Текст книги "Шалава"

Автор книги: Дмитрий Щербаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 18

...Боль раскаленными иглами вонзалась в мозг. Она казалась невыносимой. Алекс катался по земле, выл, грыз собственные руки. Но боль не отступала, не становилась слабее. В мире не было ничего, кроме этой боли. Сознание мутилось. И только голос Вадима прорывался в него сквозь кровавую пелену мучения. Алекс не понимал слов, которые произносил Учитель, но смысл их сводился к одному: раскаленные иглы боли должны пронзить какой-то Барьер... барьер... барьер...

...Жрать. Жрать и спать. Набить чем попало – хоть землей, хоть чем – конвульсивно ноющий, невыносимо сосущий, сотрясающий тело спазмами желудок и завалиться вмертвую спать... Только спать, всегда спать, никогда не просыпаться, пусть это смерть... Но спать нельзя! За спиной обжигающий ремень Учителя, а впереди – зверь! Огромный, страшный, оскаливший зубы зверь, с чьих желтых  клыков капает зловонная слюна, а смрадное дыхание все ближе, ближе... И невозможно поверить, что это чудище – просто собака! Нет, это не обычный пес, это кошмарный Цербер, страж врат Ада! Бежать... Но жесток ремень Учителя, грозен и резок его окрик! Драться! Но Цербера невозможно победить, он бессмертен... Смертен! Учителю лучше знать! Зверь, жутко рыча, бросается на него, но не менее жутким зверем бросается навстречу Алекс... Что это?! Хрустят шейные позвонки, грозный Цербер летит, отброшенный прочь, как грязная половая тряпка... Кровь на руках... Кровоточащие кисти... Их лучше зализать языком, по обы-чаю животных... Вот раны уже и зарубцевались... Не так уж и страшно разят клыки Цербера! Пальцы человеческого существа куда страшнее!

Летающие тарелки! Нет, не те, откуда вылезают покрытые зеленой шерстью плюгавые пришельцы, выдуманные слабоумными придурками, а настоящие металлические диски, каждый – величиной с блюдце! Они сами – живые существа! Они атакуют, и нет от них спасения, ибо каждый удар такого летящего блюдца сшибет с ног, покалечит, а остальные навалятся кучей, добьют! А за спиной – Учитель, чья жизнь в сотни раз дороже твоей и которого ты обязан спасти, прикрыть собой! Как?! Но в руках – верный автомат Калашникова, а рядом – целая куча снаряженных рожков к нему! И вот уже грохочут очереди, и страшные. стальные враги, на лету сбиваемые пулями, бессильно валятся в траву...

Боль, снова боль! Но раскаленные иглы ее уже не так ужасны, они словно проходят сквозь тот самый Барьер, который приказал преодолеть Учитель. Проходят, проходят, все больше этих игл вонзается в Барьер. Барьер истончается, становится проницаемым, почти не ощущаемым, эфемерным. И вместе с ним исчезает боль... И приходит наконец Великий Покой... Он заливает теплым благостным потоком все тело, потом душу, потом мозг... И растворяется в этом потоке сама сущность твоя... Великий Покой... Нирвана... Смерть...

Глава 19

Алекс проснулся ярким солнечным утром. Он лежал в незнакомой кровати, а над ним склонялось озабоченное, но довольное лицо тренера.

– Вадим Андреевич? Сколько я спал? – спросил Таранов встревоженно.

– Трое суток, – Вадим улыбнулся. – Это нормально, ты должен был восстановиться. Жрать хочешь?

– Как зверь.

– Сейчас пожрем. Да так, как в лучших ресторанах не кормят! Я, знаешь ли, гурман и отменный кулинар. А ты заслужил славный праздничный стол! Особенно если учесть, что последнее время тебе пришлось питаться исключительно собачьими отбросами.

– Что? – Алекс привстал. – А сколько... сколько это продолжалось?

– Два месяца. Ты наверняка не помнишь, но мы начали работать сразу, как только приехали. Я ввел тебе наркотик... И дальше – понеслось!... Гипноз, тренировки, болевые шоки... весь набор. Не помнишь?

– Я действительно мало что помню. Какие-то чудовища, космические агрессоры... Это были глюки?

– Нет, хотя реальные события ты воспринимал через призму галлюцинаций.

