Текст книги "Наследница проклятого рода. Книга III"

Автор книги: Дмитрий Трояновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Она закрыла глаза, обращаясь мыслями вдаль – в бесконечные пространства магических измерений. В ее ладонях вспыхнули зеленые огни. Плавными движениями девушка начала рисовать вокруг себя сложную магическую фигуру. Светящиеся линии ложились на серый камень, изгибались и пересекались. Когда все было закончено, Флиаманта неслышно произнесла несколько слов. Исчертившие комнату полосы становились все ярче и ярче, постепенно накрывая девушку световой завесой. Ослепительная вспышка – и колдовская фигура исчезла вместе с королевой Орадейна.

В почти осязаемых потоках магических сил Флиаманта взлетела над крышами и башнями, оставляя внизу огни стражников, обходящих городские стены и разумеется не заметивших ее тайного движения. Вот она пронеслась сквозь лохматые тучи, мимо луны и звезд, оказавшихся так близко, и вскоре наткнулась на громадный купол, совершенно непроницаемый, но только не для нее. Новое заклинание, и вот Флиаманта уже находится по другую сторону барьера, и под ней, словно изображенный на карте, расстилается Нолдерхейм. Его очертания видятся расплывчатыми из-за сплошной завесы пронизанных молниями огненных туч. Она стремительно движется на запад – за Айронт, в самое сердце Земель Тусклого Солнца, одновременно планируя вниз. Несколько мгновений спустя ноги Флиаманты мягко, словно при прыжке с высоты человеческого роста, ударились о землю.

Озаряемые мерцающим багровым светом вокруг раскинулись высокие холмы. Самый большой из них закрывал добрую половину горизонта. Его черные выжженные склоны очертаниями напоминали застывшие штормовые волны. В разбросанных повсюду грудах камней лишь очень внимательный взгляд мог распознать руины домов и укреплений. Это все, что осталось от родного города Флиаманты, настоящего, а не иллюзорного Орадейна.

Глава 6 Грядущая буря

Известие о предстоящей свадьбе Наследницы в один миг разбудило всех, кто уже успел отойти ко сну. В городе началась паника. Большинство жителей Нортанданэа стали готовиться к отъезду. При этом никто не только не знал, куда и зачем он собирается бежать, но, кажется, даже не задавал себе таких вопросов, размышляя лишь о том, что из домашних вещей взять с собой и на чем везти поклажу. Если бы эти «неотложные» дела не мешали остановиться и задуматься, то многие сразу же поняли бы, что во всем Нолдерхейме нет места, где они могут спрятаться от надвигающейся катастрофы. Но они так спешили, что у них не оставалось ни одной минуты на размышления.

– Похоже, мы тут одни знаем, куда надо идти, – заметил Таламанд, собирая свой отряд на площади перед «Веселым пристанищем». – Но если мы не поторопимся, то беженцы заполонят все дороги, и нам придется тащиться в хвосте.

Быстро приторочили к седлам походные сумки. Они были туго набиты, что ясно говорило о дальности предстоящего пути. Шестнадцать человек, двенадцать эльфов и один гном – вот и весь отряд. Лангабарда пришлось привязать к седлу – горцы никогда не ездят верхом.

– Невеста Смаргелла – Флиаманта, – проговорил Эстальд. – Это невозможно… Может быть, мы все сошли с ума…

– А ведь нам казалось, что мы раньше где-то видели ее? Но никто не мог вспомнить, когда и где именно, – ответил Маглинус. – И вот меня неожиданно осенило: да ведь она как две капли воды похожа на волшебницу Мэйфлин, чье изображение мы видели в меланротском Зале Славы! Там, где первый раз услышали эту легенду!

– Меня занимал вопрос, почему Флиаманта нежданно-негаданно оказалась чародейкой, – включился в разговор друзей Октиус. – Судя по всему, многие поколения ее предков, жившие в Орадейне, начиная с его основателя Сагаральда Седого, обладали магическим даром, но не подозревали о нем! Видимо, когда Сагаральд родился, рядом не было чародеев, способных заметить его способности, и они пропали втуне для него и потомков!

