности: его испытанное оружие – магия, в которой он достиг таких высот, не действовала. Дмитрий же приблизился еще на шаг:

– Что, архимаг, проблемы?

– Как ты это сделал?! – почти завизжал Лонгар, вне себя от ярости и смятения.

– А я-то тут причем? Удивляюсь, что ты, доктор магических наук, не догадался сам. В поле, где мы находимся, просто нет места магии. Кто-то, кажется, хочет дать нам шанс выяснить отношения на равных. Подними свой меч, сволочь, пока я не заколол тебя как бешеную собаку!

Темный поднял меч. Его впервые охватил страх. Он осознал, что смертен. В этой проклятой области-без-магии даже феноменальная живучесть, свойственная ему как архимагу и хозяину Серых Пределов, не действовала. Они действительно сейчас были на равных.

Дмитрий сделал стремительный выпад. Темный парировал его, контратаковал, но наткнулся на непроницаемую защиту молодого человека. Больше шансов контратаковать Дмитрий своему противнику не дал. Он непрерывно наносил удары, постоянно меняя темп, направление и силу своих атак, и Лонгар отступал, из последних сил сдерживая его натиск. На лбу повелителя Серых Пределов выступил холодный пот, а в глазах засветилась обреченность. Он проигрывал и понимал это. Темный не был бойцом. Меч – не его оружие. Магия – вот его конек. В ней он был корифеем, способным смести большинство противостоящих ему одним жестом или усилием мысли. А его противник фехтовал превосходно, и если Лонгару до сих пор и удавалось избегать ранений, то долго это продлиться не могло. Архимаг бился на пределе своих возможностей, а Дмитрий двигался с почти издевательской легкостью и изяществом. Теперь, когда тяжесть воли Каладборга уже не висела над его душой, он с упоением отдавался смертельному танцу, и, казалось, в любой момент мог удвоить темп своих атак, словно и не было позади изнурительного сражения. Рогожин неотступно теснил своего врага, и смертоносное жало его эстока раз за разом проникало все ближе к телу Лонгара. Тот понимал, что «клетка», в которой они находятся, не безгранична, что он вот-вот будет прижат к невидимой «стене», и тогда – конец. Но когда это произошло, Темный от ужаса на мгновение замер. Это мгновение все для него и решило. В возникшую в его защите брешь устремился клинок Дмитрия. Сверкающая полоса металла пронзила Лонгара насквозь.

Все еще не веря в свою гибель, Темный воззрился на меч, торчащий из его груди, и смотрел до тех пор, пока глаза его не заволокла кровавая пелена. Чуть позже пришла боль, а за нею тьма. Вечная тьма.

* * *

Глядя на то, как уходит жизнь из тела его заклятого врага, Дмитрий вдруг ощутил страшную усталость и опустошение. Слишком долго он жил жаждой и предвкушением этого мига, слишком много сил как физических, так и душевных потратил на то, чтобы достичь этого результата: смерти Лонгара Темного. Теперь все было кончено, и думая так, он имел в виду ВСЕ. Лонгар Темный мертв, а его полчища поглотила Бездна. Следом за ними туда отправился и цвет эдемитского воинства. Кроме того Каладборг выпил душу Пириэла – еще одного смертельного врага Дмитрия. Теперь вряд ли Верхний мир сможет скоро оправиться от этого удара. К счастью, битва артефактов не привела к вселенской катастрофе: они оба исчезли в ненасытной пасти Бездны, правда вместе с Нордхеймом – белой язвой на теле Множества Миров, для которого исчезновение этой ледяной пустыни вряд ли окажется существенной потерей.

Все сложилось наилучшим образом для их Вселенной, Сил стабильности… но не для него, Дмитрия Рогожина. Он чувствовал себя мечом, наподобие Каладборга. Мечом, выкованным Первосозданным с одной единственной целью: уничтожить Лонгара Темного и ослабить эдемитов, но без фатальных последствий для Множества Миров. Теперь он выполнил свою задачу и не был более нужен никому, за исключением, может быть, Аллерии и Селены. Хорошо, хоть они не стали жертвами этой чудовищной мясорубки! Они не стали… а он – стал.