– Мне кажется, я умирал... и умер.

– Ты умирал, и не раз. Но выжил! И мы победили!

– Значит, теперь я – сверхбоец?

– А ты протестируй себя, – хитро сощурился Вадим.– Прочувствуй свой организм, попробуй. И убедись.

Алекс поднял руку, сжал кулак, осмотрел. Вроде ничего особенного. Никаких особых ощущений. Хотя...

– Хочешь ударить? – спросил Вадим. – Я догадывался, что захочешь. Вон, в углу кирпичи лежат. Врежь.

Таранов легко вскочил с койки, подошел к стопке кирпичей, неуверенно взял один, взвесил на ладони.

– Смелее! – подбодрил Вадим.

Левой рукой Алекс подбросил кирпич, а правой саданул по нему. Кирпич распался в воздухе, на пол грохнулись уже две его половинки.

– Убедился? – усмехнулся Вадим.

Таранов с сомнением разглядывал свой кулак. На нем не было ни царапинки. Ни боли, ни ломоты в костяшках Таранов тоже не чувствовал.

– Все еще не веришь? – Вадим встал. – Что ж, пойдем в зал, если ты можешь еще чуток потерпеть со жратвой. Помнишь, какой я боец? Так вот лупить тебя я буду всерьез, насмерть, а ты... постарайся не очень ушибить меня, Ладно?

Алекс медленно пошел следом за тренером. Вадим в рукопашном бою непревзойденный ас – Таранов это знал. Неужели он сможет хотя бы на равных... Но все оказалось удивительно просто. Вадим нападал всерьез, это чувствовалось – видно, он сам хотел убедиться в возможностях ученика. Молниеносные выпады бывшего кагэбэшника, казалось, невозможно было даже увидеть, не то что избежать их – так они были стремительны. Однако Таранов легко уворачивался, блокировал и ловил тренера на самые элементарные броски – тот только по залу летал, грохаясь время от времени об татами то спиной, то одним боком, то другим. Много раз Алекс мог провести нокаутирующий удар, но не наносил его, лишь обозначал. Схватка напоминала ему игру.

– Ну хватит! – сказал Вадим, в очередной раз поднимаясь с пола, – Убедился? Или хочешь еще сходить в тир, пострелять?

– В тир – потом! – объявил Алекс. – Сначала поесть. Сюкся осень кусать хосет.

Сашка чувствовал небывалый душевный подъем. Он думал о Любе. Милая моя... Теперь ты будешь отомщена, жестоко отомщена! Теперь тебе не стыдно будет опереться на ЭТУ руку!

Инга... Мысль о ней вызывала тупую душевную боль. Вспоминалась ее красота, ее восхитительное тело, ее страстность... Ну да вопрос об Инге теперь можно будет решить без проблем. Алекс хищно улыбнулся своим думам.

– Я хочу рассказать тебе о твоих новых возможностях, – толковал Вадим за завтраком, больше напоминавшим изысканный банкет. – В рукопашной ты можешь справиться не менее чем с пятью специально обученными людьми. Больше вряд ли одолеешь, всему есть пределы, но пятерых – гарантированно. Далее: стреляешь ты без промаха из всех видов стрелкового оружия, какие имеются в здешнем тире, а тут подобрана неплохая коллекция. Это искусство вживлено в твое подсознание, тут ты вроде компьютера. Даже точнее.

Но тебе еще многому нужно учиться, Алекс. Очень многому. Правда, теперь ты будешь усваивать любые знания и приемы быстро, феноменально быстро, значительно быстрее нормы, практически сразу, с первого захода. И усваивать – как бы это сказать – идеально. Ибо каждый новый приобретенный тобой навык отныне сразу превращается в рефлекс. Ты не сможешь ошибаться.

– Чему же еще я должен научиться? – спросил Таранов несколько недоуменно. – Выходит, что я и так уже практически сверхчеловек...

– Повторяю: многому, Алекс. Я научу тебя сражаться в любых условиях, проникать в закрытые объекты, произвольно менять внешность, отпечатки пальцев, рисунок сетчатки глаз, показатели веса тела, характеристики твоего индивидуального запаха. Ты станешь почти неуловимым, почти непобедимым! Все, что ты слышал о ниндзя, детские сказочки по сравнению с тем, что сумеешь ты.