Тут к беседе присоединился Таламанд, до этого момента полностью погруженный в свои мысли.

– Я сопоставил время вспышек на Башне Остристринора с историей жизни Флиаманты, – начал он. – Помнишь, Эстальд, то, что она рассказала нам в Кронемусе? И вот что получилось – все шесть самых ярких вспышек день в день совпадают с самыми важными событиями в ее судьбе, которая строго вела ее по пути, указанному в пророчестве. Первая вспышка случилась в ночь с 25 на 26 июля 14511 года, когда она родилась. Вторая – через два с половиной года, когда погибли ее родители. С четырьмя вспышками, случившимися в течение 14530-го было немного посложнее… 30 марта пламя дало знать, что воительница отправилась в путь в полном одиночестве, а следовательно стала более уязвимой для воздействия темных сил. Следующий сигнал Башня подала, когда Флиаманта нашла кубок в форме дракона – его описание полностью совпадает с изображением, которое мы видели в Меланроте – это та самая чаша Итильгора Обездоленного, которая была необходима для воскрешения Смаргелла! Третья за прошлый год вспышка произошла, когда прислужники Остристринора напали на деревню, куда Флиаманта вернула свою находку, и завладели чашей. Последняя вспышка, которую мы видели, когда были в Меланроте, возвестила о гибели приемной семьи Флиаманты. Ведь Мерлагонд и его дети, точно так же, как и отец девушки, являлись потомками Остристринора. Это входило в условие исполнения пророчества о наследнице проклятого рода, согласно которому она должна была остаться совсем одна.

– Если не считать нас, – подумал, услышав эти слова, Эстальд, а вслух сказал:

– Я вспомнил о письме, которое правитель Орадейна написал ей перед смертью! В нем Эльмерус Тинтагиль, похоже, хотел рассказать Флиаманте правду. Там упоминалось о постигшем его «раскаянии», но последние строки были залиты чернилами, осталось непонятным, за что именно он просил у нее прощения…

– Наверное, за то, что он послал ее родителей на смерть, – предположил Таламанд.

– Вы считаете, что он это сделал сознательно?

– Думаю, что под влиянием Астергона. Этот тип умеет внушать навязчивые идеи. И не такие мудрецы становились игрушкой в его руках. А прямыми исполнителями воли Остристринора обычно были так называемые «охотники» – специально натасканные на убийство его наследников чудовища. Так, Зиндерхельц Мореплаватель, погиб в схватке с морским змеем Тиргофалем, а родителей Флиаманты скорей всего сожрал Эзингер. Это такой шестиголовый монстр, способный мгновенно появлятся в любом месте, куда его отправит Хозяин.

– А вот оно что! – воскликнул Эстальд, – значит, именно эту скотину я видел вчера в Нортанданэа после нашего совета в «Веселом пристанище». Когда все разошлись, я поднялся на крепостную стену. И на скале вдали… Мерзкое создание… Но он почти сразу испарился. Боюсь, как бы он не добрался до Флиаманты.

– Думаю, что у «охотников» теперь другая цель.

– Неужели мы? – догадался Маглинус. – А они уже знают, куда мы идем?

– Пока еще нет, но скоро узнают, можете не сомневаться.

– И все-таки мне кажется, что Флиаманта в опасности, – не унимался Эстальд.

– Это правда, только «Охотники» здесь не причём. Флиаманту не съедят, как ее родителей. Ей уготована более страшная участь: стать супругой самого Смаргелла, матерью новой расы человеко-демонов и тем самым погубить весь Нолдерхейм… 24 августа… А сегодня уже 2 мая. Не думал, что мне когда-нибудь доведется узнать точную дату конца света, – покачал головой Таламанд.

– Я не могу поверить, что Флиаманта способна на такое! У нее отважное сердце. Она бросится на меч или примет яд, но не станет в этом участвовать, – воскликнул Эстальд.