Молодой человек все еще висел в воздухе, зачем-то удерживаемый Первосозданным от падения в Хаос, но нисколько не сомневался, что скоро и он станет частью жуткой сюрреалистической картины гибели мира, величественно разворачивающейся перед его глазами. Маленькой, почти незаметной частью. Воронка Бездны, достигшая уже поистине чудовищных размеров, сейчас затянет и его в свое чрево…

– ЛЮБУЕТЕСЬ? – неожиданно прозвучало за его спиной. – ЛЮБУЙТЕСЬ, ЛОВИТЕ МОМЕНТ: ЗРЕЛИЩЕ ПОИСТИНЕ РЕДКОЕ… К СЧАСТЬЮ.

Дмитрий медленно обернулся и обнаружил присутствие рядом существа, бывшего человеком только внешне. После длительного общения с Каладборгом он стал более чувствителен к магии, а нечто, стоявшее перед ним, представляло собой квинтэссенцию магии и невообразимого могущества. Это можно было понять, даже не глядя в его глаза, выглядевшие как два наполненных светом озера. Выдавал его и голос, в котором абсолютно не было ничего человеческого. Впрочем, коль скоро гостю было угодно выглядеть человеком, Дмитрий ничего не имел против: в конце концов, общаться с ним в этом облике было проще, чем если бы тот выглядел более экзотично, например, как некое фантастическое существо или светящийся шар. Его появление нисколько не удивило Дмитрия. По всем законам жанра было самое время выйти на сцену одному из Игроков, ведущих между собой бесконечный матч. Истинных Игроков, стоявших за спинами фигур, вроде Пириэла и Лонгара Темного, тех, кто смотрел на их битву со своей, недосягаемой для них высоты и тонко манипулировал ими. Выйти, чтобы сообщить фигуре или пешке, ради каких великих замыслов ее сейчас принесут в жертву.

«Нет, наверное, все-таки, фигуре, – горько усмехнувшись, подумал молодой человек. – С пешкой, вероятно, и разговаривать бы не стали!» Нисколько не удивляло его и то, что незнакомец, личность которого, впрочем, почти не вызывала у него сомнений, проник в эту зону-без-магии явно магическим способом: тот, кто создал эту зону, даже не придумывал законы для нее, он сам БЫЛ этими законами.

– НУ, ЗДРАВСТВУЙТЕ, НОСИТЕЛЬ КАЛАДБОРГА, – произнес незнакомец, позволив Дмитрию достаточно подробно разглядеть себя.

– Приветствую вас, Первосозданный. – Дмитрий поклонился.

– КАКАЯ ДОГАДЛИВОСТЬ! ЧТО ЖЕ, ЭТО РАДУЕТ: ЗНАЧИТ Я НЕ ОШИБСЯ В ВАС.

– Мавр сделал свое дело. Мавр может уходить?

Брови Первосозданного слегка приподнялись в недоумении:

– ЧТО, ПРОСТИТЕ?

– Это цитата. Она означает, что я вам больше не нужен, а следовательно, пришло время сходить со сцены.

– ТАКИМ ПРОНИЦАТЕЛЬНЫМ ВАС СДЕЛАЛО ОБЩЕНИЕ С КАЛАДБОРГОМ, ИЛИ СРАБОТАЛИ РОДОВЫЕ ЧЕРТЫ?

– Дайнарда имеете в виду?

– ИМЕННО.

– Не знаю. Хотелось бы надеяться, что это мои черты, а не что-то, доставшееся мне по наследству вместе с душой. Пока я варился в этой безумной каше, научился немного разбираться в целях и методах Высших Сил и понял, что с Каладборгом в руках я был вашим оружием в борьбе против Хаоса. Ну и как, победа достигнута?

– ВРЕМЕННАЯ. В ЭТОЙ ВОЙНЕ ПОЛНОЙ ПОБЕДЫ БЫТЬ НЕ МОЖЕТ.

– Однако, этот раунд за вами. Я сыграл роль, которую вы мне отвели в вашей постановке, и в дальнейшем моем существовании больше нет никакой необходимости. Я прав?

– НЕ СОВСЕМ. НЕОБХОДИМОСТЬ В ВАШЕМ ДАЛЬНЕЙШЕМ СУЩЕСТВОВАНИИ КАК РАЗ ЕСТЬ, И НЕМАЛАЯ. А ВОТ С ВОЗМОЖНОСТЬЮ ПРОДОЛЖЕНИЯ ЖИЗНИ У ВАС ПРОБЛЕМЫ.

– То есть?