Взгляд Вадима вновь маниакально засверкал, как тогда, во время разговора в тренерском кабинете.

– Мистика какая-то, – фыркнул Алекс. – Вы говорите – менять внешность, отпечатки пальцев и так далее...

Но ведь это колдовство, ведьмачество! Оборотни там, упыри, вурдалаки и прочая ерунда... полеты в ступе. Это нереально!

– Реально, Алекс, реально! – воскликнул Вадим возбужденно. – Существуют тончайшие перчатки из специального, очень прочного материала, повторяющие форму руки и неразличимые на ней, существуют особые контактные линзы для глаз – их наличие у человека невозможно выявить даже с помощью приборов, существует высочайшая техника наложения грима... Обращаться со всеми этими штучками я тебя научу. Что касается веса тела, его можно регулировать путем волевой концентрации биоэнергии, а характеристики запаха – управляя физиологическими процессами организма. Тебе, чье подсознание подчиняется сознанию, теперь доступно очень многое...

– Перчатки, линзы... А они у вас есть?

– Здесь и их, и прочих причиндалов суперагента столько, что хватит на много лет. Не волнуйся. Но это еще не все, что ты должен знать и уметь. Я научу тебя разбираться в людях, определять по мельчайшим особенностям поведения, речи, пластики движений, какова умственно-эмоциональная структура, характер той или иной личности. Сам я так не могу, но ты сможешь, ты куда более чувствительный аппарат, чем обычный человек и даже чем детектор лжи. Твоя интуиция безупречна, а психотехнику, приемы психологического зондирования ты быстро усвоишь. Это тебе пригодится, когда придется подбирать сообщников или разрабатывать операции морального подавления, закабаления каких-либо крупных воротил.

Но запомни, Алекс: у тебя есть недостатки. Прежде всего, ты смертен, как все мы. Так что привыкай не подставляться под прицельный огонь, стреляй первым, не раздумывая. Убей в себе гуманизм – он тоже является твоим недостатком. Одним из самых серьезных.

Ну, нейтрализации электронных охранных устройств и прочей подобной чепухе я тебя обучу. Еще слежка... Ты должен чувствовать «хвосты», чувствовать любую опасность, кожей чувствовать. И своевременно пресекать. Ты должен стать как бы человеком-невидимкой. Надеюсь... да чего там надеюсь – уверен: с этим тоже проблем не возникнет.

Теперь о наших взаимоотношениях. Я для тебя – Учитель с большой буквы. Ты не способен ни только убить меня, но даже ударить по-настоящему. Более того: ты нуждаешься во мне психологически. Куда бы тебя ни занесло, ты будешь испытывать непреодолимую потребность вступить со мной в прямой психологический контакт. А я могу уничтожить тебя простым произнесением ряда цифр. Не забывай об этом и оставайся послушным мальчиком.

Итак, подведем итоги. Главное нами сделано. Еще два-три месяца обычных занятий – и ты готов к подвигам, перед которым померкнут подвиги Геракла.

– Постойте, Вадим Андреевич... Я не все понимаю. Давайте резюмируем. Вы изготовили из меня почти идеальную боевую машину, которую собираетесь еще и усовершенствовать. Зачем это нужно мне – я понимаю. А вот зачем это нужно вам? Объясните, каковы ваши цели? Для чего вы намерены меня использовать?

– Цели все те же, Алекс, – власть! Меня выбросили из КГБ, как щенка, как паршивого лейтенантика, чуть под суд не отдали... Неужели я это прощу?! Никогда! Программой подготовки суперагентов владею теперь только я, я единолично! И не одной лишь программой, но и живым, способным действовать суперагентом – тобой! Я давно искал такого вот, как ты, доведенного до отчаяния человека, готового рискнуть жизнью, чтобы овладеть сверхспособностями! И нашел! И ты овладел! А значит – бог за меня!

– Может, дьявол? – тихо спросил Сашка.

– А плевать, хоть и дьявол! Но власть сама идет ко мне в руки! Что такое сейчас власть? Прежде всего – деньги! И мы с тобой добудем очень, очень много денег! Но это – первый шаг! Посмотри, кто сейчас властвует в России? Бандиты, блатняки, криминал! С тобой я смогу подмять под себя весь российский криминал! С тобой и с деньгами, добытыми тобой же! А тогда... Я скуплю всю российскую прессу, милицию, ФСБ ,я, я один, а потом мои дети будут единолично управлять Россией! А через нее – и всем миром. С еврейской финансовой олигархией Запада, со всеми этими Римскими клубами и прочими мондиалистами я договорюсь! Мы с ними хоть и разных кровей, но мыслим одинаково! И сумеем поделить мир!