– Вы, мой молодой друг, забываете, как она обижена на весь свет, – возразил Октиус, и я, старый дурак, виноват в этом больше всех. Но я обязан был по своей должности подозревать ее. Это ее странное появление в Кронемусе и неожиданно открывший магический дар? А ее встречи с Астергоном? Что еще нужно, чтобы считать ее шпионкой? Сейчас я понимаю, что ошибся, но сделанного не вернешь, и обида, съедающая сейчас сердце Флиаманты, вполне может подтолкнуть ее в объятия Смаргелла.

– Безупречная логика, – думал Эстальд, – но почему же я опять начинаю его ненавидеть?

– Постойте! – воскликнул Маглинус. – Гонцы сказали, что она выезжает из Орадейна. Но как такое может быть? Он ведь сожжен дотла.

– Наверняка, это еще одна хитрая уловка наших противников. Они великие мастера создания иллюзий, – задумчиво произнес Таламанд. – Чтобы добиться согласия Флиаманты, они могли и не такое выдумать.

– А помните, в последних словах Виндара Остренда упоминалась «она»? Наверное, он как раз имел в виду Флиаманту, – уронил Маглинус. – Он сказал, что «она может…»

– Мы должны найти ее и все объяснить, – предложил Эстальд, заранее предчувствуя полную обреченность своей затеи.

– Ничего не выйдет, – вздохнул старый канцлер. – Магия врага слишком могущественна, чтобы позволить нам найти девушку. Похоже, она уже сделала свой выбор без нашего участия, но рано или поздно наши дороги снова пересекутся.

*

И вновь видение… Что оно означает? Если это пророчество, то насколько ему можно верить? Скорей бы кончились эти сны наяву. Но беда в том, что моя реальная жизнь так же призрачна. Я – никто, у меня нет имени, нет прошлого, а значит, нет и будущего.

– Прости, Пилигрим, – Эстальд задумался и нечаянно зацепил коня незнакомца.

– Пустяки, – ответил тот.

– Постой, мы с тобой случайно, – маг не мог отвести глаз от попутчика, которого впервые внимательно рассмотрел. – Нет, такого просто не может быть!

– Кажется, я теряю рассудок, – с ужасом подумал он. – Флиаманта, как же ты могла так поступить?

Но от этой мысли его отвлек громкий шум впереди. Таламанд неожиданно потерял сознание и неминуемо упал бы из седла на землю, если бы его вовремя не подхватили товарищи. Все немедленно остановились и собрались вокруг. Эстальд принялся за лечебные чары.

– Что с ним? – спросил Маглинус.

– Нечто очень странное. Мне кажется это как-то связано с...

– С чем?

– С тем, что мне только что померещилось.

– А что тебе померещилось?

– Я даже сам не знаю.

*

Крепостная стена была разрушена до основания, но Флиаманта все равно вошла в город именно там, где когда-то находились ворота, только бы не идти там, где прорвались враги. Она почти не надеялась найти здесь что-то знакомое. Вздыбившиеся высоко вверх громадные каменные плиты – кажется тут была главная площадь? А этот бездонный провал в земле – не здесь ли стоял королевский замок? После катастрофы, постигшей Орадейн, река Эарн изменила свое русло, затопив часть города и то место, где когда-то стояло поместье Мерлагонда. Там, где находился ее самый надежный и верный оплот, теперь была лишь тихая рябь на мутной поверхности воды.

А вот на возвышении рядом с городским кладбищем, похоже, кое-что уцелело… «Кажется, это стена дома Готфаруса, – подумала девушка, бессильно прислоняясь к остаткам каменной кладки. – А вот там был дворик, где я последний раз тренировалась перед тем, как отомстить Мальфарусу». Она посмотрела вниз и увидела на земле оплавившуюся монету. Неужели, одна из тех, что лежали в роковом кошеле, который она в гневе выбросила в день похорон?

Воительница прошла еще немного вперед. В провалах потрескавшейся земли тут и там белели кости и черепа. Ее взгляд задержался на осколке надгробной плиты «…схейм. Пока живем – по…» сумела разобрать она высеченные на камне слова.