– ЕСЛИ Я СПАСУ ВАС ОТ ПАДЕНИЯ В БЕЗДНУ, ЭТО БУДЕТ НЕПОЗВОЛИТЕЛЬНЫМ ВМЕШАТЕЛЬСТВОМ В ЕСТЕСТВЕННЫЙ ХОД ВЕЩЕЙ, ПОТОМУ ЧТО ТОГДА ХАОС ПОЛУЧИТ ШАНС ПРОСОЧИТЬСЯ ВО МНОЖЕСТВО МИРОВ, ОТ КОТОРОГО МЫ СТОЛЬ ТЩАТЕЛЬНО ОТГОРОДИЛИ ГИБНУЩИЙ НОРДХЕЙМ. ЭТОГО Я ДОПУСТИТЬ НЕ МОГУ. ВАШЕ ТЕЛО ОБРЕЧЕНО. ДРУГОЕ ДЕЛО – ВАША ДУША…

Договорить Первосозданный не успел, так как снизу, со стороны воронки, раздался жуткий рык, и поле, в котором они беседовали, ощутимо тряхнуло. Дмитрий обернулся и замер, потрясенный: из огромного провала появлялось нечто исполинское, словно анаконда, переросшая в тысячи раз своих амазонских сородичей, тянущая свое бесконечное тело из бурлящей Бездны. Только голова у этой чудовищной твари была скорее крокодилья, чем змеиная, да глаза пылали багровым огнем. Рядом с этим порождением Хаоса Дмитрий ощущал себя ничтожной букашкой. Да что там он?! Даже г’Роот и тот значительно уступал в размерах появившемуся жуткому созданию.

Не испытывать страха перед подобным чудовищем было бы противоестественно для человека. И холодная волна ужаса заморозила кровь в жилах Дмитрия. Молодой человек вдруг на мгновение остро пожалел о брошенном в Бездну Каладборге. Без магического меча он чувствовал себя беззащитным, а эсток Аллерии против вынырнувшего из царства Хаоса кошмара был не страшнее зубочистки.

Рядом кто-то презрительно хмыкнул, и Дмитрий понял, что это Первосозданный.

– ПИЖОН! – с усмешкой вымолвил наместник Создателя. – ОБОЖАЕТ ПУСКАТЬ ПЫЛЬ В ГЛАЗА.

– Кто это?

– ТОТ, КТО ОЧЕНЬ ХОТЕЛ ПОГЛОТИТЬ ВСЕ МНОЖЕСТВО МИРОВ, НО, БЛАГОДАРЯ ВАМ, ВЫНУЖДЕН УДОВЛЕТВОРИТЬСЯ ОДНИМ НОРДХЕЙМОМ. ПОЛАГАЮ, ОН ЖЕЛАЕТ ВЫРАЗИТЬ СВОЕ НЕДОВОЛЬСТВО.

Утробный чудовищный рык иерарха Хаоса вдруг преобразовался в слова на всеобщем языке Пандемониума.

– ЭТОТ РАУНД ЗА ТОБОЙ, НАМЕСТНИК, – проревел змей так, что Дмитрий едва не оглох. – НО НЕ ДУМАЙ, ЧТО ЭТО КОНЕЦ ИГРЫ! В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ Я РАЗДАВЛЮ ТЕБЯ!

– ЕСЛИ ТЫ ЯВИЛСЯ СЮДА, ЧТОБЫ УГРОЖАТЬ, ТО ЗРЯ ПОТРАТИЛ ВРЕМЯ. Я И ТАК ЗНАЮ ВСЕ, ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ СКАЗАТЬ.

– НЕТ, – покачал головой иерарх Хаоса. – Я ПРИШЕЛ ЗА ТЕМ, ЧТО ПРИЧИТАЕТСЯ МНЕ.

– ТЫ ПРОИГРАЛ, И НЕ МОЖЕШЬ СТАВИТЬ УСЛОВИЯ. ВСЕ, ЧТО ТЕБЕ ПРИЧИТАЕТСЯ – ЭТО ЛЕДЯНАЯ ПУСТЫНЯ, КОТОРУЮ СЕЙЧАС ПОЖИРАЕТ БЕЗДНА.