Глаза Вадима сверкали почти безумно. Он фанатик, понял Алекс, властолюбивый маньяк, параноик вроде Гитлера, псих. Впрочем, Сашка вдруг осознал – этот человек очень близок к своей цели. Ему до нее уже буквально рукой подать. И мания величия здесь ни при чем. «А при чем здесь я, – подумал Таранов, – мои новые возможности и моя зависимость от него?..»

– Вадим Андреевич, как ваша фамилия? – спросил  Сашка.

– Вайнахов, а что? – удивился тот.

– Да нет, ничего, – хмыкнул Алекс. – Моя, например, Таранов. И, похоже, я теперь вполне соответствую своей фамилии...

Последующие три месяца Вадим обучал Алекса различным тонкостям ремесла «суперагента», которые тот, как считал Вайнахов, должен был освоить. Таранов прекрасно понимал: его превращают попросту в сверхбандита.

Три месяца спустя под вечер Вадим собрал богатый стол, на сей раз со спиртным.

– Представляешь, все это время я не пил! – объявил он Алексу. – Пока тебя готовил, позволить себе не мог. Сегодня отдохну душой. Да и ты выпей, не жмись: похмельного синдрома у тебя не будет. И вообще алкоголь для тебя безвреден: ты можешь действовать одинаково эффективно что трезвый, что пьяный.

Таранов действительно с удовольствием выпил водки, запивая ее пивом, и ничего, кроме кайфа, не почувствовал.

– Завтра ты пойдешь на дело! – сообщил Вадим.– Дело я уже подготовил, все обеспечение, разведку провел сам. Позже этим будешь заниматься ты, но первая операция есть первая операция. А займемся мы для начала ограблением банков. Завтра ты будешь действовать один. У меня здесь есть нигде не зарегистрированный автомобиль без номеров, точнее, с накладными номерами, на нем и поедешь. Я дам тебе схему расположения помещений банка, а главное – укажу, где сейф. В этом сейфе обычно бывает до миллиона долларов наличными. Их и надо взять. Твое снаряжение: сильный автомат с глушителем, взрывчатка, эластичный заплечный мешок для денег, а также пистолет и нож – на всякий случай. Еще, конечно, маска. Действовать тебе придется быстро, очень быстро, в максимальном режиме. Ну, ты сможешь. План такой: подъезжаешь, врываешься в банк, расстреливаешь охрану, служащих, посетителей – вообще всех. Уничтожаешь огнем видеокамеры слежения и прочую электронную чепуху. Прорываешься к сейфу, взрываешь замок, выгребаешь баксы и отходишь. Коли кто попадется на пути – ликвидируешь. Садишься в машину, отъезжаешь, машину и оружие бросаешь в ближайшей подворотне, поджигаешь, а сам исчезаешь своим ходом, отсекая «хвосты». Ныряешь на вокзал, там садишься в ближайшую электричку – и все. Чего ты морщишься? Боишься не справиться?

– Зачем столько трупов? – мрачно спросил Алекс.

– Ах, вон что... Во-первых, ты никого не должен оставлять у себя в тылу при налете – это основное правило. Во-вторых, никто не должен успеть опомниться, чтобы ты смог чисто уйти. И в-третьих, мы с тобой начинаем вели-кое дело, сулящее мировое господство. Поверь, я знаю, что говорю. Будущий век – век власти мафии во всем мире. А я знаю, что такое мафия. Я сумею объединить, собрать в один кулак мафии всех континентов и привести их под мой контроль. А правой моей рукой будешь ты. Я не знаю, удастся ли мне когда-нибудь создать второго такого бойца, как ты: все же очень трудно, почти невероятно пройти мою программу подготовки суперагента и остаться живым. Когда работал мой отдел, мы испытали нашу систему на сотне человек – все они были приговорены к расстрелу, ты помнишь, – из них выжило только десять, а сверхбойцами стали всего трое, остальные семеро остались калеками. И вся эта сотня состояла из здоровенных, тренированных, не сломленных ни этапом, ни лагерями, ни тюрьмами мужиков – калек и дохляков мы не брали, сам понимаешь. Так что и у тебя, и у меня сейчас – уникальный шанс. Весь мир будет у наших ног! Чингисхан, Наполеон, Гитлер рядом с нами покажутся жалкими пачкунами! И когда начинаешь такое дело, сантименты недопустимы! Нам нужен этот миллион долларов! Это начальный капитал, а значит– своя группировка, которую ты подберешь сам! Потом еще несколько ограблений – и эта группировка станет огромной! Передавим конкурентов – вся Москва наша! Потом область! А там и вся Россия! Ты врубаешься, Алекс?!