– Неужели я забыла? – девушка уже не пыталась сдерживать слезы. – Неужели я и впрямь поверила, что не было великой жертвы, принесенной моими товарищами, и что они не погибли, защищая родной дом, а лишь ненадолго скрылись, чтобы потом вновь появиться? Разве их подвиг – ничто? Разве могут они вернуться по мановению какого-то колдунишки, только чтобы меня успокоить?

Девушка двинулась в дальний угол кладбища. Кажется, он вообще почти не пострадал. Со времени возвращения в Орадейн она не подходила сюда – и так было слишком много поводов для посещения этого печального места…

Две плиты лежали вплотную друг к другу, так что издалека можно было подумать, что это одна могила, просто очень широкая. «Мельдинар Гладсхейм (14490-14513)», «Хельфлена Гладсхейм (14491-14513)» и одна эпитафия на двоих «Свободные умирают не до конца».

Флиаманта опустилась на колени и в отчаянии припала губами к холодному камню. Слезы скатывались по щекам и капали в серую пыль. Как она могла поверить в то, что отец просто прятался от нее столько лет, как ее смог обмануть этот…

И тут воительница почувствовала, что глаза мгновенно стали сухими. Тело, практически не повиновавшееся ей после того, как она ступила на разрушенные улицы, вновь обрело прежнюю силу и гибкость, делавшие ее смертельно опасной в бою. Девушка положила руку на эфес меча.

Свободные умирают не до конца, – подумала она. – Там, в плену у чародейского морока я и впрямь была как будто мертва. Каждый раз, находясь в самой страшной темнице, я жаждала вырваться на волю, но в сейчас мои тюремщики заставили меня поверить в реальность сна, в который они меня погрузили. Настало время для пробуждения».

Решительными шагами, уже не останавливаясь у каждого камня, чтобы вспомнить, чем он был раньше, Флиаманта направилась прочь с кладбища и из города, как вдруг поблизости послышалось знакомое ржание.

Появившийся словно из ниоткуда белый конь серебристой стрелой пронесся по темной равнине и остановился перед девушкой, встав на дыбы.

– Громобой! – воскликнула она. – Ты выжил тогда на переправе! Единственный действительно уцелевший товарищ из той, прошлой жизни! Ты не можешь представить, как я рада тебе. Нам предстоит дальний путь, но, для начала я позволь мне завершить еще одно маленькое дело!

Ведя скакуна под уздцы, воительница поднялась на Ржавый холм к Прощальному камню. Из земли здесь, как и прежде, торчали наконечники копий тех учеников, что не вернулись из своего первого похода. Кое-где еще уцелели древки с вырезанными на них именами и датами, большую часть которых уже нельзя было разобрать. «Я, Флиаманта, дочь Мельдинара, торжественно клянусь, что никогда не забуду своего Орадейна…», – подняв глаза, прочитала она на поверхности камня. Обещание не выполнено. «Свой» Орадейн она забыла, заменив его другим, вымышленным. Этого не исправить, но… Пока она жива, ни один враг не дождется пощады.

Рядом с надписью воительница увидела довольно глубокую выбоину. Достав из походной сумки кожаный футляр с дневником, она убрала его туда и заложила снаружи крупным булыжником. Он пришелся точно по размерам выемки, так что даже очень внимательный глаз не заметил бы этого тайника.

– Теперь вперед, – прошептала она на ухо коню. – Но, предупреждаю, в первый раз это может быть непривычно, – и она достала посох и, творя уже привычную работу, начала чертить на земле магическую фигуру.

И вот они уже недалеко от стен фальшивого Орадейна. Флиаманта села верхом и направилась к воротам. Это было странно – вновь проезжать мимо Прощального камня, точно такого же, как там, дома, только без ее надписи. Небо было затянуто густыми тучами, щедро изливавшими на землю потоки воды, и освещено десятками серебристых молний.

– Что ж, – погодка подходящая! – со злым весельем подумала девушка.