– ОШИБАЕШЬСЯ, НАМЕСТНИК! ЖЕРТВА ЕСТЬ ЖЕРТВА. ТЫ ПОЖЕРТВОВАЛ МНЕ ЭТОТ МИР, А ЗНАЧИТ, ВСЕ, ЧТО В НЕМ ЕСТЬ, ТОЖЕ ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ! ОТДАЙ МНЕ ЭТОГО ЧЕЛОВЕЧИШКУ, КОТОРЫЙ СТОИТ РЯДОМ С ТОБОЙ! ОН МОЙ!

Первосозданный задумался. Дмитрий понимал, что в эти минуты решается его судьба. Придя сегодня в Нордхейм на бой с Темным, он уже внутренне смирился со своей предстоящей гибелью. Но теперь, после разговора с Первосозданным, появился шанс на спасение, и ему отчаянно захотелось жить.

– О ЧЕМ ДУМАЕШЬ, НАМЕСТНИК? – подозрительно прищурившись, спросил змей. – ХОЧЕШЬ НАРУШИТЬ ПРАВИЛО ЖЕРТВЫ? НО ТОГДА ВЕДЬ И Я СМОГУ ПОДВЕРГНУТЬ СОМНЕНИЮ РЕЗУЛЬТАТЫ ЭТОГО РАУНДА ИГРЫ! ХОРОШО ПОДУМАЙ!

– НЕ СЧИТАЙ МЕНЯ ГЛУПЦОМ, НЕАРГ! ЗОНА, ГДЕ НАХОДИТСЯ ЭТОТ ЧЕЛОВЕК, НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ ЭТОМУ МИРУ, А ЗНАЧИТ, И ТЕБЕ!

От змея пахнуло волной злобы:

– НО ОН ВМЕШАЛСЯ В СУДЬБУ МИРОЗДАНИЯ! ТЫ ЗНАЕШЬ, КАКУЮ ЦЕНУ ПЛАТЯТ ЗА ЭТО СМЕРТНЫЕ! ДАЖЕ ВСЯ ТВОЯ ХИТРОСТЬ НЕ ПОМОЖЕТ ТЕБЕ ОБОЙТИ ЭТОТ ЗАКОН!

– Я И НЕ СОБИРАЮСЬ. НО ВСПОМНИ, КАК ОН ФОРМУЛИРУЕТСЯ: «ПОСЛЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВА В СУДЬБУ МИРОЗДАНИЯ СМЕРТНЫЙ НЕ ИМЕЕТ ПРАВА НА ПРОДОЛЖЕНИЕ ЖИЗНИ». ОДНАКО, НИГДЕ НЕ СКАЗАНО, ЧТО ЕГО ДУША ДОЛЖНА БЫТЬ УМЕРЩВЛЕНА И ИЗЪЯТА ИЗ ЦИКЛА РЕИНКАРНАЦИИ. ТЕЛО ЕГО ТЫ ПОЛУЧИШЬ… НО И ТОЛЬКО.

– ВОТ, ЗНАЧИТ, КАК? – Голос иерарха Хаоса теперь просто сочился ядом. – НАШЕЛ СЕБЕ ОЧЕРЕДНОГО РАБА, КУКЛУ МАРИОНЕТКУ? А ТЫ СПРОСИЛ ЭТОГО СМЕРТНОГО, ХОЧЕТ ЛИ ОН ТАКОГО ПРОДОЛЖЕНИЯ? ВОЗМОЖНО, ДЛЯ НЕГО БУДЕТ ЛУЧШЕ ВЕЧНОЕ НЕБЫТИЕ?

Первосозданный повернулся к Дмитрию:

– ЭТО ЛОЖЬ. Я УВАЖАЮ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ СВОБОДУ ВОЛИ – ВЕДЬ ЛЮДИ СПОЛНА РАСПЛАЧИВАЮТСЯ ЗА НЕЕ КРАТКИМ СРОКОМ ЖИЗНИ. ВАМ БУДЕТ ПРЕДОСТАВЛЕН ВЫБОР. ЕМУ Я ВАШУ ДУШУ НЕ ОТДАМ, МОЖЕТЕ НЕ СОМНЕВАТЬСЯ. ОНА ПОЙДЕТ ПО ОБЫЧНОМУ ЦИКЛУ РЕИНКАРНАЦИИ… НО У ВАС ЕСТЬ И ДРУГОЙ ВАРИАНТ.

Дмитрий покосился на застывшего в ожидании иерарха Хаоса и проговорил:

– Я вас слушаю.