– Врубаюсь! – блестяще разыгрывая восторг, воскликнул Таранов. – И никакая сила нас уже не перешибет! Вы гений, шеф!

– Действительно врубаешься! – Вадим сейчас походил на памятник самому себе.

Невольно Сашка вспомнил свое первое настоящее объяснение с Семеном Юрьевым – еще на бывшей тарановской квартире. Сюр тогда тоже здорово напоминал памятник самому себе.

– Ладно, давай обсудим детали завтрашней акции,– предложил Вайнахов, успокаиваясь. – Вот схема помещений банка. Запоминай. Ничего, что ты выпил. Повторяю, на твои способности спиртное не действует. Итак, гляди: вот здесь охрана...

Они обсуждали план предстоящего налета до тех пор, пока Вадим не напился в лоскуты. Алекс отнес его в кровать, укрыл пледом. Рядом поставил табуретку, на нее водрузил бутылку водки и налитый до половины стакан – опохмелиться...

Именно этот стакан Вадим и увидел, когда проснулся утром. Он жадно схватил его, опорожнил. Под стаканом оказался листок бумаги.

«Вадим Андреевич! – изумленно начал читать Вайнахов. – Я действительно не могу причинить вам вреда – кодировка действует. Но и участвовать в ваших адских планах не хочу. Тем более что чувствую – я действительно способен их осуществить для вас. Физически способен, но не морально. Меньше всего я желал бы для человечества всемирной власти мафии. Да, я презираю человечество, но и люблю тоже – за отдельных его представителей, создавших Художественную Культуру и придумавших Великую Романтическую Любовь. На мой взгляд, это единственные два достижения людского сообщества за всю его историю. И именно ради них я не желаю людям судьбы бандитских рабов. А уж каковы бандиты – я осведомлен. Не надо нам таких хозяев жизни.

А еще я люблю Россию, страну великой Культуры и самой искренней в мире Любви. И ненавижу тех, кто губит и растлевает русский народ. В том числе ненавижу бандитов.

Не пытайтесь искать меня, мешать мне, пытаться убить. Ибо я приложу все силы, чтобы самостоятельно раззомбироваться и перестать чтить вас как Учителя. Может статься, у меня получится, все же подсознанием своим я управлять научился – с вашей помощью. А раззомбируюсь – так разгадаю и код, который для меня смертелен. И тогда вы перестанете быть для меня опасным, а я останусь сверхбойцом. Подумайте, стоит ли связываться?

А деньги у вас появятся, и немалые. Я заплачу за науку, хотя она едва не стоила мне жизни. Но расплачусь – с первых заработков. Заработки будут – я прихватил несколько комплектов спецприспособлений «суперагента», в том числе оружие, и намерен все это использовать. Еще я позаимствовал вашу машину с накладными номерами. За нее тоже заплачу. Надеюсь больше никогда не встретиться с вами. Прощайте, Вадим Андреевич.

                                                                                                                                              Таранов».

«Вот скотина! – зло подумал Вайнахов, дочитав послание. – А я-то принимал его за совсем другого человека! За сопливого интеллигента хлюпика, получившего по носу, возомнившего, что жизнь кончена и от отчаяния решившего рискнуть шкурой ради вознесения на трон! Аон!.. Тухлый борец за идею! Дерьмо славянское!»

Глава 20

Это была самая большая, самая модная и, откровенно говоря, единственная настоящая дискотека в родном городе Семена Юрьева. Она представляла собой не просто танцевальный зал. Здесь функционировал весьма приличный ресторан, имелся бар и вообще обстановка была вполне престижная. Поэтому местные «новые русские» отнюдь не гнушались дискотекой. Тем более что тут порой попадались свежие девочки.