Привратная стража, хоть и недоумевает, откуда взялся этот красавец-конь, но, разумеется, не задает никаких вопросов: солдатам лезть в дела королевы не положено. Вот уже и замок. Ворота раскрыты, из-за них льется гостеприимный свет. Некто, кого девушка уже не решалась назвать отцом, ждал ее на пороге.

– Надеюсь, ты съездила успешно и не слишком утомилась перед завтрашним выездом, дочь моя, – сказал он. – А, главное, не передумала.

На несколько мгновений повисла пауза.

– Конечно, не передумала, – произнесла Флиаманта.

Глава 7 Приговор вынесен

Они стояли на высоком западному берегу Ильтрейна. Ольдринг и Вальдрейк только что собрали сухие ветки и сложили на середине небольшой поляны, Рендаль поджег хворост простым заклинанием, Бальдус привязал грифона к дереву, а Кромфальд в очередной раз проверил, хорошо ли Дерлфорст уложен в чехол. Они были в Верхних Землях Великой Межгорной Цепи. Стоял май 14531-го. Подходил к концу первый год войны.

– Лишь несправедливо осужденному… мы будем верно служить, – в тысячный раз пробормотал Греймунд слова, заключавшие в себе тайну Носителя древнего оружия. – Вторая часть найдена, а понятней не стало… Кто же ты, «несправедливо осужденный?»

Сирринорские выси, Гранитное плато, Рунические горы, Дикая глушь, Риверсенд и могучая река, в первый раз преодоленные с таким трудом теперь пронеслись под ковром-самолетом и крыльями Дракончика за считанные дни. Погоня отстала – лишь во время первой ночевки путники видели вдалеке огни преследователей, после чего они исчезли. После короткого привала они поймали западный ветер и понеслись в Додриат. Им казалось, что Таламанда следовало искать именно там, если он, конечно, еще жив.

Город внезапно вырос посреди зеленой равнины, представ глазам путников. Одна из самых больших древних и красивейших цитаделей Нолдерхейма стояла на реке Хорос, притоке Тригла, впадавшем в свою очередь, в Ильтрейн. Через реку и рукотворные каналы были перекинуты многочисленные мосты, столь широкие и прочные, что по обеим сторонам каждого из них были выстроены дома в несколько этажей высотой. Берега Хороса, судя по всему, были болотисты, поскольку многие здания, стоявшие близко к воде, были построены на сваях, как и мостовые, сложенные из толстых, потемневших от времени бревен. Поражали просторная главная площадь, расположенная на возвышенности, и примыкающий к ней королевский замок. Скорей всего первоначально он представлял собой небольшой крестообразный донжон с башней посередине, однако за несколько столетий он оброс множеством бастионов, внутренних дворов, пристроек и переходов. Самыми новыми здесь, судя по наиболее светлому цвету кладки, были четыре исполинские восьмиугольные башни с острыми черепичными шпилями, стоявшие по углам твердыни. Гильдия магов в Додриате не обладала независимостью и была в подчинении у короля Аригандии, а потому располагалась прямо в его крепости в огромном здании, построенном в виде гладкого конуса, к которому прилепились два десятка башенок, придавших сооружению сходство с гигантской каменной елью.

Хотя за право называться самым большим в Нолдерхейме издавна непримиримо спорили несколько городов, в том числе и Кронемус, Кромфальд, едва опустившись перед воротами, свернув ковер и миновав подъемный мост, понял, что с готовностью признает таковым Додриат. А все из-за непомерного количества людей на улицах. Создавалось впечатление, что в городе не осталось ни единого закоулка, где можно было побыть в одиночестве. Даже небо казалось тесным из-за сотен пролетающих грифонов. Река и каналы были так сильно запружены плотами, лодками и баржами, что в некоторых местах их можно было перейти, просто перешагивая с одной палубы на другую. На улицах и площадях, приходилось буквально разгребать руками людское море. Всадники должны были проявлять чудеса ездового искусства и терпения, чтобы пробиться через толпу, никого при этом не затоптав. Но хуже всего были повозки: большие, маленькие, пустые, с разнообразным грузом, с людьми, увлекаемые животными, подталкиваемые вручную, повозки с грубо бранящимися возницами или вообще без возниц, кем-то брошенные посреди дороги, не могущие разъехаться повозки, столкнувшиеся, сломанные, порой даже перевернутые – очень разные, они были схожи в одном – на каждом шагу, даже на самых широких дорогах, они отчаянно мешали пройти, вынуждая людей лезть через заборы и прорываться через дворы, не обращая внимания на протесты хозяев.