Шалим, не последний из бойцов группировки Сюра, сегодня тоже пришел сюда. Шалим был не в настроении: жена, устав от постоянных загулов мужа и отчаявшись вытащить его из банды, сбежала в чем была к матери в Псков, прихватив с собой свою четырнадцатилетнюю дочку от первого брака. Девка уже входила в сок, и Шалим давно положил на нее глаз. Но выжидал. Довыжидался...

Жена была годами старше Шалима, но, как истая северянка, полностью сохранила свою тонкую девичью стать и чарующую спокойную царственную красоту. Она сама выглядела совсем юной, и мужики на улице оборачивались, когда она танцующей походкой проходила мимо. А дочка уродилась вся в нее. Теперь Шалим упустил обеих и скрипел зубами от досады.

Шалим бухнулся за ближайший столик, велел подскочившему халдею подать коньяку. Тот тотчас принес. Шалим залпом выпил первый бокал и огляделся.

Молодежь танцевала. Шалим скользнул взглядом по толпе, ища знакомые лица. Ага, вот Гарик Сычов со своей компанией. Пляшут, крутых из себя строят, мускулатурой играют, качки хреновы... Какие они крутые?! Шестерки! Свистни им любой сюровец – и они, как собачонки, побегут за водкой, или морду бить, кому скажешь... И денег не спросят. Потому что надеются выдвинуться, отличиться, «подняться». Да только куда им, шакалам...

Ого, а что это за девочка среди них? Нездешняя. Коса толстенная по плечам точеным так и прыгает. А фигура-то, фигура! Словно лоза гибкая. А двигается! Прямо балерина! А мордаха!.. Интересно, откуда она? Похоже, ее Гарик клеит... Ну, посмотрим!

Музыка закончилась, объявили перерыв. Сычов с группой своих наперстников направился в зал. До сих пор он чувствовал себя здесь почти хозяином, но, увидев Шалима, тотчас кинулся к нему – здороваться.

– Привет, Шалим! – издалека закричал Гарик фамильярно-заискивающе, заранее протягивая руку для пожатия.

Шалим снисходительно принял его ладонь, вяло пожал.

– Тоска-а, Сыч, – брюзгливо проговорил он. – Давай  свою шоблу за мой стол. Гулять будем.

Гарик, слегка ошалевший от такой чести, истошно завопил на весь зал:

– Братва! Подваливай сюда! Шалим приглашает!

«Качки» несмело приблизились. Каждый почтительно пожал вислую ладонь Шалима. Расселись, заказали коньяку, подражая уважаемому человеку, пригласившему их.

– За дружбу! – поднял тост Шалим.

Выпили.

– Вот всех знаю, – лениво протянул Шалим, нарушая подобострастное молчание. – Все рожи известные. А это что за небесная ласточка к нам запорхнула? – Он ткнул пальцем в приглянувшуюся ему девушку.

– Это моя сеструха троюродная, Шалим, – залебезил Гарик. – Из Карелии приехала погостить. Москву посмотреть да институт выбрать, куда поступать...

– Увянь, Сыч, – презрительно бросил бандит. – Пусть девочка сама скажет. Как тебя кличут-то, ласточка небесная?

– Катя, – спокойно ответила девушка. – А вас, сударь, как звать-величать? Или Шалим – это имя?

Держалась она независимо, без страха и притворства, что еще больше подзадорило Шалима.

– Крестили меня Жаном, – ухмыльнулся он. – Хотя я некрещеный...

– Жаном? – искренне удивилась Катя. – Вы что, француз?

– Ага. Русско-татарского розлива! – хохотнул Шалим.

– Что, правда Жан? – Девушка обвела вопросительным взглядом окружающих ребят. Все отводили глаза.

– Да Жан, Жан! – совсем развеселился Шалим. – Могу паспорт показать, если разыщу его... Но называть разрешаю Иваном. Эксклюзивно тебе, Катюша.

– Спасибо, но давайте я лучше буду звать вас, как все,– Шалим.

– Можно и так, – согласился бандит. – Значит, в институт поступаешь? И кому они только сейчас нужны, эти институты?

– Не нужны? Почему? – изумилась Катя.