Недоумевая, что же вокруг происходит, люди Кромфальда с трудом пробирались по идущей к центру Додриата улице из числа тех, что обычно носят прозвище «Улиц одного человека». Впрочем, все, кто по ней сейчас передвигались, похоже, пытались доказать неправильность подобного названия, протискиваясь в узкий проход между домами едва ли не по пятеро сразу. Но тут стены расступились, и путники оказались на главной площади, впрочем, ничуть не менее людной, чем любое другое место в городе. Не успев толком осмотреться, они услышали поблизости знакомый голос:

– Вот уж не ожидал встретить вас здесь, друзья! Впрочем, добро пожаловать!

– Мессир Флоритэйл? – обрадовался Кромфальд; правитель Меланрота и канцлер тамошней магической гильдии стоял перед ними; он был в простом и довольно грязном дорожном плаще и выглядел крайне измотанным.

– Какой я теперь «мессир»? – вздохнул он. – После всего случившегося…

– А что произошло? – поинтересовался Бальдус.

– Давайте пройдем в нашу временную резиденцию, – с трудом сдерживая нахлынувшие чувства, сказал волшебник. – Там вы сможете поесть и отдохнуть, и мы расскажем друг другу свои истории.

Штаб Флоритэйла располагался в просторном каменном доме напротив ворот королевского замка. В зале на первом этаже, да и в других помещениях тоже, было полно народу, кругом царила непрекращающаяся суета. Кромфальд всюду обнаруживал знакомые лица – это были маги и рыцари, которых они год назад видели в Меланроте.

– Мой город пал, – начал Флоритэйл. – Проклятые подземелья Остристринора! Почему же ни у меня, ни у кого-либо из моих предшественников не нашлось времени засыпать все ходы? Враг сумел подкопаться под нас при помощи гигантских червей и мантикор, а потом его чародеи применили мощнейшие взрывные чары, превратившие в труху целые улицы и кварталы. «Добрая ведьма» ушла под землю целиком. Главная башня гильдии – и та не устояла: ее обломками накрыло два десятка улиц… В общем, оставаться в Меланроте не имело смысла. Элиокаст обнаружил слабое место в кольце осады и направил всех своих грифонов туда. Сам он погиб, но благодаря его подвигу около половины мирного населения и немалая часть войска смогли вырваться из окружения. Все мы направились в Додриат. Сюда же стягиваются бегущие от стремительно наступающего противника жители западных областей. Враг будет здесь самое большее через три недели. Виндальв Первый, король Аригандский, очень добр, он готов взять под свою защиту всех, но надолго ли нам хватит продовольствия?

Кромфальд открыл было рот, чтобы задать вопрос, но Флоритэйл решил добавить еще кое-что:

– А вам ничего не известно о судьбе победителя нашего турнира, Маглинуса Кандланта? Жив ли он?

– К сожалению, мы не знаем. А что?

– Если встретите его, передайте печальную весть – прежде чем напасть на Меланрот, Смаргелл атаковал Элиомилард. Погибли все, кто был в замке, а если кто и выжил, то он попал в плен. Леди Эльдимена также находилась там. Никто не знает, что с ней случилось. Думаю, что особых надежд питать не стоит.

– Соболезную Маглинусу. Если он жив, и если мы вдруг встретим его, обязательно все расскажем, – ответил Кромфальд. – А вы, милорд, случайно не получали никаких вестей от Таламанда?

То, что рассказал волшебник, заставило всех слышавших его переглянуться.

– Он намеревался направиться в Халадрион, затем – в Нортанданэа, а оттуда уже в Вальдленн, – закончил Флоритэйл свою историю. – Чистое безумие.

Греймунд уже открыл рот, желая что-то сказать, но так и закрыл его, не издав ни звука, поскольку Кромфальд незаметно для остальных приложил палец к губам.

– Вы не останетесь здесь? – спросил их бывший канцлер меланротской гильдии. – Для таких опытных воинов и магов как вы в Додриате всегда найдется дело.

– Нет, мы уже обещали. Дали слово нашим союзникам в Нортанаданэа, что поможем им защитить город, – Кромфальд мысленно сокрушался, что заранее не выдумал правдоподобной истории.

– Что-то секретное, насколько я понимаю. Что ж, тогда я бы посоветовал вам спешить – весть о прорыве обороны в нижнем течении Айронта пришла еще несколько недель назад, а ведь путь вам предстоит неблизкий. Я сейчас распоряжусь, чтобы вам дали золота в дорогу. К сожалению, ничем большим я помочь не могу – король запретил отдавать оружие и провизию тем, кто не будет участвовать в обороне города. Но про деньги ничего не сказано, а нам все-таки удалось чудом спасти часть меланротской казны.

И тут же путникам принесли увесистый мешочек золотых монет.

– Не стоит долго благодарить меня, ведь вы очень спешите, да и я тоже, – сказал Флоритэйл. – По этой же причине проводить вас не могу. Удачи! И передайте Таламанду, если вдруг его встретите – я все-таки верю ему!

*

– Может, стоило ему рассказать? – спросил Рендаль, отмечая на карте недавно преодоленный путь; огни Додриата только что скрылись во тьме, впереди лежали равнины Верхних Земель. – Таламанд, судя по всему, был с ним предельно откровенен.

– Да, но тогда дело происходило в Меланроте, где Флоритейл был главным. А здесь он принял покровительство местного короля, которое возможно обусловлено различными обязательствами. Например, рассказывать о всех важных сведениях, которые попадут к нему. Раскрыв нашу тайну, мы могли бы тем самым поставить мессира в неловкое положение. А узнав о нашей миссии, король Додриата мог бы не выпустить нас из города, опасаясь что враги отберут у нас Дерлфорст. Или кому-нибудь из местных правителей помельче пришла бы в голову идея сделки с врагом (например, «мы вам – щит, а вы нас за это не трогаете»), ведь Смаргелл был бы явно не против заполучить оружие, столь для него опасное. Кроме того, подозреваю, что когда Таламанд рассказывал все Флоритэйлу, народу вокруг было поменьше. Любой в резиденции мог услышать наш разговор, а мало ли кто там ошивается?

– Флоритэйл все равно не смог бы помочь нам больше, чем сейчас, – согласился Хольборг. – Меня другое беспокоит. Судя по его рассказу, Таламанд покинул Меланрот в начале марта. То есть примерно тогда же, когда мы спустились с Динхарских гор. Возможно ли вообще его догнать?

Этот вопрос каждый в отряде то вслух, то про себя задавал несчетное количество раз, не рассчитывая получить ответа. Порой кто-то поддавался унынию и начинал открыто разглагольствовать о бессмысленности предпринятой затеи: как можно в огромном охваченном войной мире найти одного человека, которого к тому же в последний раз видели живым почти полгода назад? Кромфальд старался пресекать подобные разговоры, хотя приводить ответные аргументы порой было очень непросто.

Так или иначе, назавтра они пересекли Тригл, а еще через два дня дошли до Сиаленских гор, которые здесь, впрочем, и горами-то можно было назвать с большой натяжкой. Хребет, в своей центральной части достигавший двух миль в высоту, у восточной оконечности превращался в цепь лесистых холмов, среди которых лишь изредка мелькало нечто похожее на настоящие горные пики. Проносившиеся под ногами луга, журчащие ручьи и небольшие озера, невероятно чистый и прозрачный воздух – на все это путники не обращали никакого внимания. Каждый день они мчались вперед все быстрее, сокращая остановки на сон и еду.