Тут как раз заиграла медленная музыка.

– А вот пойдем потанцуем, и я тебе объясню, почему сейчас не нужны институты! – Шалим схватил девчонку за руку и потащил на танцплощадку почти силой. Впрочем, она не сопротивлялась. У себя дома Катя привыкла к уважительному обращению с девушками и ничего дурного от этого Жана-Шалима не ожидала. Просто немного невоспитан человек, вот и все...

– Ох, братва, трахнет он ее, трахнет... – перепуганно забормотал Гарик остальным. – Затащит в мужской сортир и трахнет прямо на полу... Что ж делать-то, что ж делать?!

– А чего ты сопли распустил? – грубо перебил Гарика его ближайший друг Генка. – Ну трахнет – и трахнет. Самки для того и предназначены, чтобы их трахать. И потом, это ж Шалим! Что ты ему сделаешь? Наоборот, гордись, породнитесь – Катька все же сеструха тебе. А от Шалима, я слыхал, жена сбежала. Может, возьмет Катьку к себе на месяц-другой. И ты через нее приподнимешься.

– Ты не понимаешь, не понимаешь... – залепетал Гарик. – Она ж девственница, ей едва восемнадцать исполнилось! Она ведь ребенок совсем! Нельзя с ней так!

– Да торчи ты, дурень! – отмахнулся Генка. – Ему шанс предоставляется, а он ноет!

Генка претендовал на лидерство в их компании и хотел подмочить авторитет Сычова в глазах ребят, выставив его хлюпиком, разнюнившимся из-за какой-то там телки, пусть и сестры.

– Ты такая белая, просто льняная, – говорил между тем Шалим Кате, перебирая ее волосы. Девушке это не нравилось, но она не противилась из вежливости. Бог ее знает, Москва все же, вдруг здесь так принято? – Я таких натуральных блондинок и не видел... – продолжал бормотать Шалим.

Тут он лгал. Такой же искрящейся блондинкой была его жена и ее дочь. Но Катя этого не знала.

– Такой уродилась, – просто ответила она. – У нас многие такие.

– Блондинка... – масляно подхрипывал Шалим. И приехала из Карелии... Может, ты финка?

– Почему это финка? – немного даже обиделась Катя. – Русская я. Фамилия – Сычова, как и у Игоря.

– У какого Игоря? – скривился Шалим. – У Гарика, что ли?

– А почему ты о нем так пренебрежительно? – слегка возмутилась Катя. – Мне казалось, Игоря здесь уважают.

– Почему пренебрежительно? – переспросил Шалим, ухмыляясь. – А пойдем спустимся на первый этаж, я тебе объясню почему.

На первом этаже находился мужской туалет.

– Н-ну, пойдем, – несколько недоуменно согласилась Катя. Она не знала ни архитектуры этого здания, ни распространенных здесь обычаев. Ей и в голову не приходило, куда и зачем ее ведут.

Они двинулись вниз по лестнице, незаметно для девушки Шалим махнул рукой сычовской компании – мол, следуйте за нами. Те послушно поплелись в отдалении, строго соблюдая дистанцию.

В нижнем вестибюле Шалим подвел Катю к двери с буквой «М». Он крепко держал девчонку за кисть выше ладони. Катя уже начинала понимать, что происходит что-то неладное. Она попыталась освободиться, но Шалим так сильно стиснул руку девушки стальными пальцами, что ей стало больно.

– Пустите! – почти простонала Катя шепотом.

– Молчи, дуреха, – лениво, чуть ли не ласково предложил Шалим.

Он резким кивком подозвал ребят Гарика. Те приблизились.

– Освободите мне помещение! – приказал Шалим, указав подбородком на дверь туалета.

Сычовская компания состояла из восьми человек. Семеро ринулись в сортир. Гарик остался.

– Шалим, может, не надо, Шалим? – плаксиво заныл он.

– Исчезни, – равнодушно бросил бандит, словно не слыша его слов.

– Шалим, она целочка... – продолжал канючить Гарик. – Она... не умеет ничего. Зачем тебе такая? Хочешь, я тебе настоящую бабу приведу? Я знаю одну, красивая-а-а! Оставь Катьку, а?..