Оставив позади горную цепь, миновав Полуночную долину, место, где встретились основатели Меланрота – Итильгор и Мэйфлин, где пришел в мир Смаргелл, и где при Остристриноре начался более чем пятисотлетний путь к возрождению демона, путники в середине мая увидели берега Свирнира, реки, за которой начинался Халадрион.

В тот день они опустились в небольшой дубраве на восточном берегу, чтобы пополнить запасы провизии.

– Я, когда снижался, заметил на большем дереве над рекой весьма аппетитные плоды, – сообщил товарищам Бальдус Финдерин. – Пойду, сорву парочку.

– Ладно, только осторожней, – откликнулся Кромфальд.

– Да кто здесь может угрожать такому мастеру, как я? – беспечно махнул рукой волшебник, раздвинул руками ветки кустарника и скрылся в зарослях.

– Так что ты там говорил, по поводу Таламанда? – продолжил Кромфальд прерванный разговор с Ольдрингом. – Думаешь, что он… – громкий хруст веток в том самом месте, где минуту назад скрылся Финдерин, заставил оборваться на полуслове, а весь отряд – резко обернуться в сторону кустов.

В следующий миг из чащи появился Бальдус с поднятыми вверх руками.

– Что за… – начал Кромфальд, то тут разглядел стройную фигуру эльфа, притаившегося в кустах за спиной товарища. Лесной житель держал в руках длинный натянутый лук, и наконечник стрелы смотрел точно в затылок Финдерина.

Воины и маги как один вскочили, схватившись за свое оружие, волшебные палочки, жезлы и посохи.

– Спокойней, – подал голос эльф, державший Бальдуса на прицеле. – Если вы настроены подраться, то у нас есть чем ответить, – и он негромко свистнул.

Раздвинулись ветки стоявших вокруг деревьев, зашевелись заросли кустарника и вьющихся растений, и отовсюду на путников нацелились смертоносные острия не знающих промаха эльфийских стрел. Подумать только, полсотни лучников окружили место стоянки, а никто из отряда этого даже не заметил! Не зря, значит, говорят, что найти эльфа, спрятавшегося в лесу, можно, только если тот сам этого захочет.

– Пожалуй, для начала мы настроены поговорить, – сказал Кромфальд, выходя вперед и попутно пытаясь оценить силу противника; впрочем, сделать это было трудно – эльфы не любили сразу показывать ее полностью. Наверняка далеко не все стрелки вышли из своих укрытий, а уже тем более местные колдуны, владевшие особой эльфийской магией, куда более древней, чем людская, и совсем на нее не похожей.

– Тогда отвечайте немедленно – кто вы?

– Простые путники. У нас с вами общий враг и общие цели.

– Что вы делаете, здесь, на границе Халадриона?

– Мы, – тут Кромфальду пришла в голову неожиданная идея, – надеялись получить весть о нашем старом друге, который, возможно, останавливался у вас какое-то время назад. Может быть вы знаете его. Это – знаменитый волшебник из Кронемуса Михрамус Таламанд.

Никто в отряде не мог и предположить, какой эффект произведет это имя. Тетивы луков, мгновение назад слегка ослабевшие в руках стрелков, решивших, что Кромфальд и его люди вроде как нападать не собираются, натянулись с новой силой, а воин, державший на прицеле Бальдуса, и видимо, бывший здесь главным, призывно свистнул. По этому сигналу, как и предполагал волшебник, из кустов возникли новые стрелки, а также несколько эльфов в длинных одеждах. Они держали руки перед собой, сложив пальцы так, что получались какие-то странные знаки. Это и были Халадрионские маги, способные в случае необходимости обрушить на врага всю древнюю мощь своего родного леса.

– И вы рассчитываете на нашу помощь, друзья мерзавца, который прикинулся нашим союзником, а потом соблазнил своими лживыми речами двенадцать наших лучших воинов и чародеев и заставил их сбежать в столь грозный час, бросив Халадрион на произвол судьбы?! – голос эльфа звенел как металл. – Думаете, мы станем поддерживать тех, кто заодно с подлым предателем?!