– Д-достал! – вдруг резко выплюнул бандит, мгновенно раздражаясь. Он выбросил свободную левую ладонь вверх, сгреб горстью лицо Сычова и одним толчком швырнул парня на пол. Гарик застонал – не столько от боли, сколько от унижения.

Катя, которая теперь все поняла, неожиданно рванулась. Однако Шалим не зевал. Он дернул девчонку за руку, притянув к себе, и так выкрутил ей кисть, что она изо всех сил закусила губу, чтобы не закричать. Шалим, не выпуская девушку, ослабил хватку.

– Стой спокойно! – процедил он.

– Я позову на помощь! – простонала Катя.

– По морде схлопочешь, – безразлично сообщил Шалим.

Впрочем, девушка и сама догадывалась: ее вопли останутся без внимания. Наверху так грохочет музыка, что никто ничего не услышит. А если и услышат, вмешиваться не посмеют. Этот Шалим здесь, видимо, большой человек, все его боятся. Даже Игорь – лихой, драчливый Катин братец – снес полученную от Шалима оплеуху как должное и сейчас только виновато повизгивает... Что же делать, господи?!

Между тем Гариковы ребята повытолкали из сортира трех или четырех обнаруженных там мужиков.

– Помещение свободно, хозяин! – якобы шутливо, но вполне всерьез козырнул Шалиму Генка.

Бандит потащил Катю в туалет. Следом, возбужденно галдя, двинулись сычовцы. За ними уныло поплелся сам Гарик – бывший атаман, разом опущенный до положения парии.

Катя шла словно в оцепенении. Происходящее казалось ей нереальным. Дурным сном каким-то...

– Встаньте на дверях! – приказал Шалим сычовцам. Те столпились у входа, приготовившись наблюдать предстоящий спектакль. Шалим выволок Катю на середину помещения.

– Значит, говоришь, ты целка? – елейно начал он, развернув девушку к себе лицом. – Что ж, я не садист. Драть тебя, так и быть, не стану. Возьмешь в рот. Ну, давай! – Он расстегнул ширинку. Катя смотрела на него остекленелыми, непонимающими глазами.

– Чего вылупилась?! – разозлился Шалим. – Или не поняла?!

Он вдруг нагнулся и обеими руками с двух сторон ударил Катю под колени – резко и сильно. Девушка, вскрикнув, упала на четвереньки. Выпрямившийся Шалим достал из штанов свой член и ткнул им в Катины губы.

– Соси, ну! – рявкнул он.

Девчонка в ужасе отшатнулась.

– Шалим, не надо-о-о! – вдруг отчаянно заорал Гарик. Подбежав к бандиту, он начал судорожно хватать его за руки, пытаясь оттащить.

– Ах ты чмо парашное! – Шалим взорвался уже всерьез. Он врезал парню наотмашь – страшно, по-настоящему, со всего плеча. Гарик отлетел, как тряпичная кукла, головой и спиной треснулся об стену, начал сползать. Его глаза обессмыслились. Неверные друзья Сычова хором захихикали.

Шалим остервенел. Он схватил Катю под мышки, рывком поставил на ноги и тотчас опрокинул на спину. Сам навалился сверху.

– Ты, сука, не захотела по-хорошему! Так я теперь сломаю твою целку! Сама напросилась, паскуда! – шипел бандит.

Девушка попыталась вырваться. Шалим со всего размаху влепил ей пощечину, почти оглушив. Затем до груди задрал Катину юбку, разорвал на ней колготки и трусики.

Спустил брюки, коленом раздвинул девчонке бедра и приготовился войти в нее.

– А ну, оставь ее! – раздался неожиданно жесткий голос. Человек говорил тихо, но его почему-то сразу все услышали.

Шалим дернулся и обернулся. В дверях стоял высокий худощавый плечистый парень и холодным взглядом словно пронизывал бандита.

– Кто пустил этого козла?! – взвыл Шалим. – Выбросить его отсюда! Выбросить вон! И морду ему стесать, чтоб мамаша не узнала!

Первым опомнился Генка. Он прыгнул на вновь прибывшего, выбросив в ударе ногу. Как тот уклонился, никто не заметил, но все зафиксировали здоровенный кулак незнакомца, с хрустом проломивший физиономию Генки. Горе-задира пролетел по воздуху несколько метров и шлепнулся, обливаясь кровью, прямо на Шалима.